И в этой иронии жизни Не видел он ни очевидного сходства, Ни скрытого подтекста…
22 мая 2004 года Малфой-Мэнор Раннее утро
— Я предложил им укрытие. И, представь себе, те без колебания согласились. Вот так просто. Не пойми с кем, неизвестно куда. Легко. Пф-ф, — взмахнув рукой, он обрисовал масштаб безрассудности легкомысленных людей. — Но оказавшись в безопасности они сами ошарашили меня так, будто это я никогда не видел проявления Магии… — Ты специально тянешь резину, Драко? Что, чёрт возьми, они сказали тебе?! — Оо, дружище. Это снесет тебе крышу…***
17 марта 2004 года Австралия Дом мистера и миссис Грейнджер
Драко стоял в спальне родителей Гермионы на втором этаже небольшого коттеджа в европейском стиле. Он отлично знал этот дом снаружи, но никогда не был внутри. Вот уже который год после исчезновения Гермионы он наблюдает за жизнью её семьи, оберегая их, словно собственную. Вначале он дал себе чёткое пояснение своих действий: это вынужденная мера, жизнь их дочери в опасности, поэтому я должен защитить их, во что бы то ни стало. Но сейчас ему больше нравилось думать, что таким образом он отдаёт дань за спасение собственной матери и отца девушкой, которую он когда-то считал своей любимой. Его рука была ещё поднята вверх, Драко стоял в боевой стойке, готовый выкрикнуть ещё десятки заклинаний, но объект, которому они были предназначены, трансгрессировал пару секунд назад, скорее всего получив «Жалящее» в грудь. Убранство комнаты частично пострадало. Хаос царил в ней ещё до того момента, как Драко успел сообразить, откуда доносятся звуки борьбы, врываясь в чужую обитель недавнего спокойствия. Когда он быстро поднялся по лестнице и прошмыгнул в открытую дверь спальни, его виду предстала интересная картина: Уильям Нотт переворачивал вещи, пытаясь что-то найти, нацелив свою палочку на родителей Гермионы. Они же прижались к друг другу у дальней стены комнаты. Эдвард обнимал свою жену, а Джин прижималась к мужу. Но было нечто странное в этой, казалось бы, разумеющейся картине. Спокойствие, с которым воспринимали происходящее маглы, которые просто обязаны были выказать хоть какую-то обычную людскую реакцию. Потеря памяти о рождении своей собственной дочери обязана была исключить восприятие магической стороны этого мира, чего, видимо, не случилось по каким-то странным соображениям. Они не вели себя так, словно им грозила опасность. Драко заметил, как глава семейства нежно поглаживает плечо своей супруги, что на долю секунды привело его в замешательство. Старший Нотт же что-то бормотал под нос, переворачивая вещи, но заметив Драко тут же вступил в схватку, которая не продлилась и пары минут. Одно из заклятий по неосторожности было рикошетом направлено в сторону невинных людей, но вдруг словно столкнулось с каким-то барьером, растворившись его еле искрящейся оболочкой. Это действие привело Уильяма в ступор, чем сразу же воспользовался Драко, собираясь обезвредить своего противника, но тут же материализовался домовик, сразу же выдёргивая своего хозяина, и Драко ничего лучше не пришло на ум, как произнести жалящее заклятие, луч которого определённо попал в какую-то из целей, исчезая в хлопке аппарации. — Прошу вас, не бойтесь меня, — ровным уверенным тоном произнёс блондин, поднимая руки, демонстрируя палочку, которую он показательно убрал в карман. — Я Драко. Драко Малфой, — представился он, выпрямляясь и смотря в глаза Эдварда, которые отдалённо напоминали глаза бывшей девушки, и от этого вновь становились как-то не по себе. — Пожалуйста, соберите свои вещи, возьмите только самое нужное, мне нужно перенести вас в безопасное место. Я понимаю, что всё это… эм… странно, но… — он не смог договорить по одной простой причине — ему не нужно было уговаривать кого-то. Джин сразу же оживилась, быстро подходя к кровати и нагнувшись, достала оттуда два небольших чемодана. Она задумчиво приложила палец к подбородку, что-то проговаривая про себя, пока не стала загибать пальцы, прикидывая в уме, что она могла забыть. Мистер Грейнджер подошёл к Драко и протянул ему руку. — Вероятно, нам нужно поторопиться? — спросил мужчина, поворачиваясь к жене. — Деньги и документы. Думаю, больше ничего не нужно. И, ох… Мы не можем покинуть наш дом без верного друга. — Да, — просияла его супруга. — Наш лабрадор Честер испугался непрошеного гостя и забился