***
Ужин проходит в тишине, слышно только клацанье приборов по тарелкам. Отмечаю, что мальчишка столовыми приборами пользоваться умеет и столовый нож с десертным не путает. — Может расскажешь немного о себе? — Гарри довольно жмурится, отпивая крошечный глоток обжигающего кофе с корицей. — А ты правда Гарри Поттер? — выпаливает мальчишка. Я откидываюсь на спинку стула. Занятный пацан, мастерски он переводит темы и отвлекает внимание. Далеко пойдет. Хотелось бы, чтобы по ровной дорожке. Гарри фыркает от неожиданности: — Правда. Очки ношу только в школе, а шрам вот, — он сдвигает в сторону челку, мальчишка зачаровано смотрит на его лоб. — Круто! — Тим, — окликаю его, — рассказывай, не отвлекайся. — Да нечего рассказывать, — он дергает плечом, — родители умерли. Жил сначала у родственников, сбежал от них, затем попал в приют, оттуда к опекунам, сказали, что я миловидный. От них я тоже сбежал, так и оказался в Ноктюрн-аллее. — Э, не, пацан. Не сокращай басню, — я вижу, как смягчается лицо Гарри, и вижу, что мальчишка если не врет, то очень сильно искажает. — Давай с подробностями. И с начала. С твоей настоящей фамилии. — С чего?.. — опять этот крысиный оскал. Но видит, что я сижу со скептическим выражением лица, поэтому осекается, а потом недовольно шипит. — Крикерли. — Тим Крикерли, да? — никакой он не Тим, я уверен. — А полностью? — Гильберт Тимотеус Крикерли, — покорно говорит мальчик. Гарри смотрит непонимающе, а я, мягко говоря, фраппирован, потому что если пацан не врет, а такое не врут, то он из очень известной семьи, одна из его родственниц была Министром Магии в начале века. Потерянные дети, чтоб всем причастным икалось! После ужина Кричер уводит ребенка спать в одну из гостевых комнат, а нам еще надо провести очередной обряд. Ведет Гарри, а я чувствую себя обратно прокрученным фаршем. Алтарь с каждой ночью мерцает все ярче, а огонь в нем ровно светится внутри до следующего обряда, и это тоже поддерживает веру в наши силы.***
Утром мы спускаемся в столовую после совместного душа. Тим уже ждет нас на завтрак, переругиваясь с Кричером и вежливо огрызаясь на реплики Леди Вальбурги. Леди довольна, как будто ей раму новым лаком покрыли. — Доброе утро, Тим, Леди, Кричер, — Гарри садится во главе стола, — я ужасно голоден! — Доброе утро, — приветствую я всех лёгким поклоном, и сажусь напротив мальчика. — Чем ты недоволен в это прекрасное утро, Тим? — Доброе утро, — он пытается быть вежливым, но явно раздражен. — Я терпеть не могу овсянку. Можно мне яичницу? Я смотрю на Гарри, сидящего во главе стола, — Гарри пожимает плечами. Ну да, Тима притащил я, без спроса, — мне с ним и возиться. — Я думаю, что можно, — киваю я, и делаю очередную мысленную зарубку — для голодного беспризорника он строптив и переборчив. Впрочем, наедается он явно впрок и в конце завтрака пытается засунуть в карман булочку. Я останавливаю его. — Тим, мы сейчас пойдем за покупками. Потом вернемся сюда на обед или, если захочешь, перекусим где-нибудь в городе. Я куплю все, что скажешь. Мы же вчера договорились. Тим прищуривается: — Прямо все-все? — В пределах разумного, — прищуриваюсь я в ответ. Мы испытываем друг друга на прочность — кто первым отведет взгляд. Отвлекаемся одновременно, на Кричера, который наливает кофе для Гарри. — А потом? — ерзает мальчик. Черт его знает что потом. — А чего бы ты хотел? — я не могу давать пустых обещаний, поэтому будем искать решение все вместе. Мальчик неопределенно пожимает плечами. — Тим, — говорю я, — я не могу предложить тебе жить здесь, потому что нам надо будет вернуться в Хогвартс после каникул. Но, — спешу уточнить я, видя, как потухает