Марко

      Марко идет по улице изо всех сил стараясь делать вид, что в викторианском особняке ничего особенного не произошло. Что он всего лишь обычный прохожий, бредущий по своим делам.       Все хорошо. Светит солнце, дует ветер, поют птицы. Он не видел крови и кусков растерзанных тел, он не слышал леденящего душу рыка за спиной. Ничего этого не было. Он всего лишь обычный горожанин, один из нескольких тысяч. Главное – не задумываться, не вспоминать, постараться поскорее забыть. Потому что иначе его ждет незабываемая ночь, полная кошмаров, из которых ему будет очень сложно выбраться. Да кого он, в конце концов, обманывает? Его кошмары всегда с ним. Незримые тени за спиной. Те, кого он не спас. Те, кто погиб от его незнания, нерасторопности, неуверенности. Чтобы их не стало больше он должен работать над собой, так как никогда раньше. Не бояться, не ждать у моря погоды. Быть внимательным, быстрым, доверять своему чутью. Иначе никак. Иначе все его новые знакомые навсегда останутся в этом богом забытом городе.       Тяжелее всего то, что Марко не с кем поговорить. Не с кем поделиться тем, что твориться у него в голове и на сердце. Он совсем не знает тех, с кем работает. Он боится сближаться, боится открыться, показать настоящего себя, а не ту скромно-дружелюбную маску, которая, кажется, уже намертво приросла к коже. Но мысли в голове с каждым днем становятся все громче и громче. И их просто жизненно необходимо высказать вслух. Ну или хотя бы написать на бумаге.       Он заходит в газетный киоск и покупает там тетрадь в коленкоровой обложке и перьевую ручку. Возвращается в отель, принимает душ, переодевается в сутану и, обессиленный, садится за стол, пряча лицо в ладонях. Тетрадь лежит совсем близко. Марко осторожно трогает ее кончиками пальцев, будто бы живое существо. Тетрадь ожидаемо молчит и не шевелится. Придется самому делать первый шаг.       Марко несколько раз пытается начать, но ничего внятного не выходит. Он вырывает листы, мнет их, кидает в мусорное ведро. Кругами ходит по комнате, держа в руках злополучную тетрадь и понимает, что не может выдавить из себя ни слова. Он никогда раньше не вел дневников, в этом просто не было необходимости. Но когда-то давным-давно он писал письма. Значит нужен тот, с кем можно поделиться своими мыслями. Кто-то, кто не обманет, не высмеет и не предаст. Жаль, что этого человека больше нет в живых… Но ведь в сущности это ничего не меняет.       Марко вновь садится за стол и начинает писать. Дешевая ручка мажет чернилами, царапает бумагу. Но его старания оказываются не напрасными: из-под пера наконец-то начинает выходить связанный текст.       Привет, Львенок.              Мы очень давно не говорили. Да и виделись, в последний раз около трех месяцев назад, кажется?       Прости, что не приехал попрощаться. Сначала меня не отпускал отец-настоятель, а потом у меня просто-напросто не было денег на билет до Аризоны. Тебя ведь и похоронили там, где-то в песках пустыни. И я, дурак, так и не выяснил где именно. Но обязательно выясню, обещаю тебе. И приеду поговорить в последний раз.       Как у тебя дела спрашивать не буду. Вряд ли ты сможешь мне ответить. Я искренне верю, что твоя душа сейчас где-то в Раю, рядом с Господом и апостолом Петром. Ты заслуживаешь Рая больше чем кто-бы то ни было из нас. Ты всегда был добр и справедлив, до последнего боролся со злом, пусть оно и оказалось сильнее тебя. Ни минуты не сомневался в том, что делал и не колебался в своей вере.       У меня, к сожалению, так пока не получается. Особенно четко это показала прошедшая неделя.       Как бы ни обидно было это признавать, но отец-настоятель был тысячу раз прав, когда говорил, что я не знаю ничего о жизни за пределами стен монастыря. За эту неделю я ошибался столько раз, сколько не ошибался, наверное, за всю свою жизнь.       Но я не жалею, ты не думай. Просто страшно. Страшно понимать, что от тебя, твоих желаний и мыслей в сущности ничего не зависит. Что планета не остановится, если тебя вдруг не станет. Поэтому нужно остановиться самому, выдохнуть и подумать. А не нестись сломя голову рискуя собственной жизнью.       Будь ты рядом, ты бы, наверняка, спросил, удалось ли мне подружиться с кем-то из моих новых знакомых. Так вот, разочарую тебя, нет. Ты, я уверен, быстро бы нашел с ними общий язык. Особенно с Лексом и девушками. Ты всегда был простым, открытым, обаятельным. А у меня не получается. Я всего лишь Ворон. Страшная черная птица, которая в сидит в отдалении нахохлившись и каркает, предвещая беду. Мне всегда было тяжело сближаться. Но одно могу сказать точно – они хорошие люди. Пусть сложные, пусть их мотивы мне не всегда понятны… Но они держатся друг за друга до последнего. Не предают, заботятся как могут. И я буду молиться о том, чтобы им удавалось это и дальше.       С момента моего побега из обители прошла всего неделя, но по моим ощущениям я повзрослел как минимум на пару лет. Я многое узнал, многому научился. Учиться и приспосабливаться вообще приходится очень быстро, потому что иначе никак.       В этом городе до странного много зла, Львенок. И мне это не нравится. Не нравится до такой степени, что мне уже несколько раз хотелось собрать вещи и вернуться обратно в Нью Йорк. Но нельзя. Господь не за этим привел меня в Портленд. Нужно стать сильнее, более стойким и смелым. Потому что на этот раз я сражаюсь со злом не один. И мне нужно не только идти к своей цели, но и защищать тех, кто рядом со мной.       Но видит Господь, я боюсь. Наверное, впервые в жизни боюсь того, с чем мне приходится сражаться. Я буквально кожей чувствую чей-то недобрый взгляд, который непрестанно наблюдает за мной. Молитва помогает, но ненадолго. Я не знаю, что или кто это. Но в одном я уверен, эта дрянь чертовски сильна. Надеюсь, что силы моей веры хватит, чтобы дать ей достойный отпор.       Мне безумно не хватает тебя, Львенок. Твоей улыбки, твоих дурацких шуток. Ты же знаешь, что в моей жизни не было никого дороже и ближе тебя. Прости, что в нужный момент я не смог оказаться рядом, чтобы защитить тебя. Не понял, не почувствовал. Будь ты здесь, ты наверняка бы сказал, что я ни в чем не виноват и велел бы сосредоточиться на том, что происходит вокруг. И был бы прав. Но пока что мне не хватает сил отпустить тебя. Прости.       На сегодня я, наверное, закончу. Умные мысли в голову не приходят, а заниматься самоедством я могу практически бесконечно, ты же знаешь. Спасибо, что выслушал.       Всегда твой, Ворон.