И когда вопросов становится только больше, хочется сделать что угодно, лишь бы узнать все секреты. Например, залезть в голову...
Наступил ноябрь. Дни и ночи сменяли друг друга. Казалось, вокруг не было никого другого, кроме них. Гермиона и Драко постоянно проводили время вместе, будто никогда не были врагами, будто они ни с кем не встречаются, что откровенно не нравилось их половинкам. Они сидели допоздна в библиотеке, ходили на занятия, гуляли вместе вокруг замка, проводили время в гостиной, обсуждая любимые книги. Везде, где можно было провести рядом свободную минуту… Гермиона читала ему магловские сказки, и больше всего ему не понравилась сказка про Золушку. — Мерлин, неужели просто нельзя было отравить этих сук? Она же им завтраки носила! — почти с самого начала он принял простую для себя позицию, видя в этом произведении раздутую часть страданий девушки, которая могла выбрать наилегчайший путь. Гермиона умилялась его восприятию магловской культуры и обещала показать фильмы, хотя изначально Драко не нравилась эта затея. — Раз ты так любишь и знаешь мир людей, почини этот старый рояль. Он стоит тут лет сто и я даже сомневаюсь, что он когда-то вообще работал. С помощью магии это сделать нельзя, там чего-то не хватает. Я пробовал, — возмущённо предъявил он девушке однажды вечером в общей гостиной. — Ого! Драко Малфой хотел починить магловский рояль?! Ущипните меня! — в удивлении она тут же взвизгнула, — Ай. — Сама просила… — ещё раз ущипнув её Драко получил в ответ легкий подзатыльник. — Да просто ты на меня плохо влияешь, Грейнджер. Они лежали на пушистом ковре перед камином и смотрели на огонь. — Пойдём завтра на поле? Я научу тебя уверенно держаться на метле. — неожиданно для себя предложил Драко. И девушка, улыбнувшись, в ответ лишь пожала плечами.Ноябрь 1998 года.
Драко показал Гермионе как не бояться метлы, негодуя, почему она так её опасалась, ведь у неё это прекрасно получается. — Ты же прекрасно держишься, Грейнджер, откуда такой барьер? — Не знаю... Я... Я чувствую себя, будто... будто когда-то упала с метлы и боюсь упасть снова, — сказала она с какой-то растерянностью, сидя на новом Нимбус 2002. Эту метлу ей одолжил Драко, а он сам присел на школьную. — Наконец-то и я могу тебя чему-то научить. Смотри, — и он очертил в воздухе вокруг неё круг. — Повтори, только сядь ровнее. Гермиона с лёгкостью повторила. Сложность нарастала, и вот они уже летели без рук, вниз головой, резко летели вниз и выходили из пике прямо у самой земли. В полёте Драко чувствовал себя абсолютно свободным и счастливым. Вид этой кудрявой, несущейся на скорости девушки, завораживал. — Ты скучаешь по квиддичу? — Конечно! Жаль я не в команде в этом году. — Я как знала, — сказала Гермиона, смахивая прядь волос со лба.— Поэтому позвала Гарри и Джорджа на игру в эти выходные. Соберём две команды. Драко просиял и кивнул ей. — Ну что, трусиха. Заканчиваем? Я устал и очень голоден. Мы уже давно тут, и скоро наши половинки убьют нас, — смеясь добавил он. — Ах, трусиха?! — надувшись сказала она. — Сейчас посмотрим, кто из нас трус! — она резко рванула вниз, выровнявшись у самой земли, и встав на метлу, развела руки в стороны. Драко мысленно дал себе подзатыльник за то, что раззадорил эту ведьму. И так же рванул вниз, выровнявшись у самой земли и догнав Гермиону, встал на метлу, протягивая ей руку. Они летели над полем держась за руки, ощущая холодный ноябрьский ветер, который хлестал их по лицу, но это был невероятный момент. Ощущение абсолютной свободы, будто ты птица, летящая в небе. Внезапно Гермиону повело в сторону, и они оба со всей силы рухнули на землю, кувыркаясь по мокрому от недавнего дождя, песку. Немного придя в себя, Драко понял, что лежит на земле, а на нем лежит Гермиона, отнимающая свою голову от его груди. Они оба болезненно простонали, стараясь сфокусироваться друг на друге. Грейнджер откинула волосы Малфоя назад и ахнула. — Боже, у тебя кровь! Наверное поцарапался о