Курим и молчим

После обеда и правда стало проще. Володя расслабился. Лида сбила ему, конечно, весь романтичный настрой, ну и что ж теперь. Он быстро помыл тарелки и пошел обниматься с Максом. А потом бы кофе. Определенно нужно кофе. — Кофе будешь? — спросил он. — Я его пью, когда мне нужно перезагрузиться, так сказать. Или расслабиться. Кофе, как ни странно, ассоциируется у меня больше с отдыхом. — Буду, конечно, — улыбнулся Макс. — Я же первый его нашел! Но ты тогда сам готовь, я посмотрю, раз такое дело. Потому что кофе — это скорее ритуал, как я понимаю! — Варить будем? Я в общем-то не сильно знаток и все такое, но иногда настроение находит… У меня где-то ещё растворимый есть, я его недавно доставал, — Володя полез в шкаф за туркой. Все как у людей. Он даже помнил, как купил ее себе, потому что хотелось наконец нормально варить кофе, пусть даже раз в месяц, и он в какой-то момент решил, что может себе это позволить. Турка с кофе отправилась на плиту, а Воллдя занял выжидательную позицию, потому что тут главное — не пропустить, чтобы все это не сбежало. — У тебя вообще… есть предпочтения по кофе? Я помню, мы в кафе со сливками пили, но просто… мне всегда неудобно спрашивать тебя о каких-то таких вещах, мне кажется, что я напоминаю о том, что там… — он запнулся, — где ты до этого жил, у тебя почти ничего не было… Но я спрашиваю, чтобы понять, а не чтобы напомнить лишний раз… понимаешь… — Я в этом смысле абсолютный валенок, это верно. Поэтому буду учиться у тебя! — Макс подошел ближе, обнял Володю, шепнул на ухо: — Потому что ты городской хлыщ в кофточке и с цигаркой. Блин, я как вспомню, меня сперва ржать тянет. А потом… Потом, Володь, я начинаю ощущать… Нежность какую-то, это так странно. Ну все, — он отодвинулся, — а то сбежит, смотри. Кофе реально чуть не сбежал, когда Володя отвлёкся на это объятие. А потом Макс вовремя отошёл, и он успел снять турку вот-вот в самое время. И вспомнил про кольцо. — Многие считают, что кофе нужно пить только черный и все такое, а менее в этом вопросе забит и считаю, что кофе нужно пить, который вкусно. Поэтому я тебе просто несколько вариантов предложу и будем пробовать, если не против. Ему реально нужен кофе. Переключиться. Потому что приходить на кухню с кольцом… ну, не хочется. Кофе хватило на три небольших чашки. Вроде они когда-то были из какого-то сервиза, но уже непонятно, из какого. Володя сделал совсем черный, со сливками и без сахара, третья чашка вышла совсем некрепкой и туда отправился сахар, совсем чуть-чуть. Пахло прекрасно. Запах — это, наверное, то, за что он в том числе любил варить кофе. — Я ведь реально предлагаю пробовать, — сказал Володя, притаскивая все три чашки за стол. — Я обычно пью вот такой, ну… когда у меня сливки есть. Можешь начать с него… Он отошёл обратно к плите, нацедив себе ещё одну совсем маленькую чашку — турка была большой — делая что-то похожее на вариант со сливками, и вернулся за стол. Реально какой-то стол дегустаций. — Какая красота, — улыбнулся Макс. Отпил сперва из первой. Потом из второй. Потом из третьей. И сказал: — Знаешь, вот по настроению на данный момент мне почему-то нравится чёрный и без сахара. Может, погода? Так-то я больше сладкое люблю, но вот сейчас так. А тебе со сливками? Ух, у нас в деревне такие сливки, нальешь в чашку — и кофе не видно! — Ну я не удивлен, у вас то сливки явно получше наших, — улыбнулся Володя, забрав в таком случае чашку, где этих сливок было больше, чем кофе. — Да, я черный пью крайне редко. Не знаю, почему. Так повелось. Но иногда реально охота экспериментов. Было уютно так сидеть друг с другом на диване, пить кофе мелкими глотками и обсуждать что-то простое и душевное. — Знаешь, я сегодня очень… удивился, когда ты мне написал. Но это было приятно. Правда, я как раз в машину шел и больше ответить не получалось… Но это было внезапно… Реально внезапно. Хотелось сказать «по-семейному», ага, когда тебя дома реально ждут. — Ну… я реально о тебе думал, как ты там. Я позвонить хотел, но потом представил себе — ты такой работаешь, вокруг коллеги, и вдруг какой-то непонятный хрен тебе звонит. Ну… я и написал. Подумал еще, что, если ты не захочешь отвечать, ты можешь не отвечать, а звонок ты должен снять… или не должен… ох, Володь, что-то я запутался окончательно, — Макс вздохнул. — Может, погода опять же. Но я рад, что не сильно тебя напряг. Очень рад, правда. — Тебе кажется, что ты не вписываешься в мою жизнь и потому «должен не отсвечивать»? — внезапно спросил Володя. — Коллеги-то не узнали бы, кто мне звонит… да там и не было никого, кроме Игнатьича… Кажется, что ты «все время не вовремя со своим вот