И время это было надеждой на то, что всё может стать лучше, И не спасали молитвы о спокойствии души, И нельзя было оглянуться назад, сделав вид, будто ничего не было…
Накануне утром за завтраком в своём доме Артур в дополнение к выпуску «Ежедневного пророка», подписке Джинни «Ведьмополитена», журнала «Ведьмин досуг» для Молли, «Еженедельнику ловца» для Рона и Гарри, который, к слову, решил пока погостить у четы Уизли, и просто баснословного количества научной литературы для Гермионы, к которой прилетала отдельная сипуха, так как «Одна сова просто не может унести такое количество макулатуры» — подначивал Рон, получил письмо от новоиспечённого Министра магии. Но это было не просто официальное письмо, его принёс личный филин Бруствера — Тайгер. Это была своенравная птица, отличавшаяся надменностью и никогда не ожидающая лакомства. Ему уже доводилось прилетать в дом Уизли в военное время, и Артур готов был поклясться, что если бы Тайгер мог говорить, то непременно заговорил голосом Люциуса Малфоя в его привычной манере для того, чтобы вывести Артура из себя. Тайгер грациозно бросил письмо прямо в тарелку с оладьями, политыми сиропом, и резко развернувшись прямо перед носом старшего Уизли, вылетел в окно, показав ему перед этим «то самое место». — Терпеть не могу эту несносную птицу, — очистив палочкой пергамент от карамельного сиропа, Артур принялся за скатерть, на долю которой пришёлся основной удар, чтобы не огорчать Молли. Честно говоря, он не сильно изменился за последнее время в отличие от жены. Молли изрядно постарела: переживания за всю свою семью, за Гермиону и Гарри, которые также являются её неотъемлемой частью, добавили седины её вискам. Лицо осунулось, морщины лёгкой поступью отходили от самого лба до переносицы, но она оставалась всё той же Молли. Матерью, готовой убить за своих детей. Убить за детей… Фред Что-то поменялось в Молли: из-за его утраты боль выжигала изнутри её сердце, на месте которого образовалась зияющая дыра, и её никогда и ничем уже не заполнить. Сколько выпало на долю этой женщины? Женщины, которая всегда молча шла за своим мужем и была рада тому, что у неё такие замечательные дети, они и составляли её огромное материнское сердце. Теперь она лишилась его части. И этого не изменить, не повернуть время вспять, и ничем не восполнить утрату… Переживаний же после войны добавилось, когда она узнала что Гермиона и Рон теперь вместе. Не то, чтобы она была против них. Нет. Она была против того, чтобы они стали чужими друг другу, если ничего не получится. Артур же держал нейтралитет и был просто рад тому, что его семья снова вместе, и они могут перенести свою потерю, держась рядом. А тем временем на его лице за это время появилось с десяток новых морщин… — Молли, дорогая, ты собираешься будить детей? Уже начало десятого… — Ох, Артур, мне так жаль будить их. Дай им отдохнуть. Прошло ещё так мало времени… Я… я не хочу вообще как-либо их напрягать, пусть даже такими мелочами. Я буду готовить каждому, как только он решит спуститься к трапезе, лишь бы им было хорошо, — погладив мужа по щеке, Молли взмахом палочки стёрла остатки капель сиропа со скатерти и с лёгким укором посмотрела на мужа. — Это не я, это филин Кингсли. Правда! — взмолился Артур. — Ну да-а, — с усмешкой сказала Молли, — Я так и подумала, — потрепав за щеку мужа, она забрала свой журнал и, левитировав оставшуюся почту на тумбу, удалилась в гостиную. — Проклятая птица… — выдохнул Артур и наконец развернул письмо Кингсли.Дорогой Артур!
Завтра к 10 утра жду Гарри, Рона и Гермиону у себя в кабинете. Я открою вам доступ к своему камину. Проводи ребят, ведь ты знаешь, как легко заблудиться в лабиринтах Министерства. Хочу намекнуть: никто не должен знать об их визите. Это неофициальная встреча.
Подчёркиваю, Артур. Никто из Министерства. После встречи они через камин явятся к тебе в кабинет. Отведёшь Гарри и Рона в Аврорат. И уже этот визит будет официальным.
Я предупредил их.
P.S. Поцелуй от меня Молли.
Искренне Ваш, К.Б.
Свернув письмо, Артур продолжил поглощать свой завтрак и готовиться к рабочему дню.***
14 мая 1998 года.
Министерство магии
Трансгрессировав в кабинет Кингсли, Артур направился к себе через камин, оставив ребят с Министром наедине. Все трое были в замешательстве, не понимая, к чему вся эта конспирация. Кабинет был невообразимо большим. Добротная деревянная старинная мебель, огромный письменный стол из красного массива с парой мягких кресел, стоящих спереди и выполненных в той же цветовой гамме что и стол, предназначенные для приёма посетителей. А также невероятных размеров чёрное кожаное кресло самого Министра и небывалой красоты подвесная люстра с множеством маленьких кристаллов, которые подсвечивались, разливая по кабинету приятный свет. Справа от Кингсли, во всю огромную стену и уходя под потолок, располагалась личная библиотека с древними фолиантами и пергаментными свитками, которая не утаилась от любопытных глаз Гермионы. Она была настолько большая, что полки, образующие шкафы, были наставлены друг на друга в четыре ряда. А с левой стороны находился небольшой диван и крохотных размеров столик, рядом с которым в углу располагалась зачарованная модель земного шара, которая подсвечивалась и вращалась вокруг своей оси. В кабинете не было ни единого живого цветочка, и ребятам почему-то показалось, что этот кабинет лишь оболочка, которую можно показать посторонним. Кингсли восседал в своём кресле, над которым висел портрет Альбуса Дамблдора, он ласково улыбнулся и, по-отечески подмигнув Гарри, удалился, чтобы никого не смущать своим присутствием. Тишину нарушил Бруствер: — Вы наверняка озадачены этой таинственностью? И действительно, накануне вечером Гарри и Рон бурно спорили, о чём пойдёт речь. Конечно, будет обсуждаться положение дел. Но детали… Гермиона же держалась в присуще ей рассудительной манере, говоря, «смысл гадать? Всё узнаем утром», и ушла спать раньше остальных. Трио выжидательно посмотрело на Кингсли. — Я хочу выразить вам всем благодарность. Вы взяли всё в свои руки и победили. Вас представят к награде, каждый из вас получит орден Мерлина первой степени за заслуги перед Британским волшебным сообществом. Получить орден — это очень почётно. Но разве кто-то из них жертвовал собой ради наград? И никакие медали мира не восполнят то, что они потеряли в этой войне. — Однако, это ещё не всё, — продолжил Кингсли, — Вы должны понимать, что на свободе до сих пор находятся Пожиратели и последователи Тёмного лорда. Именно поэтому я вас вызвал. Вскоре вы должны будете явиться в Аврорат официально для дачи показаний, я введу в курс дела Артура. Он обговорит с вами детали. Дело в том, что некоторые вещи лучше не знать Мировому магическому сообществу. Например, про Дары смерти и заклинание Незримого расширения. Игриво улыбнувшись Гермионе и поднеся палочку к пустому стакану, Кингсли произнёс: — Агуаменти! Стакан наполнился водой, и отпив глоток, министр вопросительно посмотрел на троицу. Ребята понимающе закивали. — Я хочу предупредить вас, что отныне я всегда к вашим услугам, и вы можете рассчитывать на мою помощь, — он искренне улыбнулся и добавил, — Любую помощь… Всё, что вы сделали, как героически сражались… Я хочу ещё раз сказать вам спасибо лично от себя. Артур посвятил меня во многие