Объект вожделения – школьница

                  В момент, когда время беспрекословно хотелось отмотать назад, Грэг смотрел на ученицу без возможности оторваться, и смог отвести взгляд только тогда, когда по классу пробежался тихий шёпот, смешавшийся с ехидными смешками и непониманием.       Дейзи сидела неподвижно, и взгляд её глубокий, направленный сквозь Грэга, был наполнен тонной искреннего изумления и небольшой долей тонкой детской радости. Словно вся эта ситуация, в отличие от Грэга, её не пугала, а лишь забавляла и дарила какую-то скудную надежду на то, что та встреча в баре не была их последней. Школьница сидела прямо и под партой в предвкушении тёрла друг о друга потеющие ладошки, пока новоявленный учитель читал с листка бумаги имена и фамилии её одноклассников.       — Маргарет Литтлтон. — проговорил он и прокашлялся, оттянул одним пальцем ворот выглаженной рубашки, непроизвольно и красочно прокручивая вчерашний вечер в развалинах своей памяти.       — Можно просто Дейзи. — она одарила его саркастической улыбкой.       Русоволосая положила руки перед собой и не отрывала от Нэдлера своего прочного взгляда, даже когда он смотрел не на неё, а, к примеру, в окно, что было напрочь закрыто светлыми жалюзи.       Литтлтон весь урок перешёптывалась о чём-то со своей соседкой по парте, пока Грэг со скрываемым пренебрежением рассказывал что-то об американских романах, что некогда были заданы ученикам на дом, и беспокоился лишь о том, чтобы слухи о его последней интрижке не вышли за границы беспрерывно подрагивающих от разговоров губ Дейзи.       — Маргарет, а ты что скажешь? — голос мистера Нэдлера разорвал диалог между старшеклассницами.       — Дейзи. — повторила она, словно он случайно назвал её полным именем.       — Хорошо, Дейзи. Как называлась крайняя книга из тех, что тебе удалось прочесть? — мужчина спросил с чувством наступающего успокоения, видимо, его рассудок всё-таки немного сбил стресс и панику, как только он подчинил себе длинный язык Литтлтон.       — «Поправки» Джонатана Франзена. — проговорила она с усмешкой и стала наблюдать за тем, как заходили жевалки на мужском лице.       — Здорово. — коротко прокомментировал учитель и решил было перейти к следующему этапу урока, но звонкий голосок не позволил ему продолжить говорить.       — Эта книга о пороках человека в современном обществе: давление родителей на детей, самообман, показное счастье. Моя любимая часть, где Чип — главный герой, сдался под напором Мелиссы, одной из его студенток. Он не очень-то долго сопротивлялся, всё-таки молодость покоряет быстро. Ну, вы понимаете, молодое тело, упругая кожа.       Безобидное вчерашнее воспоминание вдруг смешалась в голове Грэга с ядовым снадобьем и вылилось на язык горьким соком. Грэг прокашлялся, а Дейзи лишь улыбнулась шире, играючи.       Она будто защищалась от чувства оскорбления и клейма использованного одноразового платка этими ехидствами и питалась смятением Грэга, пытаясь лишь привлечь его внимание без подлого подтекста. Литтлтон не была трусихой и всегда отличалась своим упрямством, добивалась всего, чего желала, и шла к победе напролом, при этом никогда не играла по правилам и не знала ничего о честности. Даже запятые в сочинениях и конспектах она ставила не по правилам пунктуации, а только так, как ей самой нравилось.       Их случайная встреча с Грэгом в баре показалась ей чем-то невообразимым, чем-то напоминала любовь с первого взгляда, которой у неё никогда не было. Девушка вернулась домой вчера вечером и в ночи до самого утра представляла их следующую встречу, его объятия и то, как он ласково согревает ей руки их четвёртой брачной зимой. И даже думать не желала о том, что никогда его больше не увидит, словно это было просто невозможно. Происходящее казалось каким-то химическим волшебством, невыносимым притяжением. Литтлтон пылала изнутри. Её сырая влюблённость перерастала в фанатизм по образу Грэга, который она сама себе в секунду выдумала и продолжала заигрываться им даже сейчас.       — Очень интересная книга, думаю, каждому из нас стоит уделить ей внимание в будущем, так ведь? — Грэгу, наконец, удалось отвлечься от горько шутливой Дейзи, которая чувствовала, как связывается в узел её живот каждый раз, когда учитель с ней разговаривает.       