Курим и молчим

Кафешка недалеко от редакции проста и незатейлива, но здесь подают приличный бизнес-ланч с часу до двух, и помещение просторное. Володя утаскивает Макса в закуток, где столик у окна, оставляет ему свою куртку и идёт заказывать. Платит вперёд за обоих: вспоминается вчерашний их тур с придорожным магазинчиком и тем, как Макс платил со своих. Потом все обсудят. Надо поесть и подумать. И адрес заодно посмотреть. Народ прибывает, но там, где они расположились, чуть больше пространства, чем у столов в середине. По крайней мере, никто не дышит в спину. — Я тебя не спросил, но у них тут все стандартно, — возвращается он. — И к слову о «раскомандовался» — нет, я так не думаю. Вполне было здравое предложение, что уж. — О, супчик, — радуется Макс. — Тепленький! Супчик скорее даже горяченький, и это совсем хорошо, потому что усталость еще не выветрилась, еще немного ломит все тело то ли после недавней ночи, то ли после дорожного приключения перед этим. О сеновале Макс уже и не вспоминает… ну, почти. Кстати, насчет почти!.. Здорово, что Володька не охренел, когда Макс ему сегодня утром про это «почти» задвинул. Значит… может, что и получится? По крайней мере, у него уже есть работа, и они сегодня идут на концерт. — Ну что? Когда выдвигаемся и на чем? — Максу страшно интересно покататься на метро, но после горячей еды его развезло, и вот сейчас бы поспать где-нибудь хотя бы часок, а потом ехать! Но здесь уж вообще Володя хозяин положения, как решит, так и будем перемещаться. — Я думаю, — отвечает Володя, глянув на него внимательно. Достает телефон, пробивает адрес и прикидывает, как они все же поедут. На метро?.. — Вид у тебя помятый. Голова болит? Макс и правда выглядит более уставшим, чем с утра, и даже более уставшим, чем вчера, но Володя не может понять, в чем дело. Ехать прилично, не меньше получаса, но что-то тормозит его тащить Макса в метро сейчас, и он смотрит наземные маршруты. И ждёт, что ему скажут. — Мы можем на автобусе и можем на метро. До метро идти дальше, — он убирает телефон в карман. — Устал? Кофе будешь? — Кофе буду, — радостно соглашается Макс. — Давай я пойду куплю, а то неудобно. И знаешь… Может, мы на такси поедем? Это дорого здесь? Может, у меня хватит. Потому что я как-то не выспался, что ли. Слабость такая неприятная. Может, погода. Давай, кофе пойду принесу. Вон туда идти? — Можем и на такси, — соглашается Володя. — Сходи тогда за кофе, я ситуацию с такси посмотрю. Может, погода, может, стресс… Было немного интересно, что купит Макс. Из кофе. А цены на такси были приемлемыми. Это и впрямь нравилось ему больше метро или автобуса. Только подойдя к кассе, Макс понял, что про кофе ему-то ничего и не сказали. Человек за прилавком посмотрел на него недоумевающе. — Так какой вам? В данной ситуации лучше всего быть честным. Макс улыбнулся: — Я первый раз в Москве. Какой мне кофе, если у меня трещит голова, и я иду на концерт рок-группы? Мальчик-продавец (для него вроде бы должно быть какое-то специальное название?) словно проснулся: — Рок-группы? А какой? Макс рассмеялся, полез в карман куртки… и достал билеты. И еще какую-то бумажку. Билеты показал мальчику. Тот просиял: — Ого! Вам бы бисквит «Делифранс», но увы, закончился. Посоветую латте с сиропом. Ореховый или лайм? Макс даже не сразу ответил: разглядывал бумажку, обнаруженную в кармане вместе с билетами. Адрес и телефон. Откуда это? Когда он вернулся за столик, Володя уже убрал свой телефон. — Ваш кофе, сэр, — улыбнулся Макс. — Ну и мой тоже. Слушай, как называется мальчик, который продает кофе? В общем, я ему сказал, что у меня трещит башка и я собираюсь на концерт рок-группы. Он спросил — какой именно. Я показал ему билеты, и он порекомендовал мне латте с сиропом. Я взял один охеровый… то есть ореховый, и один лайм, на