И путь его был тернист, И мир его был блёкл, И жил он словно червь Одиноко…
22 мая 1999 года.
Лондон.
Квартира Гермионы Грейнджер.
Незаметно для самой себя, Гермиона отдалась во властные руки неспешно приближающемуся сну под тёплыми лучами уходящего солнца. Время, проведённое в её уютной, тихой квартире, было самым подходящим для психоанализа, но располагающая атмосфера спокойствия и комфорта диктовали собственные правила, исключающие внутренние терзания как таковые. Её квартира была самой настоящей крепостью. Не в том смысле «мой дом — моя крепость», а в самом идеальном значении для Гермионы. Многоступенчатая магическая защита исключала любое проникновение на её личную территорию, и провалившись в сладкий сон она, наконец-таки, лишь на недолгое мгновение освободилась от тотального контроля, дав себе почувствовать долгожданную свободу от защиты разума. Проснувшись от мелодичного звука дверного звонка, девушка вновь выставила барьер и поспешила к входной двери. «Если бы мой наставник узнал, что я даю слабину — прикончил бы своими собственными руками» На ходу поправляя волосы, Гермиона посмотрела в зачарованное зеркало, показывающее стоящего за дверью. Он был неотразим. Чёрный костюм гармонировал с белоснежной рубашкой. Он в нетерпении смотрел на часы — подарок Грейнджер, другой рукой прижимал к себе большой букет нежно-розовых пионов в красивой обёртке. Его платиновые волосы выглядели слегка небрежно, он заметно нервничал, поглядывая на закрытую дверь. Внутри всё затрепетало и ожило. Она с нетерпением распахнула дверь, заглядывая в серые омуты глаз, чей тон теплел при её виде. — Ты восхитительна, — улыбнувшись, Малфой переступил порог квартиры, обнимая Гермиону за талию, прижимая к себе и оставляя почти целомудренный поцелуй на её виске, отстранившись, вручил букет приятно пахнущих цветов, — Это тебе. — Спасибо, они прекрасны… — вдохнув потрясающий аромат пионов, Гермиона прикрыла глаза и из-под опущенных ресниц робко взглянула на парня. Это было их первое настоящее свидание и единственное в жизни гриффиндорки. Никогда ранее никто не приглашал её в ресторан, не готовил сюрприз и не дарил ей цветов, вот так, с обожанием в горящих глазах. Это был её человек. И он был Драко Малфоем. — Я поставлю их в воду, дай мне минуту. — Я подожду здесь. Уходя на кухню Грейнджер решила задать пару интересующих её вопросов, повысив голос, чтобы её было лучше слышно. — Мы трансгрессируем в ресторан? — почти прокричали она, кладя цветы на полубарный стол, доставая большую керамическую вазу и наполняя её водой, — Точка трансгрессии совсем рядом. — Нет. Специально для такого случая я купил машину. Грейнджер высунулась из дверной арки, удивлённо глядя на парня. — Ты что-о? Малфой скривился, разводя руки в стороны и набрав в рот столько воздуха, что его щёки сильно раздулись, он шумно выдохнул. — Пф-ф. Ну я ожидал такой реакции. Да, я купил машину. Опережая твои вопросы, я нанял водителя. Смерив его недвусмысленным удивлённым взглядом, Гермиона вернулась обратно на кухню, ставя цветы в вазу и направилась к ожидающему её парню, который словно хитрый лис надел свою самую фирменную ухмылку, облокотившись о стену и осматривая свою девушку. — А что, ты боялась, что я поведу? — Нет, я удивилась, что человек, который трансгрессирует даже между этажами своего дома, купил машину, — подходя к Драко и обхватывая его шею руками, Гермиона привстала на носочки, поравнявшись с ним и отдаваясь в плен его очаровывающего взгляда, заставляющего её сердце учащённо биться. — Я уже привык ко всем этим магловским штучкам, — обнимая её за талию, Драко вдохнул аромат сладких духов, проводя носом по волосам, и сильнее захватывая её в свой плен, спустив одну руку ниже на бёдра, издал еле слышный стон, больше похожий на досадный или разочарованный, — Герм, нам нужно выходить. Ещё пару секунд и не будет никакого смысла в нашем свидании. — М-м, — опаляя его ухо горячим дыханием, Гермиона прошептала, — Я не видела тебя весь день, — но тут же отстранилась, — Ты выглядишь как самый красивый в мире подарок. Малфой рассмеялся, распахивая перед девушкой дверь и протягивая руку. — Милая леди, прошу Вас проследовать к машине, — слегка поклонившись в сторону двери, Драко ехидно улыбнулся их представлению. Гермиона сделала реверанс, рассмеявшись и приняла руку парня, хватая со столика свою сумочку и выходя из квартиры, захлопнула дверь за Драко, запечатывая магическую защиту.***
