***
Лавгуд отправляю общественную сову из магазина Илопа, с просьбой о визите, сообщением, что у меня есть для нее подарок и желанием оформить подписку на Придиру. Пока жду ответа, проверяю списки к школе. Вспоминаю, что хотел зайти в «Твилфитт и Таттинг», заказать дорогой костюм и теплую мантию. Подумав немного, оставляю мерки Гарри для ещё одной теплой мантии. Мне обещают, что заказ будет готов через неделю. Это хорошо, мне как раз надо будет забрать сундук для василиска. Мерлин, как же мне скучно без Гарри! За полтора месяца он стал центром моего мира. Тем, без кого тускнеют краски и меркнет вкус. Мне хочется обнять его, прижать и не отпускать больше никогда. Я начинаю понимать маньяков в их одержимости — одна мысль о том, что его кто-то может касаться, обнимать, да просто на него смотреть прямо, а не украдкой, причиняет боль. Это должен быть я и только я. Пока меня раздирают эти не совсем здоровые чувства, прилетает сова от Луны с координатами для аппарации и разрешением прибыть в любое удобное время. Аппарирую сразу.***
Лавгуд, как всегда, мила и непосредственна, рассказывает про мозгошмыгов в моей голове и ее путешествии с отцом за пресноводными заглотами. Оформляю у нее подписку, дарю подвеску с Луной. Правда до сих пор не знаю, как намекнуть на визит в Нору. Но это же Луна. Она берет меня за руку и просто куда-то ведёт. — Луна, куда мы идём? — К Гарри. Ты же к нему хотел. — Луна? У меня мурашки по коже, я совсем забыл, что своей непосредственностью она нам всю конспирацию порушить может. — Не беспокойся, Альтарф, я знаю, что это секрет. — Тебе Гарри сказал? Она нежно улыбается своей потусторонней улыбочкой: — Нет, я просто знаю. А ещё от тебя пахнет, как от него. Замечательно! Штирлиц ещё никогда не был так близок к провалу! — Луна, пожалуйста, про это нельзя никому говорить, это может нам навредить! — Я же сказала, что это секрет. А секреты нельзя рассказывать, — она говорит это с такой серьезностью, что я верю: от нее никто не узнает. Мы почти подошли к Норе, и я совсем не ожидаю, что Луна поцелует меня в щеку. «Для конспирации!» — шепчет она мне. А навстречу нам летит рыжее облако — мелкая Уизли увидела Луну, все остальные просто за компанию. Гарри идёт позади всех и его глаза сияют радостью. Прямоугольная оправа очков идёт ему намного больше круглой. Мерлин и Моргана, дайте сил не наброситься на него! Меня знакомят со всеми по очереди: Гермиона сразу нагружает меня вопросами про чары шестого курса, Рон недовольно морщится, а Гарри просто тихо садится рядом. Луна пристраивается рядом с ним и щебечет Джинни о небывалом урожае слив-цепеллинов. Мы сидим с ним так близко, что я мог бы повернуть голову и уткнуться ему в висок, я чувствую тепло его тела и запах вишни. У меня слегка кружится голова. Через пару часов мозгового штурма от Грейнджер я готов воочию узреть легендарных мозгошмыгов, но меня спасает Лавгуд, решившая, что нам пора уходить. Гарри подскакивает проводить нас, аргументируя, что тоже хочет подписку на Придиру. К счастью, за нами никто не идёт. На пол-дороге к дому Лавгудов, за небольшим холмом, мы останавливаемся и я начинаю лихорадочно его целовать, обхватив лицо ладонями. Деликатная Луна рассматривает облака, встав к нам спиной. — Я так соскучился… ты не представляешь… сладкий мой… нежный… Мерлин… нельзя быть таким… — я шепчу между поцелуями абсолютную чушь мимо мозга, но остановиться не могу. Прижимаю его к себе. Гарри жарко выдыхает мне в грудь: — Я тоже скучал. Ещё одиннадцать дней. Не могу, мне их прибить хочется сразу всех и к тебе рвануть. Дамблдор опять по мозгам ездил, таскал меня к какому-то преподавателю новому, потом бросил тут как вещь. Они с меня глаз не спускают, Рон чуть ли не в сортир за мной ломится, за прическу и вещи убить готов от зависти. Гермиона похоже подсчитала сколько все стоит и заподозрила неладное. Остальные косятся, но молчат. Так плохо… И телефон не работает. Целую его. Ему надо выговориться. И потерпеть. Мы как-то упустили, что Грейнджер знает реальную цену этим шмоткам, и