***
Кричер помогает мне с книгами: не все из них я могу открывать, на некоторых довольно мощные защитные чары, и старый эльф отбирает для меня безопасные. Я с тоской и сожалением смотрю на пустые места на полках. Проклятая псина совершенно не ценила того, что имела, что могла иметь. Такой потенциал — и так бездарно просрать. И родовое безумие совсем не оправдание, потому что херней маяться он начал еще до первого курса Хога, а у Блэков оно манифестировалось гораздо позже, они и якоря находили после пятнадцати-шестнадцати лет, Нарцисса не подавала никаких признаков безумия до рождения сына, а ей было на тот момент двадцать пять. В библиотеке я провел весь день, нашел пару интересных книг по взаимодействию с магическими существами, жаль, что многие считались исчезнувшими или на грани исчезновения. Много трудов по демонологии, такое ощущение, что Блэки с ними постоянно контактировали, по крайней мере отсутствие защиты на этих книгах говорит о том, что это не считалось запретным для детей. Вряд ли кто-то смог бы снять фамильные защитные чары, там такого в экслибрис накручено, что защита на кольце Гонтов, которой Дамблдора шарахнуло, покажется щекоткой — слишком явное и слишком медленное проклятье. С другой стороны основная масса этих книг была своеобразным предупреждением для дураков, которые захотели поиграть с сущностями: если вы взялись ритуалы проводить без специалиста, то не факт, что вам ответят; если ответят, то не факт, что это будет тот, кого вызывали; если ответил не тот, кого вызывали, а договаривались якобы с тем, то у ответившего никакой ответственности за неисполнение договора. В лучшем случае вам покажут красочные «мультики» и отожрут изрядный кус магии, который потом придется долго и вдумчиво восстанавливать, в худшем — станете одновременно едой и инкубатором на неоговоренный срок посмертия. Но обычно результатом будет «вредная привычка» вызывать разноплановых сущностей снова и снова, чтобы опять получить дозу «мультиков», сущностям это на руку: изгонять-то их после ритуала призыва мало кто додумывался, вот и резвятся тут, пока не примелькаются. Много чего нашел, не нашел только про ритуалы связи. Вернее нашел, но это не было ритуалом связи, это было катастрофой!***
Вернувшись в Хогвартс поздно вечером, я пошел в подземелья к Гарри. Пока шел — думал: говорить ему или нет о своих находках? Я ведь мог ошибаться. В конце концов, я же и половины книг из выданных Кричером не просмотрел, а тех, к которым у меня не было доступа, было намного больше. Прежде чем паниковать, надо поговорить с Примроузом, консультировать должны специалисты, а то получится, как с демонами. Опять же, если скажу, Гарри начнет паниковать раньше времени и может сделать сгоряча какую-нибудь глупость, он хоть и стал значительно спокойнее после ритуалов, но темперамент пальцем не раздавишь. Поттер ждет меня в спальне. Ну очень тонкий намек. — Ну наконец-то! Ты почему так долго? Я волновался! Он бросается ко мне и обнимает за талию, утыкаясь лицом в грудь. — Тшшш… я заработался с книгами. Пыли наглотался на год вперед. Я улыбаюсь и поглаживаю его по спине. В спальне порядок и свежее постельное белье. И аккуратная стопка дров у камина. Надо будет все-таки спросить у эльфов, кто обслуживает эти помещения. — Нашел что-нибудь? — Ничего конкретного, и много интересного о том, почему нельзя заигрывать с демонами. На следующих выходных обращусь к Примроузу, пусть у него голова болит. — Ты голоден? — Нет, Кричер приносил мне сэндвичи и чай. А ты? — Нет, я же с утра успел на завтрак, и обед с ужином не пропустил. — Молодец! Кушаешь уже без напоминания! Я чмокаю его в нос, а он легонько стукает меня кулаком и обиженно поджимает губы, но я вижу бесенят в его глазах. — Альтарф!!! — Что? — Я невинно хлопаю глазами. Он такой забавный, когда сердится. — Какие у тебя новости? Гарри ведет меня за руку к креслу у камина, сажает в него и забирается на колени. Вот же тактильный котенок — как перестал пугаться прикосновений, так сразу стал чересчур до них охоч. Обнимаю его за талию, чтобы не свалился, пока рассказывает: — Да никаких. После завтрака гулял по замку и у озера, чтобы меня увидело как можно больше народа, потом сидел в библиотеке с Гермионой — писал эссе на следующую неделю. Читал очередную книжку по этикету, невозможная гадость: кто к кому как подошел, кто кому как руку подал, как поклонился, что сказал. Идиотские расшаркивания! — Ничего не идиотские. Подумай, ведь все логично: люди разные и могут иметь разные идеи, религию, политическую позицию, мораль, даже пищевые пристрастия. Правила этикета делают общение возможным. Ты же не пойдешь на прием к королеве Великобритании и не будешь сидеть в ее присутствии без разрешения? А теперь представь, что к королеве на прием попал папуас, у них женщина прав не имеет, а мясо белого человека — деликатес. А им надо договориться о поставках кокосов. Для этого есть специальный дипломатический протокол, учитывающий эти особенности, — кто как подошел и как руку подал. Гарри тяжело вздыхает, но соглашается: — Когда ты объясняешь — все логично. И тетя Петунья мне про правила визитов и сервировки тоже рассказывала, как это важно для заключения контрактов. Придется учить. — Ты просто маленький ленивец! Привык, что тебе Грейнджер все разжевывала и в рот запихивала. А сколько знаний она при этом оставляла при себе — никто не знает. — О! Герм такая завистливая сучка! — Гарри ехидно ухмыляется, его явно забавляет ситуация: — Я тебе не успел рассказать, но это смешно, как она теперь демонстративно уходит учиться и убирает свои свитки. А еще ее бесит, что у меня оценки по ЗоТИ и зельям лучше, чем у нее. — По ЗоТИ? Внезапно! С чего это вдруг Снейп подобрел к нему? — Да, с эссе пока не очень, но в практике я сейчас с Малфоем, он очень сильный спаринг-партнер, вот и приходится Снейпу ставить мне такие же оценки, как у него. — А что Уизли? — Рон с Лавандой, он сейчас, кроме ее сисек, не видит ничего, даже тренировки пропускает. Ого, это и правда серьезно: чтобы Уизли пропускал квиддич — что-то в Запретном лесу сдохло, большое-пребольшое. Гарри трется носом у меня за ухом и жарко дышит в шею. — Спим здесь или каждый у себя? Мой вопрос скрывает подтекст: удовлетворяем друг друга по-быстрому или есть время на прелюдию? А еще мне надо в душ. Да и ему тоже, скорее всего. — Здесь, я соскучился… — Да? Когда успел? Вроде бы ночью ты был доволен? — Это другое, — мурлычет Гарри. — Хочу тебя. — В душ? — Иди, я уже. Пересаживаю его с колен на кресло и сбегаю в душ, а когда выхожу — он ждет в кровати под одеялом. Ныряю к нему и сразу начинаю целовать эти желанные, пухлые губки. Я тоже хочу, я тоже соскучился. Маленький мой, жадный, сладкий. Он опрокидывает меня на спину, садится сверху, выгибается и стонет: — У меня сюрприз… Вопросительно выгибаю бровь, оглаживая его бедра, поясницу, крепкие ягодицы. Он вертит попой, подставляясь под мою ладонь — оу! и правда сюрприз: он растянут и смазан. Смотрю в его бездонные глаза и двигаю внутри сразу двумя пальцами — я тоже умею и люблю дразнить. — И чем же ты себя растягивал, Вишенка? Пальцами или трансфигурировал какую-нибудь штучку? Гарри заливается румянцем и шепчет мне в губы: — Пальцами… — Хорошо. Ты же помнишь, что я говорил про игрушки для маленьких мальчиков? Обожаю смотреть, как он заводится с пол-оборота представляя то, о чем я говорю. — Ты говорил… что мне еще нельзя в них играть… папочка… Я добавляю третий палец, и Гарри стонет от удовольствия, я буквально ощущаю как растекается жар по его венам, он покрывается испариной и прерывисто дышит. Слизываю соленые капельки над верхней губой и обвожу языком нижнюю. — Правильно, малыш. Без папочки нельзя играть в эти игрушки. — Когда?.. когда ты разрешишь?.. Он полулежит на мне, упираясь коленями рядом с моими бедрами, и пытается сдвинуться выше, пока я удерживаю его одной рукой за талию. Я хочу еще немного его подразнить. Но он такой сладкий… — Скоро, малыш, скоро. Ты можешь еще потерпеть? Я немного сдвигаю руку, чтобы потереть большим пальцем уздечку. Он протестующе и жалобно стонет, вскидывая бедра выше, и мой член скользит в ложбинку между его ягодиц. — Нет… нет… пожалуйста, Аль… — он жарко шепчет, выгибая спину и приподнимая таз. Переворачиваю нас, подминая Гарри под себя и наконец-то даю ему то, о чем он просит — я уже успел изучить его желания по невербальным знакам: когда он покорно раскидывается подо мной — он хочет тягуче и плавно, а когда