Их Роллс-Ройс остановился перед входом в «Rules restaurant» вблизи района Ковент-Гарден. Драко любезно открыл своей даме дверь, подавая руку, провожая её до парадных дверей, которые тут же были распахнуты перед ними швейцаром. Приветливый пожилой мужчина — управляющий заведения, почтенно улыбнулся и представившись, попросил разрешения проводить их к забронированному столику. Интерьер напоминал лондонский особняк времён викторианской эпохи. Атмосфера старого Лондона ощущалась в каждой его детали. Будто само время замерло и было неподвластно течению жизни вокруг. На стенах картины — репродукции девятнадцатого века и гравюры в старинных рамах, охотничьи атрибуты, в нишах — массивные канделябры. Чудесный аромат изысканных блюд не беспардонно ударил в нос, а выстраивался в безупречно слаженный этюд, запах деликатесов гармонировал в ровной, отлично различимой цепочке бесподобных ароматов. Здесь не было свободных мест. Контингент — богатые уважаемые джентльмены с не менее колоритными дамами. Они были заняты светской беседой и изображали заинтересованность в происходящем только лишь потому, что так было нужно, только потому, что этого требовало окружающее их общество. Драко и Гермиону усадили за самый отдалённый столик в углу одного из залов. — Добрый вечер, мисс Грейнджер и мистер Малфой, — укладывая меню на стол, официант сдержанно улыбнулся, говоря на идеальном английском, — Меня зовут Роберт. Я буду вашим официантом в этот дивный вечер. Могу ли я порекомендовать вам наши известные блюда или, с вашего позволения, дать время для ознакомления с винной картой? Гермиона задумчиво оглядела меню, которое ей ни о чём не говорило. Её растерянность явно прочиталась в неуверенных движениях при переходе от неинформативного листа с многосложными названиями блюд к ещё более непонятным ей названиям вин. — Смею предположить, что моя прелестная спутница, как и я сам, не сможем сами определиться с выбором. Поэтому, на правах джентльмена, я возьму ситуацию в свои руки, —деловито заявил Драко, получив одобрительный кивок официанта, который словно ждал этого заявления, — Будьте так любезны, Роберт, принесите нам бутылку вашего лучшего французского вина урожая 1928 года, — Драко демонстративно покрутил фамильный перстень, будто задумываясь о чём-то, — Помнится мне, это был самый удачный год для виноградной лозы, вина урожая двадцать восьмого года находятся сейчас на пике вкуса, я прав, любимая? — Угу… — промямлила Грейнджер, замаскировав подавившийся смешок, когда тем временем глаза Роберта горели обожанием и восхищением. — Пусть оно будет вопиюще дорогое. Просто непристойно, — многозначительно изогнув бровь, Малфой отодвинул в сторону меню, — Также нам потребуется закуска, конечно же сыр, и основным блюдом ваше самое изумительное мясо, которое раскроет вкус вина и дополнит его. И, Роберт, не подведите нас. Мы доверяемся Вашему исключительному опыту и вкусу, —любезно кивнув, Драко подарил ему такую же сдержанную улыбку. Роберт оживился от оказанного ему доверия. Конечно, он был опытным официантом и обслуживал разные чины и привилегированных людей, но что-то читалось во внешнем виде этого молодого человека и его спутницы такое, что сам Роберт правильно для себя не мог трактовать. При речи Драко официант ловил себя на мысли, будто кто-то вкладывает в его голову установку: восхищайся этим человеком и делай всё бесподобно, на высшем уровне — иначе