метлу. Тебе нужно к мадам Помфри! — её зрачки были расширены, вид обеспокоенный. Она была в сто крат прекраснее, когда волновалась за него. — Да брось. Всего лишь царапина. Шрамы украшают мужчин. Он улыбнулся и откинул прядь волос упавшую ей на лицо, ласково проведя большим пальцем по её скуле. Гермиона прикрыла глаза. Он гипнотизировал её мягкие и такие желанные губы. Больше всего на свете, в этот момент, лёжа здесь на холодном мокром песке и ощущая боль в мышцах от падения, хотелось, чтобы это мгновение не заканчивалось. Но ещё больше хотелось поцеловать её невероятные губы и ощутить их опьяняющий вкус. Он нежно провёл по ним большим пальцем, вернувшись обратно к скуле и Гермиона в ответ провела по его ладони своей щекой, открывая глаза. Она посмотрела на него, отвечая на касание пальцев, приближая свои губы недопустимо близко и… — Драко, Гермиона! Боже! С вами всё в порядке!? — крики Астории вернули их обратно в реальность. Они с Тео быстро приближались к ним с другого конца поля, перегоняя друг друга. — Драко, говнюк! Ты собирался учить мою девушку летать на метле или калечить?! — Нотт был в ярости, быстро шагая к ним и сжимая руки в кулаки. Они с Гермионой встали на ноги и пошли поднимать свои мётлы. Астория тут же подскочила к Драко, обнимая со спины и резко разворачивая к себе лицом: — Драко, дорогой, у тебя кровь! Пойдём, нам нужно к мадам Помфри, а то останется шрам. — Да, лучше беги в больничное крыло, а то я тебя сам туда отнесу, — осматривая Гермиону на наличие ссадин, Тео разве что не метал молнии. — Всё в порядке! Это я решила доказать себе, что не боюсь полётов, — рассмеялась она снимая возросшее напряжение, — И знаете, клин клином вышибают, как говорится. Мне кажется, я могу на ней сейчас хоть в другую страну улететь. — Вот видишь, всё в порядке, Тео. Не кипятись, — Драко протянул другу ладонь. Тео ответил на рукопожатие, смягчая взгляд, тем самым принимая дружеский жест. — Мы ужасно голодны, пойдёмте к мадам Помфри и бегом на ужин. Я готова съесть всё, что попадётся мне под руку, — окончательно разряжая обстановку, Гермиона повела друзей в сторону замка, боковым зрением смотря на Драко и поджав губы.***
Блейз и Пэнси тоже постоянно были рядом, не замечая никого вокруг. Так же как и Невилл с Луной. Джинни моталась к Гарри и говорила, что Поттеру лучше уж переехать сюда, потому что это уже невозможно. Она разрывалась между желанием быть с ними и своими обязанностями, свалившимися на неё с легкой руки Гермионы. Но всё же по выходным они большой компанией выбирались в Хогсмид. Эта невозможная дружба между двумя некогда враждующими факультетами вызывала множество сплетен, доносившихся до «Ежедневного пророка», который, в лице Риты Скитер, пытался всячески очернить Гермиону. Все заголовки кричали что-то возмутительное и лживое, на что Грейнджер старалась не обращать никакого внимания, но после выпуска Скитер, где та назвала Гермиону бездарной подругой Избранного, получившей славу только за заслуги друга, Джинни не выдержала и написала письмо Министру с просьбой приструнить горе-репортера. Гарри иногда общался с Гермионой через камин в будни перед сном. На этих выходных Уизли и Поттер позвали Грейнджер в Нору. Нотт же пошёл в наступление. Он дарил ей цветы и устраивал свидания. Обнимал и целовал. Его присутствие в её жизни дарило положительные эмоции, он был красив и интересен, а главное —прекрасно к ней относился. Но не было той искры, которую вызывал в ней Драко, только лишь смотря в её глаза. Это однозначно тормозило девушки, и продвинуться в этих отношениях она не спешила. До рождественского бала оставалось не так много времени, и на следующей неделе Гермиона, Джинни, Дафна, Пэнси, Луна и Астория собирались в маггловский торговый центр за платьями. Парней они решили не брать, чему те были несказанно рады: — Давайте соберёмся мужской компанией, — предложил Невилл. — Позовём Гарри и Рона. — Кхм, Вислого... — прокашлялся в кулак Драко. — Да перестань ты