обвивает всеми конечностями и для надежности вцепляется еще и поцелуем-укусом в мое плечо или в горло, как сейчас, то ему хочется, чтобы от матраса пыль летела во все стороны, когда я буду вытрахивать из него душу. Он громко и с удовольствием стонет, он вообще очень громкий и звонкий, когда может себе это позволить. Мы отдыхаем после первого захода, когда Гарри снова поднимает эту тему: — Так что там насчет игрушек, Аль? — Ммм… ты правда хочешь? — Ну, мне интересно было бы попробовать. Только я совсем ничего не знаю. — О, у неволшебников это очень развитая индустрия. С высокотехнологичными материалами. У Гарри от этих слов загорается тот самый огонь в глазах, от которого у меня сразу же все встает дыбом. — Дааа, папочка, и что бы ты со мной сделал? — Я бы вставил в твою сладенькую попочку маааленькую такую пробочку и заставил бы ходить так весь день на занятия. Чтобы ты весь день думал обо мне. И о том, что я сделаю с тобой ночью. — Я аккуратно обвожу пальцами колечко мышц. — Представляешь, малыш, весь день в возбуждённом ожидании. И никто не знает, что у тебя внутри. Только ты и я. Он возбужденно дышит представляя. И я тоже представляю, каково было бы знать, что он так ходит целый день. Ох, блядь, картинка настолько яркая, что у меня кружится голова. Гарри стремительно садится на меня, пропуская мой член в свою жаркую дырочку до самого основания, а я продолжаю говорить: — А еще… зажимы на соски… или даже пирсинг. — Я приподнимаюсь и обхватываю сосок губами, всасывая и играя языком на твердой ягодке. Гарри захлёбывается воздухом, когда я легонько цепляю возбуждённую плоть зубами. — А ещё — кольцо… на твой прекрасный член. — Я обхватываю пальцами, показывая насколько плотное должно быть кольцо, и двигаю в такт его движениям на мне: — Чтобы ты просил и умолял меня… разрешить… А потом мне становится совсем не до разговоров, потому что он прекрасен, мой Гарри, а впереди еще вся ночь.***
Гарри пришло письмо от гоблинов: Дамблдор опять снял из сейфа Поттера четыре тысячи галлеонов, и гоблины потребовали у него присутствия Гарри для подтверждения разрешения при следующем снятии денег, так что в скором времени директор может активизироваться. А может и нет, денег-то у Гарри в том сейфе почти не осталось. Но тянуть нельзя, надо быстрее разобраться с этим непонятным ритуалом связи. Поэтому в четверг вечером ухожу в подвал «Сладкого королевства», куда вызываю Кричера и отдаю ему сундук с василиском, чтобы он оставил его на Гриммо в одной из кладовых, и записку мистеру Примроузу с просьбой о срочной встрече в субботу. Гарри предупреждаю, что мне надо продолжить поиски информации. С утра в субботу сразу пошел к Вальбурге. С надеждой, что может я что-то не так понял прошлый раз в переводах. Увы, все я понял правильно, и Примроуз это потом подтвердил: если участники не связаны близким кровным родством, типа отец/мать-дитя или брат-сестра, то любой ритуал с такими свойствами может быть только брачным. Это блядь просто узаконенная слежка за супругами, чаще всего младшим, потому что старший супруг оставлял за собой право «налево». — Могу я узнать, чем вызван подобный интерес к супружеству, да еще в таком жестоком варианте? Среди молодежи сейчас популярен министерский брак без дополнительных обязательств, — Примроуз смотрит на меня с подозрением, он в курсе наших взаимоотношений с Гарри. Я собираюсь с духом и выкладываю ему про Дамблдора, Снейпа и домовика: я не обязан хранить секреты Ордена Феникса. Примроуз восторгается нашей находчивостью в использовании дома и эльфа. Мы перебрали все варианты таких уз и по всему выходило, что Дамблдор решил перестраховаться перед смертью: Снейп должен будет оберегать Гарри до самой Авады. При условии, что Снейп — не биологический отец Гарри, конечно, но что-то мне в эту версию мало верилось. Лили Поттер, конечно, была в меру безмозглая особа: вместо того, чтобы брать ребенка в охапку и бежать куда подальше, сидела в летнем домике под Фиделиусом, хранителем которого был Петтигрю, и ждала пока исполнится Пророчество, но то, что она изменяла мужу — это вряд ли, один визит к гоблинам на проверку принадлежности ребенка семье Поттер — и привет! — с чемоданами к Снейпу! — Есть разные варианты