нельзя. К тому же, он не был похож ни на кого из когда-либо увиденных людей — белая кожа гармонировала с платиной волос, манера поведения и плавность движений делали юношу каким-то неземным, да и сам Драко при бронировании указал на свой титул. Роберт, довольный собой, искренне улыбнулся, забрав меню и откланялся. Следующие полчаса Драко и Гермиона провели в непринуждённой беседе, ожидая подачу закусок и вина, вскоре получив свои основные блюда. — Стоит признать, что этот ресторан неплох, — отпивая глоток вина, Драко взял в свою ладонь руку Гермионы, — Я рад, что мы наконец выбрались. Но сегодня предстоит не один сюрприз, для начала, сразу после ужина, мы пойдём в Королевский театр Ковент-Гарден. Два огонька заплясали в карих глазах девушки, зрачки расширились как если бы она вдруг увидела что-то очень желаемое и лицо её выражало немой вопрос, ответ на который был заготовлен. — Опера… — Драко! — взволнованно воскликнула девушка, — Это же… это… Бог мой. Я давно хотела побывать в опере, но… Как ты узнал? — Гермиона в восторге приоткрыла рот, — В последней раз я была в опере с родителями, много лет назад. Улыбнувшись внешне, Драко улыбнулся сам себе внутри. Он точно знал, что угадает с сюрпризом и заказал лучшие места. Самого же Драко перспектива провести свой вечер смотря на вечно поющих людей не один час, а более, не очень радовала. Поэтому он выбрал «Риголетто», впервые за долгое время руководствуясь не ценой, выбирая самое дорогое, а проведённым временем. Два часа пятнадцать минут, три действия — это была самая короткая из представленных опер. И сейчас, вдумываясь в эти цифры, которые ему просто придётся просидеть на балконе зала, смотря в бинокль, начал наступать дискомфорт. Ну что поделать, если твоя девушка любит всё магловское?***
Они сидели в уютной обстановке ресторана за ужином и вином, в атмосфере старинного Лондона. И это всё казалось каким-то до безумия правильным. Словно они оба прожили всю ту жизнь только лишь для того, чтобы оказаться здесь, сейчас, именно в эту минуту. — Я хочу спросить тебя… — доставая сигарету из портсигара и потянувшись за палочкой, Драко мысленно одёрнул себя, доставая из кармана брюк зажигалку. — Спрашивай, — отпивая из бокала глоток вина, Гермиона улыбнулась и вытащила сигарету из ладони парня, кладя её на стол, — Давай после ужина, прошу тебя. — Так раздражает моя привычка? — усмехнулся Малфой, убирая сигарету обратно в портсигар. — Вовсе нет. Просто… не хочу привлекать к нам излишнее внимание, сейчас здесь вновь материализуется Роберт, предлагая тебе пепельницу. Сигару. Гильотину… Свою вечную преданность и дружбу, — оглянувшись по сторонам в поисках официанта, Грейнджер вернула свой взгляд обратно на Драко, который смотрел на неё вздёрнув бровь и сложив руки на груди, — Что!? — Да ничего. В смысле… Ты… такая забавная, — парень потёр шею, ощущая подступившую волну необъяснимых чувств, связанных с этой девушкой, — В том смысле, что… чёрт. Гермиона прикрыла лицо ладонями и расхохоталась. — Боже, Драко. Мы вместе уже пять месяцев, а я до сих пор краснею от твоих улыбок или колких фраз. И когда просыпаюсь рядом с тобой утром, я не могу поверить в то, что всё это происходит с нами. — И я, — поймав её позитивную волну, Драко продолжил то, что хотел сказать, — Я имею в виду, что всё, что связано с тобой, вызывает у меня детский восторг. Иногда я боюсь, что всё это нереально. — Понимаю. Я ощущаю примерно те же чувства. Они просто смотрели друг другу в глаза, и Малфой решил, что лучшего момента ему просто не найти, поэтому он спросит её прямо и именно сейчас. — Я хотел спросить тебя… Тогда, на экзамене по защите… — её улыбка исчезла, на смену пришла новая эмоция, Грейнджер явно не хотела этого вопроса. — Я знала, что ты спросишь. Ну что ж, я отвечу на твой вопрос. Драко набрал в лёгкие побольше воздуха и на одном дыхании выпалил. — Почему твой боггарт Дамблдор?***
13 мая 1999 года.
Хогвартс.
