***
Рано утром 21 сентября я перемещаю нас прямо из подвала «Сладкого королевства» в Гленкилн, на вересковые пустоши. Озеро сияет на солнце, как драгоценный камень в лилово-бархатных складках. Я люблю эту суровую северную природу, бесконечные пейзажи навевают мысли о вечном, вот мы — песчинки в потоке времен, а вересковые пустоши здесь были со времен последнего оледенения и будут после нас. Локальное безвременье. Здесь, у озера, собираются многие семьи и кланы с окрестных холмов. Чуть в стороне разноцветный палаточный городок: дети бегают, вопят от восторга, бараны испугано блеют, взлаивают собаки, на кострах уже готовят еду — ветерок несет такой густой аромат грибной похлебки, что рот наполняется слюной. Мы быстро ставим купленную летом палатку рядом с другими, Гарри заходит внутрь и восторженно присвистывает: внутри очень уютная небольшая квартирка — одна спальня с большой кроватью, гостиная с диваном и кучей пуфиков, пледов и больших подушек вокруг небольшого столика, удобная кухня с большой раковиной и двумя шкафами с чарами заморозки, санузел с баком для воды, душем и унитазом. Гарри вызывает Кричера, старый эльф довольно щурится: молодой хозяин участвует в ритуалах — и раскладывает подготовленную для Гарри одежду — льняную рубаху, белье, кожаные штаны, жилет и куртку. Отдельно кладет белые ритуальные рубахи для нас. Я переодеваюсь традиционно, как и все мужчины кланов, на этот раз в большой килт*, раскладывая ткань на кровати. Гарри внимательно следит за моими манипуляциями, и когда я заканчиваю, подходит вплотную сзади и тянет край юбки вверх. — Гарри? — Его горячие ладони шарят по моим бёдрам, а он весь дрожит от возбуждения. Забавная реакция. — Хочешь задрать мне юбку на голову, маленький фетишист? — Альтарф, эти ваши килты… Боже, как так можно?.. Охренеть… — Взгляд у него шалый, слегка расфокусированный. — Очень информативно, — фыркаю я, глядя на него через плечо. — Ну так что, юбку на голову? Он закусывает губу, потираясь своим вставшим интересом об мое бедро, и мягко давит на поясницу. Я ложусь на живот — у нас есть немного времени для себя. Гарри прерывисто вздыхает и поднимает ткань, раскладывая ее веером на моей спине, я представляю, как это выглядит с его ракурса и пытаюсь не заржать. — Охренеть… — У Поттера сегодня потрясающий словарный запас. — У тебя шикарная задница в этом килте. — А без него она менее шикарная? — всё-таки не выдерживаю я. — Нет, но в килте это просто охренеть… — Я уже собираюсь пошутить, но он меня опережает. — Как пирожные в бумажной формочке… мои булочки… сладкие булочки… Его ладони буквально опаляют кожу, он с таким упоением мнет мне мышцы, как будто раньше я ему запрещал это делать, а теперь он дорвался. Ни в коем случае не планирую ему мешать, что бы он ни задумал. Черт, да я готов ходить в килте всегда, если это уберет его блоки. Его цепкие пальцы и горячий влажный рот выметают все мысли из моей головы, заменяя их тягучей патокой, но я хочу больше, чем мягкие покусывания и настойчивые движения языка: Гарри очень, очень способный ученик, он повторяет все то, что делал с ним я. Но когда во мне уже три его пальца, и я прошу, молю его о большем, он отстраняется и опять замыкается. Блядь! — Перевернись! — жёстко произносит он. — Гарри, пожалуйста… — Я, черт возьми, хочу его, он не может оставить меня вот так! Но переворачиваюсь на спину. Он гладит меня по бёдрам, восхищённо рассматривая. Твою мать, Поттер, что ты там ещё не видел? — Всё-таки в килте ты выглядишь более эротично… Боже, ты потрясающий, ты такой красивый! Я удивлённо изгибаю бровь: говорящий комплименты Поттер — это действительно что-то новенькое. Но можно уже, пожалуйста, продолжить? — Гарри, пожалуйста… Я так хочу… Он опускается своим горячим влажным ртом на мой член, так полно и плотно, что почти прикасается носом к волоскам, а потом двигает головой так совершенно, трахая себя в рот, и массирует внутри, что меня выламывает дугой от количества ощущений и ноги разъезжаются в стороны сами по себе. Немного не то, о чем я просил, но тоже охуенно. От интенсивности оргазма у меня перед глазами расплываются разноцветные круги, Поттер сидит на коленях между моих ног, в расстёгнутых и приспущенных штанах, и облизывается, как большой кот, обнаруживший крынку сметаны. Потом проводит, едва касаясь, пальцами по внутренней поверхности моих бедер от колен к паху: — Прекрасный вид! Хорошо, что ты надеваешь килт только по праздникам и в гости, мое сердце не выдержало бы, если бы ты ходил так всегда. Некоторое время мы восстанавливаем самообладание, потом приводим себя в порядок.***