его лицо, — мы можем поговорить с некоторыми людьми, у которых ты мог бы пожить до лета. Как тебе такой вариант? В конце концов, у меня есть большая семья, которая знает, как воспитывать детей. Есть мистер Примроуз, который тоже может помочь с поиском временных опекунов или няни для Тима. Ну не выпускать же его обратно в Ноктюрн-аллею. Пока Тим молча размышляет над моим предложением, Кричер приносит несколько писем. От Драко, Нарциссы и Волдеморта. Я успеваю удивиться, а затем вспоминаю, что вчера отправил подарки. Ощущение, что это было так давно, я даже забыл об этом, так озадачился Тимом. Первым открываю письмо от Волдеморта. Ожидаемо: благодарности перемешаны с ругательствами, из которых «безмозглые наглые мальчишки» — самое нежное. От Драко — обычная вежливая записка, а Нарцисса прислала изящные приглашения на рождественский бал-маскарад в маноре. — Что там у тебя? — нарушает тишину Леди Вальбурга, пока я задумчиво верчу их в руках. — Приглашение на рождественский бал от Нарциссы и благодарности от ее сына и Гонта. — Мне кажется, что ваши планы относительно детей пора озвучить и начинать реализовывать, а бал — весьма подходящее мероприятие для подобного рода обсуждений, — как же меня раздражает этот безапелляционный тон, но она опять права: мы ведь только недавно обсуждали необходимость привлечения Нарциссы и ее подруг к организации приюта. — Вы должны пойти! — На рождественский бал? А как же Йоль? — меня это мало беспокоит: я и День взятия Бастилии отметить могу, если понадобится, но как это воспримет такая блюстительница традиций, как Леди Вальбурга? — Ты сам наполовину маггл, пользуешься магловскими вещами, так чем тебе мешает Рождество? — Вальбурга насмешливо наклоняет голову в ответ на мою реплику. — Мадам, — усмехается Поттер, — как вы себе это представляете? Я — у них на балу? Скиттер будет биться в экстазе. И это я не говорю о том, что об этом узнают те, кому знать не следует. — Цисси обычно устраивает маскарад, — отмахивается веером Леди. — Тебя не узнают. — У Гарри волосы окрашены, а бал сегодня вечером, мы не успеем, — пытаюсь отговориться я, идея неплоха, но Гарри тоже прав. — И у нас нет костюмов. — Волосы перекроешь заклинанием. Жаль, Баута Казанова вам не подойдет — возрастом не вышли, Вольта слишком просто, — ни на мгновенье не задумывается Вальбурга, — Шут требует костюм, но вы можете составить пару Котов. — Не так я представлял свой каминг-аут, — усмехаюсь я. — Гатто, а не Ньяга*, неуч! — ласково улыбается эта акула в человеческом обличьи. — Кричер, приготовь им маски Котов и костюмы. Ты знаешь какие. — Да, хозяйка. Я все сделаю. Такая честь, такая честь, Бал у молодой госпожи Нарциссы! — причитающий от восторга домовик ушлепывает по лестнице наверх, а я вспоминаю о нашем госте, который сидит, раскрыв рот и старается не упустить ни словечка. — Ну что, Тим, за покупками? — мальчик ошарашено кивает, закрывает рот и идет одеваться. — Стой! Оставь свою курточку здесь, сейчас я принесу другую. Трансфигурация штука хорошая, конечно, но лучше я уменьшу обычный пуховик до нужного размера. Так надежнее. На обратном пути я слышу, как Леди Вал, сидящая на кокетливых качельках банального пейзажа, задумчиво произносит как бы в пустоту коридора: — Сестра Финеаса Найджелуса и Сириуса Первого — Айола вышла замуж за сквиба Хитченса, за что была выжжена с родового гобелена. Я не знаю, сколько у них было детей, но один из Хитченсов был женат на девице из рода Крикерли. — Все волшебники друг другу родственники, — говорю я, резко оборачиваясь к картине. — Ты прав. Так или иначе, это слишком дальнее родство. Если честно, я даже не хочу считать степень нашего родства. Она не имеет значения для меня. Я помогаю мальчику не из-за возможных родственных связей, а потому что могу помочь. Должен помочь. Поттер заразил меня благотворительностью. Или это побуждения магического характера? В любом случае, мимо пройти получается уже не всегда.***
