Лань Цижэнь и сезонная уборка урожая
Путь до Цинхэ Не стоял неблизкий, но Старейшина Ордена Гусу Лань этого совершенно не страшился. С момент, как первые лучи солнца осветили землю, мужчина перекинул через плечо котомку и, встав на свой меч, направился по приглашению в гости. Три дня назад старику пришла открытка от Не Минцзюэ, в которой говорилось, что он приглашает Цижэня в свой орден, дабы поруководить процессом по уборке урожая с полей. Ага, а то Лань Цижэнь великим агрономом слыл. (*истеричный закадровый смех*) Ну, прилетел он и, прежде чем отправиться в Нечистую Юдоль, решил немного пойти по окружной. Зашёл он на рыночек и начал бродить между прилавков. Искал сам не пойми что, хотя, это окружающим так казалось, потому что старик-то как раз таки знал, чего требуют его сердце, душа и жопа. А требовали одни одного, так как на Цижэня резко напал срок течки, и, собственно, аромат от него исходил что надо. А Не Минцзюэ, как человек, прекрасно осведомлённый с графиком течки столь обожаемого им, пусть и возрастного, омеги специально пригласил его к себе в гости именно в этот период, дабы только ему одному досталось самое «сладкое». Но течному омеге доверять – это себя не уважать. Альфы, запомните это раз и навсегда! Вот и Цижэнь, хотел лишь окольными путями пройтись до дома любовника, а по итогу всю течку прошароёбился по кустам, да по закоулкам, собирая вокруг себя торгашей, да парочку богатых купцов ещё подцепил. В конце «путешествия» наткнулся и на какого-то разбойника. Тот возжелал заполучить Лань Цижэня себе в законные супруги и чуть не украл старика со всей его котомкой. Ибо нехер по лесам лындать одному, когда ты течёшь, как сучка! Но, на счастье, он отбился. Как с медведем сражался в рукопашном бою, но по итогу выиграл в этой неравной схватке, продемонстрировав разбойнику средний пальчик, вместо своего шикарного (поверьте, это не сарказм) тела. В общем, в Нечистую Юдоль старик Лань не попал.Сваха Лань Цижэнь
Старейшина ордена Гусу Лань господин Лань Цижэнь восседал в зале медитации, будучи вдыхая приятный аромат благовоний и пытаясь расслабиться после тяжёлого трудового дня. Дело в том, что сегодня он с молодыми приглашёнными учениками направился в горы для изучения местности, целебных трав и применению их на практике. Обычно он не строил свои занятия подобным образом. Все его учения основывались на зачитывании правил и разъяснениях о надлежащем поведении. А тут, за хорошие заслуги и прилежное обучение, мужчина решил порадовать молодняк и дать им небольшую поблажку в виде прогулки на свежем воздухе, вместо того, чтобы сидеть в душной учебной комнате. Так сказать, придумал, как совместить приятное с полезным. От долгой ходьбы под палящим солнцем и из-за длительного подъёма в гору, голова и ноги старика чудовищно разболелись, поэтому ему потребовалось немного времени для восстановления сил. Как раз в этот момент его покой и нарушил Лань Сичэнь. Он, стараясь сильно не шуметь и не привлекать лишнего внимания, подошёл к дяде и сел напротив него так, чтобы дым от благовония чуть струился в его сторону. Глава клана очень любил курительную палочку с ароматом чайного дерева, поэтому и хотел, чтобы его одежды им пропитались. – Сичэнь? – Лань Цижэнь раскрыл глаза и посмотрел на племянника. У того был слишком озадаченный вид, и это не понравилось бы любому любящему родителю, а тот был именно из таких рядов. – Дядя. – Что случилось? Глава Ордена тяжко вздохнул, давая дяде понять, что его опасения не были беспочвенными. – За мной решили приударить сразу двое омег, – ох и тяжкий же груз был на сердце Первого нефрита, только вот дяде