Мы идем к центру лагеря — бабуля Мердэг будет там, как и прочие старейшие члены кланов. Здороваюсь со знакомыми и родственниками, Гарри тоже узнают, он улыбается поначалу робко, потом расслабляется — сегодня тут только друзья. Здороваемся с бабулей Мер и старейшинами. Мистер Примроуз тоже уже здесь. — Доброе утро, мистер Примроуз. Вы уделите нам немного времени? — Мы подходим к нему. Он рад, что он здесь, и рад нас видеть. Гарри передает ему мешочек с галлеонами. — Я бы хотел поговорить с вами про ритуал изгнания крестража. — Доброе. Конечно, Альтарф, что вы хотели знать? — Мистер Примроуз, скажите, во время ритуала эта частица покинет Гарри и что с нею будет потом? Она уйдет за Грань или вернется к создателю? Или будет болтаться в эфире, пока за Грань не уйдут все частицы? — Вопрос интересный, но, как вы понимаете, на практике не изученный. Теоретически, юноша, ритуал этот сродни малому ритуалу экзорцизма, и мелкие сущности изгоняются на те планы сущего, откуда появились. — Примроуз задумчиво покачивается с пятки на носок, и видно что ему эта тема весьма интересна. — Но так как создатель этой частицы имеет физическую оболочку, то я смею предполагать, что велика вероятность возврата этой частицы к создателю. — И насколько велика эта вероятность? — Ну, юноша, — смеется Примроуз, — так как мы не ставим задачей возврат частицы владельцу, а только изгнание ее из мистера Поттера, то вероятность этого пятьдесят на пятьдесят: либо вернется, либо нет. Конечно, если сам создатель частицы будет проводить сегодня какие-либо ритуалы, то это существенно повысит вероятность слияния. — А существует ли способ перенести эту частицу из Поттера в какой-либо предмет? — мысль об этом внезапно приходит мне в голову. — Вероятно, это возможно. Но на данный момент я не могу дать вам полный ответ. Вы желаете перенести ритуал изгнания? — спрашивает он, повернувшись к Гарри. Гарри отрицательно мотает головой. — Нет, нет, все сделаем сегодня. И воззвание к Магии об указании пути. — Хорошо, юноши. Идите. Скоро начнется охота. Вечером я буду ждать вас на краю леса. Мы уходим к общим столам: надо позавтракать. Потом сходим в лес на краю пустоши, сейчас подходящее время для сбора дерева на фигурки, такие дни особенно благосклонны для создания рунных оберегов. Женщины в родовых арисэдах* приветствуют нас и наливают по полной миске грибной похлебки и дают запеченные овощи и свежий хлеб. Мясо будет позже, после охоты и забоя баранов. Мы быстро все съедаем и уходим в лес. До начала охоты осталось не так много времени. Пока я выбираю подходящие чурочки, Гарри мнется рядом, он отчего-то напряжен. — Ты не хочешь на охоту? — Альтарф, я не умею, — Поттер смущается: — И кровь не люблю. — Тебе не обязательно участвовать или убивать. Ты можешь остаться в лагере, если хочешь. Никто не осудит. — А ты? — А я пойду. Хочу побегать по лесу. — Тогда и я, — решается Поттер. — Если убивать не обязательно. — Можно оглушать, — киваю я. — Принесешь дичь в лагерь, там женщины разберутся. Из лагеря доносится первый сигнал рожка — сбор! В центре лагеря собираются молодые и сильные мужчины, у кого есть желание побегать по пустошам и перелескам в поисках дичи. Это игра. И часть обрядов: так мы показываем, что готовы к подведению итогов, пересчету запасов, что способны пережить зиму. С собой берем только фляги с водой. В охоте проходит половина дня, но если быть честными — мы просто наслаждаемся свободой, вересковым ветром, легкими ароматами хвои и нагретой на солнце смолы, солнышком и чувством сопричастности. А еще так сладко целовать Гарри, завалив его на мягкую моховую подстилку, смотреть в его глаза цвета этого мха, выбирать из волос запутавшиеся в них веточки вереска. Мой маленький лесной эльф. Мне повезло оглушить пару куропаток в неглубоком логе, пока