bring home a haunting

Летний воздух был тёплым и приятным. Когда он залетал в комнату, занавески лишь слегка дрожали, и их шелест не мог заглушить слабое пение малиновок. Спальня была залита вечерним светом, смягчающим цвета мебели и обоев, и все вокруг приобрело теплые пастельные оттенки заката. Дэни сидела перед своим маленьким письменным столом. Он был слишком тесным, чтобы разложить на нем учебники, но это было единственное место в её комнате, которое она могла бы назвать своим личным пространством — и куда не лезла её мать. Обычно на этом столе располагались фотографии, сувениры и стопки чистого белья, ожидающие, пока их уберут в шкаф. Но сегодня Дэни расчистила стол и разложила на нем лист бумаги, ручку и конверт без адреса. Было так жарко, что бедра Дэни прилипали к деревянному стулу. Она согнула ногу, уперлась пяткой в стул, положила подбородок на колено и смотрела на чистый лист бумаги. Потом так долго жевала край ногтя большого пальца, что кожа на нем вздулась и покраснела, а во рту появился привкус меди. Тогда Дэни заставила себя вынуть палец изо рта, спрятала его в кулак и прижала руку к губам. Летние дни казались пустыми и долгими. Никаких домашних заданий. Школа должна была начаться только в следующем месяце. Никакой матери. Карен уехала на корпоратив и решила на этот раз оставить Дэни дома. Никаких домашних обязанностей. Идти ей было некуда. Ничего, кроме медленного скольжения минут и часов, бесцельных гуляний по знакомым улицам и холодного осознания, что ещё один день прошёл впустую. Набравшись мужества, Дэни взяла ручку, занесла её над бумагой и помедлила, словно ожидая, что слова сами появятся на бумаге без её участия. Потом выпрямилась, расправила плечи, сделала глубокий вдох и начала писать. Дорогая Джейми… **** Острые края рации впивались ей в ладони, следы сна витали над ней, подобно слабому свету луны, пробивавшейся сквозь занавески. Большой палец Дэни завис над кнопкой. Она лежала, все ещё завернутая в простыню, и лишь минуту назад снова начала нормально дышать после того, как проснулась с ощущением, будто тонет. Она знала распорядок дня Эдди. Он ложился в одиннадцать и читал до двенадцати, а потом засыпал. И сейчас, глядя на светящиеся красным цифры на часах, стоящих возле кровати, Дэни колебалась, зная, что он уже спит. Слыша отдаленный звук телевизора с первого этажа — мать спала или не спала, Дэни было все равно — она издала слабый дрожащий вздох и нажала на кнопку. — Эдди? — пробормотала она, потом подождала, прижав рацию ко лбу, но Эдди молчал, и Дэни, тяжело сглотнув, повторила: — Эдди? Ты там? Поморщившись от неудачного выбора слов, она помолчала, ожидая ответа. Когда прошло достаточно времени, Дэни закрыла глаза, ощущая комок в горле. Вздохнув, она прошептала вновь: — Эдди? Ей казалось, что слова проходят сквозь какую-то далёкую завесу, и ответа все ещё не было, но в тот момент, когда осознание этого сковало грудь Дэни, а глаза уже почти закрылись от усталости, в рации раздались статические помехи. — Даниэль? — послышался далёкий сонный голос. — Прости, — прошептала Дэни. — Прости, я не хотела… спи дальше, все нормально. — Ты в порядке? — пробормотал Эдди, и послышался звук шуршания ткани. Чувство вины охватило Дэни, и она не ответила, лишь покусала нижнюю губу. Голос Эдди прозвучал снова, уже более отчётливо, но все ещё хрипло из-за недавнего сна. — Что случилось? — Прости, — повторила она. — Я… я просто. — Не можешь заснуть? — Типа того. Он помолчал, а потом осторожно спросил: — Снова кошмар? — Да, — тихо ответила она. — Расскажешь? Взгляд Дэни против её воли метнулся к фотографии, стоявшей на тумбочке возле кровати. К фотографии, на которой Дэни обнимала Джейми сзади, а Джейми улыбалась так широко, что на это было больно смотреть. Дыхание застряло в горле Дэни, она моргнула и легла на спину, пристально глядя на полоски лунного света, протянувшиеся по потолку как призрачные