Одинокие вместе

Было всего три причины, по которым бывшая жена Джамбы являлась его самым сильным страхом, и, по правде говоря, ни одна из них не относилась к ней. Она была той, кого он больше всего боялся, потому что могла пробудить в квелтикванце то, что Джамба считал тремя своими худшими качествами. Первым была его эмоциональная сторона, та, что бросалась в действия, не думая о последствиях. Джамба гордился своей привычкой анализировать каждый шаг, прежде чем действовать, поэтому в прошлом у него было не так много решений, о которых он бы жалел. Однако, он слишком поспешил с отношениями со своей бывшей женой, опьяненный любовью и похотью, даже каким-то желанием принадлежать кому-то. Они оба были молодыми и привлекательными, они были умными и колкими, и все, казалось, складывалось так хорошо, что он даже ни разу не остановился, чтобы подумать, как на самом деле сложится их брак. Это была большая ошибка. Когда чувства иссякли, они столкнулись с реальностью; они не могли быть вместе. Но было уже слишком поздно, и если бы только Джамба воспользовался своим рациональным мышлением в самом начале, то столько боли можно было избежать. Да, его эмоциональная сторона была тем, на что Джамба старался больше никогда не полагаться. Чувства — беспорядочны и зачастую разрушительны, даже если никто не хочет, чтобы они были такими. Скучающая сторона Джамбы была еще одной его частью, которую он презирал. После брака он изо всех сил старался стать тем, кем его хотели видеть его жена и ее клан. Джамба несколько месяцев делал все, что мог, чтобы казаться серьезным работником и членом традиционного общества, и даже бросил свои научные проекты. Он ненавидел каждую секунду такой жизни, и стал невероятно злопамятным не только по отношению к своей жене, но и ко всему его новому клану. На самом деле это была не их вина, сейчас Джамба понимал это, но он повел себя с ними как trog, потому что больше не мог это терпеть. Даже после развода он использовал эксперимент 355 на своей жене, лишь для того, чтобы вызвать переполох; только потому, что он не смог вынести эту скучную и неинтересную жизнь во время брака. Но главное, у Джамбы была самая худшая сторона, худшая из возможных версий его самого и то, что пугало его больше всего: его жестокая сторона. Та сторона Джамбы, что пыталась причинить боль другим, не ради веселья от сопутствующего ущерба, а ради удовольствия. Сторона, что намеренно втягивала его жену в конфликты только потому, что он искренне ненавидел ее и хотел, чтобы она страдала. Та сторона, которая зашла бы слишком далеко и наслаждалась этим, если бы он вовремя не остановился. Джамба никогда не был садистом, но когда ты заперт с кем-то, кто делает тебя несчастным, то ты не можешь удержаться даже от самых мерзких поступков. Даже если Джамба и не поддавался большинству своих желаний, они все еще терзали его. И он был в ужасе от осознания того, что где-то в глубине души он действительно мог быть монстром. Джамба вздохнул с облегчением, когда образца 300 (или, Страшилу, как назвала его маленькая девочка), выдающего себя за его бывшую жену, быстро прервали, потому что о некоторых вещах он предпочитал не думать, никогда. Зато теперь он знал худшие страхи всех остальных, что могло бы быть полезно: у 626 был страх воды (очевидно. Ученый уже работал над решением проблемы с молекулярной плотностью), маленькая девочка боялась клоунов, большую девочку все еще ужасали социальные службы, а Пликли рыдал, в то время как его бранило видение собственной матери. Джамба услышал несколько вещей, которые кошмарная женщина сказала плоргонарианцу, и это действительно было довольно грубо. Неужели именно этого Пликли боялся больше всего? Стать разочарованием для своей семьи? Но почему? С Пликли не было ничего такого, ничего, что мог бы заметить Джамба. Ладно, может Пликли был слишком драматичным и слегка женоподобным, но у него была карьера, и не похоже, что он доставлял своей семье хоть какие-то проблемы. У тонкого пришельца не было причин чувствовать себя неудачником. Но кто знает? Плоргонар был особенно чудной планетой, где даже прием пищи сопровождался гигантским списком правил, и, возможно, Пликли не очень вписывался в стандарты этой планеты, думал гений. И его странности были позором (для Плоргонара); к тому же, Пликли был самым забавным представителем своего вида, которого Джамба только встречал. Кого вообще заботят глупые правила? Но