— Итак, вы блестяще справились с первым, письменным, этапом экзамена, — без лишних эмоций заявил профессор Моро, — Лучше всех, несомненно, Гермиона Грейнджер, — смирив её взглядом коршуна, смотрящего на свою добычу, Джонатан заявил, — Сейчас начнётся самая невинная из практических частей. Я лишь определю, какого противника приготовить для каждого конкретного ученика на финальном испытании экзаменационной части. Вы все уже сталкивались с боггартом, поэтому, сейчас мы узнаем самый сильный страх каждого из вас, — оглядев класс учитель задержался на Драко, сдвинув густые брови, — И раз лучшей из вас по итогам тестирования стала мисс Грейнджер, то и в лицо её страхам мы будем смотреть в первую очередь. Насколько я знаю, раньше вашим боггартом была Минерва Макгонагалл, которая сообщала, что вы завалили экзамены, — подавив смешок, Моро прокашлялся, — Что ж, узнаем, изменилось ли что-то. Прошу вас, — указав ей в сторону подрагивающего шкафа, Джонатан выпустил струю искр, отпирающую его дверь. Класс замер вместе с Гермионой. Удивлённое эхо прокатилось по аудитории, когда из тёмного пространства старого шкафа появился Альбус Дамблдор, смотрящий на Грейнджер из-под очков-половинок. На лице Гермионы читалась растерянность, но она приняла твёрдую стойку, нацелив древко палочки на бывшего директора Хогвартса. Дамблдор лишь покачал головой, проведя проклятой рукой по бороде, он собирался что-то сказать уже приоткрыв рот, но Гермиона опередила его, чётко произнеся. — Ридикулус! И её боггарт превратился в профессора Моро в одеянии клоуна, который пытался надуть дырявый воздушный шар. По залу прокатился сдавленный хохот. А Джонатан, сменивший коварную ухмылку на недовольную мину, громко отчётливо хлопнул в ладоши. — Отлично. Очень смешно, мисс Грейнджер. Надеюсь, ваше финальное испытание будет таким же веселым.***
— Я чувствую свою вину в его смерти. Ведь, обладая такими возможностями, я могла всё исправить, — пожав плечами, Грейнджер отпила немного вина, — Но просьбой профессора было именно то, что я не должна была вмешиваться в ход времени конкретно в этом случае. — То есть, он знал всё от самого начала и до конца? — Драко побледнел, сглотнув ком в горле, он следил за её жестами и мимикой, умоляя соврать Гермиону своим взглядом. — Да, — опустив глаза, отрезала девушка, но тут же подсластила пилюлю, — Вероятно, ты не знаешь всего. Дамблдор был проклят. На шестом курсе времени подметить детали у тебя не было, но, возможно, на экзамене ты мог заметить кисть его руки. — Да, — кивнул Драко, — Пальцы были почерневшие и высохшие. — Именно. Ему оставалось чуть меньше года. От такого заявления у Драко потеплело на душе. В случае смерти человека такое поведение, вероятнее всего, покажется странным, но только не в случае слизеринца, ведь он от начала и до конца винил себя в его гибели. И пусть это оставалось таковым, знание, что профессор сам выбрал участь смерти, складывая с него ответственность, немного успокаивало. Он ослабил свой галстук и отпил добрый глоток вина из бокала, облизнув губы, вновь посмотрел на свою девушку, и та готова была задать уже свой вопрос. — Что за неизвестный в мантии и капюшоне был твоим боггартом? Итак, они оба пошли ва-банк. Только, Драко даже не подозревал, что Гермиона уже раньше видела этого мистера Х в его собственных снах, проникнув в подсознание. И снова она обыграла его по всем фронтам. Но что ответить, когда ты сам не имеешь и малейшего представления о том, что это за человек? — Иногда я вижу его в своих снах, — вымученно ответил слизеринец, уклоняясь от любой конкретики. — Ты не рассказывал… — Не о чем рассказывать, Герм. Обычные дурацкие кошмары. Ничего особенного. Смесь страхов из моего прошлого. Ведь с ними достаточно хорошо справляется твой эликсир, так что, и говорить тут нечего… Но Гермиона лишь слегка прищурилась, изучая натянутую непроницаемую маску Драко, заготовленную специально под этот вопрос. Он тоже ожидал, что она спросит его. Но и Грейнджер ожидала такого ответа. Она наблюдала за сияющим Моро, следящим за реакцией Драко на появившегося боггарта. И лицо Джонатана выражало отчётливо читаемую радость. Грейнджер оставалось лишь догадываться о том, что он заготовит для Малфоя на финальном испытании.***