его так называть, — сказала Пэнси, уничтожающе смотря на друга, раскинувшись на диване. — Позовите его. Что вам стоит? Вы же всё равно зовёте Гарри. — Дай подумать... Нет! Паркинсон демонстративно закатила глаза. Вечером, вместе собравшись в гостиной, они разбились по парам и играли в игру "Правда или действие". Астория гладила лежащего на её коленях Драко по голове. Дафна буравила взглядом Нотта, а Драко Гермиону, которую обнимал и вплетал в её волосы свои пальцы Тео. Остальные уже весь этот многоугольник попросту игнорировали, ведь их друзья давно поняли, что что-то не так. Но раз всех всё устраивает, то кому какое дело? Только Джинни пыталась допытаться у Гермионы: что же такое происходит в её жизни? Но все попытки вывести гриффиндорку на чистую воду разбивались о наигранное непонимание. Грейнджер, правда, и сама толком не знала, что испытывает к Драко. Ей просто было хорошо на душе и спокойно, когда они вместе делали уроки, обсуждали книги, делились друг с другом мыслями и идеями. Но они состояли в отношениях с другими людьми... Гермиона была безмятежна, пустив всё на самотёк. Она переживала лишь за отношения с Роном, которые испортились, наверное, окончательно. Молли писала ей много писем и Гермиона очень по ней скучала, как и по Норе, решив всё-таки посетить ужин у Уизли в эти выходные. А ещё её очень напрягал своим присутствием в жизни профессор Моро, заваливающий заданиями и не делающий больше никаких намёков или шагов в её сторону. Его взгляд и мимика говорили ей больше, чем открытые действия. Это напряжение доставляло неудобство. Она так ничего про него и не смогла выяснить. Он определенно знал о ней что-то, чего не должен был знать. Но точно не все её секреты были ему доступны, и эта мысль грела душу. Когда все разошлись по комнатам, Гермиона села на мягкий ковёр возле камина и, смотря на огонь, напряжённо думала. Глаза слезились, будто в них был песок, а веки тяжелели. Она очень устала, сегодня было много занятий... Не заметив, как перебралась на диван, она свернулась калачиком и провалилась в сон.***
Драко был удивлён всем, что происходило. Его друзья уже давно поняли, что он питает чувства к Гермионе, чего не скажешь о ней самой. Что она вообще о себе думает? Вся такая любезная с Тео, и что-то Дафна не очень её останавливает. Как бы он хотел узнать, что в голове у этой ведьмы. Они столько времени проводят вместе, и он никак не может её до конца понять. Он словно ел многослойный пирог, с каждым ярусом которого открывался новый скрытый вкус, но до начинки которого так и не светило достать. Возвращаясь к себе от Астории, проходя мимо общей гостиной, он заметил кучерявую голову на диване. Гермиона спала так сладко. Её грудь медленно вздымалась и опускалась, руки были раскинуты в стороны, ноги согнуты. Так хотелось обнять её, прижаться всем телом, запустить руку в волосы... План возник в голове сам собой. Драко достал палочку и замешкался на секунду, но намерение было серьёзным. Он просто обязан узнать, что в голове у этой чертовой ведьмы. Раньше, ещё до войны, он думал, что читает её как открытую книгу. Но сейчас.. Хотелось рассекать воздух, разносить в пух и прах всё вокруг. Что это за чувство? Она проникла под кожу, вызывая ревность. Она о стольком умалчивает, недосказывает и постоянно держит интригу. Она ведёт какую-то свою, только ей известную, игру. Драко хотел найти ответы на все свои вопросы. Он был блестящим легилиментом. Это умение оттачивалось в его семье ещё задолго до того, как он поступил в Хогвартс. Драко учил крёстный, а Снегг был уникальным легилиментом и, наверное, единственным в своём роде. Он просто должен… обязан понять, что она чувствует к нему. «Гермиона спит. Разум не защищён и расслаблен. Она даже не почувствует и ничего не поймёт. Я быстро проникну в сознание, посмотрю что нужно и вынырну. Всё. Раз, два. Как конфетку у ребёнка отнять…» Направив палочку на Грейнджер и произнеся заклинание, Драко ждал, когда провалится в пучину её мыслей. Но… «Такого не может быть. Просто. Блять. Не может. Быть». «Так. Надо собраться. Мне просто что-то мешает». Вновь наставив палочку на спящую Гермиону, он снова произнёс: — Легилименс! И-и-и. Ничего...