***
В мире есть несколько более совершенных пар, чем Сэм и Джесс. Они очень любят друг друга, и сообразительность Джесс всегда интересовала Дина, и наоборот. Иногда Дин поддразнивает, что она слишком хороша для Сэмми, и Джесс с беззаботным смехом соглашается, что Сэм разбился бы и сгорел без неё. Однако в глубине души Дин знает, что всё это шутки; они просто подходят так идеально, что он изо всех сил старается не ревновать. Потому что он и раньше любил людей — он вышел замуж, чёрт возьми, — конечно, любил, но он никогда раньше не чувствовал такой глубокой связи с другим человеком. У него никогда не было этого чувства «мне-нужно-быть-с-тобой-всю-оставшуюся-жизнь-или-я-умру». Сэм и Джесс познакомились в юридической школе Стэнфорда. Сэм бросил учёбу на первом курсе, чтобы помочь Дину с его бизнесом, когда он действительно начал приносить серьёзные деньги. Дин решительно возражал против этого в то время (и всё ещё чувствует себя очень виноватым из-за этого сейчас), но Сэм настаивал на том, чтобы помогать, и он появился на пороге, прежде чем Дин смог остановить его. Джесс оставалась в Стэнфорде ещё год, пока не обнаружила, что беременна Мэдисон, и не бросила учёбу, чтобы в конце концов поступить в полицейскую академию. Именно благодаря Джесс и её должности в полиции Лос-Анджелеса они обнаружили, что в сейфе ограбленного магазина Kwik присутствует ДНК, помнишь то ограбление, о котором я упоминала, Сэм? И о да, Сэм помнит. Сэм хорошо помнит, потому что это его сраный тупой пот снежного человека, который он вытер со своего сраного лба тыльной стороной своей сраной руки снежного человека, когда он «приказал» Чарли открыть сраный сейф или рискнуть вышибить ей мозги (с помощью сраного игрушечного пистолета). Всё это не обязательно было бы проблемой, если бы он придерживался плана и держал руки при себе, но он не сделал ни того, ни другого. Всегда услужливый мудак, Сэм и его потные руки помогли Чарли вытащить деньги из сейфа, и теперь его ДНК везде. Сэм рассказывает ему всё это, когда Дин сидит в своей Импале возле магазина Kwik в 6:53 вечера. — Сэм, — натянуто говорит Дин, связь между ними потрескивает. — У меня сейчас есть своё некоторое дерьмо, с которым нужно разобраться. Серебристая Хонда 90-х годов заезжает на стоянку рядом с ним. Рука Дина, в которой он так крепко сжимает руль, мелко дрожит так, что кожа на костяшках пальцев побелела. — Что, чёрт тебя дери, мне делать, Дин? Я видел криминалистов, они проверят мою ДНК через систему… — …Но тогда ты явно не обращал на это внимания, Сэмми. Если им не с чем сравнивать, то то, что у них есть твой пот, ни черта не значит. Дин только немного разочарован, когда чувак, который выходит из Хонды, не Кастиэль. Этот парень невысокого роста, с более светлыми волосами и глазами, но он бросает на Дина ухмылку и поднимает большой палец вверх. Ох. Если бы Дин не знал лучше, он бы сказал, что Кастиэль злится на него, но, к счастью, он знает лучше, поэтому он списывает отсутствие коммуникативных способностей у Кастиэля (и резкость, когда они действительно разговаривают) на то, что у него есть дела поважнее, чем прогуливать начинающего жителя пригорода по «криминал 101». Сэм всё ещё сокрушается на другом конце провода, поэтому Дин легкомысленно говорит: — Просто попроси Джесс украсть образец, если ты так напуган, — и заканчивает разговор. Возможно, это не самый разумный совет, но Дину действительно есть на чём сосредоточиться. Сэм большой мальчик, он всё поймёт.***
Итак, Сэм всё понял. И теперь он спит на диване, потому что он не тот мужчина, за которого вышла замуж Джесс, и, по-видимому, во всём виноват Дин, потому что Сэм попросил свою жену-офицера полиции украсть улики из продолжающегося расследования. Сэм попытался отыграться на её недоверчивом выражении лица, но это привело к тому, что она спросила его (совершенно справедливо), что, чёрт возьми, происходит, что затем привело к тому, что Сэм выложил всё, как грёбаный стукач. Дин знал, что ситуация с подбиранием/высадкой ранее ночью прошла слишком гладко, что означало, что в то же время должно было развалиться что-то ещё. Оказывается, это был брак его брата. — Ты ёбанный идиот, — говорит Дин Сэму в двадцать второй раз за этот вечер. Его брат пьёт бурбон, и это никому не идёт на пользу, но Дин пьёт виски, так что ему уже всё равно. Отчаянные времена требуют отчаянного количества алкоголя. — Да, — мрачно соглашается Сэм, уставившись на остатки своего напитка. Дин тянется за бутылкой и наливает достаточно, чтобы расплескать по краю стакана. — Я думал, она поймёт, знаешь? — Ааа, нет. Я не знаю, Сэмми. Она полицейский. Что она понимает, так это то, что её муж и отец её ребенка вошёл в