В который раз убеждаюсь, что я получаю больше удовольствия наблюдая за чьим-то восторгом — сначала Гарри, а теперь еще и Тима, от многообразия впечатлений, которые дарят виды праздничного Лондона. Мы слушаем обрывки историй от разных экскурсоводов и рождественские гимны, покупаем сладости и безалкогольный глинтвейн, глазеем на убранство домов, улиц и елок. Целуемся с Поттером украдкой, пока Тим развлекается стрельбой в тире или кормлением попкорном голубей в скверах. В Сохо дикая толчея, поэтому мы решаем прогуляться дальше по Пикадили до Хэрродс, заруливая по пути на разнообразные ярмарки в скверах. Как и обещал, я покупаю Тиму новую одежду и обувь, Гарри присоединяется, и если мы не можем выбрать что-то одно, то покупаем все приглянувшееся, а когда Тим озадачено спрашивает зачем ему столько — только отмахиваемся. Вещей не бывает много, а мы, оказывается, те еще тайные шопоголики. К обеду Гарри должен быть в Хогвартсе, поэтому он вызывает Кричера, а мы продолжаем нашу прогулку с Тимом, но уже в сторону дома. На обратном пути и за обедом мне удается выспросить у мальчика, что в Ноктюрн-аллее их таких несколько детишек, только мальчишки, и, хотя они сами по себе, за ними как бы приглядывает старая ведьма, которую все зовут Либби. Девочки на улице не задерживаются — и меня передергивает от отвращения, потому что я представляю, куда и к кому обычно попадают девочки с улиц. И то, что они пропадают сразу, наводит на очень нехорошие мысли. Тим на улице всего полгода, в основном попрошайничает, иногда выполняет мелкие поручения лавочников, иногда приходится воровать, но говорит, что лучше так, чем у опекунов или родственников. И то, как он это говорит, наводит меня на мысль, что с ними тоже дело было не чисто, недаром он употребил слово «миловидный», как аргумент выбора опекунами. Придется послушаться Вальбургу и привлекать к решению этого вопроса Волдеморта: чуйка меня не подвела — мы вляпались в дерьмо, и это дерьмо нам вдвоем с Гарри не разгрести.***
Оказавшись на аппарационной площадке манора Малфоев, я поправляю маску Кота, разглаживаю складки на укороченной мантии и пышном кружевном жабо — спасибо Кричеру за полностью черный костюм с темно-синим узором, с Леди Вальбурги сталось бы нарядить нас паяцами ради шутки. Под чутким руководством Вальбурги Гарри перекрасил разноцветные пряди в серебристый блонд и заплел сложную косу, что в сочетании с серебряными узорами его черного бархатного костюма смотрелось просто потрясающе. Потрясающе соблазнительно! Величественный манор поражает не меньше Хогвартса. Даже больше: это не замок с укреплениями, а роскошное поместье для отдыха, и центральный зал особняка создан для пышных балов и блистательных приемов, а вовсе не для мрачных посиделок Пожирателей Смерти. Огромные французские окна с распахнутыми итальянскими шторами открывают прекрасный вид на сад с причудливо подстриженными деревьями и изысканными скульптурами, подсвеченный множеством огоньков. Волдеморта с Долоховым я замечаю сразу, они в черных полумасках и мантиях, но легко узнаваемы по манере держать себя — хозяева жизни. Гарри толкает меня локтем в бок, тоже указывая на них. — Тебя не будут искать в Хоге? — я поправляю брошь с черным гагатом на его пышном воротнике. — Нет, я сказал Помфри, что приболел и попросил Бодроперцовое. А с ужина ушел пораньше. — Гарри