Брак поневоле

Жить в пещере Фумо, что на горе Луаньцзан, было не так уж и плохо. Гораздо лучше, чем в подземелье в полном заточении. По сути, ничего нового не было с того момента, как прошла битва, где клан Вэнь был практически полностью истреблён. Лишь только день ото дня Вэнь Цин, хмурясь, наблюдала за своим будущим супругом исподтишка. Как и любой женщине, пусть даже это была сильная и выносливая альфа, ей хотелось любви и романтики от своего мужчины. Да, пока он был скреплён узами брака с другим альфой, даже о простом прикосновении речи не шло, хотя кровати их были расположены в шаге друг от друга. Точнее, кроватями это назвать было сложно: просто два пука сена, поверх которых была расстелена плотная мешковатая ткань. С милым рай и в шалаше, так, кажется, говорится в поговорке? Но только всё усложнилось, когда у одного крайне милого омеги началась течка. Причём, случилось это крайне неожиданно, посреди ночи. Вэй Усянь-то и думать о ней напрочь забыл, не до этого было в последнее время, да и пережитый от нежелательного замужества стресс сказался. А тут, всё, вроде как, устаканилось, нормализовалась благоприятная атмосфера, да и приятно пахнущий альфа рядом. Запах… Именно запах Вэнь Цин разбудил омегу. Он сразу и не понял, что произошло, ведь раньше течка никогда не была неожиданной, за исключением, конечно, самой первой. Парень тщательно готовился к ней, принимал специальные травы, отвары, дабы чуть притупить физиологические процессы и не позволить разуму затмеваться. Так же, эти средства тормозили выработку омежьих феромонов, что не так сильно приманивало альфу. Здесь же всё случилось спонтанно. Нужных трав под рукой не оказалось, а вместо этого была альфа. Обалденная, привлекательная, красивая альфа, которая тоже проснулась, ощутив крышесносный аромат. – Вэй Усянь, ты в порядке? – девушка моментально разлепила глаза. От сна в ней не осталось ни намёка. – Не в порядке.,– простонал омега, причём сделал это так, что создалось впечатление, будто бы его трахают огромным членом, и он вот-вот кончит. – Я умираю… Вся его одежда, постилка и даже сено были пропитаны смазкой. Её было достаточно много, потому что, как говорится прорвало наконец. Долго же организм сдерживал порыв, теперь выдержка накрылась медным тазом. – Как… как помочь тебе? – зажав пальцами нос, чтобы запах течки не так яро ощущался, Вэнь Цин подошла к мужчине, остерегаясь, чтобы с тем действительно не случилось чего-то плохого. – Лань Чжань… – проскулил тот, уткнувшись лицом в постель и до боли сжимая через одежду свой член. Как же всё-таки хорошо он жил, когда принимал подавители, как же спокойно. Ну, позудит немного в причинном месте, ну, посмотришь немного странным взглядом на длинные, продолговатые предметы, подрочишь потом минут пять-десять и отпустит. Только, почему всегда были именно продолговатые предметы – это не понятно. Собственно, как и не ясно, почему в моменты таких вот желаний Усянь забывал твердить себе фразу «я не педик». По сути, нужно же было что-то полостное. Хотя, там всё было под настроение. Однажды, ещё будучи подростком, Вэй Ин украл с поля тыкву. Спрятавшись с ней в заоблачных далях Пристани Лотосов, он проделал в бахчевой культуре отверстие диаметром со свой половой член и, собственно… CENSOERD. Но это было лишь однажды. А ещё Усянь мог положа руку на сердце твердить об отсутствии в нём гомосексуальных позывов, так как длинные и продолговатые предметы так и не оказались в его попке. Дрочкой члена, взаправду, всегда всё и заканчивалось. – Вэй Усянь, у тебя есть подавители? Давай я схожу поищу какую-нибудь травку? Эх, Вэнь Цин, Вэнь Цин… Бабы – есть бабы, это уже диагноз. И совершенно не имеет значения альфа ты, омега или бета. Пойдёт она сейчас по кромешной темноте искать одну единственную травку среди вороха её собратьев. Ну нормально? Её ж саму потом искать придётся! – Ты так приятно пахнешь… – Вэй Усянь медленно развернулся к девушке лицом и попытался рассмотреть её сквозь пелену, что стояла перед глазами. Его собственный взгляд был затуманен, и бушевала лишь воля инстинктов. Все мысли были заняты Лань Чжанем, но сейчас это не казалось чем-то из ряда вон выходящим. Организм требовал этого мужчину, он был нужен как кислород, просто жизненно необходим. Пульс зашкаливал, сердце билось о грудную клетку с неимоверной силой, оно попросту хотело прорваться наружу и мчаться сломя голову к супругу, не взирая на такие смешные преграды как расстояние и глубокая ночь. Безумно хотелось ощутить его внутри себя, почувствовать, как горячая сперма растекается по кишкам и обжигает, подобно кислоте. Хотелось сцепки с ним. – Да ты весь горишь! – обеспокоенно пролепетала Вэнь Цин, понимая, что всё, это предел. Девушка была лекарем уже не счесть в каком поколении. Она была рождена для того, чтобы помогать нуждающимся и больным людям любой ценой. И поскольку сейчас она понимала, что у неё нет поблизости ничего из лекарств, дабы помочь этому омеге облегчить его страдания, то дозволено было применить кардинальный метод, так как с ним была хоть и небольшая, но всё же надежда на то, что Усяню полегчает. Молясь о том, чтобы не впасть в гон, Вэнь Цин надела себе на лицо платок, которым закрыла себе нос и рот, дабы запах омеги, что получит разрядку, не ощущался столь активно, завязала на затылке тугой узел и приступила к выполнению своего безумного плана. Трясущимися руками она развязала ханьфу Вэй Ина, который безуспешно пытался помочь, цепляясь «деревянными» пальцами за ткань, а там и стащила с него нижние штаны. Для омеги, Вэй Усянь обладал достаточно внушительными размерами полового члена, таким, который бы точно понравился женщине. Он и понравился. Будучи одурманенной его запахом Вэнь Цин уже начала представлять, как могла бы сейчас самозабвенно скакать на омеге, выкрикивая слова блаженства, если бы не её воспитание и запреты. Поэтому, всё, что она сейчас могла сделать – это обхватить твёрдый орган ладонью и начать ею быстро двигать.