магазин с пистолетом… Сэм начинает заговаривать, но Дин обрывает его на подходе. — Не имеет значения, что это была игрушка, чувак. Нас всё равно посадят за вооружённое ограбление. Сэм вздыхает, на его плечах тяжесть всего мира, и Дин не знает, что сделать, чтобы всё стало лучше. Он всегда делал всё возможное, чтобы заботиться о своём брате, но в последнее время он чувствует, что терпит неудачу. Во-первых, он ничего не мог сделать, чтобы помочь племяннице, а теперь ещё и это. Зрение плывёт, он тянется к запястью Сэма через круглый кухонный стол. — Всё будет хорошо, чувак. Мы что-нибудь придумаем, — он больше не уверен, кого пытается убедить, но в любом случае это, похоже, не работает. Сэм кивает, выглядя совершенно несчастным. Всегда отчаянно желая подбодрить своего младшего брата в трудные времена, Дин пытается поднять настроение: — Мы должны пойти в стрип-клуб или ещё куда-нибудь, это может быть наша последняя ночь свободы! Лицо Сэма полностью сморщивается, в нескольких секундах от слёз, и Дин внутренне морщится. Вот дерьмо. — Я человек, который будет бороться за твою честь, я буду героем, о котором ты мечтаешь. Мы будем жить ради… Дин игнорирует звонок. Он выполнил работу, как его просили. Теперь он абсолютно ничего не должен Кастиэлю. Он сожжёт эти фальшивые деньги завтра, как только достанет их из сейфа на работе. Нахуй Кастиэля и его грёбаное тупое лицо. Интересно, что работа на самом деле оказалась не такой плохой, как Дин поначалу опасался. По крайней мере, на первый взгляд. Его инструкции привели его к одному из тех бежевых грузовиков на пустой парковке торгового центра, к югу от города. У фургона не было номерного знака, он выглядел как развалюха, и, поскольку Дину повезло быть наравне с той парой, которая участвовала в большем количестве террористических атак, чем Джон Макклейн, он был довольно обеспокоен тем, что полиция остановит его нахрен, или эта чёртова штука взорвется, или будет полна людей, или ещё какого-то дерьма. Тем не менее, работа есть работа, и если она не включает в себя продажу всего своего тела или только пары органов, он в основном может примириться со своей совестью, поэтому после некоторого размышления он это сделал. Переместил машину с места А на место Б. Оказывается, ему не нужно было волноваться — чёрт возьми — вообще. Его не только не остановили копы, но и на заднем сиденье не было ни тел, ни органов, ни наркотиков, ни украденных товаров, ни секс-работников, ставших жертвами торговли людьми. На самом деле там ничего не было. Абсолютно ничего. Эта штука была совершенно пуста. На первый взгляд, это кажется хорошей вещью. Технически Дин не сделал ничего противозаконного, и даже если бы он это сделал, никто, кто мог бы что-то с этим сделать, не заметил. Технически ему также заплатили сто тысяч за эту работу, так как их долг перед бандитами с оружием теперь аннулирован. И все же… — Я человек, который будет бороться за твою честь… — Ответь на звонок, Дин, — бормочет Сэм, поднося слишком полный стакан к губам, выплескивая его на рубашку и на стол. — Пьяница, — нежно бормочет Дин, скользя пальцем, чтобы не обращать внимания, испытывая крошечный трепет от непослушания. — Может быть, он сможет помочь, — добавляет Сэм, с глухим стуком опуская пустой стакан на дерево. — О да, до сих пор он ведь был так полезен. Дин не признаётся, что в данный момент он, возможно, более чем немного зол на Кастиэля. Это глупо, он знает, что это так. Они ничего не значат друг для друга, и всё же Дин надеялся, что у них, по крайней мере, есть хоть какое-то взаимопонимание. Но если их взаимодействие, когда Дин вёл грузовик по адресу Б, было чем-то необычным, то это, конечно, не так. Кастиэль был там, на точке Б, и Дин почувствовал облегчение, если не радость, увидев его лицо. По крайней мере, одно полу-дружелюбное лицо. Даже если это лицо было сосущимся лицом с другим лицом. С другой стороны, это был чувак, которого Кастиэль, по-видимому, раздевал глазами, так что, по крайней мере, Дин знает, что этот ублюдок не гомофоб и, скорее всего, не наказывает Дина за признание, сделанное Чарли, в том, что он — его краш. По крайней мере, не в самом общепринятом смысле. Дина отвергали достаточно (не много, просто достаточно) раз, чтобы он понял, когда кто-то говорит тебе, на самом деле не говоря, что он не заинтересован. Стоя там, выглядя как самая опасная в мире степфордская жена, обнимающая за стройные плечи молодого, худощавого (но определённо не красивого) блондина, которому не могло быть и дня за двадцать, это было определённо «я бы не трахнул тебя, если бы ты был последним жителем пригорода с хорошим мышечным тонусом и самыми красивыми зелёными глазами на планете». К