стало совершенно не понятно, что же в этом плохого. – Но я бы хотел остаться верным мужем и лишь одного омегу осчастливить. Вот, даже не знаю, кого и выбрать. Цижэнь призадумался, рефлекторно погладив свою козлиную бородку. Ситуация и правда была труднее некуда, если смотреть на неё глазами Лань Хуаня, которого беспокоил вопрос преданности одному партнёру. Самому б Цижэню даже в голову бы не пришло забивать себе мозг подобным, он бы даже не додумался до этого. Но племяннику помочь надо и решить всё с пользой для него самого. Негоже, чтоб ребёнок страдал. Он такой, он нежный, изобилие любовников – это точно не для него, поэтому надо что-то да придумать. Хотя, две омеги – это ж не двести, правильно? (*Очко Цыжэня судорожно сжалось*) Почему б и нет? – Бери обоих, поверь, так даже лучше. Будешь в два раза чаще ебать мокрую, приятно пахнущую попку. – Сказано было на полном серьёзе. Лань Хуань нервно сглотнул, представляя, собственно, как его горячая, твёрдая плоть входит во влажный анус и трахает его, трахает, трахает, пока перед глазами всё не начинает плыть. М-м-м, это ли не сказка? Но тут, с грохотом отварив двери, в зал медитации прошёл Ванцзи. Второй нефрит бросил на дядю укоризненный взгляд и сел рядом с братом, накрыв его сжатую в кулачок ручку своей ладонью, а другой потряс перед носом, разгоняя запах терпкого дыма, а то дышать было ой как трудно. – Не лезь в чужую семейную идиллию, старая профурсетка! – хотел сказать Ванцзи, с вызовом глядя дяде в глаза. Но сказал он чуть мягче, всё же, старого человека обижать нельзя. Да и в принципе, в Облачных Глубинах же много чего запрещено. Нельзя, к примеру, сражаться без разрешения, нельзя бродить по ночам. Категорически запрещается умертвлять живых существ, браниться дурными словами. Блуд запрещён… Блуд? Хе-хе! А не Лань Цижэнь ли внёс этот пункт в основной свод правил, а? – Не советчики мы чужому сердцу, дядя! – вот, вот это Лань Чжань и сказал, а потом вновь глянул на братика, который уже совсем сник. Как же можно выбрать самого красивого среди двоих самых-самых красивых, а? Как можно выбрать между двумя восхитительными созданиями? Как? Как??? Как????? КАК?????? По итогу так и остался Лань Сичэнь один. Хотя, той фразочкой, произнесённой Лань Ванцзи, что негоже старой плесени распоряжаться жизнью несчастного человечка, который и без того запутался, дискуссия так и не была окончена. В дальнейшем там чуть ли не до мордобоя дошло. Вот, правда, не будь Лань Чжань и Лань Цижэнь (Да-да, только эти двое – Сичэню права слова не дали) сдержанными, интеллигентными воспитанниками Облачных Глубин, а окажись они какими-нибудь крикливыми юньмэнскими пацанами – поубивали б друг друга ко всем чертям, а то ещё б и окружающим досталось. Но нет, свершилось чудо. Правда, неделю потом не разговаривали ни друг с другом, ни с Лань Хуанем, который по сей день так и слыл завидным холостяком.Лань Цижэнь и брачный союз
Характером старик Лань был вознаграждён, конечно, противным. Как не пытайся отыскать в этом человеке хоть что-то хорошее – самые лучшие и крепкие свои сапоги рискуешь сносить в этих поисках, но результата не видать. Однако, внешностью господин Лань обладал далеко не дурной. Особенно ему очень шла его извечная козлиная бородка. Она в принципе очень кстати подчёркивала его индивидуальность и являлась такой своеобразной изюминкой образа. И женихов за ним увивалось не мало. Каждый третий мечтал заполучить такого омегу из столь влиятельного клана к себе в супруги, а большинство из этих типо́в даже были уверены на то, что им ответят взаимностью – уж очень красиво Цижэнь глазки строил, да ноги