Одинокие вместе

— Инь и Ян. Две полные противоположности сталкиваются, чтобы создать что-то прекрасное. Лило была права: эксперименты 501 и 502 на самом деле были совместимы и оказались хорошей командой, несмотря на то, что были противоположностями друг друга. Джамба предполагал, что за контактом последует взрыв, что и происходило с большинством его творений, но он и подумать не мог, что их взаимодействие не приведет к разрушениям вовсе. К несчастью, это означало, что и он, и Пликли проиграли пари и должны были вместе исполнять церемониальный танец ужасного Глокнара на протяжении тысячи часов (они остановились на 30, по большей части потому, что уже чуть ли не теряли сознание), но это было просто небольшой неприятностью. В конце дня баланс был восстановлен. 501-ый был инем к яну 502-го, Пликли был инем к яну Джамбы и, конечно же, Лило была инем к яну Стича. Что делало открытие ученого еще более печальным. Джамба надеялся, что инцидент с неполным зарядом останется в прошлом, что это никаким образом не повлияет на строение его маленького создания. Он думал, что проблема исчезнет, решится сама собой; или к тому моменту у него уже появятся инструменты, которые помогут легко разобраться с ней. Отрицание не было привычным делом для Джамбы, но он не мог поверить, что настолько сильно с этим затянул: 626 был нестабильным, он знал это с самого начала. И вместо того, чтобы поскорее исправить это, Джамба сидел сложа руки и наслаждался своей новой жизнью на Земле, как законченный trog. Это была его вина. Все было разрушено, и это была его вина. Джамба подвел свою семью. Он посмотрел на ничтожную машину перед собой. Она была даже не лучшего качества; Джамба потратил все свои сбережения, чтобы помочь Пликли с долгами, и не смог позволить себе ничего лучше. Продавец был мутным типом, и ученый мог только надеяться на то, что машина сработает. По крайней мере, ему предложили хоть что-то на ближайшие несколько миль: Джамба очень, очень сильно старался построить эту камеру. Но ему не хватало множества инструментов, а земные технологии были такими примитивными!.. Гений знал, что ему нельзя было терять время, и чувствовал себя полным неудачником. В ту ночь, когда Джамба заказывал машину по каталогу, впервые за столько прошедших лет он заплакал. Стич был его шедевром, да, но теперь, когда у них в памяти навсегда отпечатались почти два года совместных счастливых воспоминаний, ему казалось, что, потеряв его, он лишится и части самого себя, которую никогда не сможет заменить. А у Джамбы не получалось построить единственное, что могло спасти его. Сколько бы он не вытирал слезы, они наворачивались снова и снова. Он не мог плакать. Только не сейчас. Ради своей семьи он должен быть сильным, должен найти ответ, как он всегда и делал. Это должно было сработать. Обязательно. Тот день, когда Джамба заметил, что что-то не так, начинался так нормально и обыденно, что теперь казался далекой галлюцинацией. Пликли как обычно занимался изучением Земли. Нани как обычно пилила их (и запретила ему рисовать круги на полях, какая досада). Лило была обычной энергичной собой, а Стич уже гораздо лучше справлялся с ролью землянина. Джамба знал, что его маленькое творение мучали кошмары о прошлом и, теоретически, это уже был тревожный звоночек к тому, что теперь что-то было не так. Вместо этого Джамба наслаждался утром в своей лаборатории, пока учитель хулы маленькой девочки не решил навестить семью. И похоже, у Лило были проблемы! — Мы должны вмешаться! — заявил Пликли, затаскивая Джамбу в их комнату. Джамба не собирался спорить; ему было нечего возразить. Он тоже не хотел, чтобы Лило попадала в неприятности. — Уродливой белой майки и очков с усами будет достаточно? — спросил гений, заглядывая в свой гардероб. У него было не так много одежды, но лабораторный халат, который был на нем в тот момент, определенно не лучший вариант. — Должно сработать. А теперь, честно; как я выгляжу в этой шляпе? — спросил зеленый пришелец, кокетливо покрутившись. Пликли уже оделся и даже нанес макияж. Джамба всегда задавался вопросом, как ему удавалось делать это так быстро. — Она тебя полнит. — Эй, это грубо! — раздраженно возмутился зеленый пришелец. Но у них не было времени на споры. — Как мы себя представим? Ну знаешь, чтобы быть убедительнее. — Хм-м-м… маленькая девочка иногда называет Джамбу «дядей» перед другими землянами, — вспомнил большой пришелец. — Отлично! Дядя Джамба и тетушка Пликли! — провозгласил тонкий пришелец. — Надо поторопиться. Лило нужна наша помощь! Джамба мягко улыбнулся, думая о своей семье. Останется ли Пликли его другом, если камера не сработает? Возненавидит ли его Лило? Позволит ли ему Нани остаться с ними? Простит ли его, в метафизическом плане, Стич? В ночь кино Джамба наконец осознал, что с 626 что-то происходит. Неожиданная вспышка разрушительной ярости эксперимента заставила ученого тут же вспомнить о молекулярной