под диван в гостиной. Мы не можем уехать без него. Драко лишь смог неуверенно кивнуть. Ему не хотелось думать, как он собирается переносить собаку с родительскими вещами, но ответ пришёл как-то само собой. Вариантов на самом деле было не много, и порт-ключ — самый вероятный из всех, потому как уменьшать бедное животное или трансфигурировать в таком состоянии в какую-нибудь вещь — дело не самое безопасное. Через каких-то пять минут хозяева коттеджа стояли в середине гостиной первого этажа в обнимку с огромным псом, который грустно положил голову на плечо хозяина, державшего его многокилограммовую тушу, и прикрыл лапой свои глаза. — Ну, мы готовы, — заявил Эдвард. — О, нам ещё нужно кого-то ждать? Этот бойкий настрой сбивал хуже ожидаемых воплей, слёз, обмороков и криков. Напротив, они сами были готовы вынести на руках из этого дома нерасторопного юношу. — Эм-м, нет… — хватая со стола статуэтку собаки, блондин принялся наколдовывать порт-ключ, изредка посматривая на людей. Они наблюдали с интересом, но без какого-либо удивления или иных, таких обязательных, казалось бы, эмоций. Совсем… — Я перенесу вас на виллу моих родителей в Италию. — О, у вас есть родители. Это прекрасно, — подметила Джин. «Может, она им в мозгах чего повредила?» — проснулся внутренний голос, с которым Драко сейчас как никогда был согласен. — Италия… — довольно проговорил Эдвард. — Наверное, мы там никогда не были. Драко сглотнул вязкую слюну. Его коробило от всего, что творилось в этом доме и он поскорее хотел оказаться на своей, понятной ему, территории. — Итак. Этот процесс не из приятных для магглов. Скорее всего, будет очень сильно тошнить. Мистер Грейнджер… — Можно просто Эд… — перебил его мужчина, слегка улыбнувшись. — Джин, — подхватила мужа миссис Грейнджер. — Эд, — кивнул Драко. — Держите собаку крепче, я и Джин возьмём чемоданы. Сейчас порт-ключ начнёт издавать слабое свечение. Ваша задача до него дотронуться. Ничего не забыли? Они активно замахали головами, не собираясь прощаться с домом или совершать ещё какие-то ритуалы. Переглянувшись, они поднесли пальцы к ещё покоящейся статуэтке, ожидая команды. Через минуту появилось слабое свечение, и Драко собирался скомандовать, но радостный визг женщины опередил его: — Полетели-и!***
Минуя защитный барьер виллы д’Эсте, Драко отдал своих гостей в руки заклятья «Фиделиус». Поттер постарался на славу, определяя обитателей дома в Италии именно под воздействием этой сложной магии. Самая большая проблема — спрятать дом, который, по сути, являлся произведением архитектуры и был у всех на виду, сейчас же не посвящённые в круг «доверенных» видели развалины некогда произведения искусства. Когда они расселись в одной из гостиных имения и восторг гостей от красот особняка поутих, Драко всё-таки решил задать интересующие его вопросы. Он подбирал слова ещё по пути сюда, решая очерёдность сложного диалога. Это было достаточно непросто в исполнении, ведь пусть родители Грейнджер и более чем адекватно реагируют на происходящее, новость о том, что у них есть дочь, может шокировать. Нарцисса изо всех сил старалась уберечь своих гостей от излишнего удивления и наказала домовым эльфам держаться от них подальше, по крайней мере первое время. Но исполнить это было задачей не из лёгких, и через каких-то двадцать минут после их прибытия один из молодых домовиков, пятидесятилетний эльф Хезби, решил поинтересоваться у своей хозяйки: в какой комнате расположить дорогих гостей? К удивлению Драко какой-то негативной реакции на появление эльфа не последовало, напротив, Эдвард с интересом рассматривал домовика, постаравшись вступить с ним в диалог, и делал это даже с неподдельным успехом, вызвав у молодого эльфа восторг от интереса к своей персоне ровно до тех пор, когда их огромный пёс набросился на морально неподготовленного Хезби, сбив его с ног и начал облизывать его лицо и руки, напугав тем самым до чёртиков. Бедный, перепуганный эльф спрятался за юбкой своей хозяйки, призвав к себе чемоданы и тут же испарился, оставив пса в растерянном состоянии, вынудив искать себя по всей гостиной. — Мистер и миссис Грейнджер, — аккуратно начал блондин, переводя внимания родителей Гермионы с их пса на себя, но тут же растерял свою решительность. Он уселся на подлокотник кресла, оперевшись о спинку и сложил руки на груди, затем