чересчур грациозно перед ними раздвигал. Но не укрощалась змейка, не становилась ручной. Хвостиком вокруг покрутит-покрутит и всё, нового кавалера искать. Самые отважные юноши-альфы даже пытались оплодотворить красавца из Гусу, но…но после таких попыток они вряд ли хоть кого-то ещё смогут оплодотворить. Собственно, повернись фортуна чуть иначе, и могло бы получиться так, что Не Хуайсан – Второй молодой господин из ордена Цинхэ Не, оказался бы сыном Лань Цижэня… Глава клана Не был человеком возрастным, но на силе его и умении владения саблей это никак не сказывалось. Сильный, грозный, властный. Только жена его слаба была, от того у них детишек долго не было. Уже и отчаяться господин сумел, да госпожа его страдала, но всё равно, день за днём женщина-омега продолжала выпрашивать малыша у небожителей и вот, свершилось оно: удалось понести страдалице. Да только годы своё брали, беременность сложной была. Но счастью супругов предела уж не было, да и альфа старался каждую свободную минутку посвятить любимой, окружал её своей заботой, как мог. Одним из зимних вечеров и породился на свет белый альфочка. Крепенький, здоровенький – загляденье просто. Мать его с рук не спускала, отец обо всех делах позабыл, только ребёнком были заняты все его мысли, да женой ненаглядной дышал лишь мужик. Но не были радость и счастье их долгими: хворь поганая настигла омегу врасплох, и не смог ей помочь аж консилиум лучших целителей – не нашли они средства от опасных невзгод. И сгинула вскоре госпожа Не, оставив супруга с годовалым сынишкой одних, но перед смертью велела, чтобы сыскал её любимый себе вторую омегу, которая стала бы матерью малышу Минцзюэ. И долго скитался убитый горем отец. По морям, по лесам, по горам он бродил, желая найти хорошую, в первую очередь мать, а потом уже только жену. И подходили к нему заморские прЫнцы, желая его руку и сердце себе оторвать, но не сыскать им было взаимности, от вдовца безутешного и потерявшего мать малыша. Подрастал Минцзюэ, становился умней и могучей, и отца пожилого женить он хотел. Разузнал о прекрасном омеге приятно пахучем, что в горах за облаками живёт. Говорили, что омега тот был страстным и жгучим, что альфы строятся за ним в табуны, но ищет омега тот лишь любви покрасивей, о которой книги писали, о которой мечтали с ранних лет многие омеги. Подтолкнул он отца тогда в Глубины-то Облачные, надухмянив и посолидней одев, да обув. Объяснил старику своему, что говорить ему надо по случаю, дабы омегу такого был удостоен он чести в свой дом привести. И уж радость мальчонки краю не ведала, когда со свидания отец пришёл чуть живой. Улыбался он во все свои уцелевшие за долгую жизнь белые зубы, только сил в его теле было с капелинку. Но не беспокоило это старого Не ни грамма, он день ото дня в Гусу Лань на крылья любви долетал. И каждый он день с молодой бестией в койке сражался, за удовольствие неземное в нелёгкой борьбе. Тот омега взаправду был страстным и жгучим, «еблю до потери пульса он уважал» как и говорили удалые жрецы. С ним сношаться можно было годами, только б дух хоть разок перевести. Очень сильно хотел Глава Не взять этого омегу к себе в жены. Красивый и, что самое главное, умный. Прямо в постели с ним можно было на умные темы беседы вести, не отрываясь от основного процесса. Крутил и вертел как хотел он Цижэня, любовью своею делясь с ним из раза в раз. И ведь этот поганец, что выстанывал имя, содрогаясь в конвульсиях от оргазма, здесь и сейчас, божился и клялся, что чувства ответны, что не течка разум затмила, а альфочка сам и его х… Только прозналась вся правда суровая быстро, однако… Кхм-м-м-м. Лучший