как бы то ни было, жизнь на Земле оказалась не такой скучной, как предполагал Джамба. Совсем недавно он модифицировал примитивное земное транспортное средство семьи, чтобы оно могло бурить, летать и преодолевать временные аномалии, а однажды даже переделал его под кастомный гоночный автомобиль (после того, как оно было полностью разрушено). Ученый также вносил свои злогениальные улучшения во все оставленные без присмотра бытовые приборы, которые только мог найти, вроде тостера, вилок (теперь с лазерами!) и плиты. Это было не так увлекательно, как создание жизни, но достаточно весело, а планета каждые несколько дней была на грани уничтожения, чем Джамба очень гордился. И гению пришлось признать, что он все же полюбил членов своей новой оханы, настолько, что когда Лило подарила ему подарок за его заботу о ней, он даже чуть не заплакал (но все же сдержался, потому что он Джамба Джукиба, и он не плачет, blitznak!). Единственным недостатком было то, что ему назначили принудительные работы на астероиде К-37, потому что он все еще считался осужденным преступником, и был обязан отплатить долг обществу. По крайней мере, заниматься этим приходилось всего раз в месяц, и хоть это и было утомительно, это не сильно мешало его жизни. Тем не менее, ученый всегда надеялся на то, что что-то прервет его рутину, и когда ему представилась возможность посетить Гонолулу с Пликли, 626 и маленькой девочкой, он тут же ею воспользовался. — Мистер и миссис Джукиба; двое взрослых, ребенок и собака, — перечислял портье во время их регистрации в отеле. Он посмотрел на странную пару и их… дочь? (он правда не собирался спрашивать)… и дал им ключи от комнаты. Пликли забронировал номер, учитывая то, что они с Джамбой как обычно будут притворяться человеческой женатой парой, что, по мнению гения, было просто удобным предлогом для маскировки под женщину. Нани открыла зеленому пришельцу удивительный мир кредитных карт, и было здорово наблюдать за этой прекрасной катастрофой; к тому времени плоргонарианец накопил уже двадцать восемь таких карт, не имея ни малейшего понятия, как они работают. А Джамба имел, но счел, что будет намного веселее просто промолчать и насладиться хаосом, когда придут счета. Вот о чем думал квелтикванец на пороге номера. Сев на кровать, он заметил, что его напарник стал бледным, как мел, и с паникой глядел прямо на него. — Что? — озадаченно спросил Джамба, оглядываясь вокруг. — Здесь только одна кровать… — промямлил Пликли. — Ну да, мы же должны быть женаты. — А? Да, только одно спальное место, — прокомментировал ученый. По этой причине зеленый пришелец был таким бледным? Так глупо. Должно быть, Пликли забыл, что человеческие женатые пары спят вместе и забронировал номер, совсем об этом не подумав. — Ну, э… — плоргонарианец не без усилий собрался с мыслями и вернулся к своему обычному тону. — Неважно. Пока ты не будешь забирать все одеяло себе, все будет отлично! Мне для удобства требуется моя половина кровати. — Ох, но она КРОШЕЧНАЯ! Злой гений здесь не поместится! — возмутился Джамба. Но его сосед по комнате уже направился в ванную, где принялся выдавливать все шампуни отеля. Пликли часто делал так; каждый раз, когда возникала неловкая ситуация, он просто менял тему и делал вид, что его интересует что-то совершенно другое. То, как зеленый пришелец избегал этой темы, дало Джамбе понять, что он без сомнений не был тем, кого земляне называют «гетеросексуалом», и он действительно боялся дать даже намек на это другим. Не то чтобы Джамбу это заботило; он находил это довольно умилительным. Но какая жалость, что Пликли был против такой возможности; это, наверное, было табу на его планете или что-то в этом роде. Как тупо. Когда наступила ночь, оба пришельца молча легли на одну кровать, не сказав друг другу ничего, кроме тихого «спокойной ночи». Обычно Джамба засыпал очень быстро, но в ту ночь он впервые с самого прибытия на Землю ощутил, что никак не может найти в себе желание отдыхать. Он свернулся калачиком на своей половине кровати, стараясь не занимать все место, и смотрел на стену на протяжении, казалось, нескольких часов. Почему он не мог заснуть? Было ли это связано с теплом, которое он чувствовал за своей спиной? Джамба предположил, что Пликли уже спал, если можно было судить по его ровному дыханию. Ученый посчитал, что его друг слишком устал, чтобы паниковать из-за чего-то такого крошечного и незначительного, как