это он еще все самое простенькое для Норы оставил в чемодане, предусмотрительно запихнув все новые вещи в саквояж, в который рыжие нос не сунут. Мне приходит в голову дикая идея, но она может прокатить: — Если начнут допытываться, скажи им, что у тебя летом был богатый любовник-маггл. Гарри фыркает, но обещает подумать. Если не будет другого выхода. Луна оборачивается к нам и говорит, что через три дня она снова собирается в Нору. Гарри обнимает ее и говорит, что очень-очень благодарен. Луна улыбается чуть грустно: — Ты же мой первый друг. Я сама оформлю тебе подписку. Мы с Луной уходим, Гарри остаётся и я чувствую спиной его взгляд, поворачиваюсь, прежде чем повернуть за холмы, и вскидываю руку вверх. Он делает движение, как будто что-то ловит и прикладывает к сердцу. Ловец. Поймал мое сердце. Я уже скучаю.***
Через три дня встретиться не удалось: чёртовы Уизли потащили Гарри за покупками к школе. Мы это предусматривали, но всё-таки было жаль, что встреча сорвалась. Вечером Кричер передал на словах, что до Хога лучше потерпеть: контроль усилился, в Норе постоянно вертится оборотень, может учуять. За оставшиеся дни я проведал бабулю Мер и потусовался на двух свадьбах и одних крестинах у родни, несмотря на неважное настроение из-за отсутствия Гарри мне даже удалось немного расслабиться и развлечься. А потом испортилась погода и я получал несравнимое удовольствие в экзистенциальной тоске, гуляя по мокрому и серому Дублину и на нашем месте в Поуфуте. Чтобы занять руки, доделал почти все начатые фигурки. Чтобы занять голову — прочитал половину учебников за седьмой курс и несколько книг из библиотеки Блэков про рунные круги в различных ритуалах. Написал маме огромное подробное письмо про все события с ее отъезда. Два раза перебрал саквояж в школу. Забрал заказанные мантии, костюм, порт-ключи и сундук. Купил стратегический запас смазки и коробку чупа-чупсов. Истосковался весь — Кричер появлялся каждый вечер, почти ночью, и сообщал, что у Гарри все в порядке, он скучает, но эта испорченная связь меня угнетала. И внезапно обнаружил, что завтра в Хогвартс.***
Никогда не понимал, на кой хер мне, живущему в Шотландии, надо переться в Лондон, чтобы сесть на Хогвартс-экспресс, который отвезёт меня в Шотландию. Почему нельзя просто аппарировать к воротам Хога или на станцию в Хогсмиде? Маги всё-таки абсолютно нелогичные существа. Или логичные, если багаж и учеников проверяют. Я до сих пор помню тот скандал, когда Гарри с рыжим заявились не на поезде. На платформе 9¾ первой вижу Луну Лавгуд, она смотрит на меня виноватым взглядом и что-то лепечет про нарглов, которые всегда мешают шицам. Меня сначала раздражает этот бред, но уже через секунду я его расшифровываю — Гарри мешали рыжие. Надо же, а ведь никто не догадывается, что Лавгуд так может зашифровать любое послание, все слишком привыкли к ее якобы бреду. Я наклоняюсь к ней: — Спасибо, Луна, ты нам очень помогаешь! Она смотрит на меня своими прозрачными глазами: — Пойдем в вагон. Он сам к нам придет. — Он обещал? — Я знаю, — просто улыбается она. И Гарри действительно приходит. Здоровается с нами и садится рядом с Луной. Когда он смотрит на меня, в его глазах пляшут черти. Я жду, пока поезд тронется, и вешаю на дверь запирающие чары. Гарри сразу же, без стеснения, перемещается на мои колени и лезет целоваться. Как же я скучал без него, без его нежных губ, острого язычка и сладкого ротика! Глажу его по затылку, по спине, прижимаю крепко, я так соскучился! Луна читает Придиру, держа ее вверх ногами. Я жалею, что Луна с нами в купе, моя бы воля — я посадил бы Поттера на свой член и не отпускал до самого Хогсмида, раскачивая и растягивая удовольствие под стук колес, но Луна — наше алиби. В то, что Поттера оставят без надзора на всю поездку, верится с трудом. Нацеловавшись до опухших губ, Гарри утыкается мне в шею и начинает рассказывать: — Билл отдал мне десять процентов от той суммы, да ещё и представил, как великое одолжение, мол, в банке сейчас очередь на обслуживание, и ему, как