Её разум был окутан прочной защитой, к которой невозможно было подступиться. Малфой растерянно отошёл в сторону и хаотично забегал глазами по комнате. Он не заметил, как Гермиона открыла глаза и вопросительно на него посмотрела: — Что? В голову ко мне залезть хочешь? — недовольно хмыкнув, она поднялась с дивана и, поравнявшись с ним, снизу вверх глядя в его глаза, потому что была ниже него почти на голову, добавила: — Я тебе очень не советую обсуждать это с кем-то и пробовать ещё раз, понял меня!? — и искривив губы в какой-то непонятной ему гримасе, она удалилась, оставив после своего ухода ещё больше вопросов, чем было изначально. Грейнджер была окклюментом. Но как? Это не та магия, о которой можно прочитать в её бесконечных книжках. Вернее, прочитать было можно, но освоить — нет. Везде писали полнейший бред, здесь нужны были годы упорных тренировок, и человек, обладающий даром легилименции, который будет долго тренировать тебя, проникая в сознание, заставляя ставить блок на все твои мысли, или создавать подложные. Легилименцию не преподают в Хогвартсе. Невозможно научиться за один год выстраивать такие барьеры, чтобы защищать свой разум даже тогда, когда ты спишь, такой необычайной силой. Это верх умений. Он никогда не видел такие препятствия и столь защищённого сознания. В Мэноре ему приходилось применять легилименцию к разным волшебникам во время войны. У него не было другого выхода, и он встречал разную защиту сознания, но не такую… Обескураженный и поражённый он присел на диван. Запустив в волосы руки и сжав их, Драко задавался только одним вопросом: «Кто ты такая, Грейнджер?!».***
Гермиона залетела к себе в комнату и прислонившись спиной к двери, медленно осела вниз. «Как он посмел лезть ко мне в сознание?». Всё рушилось. Он слишком много подозревал, слишком многое старался выяснить. Слишком! Всё это слишком! Что сейчас делать? Как себя вести? Она хотела довериться ему не оглядываясь на прошлое. Гермиона видела в Драко равного себе, видела друга. Открыла Малфоя для себя с другой стороны. Она могла расслабиться, отпустить все мысли и просто наслаждаться временем, проведённым вместе. Грейнджер понимала, что у них был шанс, но откровенно не понимала почему Драко так поступает. Нельзя усидеть на двух стульях одновременно. Он думает только о себе, невзирая на окружающих, поступает лишь так, как хочет того сам, не думая о чувствах других людей. Да, эта черта в нём, вероятно, никуда не денется. Её можно принять. В этом весь Драко. Но лезть к ней в голову?! Он всё понял, она — окклюмент. И он не глуп, поймёт, что её кто-то этому учил. Будет стараться распутать этот клубок, обязательно… Мысли путались, пробуждая панику. Стук в дверь. — Грейнджер, открой мне, — его голос был тихим, спокойным. — Уходи! — Открой, иначе я разбужу всех своим стуком, и тогда определенно начнутся вопросы. Грейнджер, открывай же! — уже сильно повышая тон сказал Драко и громко забарабанил кулаком по двери. Открыв дверь, она встретила его с невозмутимым выражением лица, сложив руки на груди. — Прости меня, — неожиданно для неё сказал Драко, смотря прямо в глаза с большим сожалением. Девушка на секунду задумалась. И наложила на комнату заглушающие чары, тут же тыкнув указательным пальцем в его плечо. — Зачем ты вообще полез ко мне в голову!? — переходя на крик начала Гермиона, нервно теребя свою кофту. — Я не знаю! — Что значит, не знаю!? Шёл к себе и просто решил наставить на меня палочку, да!? — от возмущения её щёки вспыхнули. — Да, именно так! — прокричал в ответ парень, приблизившись к ней и поравнявшись взглядом. — Пф! Это же смешно! — нервно ухмыляясь ему в лицо сказала Гермиона, теряя терпение, — Ты постоянно задаёшь мне много вопросов, касающихся моей жизни, а теперь это. Я