на секунду прижимает мою руку между плечом и щекой. — Снейп? — Он сегодня дежурный. — я киваю: отлично, значит здесь его не будет. Надо предупредить Нарциссу, что о нашем присутствии здесь ему лучше не знать. Сбоку замечаю отблеск платины и с удивлением наблюдаю Люциуса. Для человека, который полгода находился в Азкабане, у него слишком цветущий вид и шикарный загар, такой на Северном море не приобретешь, скорее уж на Средиземном. Весь в струящемся серебристо-жемчужном шелке, пускает «зайчиков» от драгоценностей, павлин как он есть, ей-Мерлин! Впрочем, нам он не интересен, его укрощение — забота его обворожительной жены, которая приветствует нас царственным наклоном головы. Драко, по-прежнему нервный и дерганый, вместе с Забини и какой-то мелкой девицей шушукаются в дальнем углу, и не обращают на нас никакого внимания, что нас совсем не огорчает. Мы с Гарри успеваем выпить по бокалу шампанского и изучить парочку ближайших гобеленов со сценами средневековой охоты на оленей и лис, когда возле нас возникает домовик в ливрее — нас приглашают в одну из гостиных для разговора.***
Хорошо, что я днем успел рассказать Гарри о том, что отправил Волдеморту диадему. Я только утаил от него, что это был крестраж: сказал, что от нее сильно фонило темной магией, и я посчитал, что Гонту она будет интересна. Потому что Гонт начинает шипеть на Гарри с порога. К счастью, не очень долго. — Присаживайтесь, — раздраженно произносит он, опускаясь в кресло и снимая маску. — Что ж, я должен поблагодарить вас за столь ценный подарок, мистер Лаудон. — Рад, что вы оценили, — я следую его примеру — оставляю маску на столике, сажусь рядом с Гарри на диван у камина и поднимаю раскрытые ладони. — Это то, о чем я подумал? Долохов заходит следом за нами и устраивается во втором кресле. Бесшумно появившийся домовик расставляет бокалы с глинтвейном. Комната мгновенно наполняется ароматами аниса, имбиря и яблок. Волдеморт смотрит на меня, как будто пытается проникнуть в мой мозг. А я опять нагло любуюсь им. Красивый, зараза! Гарри тихо хмыкает рядом, пробуя горячее вино. Он знает о чем я сейчас думаю: мы с Гарри, после встречи с Волдемортом в банке, обсуждали его и других знакомых на предмет сексуальной привлекательности. Чисто теоретически, конечно. И насчет Волдеморта мы оба сошлись во мнении, что инстинкт самосохранения флиртовать с неведомыми зверушками не позволяет. Зато Малфои и Забини единогласно признаны годными к употреблению. Опять же, исключительно в теории. Амулеты Рода Блэк делались на совесть, поэтому никакого вторжения или даже попыток проломить мое сознание я не чувствую. — Да, мистер Лаудон, это именно то, — Волдеморт опять едва обозначает улыбку краешками губ. — И я действительно благодарен. — Я рад, мистер Гонт, — я пробую вино. Божественный нектар! Наслаждаюсь, совершенно не притворяясь. — Прошу принять мои скромные подарки. Надеюсь, они вам не пригодятся, — он протягивает руку, и Долохов достает откуда-то два одинаковых футляра. Гонт сначала вручает подарок Гарри, потом мне. Еще не раскрыв свой, я слышу восхищенный вздох Поттера. И, опустив взгляд, понимаю его реакцию — скин ду*, и не простые, а явно гоблинской работы, с плоскими рукоятями и ножнами для скрытого ношения на голени. — Восхитительно! Уникальная пара! — не сдерживаюсь я. — Как и вы, — салютует бокалом Гонт. И я опять не чувствую насмешки в его словах. Гарри смущенно розовеет — привычка скрывать наши отношения делает такие моменты крайне неловкими для него. Он поглаживает нож кончиками пальцев, если бы не правила приличия, то он бы уже приладил ножны на ногу. — Мистер Гонт, вы помните наш разговор