Одинокие вместе

На следующий день Джамба ни разу не покинул корабль, запершись в лаборатории. Хоть Пликли и пытался отогнать чувства подальше, он не мог не задуматься, на самом ли деле обидел его, и мысль об этом взвалила на его плечи груз вины. Нет, этого не может быть: большой пришелец никогда не воспринимал его всерьез. И он все равно это заслужил! Все это время он был только проблемой. И, в конце концов, Пликли только сказал правду, верно? Лаборатория не была его домом. Он не мог скучать по чему-либо, пока его губы искривляла постоянная нахальная улыбка; он даже не сказал и слова о ссылке. Нет, нет, фиолетовый пришелец был в порядке, он просто работает над какими-то новыми бесполезными и опасными идеями, раздражающими всех вокруг. Вот и все. Но Пликли все же не смог связаться с Консулом в тот день: он кусал губы каждый раз, думая о том, что ему предстоит сказать, будто он предпочтет отбывать срок в тюрьме, чем находиться рядом со странным ученым. Это был просто перебор. Когда тем же вечером он шел в свою комнату, соседняя дверь была открыта, и он не смог удержаться от желания заглянуть внутрь. Джамба сидел там, глядя на ночное небо через одно маленькое окошко в полной тишине, упираясь рукой в армированное стекло. Могло показаться, что это была мимолетная секунда раздумий, но, к удивлению Пликли, она все не заканчивалась. Несколько минут он стоял, глядя на Джамбу, ожидая, когда тот обернется и начнет работать над чем-то или засмеется над новой злобной идеей или даже отпустит одну из своих ужасных шуток. Что угодно. Но он все не отрывал свой пустой взгляд от звезд за окном. И не оторвал даже тогда, когда Пликли наконец решил продолжить путь в свою комнату и оставить его одного. Пликли не мог заснуть той ночью, снова и снова думая, каким могло быть прошлое Джамбы. Может, у него правда было что-то, по чему он скучал. Может, у него на самом деле был дом, в который он никогда не вернется, совсем как он. И, может, Пликли действительно повел себя как кусок harash. Чувство вины росло, пока оно не стало просто невыносимым. Не Джамба был монстром, а Пликли, раз накричал на него так. А за что? За то, что он сказал, что тоже застрял здесь? За то, что не сходил с ума из-за этого? За то, что он пытался идти дальше и начать новую жизнь? Пликли чувствовал себя трусом. Его напарник стремился приспособиться к новой ситуации. А он только все отрицал ее и до сих пор не позвонил своей семье, чтобы сообщить, что больше никогда не вернется. И он не сказал ни слова Пелекаи о том, что не хочет здесь оставаться. Он был трусом, и он набросился на Джамбу, потому что Джамба им не был. Именно к такому выводу он пришел. Пликли удивился (и в глубине души успокоился), когда на следующее утро увидел Джамбу в совершенно обычном для него состоянии. Злой гений возбужденно болтал о последних штрихах нового дома, что, по его словам, станет «лучшей базой на этой маленькой планете!». Отрада за Джамбу только подкрепила в Пликли чувство вины. Он был обязан исправить содеянное. Он не ненавидел эту планету и Джамбу, Джамба точно не заслуживал думать, что Пликли считает его безумцем. Каким бы раздражающим и проблематичным иногда ученый ни был, его позитивная энергия была заразительной и успокаивающей, и он сильно старался стать для Лило частью ее оханы. — Эй! — пискнул зеленый пришелец, войдя в лабораторию Джамбы, стараясь звучать как можно более непринужденно и небрежно. — Я гулял по коридору — а я говорил, какие здесь милые коридоры? Такой красивый, блестящий металл без окон и украшений! — он остановился, не в состоянии полностью подавить сарказм в своих словах. — И я увидел свет из твоей лаборатории, поэтому подумал, было бы вежливо сказать «привет»! Джамба несколько раз поморгал, глядя на него. Он сидел на большом кресле, окруженный грудой, как казалось, безопасных устройств, и пытался открыть