начинаю подозревать, что тут что-то не чисто! — Что ты имеешь ввиду? — уставившись на девушку в полном непонимании спросил юноша, но тут же осознал для себя смысл этих слов, — Ты что, спятила? Думаешь я слежу за тобой? — он разорвал зрительный контакт заметавшись по комнате, — Ты спасаешь мою семью, не просто попросив об этом кого-то, а ковыряясь в наших мозгах, меняя воспоминания. Используешь невербальную магию, какие-то заклинания слежения, ещё этот Моро, а теперь я узнаю, что ты владеешь окклюменцией. Да ещё какой, Грейнджер! У тебя не возникали бы вопросы, будь ты на моем месте? Переведя взгляд с Драко куда-то в сторону она соображала что ему ответить, затягивая молчание, притопывая атаки ногой собственным нервам. —И что ты прикажешь нам теперь делать? Как мы можем продолжать дружбу после этого? Дружба — это доверие, понимаешь? — Так ты тоже не утруждаешь себя, чтобы что-то рассказать мне! Объяснить! «Не задавай вопросов, на которые я не смогу дать ответов», — передразнивая её, парень как-то нервно задергался. — Я правда не собирался лезть к тебе в голову, но как ты могла подумать, что я о чем-то кому-то расскажу?! Она смотрела на него и чувство легкости стало наполнять её, отодвигая гнев назад. Он говорил правду, искренне. — Послушай, если бы я могла, я бы всё тебе рассказала. Поверь. Но я не могу, — с сожалением она опустила глаза. — Прошу, не вникай во всё это. Просто, да, я знаю многие вещи. Как по-твоему я искала бы крестражи не подготовленная? А как я это сделала уже не важно. Я правда говорю тебе, что для нашей дружбы будет правильней неведение. О-ох, — сжав руки в кулаки, она топнула ногой от досады, — С тобой слишком сложно! Ты вмешиваешься в то, куда не следует, даже если я тебе тысячу раз скажу этого не делать! Он стоял посреди комнаты, гипнотизируя её глаза. А дальше всё как в тумане. Он задержался на губах, таких мягких и желанных. Сократив и без того маленькое расстояние между ними, он протянул руки и обнял её за плечи, смотря в глаза. В эти пленяющие глаза невероятного шоколадного цвета, такие выразительные и бездонные. Руки медленно сжали её плечи притянув к себе. Оба они тяжело задышали, ещё не отойдя от ссоры, но сдаваясь друг другу в плен. Она поддалась влиянию, вцепляясь ладонями в его волосы и притягивая ближе к себе, сама поцеловала его в губы. Так нежно, так сладко, так незабываемо. Не спеша, совершенно одурманенные близостью, они соприкасались языками, проводя по небу, лаская рты друг друга и зарываясь пальцами в волосы. Это было настоящее безумие, которое поглощало их, подталкивая к неизбежному. Он запустил руки под её кофту, стягивая её вверх и его взору предстал тонкий бюстгальтер из мягкой на ощупь ткани. Она судорожно пыталась расстегнуть пуговицы на его рубашке, психанув, просто резким движением руки сильно дёрнув за воротник и оторвав несколько пуговиц сверху, она начала стягивать её через голову, открывая для своих глаз голый торс Драко. Проводя рукой по его груди, а потом вверх по рельефным рукам. Драко рыкнул и схватив её за бёдра, посадил сверху на себя, продолжая целовать и сжимать её так сильно, будто она сейчас испарится, исчезнет, станет нереальной иллюзией. Он хотел насытиться ею каждой клеточкой своего тела, каждым уголком своей души и сильно вжимая её в себя, целовал и покусывал кожу оставляя метки. Срывая с неё лиф и открывая своему взгляду её небольшую грудь с маленькими розовыми ореолами сосков, он протяжно застонал. В этой комнате происходила небольшая смерть. В звенящей тишине как выстрел прозвучал то ли полустон, то ли шипение. Всё происходило сумбурно и судорожно, он ласкал её тело, блуждал руками, стараясь ощупать каждый миллиметр нежной кожи, покрывая поцелуями и посасывая соски, грудь, шею. Она стонала, прижимаясь своим телом к его, терлась о стоящий член. Они оставляли друг на друге метки с безразличием к тому, что будет дальше. — Блять, как же я хочу тебя, Гермиона! — говоря ей прямо в губы, Драко старался