Суккуб на аутсорсе

Приглашения на вечеринку в русалочий клуб Джеффри продержал в кармане еще неделю, но отдать одно из них Майки так и не решился. Прошлый уикенд они провели плюс-минус отлично, но еще один совместный выход, опять слишком похожий на свидание, мог вернуть неловкость, которую они только-только преодолели. От необходимости позвать с собой Арти он также успешно увиливал — старые привычки не получалось извести парой недель ровного общения, да и манеры у кузена ничуть не улучшились. Так продолжалось ровно до утра субботы, когда тот буквально силой вытряхнул его из штанов, а затем велел разгрузить карманы перед стиркой. Один из голографических прямоугольников, рассыпавшихся по полу спальни, быстро и незаметно сменил владельца, и задача решилась сама собой. До выхода из дома оставалось чуть больше часа, когда Арти по привычке без стука материализовался в комнате Джеффри, многозначительно помахивая загадочным небольшим прибором, зажатым в руке. — Иди в ванную, — скомандовал он, едва Джеффри поставил на паузу политически-эротический сериал, который так и не посмотрел в компании Майки. — Я надеюсь, ты уже был в душе? — Зачем? Искупаюсь на месте, — с демонстративно-скучающим видом протянул Джеффри и тут же примирительно добавил: — Шучу. Ходил утром, испачкаться еще не успел… Ай! — На пальцах у Арти не имелось когтей, но щипался он не менее больно. — Да что тебе нужно? Тебе приспичило сделать ремонт и нужна благородная причина, поэтому мы идем купаться вместе, чтобы наверняка все развалить? — Мне нужно, чтобы в клубе ты выглядел хорошо! — угрожающе нахмурился тот. — Ладно, я погорячился, не хорошо, но хотя бы пристойно. А иначе ты выйдешь в люди, а из-под плавок у тебя в обе стороны торчит кустарник. И я сгорю от стыда. Джеффри не стал озвучивать, насколько заманчивой показались ему идея опозорить кузена, тем более что в предыдущих его словах был резон: неровно остриженные волосы не украшали его пах. Но и повторно извиваться с ножницами не хотелось. — Я надену шорты, — предложил он самое разумное из решений. — Нет, ты наденешь плавки, — надавил Арти. — И пусть весь клуб видит, какого самородка их лишило твое проклятие. Может быть, кто-нибудь тебя даже случайно обесчестит, а мы потом всем скажем, что это землетрясение или коммунальная авария. Иди уже, я же обещал помочь тебе триммером. Штуковина в его руке угрожающе щелкнула металлическими многозубчатыми жвалами, и Джеффри предпочел подчиниться без боя. — Нет, ты точно хочешь ремонт, — жалобно произнес он, уже раздевшись и пристроив зад на бортик ванны, когда Арти деловито уселся между его раздвинутых ног. — Одно твое неловкое движение — и у нас нет половины настенной плитки… — Доверься профессионалу, лягушонок, — обнадежил тот. — Если ты постараешься думать о чем-то, кроме секса, я сделаю тебе такую стрижку, что даже твой рисунок начнет улыбаться постоянно, а не только когда ты дрочишь, — он занес палец над членом Джеффри, с которого так до сих пор и не стерся маркер. — И да, дрочить со стрижкой на порядок приятнее, я тебя уверяю. Хотя я бы тебя загнал еще и на эпиляцию, но ты разве пойдешь… — Не пойду, — торопливо перебил Джеффри, вспомнив разом все фильмы и сериалы, в которых персонажи резко сдирали с себя восковые полоски, и примерив ощущения к собственным нежным частям. — Тогда будь хорошим мальчиком, сядь ровно, своей рукой оттяни яйца в сторону и выбирай тему для разговора, — велел Арти и зажужжал триммером. — А если я не могу думать ни о чем другом, кроме… ну… — Джеффри неуверенно помахал в воздухе обеими руками. — Тогда думай о том, что у меня острые рога, а у тебя тонкая кожа, — в голосе Арти не было ни капли угрозы, но прозвучало все равно внушительно. — Так что старайся. Как будто он не знал о том, что запрет думать о белой обезьяне только провоцирует, с досадой подумал Джеффри, сосредоточенно зажмурившись. Собраться с духом стоило большого труда — в голову тут же полезли самые непристойные картинки. Нужно было срочно представить себе что-то максимально неприятное, способное разом выбить все игривое настроение. Пятидесяти… нет, стостраничный отчет о дезактивации музейных артефактов; грифончик, с яростным видом отплевывающийся полупереваренными обрывками этого отчета; лошадиный зад Окера Миккельсона в попоне с принтом распахнутой пасти; зареванный Арти с опухшим лицом… — Слушай, — позвал он, когда вместе с образом в мысли прокрался вопрос, забытый, казалось бы, за две недели, но все время живший где-то на границе сознания. — Ты почему тогда ревел? — Что? — Арти дернул рукой чуть резче, и кончики зубьев триммера опасно чиркнули по коже. — Эй, я только спросил! — воскликнул он, отдернувшись. — Почему ты ревел, когда поговорил со Стиви про порно? В начале недели, когда в рабочем завале наконец появились просветы, Джеффри осмелился спросить у Стиви о злополучном видео с оргией, так некстати удаленном со старых серверов. К его удивлению, тот отреагировал понимающей усмешкой и на сбивчивые объяснения посоветовал поискать на сайтах для взрослых в разделе ретро; в самом деле, с его внешностью легко забывалось, что его эротические приключения случились буквально в прошлом веке. Тем же вечером, впервые с подросткового возраста выжав самого себя досуха, Джеффри понял, почему на том старом форуме у Стиви собралось так много поклонников. Будь он сам старше лет на десять-пятнадцать, тоже, наверное, влился бы в их ряды. Пусть качество видео говорило о годе съемки громче, чем цифры в углу экрана, пусть картинка то и дело сбоила и перемежалась черно-белыми полосами, унаследованными от кассетной пленки, но на мелькавшую между ними субтильную длинноволосую фигуру, извивающуюся в руках какого-нибудь человека, фавна или водяного, невозможно было не запасть. Казалось бы, Джеффри видел бесконечное число роликов с самыми разными существами — от невинных с какими-нибудь ши и фэйри до экзотики вроде киннары с толпой нагов или откровенных извращений вроде человека с сирином, но теперь ему казалось, что ничто не волновало его сильнее, чем это старое видео со Стиви в главной роли. Тот, к счастью, по-прежнему проводил большую часть рабочего времени в своих кустах — смотреть ему в глаза на следующий день… и через один, и через два было очень стыдно. За один вечер Стиви, нетрезвый и довольный, порушил столько предрассудков о межвидовых связях, сколько не смогли бы несколько общественных организаций за год; неудивительно, что он своим энтузиазмом привлек больше поклонников, чем какая-нибудь современная дриада, зарабатывающая тем же самым ремеслом. Стиви на видео был идеален — с идеальной формы бедрами, узкими плечами, гладким торсом и тонкой талией, на которой даже синяки от пальцев смотрелись возбуждающе. Даже запавшие глаза больше не казались пугающими — на полном наслаждения лице не было ни единого недостатка. Тогда, после многократной перемотки видео, Джеффри на целый вечер влюбился в Стиви. Чувства, конечно, угасли к утру, погребенные под необходимостью вставать на работу после сокращенного сна, зато в голове осталось ясное осознание, сколько людей по всей Англии, а то и по всему миру, думали о Стиви, уединившись с собой. И Арти, как умный парень, это тоже наверняка понимал. — Ты его приревновал? — вырвалось у Джеффри чуть громче, чем он хотел. — К тем… — Не говори глупостей, когда у меня в руках острый предмет и твои яйца, — ровным безразличным голосом ответил Арти. — Я просто спросил! — возмутился он. — Я же все понимаю. Тебе нравится Стиви, но у него было столько партнеров, в него столько парней влюблены, и ты боишься, что не дотянешь до их уровня, что не понравишься ему… — Одно мое неловкое движение, и ты больше не будешь беспокоиться, что из-за проклятия не можешь ни в кого засунуть свою боеголовку, — тише, с напряжением в голосе процедил Арти. — Закрой свой рот и не говори о том, в чем не понимаешь. — Но я же просто спросил, — протянул Джеффри. — Мне любопытно. — Ты идиот, — сказал вместо ответа Арти, и на несколько долгих мгновений Джеффри показалось, что тот старательно наклоняется не столько с целью стричь аккуратнее, сколько с намерением больше не смотреть в глаза. — Да, он мне нравится. И я не безмозглый ревнивец, чтобы плакать из-за того, что делает ему хорошо. Ты ведь тоже смотрел, верно? — Да, но тогда почему… — Потому что… Не дергайся, тебе не нужен интимный пирсинг в этом месте! Потому что я вижу, что ему плохо, хотя он очень талантливо это скрывает! Джеффри послушно замер, прислушиваясь к тихому жужжанию и стараясь не дергаться от щекотки. — Мне кажется, ты додумываешь, — возразил он. — Стиви не ханжа, я же вижу, он охотно говорит о сексе и занимается им тоже. Никаких травм, триггеров… — За двадцать с лишним лет даже такая бестолочь, как ты, смогла бы научиться не показывать эмоции, — проворчал Арти в его бедро. — А Стиви тем более. Но попробуй на секунду поставить себя на его место. Представь, что с тебя вдруг спало проклятие, ты ушел в загул, а потом что-то произошло, и вот уже весь интернет обсуждает, как ты дал разношерстной толпе левых чуваков и какая ты теперь шлюха. Джеффри открыл от возмущения рот, но ответить не смог. Он вдруг ясно вспомнил, как неожиданные тени мелькали на лице Стиви, когда тот рассказывал о форуме, и как резво переставали светиться глаза, хотя губы все так же улыбались. Представлять себя на его месте не