Большая Игра

Тяжело игнорировать присутствие огромной шипастой ящерицы, которая тихонько скребёт когтями по твоей спине. Ещё тяжелее, когда эту ящерицу видишь только ты. Из всей компании о существовании этой твари знает, помимо самого Адама, только Брэд — на правах лучшего друга, который наблюдал всё то же самое, когда им было лет четырнадцать. Нил как минимум догадывается, и, что ж, стоит рассказать ему ради его же безопасности. О чём догадывается Барри, Адам не имеет понятия, потому что у Барри горячка и он вообще не воспринимает реальность. Это проявлялось постепенно: сначала он слишком часто останавливался передохнуть во время пути, держась за больное плечо, потом перестал реагировать на оклики, а потом практически рухнул в руки Брэду. Теперь тот вымачивает оторванный от футболки кусок ткани в воде, — они набрали её из подземной реки в старые пластиковые бутылки, которых было предостаточно в каждой мусорной куче, — и кладёт Барри на лоб то одной, то другой стороной. Возможно, это был не вывих, а трещина. Возможно, истощённый организм не справится с воспалением. Возможно, Барри не сможет идти дальше. — Я тоже не смогу, — говорит Брэд, когда Адам озвучивает свои опасения. Нил ушёл на соседнюю улицу копошиться в старых машинах в надежде найти что-нибудь вроде оружия или, дай боже, еды — они не ели уже сутки, и голод потихоньку начинает валить их с ног. Брэд не заговорил бы об этом, если бы Нил был рядом. — Адам… — Нет, даже не… — Завались и послушай меня, — Брэд завинчивает крышку и отставляет бутылку с водой в сторону. — Я передвигаюсь раз в пять медленнее, чем надо. Барри теперь не передвигается вообще. Даже если вы с Нилом сейчас соберёте тут из говна и палок телегу, в чём я сомневаюсь, у нас всё равно не будет шансов добраться вовремя. Адам молчит. Этот разговор рано или поздно должен был состояться, но к нему невозможно быть готовым. — Идите вперёд, — тихо говорит Брэд, глядя ему в глаза. — А мы догоним, когда оклемаемся. «Не догоните», — думает Адам и знает, что Брэд тоже это знает. — Я против, — наконец выдавливает он, и Брэд со вздохом отводит глаза. — О’кей, но обсуди это сначала с Нилом. — Он тоже будет против. — А ты его переубеди. — И не подумаю. — Зря, вы вдвоём отлично сработаетесь, — Брэд поднимает брови с выразительной ухмылочкой, и Адам вроде как даже усмехается в ответ. Всё это ни хрена не смешно, но поговорить с Нилом ему всё-таки придётся. *** — Я не согласен. — Не удивительно, я тоже. — Либо все вместе, либо никак, — Нил какое-то время смотрит перед собой, а потом с силой захлопывает капот одной из брошенных на улице ржавых машин. Вдвоём они молча садятся на него, и Адам мысленно отмечает, что не знает, сколько прошло времени с момента их появления на втором уровне Игры. По-прежнему ночь, по-прежнему фонари, по-прежнему отсутствие долбаного неба, вместо которого над их головами висит перевёрнутый с ног на голову параллельный разрушенный город. Бесконечный дурной сон, из которого нет выхода. «Вот все вместе и умрёте», — чудовище гуляет по крыше машины, царапая чешуйками металл. — Умрём так умрём, — пожимает плечами Адам. — Как он выглядит? — М? — Тот, с кем ты разговариваешь. Насколько секунд Адам молча смотрит на свои колени. Затем оглядывается на крышу авто — чудовище пожимает чем-то вроде плеч. — Как ящер после радиоактивной катастрофы. «На себя посмотри». — И давно… ну, давно вы… — Давно у меня галлюцинации, ты хотел спросить? Называй вещи своими именами, чувак. — Я пытаюсь быть вежливым, — смеётся Нил, и Адам вспоминает наглую лыбу Брэда и вот это его «вы вдвоём отлично сработаетесь». Да уж. Лучшего момента не придумаешь. — Лет с десяти, наверное. — И ты к этому привык? — К этому невозможно привыкнуть, знаешь. Но я стараюсь это как-то… отделять от себя, что ли? Напоминаю себе, что не всё, что я вижу и слышу, реально. — Здесь с реальностью вообще туго. — Ага. Они ещё какое-то время молчат, глядя на пустые тёмные улицы и неподвижные пятна света от одинаковых ядовито-жёлтых фонарей. — Кажется, ты держишься лучше всех нас, — тихо усмехается Адам. — Барри терпел и дотерпелся, Брэд готов сдохнуть, я был готов ещё раньше. А ты всё прёшь и прёшь. Как будто у тебя действительно есть силы. Как будто ты справляешься. Нил молчит, слишком долго молчит, и Адам наконец поворачивается