кровать. Джамба подумал о том, что ему должно было это нравиться, потому что срывы Пликли зачастую были довольно раздражающими, но прямо сейчас он мечтал, чтобы зеленый пришелец проснулся и заговорил с ним о чем-нибудь. О чем угодно. Даже об этих глупых модных статьях. Просто… Пликли был так близко к нему. У Джамбы никогда не было проблем со сдерживанием похоти, но у него еще ни разу не было кого-то, к кому он не мог прикоснуться больше года. Конечно, он прекрасно владел собой, но это было скучно, безопасно и без какого-либо риска. А тем временем этот глупый плоргонарианец расхаживал вокруг со своей глупой милой улыбкой, и с даже еще более глупым отсутствием штанов, и с этой теплой-теплой кожей, которая так сильно отличалась от его собственной. Что вообще у Пликли между этих трех ног? Не член, это точно. Каким, черт побери, образом его вид размножается? Джамба подумал о том, что он мог бы поискать информацию об этом попозже, просто ради… научных целей. Но сейчас, если бы только ему удалось перестать думать о Пликли, это было бы замечательно. Квелтикванец всегда был открыт теме отношений. Джамба даже не знал о существовании слова, описывающего влечение к одному определенному гендеру (или нескольким), прежде чем покинул планету, или что другие культуры считали одну ориентацию более приемлемой, чем другие. Еще страннее было то, что в некоторых обществах секс и любовь были связаны, и это было (как он думал) полностью сфальсифицировано. Джамба никогда толком не беспокоился о людях, с которыми у него был секс, и хотя похоть была частью его брака, казалось, что это был феномен, не имеющий ничего общего с чувством любви, которое он когда-то испытывал к своей жене. Пликли был необычным в этом плане: он был человеком, о котором Джамба в итоге стал заботиться, считать своим другом и тем, кто почему-то становился красивее с каждым днем. И blitznak, он хотел что-то с этим сделать! Но эта примитивная планета со своими примитивными социальными правилами не позволяла ему этого; кроме того, он мог разбудить 626 и маленькую девочку, которые спали на соседней кровати, и Джамба не хотел объяснять им ЭТО. Но в глубине души было что-то еще более сильное. Джамба боялся, что, если он попытается сделать что-то с Пликли, то маленький пришелец навсегда исчезнет из его жизни. Это были первые отношения ученого, которые не были дисфункциональными или просто неправильными, не основанные на ожиданиях друг от друга, не основанные на каком-то соглашении, из-за которого с самого начала был установлен баланс сил. Джамбе очень сильно нравился его друг, слишком сильно, чтобы разрушить все ради нескольких минут удовольствия. Даже он не был таким эгоистом. Запах плоргонарианца достиг его носа (Пликли всегда пах свежей, чистой одеждой), и Джамба мысленно выругался. Почему все так сложно? Джамба очень сильно хотел прикоснуться к этой мягкой коже снова, хотя бы на мгновение. И он все еще был злым гением! Не паинькой, что придерживался законов. Возможно, попытка потрогать Пликли напрямую не была вариантом, но должно было существовать решение его проблемы, которое позволило бы ему насладиться небольшим контактом, не обидев плоргонарианца в процессе. Он всегда находил решение, в конце концов. «Если злой гений спит, — подумал Джамба с озорной ухмылкой на губах, — его нельзя винить за крошечный жест». Именно поэтому он закрыл глаза, изобразил самое нейтральное выражение лица, какое только мог, и перевернулся на другой бок прямо к тонкому пришельцу, так что теперь большая рука лежала у того на груди. Пликли не шелохнулся. Джамба пришел в восторг от этого жеста, наконец находясь в прямом контакте со своим соседом по комнате. Он почувствовал скользкую кожу плоргонарианца, его теплую грудь, его мягкое дыхание, биение двух его сердец (у плоргонарианцев ведь было два, верно?). Пликли был таким хрупким, но все же оказывал такое сильное влияние на Джамбу. Гений хотел бы открыть глаза и посмотреть на прелестное лицо своего друга, но боялся, что его поймают на этом, и он даже не был уверен в том, что сможет отвести взгляд. Пликли издал тихий звук во сне, и уши Джамбы дернулись. Blitznak, Пликли был таким милым. Похоть была тем, что двигало Джамбой поначалу, но она так быстро стала чем-то невинным. Это маленькое тельце было таким приятным на ощупь, и ритм его сердец был таким расслабляющим… Прежде чем Джамба подумал о чем-то еще, он уже заснул.