Время близилось к намеченному походу в театр, тарелки за обсуждением их планов на лабораторию фабрики заметно опустели, бутылка вина так же подходила к концу. Они весело смеялись, рисуя их новую жизнь и прошедшие месяцы, разговаривали о родителях Драко, о его сестре Адаре и отношениях Гермионы и Нарциссы, переписку с которой она вела каждый день. — Что будет потом, Гермиона? Пристальный взгляд Драко с толикой печали ударил под дых, но она словно ждала этого вопроса, будто готовилась к ответу. Этот вечер вообще был предсказуем на, казалось бы, внезапные вопросы. Драко взял её в плен своих глаз, цвет которых приближался к начинающейся буре, разражающейся в сером небе раскатами грома и молний. Ему явно далось это тяжело. И вокруг них замер мир. Отчётливо слышался каждый звук, или это так стучала кровь в её ушах. Или так громко билось сердце самого Малфоя. В ресторане и вправду стало заметно тише, не слышны были разговоры людей, сидящих в соседних залах, и их зал совсем опустел, оставив лишь один занятый столик — их. Будто в этом месте остались лишь они двое. — Потом будем мы… — улыбнувшись, Гермиона вновь взяла его за руку, — Мы будем творить в твоей лаборатории, путешествовать, проводить выходные в компании друзей и родных. У нас будет вся жизнь, чтобы понять, что из этого нам нравится, а что нет. Какой курс нам нужно будет выбрать, что есть, что пить, куда ходить… Буря исчезла из его глаз, зрачки расширились. Малфой улыбнулся так широко, что свело скулы. Ему ужасно хотелось забросить саму идею идти в дурацкий театр подальше, схватить эту кудрявую девушку, сводившую его с ума эти долгие месяцы, и не вылезать из её кровати ни сегодня, ни завтра, ни всю чёртову загруженную следующую неделю. Она смотрела на него сияющими глазами и о, как же он был глуп, хоть на минуту думая, что она оставит его. — Герм, прошу, поклянись мне, что ты не исчезнешь из моей жизни, — обхватив её руку в районе предплечья в области шрама своей, он нежно провёл по выжженным буквам большим пальцем, — Никогда… Она прикрыла глаза, наслаждаясь этим моментом. Всего одно слово отделяло их от разгорающегося пламени, и стены уборной этого ресторана услышат самые сладкие стоны за всю свою долгую жизнь… Но вместо это Гермиона в страхе открыла полные ужаса глаза, распахнув их так широко, насколько было возможно и закричала что есть силы. — ЛОЖИСЬ! Оглушающая взрывная волна лишила Драко возможности слышать. Гермиона вытащила палочку из своей сумки и заклинанием отбросила ничего не понимающего парня в дальний угол зала, отправив за ним дубовый старинный стол, который сейчас имитировал своего рода щит. Драко больно ударился головой, но сохранил сознание, хотя помочь ему оно явно сейчас было не в силах. Гул в ушах стоял такой силы, словно перепонки лопнули, образовав червоточину между ними. Слышались крики людей, звуки бьющегося стекла. Не слушающимися руками парень всё-таки достал свою палочку, собираясь выйти к девушке, но услышал еле понятный ему волевой крик. — Даже не вздумай выходить оттуда, Драко! — словно вой сирены разрезал перепонки, но он отчётливо услышал каждое слово. «Да что, блять, происходит?» — подумал Драко, но тут же получил на это ответ. Пожиратели смерти во главе с Филипповым проникали сквозь бреши в старинных стенах здания, заполоняя небольшой зал. С ними был Моро и какие-то совершенно непонятные для Драко люди, но с татуировками стихий на предплечьях и руническими символами, как у той японки. Облачённые в чёрные кимоно мужчины средних и преклонных лет выглядели очень сурово, а за их спинами покоились мечи. — Мы пришли за тобой, Нио, — произнёс на ломаном английском самый пожилой из азиатских мужчин, — Мы не прольём крови невинных, если ты пойдёшь с нами, но если нет, ты не сможешь спасти никого из живущих здесь людей. Все они, от мала до велика, будут проливать свою кровь, окропляя ею наши мечи, до тех пор, пока ты не сделаешь то, что должна. Филиппов погладил свою отросшую бороду, приказывающим тоном говоря старшему Нотту. — Привести сюда домовика! Мы должны убедиться, что девчонка ещё не использовала свой амулет, —улыбнувшись Гермионе во все тридцать два, Димитр указал пальцем на то место, где находился Драко, — Здравствуй, Гермиона. Ты заставила меня долго ждать. И ты не сможешь уберечь его. В случае отказа, его кровь прольётся первой. Драко видел Грейнджер лишь со спины — как обычно ровная осанка, уверенная поза и палочка, наставления в сторону Пожирателей. Он понятия не имел, какого чёрта до сих пор находится за этим грёбаным столом, прячась в этом укрытии как последний трус. Но почему-то оставался здесь. Не вздумай