По классу прошёлся тихий гул согласия, но старшеклассница не собиралась останавливать свою клоунаду, в которую, как Нэдлеру показалось, она уместила столовую ложку маленькой пакости, а всё от того, что он вчера Дейзи бросил.       — Впрочем, расправа наступила мгновенно: как только руководство университета узнало об интрижке, Чип лишился работы и шансов на успешную карьеру.       Грэг буквально прожигал Дейзи взглядом, пока та ехидно улыбалась собственному успеху и победе в этой короткой битве.       Урок показался мужчине до ужаса долгим, но, наконец, подошёл к концу. Ученики, воодушевлённые тем, что в качестве учителя к ним попал не какой-нибудь трухлявый дед или конфуженная старуха, а молодой и интересный выпускник престижного университета, покидали кабинет, бросая скромные прощания и благодарности за проведённое занятие.       — Беттани пускает по тебе слюни. — проговорила Дейзи, оперевшись обеими руками об учительский стол, когда все ушли.       — Что? — Нэдлер продолжал что-то карябать у себя в ежедневнике, словно боясь поднять на девушку глаза.       — Девчонка, что со мной сидела. Беттани.       Грэг лишь промолчал с минуту, ожидая, что Дейзи уйдёт, но она продолжала стоять непозволительно близко и вдруг накрыла его руку своей влажной ладошкой.       — Что ты делаешь? — прошипел он и резко одёрнул руку, оглядываясь.       — Вчера тебе нравились мои прикосновения.       — Забудь вчера! Всё это просто сплошная нелепость, которая будет стоить мне карьеры и жизни! Почему ты вчера соврала, что учишься в университете?! Зачем? — мужчина зарывал руки в волосы и гневно шептал, боясь, что его могут услышать за запертой дверью кабинета.       — Я не врала тебе. Я лишь сказала, что изучаю литературу. — проговорила обычным голосом русоволосая.       — Надо было сказать, что ты учишься в школе!       — Надо было спросить, сколько мне лет! — прокричала вдруг школьница, и Грэг тут же небрежно провёл ладонями по лицу, пытаясь отмыться от всего того, что сейчас происходит.       — Я ведь не думал… — он поднял на неё маслянистые глаза и медленно выдохнул.       — А надо было, у нас город-то! Я если руку к носу поднесу, он у меня на ладошке поместится. — она поднесла запястье к кончику носа и пошевелила пальчиками.       — Ты ведь даже не в выпускном классе. Сколько тебе? Надеюсь, есть шестнадцать? — проговорил он тихо, чуть успокоившись.       — Во Флориде возраст согласия — восемнадцать лет.       — А тебе?       — Почти семнадцать.       Грэг закатил глаза, поднялся со стула и нервозно зарыл руки в волосы, скрывая в себе нарастающую панику. Дейзи стояла всё так же непоколебимо, затем почему-то радостно села на учительский стул, нарочно приподнимая выше и без того короткую юбку, будто не понимала, что совсем не является объектом его любовного трепета.       Сложно сказать, что Грэг разделял симпатию Литтлтон. Его самооценка и любовь к себе отразились бы в координатной плоскости на цифре ноль, а в моменты, когда он надевал пиджак и карминовый галстук, приблизительно на единице. Нэдлер был тем человеком, который был бы готов сидеть и ждать, пока в его жизни всё появится само, при этом его кумирами были те люди, что рвали когти и собственную плоть, чтобы пробиться наверх. На этом фоне он чувствовал себя вдвойне неспособным к успеху, но почему-то всё-таки решил попробовать начать с малого и медленно-медленно, годам к восьмидесяти, добиться поставленных целей.       Про таких говорят «плывут по течению», так вот Грэг даже просто плыть по течению не был способен сам. Его единственная подруга — мать. Она едва ли не устроила его на работу в эту школу, собрала чемодан, а перед этим сама купила сыну билет на автобус. Конечно, Грэг и сам мог бы сделать всё это, но решился бы? Вопрос открыт.       — Я переведу тебя в другой класс. — проговорил он, словив светлую мысль у себя в голове.       — И что ты напишешь в графе «причина перевода»? «Случайно трахнул в туалете бара свою ученицу»? — она заливисто посмеялась, пытаясь за звонкими смешками скрыть собственное огорчение, которое подкатывало к горлу незаметно.       — Тогда ты напишешь заявление о переводе по собственному желанию, а я подпишу, идёт? — Грэг подошёл к Дейзи и взглянул на неё глазами, полными мольбы.       — Нет.       — Почему?       — Я не хочу переводиться. — Литтлтон меняла эмоции каждую минуту, сейчас уставилась на него уже печально и стала молчать до тех пор, пока он не взял её за руки.       — Милая, пожалуйста, давай забудем всё, что было. Наша вчерашняя встреча была дурацким недоразумением. Не ломай мне жизнь. Прошу тебя, молчи.       — Недоразумением? Да как ты можешь?! — Дейзи вскочила со стула, быстро и рвано сменяя свои вдохи выдохами, ударила его по лицу, оставив на мужской щеке розовеющий след, повторяющий форму её ладони и пальчиков, и еле сдерживалась, чтобы не расплакаться.       Её светлые брови собрались домиком, и влажная верхняя губа слегка дрожала, словно на ямочке под носиком лежала плотная горошина её глубочайшей обиды. Грэг приложился тыльной стороной ладони к немеющей щеке и разглядывал десятиклассницу с искренним недоумением. Он не понимал, чего она хочет.       Школьница стояла, не шевелясь, но её коленки дрожали, и ладони всё крепче сжимали рукава свитера лососевого цвета, что почти сливался с покрасневшим от злости лицом. Затем Литтлтон расквасила лицо в плаче и, резко шагнув вперёд, прильнула к губам своего учителя, мёртвой хваткой вцепившись в воротник его рубашки. Грэг опешил и стоял в откровенном ступоре несколько секунд до того, как отбросил её руки и отошёл на пару шагов назад к окну. На его лице от солнечного света заблестели следы девичьих слёз, и, в целом, они оба выглядели безумно и пугали друг друга своим нарастающим гневом.       Нэдлер никак не мог допустить того, чтобы о их связи с Литтлтон узнала хоть одна душа, ведь сплетни разлетаются быстро, а тяга к чужим секретам растёт непомерно. Страх ответственности перед законом и беспокойство за собственную карьеру сгущали в его крови крайний, неудержимый страх. Дейзи засучила рукава по локоть и, казалось, ни на что в жизни не была так обижена, как на то, что Грэг просит забыть обо всём, что между ними было. В её не сформировавшемся до конца, в силу возраста, разуме танцевали танго разочарование и злость. В Дейзи бушевала самая настоящая истерика, которую она старательно пыталась не выплюнуть наружу.       Впрочем, практически безуспешно.       Литтлтон плевала на законы и ответственность и в порыве смелости, наконец, прошептала:       — Придурок.       Затем схватила со стола металлическую статуэтку Джека Лондона и наотмашь запустила её в Нэдлера, вымещая остатки своей злости, но промахнулась.       — Ты нормальная?! — прокричал он, обернулся и стал разглядывать разбитое окно. Дейзи прикрыла рот обеими руками, а Грэг перебрал крупный кусок стекла между пальцами и, расслабив кисть, бросил его на пол как раз в тот момент, когда в дверном проёме нарисовался директор школы.       — Самый добрый день! — начал задорно низкий полноватый мужчина, и тут же улыбка слетела с его лица, сменившись на гримасу недовольства.       — Здравствуйте, мистер Фостер. — проговорили оба в ответ одновременно и переглянулись.       — Мистер Нэдлер, первый рабочий день и уже разбитое окно! Что же будет, когда вы здесь первую неделю отработаете? Подожжёте спортивный зал? — мужчина брезгливо отодвинул жалюзи и глянул вниз, на школьный двор, сквозь дыру в оконном стекле.       — Это недоразумение. Это я окно разбила статуэткой! — перебила Дейзи учителя, который едва открыл рот, чтобы что-то сказать в своё оправдание.       — Понятно, а зачем, если не секрет? Впрочем ладно, наверняка причина ерундовая, пригласи маму в школу, я выпишу чек. Постарайтесь прийти обе на большой перемене. Мистер Нэдлер, вы тоже зайдите, нужно кое-что обсудить. — директор развернулся на пятках и вышел так быстро, что Дейзи ничего не успела сказать или возразить.       — Чёрт! — прошипела она, схватила с парты сумку и направилась к двери.              — Что он хочет обсудить? — взволнованно спросил учитель.       — Да успокойся ты уже.       — Я пытаюсь! — Нэдлер развёл руками, — Так, я могу рассчитывать на то, что наша вчерашняя встреча останется в секрете? — проводил ученицу взглядом.       — Пошёл ты. — фыркнула она и вышла.