пальцы. — Нет, — пробормотала она, прижимая ладонь к глазам, чтобы унять жжение. — Я просто… я хотела услышать твой голос. Эдди прогудел так, словно снова засыпал. — А твоя мама не услышит? — Она внизу. — Понятно, — сказал Эдди, и звуки помех исчезли, а потом вновь вернулись, сопровождаемые шуршанием бумаги. — Хочешь, я тебе ещё почитаю? Подавив смущение и покраснев, Дэни пробормотала: — Да, пожалуйста. Эдди мягко хмыкнул и спросил: — «Властелина колец» или что-то другое? — Неважно. — Тогда «Властелина колец», — пробормотал Эдди и тихо начал читать с того места, на котором они остановились в прошлый раз. Дэни закрыла глаза и слушала, положив рацию на грудь. Сколько бы она ни пыталась и сколько бы Эдди ни спрашивал её мнение по поводу того или иного сюжетного поворота, Дэни наутро никак не могла вспомнить ничего из прочитанного им. Дело было не в истории и не в хриплом от сна голосе Эдди, который давал ей ощущение спокойствия. Если бы она могла закрыть глаза и положить рацию на подушку, то можно было бы представить, что Эдди рядом с ней, её голова лежит на его плече, и на секунду она могла бы притвориться, что от него пахнет не туалетным мылом, а сандалом, а под щекой не шерстяной свитер, а мягкая фланель рубашки, и… Это было не то же самое. Это никогда не будет тем же самым, тем более с чувством вины, которое жгло грудь Дэни, как кислота. Глубоко вздохнув, Дэни оторвалась от своего слишком тёплого одеяла и, прижав рацию к груди, подошла к открытому окну. Тонкие занавески танцевали под лёгким ветерком. Дэни проскользнула между ними и оперлась локтями на подоконник, глядя на ночной двор. К тихому голосу Эдди добавилось пение сверчков и шёпот тёплого ветра. Все дома соседей были тёмными, виднелись только далёкие фонари и приглушенный свет луны. И где-то далеко в ночном небе, мигая белыми и красными огнями, подобно рукотворной падающей звезде пролетел самолёт. Может быть, если бы это было несколько месяцев назад, она бы закрыла глаза и загадала маленькое глупое желание. Чтобы получать только высшие оценки. Чтобы ей подарили новое платье. Чтобы на обед приготовили любимое блюдо. Но сейчас ее желания были слишком серьёзными. Слишком большими, чтобы уместиться на ладони. Её желания были слишком похожи на молитву. Глубоко вздохнув, Дэни взглянула на дерево, которое росло на заднем дворе. Длинные ветви тянулись к её окну, а листья мягко шуршали. Эдди все ещё тихо бормотал, и его слова казались песней или стихотворением. С тех пор весеннею порой, когда цветет болиголов — могучий, пряный и хмельной, — он часто видел, как рябится туман над чашами цветов в прозрачном танце, но зимой не находил ее следов — лишь туч тяжелых вереницы*. — Эдди? — мягко прервала его Дэни. Эдди помедлил. — Да? — Ты все ещё помнишь, как лазить по деревьям? Воцарилась тишина, затем он сказал: — Да. Конечно. В смысле… я не пробовал с тех пор, как мы поспорили тогда с Томми, но да, конечно… — А ты смог бы, — медленно начала Дэни, — залезть на то дерево, которое растет у меня на заднем дворе? — Наверное. — Смог бы? — Что… типа… сейчас? — Нет, я… я… — Дэни замолчала и тяжело сглотнула. — Даниэль, — вздохнул Эдди, и послышался звук захлопнувшейся книги. — Уже поздно, я устал. И я точно не хочу сейчас ломать себе шею или чтобы твоя мама поймала меня. Честно говоря, даже не знаю, что из этого хуже. Его голос стал невнятным, и послышался зевок. Дэни подавила чувство вины, которое терзало её грудь, как хищный зверь. — Прости, я… — сказала она, выпрямляясь. — Прости, что не даю тебе спать. Всё в порядке. — Ты уверена? — сонным шепотом спросил Эдди. — Ты показалась мне расстроенной. — Я в порядке, — соврала Дэни. — Теперь я в порядке, честно. — Ладно, — выдохнул Эдди. — Спокойной ночи, Даниэль. — Спокойной ночи. Затем наступила долгая тишина. Было так удушающе пусто, словно из комнаты Дэни выкачали весь воздух. Она медленно вздохнула, оставила рацию на