сожалению (или к счастью, в зависимости от мировоззрения), в этот момент Дин всё ещё верил, что в кузове грузовика было что-то сверхзаконное, и поэтому ехал довольно быстро, полностью взволнованный тем, что ему это сошло с рук, чтобы действительно обратить внимание на то, как рука Кастиэля сжималась вокруг малолетки, чем ближе Дин подъезжал. Хотя, чёрт возьми, у Дина есть носки постарше, чем этот парень. Странно, но дом находился в приличном районе, и не в первый раз Дин задавался вопросом, где живёт Кастиэль. Он выглядел уютно на крыльце портика перед приличного размера оштукатуренным колониальным зданием, освещённым мягким светом лампы, но это определённо было не то место, где Дин мог видеть живого Кастиэля. Нет, Кастиэль жил бы где-нибудь на просторном чердаке, хорошем и очень дорогом. Дин не поднялся по паре ступенек на крыльцо, просто остался там примерно на фут ниже Кастиэля и малолетки на короткой тропинке, ведущей к дому, что было действительно уместно, потому что, когда Кастиэль сообщил ему, что грузовик, на самом деле, был пуст, Дин никогда не чувствовал себя таким маленьким. Он, конечно, испытал облегчение, но в то же время был слегка унижен, когда белокурая фигура хихикнула над совершенно ошарашенным выражением лица Дина и очевидной наивностью, что Кастиэль доверил бы ему что-либо, имеющее оперативное значение. — Что? — сказал Дин, отвлёкшись на жжение в щеках, похожих на красный свет светофора, несомненно, видимый с чёртовой луны, не говоря уже о пяти футах. — У меня был ребёнок, — ответил Кастиэль с крыльца, даже не удостоив Дина чести спуститься со своего высокого коня, чтобы встретить его. — Федералы завербовали его. Мне нужно было выяснить, как много он им рассказал. — Это был тест? Кастиэль пожал плечами, как будто в этом не было ничего особенного. Как будто Дин не просидел на этой пустой парковке больше часа, споря сам с собой о том, сколько тюремного срока он получит, сколько дней рождения пропустит. — Мне нужно было знать, говорил ли он. Я полагаю, что он этого не сделал. Дин уже собирался послать Кастиэля к чёрту, когда ему пришло в голову кое-что ещё: — Что ты имеешь в виду, у тебя был ребёнок? Так что да. Нахуй Кастиэля. И даже не в буквальном смысле больше, потому что чувак горячий, конечно. Но он также и огромный осёл, а у Дина их было достаточно, чтобы хватило на всю жизнь. К тому же, кто знает, с какими ЗППП-малолетками он разгуливает. Это, наверное, несправедливо, но в этой ситуации нет ничего такого. Конечно, как раз тогда, когда ему нужна солидарность со своим братом, когда ему нужно пожизненное членство в клубе «Нахуй Кастиэля (и не в сексуальном плане)», выясняется, что вице-президент (потому что, конечно, Бенни — президент) подумывает об уходе. Дин добавляет: — Я всё равно думал, что ты ненавидишь этого чувака, — и наливает себе ещё виски. Сэм наклоняет свой стакан в сторону Дина, поэтому он делает одолжение и тоже наполняет бокал брата. — Ну, да, — Сэм наполовину рыгает, наполовину смеётся. — Он нехороший человек, и мне не нравится, как он смотрит на тебя. Что довольно мило, хотя и немного ошибочно. Сэм залпом выпивает свой напиток, как будто на дне есть бриллианты. — Ещё один. — Я человек, который будет бороться за тво… Игнорирует. — Думаю, с тебя хватит. Сэм качает головой, лохматые волосы падают ему на лицо, и Дина так и подмывает взять кухонные ножницы прямо сейчас. Снежный человек на грани обморока, и это было бы совершенно справедливой местью за то, что он рассказал своей жене о том, что все они ужасные преступники. Ему, вероятно, всё равно придётся подстричься в тюрьме. Дин просто устраняет посредника. Голова Сэма падает на стол, когда он теряет сознание. Старый Дин нарисовал бы член на его гигантском лбу, вместо этого ответственный Дин (который грабит продуктовые магазины и участвует в сомнительных бандитских делах) нарисует усы, подходящие для детей, и дурацкие очки, как только сможет найти маркер… — Я человек, который будет бороться… — Что за херня, Кас?! На другом конце провода наступает короткое молчание, и когда Кастиэль наконец заговаривает, его голос звучит жёстко, как будто одно неверное слово и он увидит свою прабабушку. — Ты должен отвечать, когда я позвоню. — Или что? Кастиэль тихо ругается. — Или я приду туда и… — О, это будет угроза смертью или любовное письмо? — прежде чем Кастиэль успевает ответить, Дин в приступе абсолютной мелочности, которой он совершенно не гордится, добавляет: — Лучше возвращайся к своему игрушечному мальчику, не хочу, чтобы он слышал, как ты флиртуешь с другим мужчиной. Увидимся, Кас. Он выключает телефон с самодовольным хмыканьем, а затем быстро отключается рядом со своим братом.