хотелось, мысль об этом казалась не слишком приятной и отчего-то бросала тень и на само видео. — Если ты забыл, он доктор некромантии, — продолжил совсем тихо Арти. — У него столько научных статей, что списком можно оклеить вот эту стену. В его честь названы два магических плетения! Он видный ученый с золотыми мозгами, но спроси о нем кого угодно, и он вспомнит не доктора Уиллоуса, а мальчика, который любит играть в «поезд»! Людям неинтересно, что он написал монографию по теории возмущений магического поля, им интересны красивые волосы и бледная задница, в которую много чего влезает! Всем, включая тебя… — он с сухим щелчком выключил триммер и поднялся на ноги. — И меня. Не дожидаясь разрешения, Джеффри поднялся с бортика, крепко сжимая губы и надеясь не рассмеяться. Только Арти мог одной меткой финальной фразой обесценить целую речь и усыпить пробудившуюся было совесть. И его вид, пристыженный, с обиженным выражением на лице и взглядом в сторону, только довершал картину — даже сам Арти не сумел соответствовать собственным высокоморальным стандартам. — Что ты ржешь, потомок кентавра, — буркнул Арти, отвернувшись, чем вызвал только новый приступ смеха. — Хорошо, что сейчас Стиви уже взрослый человек с крепкими нервами. Но ни ты, ни я никогда не узнаем, что он мог пережить и почувствовать из-за того, что какой-то ублюдок без его согласия вывалил это видео. Сколько ему тогда было? Джеффри торопливо прикинул в уме: — Погоди, если это начало девяностых… Ему там меньше, чем мне сейчас. Эй, ты чего?.. — Видишь… — Арти все еще пялился в угол, но даже в профиль стало хорошо заметно, как задрожали его губы и подозрительно заблестели глаза. — Ты чего, стой, не реви! — повторил Джеффри и, как был голый, подскочил к нему, чтобы утешающе потрясти за плечо. — Не реви, пожалуйста, нам еще ехать! Стиви — дриада, они нимфы, это в их природе, он любит секс, ну! Он был в лесу, ему было в кайф, ты же сам видел и сказал! — Да не в этом проблема! — сбивчиво выпалил Арти, заставив его отшатнуться. — А в последствиях! Ты понимаешь или нет, что с его резюме он должен давно возглавлять ваш Эджбридж-хаус и метить в верховные некроманты Англии, а он вместо этого работает с придурками типа тебя в подвале! Ты не хочешь задуматься, почему? Не найдясь с ответом, Джеффри сделал пару шагов назад и в растерянности опустился обратно на бортик ванны. До недавнего времени ему не пришло бы и в голову поразмыслить над этим — все шесть лет, что он проработал в БОЛОТЕ, Стиви оставался в его картине мира еще не совсем совершеннолетним стажером, который увиливает от работы, а потому приходит позже всех и прячется в кустах, чтобы никто не видел, как он собирает урожай в мобильной ферме. Но теперь картина развернулась совсем другим, правильным углом, и Арти, вполне вероятно, с самого начала смотрел на нее трезво. У руля всех ключевых отделов Эджбридж-хауса стояли престарелые ханжи, а такие, как известно, больше других охочи до неприличных вещей; если кто-то из них случайно наткнулся на это видео или кому-то его показал доброжелатель… неудивительно, почему карьера Стиви не пошла в гору и отчего он не стремился общаться с высокими магическими чинами. — Ну вот что ты наделал, — проворчал Джеффри и потянулся за скинутыми в угол трусами, ежась от непривычного покалывания коротких волосков на нежной коже в паху. — Этот доктор наук и обладатель золотых мозгов сегодня тоже идет с нами в клуб, как я теперь с ним буду общаться? — Легко, — неожиданно безмятежным тоном ответил Арти и развернулся к двери. — С ним буду общаться я, не переживай. Впрочем, о том, что им предстоят какие-то социальные взаимодействия, Джеффри забыл уже через пару минут после выхода из ванной. По правде сказать, забыл он и о ходе времени, и много о чем еще: все его внимание вместе с нервными окончаниями сосредоточилось в паху. Еще никогда он не ощущал так интенсивно трение ткани о самые нежные свои места и легкое покалывание оставшихся волосков, и сочетание легкого неудобства и неминуемого стояка выбивало его из колеи. В некоторой прострации размышляя, не уединиться ли ему теперь в компании собственной правой руки, он побродил по комнате, порылся в шкафу в поисках плавок; они, впрочем, грозили обтянуть все его богатства еще сильнее и сделать жизнь куда более приятной и невыносимой разом, и потому Джеффри, презрев наказ кузена, отыскал купальные шорты, широкие, неяркого серо-голубого цвета, с нелогичным принтом из кактусов, как будто срисованных с коллекции, которую разводил Стиви, — идеальные для его теперешнего состояния. От экзистенциальных размышлений его отвлекло жужжание телефона, на экране которого одно за другим всплывали уведомления из рабочего чата. На мгновение заволновавшись, что их вызвали на службу под вечер ради очередной замшелой экспозиции проклятого хлама, он вчитался. «Какой необходимо соблюсти дресс-код?» — не нужно было даже смотреть, кто именно написал это претенциозное и в то же время наивное сообщение. «Это русалочий клуб, Уиллоус! — ответ буквально прозвучал в голове голосом Кабры. — Аквапарк, где продают выпивку! Купальные плавки и шлепанцы — вот твой дресс-код!» «Это обязательно?» «Серьезно? Ты хочешь плавать в джинсах и босой? Или вообще голый?» «Я рассматриваю оба варианта», — писал в ответ Стиви. «Ты что, уже выпил?! Фу, Уиллоус, а я всего лишь хотела посмотреть клуб и позвала тебя, как самого безопасного коллегу!» — Казалось, только необходимость постоянно зажимать одну клавишу удерживала Кабру от печатания сплошными заглавными. «А как же Джеффри?» «Он просто водяной, хоть по нему и не видно, только поэтому я пригласила и его. Не потому же, что он красавчик и душа компании, да?» «Вообще-то я тоже тут», — напечатал Джеффри, не зная, смеяться или возмущаться. «Я не написала ничего такого, чего не могла бы повторить в глаза, — последовал ответ. — Твое счастье, что Ноа все-таки согласилась пойти, я сегодня добрая». Здание, в котором расположился «Приют океаниды», найти оказалось нетрудно: с возмутительной наглостью, нарушив элегантную простоту и архитектурное единство, неизвестный строитель возвел двухэтажное здание в форме лежащей на боку морской раковины. Что еще более удивительно, со всех сторон его окружала прочно заасфальтированная суша, не предназначенная для перемещений русалок, а до канала Боу-Крик нужно было пройти два или три квартала на запад. — Это точно русалочий клуб? — усомнился Джеффри, разглядывая облицованную светлым камнем раковину. — Как они должны сюда попадать? У них что, есть специальные контейнеры на колесах, чтобы ехать сюда? — Ага, для русалок победнее контейнер в форме аквариума, а кто побогаче, ездит на стеклянном болиде, — проворчал Арти. — Не смеши меня, лягушонок, сюда от канала наверняка протянуты трубы типа канализации, и русалки плавают по ним. Бр-р-р, — он поежился, — не хочу туда залезать. — Вот теперь я вижу, что вы кузены, придурочность у вас в крови, — раздалось позади них, и на плечо Джеффри с размаху опустилась рука Кабры. — Над землей есть вход для сухопутных, русалки заплывают через свои специальные. Детка, идем? Через тротуар пролегла внушительной длины черная тень, и Джеффри инстинктивно вздрогнул. Наги принадлежали к тем редким видам, которые ввергали его в первобытный, пусть и тщательно подавляемый, трепет, и оборачиваться даже к абсолютно неопасной полузмее не хотелось. Он услышал, что Ноа что-то прошелестела, но не разобрал, что именно — все остаточное внимание отнял знакомый цокот копыт, с которым по тротуару спешил к ним сияющий Окер со Стиви на спине. — Спасибо, что подождали! — Он протянул руку для пожатия сперва Джеффри, потом Кабре, затем, не дожидаясь знакомства, остальным. — И ты? — Кабра, как заметил краем глаза Джеффри, смешно округлила глаза. — Ты тоже хочешь к русалкам? — Я не мог оставить Окера без приглашения, — ответил за того Стиви, с легкостью опытного наездника соскользнув на землю. — Учитывая его любовь к русалкам. — Вообще-то это секрет, — наклонился тот. — Вы просто не видели его коллекцию фигурок, — как ни в чем не бывало продолжил Стиви, улыбаясь чуть более рассеянно, чем обычно. — Кукол-русалок… — Эй! — Порнографии с русалками, — с безжалостной доброжелательностью закончил он. — Поэтому он идет в клуб с нами. — Ты выпил! — осенило Джеффри, когда они всей толпой направились к нужному входу. — Кто вообще пьет перед клубом? Тебе стало жалко денег? — Я просто немного сэкономил, — согласился тот, как будто не устраивал несколько недель назад загул по торговому центру. — И разогрелся. Не переживай, я знаю свою норму и не буду заплывать на глубину. — Я прослежу, — пообещал Арти со сложным лицом, на котором не удавалось разобрать каких-то конкретных эмоций. Перед широким, но низкой входом, в котором даже некрупному кентавру типа Окера пришлось нагибаться, не оказалось, что удивительно, никакого фейс-контроля. Тот, однако, обнаружился, когда они отстояли очередь и попали внутрь: в удивительно просторном холле рядом со стойкой ресепшена, где плескалась в бассейне зеленоволосая русалка с ирокезом, расположились перед одной из дверей две мощные, широкоплечие, грудастые и крутобедрые нереиды, одетые лишь в короткие бледно-оранжевые туники. При виде них Джеффри еще раз пожалел, что разрешил Арти себя подстричь — с новообретенной повышенной чувствительностью член реагировал на красивых существ так, словно вновь переживал пубертат. Окер же, казалось, и вовсе перестал дышать; он странно дергал правой задней ногой — то ли нервничал, то ли приличия ради стягивал пониже попону. — Раздевалки для двуногих в первую дверь, для четвероногих во вторую, — сообщила одна из нереид, указав на противоположную от нужного входа стену. Вторая промолчала и лишь многозначительно провела кончиками пальцев по стене, на которой красовалась картинка с перечеркнутыми штанами и футболкой. — Это что, нам уже голыми туда идти? — возмутилась Кабра. В ответ на ее слова из «двери для двуногих» выскочил невысокий коренастый фавн с бараньими рогами и крепкими копытами, совершенно голый и прикрытый в стратегических местах лишь густой шерстью. Как только он поравнялся с секьюрити, на его левой руке материализовалась татуировка в виде хитро свитой водоросли, и дверь открылась сама собой. — Это логично, — заметил Джеффри. — Им же надо видеть, что мы из себя представляем под одеждой. И ничего опасного не спрячешь. — А… — Кабра набрала воздуха для нового возмущения, но сдулась, едва ей на плечо опустилась бледная костлявая рука Ноа. — Два коктейля входят в стоимость, остальные платно, — вновь подала голос охранница. — Для карт и денег можете приобрести водостойкие кейсы. Девушки сегодня бесплатно. Пока Джеффри думал о том, как хитро с посетителей дерут лишние деньги, и рассуждал, не проще ли наколдовать водостойкие чары, из раздевалок вышло еще около дюжины разных существ; разглядывая их, он едва не упустил свою очередь к стойке. — Не верти головой как сова, это неприлично, пока ты еще трезвый, — проворчал Арти, когда они наконец оказались в раздевалке и, отстояв еще одну очередь, сполоснулись в душе. — И я же тебя просил взять плавки! Я что, зря старался?! — Тебе идет новая интимная стрижка, — почти пропел с другой стороны Стиви, отжимая волосы. — Она визуально акцентирует твои габариты. — Он хочет спрятать ее в шорты, — пожаловался ему Арти. — Ничего, я знал, что так и будет! С этими словами он вынул из сумки комочек ткани — на поверку тот оказался по-стриптизерски блестящими голубыми плавками, при одном только взгляде на которые кожа начинала зудеть. — Надевай! — велел кузен, угрожающе наклонив голову и наставив рога в грудь Джеффри. — Иначе я тебя отсюда не выпущу, ты знаешь, мне хватит силы. Стивен, ты что, собираешься пойти просто так? — Кажется, я забыл свой купальный костюм дома, — с невинным видом ответил тот, голый, как в первый день творения. — Я надеюсь, меня пустят так. Правда, на ресепшен меня приняли за девушку, а теперь могут заставить платить… Похоже, остатки стыда и совести Стиви тоже забыл дома. Нет, Джеффри вовсе не возражал, что у него выдалась возможность рассмотреть его вблизи, в высоком качестве и хорошем разрешении. Он старался не пялиться откровенно и с трудом удерживался — хотя, право слово, с члена Стиви можно было лепить анатомический эталон для какого-нибудь музея, — и старался держать при себе вопросы вроде «а нимфы там все безволосые или ты бреешь?» — Держи, — слова «пьяный идиот» зависли в воздухе, и Арти жестом фокусника извлек наружу еще одни плавки, на этот раз розовые. — Скажи спасибо, что я не мог выбрать и взял все. — Спасибо, — кивнул Стиви, разметав по плечам волосы. Джеффри старательно смотрел в сторону, пытаясь сохранять спокойствие, но в голове опять крутились кадры из пресловутого эротического ретро-видео. Нет, светить постоянным стояком, едва прикрытым неприличными плавками, он не собирался; дождавшись, когда Арти и Стиви выйдут, он спешно полез в рюкзак и извлек оттуда верные шорты. Решение окупило себя уже через несколько минут, когда в некстати застопорившейся очереди на фейс-контроль он оказался позади всех остальных и теперь имел возможность невозбранно пялиться. Еще никогда он не оказывался в компании стольких предельно раздетых людей, которым когда-либо симпатизировал, и это волновало так, словно он впервые взял в руки эротический журнал. Кабра, которая и на работу носила на себе не слишком много одежды за раз, теперь и вовсе щеголяла в чисто символическом белом бикини; скромных размеров треугольник плавок и прозрачное шифоновое парео особо не скрывали ее восхитительной формы ягодицы, которые притягивали к себе взгляд каждый раз, когда девушка переступала ногами, недовольная задержкой очереди. Джеффри старался не смотреть — ему казалось, что Кабра вот-вот почувствует его взгляд и ответит ехидством или оскорблением, — но стоило только отвернуться, как на глаза попадался Стиви. Он стоял полубоком, выставив бедро, и что-то сосредоточенно объяснял Арти, хотя казалось, что на самом деле он просто хвастается фигурой, которая почти не изменилась за прошедшие двадцать лет. Удивительным образом Стиви одновременно казался полупрозрачно-тонким и чуть пухловатым. Комплекцией он напоминал молодое дерево, но под светлой кожей совершенно не прорисовывались линии мышц, что на удивление не портило, равно как и небольшой животик, дополнительно подчеркнутый позой. Джеффри разглядывал его во все глаза и умом понимал, что раньше парней с подобными фигурами смахивал в приложениях для знакомств влево и относил к однозначно непривлекательным. И вроде бы вкусы его не поменялись, и Стиви выглядел скромно даже на фоне мелкого плюгавого Арти, который тем не менее имел и широкие плечи, и четко прорисованный рельеф пресса и спины, но… Не виси над головой проклятие, грозящее карами за любой неосторожный жест в сторону чужих гениталий, Джеффри уже затащил бы в постель и Арти, и Стиви, поочередно или вместе. Будто заметив его внимание, Арти недовольно дернул дрожащим от волнения хвостиком, и Джеффри отвернулся. Но смотреть на Окера, мелко переступающего задними ногами от нетерпения, тоже было неудобно — тот впервые появился на публике без попоны, и большого труда стоило не скосить глаза под его живот. Джеффри повернул голову на нескольких незнакомцев в очереди, но те в мгновение ока отвечали вопросительным или даже недовольным взглядом; смирившись, он вновь уставился на Кабру — получать подзатыльники от нее было делом уже привычным, а открывавшийся вид того стоил. Ее как будто нарисовал мягкой кистью художник, знающий толк в изящности — вся она состояла из плавных линий и манящих округлостей. Выраженная талия, перетекающая в крутые бедра, расправленные плечи и открытая спина так и манили провести по ним руками; Джеффри ненадолго позавидовал девушке Кабры, которой все эти богатства достались… каким-то чудом, не иначе. Любовь, как верно замечали древние, была абсолютно слепа — такая красавица могла выбрать себе в пару любую фотомодель или звезду, но рядом с ней покачивалась на свернутом кольцами хвосте девушка, которую даже Джеффри, не привыкший перебирать партнерами, искренне считал страшненькой. Бледная, словно ее всю жизнь держали в пещере без солнечного света, плечистая и жилистая, с плоской что сзади, что спереди фигурой, Ноа напоминала скорее подсохшую медузу, чем змею. С лицом ей тоже не повезло: ни расставленные чуть шире нужного глаза навыкате, ни внушительный нос, ни маленький рот с обиженно опущенными уголками не прибавляли ей привлекательности, а вместе и вовсе тянули на нечаянную генетическую диверсию. Сказать по правде, столкнись они на улице, Джеффри и вовсе принял бы Ноа за парня, несмотря на длинные черные волосы, собранные в пучок на затылке. Хвост, правда, искупал сомнительную внешность: длинный, крепкий, он поблескивал даже в приглушенном свете. Крупные чешуйки переливались всеми оттенками холодного зеленого, от дорогого изумруда до простенького поделочного нефрита, и, когда Ноа перемещала по полу неплотно свитые кольца, под кожей красиво и в то же время пугающе сокращались мышцы. Нет, подумал Джеффри в конце концов, даже из такой замарашки можно было бы сделать привлекательную нагиню, если бы она начала хотя бы выпрямлять спину и стерла затравленное выражение с лица. Но жизненный опыт подсказывал не лезть в чужие отношения, и потому он тактично молчал и смотрел с расстояния нескольких шагов. Какая-то часть разума, впрочем, подсказывала, что и он сам внешностью ушел недалеко от Ноа. Он видел себя в зеркале раздевалки, высокого, ссутуленного, с фигурой морского конька, лицом арабского иммигранта и неаккуратным узлом из дредов, завязанным повыше, чтобы не намочить. На такое сокровище мог согласиться кто-то некрасивый, как Арти, или неразборчивый, как Стиви, но никак не красотка вроде Кабры. Хотя как-то же сошлась она со своей невразумительной змейкой… — Предъявите содержимое карманов, — вывел его из размышлений голос охранницы, и Джеффри поспешно вынул из левого закатанную в пластиковый кейс карточку, а из второго — скромную ленту из двух презервативов в пакетиках из фольги, которые он как символ неугасающей надежды переложил сюда из штанов. Выслушав короткое напутствие, что в залах разврат запрещен, а почасовые комнаты можно снять этажом выше, он наконец получил заветную водоросль на запястье и шагнул в двери. Раньше в его голове нет-нет да и проскакивала мысль, что русалочий клуб должен напоминать аквапарк со светомузыкой и алкоголем. Пессимистическая его часть добавляла, что с такой же вероятностью внутри могло ждать подобие общественного бассейна, куда по недомыслию завезли басовые колонки и стробоскопы. Воображение рисовало эти неприглядные картины довольно ярко — и именно поэтому, увидев «Приют океаниды» своими глазами, Джеффри застыл, открыв рот, и только сердитый стрекот крыльев заходящей следом фэйри заставил его отмереть, чтобы отойти от двери и присоединиться к такому же ошарашенному Океру. Сперва казалось, что внутри клуба нет ни одной прямой линии. Стены и потолок изгибались на манер гигантской раковины и забирали вправо, обходя по широкой дуге холл и раздевалки. Вместо внутренних спиральных стенок площадь разгораживали невысокие мерцающие бортики. Ближе всего к двери располагался самый неглубокий сектор, где вода доходила лишь до колена; чем дальше и шире были зоны, тем глубже они казались, и в самой дальней посетители уже не ходили, а плавали. Именно там собралось больше всего русалок, хотя некоторые не стеснялись заплывать и на мелководье: кого-то тянуло к бару, располагавшемуся по левую руку от входа в некоем подобии пещеры, а кто-то направлялся посмотреть на шоу-программу из полудюжины ярко раскрашенных русалок с неоновыми хвостами и неестественно пышными плавниками, фигурно извивающихся в затейливых стеклянных сосудах, формами напоминающих бокалы для всевозможных коктейлей. Откуда шел свет, понять не получалось — он будто лился сразу из всех стен и потолка, словно пробивающиеся сквозь толщу воды солнечные — или скорее лунные — лучи. И оттуда же — сразу со всех сторон — звучала музыка. Звуки волн переплетались в ней с боем тамтамов, перестуком ракушек, гитарными наигрышами и незнакомыми, но однозначно русалочьими инструментами, не похожими ни на струнные, ни на духовые. — Да чтоб меня! — перекрикивая мелодию, воскликнул Окер, взволнованно околачивая собственные бока хвостом. — Здесь продают выпивку и вокруг одни красотки! Я попал в рай! — Он развернулся, как оказалось, уже успев обзавестись ядовито-голубым коктейлем в высоком стакане. — А где остальные? — Джеффри огляделся, пытаясь выхватить знакомые лица или хотя бы силуэты. — Кабра вон там, верхом на подруге плавает, — махнул рукой Окер. В самом деле, в дальней глубокой зоне среди разноцветных русалочьих хвостов мелькнул знакомый змеиный. — А Стиви сказал, что пойдет искать другие бары, в которых есть что-нибудь, чего нет в этом. Наверное, цен пониже. И твоего брата взял с собой. — Его пустили бесплатно, и он намерен прокутить сэкономленное, — хихикнул Джеффри. Он хорошо представлял, что, будь в этой «ракушке» больше одного бара, коктейли в них все равно стоили бы одинаково, и пошлепал к стойке, чтобы выбрать для себя что-нибудь не слишком крепкое. Окер за ним не последовал — он прикипел взглядом к танцевальному шоу и, казалось, был уже готов скакать ближе к огромным бокалам, перемахивая через разделяющие зал барьеры. Бармен, пританцовывающий темнокожий парень с гораздо более аккуратными короткими дредами, сидящий за стойкой по пояс в воде, плеснул плоским, как у угря, серебристым хвостом и с улыбкой выложил на перламутровую столешницу карту коктейлей. — «Похотливая мидия»? Серьезно? — вырвалось у Джеффри, когда он вчитался. — «Засос медузы»? «Дрожащие плавнички»? «Оргазм под водопадом»? «Бешеный кэльпи»? Кто придумывал вам эти названия? Может, у вас и «Минет миноги» есть? — В этой карте нет, но я могу достать еще одну, — многозначительно улыбнулся бармен. — Виски, джин, абсент, вариант для самых смелых, — он подмигнул. — Пожалуй, я начну с чего-то полегче, — Джеффри сглотнул. Несколько минут спустя, вооружившись кокосовой скорлупой, в которой плескалось невинное зелье из рома, ликера, бананового сиропа и ананасового сока, он вновь подошел к Океру, загипнотизированному танцами в бокалах. Юркие, гибкие русалки-танцоры теперь нежились в пене, из которой выныривали ближе к стенкам то неоновые, как у аквариумных рыбок, хвосты, то затянутые в сложносоставные сбруи тела, то узкие хищные лица с томно полуприкрытыми глазами, то волны длинных гладких волос. — Красивые, да?.. — пробормотал Окер, не шевелясь и не притрагиваясь к коктейлю. — Я так часто смотрел на таких же в сети… Не думал, что увижу своими глазами. — У нас работают только самые талантливые танцоры со всей Атлантики, — подал голос бармен. — У этих парней на шестерых больше медалей, чем у меня коктейлей в карте. Еще никогда прежде Джеффри не видел, чтобы стадии принятия неизбежного сменяли друг друга на чьем-то лице так быстро. Окер неверяще распахнул еще недавно затуманенные от блаженства глаза, затем сдвинул брови от возмущения, несколько раз открыл и закрыл рот, словно хотел что-то сказать, и наконец состроил лицо обиженного ребенка, которому вместо шоколада внутри конфеты попался шпинат. — Пойдем поищем наших, — Джеффри схватил его за свободную руку и потянул в один из проходов, где вода поднималась ему до пояса. — Не хватало чтобы ты что-нибудь ляпнул и нас отсюда выгнали за нетерпимость. — Я не собирался никого оскорблять, — протянул тот, по-прежнему выворачивая шею в сторону танцоров. — Я просто… Просто не знал, что они… Джеффри вгляделся в ближайшую колбу, где пена вновь сменилась прозрачной, подкрашенной блестками водой. В самом деле, определить, парень покачивался в ней или девушка, не удавалось сразу: узкие черты лица, острые плечи и изящные руки могли принадлежать и тому, и другой. — Нет, я видел, что у них нет, э-эм, — Окер обрисовал коктейлем широкий полукруг в районе груди. — Но думал, что они мечут икру и им незачем. С ума сойти!.. Я столько лет дро… смотрел на парней?.. — Расслабься, мы живем в двадцать первом веке, тут много кто… смотрел на парней, — с улыбкой передразнил его Джеффри и ткнул кулаком в плечо передней ноги. — Ну, если хочешь, поищем, нет ли тут дам, которые танцуют на шесте. — Точно нет, — уверенно покачал головой тот. — Русалки — они же скользкие! Шмякнется еще такая… Его глаза затянуло мечтательной дымкой, словно он уже нафантазировал себе, как хвостатая красотка с соблазнительными изгибами соскользнет с шеста и упадет прямо к нему в объятия. Чем дальше от бара и танцоров они уходили, тем шире становился просвет между бортиками и тем больше народа покачивалось на месте в подобии танца под русалочью музыку. Пробираться между ними было труднее, но перед мощным лошадиным торсом Окера они без возражений расступались, и Джеффри тратить силы уже не приходилось; пользуясь моментом, он вертел головой и разглядывал интерьеры, медленно потягивая коктейль. Стены, гладкой дугой уходящие вверх, здесь медленно темнели и из бледно-голубого, на фоне которого танцевали разноцветные тритоны в бокалах, постепенно переходили в приглушенный лазурный, индиго и, наконец, чернильный. Свет они теперь не источали всей поверхностью: он пробивался через многочисленные разбегающиеся щели, растекающиеся по поверхности, словно трещины или кровеносные сосуды. Пока Джеффри смотрел на них, свет из розового стал желтым и теперь медленно зеленел и едва заметно мигал в такт музыке. В зоне со стенами цвета индиго из пола вырастали неровные черные с серебром «коряги» с множеством просветов, развилок и ветвей; с них свисали темно-зеленые лианы из водорослей, наверняка искусственных, а в развилках проглядывали площадки для сидения, занятые посетителями — и двуногими и, на удивление, хвостатыми. С потолка на коряги лился настоящий водопад, в котором русалки чувствовали себя с максимальным для воздуха комфортом. — Смотри, — Джеффри кивнул на одну из площадок, с которой с визгом соскользнула и шумно нырнула в воду некрупная светловолосая русалка с янтарным хвостом. — Не хочешь туда? — Не, там глубоко, придется плыть, — с сомнением протянул Окер. — Думаю, тут есть лаунж поудобнее… Эй, там твой рогатый, что ли? — Его зовут Арти, — Всмотревшись, Джеффри округлил глаза: в самом деле, на одной из самых высоких ветвей сидел, обхватив ее одной рукой, Арти. В другой руке он сжимал раковину с торчащей из нее соломинкой, из которой периодически отпивал. Его голова была повернута в сторону — там, проследив за его взглядом, Джеффри увидел качающегося на лиане под водопадом Стиви, облепленного волной из мокрых волос и явно блаженствующего. — Ладно, у них все нормально, — заключил Окер и поднес к губам стакан с коктейлем. Еще пару минут Джеффри смотрел в сторону Арти, думая, не нужно ли снимать того с опасной высоты, но заключил, что взрослые люди сами способны выбирать, обо что убиться — тем более для таких здесь наверняка дежурили спасатели. Он уже шагнул было дальше, ища, где пристроиться, пока не потянуло танцевать, когда пол под его ногами крупно дрогнул. Сквозь воду засиял тусклый красный свет, и снизу раздался утробный рев на несколько замогильных голосов. — Что это? — он подпрыгнул на месте, и от его движения разошлась в стороны небольшая волна. — Сигнализация? Тревога? — Дертф мертл, — пробулькал коктейлем, не вынимая соломинки изо рта, Окер, на вид ничуть не испуганный и даже отчего-то улыбающийся. — Чего? — Джеффри огляделся, но не заметил вокруг даже десятка взволнованных лиц. Тогда он опасливо опустил голову и всмотрелся себе под ноги сквозь толщу воды и едва не упал. Пол оказался совершенно прозрачным, сделанным из такого же материала, что и бортики; только пробегающие по нему радужные блестки и искры выдавали его наличие. Красный свет под ним становился еще ярче, и вода будто превращалась в кровь — или скорее в клюквенный сок, если судить по оттенку. В ней ритмично плескались, насколько удавалось разглядеть через колышущуюся толщу воды, десятки русалок самой