к нему, чтобы увидеть, как тот смотрит неподвижным взглядом перед собой. — Я не справляюсь, — он медленно закрывает и открывает глаза, и по обеим щекам скатываются слёзы. Адам не шевелится и, кажется, не дышит. — Я думал, они будут мне сниться, — произносит Нил так тихо, что приходится прислушиваться. — Те, кого я убил. Но мне не снится ничего. Я вообще не сплю, — его голос совсем не дрожит, и тем менее реалистичными кажутся слёзы, которые продолжают катиться по неподвижному лицу. — Когда ты менял код… в той комнате, я думал… я думал, если мы не успеем и нас убьют… Я хотел только… я больше не хотел победить, я хотел, чтобы нас вытащили отсюда… как угодно… чтобы мы просто выжили и всё закончилось… Адаму хочется развернуть его к себе, встряхнуть, пошутить что-нибудь тупое, но, кажется, «либо вместе, либо никак» означает, что иногда нужно просто шагнуть следом. Даже если шагать нужно в огромную чёрную дыру внутри чужой головы. — Я думал, я знаю, зачем я здесь. — Ради матери? — Тогда почему я хочу сбежать? — Нил закрывает глаза, и в этом сдавленном бормотании столько ненависти к самому себе, что Адам ёжится. — Потому что ты живой человек. Которого никто не учил убивать. Который боится смерти. Нил вяло хмыкает. — Эй, — Адам пытается поймать его взгляд, но он снова смотрит в сторону. — Хотеть позаботиться о себе — это не стыдно. — Я знаю. — А я так не думаю. Я думаю, ты в этом вообще не шаришь. Нил усмехается уже без прежней злости, и это крохотное движение губ возвращает Адаму способность нормально дышать. — Я думаю, — продолжает он, — ты никогда о себе не заботился. — У меня не было выбора, знаешь. — Главный в семье? — Вроде того. — Мне надо было идти в психологи… — Папа и брат погибли, когда мне было шесть. Адам замолкает, но, Нил, кажется, и не ждёт от него комментариев. — Мама тогда совсем развалилась. «Всё в порядке», «всё наладится» — а сама рыдает за стенкой. Просыпаюсь ночью — а она рыдает. И так жутко от этих звуков. Так жутко. Очень хочется взять Нила за руку: не столько поддержать, сколько успокоиться самому. Но это, наверное, лишнее. — Ну, ты вырос в хорошего лидера, знаешь. — Хороший лидер, который зассал, как только прижало. — Кто-нибудь это видел? Я — нет. Я видел чела, который с первого дня нам всем задницы прикрывает. — Брэд сказал, что знал, что я не захочу никого бросать? — Типа того. — А он знает, что я думаю об этом с самой первой секунды, как мы попали на этот сраный уровень? Адам медлит с ответом всего секунду, но этого достаточно, чтобы Нил сжал губы и отвернулся. — А я думаю о том, как лично выдавливаю глазёнки каждому распорядителю Игры, — тихо говорит Адам. — Представляю в подробностях, знаешь. Как давлю и как они вытекают. Только вряд ли я сделаю это в реальности. Не совсем ещё кукухой отъехал. Не важно, о чём ты думаешь. Важно, как ты выбираешь поступать. Нил смотрит на него несколько секунд, шмыгает носом и чуть отворачивается, неловко вытирая щёки ладонью. — Жалко, что эта железяка не на ходу, да? — Адам постукивает костяшками пальцев по капоту. — Посадили бы наших бедолаг и прокатились с ветерком. Я бы AC/DC орал вместо радио. Слушал когда-нибудь AC/DC? Группа такая была… — Ага, — кивает Нил, а через несколько секунд вдруг спрыгивает с машины. — Вот их и споёшь. Слезай давай. — Что? — Слезай и думай, где здесь взять электричество. — Я… Э-э… — Адам не очень соображает, о чём речь, но всё же соскальзывает с машины на землю. — А зачем? — Затем, что я электроинженер, — Нил снова открывает капот. — Круто, а причём здесь… — Посмотрим, насколько реалистичный хлам они нам нарисовали. Но без электричества я её не воскрешу. — Фонари же на чём-то работают? Нил оглядывается на Адама, потом на ближайший уличный фонарь, потом снова на Адама и улыбается — тот пока не понимает, почему, но сам факт улыбки после всего этого разговора не может не радовать. — Какой-нибудь старый кабель не помешал бы. Пороешься со мной в мусоре? — Странное у тебя представление о первом свидании, но хрен с тобой, опиши, что искать. Распорядители вряд ли будут в восторге — это буквально взлом Игры изнутри, но что-то подсказывает Адаму, что зрительский рейтинг их команды стремительно ползёт вверх, а, значит, их не рискнут слить до финиша. Но даже если сольют, то их финальный заезд будет красивым.