об изменении системы патронажа маглорожденных детей и создании приютов? — я не знаю, сколько времени отведено нам на аудиенцию, поэтому сразу перехожу к делу, без реверансов. Впрочем, никакого неудовольствия со стороны Волдеморта я не наблюдаю, мне кажется, он тоже не любит эти аристократические заморочки, хотя умеет их демонстрировать при надобности. — Конечно, мистер Лаудон. — кивает он. — У вас есть замечания? Какие-то пожелания? — У нас есть потребность в немедленной организации приюта, — я быстро, в двух словах рассказываю о Тиме, других мальчишках, про пропадающих девочек и свои выводы из этого. Волдеморт слушает молча, почти не меняясь в лице, но пальцами сжимает подлокотник кресла все сильнее. — Долохов, завтра возьмешь Сивого и выяснишь, что там за ведьма по имени Либби. И про мальчишек тоже, — говорит он тихо, когда я замолкаю. Гарри сидит молча все это время, так же задумчиво гладя клинок. — Мой Лорд, у меня есть дом… — хрипло произносит Долохов. — Ты не нянька, Антонин, дети еще маленькие, — раздраженно отвечает Гонт. — Я подумаю, кого можно привлечь. — А Леди Малфой? Мне кажется она любит детей, — осторожно предлагаю я. Мало ли какие у них отношения. — Я подумаю, — опять говорит Гонт, и я понимаю — время вышло, пора возвращаться на бал. — Спасибо, Том, — Гарри наконец-то поднимает голову, — и за клинок, и за мальчишек. Им нужен дом, как и всем нам. Мне хочется отвернуться, чтобы не видеть этой взаимно пронизывающей боли, с которой они смотрят друг на друга, но я боюсь даже отвести глаза. Гарри действительно равен Волдеморту, они действительно братья, инь и ян, разделенные полувеком. — Идите. Я пришлю сову с ответом, — говорит Гонт, и мы уходим. Долохов выходит следом за нами.***
Футляры с клинками мешают, а мы не взяли ни одной сумки или кошеля, способного вместить их. В конце концов, я нахожу Нарциссу и прошу разрешения вызвать Кричера в манор, чтобы отдать ему подарки. Леди милостиво разрешает, но взамен мне приходится танцевать с ней и с парочкой других дам, одна из них — мать Блейза Забини, восхитительная итальянка с порочными губами и идеальной кожей. На прощание она шлепает меня по заднице. Аллеманда, менуэт, ригодон, сарабанда — яркий вихрь сменяющихся пар разделяет меня и Гарри снова и снова. Он танцует то с молоденькими француженками, то с какой-то почтенной матроной, я любуюсь им издалека — Вальбурга была права, рекомендуя нам костюмы Котов. Мягкие сапожки, облегающие, как вторая кожа, бриджи, укороченная мантия, плавные движения — он настоящий котик, бархатный и опасный. Но я никак не могу пробиться к нему сквозь неплотную толпу, меня хороводит и в какой-то момент кажется, что специально заступают дорогу, а потом Поттер вовсе исчезает из вида. Наконец-то вальс, утянувший всех в центр зала, позволяет мне избежать столкновений с людьми. Я прохожу вдоль ряда окон, некоторые шторы уже опущены, создавая за ними подобие алькова. Украдкой заглядываю, не задерживаясь на скрывающихся там. Я дошел до распахнутых дверей в сад, но Гарри нигде нет. Мне не хочется искать его в саду, в конце концов, он взрослый мальчик, чтобы я ходил за ним по пятам, а Малфои и их гости не посмеют ему навредить. Возвращаюсь в зал, где сталкиваюсь с Долоховым. Мы молча выпиваем по бокалу шампанского, затем он протягивает мне бокал виски и спрашивает: — Где Поттер? — В доме его нет, должно быть где-то в саду, — на язык просится что-нибудь ядовитое, что не сторож я ему. — Вышел подышать свежим воздухом? — Блядь! Там же Сивый с парнями! — восклицает Долохов, и я мгновенно трезвею. — Пошли! — я хватаю его за рукав, и он почему-то идет за мной, не возражая.***