разной комплекции. Длинные узкие хвосты с перемежались с пышными, украшенными полупрозрачными лоскутами плавников, а кое-где между ними мелькали даже щупальца; от приглушенного красным, но все же яркого многоцветия от светлых до черных зарябило в глазах. Русалки блаженствовали и никак не реагировали на инфернальный рев и дрожь воды; кое-кто окуривал себя и соседей из небольших флакончиков с пульверизаторами, и вода мутнела — вот как, значит, выглядели подводные коктейли — практически как сухопутный кальян. На долгую минуту вид перекрыло широкое ромбовидное полотнище, украшенной шипованным хвостом, зависшее прямо под ногами — это оказался крупный мускулистый скат с миловидным, хотя и сурово-невозмутимым лицом и ярко-оранжевыми полосами на руках. Не требовалось знать местных порядков, чтобы распознать в нем охранника, и Джеффри торопливо поднял голову, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. — Я говорю, — уже человеческим языком продолжил Окер, — что это похоже на русалочий дэт-метал. В записи он звучит круче. Просто в живую его надо слушать под водой. Джеффри, поежившись, взглянул на нижний уровень еще раз. Представить, как можно наслаждаться столь чудовищными звуками, которые в воде наверняка раздавались еще громче, он не мог, пока его голова находилась над водой, равно как и в принципе вообразить, каково это — обитать там. Хотя, казалось бы, он тоже в какой-то мере был водяным… Или нет? — Эй, Джефф, ты чего завис? — Окер толкнул его в плечо. — Я… просто задумался, — Джеффри поймал себя на том, что бездумно водит пальцами по поверхности воды, и попытался улыбнуться. — Понимаешь, мои предки были водяными и жили в озере. У нас в клане некоторые до сих пор живут в озере, дышат под водой, у них есть жабры. А другие вроде и дышат легкими, и живут на суше, а все равно любят воду, умеют интуитивно найти какую-нибудь реку… Если бы они были здесь, они бы уже плескались там, в дальней зоне. А я стою тут и ничего вообще не чувствую. — Тебя это парит? — просто уточнил Окер, хотя в его голосе послышалось сочувствие. — Что ты не чувствуешь себя водяным. — Я чувствую себя скорее идиотом, — признался Джеффри. — У меня даже магия лучше выходит воздушная, а не водная! — Тебя это парит, — сам себе ответил Окер. — Слушай, все мы иногда такие. Как идиоты. Вот на этой неделе во вторник ко мне в архив пришла какая-то тетка, которая искала, как я понял, внука. Она говорила что-то про потомка хитрой твари, ну, я и решил, что она про невестку и ее сына. Я как мог ей объяснял, что мы не тот архив, мы не выдаем данные о людях, а она все торчала и торчала у меня. Потом ее начало трясти, глаза так покраснели, я испугался даже. Нашел адрес ближайшей аптеки, дал ей, она ушла. А потом в новостях я узнал, что она в той аптеке и померла. Я тогда тоже почувствовал себя идиотом, думал, что надо было вызвать врачей. — И они бы по закону подлости приехали, перепутали коридоры и пришли к нам в Бюро, а не в архив, — пожал плечами Джеффри. — И нет, меня не парит, что я не чувствую себя водяным, я даже обычно об этом не думаю. Отсутствие секса волнует меня гораздо больше, чем отсутствие видовой идентичности. — Ну, здесь это точно не проблема, — просиял Окер. — Смотри, сколько красоток. Вон, на глубине, в красном купальнике, а? Или вон та, рыжая? Ты нормальный парень, улыбнись, и половина клуба твоя, говорю тебе! — Спасибо, — вежливо, не вдаваясь в подробности своего положения, ответил Джеффри. — Я подумаю над этим. О, а вот и нормальная лаунж-зона! В самом левом краю зала, там, где стены приобретали глубокий чернильный оттенок, а полумрак нарушался только неярким желтоватым светом, сочащимся из «трещин», полукругом расположились на разных уровнях крупные, в несколько метров в диаметре каждая, глубокие, перламутровые ракушки. Некоторые из них были наполнены водой почти до краев, в других она едва плескалась на дне, открывая глянцевито поблескивающие сиденья, похожие на устричную мякоть. Рядом расположился еще один бар, более крупный, чем на входе, с добрым десятком стульев, расположенных вдоль стойки, и бессчетным количеством бутылок, как стеклянных с этикетками, так и подозрительных глиняных. Барменом здесь служила крохотная кудрявая девица, которая резво мешала несколько коктейлей сразу, держа шейкеры и в руках, и в выглядывающих из-под воды щупальцах. — Вот здесь мы и разобьем лагерь, — Окер наставительно поднял палец вверх и деловито огляделся. — Слушай, Джефф, как думаешь, если у русалки есть грудь, это однозначно женщина или нет?.. Джеффри повернулся проследил за его взглядом и увидел у бортика, отделяющего глубокую зону, группку из трех миловидных дам, лениво плещущихся в воде и смеющихся о чем-то своем. Одна из них, черноволосая, с подкрашенными алым губами, заметила их с Окером, кокетливо улыбнулась и приветливо помахала щупальцем; другая, рослая блондинка с неоново сияющим голубым хвостовым плавником, соблазнительно подмигнула. — Эти дамы точно более дамы, чем те парни в банках, — сказал Джеффри, отсалютовав им уже полупустым кокосом. — И они не против межвидового флирта. Давай, иди к ним, Казанова, порази их обаянием и остроумием. — Думаешь? — Окер потоптался задними ногами, взволновав воду, и брюнетка со щупальцами игриво хихикнула. — Уверен, — Джеффри похлопал его по крупу. — Только не рассказывай историю про помершую старушку, это не секси. И про то, что ты, э-э, смотрел на тритонов, тоже не надо. Ну, ты разберешься. — А ты? — Окер оглянулся на него. — Ты же тоже хотел с кем-нибудь замутить? — Я осмотрюсь у бара и потом пойду найду кого-нибудь, — пообещал он. — И не буду же я отбивать у тебя дам, да? Не дослушав, Окер с видом королевского фрегата, медленно рассекая воду, пошагал знакомиться; Джеффри с усмешкой проводил его взглядом и направился в сторону бара, к одному из освободившихся стульев с самого краю. — Чего желаешь, усталый путник? Хочешь отрубиться сразу, покайфовать в лаунже или догнаться и на танцпол? — русалка за барной стойкой развернулась к нему, продемонстрировав прикрепленный к микроскопическому оранжевому топу бейдж с именем «Айрис», походя кинула в рот крекер-рыбку из стоящей на стойке чаши и подтолкнула к нему коктейльную карту. — Лонг, шот, покрепче, помягче? — Поинтереснее, — уклончиво ответил он, вчитываясь. Удивительно, но набор коктейлей здесь сильно отличался от того, что предлагал парень на входе; знакомых, «сухопутных» рецептов Джеффри здесь почти не наблюдал, хотя названия отзывались в душе знакомо. — Вот «Перманентный маркер» — это что? — Ром, Кюрасао, банановый сироп, чернила каракатицы, — охотно перечислила Айрис, отвернувшись к еще одному клиенту, чтобы выставить перед ним пять стопок для шотов. — Пьешь один лонг, и твой рот синий еще три дня. Пьешь два лонга — не можешь отмыться неделю. — А вот… «Безопасный секс»? — Джеффри передернулся, вспомнив о так и не отмытом рисунке, спрятанном сейчас под двумя слоями трусов. — Водка, самбука, мятный сироп, сок саргассовых огненных водорослей и пожар во рту бонусом от заведения, — просветила она. — Все, чего ты коснешься языком, будет гореть до утра, береги партнеров, пользуйся защитой. — Здесь что, все такое экстремальное? — Джеффри пробежал глазами по столбцам мелкого текста. — Слабаки пьют сладкую водичку в баре на мелководье, — Айрис хищно щелкнула зубами, расправляясь с еще одним крекером. — Ну так что? Потанцевать, отрубиться или зависнуть? — Потанцевать, — растерянно ответил он, надеясь, что попал в самую безопасную категорию, и перед его носом мелькнул девичий палец с острым когтем, который постучал по карте в нескольких местах, без слов предлагая выбирать. Совесть и толпящиеся у бара посетители не позволили Джеффри слишком долго занимать стул, поэтому, получив в руки вырезанный из кости бокал, в котором пузырились и плевались дымом самбука, джин, ядовито-зеленый сок какого-то «ямайского морского лимона» и кусочек сухого льда, он вновь внедрился в толпу на танцполе. Кто-то игриво провел по его плечу рукой и тотчас же, поскользнувшись, рухнул в воду — только кокосовый стакан из-под коктейля поплыл по поднявшимся волнам; кто-то щекотно скользнул по бедру — Джеффри опустил глаза и увидел проплывшую мимо русалку, которая двигалась строго в направлении бара. В неглубокой зоне неподалеку от лаунж-ракушек шатающийся фавн, пару минут назад одолевший пять шотов перечной водки, пытался взгромоздиться на спину крепенькой невысокой кентавриды; та несколько раз скидывала его, пока не подоспели двое охранниц-нереид и не потащили упорствующего пьяницу к выходу. Жизнь в клубе текла своим чередом, оставалось только поймать волну и расслабиться, пусть даже вся компания Джеффри разбрелась кто куда. Он отпил коктейля, поморщился от обжегшего язык кислого вкуса и повел плечами, повторяя движения соседей по танцполу. Переглянулся с длинноволосым темноглазым парнем, отсалютовал коктейлем освободившейся от приставаний кентавриде, улыбнулся полупрозрачной нимфе неопределенного пола, плещущейся в глубокой зоне; он не знал никого вокруг себя и не собирался знакомиться, чтоб не подвергать незнакомцев неоправданному риску, но секундный флирт никому не вредил. Настроение выправлялось, коктейль с каждым глотком становился приятнее и свежее, и Джеффри танцующим шагом пошел вдоль бортика, улыбаясь всем подряд. — Эй, красавчик, — хриплым грудным тоном позвали