вещи, которых я не знал в ходе войны, так как мы не могли поддерживать связь с вами. К награде также будут прилагаться внушительные денежные вознаграждения. Ещё хочу сказать про репортёров — интервью будет очень много, а из-под пера некоторых выходит не совсем то, что должно выходить и что соответствовало бы реальности. Я буду отслеживать выпуски, но не всему смогу воспрепятствовать. Будьте аккуратнее, — сложив руки в замок, закончил он, обведя всех взглядом, — И ещё, я хочу поинтересоваться, какое направление вы выбрали для дальнейшей жизни. Какие у вас планы? Переглянувшись, слово взяли Гарри и Рон: — Аврорат, определённо, — начал Поттер, увидев заинтересованность Бруствера, который, не дав договорить им, сказал: — Я так и думал, поэтому назначил вам встречу с ними, прямо… — посмотрев на часы проговорил, — сейчас. Через каминную сеть ступайте в кабинет Артура, благо, дорогу вы знаете, он проводит вас. — Гермиона, ты с нами? — улыбаясь начали ребята, на миг забыв обо всём. Аврорат, кто мог подумать? Значит ли это, что их возьмут до окончания Хогвартса и без сдачи Ж.А.Б.А.? Похоже, дела обстоят именно так. Рон увидел замешательство подруги, но Кингсли ответил за неё: — Мисс Грейнджер, с вашего позволения пока побудет у меня, нам нужно кое-что обсудить. Ребята переглянулись и задали немой вопрос Гермионе, на что та взглядом дала понять «сама не знаю, в чём дело» и немного замешкались с ответом. Но Кингсли начал подгонять друзей, и им ничего не оставалось, как скрыться в зелёном пламени камина, бросив напоследок Гермионе, чтобы та искала их на этаже отца Рона. Когда Гермиона осталась наедине с Кингсли, он сразу переменился в лице. — Не знаю с чего и начать, — выдохнув, министр уселся в своё кресло, облокотившись о спинку и пристально посмотрел на Гермиону. — Прошу, не нужно, Кингсли. Со мной ты можешь говорить, не думая над формулировками, не стоит этого официоза, — также переменившись в лице, сказала Гермиона, сев в кресло напротив его стола. — Хорошо. Я хочу для начала спросить тебя, Гермиона, что решила ты? Какой дорогой пойдёшь дальше? Я хочу заметить, что ни к чему тебя не принуждаю. Ты можешь вернуться в Хогвартс и доучиться, можешь прийти работать в любой отдел Министерства, можешь вообще не работать, и я приму это, не стану к чему-то тебя принуждать. Можешь отправиться на поиски… родителей, — запнувшись, сказал министр, — И я помогу, если нужно. А можешь выйти замуж за Рона и жить в Норе или купить свой дом. Главное, скажи мне: чего ты хочешь сама? Если бы не ты, мы бы даже не дошли до этой войны, что уж говорить про то, чтобы выиграть её. — Ох, Кингсли, я не знаю, что и сказать. Я много думала об этом. И я, правда, не знаю. Не знаю, что делать дальше, — отчаянно, опуская голову на руки, Гермиона сжала волосы и, выдохнув, севшим голосом продолжила: — Чтобы ты сделал, будь на моём месте? — Я? Я бы ещё на третьем курсе впал в глубокую депрессию или, не знаю, на пятом сошёл бы с ума, — с усмешкой сказал тот, чем развеселил Гермиону. Они оба, смеясь, разрушили висевшее в воздухе напряжение. — А если серьезно, то я бы вернулся в Хогвартс и всё хорошенько обдумал. Знания, знаешь ли, никогда не бывают лишними, даже для такой, как ты. Гермиона, улыбнувшись искренней улыбкой, согласно кивнула. — Я так и сделаю. Честно сказать, я и сама больше склонялась к этому решению. Это будет логично, в моём случае… — Ну и отлично. Я буду держать тебя в курсе всего. После окончания Хогвартса для тебя найдётся работа, точнее, она уже