тумбочке, заползла обратно в постель, свернулась калачиком и снова взглянула на фотографию. Крепко стиснув зубы, она закрыла глаза и позволила воспоминаниям о том дне скользить за закрытыми веками, пока беспокойный сон вновь не овладел ею. **** Дорогая Джейми. Прошлой ночью мне приснилось, что ты влезла в моё окно. Ты протянула мне руку и сказала «пойдем», как будто ты Питер Пэн, а я Венди. Помню, что мне хотелось смеяться. Я почти ждала, что ты будешь в том наряде и шляпе, но ты была просто собой. Помню только это. Не думаю, что ты знаешь, как много это для меня значило — то, что ты однажды влезла в моё окно. Ты была рядом, когда я нуждалась в тебе, и мне не приходилось просить тебя об этом. Я думаю, что это одна из вещей, по которой я буду скучать сильнее всего — по тому, что мне никогда не нужно было просить или говорить что-то, ты все понимала без слов. Никто больше так не мог. Разве что, может быть, Карсон. Как твои дела? Как Майки? Ты хорошо питаешься? Тебе стало легче? Я не могу перестать думать о том, какой уставшей ты была, когда мы виделись в последний раз. Я вспоминаю все время, которое мы провели вместе, и как много упустили в последнее время. Я должна была приходить чаще. Я должна была больше стараться, должна была поговорить с тобой, помочь тебе и неважно, что ты была такой расстроенной. Прости меня за это. Я пытаюсь представить, где ты сейчас, куда они забрали вас с Майки? Ты все ещё в Айове? Иногда мне нравится представлять тебя на пляже или в горах, куда ты всегда хотела поехать. И я представляю себя там рядом с тобой. Но чаще всего я просто мечтаю, чтобы ты вернулась сюда, ко мне. Без тебя здесь становится все тяжелее и тяжелее. Мама продолжает говорить ужасные вещи, которые я не хочу повторять, потому что ты взбесишься. Эдди пытается мне помочь, и я люблю его, но он так боится мамы и совсем не понимает, как себя вести в таких ситуациях. Он никогда не терял ничего настолько важного. Единственная его потеря — это проигрыш чемпионата по бейсболу. Джуди тоже старается помочь, как и Карсон, но они почти не говорят об этом, хотя они тоже скучают по тебе, я же вижу. Я не знаю, прочитаешь ли ты когда-нибудь эти письма. По большей части мне кажется, что я пишу их той стороне кровати, на которой ты обычно спала, когда оставалась у меня. Но я надеюсь, что ты понимаешь, что это не праздное любопытство и не желание вызвать у тебя чувство вины. Это то, что я не могу сказать вслух, все, что я хочу и не могу произнести. То, что я помню о тебе и всегда буду. Что я здесь. Что я буду ждать столько, сколько потребуется. Помнишь, нам было тринадцать и нам было скучно, потому что электричество отключили, и мы решили побегать и потанцевать под дождём? Надеюсь, в следующий раз, когда ты будешь стоять под дождем, ты вспомнишь об этом и подумаешь обо мне, как я думаю о тебе. Дэни. **** Футболка больше не пахла ею. Слишком много месяцев, слишком много стирок, и все, что осталось Дэни — это поношенная ткань, которая стала особенно мягкой, и изображение Дэбби Харри, бросающей на Дэни косой взгляд, да слово «Блонди», написанное синим шрифтом над её головой. Дэни провела рукой по рельефному изображению, а потом, не раздумывая, бросила свою рубашку на кровать рядом с кучей свежего белья, и через голову натянула на себя футболку Джейми. Ношение её больше не приносило облегчения. Теперь от футболки пахло резким чистым цветочным запахом, а не слабым ароматом земли, практичного порошка, который любила Нэн, и самой Джейми. Теперь это была лишь футболка. Предмет одежды, который она когда-то одолжила и в котором спала. Что-то забытое в недрах рюкзака, пока не стало слишком поздно его возвращать. Дэни больше не притворялась, что она может надеть эту футболку и заснуть или обнять рукой подушку, представив, что это кто-то, кто лежит рядом. Стоя сейчас посреди своей комнаты и водя рукой по мягкой ткани, Дэни, конечно, знала, что притворяться