Гарри собирал целебные травы. Довольные и уставшие возвращаемся в лагерь, где остальные участники тоже хвастают добычей — куропатки, кроншнепы, тетерева, даже зайцы. Пока женщины готовят еду, мы уходим к озеру — надо вымыться, переодеться и идти на первый ритуал. От воды тянет сыростью и холодом, несмотря на теплые дни вода в озере ледяная, а нам надо окунуться не менее трех раз. Выскакиваем из воды, стуча зубами, натягиваем длинные рубахи и босиком идём к лесу — Примроуз уже разводит костер на расчищенной площадке. Гарри ступает неловко, шипит сквозь зубы что-то неприличное: с непривычки по колючей траве, камешкам и веткам его нежным пяточкам идти больно, но тут я ничем не могу помочь, только предложить руку для опоры. Вокруг костра Примроуз сначала чертит, а потом просыпает узор гептаграммы какой-то белой смесью. Пытаюсь не думать об ингредиентах в ее составе. Расставив черные свечи по углам, он ставит Гарри на вершину, направленную к северу, лицом к костру, мы же остаёмся за пределами рисунка. Примроуз речитативом проговаривает слова ритуала, сначала это латынь — обращение к Магии, потом одно из кельтских наречий, тут я понимаю только отдельные слова, — просьба о помощи и изгнании чужого и вредоносного. Мое дело молчать и не отсвечивать, и на определенном этапе, если понадобится, влить свою магию в рисунок. Гарри сначала стоит неподвижно, закрыв глаза, потом начинает подрагивать, судорожно сжимая кулаки, лицо его искажает гримаса боли, прикусывает губу. А потом у него открывается шрам и лицо заливает черной субстанцией, мало похожей на кровь. Примроуз дает мне отмашку, и мы пускаем свою магию в гептаграмму, она прокатывается волной по периметру, а потом стягивается в центр, к Гарри. В какой-то момент магию у меня начинает тянуть против моей воли, и я пытаюсь уменьшить поток, но ничего не выходит — Гарри сильнее меня, сильнее нас. Пламя костра то взвивается вверх, то почти затухает, у меня в глазах появляются черные мушки, а в ушах стучит кровь, но я стою, надо держаться и не прерывать ритуал. Гарри трясет, как от удара током и выгибает дугой, а потом он падает навзничь. Притяжение магии тут же ослабевает, как будто порвалась связующая нить, я дергаюсь к нему, но вовремя замираю — ритуал еще не завершен. Примроуз дрожащим голосом допевает последний катрен и движением руки гасит все свечи. Потом опускается на землю — ноги его не держат. Он протягивает мне зелье и чистую ткань, и я вытираю лицо и шею Гарри от вязкой черной пакости, Гарри на мгновение приходит в сознание, искусанные губы складываются в полуулыбку, и он засыпает. Я тащу его в нашу палатку — до ночных ритуалов есть время отдохнуть, вливаю в Гарри бодрящее и массирую горло, потом приказываю Кричеру бдить. Сам переодеваюсь и на полусогнутых уползаю к центральному костру, и мне тут же впихивают в руки плошку с травяным чаем. Цежу обжигающий терпкий напиток мелкими глотками. На противоположной стороне площадки вижу такого же измочаленного ритуалиста, крепкий дед, у него тоже в руках плошка и кусок хлеба с мясом. Бабуля Мердэг манит меня к себе. Послушно тащусь к ним, хотя я бы сейчас с удовольствием упал бы рядом с Гарри и уснул на неделю, но нельзя — он из меня высосет магию, как пылесос. Если бы он мог принять обязанности Главы рода, тогда бы мы проводили ритуал на алтаре рода, и Гарри сейчас бы отдыхал на нем, а так приходится все делать в полевых условиях. Впрочем тут тоже хорошая подпитка, старые холмы много веков принимают и отдают магию ритуалов, через пару часов оклемается. Сажусь рядом с бабулей на низкую скамеечку, приваливаюсь к ее коленям, она гладит меня по голове, долго, я расслабляюсь и почти засыпаю, когда она убирает руку. — Пора. Я озираюсь и с удивлением понимаю, что куда-то потерял несколько часов — уже поздний вечер, по периметру площадки расставлены столы с едой, но главное действо будет на холмах: там уже разгораются костры. Пора будить Поттера.***