растерянно взмахнул в воздухе ладонью и постучал пальцами по своему подбородку. — Я понятия не имею, с чего начать этот разговор… Эдвард и Джин переглянулись. Они сидели рядом друг с другом, держась за руки. Оба выглядели крайне спокойными и собранными, это сбивало как Драко, так и его родителей, которые не знали даже трети тех событий, которые предшествовали появлению этих людей в их доме. — Позвольте помочь вам, Драко, — радушно улыбнулась Джин, — Но начну я с самого начала. Помогай мне, дорогой, если я буду упускать суть, — обратившись к мужу женщина начала свой рассказ после одобрительного кивка. — Почти семь лет назад наша жизнь круто изменилась. Это осознание, конечно, пришло не сразу. Мы жили спокойной, размеренной жизнью, в которой не было излишней суеты. У нас был наш дом, работа, но не хватало чего-то… чего-то глобального, будто какой-то крайне важной её части, — впервые за это время Драко услышал сбивчивое дыхание и дрожащий голос, говорящие о том, что эта женщина может испытывать иные эмоции, а не только радость и спокойствие, и это внутреннее порадовало парня. Он понятия не имел, какие последствия магической амнезии могут быть после вмешательства в сознание своих родителей Гермионой, поэтому не понимал, как вести разговор с ними. И то, что они равнодушно относились ко всему происходящему пугало хуже, чем он мог себе представить. Но сейчас он чётко видел — они могут чувствовать весь спектр эмоций. Значит, не все потеряно. — Иногда я ловила себя на мысли, что наш дом очень большой для двоих, что некоторые вещи, обстановка в комнатах, напоминают мне о чём-то, но я никак не могла понять о чём именно. Я отчаянно пыталась собраться, вставая утром с кровати, мой путь был таким же, как и всегда. Я шла в ванную, потом на кухню и стоя у кофемашины размышляла, что вот уже восемь утра, а я ещё не написала письмо… Но, я ведь не пишу письма… Боже мой, я пользуюсь пейджером, — растеряно усмехнувшись, она взмахнула руками в воздухе и потёрла глаза, убирая проступившие слёзы. Нарцисса же с Люциусом переглянулись услышав незнакомое слово, смотря друг на друга с взглядом «Чем она пользуется?», — Так продолжалось несколько месяцев. Мне казалось, что я схожу с ума в этом огромном доме, в этой стране, работа меня совсем не спасает и я ужасно боялась поговорить об этом с мужем потому, что думала — он сочтёт меня ненормальной. — Всё изменил один день, — подхватил её Эдвард, кладя свою ладонь поверх руки любимой, — Я ведь чувствовал всё тоже самое. Я помнил всю свою жизнь, но она мне казалась какой-то странной, серой и безрадостной. Будто всё, что происходило ранее, было лишено смысла. Я смотрел на старые садовые качели и думал: зачем нам они? Мы ведь никогда ими не пользовались. Иногда я гулял по улицам Лондона, раздумывая о своей жизни. Однажды я забрёл на точно мне незнакомую улицу, и осознал, что помню её обстановку в самых мельчайших деталях. Я остановился между магазином компакт дисков и магазином книг, долго всматриваясь в опустевшее здание между ними размышляя, почему это здание пустует и почему мне кажется, что на самом деле там что-то находится. Я вновь начал думать о своей жизни и вдруг меня осенило. Всё это казалось мне таким размеренным, таким монотонным. Я понёсся домой со всех ног и за ужином решил поговорить с Джин, рассказать о странных внутренних чувствах. Мы сразу же решили переехать. И сделали это не раздумывая. У нас были сбережения, поэтому мы просто купили дом в Австралии, выбрав страну вслепую, ткнув пальцем в карту. А дом и бизнес продали «с молотка». — Уже в Австралии, обосновавшись, мы с мужем подумали, почему по прошествии стольких лет так и не усыновили ребёнка? — Стоп! Стоп! Стоп! — возмутившись, Драко покачал головой и замахал руками, — Вы хотели сказать, почему вы не родили ребёнка? —Нет! Я знаю, что хотела сказать… — возразила нахмурившаяся Джин,— И я, и Эдвард… Мы бесплодны. Такое бывает очень редко, чтобы оба партнёра не могли иметь детей. Но это, к сожалению, наш случай. — Вы уверены? — нерешительным тоном спросила Нарцисса, которая пристально смотрела на меняющегося в лице сына. — Абсолютно. Эту часть жизни мы помним отчётливо, к сожалению, — объяснился Эдвард. На их с Джин лицах читалось явное сожаление с капелькой смятения, им сложно было выкладывать всю правду до последней крупицы и оба