его, когда он добрался почти до водопада, и на его локоть легла наманикюренная загорелая рука, едва заметно поблескивающая чешуей. — Скучаешь один? Обернувшись, Джеффри целую секунду давил в себе желание отшатнуться под взглядом сразу полусотни пар глаз невысокой, исключительно шикарной горгоны и ее мягко покачивающихся вокруг головы змеек. — Не каменей, красавчик, мы безвредные, — хрипловато рассмеялась она, помахивая раковиной с налитым в нее коктейлем и побуждая нескольких змеек тянуться за ним. — А ты, я вижу, своих совсем не бережешь, да? — А? — Джеффри вопросительно поднял брови. — Такой молодой, а уже проблемы, — протянула горгона, игриво потрогав его за выбившийся из узла дредлок, лежащий на плече. — Хочешь, я подскажу тебе пару змеиных масел? И через пару недель твои малыши будут здоровее, чем когда-либо! — А, в этом смысле, — замялся он. Незнакомка, похоже, или потеряла где-то очки, или была попросту мертвецки пьяна и держалась на ногах только чудом — иначе никто не спутал бы его дреды со змеями. — Разумеется, не бесплатно, — горгона шагнула к нему и потянула за плечо, заставляя наклониться ближе. — Здесь наверху есть отличные комнатки, и там мы можем все обсудить… — Наглец, убери от нее свой грязный рот! — раздалось с другой стороны, и еще одна горгона, точная копия первой, но трезвая и злая, больно стукнула Джеффри кулаком по спине. — Нахал, притворился одним из наших и хотел совратить мою сестру! А ну отойди от нее! Опасаясь продолжения, Джеффри отплыл чуть дальше, благодаря мироздание, что они с первой горгоной не успели поцеловаться. Мало ли какое наказание проклятие приготовило бы ему на этот случай — например, его никогда не кусали змеи, и проверять это на примере второй горгоны он не хотел. Он повернулся к водопаду, ища глазами Стиви и Арти, но ветка в самом верху пустовала, а на лианах теперь изгибались, позируя фотографу, две юные фэйри. Джеффри на всякий случай еще раз развернулся к бару, но не увидел знакомых лиц и там; надеясь, что застанет их «на мелководье», он вновь пошел в сторону выхода — и едва не упал, отшатнувшись, когда в шаге от него из-под воды вынырнула Ноа. — Джеффри, — прошептала она, даже не пытаясь заглушить музыку, — идем, мы хотим кое-что показать. — Детка, это делается не совсем так, — Кабра, выскользнув из-за ее спины, дернула Джеффри за руку так, что он едва не расплескал коктейль. — Идем! Скорее, пока охрана не подняла тревогу! Там тако-ое! — Там — это где и что? — выдавил Джеффри, с некоторым трудом рассекая воду на той же скорости, что и Кабра. — В… в зоне гоу-гоу, — запинаясь, просвистела Ноа, вынырнув ненадолго из воды, и вновь скрылась с головой. — Я не знаю, как ему это удалось, — Кабра махнула рукой в сторону сосудов. Все они пустовали, — видимо, танцоры ушли на перерыв, — кроме крайнего левого, похожего на бокал для мартини; в нем, по пояс в пенной воде с голографическими блестками, гипнотически покачивалась подозрительно знакомая фигура. Длинные волосы, потемневшие от воды, облепили плечи и грудь, явно мешая двигаться как хочется; остановившись, фигура пошарила руками в воде, магическим образом достала оттуда что-то розовое и подвязала волосы в неровный хвост — и лишь затем продолжила танцы. — Это… — Осознание пришло к Джеффри не сразу. — Он что… Арти дал ему трусы, а этот придурок завязал ими волосы?! Стиви, подняв руки над головой, развернулся к ним спиной и, как ему, наверное, казалось под действием алкоголя, медленно и эротично съехал по ней бортику бокала в центр, продемонстрировав всем желающим прижатый к стеклу и однозначно голый зад. Мгновением позже, не успел Джеффри возмутиться, в колбе вновь началось шевеление, и из воды показалась черноволосая, украшенная рогами и еще более знакомая голова. Казалось, Арти полез за Стиви, чтобы вытащить его, пока на улюлюкающую толпу не сбежались тритоны-охранники, но нет: еще пару секунд спустя эти двое страстно и абсолютно бесстыже целовались, прижавшись друг к другу так тесно, словно пытались собственными животами удержать две половинки хрустального шара, пока на них сохнет клей. — Их надо оттуда вынуть, — протянул Джеффри, завороженный зрелищем, пусть издалека. — Их вынут оттуда без нас, — отмахнулась Кабра и прижалась к спине своей девушки, вынырнувшей вновь из воды, пышной грудью, которую сомнительных размеров купальник удерживал в узде с некоторым трудом. — Я тоже так хочу, но у меня нет денег на оплату штрафа, и моя задница не влезет в стакан. — Смотрите, клубу нужно у них поучиться, — пробормотал Джеффри, глядя, как прибывают зрители, окружающие колбу. — Бесполые рыбы не были так популярны. — Секс хорошо продается, — Кабра выхватила у него коктейль, отпила и с отвращением вернула. — Ты пьешь какие-то кислые сопли лепрекона, придурок! Возьми лучше «Пьяную русалочку», тоже сопли, но хотя бы красивые, как у единорога. Жалко, что Стиви с твоим кузеном забрались в эту посудину! Они подняли бы уже кучу денег на чаевых… Хотя да, здесь же все с карточками… — Современные задачи, — вдруг подала голос Ноа, повернувшись к ней, — требуют современных решений. Пусть напишут на груди номер телефона, люди будут переводить им чаевые на карту. Глядя на то, как зажигательно расхохоталась Кабра, Джеффри испытал укол ревности и вместе с тем осознания, что именно свело вместе этих двух совершенно непохожих девушек. В самом деле, все советы по отношениям наперебой твердили, что нужно искать себе пару с таким же, как у тебя, чувством юмора — а второй такой же ядовитый язык, какой был у Кабры, мог вырасти только во рту у девушки змеиных кровей. Отвлекшись, он не заметил, как бокал опустел, а толпа начала рассасываться; он уже побеспокоился было, что Стиви и Арти уволокла охрана, но ядовитых хвостов вокруг зоны гоу-гоу не заметил; по всей вероятности, героям-любовникам надоело полыхать страстью на глазах у публики бесплатно, и они отправились на новые подвиги. Несмотря на два выпитых коктейля, Джеффри все еще чувствовал себя почти трезвым, и к расслабленному клубному состоянию начала примешиваться тревога. Он подозревал, что одной выходкой разгоряченные Арти и Стиви не ограничатся, и отчасти хотел найти их и встряхнуть, призывая к порядку; другая, еще более рациональная его часть, опасалась, что в таком случае его сгребут и выгонят вместе с ними. Раздумывая, он потоптался на месте, пытаясь изображать танцы, и вдруг осознал, что на него кто-то пристально смотрит. Этого парня, длинноволосого, с темными глазами, он уже видел чуть раньше и даже перемигивался с ним. Теперь тот стоял совсем близко, и становилось очевидно, что коктейлей в нем плескалось чуть больше разумного: его глаза туманились, он весь пошатывался и постоянно облизывал губы. — Здравствуй, — произнес нараспев парень, заметив ответное внимание, и подошел ближе. — Хочешь пойти со мной? — Куда? — Джеффри отодвинулся к бортику, опасаясь, что еще немного — и повторится эпизод с горгонами. — Идем, я сделаю тебя самым счастливым человеком на земле, — все тем же тягучим тоном позвал тот, двигаясь ближе и тесня Джеффри вдоль бортика. — Я овладею тобой, и ты… — Э, нет-нет-нет, это точно не наш вариант, приятель, — он поднял перед собой руки, не понимая, что ощущает — приязнь от внезапной попытки знакомства, беспокойство за парня или тревогу от его поведения. — В этом море очень много рыбы, давай ты овладеешь кем-нибудь другим. — Я желаю тебя, — в голосе парня прорезалось напряжение, и Джеффри ускорил шаги спиной вперед. — Скажи мне «да», и я… — Нет, чувак! — воскликнул Джеффри. — Ты неправильно понял концепцию согласия, иди и учись разговаривать с людьми, так ты никого не склеишь вообще никогда! Парень продолжал двигаться вперед, пошатываясь, и теперь казалось, что он не только выпил, но и тайком от охраны пронес и употребил что-то более сильнодействующее; прошло бесконечно долгое время, пока рядом с ним не выросли из воды рыжехвостые тритоны, которые подхватили парня под руки и повели на выход, чтобы передать с рук на руки нереидам-охранницам. — Спасибо, — пробормотал Джеффри им в спины и остро ощутил, что нужно выпить еще. С осторожностью огибая танцующих, он прошел несколько шагов, пока не осознал, что вокруг стало как-то слишком нормально — все танцевали, как прежде, перемещались из зоны в зону, клеили друг друга и пили; он подсознательно ждал, что Стиви и Арти, один раз уже устроившие сцену, не остановятся и продолжат нарушать порядок, но эти двое как сквозь землю провалились. А может, и в самом деле провалились — например, как-то сумели заплыть на нижний, доверху заполненный водой уровень, и проводили время там, не имея ни жабр, ни плавников… Или, в лучшем случае, их просто уже выдворили из клуба вовсе. Джеффри постарался об этом не думать, чтобы не портить себе вечер еще больше. Вряд ли кому-нибудь здесь позволили бы утонуть, о таком бы шумел весь интернет. Он развернулся и отправился к бару за новой порций чего-нибудь экзотического и небезопасного от Айрис. По дороге кто-то выхватил у него из руки бокал с остатками коктейля, и Джеффри даже не обратил внимания, кто именно. — Эй, Джефф! — громко раздалось из ближайшей к бару лаунж-ракушки, непривычно переполненной даже для клуба, и из тесно переплетенного клубка из русалок вдруг показался раскрасневшийся, неприлично довольный Окер. Подплыв к нему, Джеффри с удивлением и некоторой завистью увидел, что