и ждать бесполезно, но, несмотря на это, она никак не могла отделаться от мысли, которая каждый раз проносилась в её голове: футболка больше не пахнет ею. Перевернутая корзина для белья была отброшена на середину комнаты. Дэни медленно складывала и собирала белье, чтобы позже сложить его в шкаф. В основании её затылка зародилась далёкая боль, которую теперь почти всегда сопровождала боль в челюсти, потому что Дэни металась ночами по кровати и скрипела зубами. Когда она наклонилась, чтобы убрать пару штанов в нижний ящик комода, её шею и макушку пронзила острая боль. Дэни вздрогнула и потянулась, разминая мышцы на шее и постепенно выпрямляясь. Пальцы её скользнули по холодному металлу цепочки, и Дэни застыла на месте. Тихо, боясь потревожить боль, Дэни стояла, сжимая и разжимая кулаки, и прислушивалась к звукам дома. Сквозь тонкие полы были слышны взрывы смеха из телевизора. Из подвала доносилось гудение стиральной машины. И ее мать, такая тихая в компании самой себя. Дэни крадучись прошла к двери и, держа в руках корзину для белья, закрыла дверь ногой, оставив лишь щель. Из гостиной по коридору вверх доносилась музыка из какого-то ситкома. Сделав глубокий вдох, Дэни набралась мужества и смело спустилась вниз. Она ловко обошла те половицы, которые скрипели. Из гостиной струился дым, и даже здесь от него в горло Дэни свербело. На кухне было легче дышать, окна были открыты, чтобы впустить летний ветерок, пол под ногами казался прохладным, и Дэни, налив в чайник воды, поставила его на плиту. Она рассеянно потирала шею, нажимая на защемленные нервы, пока тянулась за банкой с печеньем, чтобы отложить немного в блюдце. Распахнув шкаф, в котором хранились чашки и стаканы, она машинально взяла свою любимую, синюю со звёздами, и потянулась дальше, в поисках кружки, скрывавшей старую драгоценную коробку из-под леденцов. Но, когда Дэни вслепую ощупала заднюю часть шкафа, ожидая наткнуться на помятую металлическую поверхность внутри чашки, и не обнаружила ничего, её брови сдвинулись в недоумении. Отдернув руку, она ещё сильнее нахмурилась, глядя внутрь шкафа. Что-то тяжёлое, казалось, упало в её желудок, а грудь сдавило словно обручем. Прикусив губу, Дэни встала на цыпочки, приподнимая и отставляя чашки и кружки, но не находила то, чего искала — кружку с цветочным орнаментом и коробочку с драгоценным чаем — бесценные, спрятанные в глубине шкафа сокровища. Её дыхание стало частым и неглубоким, будто ему было тесно в груди, но вырваться наружу оно никак не могло. Лёгкие словно жгло огнём. — Мам? — позвала Дэни дрожащим голосом. — Мам, где?.. Засвистел чайник. Дэни отчаянно и пронзительно ахнула, обернулась, её рука наткнулась на что-то твёрдое, и послышался звук бьющейся керамики. Дэни отпрыгнула в сторону, сильно ударилась о край стойки, угол впился ей в поясницу. Прижав руку к груди, словно пытаясь удержать рвущееся из груди сердце, Дэни стояла, слушая свист чайника и делая болезненные неглубокие вдохи. У ног её валялись осколки её звёздной кружки. — Господи! — крикнула мать из соседней комнаты. — Что ты на этот раз натворила? Дэни не ответила, её сердце колотилось в груди, а в ушах стоял тонкий пронзительный свист. Краем глаза она заметила, что в дверном проёме появилась Карен. — Черт побери, — слегка невнятно сказала её мать, осторожно обходя осколки и снимая с плиты чайник. — Да что это с тобой? Посмотри, какой здесь беспорядок. Она продолжала что-то говорить, переступая через остатки кружки, но Дэни её едва слушала. Чайник уже сняли с плиты, но свист все ещё стоял в её ушах, пронзительный, как паровозный гудок. Её дыхание было частым, руки были стиснуты в кулаки, и она смотрела вниз на осколки разбитой кружки, осколки звезд на синем фоне, рассыпанные по полу, как большой взрыв, и поспешно сметенные прочь шваброй ее матери. Внезапно ей показалось, что все напряжение, стянувшее шею и кожу головы, лопнуло и натянулось, цепочка