они явно догадывались, почему все эти люди так удивлены такому заявлению. Драко понимал, что Гермиона могла создать им воспоминания взамен стёртых, поэтому решил уточнить. — Вы проходили обследование после переезда из Англии? — Разумеется. И здесь нас ждала первая неожиданность. После подтверждения статуса бесплодных в чужой стране мы начали собирать документы с намерением взять ребёнка из детдома, но нам отказали. Отказ ничем не аргументировали. Женщина, которая была главной в этом отделе, сказала нам не приходить больше и почти выставила за дверь. Мы подавали жалобы, но решили, что это может быть связано с тем, что в Австралии мы ещё не открыли бизнес, фактически были безработными, — с горечью в голосе добавил он, начав гладить по голове подошедшего к нему пса, который уселся по правую сторону от своего хозяина и покорно подставил к нему свою милую мордочку. — На время мы отложили эти попытки, направив свои силы на создание и развитие стоматологии. Время от времени по нашей заявке приходили разные девушки, оценивая наши жилищные условия, но результата не было. Да и девушки эти себя вели странно, больше интересуясь нашими делами. «Это была Гермиона» — подумал Драко, получив словно ответ на свою мысль в виде одобрительного, еле заметного, кивка своей матери. — Ещё через два года мы вновь подали прошение об усыновлении и здесь нас ожидало самое огромное удивление. Руководство к тому моменту сменилось, и мы получили ответ, что орган опеки сделал запрос в Министерство Великобритании и наше прошение отклонено в связи с тем, что… — Джин отпила воды из своего бокала и шумно поставив его на столик возле дивана, сдвинула брови на переносице и расправила складки кофты, которые теребила последние две минуты, давая себе чуть больше времени перед тяжёлым для неё рассказом. — В письме говорилось, что мы с Эдвардом ранее уже становились родителями и подписали какие-то бумаги, отнимающие у нас право на повторное усыновление, — возмущённо продолжила Джин, изогнув губы в недовольной гримасе. — И потом они как бы тонко намекнули нам, что своими запросами мы привлекли к себе излишнее внимание, и наш переезд из страны с попытками усыновления ребёнка после подписания таких документов не останется равнодушным. — Мы были морально уничтожены: как же так? У нас был ребёнок, которого мы не помним. Мы набрались храбрости, игнорируя намёки, жаловались, что это ошибка, подавали на проверку данных, но нет. Это не было ошибкой, — растеряно подал плечами Эдвард. — Как можно было взять под опеку ребёнка и не помнить об этом? Ещё и написать отказ от второго усыновления… Тогда мы никак не могли этого понять и принять. Сначала мы думали, что кто-то подделал наши документы, мы почти свыклись с этой мыслью решая, что делать дальше. Впереди были долгих два месяца осмысливания ситуации, пока в один из дней к нам не явились люди в чёрных мантиях, которые, с их слов, искали нашу приёмную дочь. Они тыкали нам в лицо двигающимися фотографиями красивой кучерявой девушки, показывали такие же газеты с различными заголовками… Мы собрались с собственными мыслями сразу же, ведь эти люди явно знали куда больше нас самих. Это был наш единственный шанс понять, что происходит, — Эдвард почесал довольного пса за ухом и потянулся к почти пустому бокалу своей жены, который тут же наполнил водой Люциус, используя «Агуаменти». Эдвард посмотрел на полный бокал, затем на старшего Малфоя, который только сейчас понял, что не знает, поступил он правильно или же нет, и даже самую малость растерялся, но Эдвард лишь улыбнулся. — Обычная вода? — Самая что ни на есть… — ответил мужчина, получив лёгкий укоризненный взгляд жены. — Я могу и чего покрепче наколдовать… — растеряно добавил тот, пожав плечами. — Чай? —робко переспросила Джин. Драко хлопнул себя по лбу осознавая, что двум маглам наверное всё же будет не настолько комфортно в их доме, как следовало бы думать. — И чай в том числе… — А лучше бренди, — отозвался Эдвард, получив на это одобрительную улыбку и кивок от Люциуса. — Это отличное предложение, обязательно приму его этим вечером. «А может всё и не так плохо…» Эдвард отпил воды и продолжил свой рассказ. — Мы старались вникнуть хоть в какую-то статью, уловить любую суть газеты, которой трясли перед нашим носом. И кое-что нам удалось понять. Девушка, которую они искали, прошла