Кричер подготовил корзину с овощами и фруктами для даров, кладу туда же собранные травы. Гарри сонно моргает, проводит рукой по корочке шрама и вопросительно вскидывает на меня глаза. Я пожимаю плечами: — Позже Примроуз проверит тебя, но вроде бы все получилось. Поттер улыбается робко, а меня затапливает нежностью, солнышко мое. Он одевается и мы идём к кострам, бабушка нас ждёт. На плоский камень выкладываем угощение и становимся вокруг костра. Старейшины начинают напевать ритуальные песни: в них шум ветра, шелест колосьев, треск огня и шорох крыльев. В них жизнь и благодарность, надежда и планы, память усопших и крик младенцев. Мы меняемся местами по кругу, нас качает на волнах тепла, и в этом непрерывном гуле слышится тихий шепот, каждому свое, но каждому необходимое — сама природа и магия говорят с нами. Напоследок я чувствую легкое касание, как мама по голове погладила. Воздух напоен чистой трескучей магией с привкусом озона. Ритм песен сменяется, в хор вступают более молодые голоса, это уже не ритуал — только радость и благодарность. Я открываю глаза, смотрю на лица людей вокруг меня — это семья. Большая семья, где меня всегда примут кем бы я ни был, каким бы я ни был, где дадут поддержку, крепкое рукопожатие, нежное объятие и острый нож. То, чего у меня раньше никогда не было. И уж точно не было у Гарри. Я смотрю на него, в его, полные слез, счастливые глаза. Притягиваю к себе и целую в макушку. Маленький мой, так просто его любить.***
А потом мы идем веселиться! Молодое хмельное вино и пиво льются рекой, баранина, зажаренная на углях, исходит жиром на печеные овощи, сладкие фрукты и терпкие осенние ягоды. Я расслабленно развалился на лавке, облокотившись на стол, и наблюдаю, как Гарри утягивают в хоровод, девушки смеются и вертят его, он хохочет вместе с ними, красивый, счастливый. Мой. Бабушка Мер опускается на лавку рядом со мной. Внимательно смотрит на меня, потом переводит взгляд на Гарри. — Ты нашел себе хороший якорь. Молодец, мальчик. Не потеряй его. Я поперхиваюсь пивом: — Что? — Ты — Блэк. Пусть и наполовину. Старое безумное семейство. Тебе нужен якорь. — Вы знали, — не то, чтобы я удивлен, бабушка Мер — настоящая шотландская ведьма, она и про Гарри знала сразу. Она с удовольствием смеется. — Конечно, знала, кровь не обманешь. — Он тоже Блэк. — Не настолько, — качает головой бабушка, — и его мать была чистой. Ему не надо. А ты держи, иначе сойдешь с ума, как и все до тебя. Понимание обрушивается на меня. Якорь для безумного Блэка. Вальбурга и Орион, видимо, были якорями друг для друга, Вальбурга сошла с ума, когда умер Орион. Тетушка Белла запытала Лонгботтомов, когда исчез Волдеморт. Сириус бросил крестника, когда погиб Джеймс Поттер. Регулус… из-за кого он пошел на смерть? С Андромедой и Нарциссой понятно: у одной — муж, у второй — сын. Это я знаю, даже не будучи с ними знаком. А у Драко выходит рыжий предатель крови или Грейнджер? Вот это смешно! Но, получается, это не любовь? То, как меня потянуло к Гарри, заставило согласиться на любые условия и оберегать его? Это такой импринтинг? Ооох… Я вцепляюсь руками в волосы. Бабуля отвешивает мне подзатыльник: — Ты чего удумал, глупый мальчишка? Любишь его, так держи. Что магия сказала тебе? Я облизываю пересохшие от волнения губы и отхлебываю пиво: — Детей… Защитить… третье не разобрал, ветер зашумел. — Детей? Каких детей? Бабушка хмурится, приказы оберегать встречаются не часто и получают их взрослые воины. Я пожимаю плечами: — Откуда мне знать? Со мной только Гарри. Но я точно слышал «детей», не «ребенка». — Будь осторожен. И ты знаешь, где твой дом. — Да, бабушка, — я целую ее руку, а она щелкает мне по носу. Гарри подбегает к нам, запыхавшийся, румяный, кланяется бабушке и тянет меня в круг. До поздней ночи продолжаются танцы, игры и пир. Почти под утро мы уходим в нашу палатку. Я безумно устал, но у Гарри другие планы: я и понять не успел, когда он залез ко мне на колени, задрав килт, а мои пальцы запутались в его вихрах. Я не могу отказать себе в удовольствии целовать его, дышать им, наслаждаться каждым прикосновением. Я освобождаю его от одежды, обхватываю оба наши члена ладонью и рисую языком и губами влажные узоры на его коже. Он стонет и притирается еще крепче, глаза почти черные, зрачок во всю радужку, и мне хватает нескольких минут ритмичных движений, чтобы он забился в моих руках, как пойманная птичка. — Спи, счастье мое. Спи! — целую его и укладываю в кровать, накрывая пледом. Он улыбается сонно и шепчет что-то похожее на «люблю!». Очень хочу, чтобы мне не послышалось.***