расстегнуть одной рукой её джинсы, облокачивая девушку на рядом стоящий шкаф. — М-м… И я тебя, Драко… И... О-ох, — она закатила глаза и застонала, потому, что услышав из её уст своё имя, Драко издал низкий рык и, не снимая с неё джинсы, удерживая на весу одной рукой, он пролез ладонью через ткань под её трусики и нащупав клитор, энергично заскользил по нему пальцами. И всё равно что будет дальше. Всё равно, если кто-то увидит бордовые следы на шее. Наплевать на всех. К черту весь мир! Дверь в комнату распахнулась, и на пороге появился Невилл, который тут же застыл, обнаруживая их в таком виде, тут же прикрыв рукой глаза: — Ой, п-п-простите. Я услышал какие-то звуки и хлопок двери. Обошёл весь этаж и решил зайти, узнать, не слышала ли ты чего. Простите! Простите! — заикаясь и краснея, он старался быстрее скрыться обратно за дверью. Драко скинул с себя Гермиону и заслонил спиной её оголенную грудь. — Ты что, не мог постучать?! Блять, Невилл! — от накрывшей его злости на шее слизеринца проступила венка, которая по цвету будет схожа с цветом кожи Лонгботтома, когда Драко задушит его собственными руками. Невилл, бросив что-то на подобии: «Я никому не скажу», быстро исчез, закрывая за собой дверь. Драко издал протяжный досадный рык, тяжело дыша и прикладывая ладонь ко лбу. Гермиона, не надевая бюстгальтер, натянула на себя кофту и плюхнулась на кровать. Драко тоже лёг рядом. Они тяжело дышали и молча лежали, смотря в потолок. Прошло какое-то время и Драко решил, что нет ничего лучше в этой ситуации, чем просто уйти. К тому же, внутренний голос говорил что-то вроде: «Какая разница, похер на этого дебила. Она рядом, просто протяни руку». «Если ты ничего не сделаешь, я разнесу твои нервы к хуям, чертов трус». И он сделал. Встал и, надев свою рубашку, засобирался уходить. — Постой, — остановил его тихий голос девушки, которая села на своей кровати и с сожалением посмотрела ему в спину,— Давай просто побудем вместе? Не уходи... Посмотрев в эти космические глаза, он улыбнулся ей. Очень искренней и умиротворенной улыбкой. Не будет всех этих сложностей. Они, как и прежде, друзья. Не важно, что он готов перебить половину Хогвартса, если понадобится, лишь быть непозволительно близко к ней. Он влюблён, да. Это совершенно точно. Но раз друзья — это большее, что может быть между ними, то он будет самым лучшим другом на свете. — Я надену другую одежду и вернусь. — Будешь какао? Я схожу на кухню. Драко коротко кивнул и вышел из её комнаты.***
Надев пижамные штаны и футболку с длинным рукавом, он вернулся в спальню Гермионы, ассоциируя в своей голове всё происходящее с пижамными посиделками, какие обычно устраивают дети. С небольшой поправкой на то, что они чуть ли ни трахнули друг друга каких-то пятнадцать минут назад… Она сидела на кровати по-турецки в милой бирюзовой, тёплой на вид, пижаме и смешных носках с объёмными вязаными оленями, видимо, связанными Молли, и с хаотичным пучком. В её руках был какой-то огромный альбом. Подойдя ближе и взяв кружку какао со стола, он сел рядом и взглянул на вещицу в её руках: — Ты и твои родители. Но разве, погоди... Разве у тебя не должны были исчезнуть все совместные фото? — Это магия, дорогой, — с акцентом Астории передразнила Гермиона. — Какие тайны скрыты в этой кучерявой голове? — принимая из её рук большущую книгу с фото, он перелистнул страницы на начало, приготовившись к просмотру. — Самые разные. Хочешь научиться выстраивать такую же защиту? — Спрашиваешь! Кстати, имей ввиду, Моро — легилимент. Он пытался проникнуть в моё сознание. Она изменилась в лице. Мысли в её голове заметались, мелькая в глазах. Она что-то соображала до тех пор, пока вообще не ушла в себя. «Эта ведьма поразительна. Ты должен это признать». Вдруг девушка вскочила и, достав сосуд из своей сумки, и приставив к уху волшебную палочку, достала нить воспоминаний и поместив её в сосуд, убрала его обратно в сумку. Конечно, можно было спросить, зачем она это сейчас