какую-то вашу войну и, как мы поняли, поспособствовала её концу. И звали её Гермионой Грейнджер. — Такого совпадения просто не могло быть, — подхватила супруга Джин, — Эдвард грезил тем, чтобы назвать нашу дочь именно Гермионой. Это очень редко встречающееся имя, а в сочетании с нашей фамилией — просто невозможное двойное попадание. Люди были взбешены её исчезновением, они тыкали в нас своими палками, показывали эти двигающиеся картинки. Мы тогда были в таком шоке, что не описать словами. Но ощущение, будто раньше уже видели подобное — не покидало. Эдвард пригрозил полицией, но люди лишь рассмеялись и сказали, что будут пытать одного из нас, пока второй всё не выложит. А выкладывать-то было нечего, — возмущённая женщина недовольно фыркнула. — Мы внутренне смирились с неизбежным. Один из них что-то брякнул и из его дурацкой палки вырвался красный луч. Я зажмурила глаза, — её голос вовсе не дрожал, наоборот, Джин говорила об этом с неподдельной гордостью, будто случившееся далее утёрло нос всем Пожирателям. — А я смотрел в лицо смерти, обнял жену и тут… — в воздухе он имитировал взрыв. — Бах! Вокруг нас возникло какое-то защитное поле, словно перламутровая электризованная оболочка, оттолкнув этот луч. Последовали ещё лучи, и ещё. Но у меня сложилось впечатление, что это поле не только отталкивает смертоносные лучи, оно поглощает их силу и превращается в заряд тротила, который вот-вот рванёт. Так и случилось. Мощная волна откинула от нас этих людей, сильно травмируя их. Послышались стоны, крики. Гостиная была разгромлена, мужчины вставали и пытались вновь напасть, но у них ничего не получилось… Потом они просто испарились прямо из комнаты. В тот день мы поняли, что впервые увидели магию… — …Впервые, после того, как наша дочь по каким-то причинам оставила нас, разумеется, — женщина самодовольно улыбнулась. — Я уверена, что раньше мы не раз видели нечто подобное. Мы поняли, что Гермиона была такой же, как и они, как и вы. И она почему-то покинула нас. И у неё точно были на это свои веские причины. — И что было потом? — хриплым полушёпотом спросил Драко. — А потом, мы получили от неё письмо. —Письмо?! — удивлённо переспросил блондин, вздёрнув одну бровь. Его агенты следили за домом Грейнджеров вот уже пять лет. Он посылал анимагов, ищеек и телохранителей, желая не только уберечь их, но и найти любую зацепку для поисков Гермионы. И вот он узнает, что они проглядели письмо… «Чертова виртуозная нахалка…» — подумал он про себя, улыбаясь внутри словно маленький ребёнок, узнавший какой-то очень важный взрослый секрет. Чувство, которое он испытывал при осознании того, что Гермиона — человек исключительный, и по какому-то странному велению этой жизни обожаемый им, щекотало внутри, вызывая ни с чем не сравнимые импульсы, отзывающиеся отголосками по всему организму. Гермиона была на шаг впереди него и на десять впереди Пожирателей. И пусть он ненавидел её за то, что она его оставила, он в стократ раз сильнее любил её до безобразного безумия лишь только от ощущения этой маленькой ненависти, поселившейся внутри. И как же сильно он обожал её, когда понимал, насколько велика к ней любовь спустя эти долгие годы разлуки. — Да. Оно чудесным образом оказалось на кухонном столе. На конверте не было исходящего адреса. А внутри — только Ваша фотография, где карандашом было написано — друг.***
Гарри слушал молча, не перебивая, время от времени выражая на своём лице весь тот мысленный процесс, что происходил внутри него. Дружба с Поттером была для Малфоя глотком свежего воздуха в самый знойный летний день. Забини, конечно же, оставался таким же верным другом, без всяких сомнений. Но Гарри… Читать его эмоции, как открытую книгу, за последние несколько лет было настолько простым занятием, словно сам Драко находился с ним в изнурительном поиске крестражей, а не кто-то другой. — Это было моё фото, сделанное ею на Фиджи и выведенное ею же короткое слово. Я узнаю её почерк из тысячи других без всяких экспертиз, — укутываясь в плед, Драко сел на диване, обнимая маленькую подушку рукой. Шестерёнки в голове Гарри перестали крутиться, весь этот мысленный бум, что происходил внутри неё, устроил там самую настоящую вакханалию, заставив Поттера зажмуриться и тот слабо простонал, словно от бессилия. — А ну-ка, друг, поправь меня, если я не прав. Ты, гиппогриф