выходить, Драко. Слышишь меня? Не вздумай выходить. Отправь Гарри Патронус, авроры поспеют быстро, но оставайся здесь! Её голос, шепчущий Драко эти слова, пробрал до самых костей. Словно в тумане он произнёс заклинание и передал послание Поттеру. Синяя пантера растворилась, не раскрывая себя, устремляясь к адресату. Им нужно тянуть время, но сколько его у них самих? Драко вернулся к происходящему. Их бывший домовик смотрел на Грейнджер своими большими глазами. — Ты что-то чувствуешь, Келли? — холодный тон Филиппова рассёк образовавшуюся тишину. — Нет, хозяин. Здесь только одна Гермиона Грейнджер. Я не вижу другой и не чувствую колебаний, маховик не использован. — Отлично, Келли, отлично, — похлопав его по плечу, Филиппов посмотрел на Моро, — Погоди, ты ещё мне пригодишься. Джонатан был белее белого снега. Его запястья украшали чёрные браслеты синяков. Из ссадины на лице подтекала кровь. Его пытали, это было очевидно. — Ты разочаровал меня, Джонатан. Я доверил тебе простейшее дело, но ты не то, что не выполнил его, ты доставил мне столько хлопот, — Знающий занёс свою палочку, — Круцио. Раздался пронзительный вопль корчащегося от боли профессора, падающего на пол. Проклятие, вылетевшее из палочки Грейнджер, попало в окружающий Пожирателей щит. «Твою мать… они под защитой… Я должен выйти» — собираясь выскочить из укрытия, Драко снова остановил шёпот. Не вздумай, Драко! У меня всё под контролем, ты под защитой, не мешай мне. Сиди здесь. В этот момент в щит Драко полетело заклятие, но оно так же отскочило, как и от Пожирателей. — Печёшься о нём как мамочка, — язвительно крикнул Долохов, — Хватайте её. А мне принесите сумочку, — приказал он японцам, указывая на лежащую на стуле сумку Грейнджер, — Эта сучка наложила на неё столько заклинаний, что я не могу даже сдвинуть её с места. — Повежливей, — оторвался Филиппов от пытки, давая перерыв закатывающему глаза Джонатану, обмякшему на полу, переставшему подавать признаки жизни, — Всё-таки это наша будущая союзница. Мужчины обступили Гермиону, обнажив свои мечи, один из них подошёл к сумке девушки, собираясь её взять, но та молнией ретировалась, оказавшись в руках своей владелицы. — Видите ли, господа, я не терплю, когда кто-то берёт мои вещи, — опустив палочку, Гермиона чуть наклонила голову вниз. Все шестеро мужчин, держащих наготове свои стальные мечи, подлетели вверх к потолку и с оглушительным звуком упали на пол, теряя их. Кто-то сразу поднимался на ноги, кто-то остался лежать на полу. Пожиратели наблюдали за процессией, не вмешиваясь, словно смотря на представление. Драко решил, что они и сами зачем-то тянут время. Только вот зачем? Тем временем Грейнджер умело обезвреживала недосамураев, выбивая их из равновесия, посылая Инкарцеро в каждого обездвиженного японца. Они явно не обладали способностями к волшебству, и такой бой для самой Грейнджер был лишь способом дождаться прибытия авроров. Драко же отсиживался в своём укрытии, убивая себя угрызениями совести, смотря как его девушка умело орудует мечом, вступив в схватку с единственным оставшимся на ногах. Её движения были плавные, их спарринг был завораживающим, они вторили шагам друг друга, уклоняясь от ударов, прогибаясь назад и вперёд от прилетающего клинка. Все затаили дыхание. Это был танец двух стихий, несущий смерть. Гермиона сделала серию шагов вперёд, уклоняясь от удара справа и совершив выпад, выбила клинок из рук мужчины одним чётким движением. Он остался безоружным, без сил упав на пол, склонив голову в поражении. Филиппов медленно хлопнул в ладоши, удовлетворённым тоном заговорив. Пожиратели не проронили ни слова, терпеливо стоя за предводителем, ожидая любых его указаний. — Поразительная! Управляет мечами столь ловко, точно как временем. Ты станешь украшением нашего сопротивления, — присев рядом с лежащим на полу Моро, Знающий приподнял его голову, — Смотри, Джонатан, с неё всё началось и она последнее, что ты увидишь, — выпустив его из своих рук, болгарин поднялся, занося палочку над учителем, — Авада Кедавра! — выплюнув эти слова, Димитр повернулся к домовику, — Трансгрессируй этот кусок говна к его маглам-родителям, они желали увидеть своего сына, пусть увидят. Знаете, братья мои, — обращаясь ко всем, Знающий оглянулся назад, — Так будет с каждым, кто посмеет пойти против нашей общей цели и моего слова. Уолден! — обратился он к стоящему сзади человеку в надвинутом капюшоне. — Да, мой господин, — быстро среагировал