случай, если тебя от лимона уже тошнит. И, Володь… Это ты мне в карман сунул? — Макс показал ему бумажку. — Я полез за билетами, а там… Я уже понял, что это ты. На этой улице твой дом стоит, я видел на нем табличку. — Бариста, — на автомате ответил Володя, потом только заметил бумажку. — Да, я. Я написал ее тогда, когда ты в магазин пошел на трассе. На случай, если ты отвезёшь меня и свалишь, мне было важно, чтобы у тебя был теоретический способ меня найти… — Он пожал плечами, кивая на чашки. — Где какой? — Не знаю, сейчас на вкус определим, я уже успел забыть, пока шел. Он уселся и сказал: — А еще мальчик сожалел, что бисквит Делифранс уже закончился. Интересно, я так выгляжу, что навеваю подобные ассоциации? И напел вполголоса, так чтобы слышал только Володя: — Пускай он будет рядом и дышит в шею мне — я верю его сильному плечу. Он — гастарбайтер… Бла-бла-бла, бисквит Делифранс, две полоски, и кофе. А? И хорошо, что Володя не пил кофе, даже не начал, облился бы сто процентов, начиная ржать в ладонь. Макс со своей песней про гастарбайтера был очень в точку. — Папа, мы пить там не будем! — смеясь, отозвался он. — Нет, ты не навеваешь ассоциации, во всяком случае сейчас, но песню я оценил. Чашка, взятая наугад, оказалась ореховой. Ну и пусть. Латте очень к месту. Было уютно и очень как-то тепло сидеть в кафешке с латте, соприкасаться коленями под столом и смотреть друг на друга. И такси, им однозначно надо такси. На улице начинался снег. Внезапно для октября, но вряд ли он ляжет. — Володь, — внезапно спросил Макс, — если хочешь, мы можем попробовать вместе и тот и другой сироп, а? Потому что лично я просто теряюсь, какой вкуснее, охеровый, то есть ореховый, или лайм. Хочешь? И протянул Володе свой стакан. — Это же ничего, если ты из моего попьешь, а я из твоего? Во всяком случае, — он наклонился совсем близко, — зубы я сегодня утром чистил той щеткой, которую ты мне выдал, и сифилиса у меня тоже совершенно точно нет. Володя едва удержался от того, чтобы не прикрыться рукой, но вид у него наверняка был слегка охеревший, под стать кофе, ага. И не от того, что ему предложили обменяться чашками, нет. А от того, что никто вообще не поднимал обычно такие вопросы, все отстраненно или «само собой разумеющееся». Поди спроси кого-то про сифилис, «я что, по-твоему больной», крик до небес будет. — Меня прикалывает твоя оговорка, — честно говорит он. — Охеровый… Я не против. У них я вообще кофе не пробовал, как-то не до него было. И знаешь, — он понизил голос, благо Макс итак был рядом, — даже если б ты не почистил зубы, меня б это не смутило. — Вообще ты прав, Володь. Про сифилис тебе нужно было меня спрашивать три дня назад. Ну, на крайний случай вчера ночью!.. Стало немного полегче, после кофе прошел озноб и хотелось говорить всякие глупости. Хватило бы сил на вечер, хотя бы на концерт, а то совсем обидно будет. — Знаешь, я забыл, — признался Володя. — Но если так подумать, то и тебе надо было спрашивать. — Он улыбнулся. — Но я так логично рассудил, что если ты жениться собрался, то явно не болеешь. А у меня справка есть. — Он отпил другой кофе. — Ты пробуй, пробуй… Сидеть и говорить об этом так просто было внезапно приятно. Хотя казалось бы, нашли что обсуждать, да ещё и за кофе! А почему бы и нет. — Чокнуться можно, — сказал Максим своему стаканчику. — У нас тут человек не только с корочкой, а еще и со справкой!.. И посмотрел на Володю: — Ты логично мыслишь. А я, веришь, напрочь забыл, так меня… кхм… колбасило. Как там? Он так прекрасен, что нас колбасит? Ну в общем, Володь, будем считать, что в этом плане нам повезло. Справка, вот уж не ожидал! И посмотрел на часы: — Как там? Нам не пора? Таксист вез их длинным маршрутом, по набережным через центр, и Макс только и успевал вертеть головой, чтобы рассмотреть