работнику, сделали поблажку вне очереди. Совсем за идиота меня держат! Его невеста, ты должен ее помнить — Флер Делакур, чемпионка из Шармбатона, ума не приложу, как она в него вляпалась, — единственный нормальный человек в доме, и ее ненавидят все Уизли, и Грейнджер тоже настроили против нее. Хорошо, что я вещи спрятал в саквояж и сумку, чемодан мой перерыли минимум три раза. Да, и без зелий не обходился ни один прием пищи, так что я голодный и злой. Бедный мой, голодный! Хорошо, что я это предвидел. Тоже большой вопрос к магам: дети едут в Хог прорву времени, но еду с собой мало кто даёт детям, а в поезде только сладости. Достаю большой контейнер с итальянской запеканкой зити, она вкусна даже холодная, и походный несессер. Приглашаю Луну присоединиться. Гарри уже отложил себе порцию в тарелку, подогрел слабеньким заклинанием, ел и показушно постанывал от удовольствия: — Пища богов! Ты меня таким раньше не кормил. Я довольно хмыкаю: — Конечно не кормил, мы с тобой все по кафешкам ели, а это я сам готовил. Такое в фаст-фуде не подают. — Очень круто! Сделаешь такое ещё! — Слушаюсь и повинуюсь, бриллиант моего сердца! Луна хихикает, спрятавшись за журналом. — Луна! — строго говорит Гарри. — Ты обязана это попробовать! Луна смущается, но всё-таки берет себе прибор и отрезает кусочек запеканки. — Правда очень вкусно. Спасибо, Альтарф! Меня ещё никто не угощал едой. Мда, у этой девушки дар говорить что-то такое, от чего всем становится стыдно? Я вспоминаю ее фразу, что Гарри ее первый друг. — Луна, — серьезно говорю я, — обычай делить с близкими людьми еду один из самых древних, это демонстрирует благосклонность и заботу. Ты близкий человек для Гарри, вы — друзья, и я надеюсь, что я тоже стану твоим другом. Гарри согласно кивает, не прекращая жевать. У Луны недоверие мешается с радостью. Я раньше ее почти не замечал: несмотря на один факультет, сказывалась разница в два года и ее вечное витание в облаках. Да я и разговаривал с нею до этого лета всего пару раз: однажды помог достать ее сумку с крюка для факела, второй раз она подсела ко мне в гостиной факультета, когда я вырезал из дерева. Я тогда подарил ей резную бусину, делать парную мне было лень, а Луне она так понравилась, я не мог отказать… Чудесная девушка, немного странная, но чудесная, добрая. После еды мы некоторое время сидим в закрытом купе. Луна легла подремать, накрывшись мантией, а мы тихо целуемся, нежно, не распаляясь: я бы хотел большего, и Гарри вроде бы тоже соскучился, но я опасался, что по закону подлости Луна проснется в самый неподходящий момент, а к эксгибиционизму ни я, ни Гарри не тяготеем. Адреналин, конечно, будоражит, но нет. Боги, какой же он соблазнительный! — Ночью, в Выручайке. Хочу тебя! — шепчу ему. Он согласно кивает. Потерпим. Спустя некоторое время кто-то стучит в дверь купе, от чего просыпается Луна. Она садится, напоминая маленького совёнка, Гарри пересаживается обратно на сидение рядом с ней, а я снимаю чары с двери, и в купе тут же высовывается какая-то малявка: — Поттер здесь? Ему записка! Гарри берет маленький свиток с ленточкой. «Гарри! Я буду очень рад, если Вы разделите со мной обед в купе «Ц». Искренне Ваш, профессор Г. Э. Ф. Слагхорн.» — Это тот профессор, к которому мы ходили с Дамблдором. Придется идти, — говорит Гарри. Он явно не хочет уходить. — ГАРРИ! — вопль Грейнджер из коридора слышен, наверное, по всему поезду. — Ты где был? Мы тебя повсюду ищем! Гарри морщится, но берет себя в руки: — Гермиона, привет. Я с самого начала пути ехал в купе с Луной и Альтарфом. Грейнджер смотрит на нас с подозрением, но потом расслабляется. — Представляешь, Невилл получил письмо с приглашением от нового преподавателя. — Да, я тоже. Гарри и эта информация, и письмо, и сам факт приглашения нужны, как палка в колесе, но он уже научился держать лицо. — А я зачем ему? — опасливо спрашивает подошедший к нашему купе Невилл. Гарри пожимает плечами: — А я? — Ну ты-то понятно, ты у нас знаменитость. — И как я сразу не догадался, — цедит Поттер. — Ну