тот. Филиппов повернулся к Грейнджер, пристально посмотрев в её глаза. — Живо. Сопроводи Келли и сделай так, чтобы труп сына был последним, что увидят глаза родителей этого выродка, — безумная ухмылка появилась на его лице. Келли в ту же секунду прикоснулся к молодому юноше, в остекленелых глазах которого застыл свет зелёного луча. Гермиона громко выругалась, занося палочку над головой, и начала методично выпускать серии проклятий, пробивающие щитовые чары Пожирателей. Ответа долго ждать не потребовалось. Драко прикрывал её из укрытия, оставаясь там как велит ему загадочный голос. Он думал, что они с Гермионой вернулись в прошлое и сейчас исправляют то, что случилось ранее. И это объясняло тот факт, что ни одного магла не было поблизости, объясняло поведение Гермионы, её уверенные удары мечом, будто кто-то говорит, куда ей стоит бить, и конечно же, шёпот, явившийся ему и заставляющий сидеть на этом месте, но противоречило тому, что сказал Келли — Гермионы из будущего здесь нет. «Ёбаный Поттер, где тебя носит!?» —выпуская серию «Остолбеней Триа» под звуки «оглушающих» от Грейнджер, думал про себя Драко, наконец замечая появляющихся сквозь бреши в стенах авроров. Филиппов отвесил поклон Гермионе, прикрываемый Крэббом и Гойлом старшими, и сразу же трансгрессировал, за ним последовали и остальные Пожиратели. Лишь двое остались здесь, посылая проклятия в прибывших авроров, Селвин и Эйвери, но ни одно из заклинаний не дошло до назначенной цели, все они отлетали, словно отводимые невидимой рукой. В конце концов двое Пожирателей были связаны аврорами и с грохотом свалились на пол. Драко, наконец, покинул своё укрытие, подбежав в несколько больших шагов к Гермионе, которая приложив руку ко лбу стояла еле живая, он заключил её в свои объятия смотря в потухшие глаза. И вдруг они блеснули, зрачки расширились и она уткнулась в его шею, крепко обняв. Он мог поклясться, что чувствует её слёзы своей кожей, но не был в этом уверен. Но сейчас он точно знал — она вернулась в прошлое и в этот момент соединилась со своим телом. И она вернулась без него. И он мог только догадываться, почему всё сложилось именно так. — Гарри, твою мать! — процедив сквозь зубы, Драко зашипел на непонимающего ничего Поттера, который осматривал лежащих на полу наёмных убийц, отдавая указания аврорам так же связать их, — Прошло почти двадцать пять минут, где, блять, вас носило, Мерлин тебя дери?! — Мы не могли прорваться сквозь защиту и так и не поняли, кто её наложил и кто её так же снял! — дрожащим голосом Поттер объяснял то, что произошло даже не Драко, а самому себе, — Мы перепробовали все разрешённые и не очень методы, и потом чудесным образом всё как-то само разрешилось, — взъерошивая свои волосы, Гарри подошёл к ним ближе, — Я, чёрт побери, не понимаю, что здесь вообще произошло, — подойдя к Гермионе сзади, Гарри попытался обнять подругу, но был остановлен рукой Драко, который приложил палец ко рту. — Тс-с, — продолжая гладить её по голове, Драко услышал лёгкое посапывание. Она задремала, уткнувшись в его шею, и он удерживал её на весу одной рукой, прижимая к себе ближе. Она точно путешествовала во времени, и одному Богу известно на сколько часов назад возвращалась, что исправила и на сколько суток застряла в невесомости, создавая новый мир, без тех последствий, которые заставили её вернуться сюда одну, — Она уснула, Гарри. Ты можешь отпустить нас и допросить завтра? — Конечно! Конечно, Драко. У нас работы здесь полно. Нужно придумать, какими такими силами развалилась половина ресторана и стереть воспоминания у всех жителей квартала. А ещё нужно допросить… Ай, ладно. Не хочу даже перечислять. Работы до завтрашнего вечера. Я загляну к вам… куда? — Мы будем в квартире Гермионы. Гарри почесал затылок. — Я понятия не имею, где она находится. — Я пошлю тебе сову и попрошу её открыть камин. Удачи, — похлопав его по плечу, Драко подхватил Гермиону на руки, указывая на сумочку девушки, которую подал им Гарри, — Она тебе понадобится. — Ты трансгрессируешь с ней? Может, вам создать портал? — послышался крик обеспокоенного друга. — Я на машине… — Он на машине. Прекрасно, — пробормотал Поттер, — Малфой на машине… Мерлинова борода, что дальше? Пэнси приготовит нам ужин своими руками? Люциус сводит нас на футбол? Чёрти что! — бубня, Гарри осмотрел масштабы работы, — Кого-нибудь послали за Рональдом Уизли?!***
23 мая 1999 года. Квартира Гермионы Грейнджер. Глубокая ночь.