тебя дери, ничего мне не сказав, установил за родителями Гермионы слежку, которые ей оказались вовсе не родными. Но Гермиона каким-то чудесным образом сама следила за своими родителями и знала обо всём, что происходит в их доме. И ты перевёз их к себе ещё в марте и ничего, блять, мне не сказал?! — писклявым голосом протянул тот, держа себя в руках, чтобы не врезать лучшему другу по наглой Малфоевской физиономии. Драко потерянно почесал затылок и виновато улыбнулся. — Получается, что так… Мерлин, Гарри, из твоих уст это звучит как-то…как-то слишком… Я не хотел тебе говорить, потому что сам не знал, что с этим всем делать. — Ты огромная задница, Драко. Но чёрт с этим, почему ты до сих пор ничего не сделал?! — Я решил, что больше не собираюсь искать Гермиону. Я понял это настолько чётко, насколько это возможно. Она оставила свою жизнь, оставила меня, тебя, друзей, родителей… Если в её шкафу есть скелеты, то они размером с великана… — Так, ладно. Ок. С её скелетами всё понятно, — оборвал его нетерпеливый слушатель, желающий высказаться, но мысли настолько быстро опережали друг друга, что совершенно не желали выражаться словами. — Что было потом? — сконцентрированный, он пытался понять суть этого рассказа, которая была глубже, чем он сам себе представлял, теряясь в собственных чувствах. — Ты не понял? Давай подведём черту? Она дала им высшую защиту и перестраховалась на тот случай, если им будет грозить опасность. Она знала, что я найду их и буду следить за ними. И это доказывает, что… — Что она действительно не там, где мы думаем… Драко раздраженно цокнул, демонстративно надув щеки, шумно выпустив воздух, и пристально посмотрел на Гарри. — Это доказывает, что она вступила в ту самую программу и не собирается возвращаться, Гарри… А я больше не собираюсь её искать… Ты думаешь, что я слукавил, когда сказал, что не стану больше этого делать? — добавил Драко опустив взгляд куда-то вниз, затем обхватив руками голову. — Я устал. Эта гонка без каких-либо правил. Гонка по кругу. Я бегу сам за собой… – его тонкие пальцы невесомо вплетались в платиновые пряди, медленно перебирая их. Драко прикрыл глаза, проведя по лицу ладонью и демонстративно сменил легко читающиеся, гнетущие его, эмоции на наигранную улыбку. — Может, всё не так, каким кажется? — заплетающимся языком ответил Поттер, прикладываясь головой на спинку кресла. — Может и не так… Но какая разница? — подал плечами юноша, так же облокачиваясь на спинку, доставая сигарету и прикуривая. Они помолчали пару секунд, думая каждый о своём. — Как они сейчас? Я, честно признаться, вообще не представляю их живущими вместе с твоими родителями. — Её семья отлично поладили с моими, они вовлечены в воспитание Адары. Честно признаться, дома творится самый настоящий балаган. Этот несносный пёс — самое странное создание из всех, что я видел, — усмехнувшись, он припомнил в голове пару забавных случаев с этой собакой. — Для него садовые гномы — самое безобидное развлечение из всех. Отец сначала терпеть его не мог, всё переживал, что Честер нападёт на его драгоценных павлинов, когда на самом деле моя мама втихую давно уже восстанавливает их обгрызенные хвосты. Этот лабрадор не может не засунуть свой нос куда не следует, всё ломает и крушит, хотя сам до безобразия всего на свете боится. Боится, но чёрт побери, делает. У отца первое время глаз дёргался… Но сейчас, у его дорогого лапусечки Честера в его личной отдельной ванной комнате собственные махровые полотенца и специализированный шампунь… Так вот. И мыть его — ответственное дело, которое мой папа никому не доверяет. Мама с Джин много времени проводят в магазинах или занимаются йогой. По воскресеньям наши отцы ходят на футбол. Отец никак не мог привыкнуть к игре, но это мелочи по сравнению с тем, как на его наряды реагируют болельщики. – усмехнувшись, Драко обрисовал неловкость момента. — Толпа, скандирующая на трибунах, сливающаяся в одну пёструю разноцветную массу на фоне моего дорогого папочки, одетого в шелковые одежды с старинной тростью и запонками, стоящими как весь этот стадион, скромно сидящего среди них в шляпе болельщика, изредка что-то шепча себе под нос. Если бы они знали, что он подсуживает… Кстати, через неделю можно всем вместе сходить на матч, — задумчиво добавил он, выпуская дым, словно это самое обычное