брачной связи, такие прочные — большая редкость уже несколько веков. Это нецелесообразно, — объясняет Примроуз. — Большинство пар предпочитают использовать для подобной связи парные артефакты, чаще всего кольца или браслеты, которые могут просигнализировать, если владелец в опасности, сработать как порт-ключ в экстренной ситуации или как маячок для аврората, в зависимости, что заложено в их функции. Но следить постоянно считается моветоном. Следить за младшими членами семьи, детьми, — разумно, но этот ритуал из запрещенных ныне, на крови, поэтому его используют, не ставя в известность министерство, и он обновляемый — его проводят раз в год, и после совершеннолетия тоже редко используют. — А крестины? Вариант связи крестный-крестник может быть таким? Крестный Гарри умер, вместо него может стать Снейп? — Нет, эта связь оборвана, и завязать ее на нового человека уже невозможно. — А усыновление? — Только полное магическое, и тогда связь отец-ребенок, но в возрасте мистера Поттера я бы не рискнул проводить такой ритуал, процент выживаемости не более тридцати. — Ясно. Выходит магический брак? — Да, вероятнее всего. И еще — они обычно завязаны на общую смерть. «Умерли в один день» вовсе не сказки. Такие ритуалы использовали для дипломатических браков среди представителей враждующих семей, и это было своеобразной страховкой для обеих сторон: супруги не могли избавиться друг от друга даже при помощи сочувствующей родни, а измена исключалась магическим откатом, — объясняет мне Примроуз. Мне дурно от того, что в известном мне варианте «канона» Гарри и Снейп действительно оба умерли в один день. Только один не до конца. Интересно, Снейп в курсе в какой блудняк его втягивают? Или Дамблдор играет его вслепую, ведь уговаривает на ритуал связи, а не на брак? Или он действительно планирует жить с Поттером? От одной мысли об этом у меня кровавая пелена встает перед глазами: Гарри — мой! Примроуз размышляет недолго и добавляет: — И ещё, в вашем случае, думаю, мне стоит уточнить: даже если один из магов против или сильнее, есть обряды, которые не учитывают его желание и силу. Его могут просто усыпить и сделать супругом против воли, ритуально изнасиловав на алтаре, так раньше брали младшими супругами побежденных врагов, на положение фактически раба, наложника. У меня холодеют руки: я знаю, что Дамблдор и Снейп могут это сделать с Гарри, им плевать на него и его чувства, главное, чтобы он оставался под полным контролем, пока его не убьет Лорд. Хотелось от души побиться головой об стенку, но это бы вряд ли помогло. — И что же нам делать? Бежать? — Ну зачем же сразу бежать? Самым простым препятствием такому ритуалу может стать другая магическая помолвка или брак. Существующую помолвку можно разорвать против воли участников, иногда с сильным откатом от Магии, иногда нет — это все зависит от многих факторов. Попытка разрыва магического брака откатом ударит так, что этих двух интриганов размажет тонким слоем, конечно, супругов тоже ударит, но они хотя бы останутся живы. Примроуз улыбается так невинно, что у меня возникает уверенность — у него свой счет к Дамблдору, и он не упустит шанса нагадить. Не удивительно: из-за запретов Министерства очень не многие сейчас обращаются к ритуалистам, а это его упущенная выгода. И профессиональная гордость. А может быть что-то ещё. — А по воле участников? Пути отступления надо предусматривать заранее. — Только помолвку. Если согласие на разрыв обоюдное, то отката не будет, но придется пройти через ряд очистительных ритуалов до и после. — А если меня убьют? — Мистер Поттер будет свободен для любых уз. — Я вас понял, мистер Примроуз, спасибо за совет, я поговорю с Гарри. Примроуз довольно кивает: — Если что, я могу провести ритуал помолвки в любой день до Самайна, а потом только после Имболка*. Между Самайном и Имболком — не рекомендую, в темные дни дела надо завершать, а не начинать. — А другие варианты? — Голем. Но это долго и рискованно. Сколько у вас времени? Мистер Поттер сможет отлучаться каждый день из Хогвартса? — Не знаю. Дамблдор может втянуть Гарри в ритуал в любой момент. А артефакты? — Вряд ли, я бы не рисковал. — Мистер Примроуз, — усмехаюсь я, — а вы постоянным клиентам скидку делаете? — Десять процентов на год, — ухмыляется ушлый дедок. Не зря он мне сразу понравился. — Пятнадцать и пожизненный контракт с Родом Блэк. — Умеете уговаривать, мистер Лаудон. Он протягивает мне руку и мы скрепляем уговор рукопожатием. — Я пришлю Кричера с деньгами и предварительным контрактом. — Успехов вам, молодые люди! — кивает Примроуз.***