Мы просыпаемся рано, лагерь еще спит и только дети негромко играют невдалеке под присмотром молодых мам. Наскоро перекусываем холодным мясом и свежими овощами, и собираем палатку. Надо возвращаться в Хогвартс. Перед самым уходом к нам подходят бабушка и Примроуз. Он напоминает, что Гарри надо быстрее принимать Род Блэк и ритуалы Самайна проводить в их ритуальном зале для пробуждения и напитывания алтаря, темному роду — темные ритуалы. Подтверждает, что Гарри больше не носитель крестража и вообще чист аки младенчик. Я вспоминаю, что вчера не спросил, что он услышал на ритуале. — Гарри, а что ты должен сделать для принятия Рода? — Я не очень четко понял, кажется «собрать… детей… учить…» — но не сразу сейчас, а потом. Сначала надо принять Род. Я так чувствую. Бабушка «встает в стойку» и нервно поглядывает на меня: — Каких детей? — Не знаю. Надо спросить у Вальбурги. Может кроме Альтарфа есть еще внебрачные дети рода Блэк? Я же о нем думал, когда просил. Примроуз задумчиво кивает: — Может быть. А может и нет. Кроме вас, кто-то ещё был кандидатом в Наследники? — Драко Малфой. — Нет, он — Малфой. И ребенок у него будет только один, магии не хватит взять второй род. Хм… Не знал, что количество детей зависит от силы или количества магии. — До встречи, мальчики. Вам пора возвращаться. Подумайте над этим. Мы прощаемся и уходим, пообещав Примроузу, что поговорим с Вальбургой по поводу «сообщения» от магии и этих непонятных детей.***
Мы аппарируем в Визжащую хижину и едва успеваем спуститься в тоннель, как нас догоняет Кричер. Он сообщает, что Вальбурга хочет нас видеть. Но это вряд ли получится сразу — Гарри надо быть на виду, зато мое отсутствие мало кто заметит. А еще было очередное собрание ордена курицы, после которого старик уговаривал Снейпа на какой-то ритуал связи, который позволит следить за Гарри вне Хогвартса. Чтобы их всех приподняло и прихлопнуло! Не могу не восхищаться этим манипулятором: старик планирует свою смерть и рассчитывает, что Гарри кинется на поиск крестражей. Интересно, а у него хватило цинизма подстраховаться и сделать свой крестраж? Если история с крестражами была подсунута Риддлу, как глупой подопытной крыске, а возрождение признано условно-успешным, то что мешает провернуть то же самое старику, с более лучшим зельеваром, чем Петтигрю. Совесть? Да откуда у него совесть? Он обворовывал и обманывал сироту, и не одного: я больше чем уверен, что схема с сиротками была обкатана задолго до Гарри, возможно и на Риддле в том числе. Я целую Гарри, прошу быть осторожным и не лезть в неприятности до вечера. Вечером он будет ждать меня в Тайных комнатах. Гарри уходит, а я вместе с Кричером отправляюсь на Гриммо. Вальбурга недовольна отсутствием Гарри, но признает наше решение справедливым — ещё рано привлекать внимание. Я подробно рассказываю ей про ритуал изгнания крестража и она довольно улыбается — будущий Глава Рода магически силен и разумен. Рассказываю про прошение к Магии и наши с ним результаты, на детях она довольно искренне удивляется: если гоблины больше никого не пригласили на оглашение завещания Сириуса, то кроме нас наследников у Рода Блэк нет. А значит это какие-то другие дети, которых надо найти. Внезапно меня осеняет: — Скажите, Леди Вальбурга, Гарри в прошлом году собрал кружок подростков и учил их сражаться. Может быть, это намек, что стоит продолжить их занятия? Леди смотрит на меня с уважением: — Это имеет смысл. Но вы же сами еще дети… — Это нас не защитит. — Ты прав. Еще варианты? — Может это касается возможного противостояния, и тех детей, которые останутся сиротами, как Гарри? Их же тоже отправят в маггловские приюты? Вальбурга наклоняется так, что кажется, что она сейчас выпадет из рамы и, пристально глядя мне в глаза, говорит: — Я сделала много глупостей в своей жизни, но одно я знаю точно: магия сама подскажет, когда придет время. Важно не упустить этот момент. И не пытаться противостоять. На ее глазах блестят слезы, она отворачивается и прикрывается веером. Я вежливо прощаюсь и ухожу в библиотеку: мне нужны книги про ритуалы связи.***