московские достопримечательности. Хотя, правду сказать, видел он их сто раз на картинках и даже в интернете: теперь-то в каждой дыре есть интернет, и в их деревне тоже. Местами. И самое главное — его сейчас не столько занимала Москва, сколько человек рядом. И даже не совсем рядом: Володя сел на переднее сиденье. Но это было неважно: впереди концерт, а потом… Потом, наверное, они как минимум обсудить смогут то, что Макс сказал сегодня утром про «почти». Уже практически стемнело, когда они затормозили на какой-то улице, и водитель сказал: — Ну что, молодежь. Вот ваш клуб, приехали. Молодёжь, для водителя они реально, похоже, молодежь, кто ещё на концерты ездит. Хотя Володя искренне радовался, что он не тянет на свой возраст. Пришла в голову мысль, что он не в курсе вообще, сколько Максу лет, если уж так-то… Говорил тот или нет? Это было странно, они одновременно не знали и будто бы знали друг друга. Володя знал так мало о Максе, но при этом у него сложилось стойкое ощущение, что они знакомы уже довольно давно. Но вот сейчас, даже про возраст — и неизвестно, но что уж тут, после деревни они тянули едва ли не на весь полтинник, а сейчас вон ничего, молодежь!.. Он расплатился, они выбрались из такси, до начала чуть меньше часа, народ уже собирается. Город начинал гореть огнями в этих сумерках, переливаться, сверкать. Дождь-снег прекратился и на улице стало даже приятно. — Слушай, сколько тебе лет? — негромко спросил он у Макса: любопытство совсем заело. Потом вспомнил, сорок, кажется, сорок, он говорил что-то про мать на трассе, да и потом про себя рассказывал. Совершенно не отложилось, не соотносится с этими цифрами. — Я уже вспомнил, — всё-таки сказал он, чувствуя себя немножко глупо. — Я говорил — почти сорок, — улыбнулся Макс. — Тридцать восемь. Еще вполне сойду за молодежь. А ты? — Мы ровесники, — просто ответил Володя. — Ну почти. Тебе ж уже исполнилось в этом году, день рождения то был уже? Если да, то точно ровесники. Он всё-таки закуривает свою вишневую штуку, вопросительно предлагает Максу пачку и смотрит на ночной город. — Не чувствую себя на свой возраст, — честно говорит он. — Иногда так смотришь и думаешь, неужели? А совсем никак не ощущается. — Вот и у меня не ощущается. А так-то уже исполнилось, да. В июле. Мать мозги проконопатила — старый, говорит, уже женихаться, бобылем скоро звать будут на деревне, женись да женись! Я плюнул да и согласился. А страда, сенокос, какие свадьбы? Подождем, решили, до осени. Ну вот, подождали, — он смотрит себе под ноги. — Нет, Володь, к черту все. Пусть что хотят думают, лишь бы документы отдали. Пойдем? А то холодает что-то. — Разберемся, со всем разберемся, — отзывается Володя, докуривая, и манит его за собой. — Пошли. Их пропускают вместе со всеми, народу довольно, билеты проверены. Публика разношёрстная, это и радует, что тут они совсем не выделяются из толпы. Два парня, даже не мужика, пришли на любимый концерт. Билеты у них были самые дешевые, на танцпол: Макс специально брал такие, не из-за цены, а потому, что если уж идешь на концерт любимой группы — сидеть за столиком банально глупо. Нужно прыгать, танцевать, орать и размахивать руками. Тридцать восемь лет, да! Интересно, он один так думает? — Извини, Володь, билеты не на вип-места. На танцполе будем. — Вип-места вообще у бара, думаю, мы не пить сюда пришли, — весело отзывается Володя, потянув его за рукав. — Пойдем. Я вообще на концертах давно не был, а на танцполе ещё дольше, но это совсем не проблема. Только сзади стоять не хочется, ну лично мне. Танцпол популярен, вообще людей довольно много, а внутри поднимается странное ощущение ожидания, которое рождается перед подобными вещами. Давно не ощущалось, надо сказать. Володя давно никуда не ходил просто так. А Макс в детстве очень любил