В эту ночь сам Малфой спал как младенец. Ему ничего не снилось, и это уже было прекрасно. Он уложил спящую обессиленную девушку на кровать, раздевая её и покрывая поцелуями нежную кожу, старался сдержать себя от желания её разбудить. Он укутал её в свои крепкие объятия и забылся глубоким сном, который был нарушен непонятными звуками. Его разбудило отсутствие девушки, потеря ощущения тёплого тела в своих объятиях. Драко встал с кровати и побрёл на источник звука, доносившегося из ванной. Это была смесь льющейся воды и пронзительного женского плача. Он никогда не слышал ничего подобного от неё. Он даже не мог представить себе такую ситуацию, которая заставит Грейнджер рыдать настолько сильно. Мурашки побежали по его телу, заставляя Драко постучать, а затем дёрнуть дверь, которая не поддалась его манипуляции. Он словно озверел, ударив своим плечом с размаха в деревянную преграду, минуя её и вваливаясь в ванную комнату. Гермиона сидела на кафельной кладке душевой, обняв свои колени и громко рыдала, прикусывая до крови губу. Её волосы были насквозь мокрые, налипая на лицо, кожа синяя от холодной воды, губы тряслись, но она не реагировала ни на что вокруг. Драко выключил воду, беря в руки большое махровое полотенце, и завернув её в него, поднял на руки и отнёс в спальню. Её кожа была ледяной, она тряслась всем телом, стуча зубами. Ему самому стало ужасно холодно, но он сильнее сжимал её продрогшее тело. — Маленькая моя… Любимая моя… — шепча приятные слова, Драко опустил Гермиону на кровать, стараясь укутать одеялом, но сразу был пойман в плен холодных рук и притянут к девушке. — Иди сюда. Я хочу почувствовать тебя. Хочу слышать, как бьётся твоё сердце. Иди сюда… — повторяла она без остановки, гладя его, гусиную от её холода, кожу. Её губы целовали его тело везде, где могли дотянуться, он сам прильнул губами к её ключицам, согревая своим оставшимся теплом. Он хотел задать миллион вопросов, но лучшим сейчас было именно молчание. Он будет делать то, что должен — он просто будет рядом. — Мне мало… Я хочу ощутить всего тебя, Драко, — её влажные губы накрыли его, терзая нижнюю губу. На них не было одежды, лишь мокрое от воды полотенце, которое Малфой снял так же быстро, как одел на Гермиону. Он сминал её холодную кожу горячими руками, целовал грудь, живот, покрывал поцелуями шею и вошёл так резко, до покалываний внутри тела, до накрывающей волны блаженства, до искр в глазах, до вонзающихся в кожу ногтей. Это был глубокий, медленный темп, задаваемый самой природой. Всё, что произошло вчера, не имело веса. Они поговорят об этом, когда проснутся. Сейчас их тела образовали одно единое целое. Они летели в пропасть, приближаясь к долгожданной разрядке. Это была самая откровенная близость, обнажающая их души перед друг другом. Любовь, взрывающая им головы яркой кульминацией. Заключив её обнажённое тело в свои объятия, Драко вновь подытожил: — Люблю тебя, Гермиона, — и поцеловав её в нежную кожу шеи, крепко уснул.***
Ему снилось цветочное поле. Ромашки. Они были повсюду, контрастируя с ясным голубым небом. Он пытался собрать их в свои руки, сорвать большой букет невинных цветов, пробираясь дальше, к центру нескончаемого цветочного луга. Собрав целую охапку он остановился на вытоптанной поляне с одиноким зеркалом посередине. Вокруг ни души, лишь рябь белого с жёлтым и лёгкий ветерок — его спокойствие. Он медленно подошёл к зеркалу, улыбнувшись своему отражению. Ветер стал сильнее, быстро переходя в штормовой, ломая несчастные цветы, отрывая их от тонких стеблей. Вокруг всё посерело. Обеспокоенный юноша огляделся по сторонам, возвращаясь к отражению и отстраняясь от него в ужасе, выронив охапку цветов из своих рук. На него смотрел загадочный человек в тёмной мантии. Его глаза были до боли знакомы — он видел их не раз, когда смотрел на себя в зеркало заброшенного туалета на шестом курсе. Незнакомец сдвинул капюшон, представ перед Драко во всём своём истинном обличии. И был им он сам… Прогремел гром, раскалывая небеса на части, вокруг всё почернело и облака расступились, посылая на землю кроваво-красный дождь. Поле обернулось горой трупов, его близких и родных людей. Они были мертвы. Все, кто был дорог ему, все, кого он знал. Его семья. Его маленькая сестра. Драко в ужасе взглянул на свои руки — на них кровь всех этих людей. Он - виновник расправы над невинными жизнями. Он — палач. И дальше тьма. Поглощающее безумие, лишающее рассудка. Он кричал, он чувствовал, как немеют руки в реальности, не во сне. И вдруг невесомое тепло накрыло его с головой, убирая эту тьму как по щелчку, оставляя лишь огонёк света, на который Драко летел, словно мотылёк. Он не обжигал, а излечивал его душу. Ему становилось тепло и спокойно. Малфой услышал знакомый шёпот, почувствовал поцелуй на своих губах. Кто-то погладил его по голове и шепнул на ухо. — Прости меня.