предложение, которое он делал Гарри. Обратив внимание на своего друга, Драко невольно подметил, что Поттер как-то внутренне съёжился на этой фразе, но настоятельно решил сделать вид, что пропустил её мимо ушей. Естественно, эти чувства были понятны для юноши. Поттер приложил львиную долю усилий, чтобы принять тот факт, что отец Драко изменился, а теперь и всё это… — Относительно состояния родителей Гермионы колломедики разводят руками. Чтобы восстановить память нужно знать, как именно она была стёрта. А здесь совершенно непонятно, каким образом она вычеркнула себя из их жизни. Нужно знать наверняка, какой поток мыслей она направляла на них при произнесении заклинания. Их случай правда очень необычный. Никто из целителей ранее не сталкивался с таким ювелирным исполнением. И снова десять очков Гриффиндору… – развёл руками Драко получив в ответ укоризненный взгляд своего друга.—По поводу родства Гермионы и её родителей, я обратился в архивы детдомов Англии, подал запрос в Министерство — никакой информации об удочерении и никакой информации о прошлом Гермионы. Его будто стёрли или скрыли от чужих глаз. — Но ты ведь говорил, что во Франции были какие-то мёртвые дети? — оживился Гарри. Драко сдавленно рассмеялся, проводя пальцами по переносице. Он размышлял, что можно рассказать Гарри, а что лучше утаить, но встретившись взглядом с Поттером, шумно выдохнул, мысленно сдаваясь под натиском этих проницательных глаз. — Ты чертовски внимательный засранец, дружище. Да, я не искал её больше, но я должен был понять кто она. Черт возьми, да это почти смысл всей моей жизни… — Ну ещё бы. Я и не сомневался. Выкладывай и не скрывай от меня ничего, я знаю этот взгляд.– с укором подытожил он, сильнее подпирая свою голову рукой, стараясь не заснуть.— Я почти не сплю, могу воспринимать всё, что ты говоришь, но силы меня покидают. Мы всего-лишь пили весь день и ночь, обсуждая всякую чушь, а самое главное ты так, между прочим, решил отложить до момента кондиции человека, который таким образом расслабляется только в перерывах между семьей и борьбой со злом. — Так эффектнее, — кивнул ему Драко, усмехнувшись. — Ну что же, раз ты меня так хорошо знаешь, то понимаешь, что после появления Грейнджеров в нашем доме я сразу же трансгрессировал в Шармбатон. Из всего небольшого списка подходили больше всех две девочки. Луиза фон Бувье и Мари де Ла Крой. Я нашёл родителей первой, живых и здоровых, с подрастающими детьми. По критериям она также отпала. Девочка и вправду умерла после родов, родители похоронили её в семейном склепе. А вот вторая… — он вновь потянулся за сигаретой, зажав её между пальцев. — Вторая оказалась куда интереснее. — Да что ж ты тянешь резину?! У меня глаза настолько выпученные, что я сейчас начну видеть без очков, — в нетерпении Гарри жестом потребовал сигарету, сразу же получив её и закурил, хрипло прокашлявшись. – Столько лет прошло, а я никак не привыкну…– поборов кашель, Гарри несколько раз ударил себя кулаком в грудь, сильно зажмурившись. Это немного взбодрило его, но вскоре расслабило куда больше. Его мышцы словно атрофировались и Поттер «растёкся» в большом кожаном кресле, словно расплавившееся мороженое на палящем солнце. — Я не нашёл в живых родителей Мари. И самой Мари в том числе. Я поднял все свои связи и выяснил, что ребёнка никто никогда не видел. Учитывая факт зачисления волшебников от рождения в школу, девочка всё-таки была рождена на этот свет. Анриетта и Леонард де Ла Крой были убиты в начале второй магической войны Пожирателями из-за того, что не перешли на сторону Тёмного Лорда. Они старались держать нейтралитет, но… Да ты и сам всё знаешь… Их имения и бизнес опечатаны и находятся в подчинении поверенного. Никто из Министерства Франции со мной разговаривать об этом не стал. Но я вышел на очень болтливую экономку, которая работает у их управленца. К моему счастью, он не очень строг со своим персоналом, а эта женщина средних лет падкая на всякие побрякушки. И она мне рассказала, что Анриетта вроде как нагуляла дочку, был большой скандал, но доказать факт измены не смогли. Она втихую родила ребёнка на каком-то острове вдали от всех, а тот, якобы, умер, чему женщина была вроде как и рада. Только детей больше у неё не получилось завести. — То есть, наша Гермиона на самом деле Мари де Ла… де Ла… Чего-то там… И она об