одно из них, лежащее у него на коленях, отверткой. — Привет? — ответил он, несколько растерянный, думая, почему Пликли решил зайти, когда раньше брезговал сделать даже шаг в эту комнату. — Да, привет! — воскликнул Пликли, нервно поправляя свое оранжевое платье. Джамба не мог не заметить маленький сверток в его руках. — А теперь, после того, как мы поприветствовали друг друга, по обычаю землян мы должны продолжить наш разговор и болтать на другие темы! — говорил тонкий пришелец, чуть ли не выкрикивая слова без причины. — Болтать? — это было все, что Джамба смог выдавить из себя. — Болтать, болтать! Мы болтаем сейчас! И теперь, когда мы болтаем, я подумал… — он немного понизил голос, — что возмо-о-ожно я был слегка, немного слишком груб к тебе тем вечером. Ты в ссылке тоже и… мне кажется, у тебя правда есть что-то, по чему ты скучаешь. — Ха, не волнуйся, — Джамба попытался увильнуть, но его голос оказался не таким уверенным, как он хотел. — Есть сотни мест, где можно творить зло. Не собираюсь ныть из-за одного. — Ну, да, но… — продолжил Пликли. Он знал, что именно сейчас должен был извиниться, но никак не мог набраться смелости. — Подарок! — внезапно ахнул он. — У меня есть подарок для тебя! Ну, это не подарок, это вещь, которую я хочу отдать тебе навсегда, звучит как подарок, но это не совсем подарок, подарки — сложная штука и… — Подарок? — спросил Джамба, заинтересовавшись, в то время как другой пришелец все тараторил о подарках и их значении как земной традиции. Он бросил устройство, над которым работал, на пол и приблизился к Пликли достаточно близко, чтобы выхватить сверток у него из рук. — …который обычно почему-то дарят только на свадьбы. Эй! Я должен был тебе его отдать! — возмутился Пликли. Но Джамба уже срывал оберточную бумагу, словно нетерпеливый ребенок в рождественское утро. Внутри находился кусок ткани, который оказался человеческой футболкой. Черной, щедро украшенной космическими мотивами: звездами и созвездиями. Джамба держал ее в руках, озадаченный. — Ну, знаешь, раз уж мы остаемся здесь, — начал Пликли, — то, я подумал, что было бы неплохо обзавестись… местной одеждой, — он с тревогой глядел на футболку; Джамба не смог бы ее надеть. Она была слишком мала. — Но, похоже, это плохой выбор! Если ты мне ее вернешь, я найду что-нибудь получше и!.. — Нет! — воскликнул большой пришелец, чем напугал своего напарника. — Нет, это мое! Не трогай! — он отвернулся, прижав к себе футболку и скрыв ее от постороннего глаза. — Но ты не сможешь ее надеть! — Не волнует; не трогай мои вещи! — Ты ведешь себя как ребенок! — вздохнул зеленый пришелец, упершись руками в бедра (или в то, что должно было быть на их месте), — Отлично, забирай, только не забудь где-нибудь на полу среди этого бардака! — Какого бардака? — спросил Джамба с невинной улыбкой, будто не замечал всех проводов и электронных запчастей, разбросанных по комнате. — Ты прекрасно знаешь, о каком бардаке я говорю! А еще, Лило попросила нас закончить с комнатой для нее и Стича завтра, так что, пожалуйста, не работай всю ночь. Дом почти достроен! — Пликли хлопнул в ладоши, теперь чувствуя себя свободнее, когда они вновь общались как обычно. — А вечером мы пойдем за новой одеждой! Не терпится продолжить изучение земной моды! — Ладно, ладно, скоро пойду на злобный отдых, — согласился Джамба. — И выключи суперкомпьютер, он тратит слишком много энергии. Доброй ночи! — заключил Пликли, покинув лабораторию, чувствуя себя невероятно легко теперь, когда все вернулось в прежнее русло. — Доброй ночи, — ответил его напарник, сидя и потирая заднюю часть шеи. Какой странный вечер. Джамба никому не рассказывал, но он оставил футболку себе, и теперь по ночам, когда остров не издавал ни звука и настоящие звезды были слишком далеко, он обнимал маленькую галактику и почему-то больше не чувствовал себя так одиноко.