что, пойдем, раз уж позвали? — Гарри, — окликает его Грейнджер, — Малфой не был на собрании старост и не ходит с дежурством. Гарри угукает и уходит. Нафига она это ему сообщила? Меня разбирает паранойя: может быть такое, что их вражда с Малфоем лишь искусственно подогреваема? Или это эффект от очистки от зелий? Гарри не возвращался довольно долго, я успел подремать, перекусить, поволноваться, и уже чуть было не отправился на поиски, когда в купе вернулись злые Гарри и Невилл. — И что же нам так везёт на учителей-придурков?! Представляете, собрал в купе учеников с разных факультетов и ну рассказывать про знакомых знаменитостей. Еле выпустил. Ужас! — Гарри плюхается рядом со мной, Невилл садится напротив, рядом с Лавгуд. — Так и чего он хотел от вас? — А дьявол его разберёт, все про Министерство и пророчество выспрашивал. Хотел подтверждения слухам. Незаметно глажу его по руке, и Гарри успокаивается. — А кто ещё был? — Забини, Маклагген, Белби и Джинни. Я так понял, у них влиятельные родственники. Слагхорн так долго вещал о своих знакомствах, что я начал засыпать. — У Джинни Уизли? — давлю смешок: надо же, влиятельные родственники. — О, Слагхорн оценил ее летучемышиный сглаз, который она наслала на Смита. Сказала, что за вопросы про Министерство, но думаю, он ей под юбку полез. — Было бы подо что лезть, — ворчит Невилл, от чего у нас отвисают челюсти: тихоня Невилл не такой уж тихоня. — Хогсмид. Мы приехали, — говорит Луна. Мы накидываем мантии, берем сумки и ждём полной остановки поезда, в коридоре уже полно народа, как будто можно опоздать на выход. Сначала выходят Луна и Невилл, мы с Гарри ждём пока все пройдут. Наконец-то толпа схлынула. Украдкой чмокаю Гарри в затылок, и мы выходим, сразу же сталкиваясь с Малфоем. Заметил или нет? Малфой не может пойти мимо и не цапнуть: — Пооотти, — противно тянет он, — променял нищеброда и грязнокровку на одного нищего грязнокровку? Говорил я тебе… Гарри внимательно оглядывает его с головы до ног: — Да, я помню, Малфой, но, увы, в другой раз: у тебя теперь есть хозяин, он не одобрит нашей дружбы. Кажется, кому-то здесь и сейчас будет нужен мешок Амбу: Малфой безуспешно хватает ртом воздух. Гарри с силой хлопает его по спине, и Малфой начинает кашлять, утирая навернувшиеся слезы. — Выдыхай, Малфой, выдыхай! — ласково советует Гарри, я хохочу, вспомнив анекдот с аналогичной фразой. Малфой вслед сипит, что дружить с шрамоголовым придурком никто и не собирался. Увы, звучит это жалко. И Малфой сам это понимает. На перроне нас караулит метаморфиня: — Гарри! Почему так долго? — Привет, Нимфадора! Ждали, пока все выйдут. — Не называй меня Нимфадорой! — Пока-пока, Тонкс, нам пора в Хогвартс, фестралы не ждут, — машет рукой Гарри. Мы идём к карете, из которой выглядывает Луна. В карете с нею сидит Невилл, по дороге я рассказываю анекдот про бобра и «выдыхай!». Луна заливисто смеется, ее смех как серебряные колокольчики. На пороге Хогвартса Поттер спотыкается и удивлённо смотрит на меня: — Я больше не чувствую его домом, — шепчет он одними губами. — У тебя теперь есть дом, — я улыбаюсь и мимолетно сжимаю ладошку Гарри. Он слегка кивает, а я предлагаю Лавгуд взять меня под локоть. На входе я буквально кожей чувствую скрещенные на нас взгляды. Все смотрят на Гарри, но один провожает меня. Помогая Луне присесть, скольжу взглядом по залу: это Рону Уизли не даёт покоя моя персона. Или Луны? Ну-ну, рыжик, спокойнее надо быть. После ужина Дамблдор объявляет об изменениях в преподавательском составе: Снейп переходит преподавать ЗоТИ, а Слагхорн — новый преподаватель зельеварения. Гарри что-то возмущённо восклицает, и Снейп взглядом обещает ему это припомнить. Да что это с ним? Только что с Малфоем Гарри был спокоен, как сытый удав. А у старика-то рука совсем обугленная. На выходе из Большого зала замечаю, как Гарри скользнул в сторону и исчез под мантией. Иду следом за ним к Выручайке, торопиться некуда — вся ночь наша! Я предвкушающе воображаю, что я с ним сегодня сделаю, и мне становится слегка неудобно идти.***