сделала, но для чего? Эта девушка вообще не имеет привычки отвечать на чьи-то вопросы о себе, тогда какой смысл заострять внимание? Подумаешь, девушка носит в бездонной сумке пляжные зонты, библиотеку, пробирки для воспоминаний… Какие тут странности? Стандартные сумки обычных девушек… Возможно, сейчас она достанет бильярдный стол, и они просто сыграют партию... И, честно сказать, это даже не удивит. Драко перевёл своё внимание на альбом. Тут было всё: счастливые снимки семьи Грейнджер и позднее вставленные колдографии золотого трио. А также колдоснимок всей семьи Уизли. Они действительно ей очень дороги. Драко изучал часть её жизни, не спеша перелистывая страницы. — Знаешь, когда этот урод жил в моем доме, я мечтал, что кто-то ворвётся и спасёт меня из этого ада. Всё было не так, как рисовал себе отец. Сначала он просто появлялся у нас. Потом, когда я получил от этого змеелюба задание убить Дамблдора, он всё чаще стал бывать у нас, устанавливая свои порядки и собирая Пожирателей на собрания. Мать уже тогда поднимала панику, но было поздно. Я, честно, даже не знаю, кто из них был хуже. Моя тётка или эта безносая тварь, — отхлебнув какао, Драко заправил прядь её непослушных волос. — Когда она учила меня навыкам дуэли и противостоянию Круцио, я желал умереть, лишь бы всё это закончилось. Гермиона положила ему голову на плечо и обняла так сильно, как могла. — И когда всё начало переходить любые границы, я был готов просто запустить в себя Аваду. Сам в себя, —усмехнулся Драко, — Будто у меня это получилось бы. Но, знаешь, — положив свою руку на её ладонь, сказал он, — Я, между прочим, был уверен, что у меня получится, и был настроен решительно, — усмехнувшись, добавил он, накрыв своей ладонью её, проводя пальцами по костяшкам её пальцев. — Я был готов к смерти и желал её больше всего на свете. Я всем своим нутром ненавидел Реддла и знал, что с таким настроем долго просто не протяну, и меня эта мысль утешала. К жизни меня вернул твой крик, когда ты лежала на полу в гостиной моего дома и кричала, а я никак не мог помочь тебе и понимал, что когда вы исчезнете из моего дома, нас убьют. И тогда я вдруг понял, что не хочу умирать. Что должен цепляться за любой шанс остаться в живых и спасти свою семью. Я был уверен, что у вас получится сбежать. Мы с мамой уже тогда договорились делать вид, что мы что-то делаем, но ничего не предпринимать, если вы попробуете спастись, — он перевёл дух и продолжил. — После вашего ухода появился этот урод. Он пытал нас почти сутки. Я вновь был готов к смерти, — проведя пальцем по кисти Гермионы, Драко нащупал выжженные буквы, нежно поглаживая кожу в этом месте, — Но мама… ей было так плохо, так больно. А я всё слышал и не мог помочь. Я был готов на что угодно и уговорил эту тварь отпустить её. Так мне досталось ещё больше, но я выстоял. Ради мамы. Тёмный Лорд всё-таки решил нас не убивать, когда я почти умер. У меня текла кровь изо рта и от боли я сам себе наносил увечья, расцарапав в кровь кожу везде, где только мог достать. Я думаю, он и не собирался нас убивать, а просто развлекался, потому что был в ярости. Когда я узнал о твоих родителях, у меня на душе было так плохо и очень обидно за тебя. Хочу тебе ещё раз сказать спасибо за всё, что ты сделала. Мне не нужны объяснения, обещаю больше не задавать тебе никаких вопросов. Я твой друг, и так будет всегда, — поцеловав Гермиону в макушку и получив в ответ мягкую улыбку, он продолжил листать альбом, смотря на её жизнь через призму фотографий. Они проболтали всю ночь, не следя за временем. Когда Драко стало прохладно, она достала пару таких же чудных носков и, увеличив их при помощи магии, протянула ему, затем достав также пару мягких, связанных все той же Молли, пледов. Укрывшись, они легли поперёк кровати, смотря друг на друга. Разговаривая про детство, они уснули уже под утро, он уткнулся носом в её непослушные волосы и забылся сладким сном, ощущая её запах, окутывающий его тёплыми объятиями.