проблеме. Джамба все равно пошел на корабль, чтобы убедиться в этом, но он в мгновение все понял: цепи в ДНК Стича выходят из строя и в конечном итоге сожгут себя заживо. И, судя по степени серьезности повреждений, очень скоро. Если бы он только заметил это раньше… Единственное, что он мог сделать, это взяться за работу, конечно же. Пликли последовал за гением, умоляя рассказать ему, в чем дело, и пусть Джамба не хотел признавать это, ему нужна была его помощь. Чтобы достать части камеры и не дать Нани и Дэвиду вмешаться, но больше всего ему было нужно, чтобы кто-то просто был рядом. После стольких лет одиночества Джамба привык к такому образу жизни и наслаждался уединенностью, как второй кожей. Он никогда не скучал по чему-то или кому-то. Гений был сам себе лучший друг, его блестящего ума было достаточно, чтобы занять все его время, а в тех редких случаях, когда ему нужен был ассистент, он мог просто создать новый образец. Джамба не был уверен, когда именно, но все стало меняться. Он привык к шуму, присутствию других, возможности делиться своими чувствами и мыслями. Ученый уже знал, что нашел семью в лице Пелекаи, и любил их и любил проводить с ними время. Но Пликли отличался. Пликли был особенным. Пликли всегда был рядом. Всегда. Даже поначалу, когда Джамба был еще так холоден и пренебрежителен к его усилиям, Пликли старался сделать его счастливым. Пликли заботился о нем, следил, чтобы он отдыхал, ел и был чистым. Пликли всегда был готов поговорить, несмотря на то, насколько груб или черств Джамба был в последнее время; всегда мог сказать что-то приятное и всегда хотел помочь. Пликли выслушивал его бред, смеялся над его шутками и имел непоколебимую веру во все, что делал Джамба, чего ученый не заслуживал (он знал это). Даже когда плоргонарианец молчал, не делая ничего, кроме того, что просто был рядом, Джамбе становилось легче. Он чувствовал, что кому-то нужен. Пликли всегда светился своей теплой улыбкой и искренней добротой, и сколько бы Джамба ни отрицал, это заставляло его хотеть стать лучше. Вот почему он нуждался в Пликли. Потому что Пликли стал его душой, и Джамба даже и не подозревал, что ему ее не доставало. Но в тот день ученый нуждался не только в поддержке; ему нужна была рабочая камера, чтобы спасти Стича. И в тот момент, когда машина развалилась на кусочки прямо на глазах Джамбы, то же самое произошло и с его сердцем. — Я ее не построил. Я заказал ее по каталогу, — признался он Пликли, боль росла в его груди. Обычно Джамба был слишком горд, чтобы признавать поражение, но у него больше не было сил врать и притворяться. Он был посмешищем, а не гением, заказав машину по каталогу, не в силах спасти собственный эксперимент. Джамба был опустошен. — И теперь у моего маленького творения нет никакой надежды. Джамба подвел семью. Вот и все. Все было кончено. Он не сумел бы построить новую камеру за такой короткий срок, даже не будь он таким бесполезным. Ему не хватало денег на то, чтобы попробовать найти замену, а других вариантов он придумать не мог. Вот и все. Джамба потерпел неудачу. И, что хуже всего, подвел свою семью, свою охану. Когда Стич погибнет (это слово эхом отдавалось в его голове, с каждым разом все больнее), никто ни за что не останется с ним. Джамба был готов принять любое жестокое слово, что Пликли собирался сказать ему тогда, и это было бы прогулкой в парке по сравнению с тем, что сказали бы Лило и Нани. Может, Консул сослала бы его куда-нибудь еще, и это было бы только к лучшему. Грудь гения болела так сильно, что становилось сложно дышать. Все было кончено, и это была его вина. — Пусть ты не построил первую камеру. И что? Джамба не был готов услышать это от Пликли. Оскорбления, насмешки, обвинения, ненависть или стыд — он готов был принять это. Но поддержка и сострадание? Это застало Джамбу врасплох. — Ты ведь создал Стича, разве нет? — продолжил зеленый пришелец, стараясь подбодрить его. — Ну, разве нет? — Да, — ответил ученый, все еще пребывая в растерянности. Как Пликли мог быть так добр к нему после того, что он сделал? — И ты все тот же злой гений, признай это, — поддразнил его друг, явно одаривая его комплиментом. Это заставило Джамбу улыбнуться и даже слегка покрыться румянцем. — Я… Я не люблю хвастаться… — усмехнулся он, чувствуя себя лучше. Пликли назвал его злым гением, в хорошем смысле. Он мог только порадоваться этому. — Ну, видишь? Именно поэтому ты единственный, кто справится с этим! Это было правдой. Если в галактике и был кто-то, кто мог спасти Стича, так это его создатель. И если Пликли верил в него, Джамба не собирался его подводить. Все получится, потому что он собирался исправить свою ошибку. Одиночество давно было его частью, когда Джамбу заботил только хаос, когда работа была всем, что у него было. Единственный способ отпустить такую значимую часть своей жизни — найти что-то большее, чем можно заменить ее. Джамба нашел Пликли.