этим всем»? Он поставил чашку и аккуратно обнял Макса за плечи. — Я не стал тебя будить утром. Ну зачем. Но поцеловал. Потому что не мог не… — Кажется, Володь, — снова вздохнул Макс. — Очень кажется. Опять какой-то голос зудит: вот приперся ты, деревенщина, когда-нибудь ты надоешь — как там Игорь-то говорил? Экзотики захотелось? Ну вот как надоест тебе эта всякая экзотика, так и… Маманя мне все говорила: каждый сверчок знай свой шесток, а люди, которые вместе живут, должны равными быть. В культуре, общественном положении, месте жительства и прочем. На одной постели, мол, далеко не уедешь. Ну, или детей родить, чтобы меньше было времени друг с другом, особенно когда не знаешь, куда его девать. Но дети нас не спасут, — он невесело хмыкнул. — И все это щас бурлит у меня внутри… словно я и правда не свой шесток занял, и вот-вот придет кто-нибудь типа Игоря или Лиды, и прогонит меня взашей. Да, я понимаю, что я идиот. Я привыкну, Володь. Я постараюсь. — О как, — негромко отозвался Володя. — То есть, по факту, без разницы, что как в личном контакте, все определяет общность общественного положения и стартовой позиции? А ты не думал, что люди равными становятся оттого, что вместе живут? Вообще интересная вещь, я вот думаю, если представить, что я в деревню, к примеру, перебрался, ну вдруг, интересно, я б тоже переживал, что я не на своем месте? Наверное, да. Ты просто не на своей территории, я понимаю, это сложно. Так уж получилось, что ты сидишь сейчас дома в силу здоровья, ну сложилось так, и чувствуешь себя… неуверенно. Но знаешь, вряд ли… вряд ли дело в экзотике… — голос сорвался, и Володя кашлянул, настраиваясь. — Игорь как будто знает, чего я искал, ага. Он вон вообще про таджиков задвинул от большого ума… — Володя вздохнул, потянувшись за чашкой, и отпил из Максовой. Черный кофе получился и правда хороший, но горький. — Интересно, почему ты не думаешь, что тебе городская экзотика может надоесть и я вместе с ней? Потому что я вроде как по положению выше? Главное слово «вроде как». — Я помню про таджиков, — посмеялся Макс. — Меня тогда это очень прикололо где-то внутри: вот, мол! Вот так тебя воспринимает этот человек! Но я-то знаю, Володь, что ты меня не так воспринимаешь, иначе бы я с тобой не уехал бы никуда. И что я для тебя не экзотический хрен, а… наверное, близкий тебе человек, по внутреннему ощущению, по духу, если хочешь. Потому что и мне среди деревенского примитива тяжело, и тебе. наверное, среди всех этих мажоров городских с выебонами тоже… Вот как-то так я думаю. Но иногда выскакивает это чувство — «это не твое место», ну и накрывает. Я это давить буду, правда. Лично мне оно не нужно совсем. — Знаешь, что я понял в этом вопросе? Окружающие люди понятия не имеют, городской ты или нет, на своем месте ты или нет. Если ты сам не говоришь им об этом. Им в большинстве все равно, ну или некоторые всех считают не на своем месте, вон как Игорь. Никто не знает, где чье место, да часто и не хочет знать. Если ты хочешь здесь быть, значит, твое. Он помолчал и добавил: — И да, ты для меня не экзотический хрен и вообще, иначе бы я с тобой не поехал никуда и за руль бы не пустил, знаешь. Отзывается что-то. Раньше, чем я понимаю, что именно, — он накрыл его руку своей, переплетая пальцы. — Игорь-то знал, что ты из деревни, только потому, что мы ему сами сказали. — Спасибо, Володь, — отозвался Макс негромко. — Спасибо и за кофе, и за… вот это вот все. Ну что, какие у нас дальше на сегодня планы? Давай я чашки сполосну и пойдем в комнату? — Давай. Нет у меня планов на сегодня, отдохнуть бы, — Володя, конечно, немного слукавил, один план у него был. Ну все же. Потому что кольцо все ещё лежало во внутреннем кармане куртки. А ему реально хотелось его подарить. Нетронутая чашка с остывающим кофе отправилась в холодильник: все-таки четыре — это много для двоих, да и холодный кофе имеет свою прелесть. Ну лично для Володи. Остальное в мойку. Володя пошел запереть нормально дверь, потому что закрыли они ее только на засов, когда Маня с Игнатьичем ушли. Ну и полез в общем-то в карман, где кольцо и лежало. В бумажном пакетике, потому что «пафосные коробочки» отдавали дикой пошлостью, ну вот реально, Володя даже не стал об этом думать тогда. Не шло это сюда совершенно. Максу даже было немного смешно мыть эти крошечные чашечки, словно кукольные. Он все боялся их раздавить ненароком. Но к счастью, после кофе особо посуду не надо отскребать, с задачей этой он справился и пошел в комнату. Сел на кровать. — Ну вот как-то так, — усмехнулся он. — Да, таблетки я с утра выпил, вроде все сделал, что должен? Можно отдыхать? Чем ты хотел бы заняться?