хвостатые новые знакомые — уже не трое, а четверо — облепили его со всех сторон. Две русалки висели в воде по обе стороны от него и, никого не стесняясь, гладили его по плечам и груди. Еще две устроились на спине — одна, уже знакомая блондинка, заплетала ему волосы и гриву в мелкие косы, а вторая, брюнетка, распласталась по крупу и бедрам; все ее щупальца прятались под водой, и снаружи заметно было только подозрительное шевеление — что именно они делали у Окера под животом, оставалось только догадываться. — Ты пропустил все самое интересное! Стиви с твоим братом выгнали отсюда за разврат! — А… — Джеффри открыл рот и помахал в воздухе руками, пытаясь сформулировать, что не Океру обвинять кого-то в разврате. — Мы никому не мешаем и не лезем на публику, — нежно пропела одна из русалок. — Что происходит в лаунж-зоне, остается в лаунж-зоне, если вести себя тихо. — Они заказали по коктейлю с пеной, залезли на стойку, вылили друг на друга и начали один другого облизывать, — радостным голосом, как ребенок, впервые увидевший дождевого червяка, продолжил Окер. — Девчонка барменша так обалдела, что даже не вызвала охрану. Интересно, что они добавляют в коктейли? Сколько я знаю Стива, он никогда до такого не доходил. Он вообще завтра вспомнит, что делал? — А потом наконец появилась охрана и увела их, — промурлыкала блондинка за его спиной. — И зря. Эти сухопутные делали бару отличную рекламу, здесь собралось столько зрителей! Мы бы посмотрели еще, да, милый? — с этими словами она потерлась щекой о плечо Окера и потянулась к нему целоваться, и Джеффри отвернулся, чтобы не мешать им излишним вниманием. Ему хотелось, конечно, спросить, каким таким неземным обаянием этот простецкий кентавр с не слишком изысканными манерами нацеплял на себя столько красоток, но, как возражала рациональная часть разума, советы ему все равно не помогли бы. Место у стойки, облюбованное в прошлый раз, пустовало, и Джеффри с радостью его занял. — Как потанцевал? — Айрис повернулась к нему как к старому знакомому. — Повторить, расслабиться, отрубиться? — Меня пытался склеить какой-то стремный тип, а моих друзей выгнали из клуба за непристойное поведение, — честно ответил Джеффри, водя пальцем по коктейльной карте. — Надеюсь, мне не придется вытаскивать их из полиции. — Расслабься, никто не собирается арестовывать их за танцы на стойке, — отмахнулась сразу двумя щупальцами она. — Каждый день у нас кто-нибудь пытается утонуть, теряет трусы или лезет танцевать стриптиз, если бы мы сдавали каждого, у полиции не хватило бы камер на настоящих преступников. Что будешь пить? — «Взрыв на атолле Бикини», — зачитал он вслух название шота, не вдаваясь в расписанный мелким почерком состав. — Тогда держись за стул крепче, двуногих от него уносит с первого раза, — предупредила Айрис, вынимая из бара бутылки и подозрительного вида маленькие амфоры. — Мои предки были водяными, — сообщил он, но девушка отбрила его безжалостным: — И пресноводных тоже! От выпитого залпом коктейля во рту на полмгновения стало горько, словно Айрис намешала в него хинин, но вкус испарился тотчас же, будто выжженный жидким огнем. Перед глазами поплыло от накативших слез, и Джеффри обеими руками вцепился в стойку, не в силах вдохнуть. — Твое счастье, что ты не взял «Асфиксию», в ней вдвое больше «белой мглы», ты бы не смог дышать еще пару минут, — донесся до него дружелюбный голос из-за стойки. — Я предупреждала. Переведя дух, Джеффри проморгался и повертел головой, оценивая ощущения. Жар во рту пропал, словно его и не было, и теперь разливался ровным теплом по всему телу. Прохладной воды, которая даже на барном стуле достигала его бедер, он больше не чувствовал, и настроение выправилось само собой — беспокойство будто бы выжгло взрывом. — Я в норме, — выдавил он и сунул руку в чашку с крекерами. — Силен, — кивнула Айрис. — Вообще-то мы там, — она показала вниз, на подводный уровень, — «белую мглу» не пьем, а только распыляем в воде, но вы, сухопутные, думаете, что бессмертные, вас бесполезно переубеждать. — А… зачем вы тогда держите… такие коктейли? — уточнил Джеффри, чувствуя, что мысли потекли чуть медленнее, разомлевшие от тепла внутри. — Для своих, кто хочет быстро отрубиться, и для экстремалов вроде тебя, — объяснила Айрис. — Еще шот? Джеффри покачал головой, стараясь попадать в такт музыке, которая теперь стала гармоничнее. — А почему ты всех зовешь сухопутными? — спросил он у девушки, когда та закончила готовить коктейли для подплывшей компании одинаковых на вид русалок с бирюзовыми хвостами. — Мы же… Люди, кентавры, фавны, фэйри, очень много разных видов. — А почему вы, сухопутные, зовете нас всех русалками? — парировала она, подкидывая в руке шейкер на манер камня, который готовилась запустить кому-нибудь в окно или лоб. — Думаешь, мы все здесь одинаковые, а выглядим по-разному, потому что нам так захотелось? — Ну… — Джеффри наморщил лоб, понимая, что не задумывался над этим вопросом примерно никогда. — Я точно знаю, что есть морские и пресноводные… — Парень, океаны занимают три четверти этой планеты, — Айрис снова улыбнулась и наполнила стоящую перед ним стопку. — Ты правда думал, что в Арктике, в Средиземном море, в Бермудском треугольнике и в Ливерпульской бухте живут одни и те же виды? Посмотри на них, — она указала горлышком бутылки рома на ракушку, в которой русалки облепили блаженствующего Окера. — Думаешь, они все вылупились в одной пещере? — Извини, — буркнул Джеффри, отвернувшись. — Я видел не так много русалок и не умею отличать вас по форме хвоста. И щупалец, — торопливо добавил он, когда Айрис высунула одно из своих и выразительно постучала по стойке. — Только можешь, пожалуйста, перестать трогать меня за ногу? Это щекотно. — Я тебя не трогаю, — в подтверждение она отплыла к противоположному концу стойки, чтобы собрать пустые бокалы, но волнительное ощущение прикосновения к колену никуда не делось; более того, теперь оно медленно ползло выше, к бедру. Джеффри наклонился, чтобы сбросить незваное поползновение, и увидел, как из воды, покачиваясь, медленно показалась темноволосая, коротко остриженная голова с прикрытыми глазами и рассеянной улыбкой на лице. Поднявшись до пояса, еще одна миловидная осьминожка медленно огляделась вокруг, затем ее щупальца поползли вверх по бедрам Джеффри так сосредоточенно, словно девушка перепутала его с корягой для лазания. А может, так оно и было — вся она так благоухала алкоголем, что не оставалось сомнений: она не только пила коктейли, но и купалась в них. Даже бюстгальтер от купальника она уже успела где-то потерять, и теперь ее небольшая грудь торчала прямо перед Джеффри, что никак положение не облегчало. — Мисс? — позвал он, пытаясь сохранять спокойствие, но лихорадочно прикидывая в уме, как избежать проклятия. — Мисс, не могли бы вы слезть с меня? Осьминожка промурлыкала что-то себе под нос и сосредоточенно продолжила движение, инстинктивно цепляясь щупальцами за еще один встреченный на пути выступ — который, как назло, живо реагировал на неожиданный массаж и становился все тверже. — Мисс?.. — жалобно повторил Джеффри, чувствуя, как слабеют колени и как по телу разливается тепло, словно от выпивки. Щупалец вокруг становилось все больше, они обхватывали живот, скользили между бедер, стараясь уцепиться крепче, пригвождали его стулу и не давали ни сбежать, ни даже отодвинуться; все, что Джеффри мог — это тихо, не привлекая ничьего внимания, выдыхать сквозь зубы, безуспешно сдерживать подступающие волны удовольствия и не думать, изо всех сил не думать ни о чем эротическом, чтобы намерением, как называл это Арти, не спровоцировать проклятие. Осьминожка будто и вовсе не замечала его блаженства и страданий. Забравшись повыше, она оперлась обеими руками ему на плечи, залихватски опрокинула в себя стоящий чей-то коктейль и, удовлетворившись этим, скользнула обратно в воду. Правда, сил, с которыми стискивала Джеффри, она не рассчитала, и со стула они свалились вместе — как назло, в самый глубокий омут, за стойкой, который вел прямиком на нижний этаж. Джеффри хотел возмущенно вскрикнуть, но лишь с глухим бульканьем выпустил из легких такой необходимый сейчас кислород. Он завертелся в объятиях гладких темно-серых щупалец, кажущихся теперь еще темнее и опаснее, и попытался выскользнуть, пока девушка не уволокла его еще глубже. Сперва безуспешно — она держала его так, словно нашла игрушку своей мечты и собиралась забрать с собой в какой-нибудь уютный подводный грот; от отчаяния Джеффри обессилел еще быстрее, а легкие начало жечь. Наконец осьминожка милостиво разжала объятия — но стоило обрадоваться, как он ощутил, как навязчивые щупальца уверенно стягивают с него шорты. Он едва успел сунуть руку в карман, чтобы вытащить карточку, и девушка вместе с трофеем скрылась за пределами все сужающегося поля зрения. На остатках сил он развернулся в темной воде, пытаясь понять, куда плыть. Руки и ноги слабели, перед глазами поплыли цветные круги; он сделал несколько неуверенных гребков, но нигде не видел даже проблеска света. «Каждый день кто-то пытается утонуть или теряет трусы», — пронеслись в голове слова Айрис, и он замер на месте, надеясь, что охрана найдет его как можно раньше, до того, как от недостатка кислорода безвозвратно отключится мозг; с каждым мгновением это казалось все менее вероятным, но… Крепкие, обжигающе-горячие руки