этом знает? — Кто знает… – деловито заявил Драко, уничтожив окурок заклинанием. — Я тогда думал об этом, анализировал, складывал, распределял весь этот информационный ужас в своей бедной голове и вдруг меня осенило. Как думаешь, что я понял? Гарри лишь растеряно взмахнул руками, выражая непонимание. Откуда ему знать, что пришло в эту безумную голову. — Почему я поперся во Францию? Шляпа же сказала, что она была зачислена в две школы от рождения. А не в Хогвартс и Шармбатон. Но подсознательно я начал искать именно там. У меня долго крутился в голове вопрос «Почему?». И я решил проверить остальные школы. И ты не поверишь, сколько таких детей по всему миру. Зачисленных от рождения в какую-либо магическую школу, но без возможности попасть в неё. Все они умирали, в основном до года. — То есть, Гермиона может быть кем угодно? – подвёл черту Избранный. Сон перебарывал его в неравной схватке, глаза Гарри слипались, он прилагал усилия, чтобы оставаться бодрым ещё какое-то время, но все бестолку. Он удобнее устроился, плотнее укутавшись в плед подмечая, что это майское утро выдалось достаточно прохладным. За окном светало. В небе начали виднеться сгущающиеся тучи. Из открытого окна веяло влагой, накрапывал дождь. Гарри покрутил в пальцах свою палочку, задумчиво всмотревшись в мелкие царапинки на древесине, раздумывая о только ему известных вещах. Он цеплялся за неё взглядом, как утопающий за спасательный круг, потому как силы совершенно оставили его в это раннее утро. — Я не знаю, как бы мне помогла дальше вся эта правда, если бы я смог точно понять кто она такая на самом деле. Я не уверен, знает ли она сама о своих настоящих родителях и в случае с де Ла Крой, если она всё-таки их дочь и, допустим, все-таки в курсе этого факта, тогда я не понимаю, почему Герм не заявила права на наследство… Знаешь, пока я искал Гермиону, для себя я понял одно…. Гарри?! Похрапывание Поттера прервало откровение Малфоя, словно ударив по губам. Он повернулся к нему лицом, улыбнувшись уголками губ и достав свою палочку, взмахнул несколько раз рукой, повернувшись на другой бок и плотнее укрылся тёплым пледом закрыв глаза. Вторя жестам его рук, большое окно закрылось, пламя в камине немного уменьшилось, круглые очки покорно легли на стол, а ещё один тонкий плед аккуратно накрыл собою спящего брюнета поверх другого. — Я понял, что никогда не смогу её отпустить, не смогу разлюбить её как бы мне этого ни хотелось. – прошептал он, встречая свой сладкий сон, так давно ожидающий своего часа.***
Малфою снилось что-то красочное, яркое. Сон абсолютно точно был отличным, ведь Драко явно ощущал, как он улыбается и эмоции, которые дарила эта улыбка, были самыми настоящими. Он начал просыпаться от раздражающего фонового звука, толи легкого шебуршания, толи слабого стука, и в его сонном сознании яркой вспышкой загорелась мысль о том, что ему непременно нужно запомнить каждую деталь этого сна. Это желание он помнил отчетливо, когда вскочил на диване, сбрасывая с себя плед и потёр глаза тыльной стороной рук. Но лишь только мысль о том, что ему нужно запомнить сон, осталась в его памяти, и ничего более. Он досадливо рыкнул, постаравшись хлопнуть себя ладонью по лицу, но понял, что довольно давно ощущает покалывание в руке, которое игнорировал во время сна и пробуждения, хотя отлежал её довольно давно. Драко зажмурился, желая вспомнить этот чудесный сон, он сконцентрировался на своих внутренних чувствах, и… Рука предательски ныла, придавая любым попыткам привести в тонус одеревеневшие пальцы нотки болезненности… Противный, раздражающий звук всё усиливался, будто кто-то настойчиво хотел разбудить его… Малфой встал с дивана, определяя местонахождение смертника, злобно озираясь по сторонам и, завидев у закрытого окна изрядно постаревшего филина Кингсли Бруствера, растерял свой пыл. Он быстро пересёк зал, распахивая створки, желая принять в свои руки небольшое свернутое письмо, но Тайгер демонстративно выпустил его из своей лапки, словно нарочно проталкивая его как можно дальше, помогая упасть на пол, и точно так же горделиво распушил свой хвост, ретируюясь, сверкнул на прощание своим самым непотребным местом перед носом молодого хозяина поместья. «Противная канарейка…»– подумал блондин разворачивая свернутое письмо, заметив на печати надпись «лично в руки Драко Малфою».