вечер накануне дня рождения. Или накануне Нового года. Это было время ожидания мечты: исполнится или нет? Так-то батя с мамой всегда спрашивали, что бы он хотел в подарок, но все равно было так захватывающе ожидать — исполнится или нет? Ожидать праздника, радости, какого-то очень особенного счастья. Вот и сейчас у него было такое ощущение. Он столько лет собирался пойти послушать эту группу вживую. Потому что они писали такие песни — прямо про него. Умел бы он так писать — примерно то же самое наверняка бы писал. А еще — он иногда гадал на их песнях. Задавал вопрос и запускал в телефоне случайный выбор. И слушал. Выпавшая песня была ответом. Вот и сейчас он загадал: какую будут играть первой, в той и будет сказано, что с ними обоими случится дальше. Тем временем свет погас, заметались яркие огни, и концерт начался. — Дорогие друзья! — донеслось со сцены. — Сегодня мы открываем нашу программу песней про сложный жизненный выбор. У каждого в жизни настаёт момент, когда нельзя откладывать решение на потом. Когда необходимо сделать выбор, когда сворачивать — нельзя. Белое или чёрное, вверх или вниз, уйти или остаться. Всё просто. У каждого из нас в жизни настаёт такой момент, который требует поступка. Итак, песня из нового альбома — «Молчим и курим!.. Макс услышал и онемел. В самом деле? Нет, действительно? Уши его не обманывают? «Пусть яркий бьет в глаза настольной лампы свет, Пусть враг смеется, пусть надежды снова нет, Терпи, товарищ, мотылек в огне свечи…» Макс обернулся на Володю — и увидел, что тот смотрит на него. — Сомнения прочь! Теперь мы разведчики! — изо всех сил подпевал танцпол. — Лишь ты, надежда, в сердце пламенном стучи… О господи. Ах ты ж, етишкина маааать!.. Обратно возвращались тоже на такси. Володя на этот раз сел рядом с Максом на заднее сиденье. В голове звучали обрывки любимых песен: «Два капитана одного корабля», «Секс — грязное дело, любовь чиста», вездесущий хит про Скарлетт Йохансон — Макс тогда, когда все вокруг орали припев, усмехнулся про себя: не знаю как Скарлетт, ее наверняка в Херсоне заждались, а он сам внезапно в Москве оказался, — любимые «Ракеты на Марс», где-то на задах эмоций — финальный вездесущий «Гагарин»… Но самое главное — первая песня. Макс закрыл глаза, и сам не заметил, как оказался головой на плече у Володи, конечно же, совершенно случайно. Володя молчал. Переполненным эмоциями сложно было бы ехать как-то по-другому, обсуждать с такси не хотелось, да и… слишком сильно это было. Он даже не сомневался, заказывая машину, садясь на заднее сидение с Максом, подставляя плечо. Хотелось контакта, чего-то такого, чтобы ощущать, эмоции бурлят у обоих, обмениваются, и такси по ночной Москве было сейчас очень кстати. Он смотрел на дорогу, чувствовал Макса рядом и думал, что, наверное, он сейчас чувствует себя как никогда хорошо. Эмоции свежи, он закрывает глаза и прокручивает в голове эти яркие моменты, которые потом обязательно, обязательно захочется обсудить им вместе. … Слушать песни вживую было пробирающе до дрожи. Масштабно. Казалось, музыка везде, и внутри и снаружи и все вокруг звучит музыкой. А ещё он засмотрелся на Макса, залип, потому что первой пустили песню, которую они пели в машине. И Макс явно заметил, и взглядами они встретились, пока остальные пели припев. Пульс резко зашкалил, когда он подпел вместе с остальными «в наших сердцах…», зная, что Макс на него смотрит. Дальше все было как в едином порыве. Они вместе со всеми до хрипоты орали «Скарлетт Йохансон едет в Херсон» и подпевали совершенно лиричному «Что стоишь под дождем, что бежишь под дождем…» Володя вышел с концерта совершенно охреневшим в хорошем смысле этого слова и сейчас в такси молчал, глядя в окно на огни ночного города и чувствуя, как дремлет Макс на его плече. Это было сейчас… бесценно.