пекарь из Цинхэ был занят целые сутки, и работал он не зная усталость. Нужно было замешивать тесто, готовить крема, а всё потому, что Глава Не сыскал себе любовь и решил во второй раз привести в Орден омегу для себя. Пирожок тогда удался на славу. И вкус, и размер его были очень даже приличными. С таким и не стыдно было свататься идти. До Гусу лакомство Главе помогли донести его слуги, в буквальном смысле отвечая за пирог головой, ибо сабелька Бася была ойойойо какой опасной, тем более в суровых властных руках. И лично нарезал мужчина пирог на небольшие кусочки, два штучки, поставив на блюдцах на стол. В один из которых он спрятал позолоченный ключик, отворяющий вра́та в Цинхэ́ Не. Уж пусть это будет столь щедрым подарком, но на свадьбу омеге жалеть подарка-смертный грех, только вот замуж этот омега не собирался и вообще, в неравной схватке со сплавом железа, что выкован был в форме ключа, лишился он зуба переднего, да так разобиделся, что выгнал взашей отца Минцзюэ.Лань Цижэнь и «В Облачных глубинах строго запрещается…»
– … расточительство! – тяжело вздохнув, выдал очень грустный Лань Цижэнь. Старик сидел, подперев ладонями подбородок. Его глаза были такими несчастными, да и весь видок в целом казался чересчур уж помятым. От мыслей о самоубийстве его останавливало лишь то, что на руках его было двое нерадивых племянников, которых он, после смерти брата и его супруги, забрал к себе и любил как родных детей. Хотя, они же и были ему самыми родными. И не важно, что одному из этих деточек давно перевалило за тридцать годиков, а второй тоже на подходе – если понадобится, добрый дядюшка Цижэнь и распашонку поменяет, и попку после покакать помоет. Что?! Смех смехом, а пришлось, когда Ванцзи впервые в жизни попробовал курить папиросы, которые нашёл у дяди в старой заначке, о которой он уже забыл. Да и не нужны они ему уже были к тому времени, так как дядя «боится раков». – Какое писло чесать? – поинтересовался у Старейшины молодой адепт, собственно, который и вносил изменения в свод правил Облачных Глубин под строгим наставлением. Лань Цижэнь взглянул на него непонимающим взглядом, пытаясь понять смысл сказанным молодым человеком слов, хотя, может он и ослышался. – Что? – Число, говорю, какое писать, господин Лань? –Вчерашнее, – сухо ответил Цижэнь. – Писло, когда я купил полудохлую козу у одноглазого цыгана по цене десятка драгоценных камней. – И ещё чуть-чуть стоило подождать до того, чтобы в порыве отчаяния дед начал рвать на себе волосы. Стоит только сделать ставки, с какого места начнётся облысение: с головы или с бороды.Лань Цижэнь и… «Захотела меня мать да за первого отдать»
Как все уже давно поняли – Сичэня женить старик Лань особо не горел желанием. Более того, он грезил, чтобы у старшего племянника была такая же разгульная… простите, свободная жизнь, как и у него самого. На самом-то деле, у него мнение на этот счёт менялось каждый новый день. То он Ванцзи женить не хочет, думает, что омега его загрызёт нафиг, то хочет. То ему надо, чтоб племянники были верными своей второй половинке, то считает, что это нафиг надо, и верность придумали некрасивые и несчастливые люди, к коим себя он никогда не относил. Ну, так уж вышло, что Ванцзи тоже оказался ярым противником разгула, хотя никогда в открытую не высказывал дяде своего презрения, ибо уважал его и очень сильно любил. А для себя он решил, что гулять не станет, так как боится всяких нехороших болячек, букет которых можно случайно подхватить от какой-нибудь блядюги. Не все ж бляди такие осторожные, как старик Цижэн. А вот его брат Сичэнь был чуть более блядской натурой. Он не