есть, если ты решишь остаться… — Спасибо, Кингсли. — Ты ведь ещё не проверяла свой счёт в банке? Как я мог забыть… У тебя же даже нет ключа, — порывшись в ящике стола и, открыв видимо какой-то тайник, он достал маленький золотой ключик от ячейки в «Гринготтсе» и вручил его Гермионе, — Что сказать ты знаешь, держи. Он наполнил также и ей стакан водой, и протянув, спросил: — Не хочешь ли взять какие-то книги из моей библиотеки? — О-о, ты слишком хорошо меня знаешь! — сказала Гермиона, просияв. Но замялась и посмотрела каким-то странным взглядом, по которому Бруствер понял, что она хочет о чём-то спросить. — Гермиона, мне кажется, что ты хочешь о чём-то попросить? Я слушаю. — Да, хочу. И это не просьба. Я знаю, что могу требовать, но в твоём случае — это моё желание, — переведя дух и отпив из стакана с водой, она продолжила, — Я хочу, чтобы вы обеспечили свободу Малфоям. Неприкосновенность и защиту. Не просто оправдали их, а отмыли их имя, — уверенным твёрдым голосом, но будто не веря, что всё это говорит, она с вызовом посмотрела в глаза министру. Кингсли поперхнулся водой: — Что?! — Ты правильно услышал. Если бы не Нарцисса и Драко, ничего бы не вышло. Я знаю, что ты уже в курсе всего. А я обещала Драко Малфою после битвы, что помогу. Где они сейчас? — В Мэноре. На их палочках заклятие, ограничивающее колдовство. Они под следствием. Им грозит Азкабан. — Они не должны попасть в Азкабан, а мы должны сделать всё, чтобы этого не случилось. Кингсли думал и что-то решал в своей голове, взвешивая сказанное. Повисло затяжное молчание. Гермиона ждала вердикта, но знала, каким он будет. Он слишком должен ей, и это вселяло уверенности в её кудрявую голову. — Мне кажется, у тебя есть план, Гермиона? — Да. У меня было время подумать, — выдохнув, начала она. «Фууух, он поможет. Полдела сделано». — Ты будешь свидетельствовать о том, что их завербовали. Скажешь, что после принятия в ряды Пожирателей смерти и задания убить Дамблдора взял в оборот всех троих, чему свидетельствует наше спасение. Старшего же Малфоя можно лишить магии на какое-то время или посадить под домашний арест, а вот Нарцисса и Драко должны быть полностью оправданы. — Ох, Гермиона. Это будет сложно. Я не имею влияния на Визенгамот. К тому же, тут мало дачи показаний. Слушания по делу Пожирателей будут происходить в полном составе Визенгамота и под сывороткой правды в старом здании суда, с прессой и всеми свидетелями по делу. — Мы подделаем твои воспоминания, я также буду свидетельствовать, — не успокаиваясь сказала она, оперевшись локтями о стол. — Но ты же понимаешь, что это может поставить тебя под угрозу, Гермиона. — Нет, не поставит. Мы всё сделаем аккуратно. Комар носа не подточит, я всё тщательно продумала. Он вновь взял паузу, изучая её лицо, ища какие-то ответы на вопросы, образовавшиеся в его голове. — Тогда процедуру коррекции воспоминаний ты знаешь. А у меня есть всё необходимое. Нам надо наведаться в Мэнор. Можем отправиться прямо сейчас. — Сейчас? Но, Кингсли, нас не будут искать? Мальчики не спохватятся? Они не должны ни о чём догадываться. — Я министр — это во-первых, — улыбнувшись ей, важным тоном сказал Бруствер, — Ребята в Аврорате, где их встретят как будущих сотрудников Министерства — это во-вторых. И честно говоря, я ожидал, что будет что-то подобное с твоей стороны, — почти с гордостью произнёс он. Гермиона взволнованно вскочила с кресла. — Готова? — взяв свою трость, Кингсли указал Гермионе в сторону камина и, взяв её за руку, шагнул внутрь.