схватили его под мышки и потянули куда-то в сторону так быстро, что Джеффри не сразу осознал тот момент, когда его голова поднялась над поверхностью воды, и закашлялся, хватая ртом воздух. — Иди сюда, — как будто через толщу воды услышал он, и те же самые руки помогли ему взобраться на стул. — Живой? Джеффри, все еще не в силах справиться с собственными легкими, кивнул и лег лбом на стойку, крупно дрожа. С дредов стекала по плечам и спине вода, и это щекотное ощущение понемногу приводило его в чувство. Еще несколько минут он сидел неподвижно и лишь затем поднял глаза на неожиданного спасителя — который, как оказалось, был вовсе не из числа клубных секьюрити. Парень, устроившийся на соседнем стуле, принадлежал к тому многочисленному племени, которое полностью оккупировало собой обложки любовных романов и рекламу мужского нижнего белья — да и всех остальных товаров для мужчин, что тут говорить. Где-нибудь под Ланкаширом наверняка пряталась подземная фабрика по клонированию таких красавцев — иначе никак нельзя было объяснить, откуда они брались, такие привлекательные и такие одинаковые. Джеффри их старался избегать, пессимистично считая себя человеком не из их круга, и предпочитал рассматривать издалека; тем более странным было для него сидеть теперь лицом к лицу с одним из таких парней, который мало того что не торопился сбегать, но еще и смотрел странным внимательным взглядом, словно разглядел в Джеффри нечто знакомое и теперь пытался понять, что именно. Он был необычайно хорош собой: темные волосы, даже мокрые, казались уложенными в идеальный творческий беспорядок, а над ровной линией легкой щетины на подбородке наверняка трудился очень дорогой барбер; приоткрытые пухлые губы краснели так, словно он уже успел с кем-то всласть нацеловаться, а темно-карие глаза игриво поблескивали. Стройную, идеально подсушенную фигуру не скрывало от взгляда ничего, кроме темно-зеленых плавок, да и те не оставляли пространства фантазии, а, скорее, наоборот — изо всех сил рекламировали, что одарен их владелец почти так же богато, как и сам Джеффри. В левом ухе незнакомца поблескивала маленькая сережка, а над ключицами аккуратно лежала нитка тонкого жемчуга, и отчего-то эти мелкие детали превращали его образ из стандартно-миловидного в неприлично-сексуальный. А может, что-то развратное пряталось в уголках изогнутого в приязненной усмешке рта и под пушистыми ресницами. — Кажется, мы не встречались раньше, — сказал он голосом, который и следовало ожидать от такого стандартного красавчика, чистым, густым и пробирающим до диафрагмы. — Не имел чести, — выпалил Джеффри, заработав в ответ смущающе широкую улыбку. Вода будто вымыла из него весь алкоголь и вместе с ним спокойствие; проницательная Айрис налила ему еще шот, и он выпил залпом, не чувствуя вкуса. — В таком случае буду рад знакомству. Я Ран, — представился парень, будто бы перекатив во рту языком мягкую, не совсем английскую «р». — Джефф, — он ответил на рукопожатие и задержал руку на несколько секунд дольше положенного — вернее, конечно же, алкоголь сделал это за него. Сквозь восстановившуюся дымку перед глазами новый знакомый казался уже не таким сладким, как на первый взгляд, и всем собой манил смотреть еще и еще — что Джеффри с удовольствием и сделал. В конце концов, на простые и почти платонические взгляды проклятие не реагировало. — Первый раз здесь? — Ага, — кивнул он, пряча интерес за вежливой улыбкой. — Не сказать, что это место моей мечты, но попробовать стоило. — Согласен. Для однократного опыта забавно, но для знакомств… Не успеешь оглянуться, как какая-нибудь рыбка навеселе уже тянет тебя в омут поглубже, а ты оставил жабры дома, — Ран, усмехнувшись, развернулся к нему всем телом, позволяя беспрепятственно себя разглядывать, и жестом попросил Айрис повторить им по шоту. Новый коктейль, правда, оказался не прозрачным, как уже опробованный «Взрыв», а малиново-красным — и сладким, отчего Джеффри почувствовал себя еще лучше. Он не сразу заметил, что между его и Рана коленями оставалась теперь какая-то пара дюймов, но это совершенно не беспокоило. — Я чуть не замутил с горгоной, но получил от ее сестры, — рассказал он, не зная сам, жалуется или хвастается. — Наверное, даже остался синяк. — Покажи? Джеффри осторожно, чтобы не упасть еще раз, развернулся на стуле. Ран подошел к нему вплотную и самыми кончиками пальцев провел по лопатке вниз и вверх. Его рука была теплой, но от него самого шел жар, и Джеффри почувствовал, как покрывается мурашками. — Все прекрасно, никакого синяка, — шепнул Ран. — У тебя красивая спина. Я не разглядел ее сразу, — он помедлил, — там, в воде. Еще никогда Джеффри не поворачивался так медленно. В глубине сознания плескалась тревога — проклятие вот-вот готово было развернуться и ударить по ним обоим, — но слишком ласково Ран гладил его по плечам и слишком многообещающе улыбался — так, словно никакие катастрофы не могли остановить его. — Не… не делай так, пожалуйста, — осторожно, чтобы не обидеть, попросил Джеффри, когда изучающие пальцы Рана оказались на его колене. — Тебе не нравится? Только скажи, и мы просто выпьем и расстанемся друзьями, — тот остановился, и в его голосе в самом деле не чувствовалось ни капли напряжения или давления. — Н… нравится, — признался он и почувствовал, как к щекам приливает жар, а член вновь натягивает так предусмотрительно надетые плавки, не потерянные в борьбе с осьминожкой. — Н-но… — Но? — Ран придвинулся ближе, и его вторая рука скользнула на талию Джеффри. — Давай просто порадуем друг друга и разбежимся, ничего серьезного. Если ты стесняешься меня, давай посидим еще, вечер только начался. Джеффри замер, неровно дыша. Перед ним, откровенно предлагая себя, стоял манящий, красивый, как восточный принц, мужчина — драгоценный камень на фоне всех остальных неудавшихся партнеров. Упустить такого из-за идиотского проклятия казалось грехом, кощунством и вселенской несправедливостью. И пусть ломается стойка и бьются бутылки, подумал он с отчаянным безрассудством, пусть хоть весь клуб проваливается в собственный подвал — он не будет жалеть ни о чем. — Это была минутная слабость, не обращай внимания, — он улыбнулся той самой улыбкой, которую в Эджбридж-хаусе считали слишком неприличной, и, опустив обе руки на плечи Рана, провел пальцами по тонкой шелковой коже под ниткой жемчуга. — Я не против порадовать друг друга. Тот без слов потянул его со стула и прильнул теснее, показывая, что тоже возбужден. Его ладонь переместилась к самому краю плавок Джеффри и поглаживала с таким откровенным намеком, словно Ран готов был начать прямо сейчас — и вся вселенная тому в свидетели, Джеффри готов был тоже, несмотря на любые последствия… Которые почему-то не наступали. Потрясенный, Джеффри на пробу толкнулся бедрами вперед, чувствуя, как от нарастающего удовольствия в животе вспархивают адреналиновые бабочки. Он ждал чего угодно — пожарной сигнализации, выросших из-под воды охранников, щупалец очередной пьяной незнакомки, хватающих за ноги, — но мир вокруг сохранял спокойствие. — Говорят, нас могут выгнать из клуба, если мы останемся здесь, — выдохнул Ран ему в губы. — Но здесь есть… Не дослушав, Джеффри дернул его на себя и поцеловал, медленно, но крепко, со всеми своими невеликими умениями прижимаясь своими губами к его, сладким от коктейля, горячим и мягким. Ран ответил тотчас же, изящно перехватив инициативу, и Джеффри с томительным удовольствием приоткрыл рот, впуская кончик его языка; в голове гулял ветер, по коже волнами бежал жар, а чувство опасности сжимало изнутри — но ничего не происходило. — Вау, — пробормотал он, разорвав поцелуй. — Мне принять это как комплимент? — губы Рана раскраснелись еще сильнее, а хмельные глаза смеялись. — Ничего не происходит! — окрыленный, Джеффри подхватил его под ягодицы и прижал к барной стойке, притираясь между разведенных бедер. — Не происходит! — Как это не происходит, — Ран запустил пальцы в узел его дредов, массируя голову под волосами и пуская по спине новые волны мурашек. — Чары не работают! — Джеффри стиснул его зад обеими руками. — Ах, вот ты о чем, — тот засмеялся как-то по-особенному понимающе, — они и не должны работать, сладкий, так и должно быть… Не слушая, Джеффри вжал его в стойку, целуя еще и еще, пользуясь иррациональным затишьем между преследующими его бурями. Вселенная дала ему шанс — и он мог стать единственным; это значило, что он не мог упустить ни секунды. — Эй, парни, платите по счету и валите отсюда наверх, — раздался рядом с ними голос Айрис, и по плечу Джеффри постучал когтистый пальчик. — Я не буду звать охранников, но у них и самих есть глаза, так что… — Да-да, — отдышавшись, кивнул Ран. — Мы идем наверх. — Только одна проблема, — вспомнил Джеффри, не думая отлипать от него. — Леди со щупальцами унесла с собой мои шорты и вместе с ними резинки. — Разве это проблема? Я тоже взял, — тот игриво притерся к нему бедрами. Возможно, думал Джеффри парой минут позже, с нечеловеческой скоростью собирая в раздевалке вещи и поднимаясь наверх, где-то за пределами «Приюта океаниды» в этот самый момент начался конец света, из Йеллоустоунского супервулкана лезли хтонические древние чудовища, Шотландия объявила независимость, а власть в Скотленд-ярде захватили карликовые грифоны; его это волновало меньше всего. Со спасением мира можно было разобраться и позже.