Я возвращаюсь на Гриммо и рассказываю все, что узнал, Вальбурге. Она задумчиво кивает. И говорит: — Вы сильные мальчики, у вас хорошая совместимая магия. И вы достаточно дальние родственники. Будут сильные дети! И смеется, глядя на мое шокированное лицо. — Ч-что? Д-дети? — сиплю я. Я что-то не знаю о размножении магов? И обмираю весь: мы с Гарри не предохранялись вообще. Меня начинает тихо колотить о мысли, что если однополые маги могут сами… Я зажмуриваюсь от ужаса: Гарри мне такого не простит. Он конечно хочет семью, но не так… нет… Вальбурга почти хохочет и потом кричит: — Кричер, подай этому неучу книгу с наставлениями будущим супругам! Расслабься, мальчик, для детей вам нужна будет сквибка, а ещё зелья и ритуалист. Чудом, чудом удерживаю себя, чтобы не послать в портрет какое-нибудь проклятье. Шутница! Мало я сегодня напсиховался с разбором этих ритуальных хитросплетений? Но фактически я получил благословение. Осталось только объяснить все Гарри.***
Спустившись в Тайные комнаты достаю из сумки копии записей, тяну Гарри на диван в спальне, сажаю лицом к себе и рассказываю все, что узнал от мистера Примроуза и Вальбурги. Показываю наши расчеты и выводы. Гарри начинает мелко дрожать: то ли истерика, то ли сдерживаемый выброс. Притягиваю его к себе, чтобы пригасить бурю. — Гарри, маленький мой, послушай меня… Может ещё обойдется… — Аль, что угодно, только не отдавай меня Снейпу, я лучше умру! — Он мотает головой и слезинки разлетаются в стороны с мокрых ресниц. — Я не пойду в брак со Снейпом. Лучше убей меня или я сам себя убью. — Гарри, успокаивайся. — Я беру его ледяные ладошки в свои руки и растираю, разминаю каждый пальчик: — Тише, мой хороший, ты должен принять решение на спокойную голову, не в истерике и не дрожа от ужаса. Давай, хороший мой, успокаивайся. Он выдергивает руки, вскакивает с дивана и начинает нервно ходить по комнате, сжимая кулаки и кусая губы. Он знает, что Дамблдор и Снейп могут это сделать с ним, он сразу это понял, мне даже уточнять ничего не пришлось. — Дерьмо! Какого демона им от меня надо? Они вышвырнули меня к тетке, им было наплевать на меня, всем было плевать, как я живу и что я ем, а теперь они не только отбирают у меня деньги, они хотят сделать меня рабом этого ублюдка? — Есть шанс, что они подождут до следующего лета, ты всё-таки ещё несовершеннолетний. Тогда мы сможем сбежать. — Дамблдор может не дотянуть до лета. Ты видел его руку? — Видел. Но время у нас ещё есть, — тяну его к себе. Время позднее, но уйти самому в башню Рейвенкло и отпустить Гарри в таком состоянии к наглым грифам я тоже не могу. Ему нужно почувствовать, что я рядом и выход найдется. — А что предложил Примроуз? Он же что-то предложил? — Дьявол, Гарри, не так я хотел это рассказать, и не сейчас… — Я вдыхаю поглубже, мне неприятно это говорить. Это все еще похоже на гадкую манипуляцию. — Препятствием к магической помолвке и браку может стать другая помолвка или магический брак. Это самый простой и удобный вариант. У Гарри глаза и губы приобретают одинаково круглую форму: — О! Я терпеливо жду, когда он поймет. Или не поймет и тогда мне придется ему разъяснять, и делать предложение. Не так я хотел. И не сейчас. Как же тошно от этого. Все испоганили эти расчетливые твари. Даже такие моменты его жизни, которые должны быть наполнены светом и любовью, а не ужасом и неизбежностью проблем. Гарри сидит, погрузившись в свои мысли. Я не мешаю ему, но меня беспокоит его продолжительное молчание. Для него такое поведение ненормально: если бы он бегал по комнате, сжимал кулаки и стискивал челюсти, ругался, даже плакал — это было бы привычнее, а вот это мрачное погружение в глубины — оно пугает своей неопределенностью, и после него бывает большой БУМ. Я непроизвольно ежусь от воспоминаний. Наконец он поднимает на меня сухие и какие-то пустые глаза. — Ты поможешь мне написать письмо Тому?***