прочь был затусить с симпатичным омегой. Ну, и вот, сегодня был как раз тот день, когда Цижэнь захотел сыскать невесту для Ванцзи. Кинул клич по всей поднебесной, Лань Хуаня, главу Ордена, отправил в город объявления развешивать, а сам сел в ожидании. Самое интересное, что долго ждать не пришлось. Омеги и их родители выстроились в огромную очередь, дабы показать себя перед вторым нефритом ордена Гусу Лань, а, самое главное, понравиться старейшине Цижэню. Только, говорить кандидатам ничего не надо было. Сичэнь при помощи одного секретного заклинания, которое придумал ещё его отец – брат Лань Цижэня, объективно лицезрел всю краткую информацию об омеге и семье, так что, провести заклинателей труда не составляло. – В домашних делах, как правило, бесполезен, – словно читая книгу, тараторил глава клана, глядя в глаза стоящего напротив маленького омежки. – Он умеет генерировать только гениальные идеи, но стоит кому-то показать, что он в чём-то лучше него, костьми, сука, ляжет, но даже, наверное, все правила нашего Ордена выучит наизусть. – Следующий! – Цижэнь. Ванцзи на этих смотринах вообще присутствовал в качестве мебели. Его задачей было просто красиво выглядеть. – Баран – он и есть баран. Проще убить, чем переспорить. Но зато хозяйственный, – а это про следующего омегу. – Только трахаться будет по расписанию, потому что во всём любит порядок. Будет верным супругу, так как боится блядских болячек… – Следующий! – Цижэню не понравилось, что его натуру таким нехорошим словом обозвали. Об этом он ещё проведёт разъяснительную беседу со старшим племянником. – Женщина-омега… – Следующий!!! – Интересуется еблей, деньгами и… – Вот этого берём!!! – Еблей на стороне… – Следующий!!! – Прахом бытия старается подошвы не осквернять и вытащить из него какую-либо информацию, которую он не хочет предоставлять, так же «просто», как выдать замуж 50-летнюю девственницу. А по поводу сексуальной жизни… дядя, растёт Ваша достойная смена в качестве жреца любви. – На рудники!!! Следующий!!!!!! – А этот всё равно ненадолго к нам зашёл. – Куда же он потом? – старик удивился. – По нём разве не видно? Заклинание применять не надо, на морде написано, что в тюрьму скоро пойдёт. – Порнографичные книги читает с надеждой, что в конце все поженятся. Может пиздеть без остановки хоть трое суток и ни разу не повторяться… Хм-м-м-м, нет. Это у моего братика голова будет болеть. Давайте следующего. – … – Омеги закончились! – выкрикнул молодой адепт, который следил за порядком снаружи, а ведь это был двухсотый кандидат. Лань Чжань молча встал и вышел с абсолютно каменным лицом, ругаясь про себя, что впустую потратил несколько часов своей жизни, которые ему никто не вернёт. – Найти б такого, который любит трахаться, есть и получать важную информацию, – тяжело вздохнул Цижэнь, принимая чашу с водой из рук старшего племянника. – И лучше, чтоб делал это одновременно для экономии времени. Вот такому бы я отдал Ванцзи со спокойной душой и не переживал, что ему будет плохо. – Не переживайте, дядя, – поспешил успокоить его Сичэнь. – Я чувствую, что такой скоро придёт. Спустится с горы под чудесную мелодию духового инструмента. Красивый, сильный, совершенный. И наш Ванцзи потеряет голову от этого омеги, навсегда отдаст ему своё сердце и больше ни одного омеги не будет для него существовать, кроме супруга.Лань Цижэнь и…
И всё пока, а то о похождениях старикана Ланя можно говорить бесконечно. В любви ему равных нет, любая опытная шлюха из борделя позавидует чёрной завистью мастерству, да красоте, уму и талантам. Нет ему равных в деле своём, а ещё чудесный родитель, учитель и сваха.