на шее вдруг стала тяжёлой, как петля. Карен вздохнула. — Да ладно тебе, Даниэль, — сказала она. — Это же просто кружка. Но это была не просто кружка. Это были десять лет воспоминаний. Это был чай с Джейми во время их ночевок. Это была улыбка отца, когда он подарил ей эту кружку на седьмой день рождения. Дэни покачала головой, движение было таким коротким, что Карен не заметила, будучи занятой тем, что выкидывала остатки кружки в ведро. — Мам? — прохрипела Дэни, не отрывая взгляда от пола. Её глаза горели. — Моя банка… где моя банка? Карен с недоумением посмотрела на неё, а потом закатила глаза. — Эта старая банка? Карен прошла мимо Дэни, чтобы поставить швабру в кладовку. — Она была как бельмо на глазу, и я ее выбросила. К тому же она была с трещиной. Ощутив удар куда-то под ребра, Дэни отсутствующе кивнула и сильно закусила губу. В горле у неё стоял комок, подбородок дрожал, и она медленно опустилась на пол, подтягивая колени к груди трясущимися руками. Сделав резкий вдох, который обжег её грудь, Дэни закрыла глаза, уткнулась лицом в колени и впилась пальцами в свою кожу, мечтая провалиться сквозь пол и исчезнуть без остатка. Шаги вернулись на кухню и внезапно замерли. Раздался долгий медленный вздох. — Да ладно, это была всего лишь кружка, — раздражённо сказала Карен. — Мы купим тебе другую. Дэни покачала головой и так сильно прикусила губу, что во рту появился привкус меди. Она не ответила, и на кухне воцарилась тишина, и Дэни могла представить себе, как это напугало мать, потому что она не сдвинулась с места и не ушла, оставив её дрожать на полу в одиночестве. — Даниэль? — пробормотала мать, и мягкие шаги приблизились. Сворачиваясь в тугой узел и крепче обхватив колени, Дэни отвернулась, изо всех сил стараясь не заплакать перед матерью. Послышалось шуршание одежды и движение, и Карен опустилась рядом с ней. Запах дыма и сладкого утреннего крема пронизывали воздух. — Милая? Дэни зажмурилась от острой боли в груди, слово «милая» было произнесено с такой непривычной мягкостью и так неуверенно, что в течение долгого времени Дэни не могла даже понять этого и не могла вспомнить, когда мать в последний раз так говорила с ней. Внезапно Карен испуганно и нерешительно провела рукой по её волосам. Дэни напряглась, ожидая, что сейчас случится что-то страшное, резкое, но в комнате было тихо, и были слышны только шелест ветерка из открытых окон и стук капель в раковине. Затем рука погладила Дэни по волосам так мягко, что у неё сжалось сердце. Тяжело сглотнув, она повернула голову и встретилась с матерью взглядом. В остекленевших голубых глазах матери не было привычной жёсткости, гнева или разочарования. Вместо этого Дэни увидела лёгкое недоумение, и тут слезы покатились по её щекам, и Карен, протянув руку, смахнула их большим пальцем. Дэни зажмурилась под этим прикосновением, и что-то сломалось у неё внутри. — Прости, — прошептала Дэни, придвигаясь ближе к матери. — Пожалуйста, просто… Мать неуверенно, будто она не знала, что делать, обхватила Дэни руками, но этого было достаточно, чтобы плотина прорвалась. Сдавленное рыдание вырвалось из груди Дэни, слезы покатились по её лицу, и она вцепилась в одежду Карен, как утопающий, который цепляется за соломинку. — Все хорошо, — прошептала её мать.  Она прижала Дэни к себе, пока та не свернулась на её коленях, тело Дэни содрогалось от рыданий, и она чувствовала легкое поглаживание по волосам. И это было все, что Дэни могла сделать, пока она разваливалась на части, лежа на кухонном полу. **** В местном магазине появился новый поставщик, и целую неделю город о нем судачил. Карен и члены её книжного клуба долго размышляли об этом за пятичасовым чаем. Они говорили об этом, когда Дэни храбро спустилась на первый этаж за стаканом воды, и они все ещё продолжали обсуждать эту тему, когда она вновь спустилась, чтобы надеть туфли и встретиться с Эдди по поводу школьного проекта. Даже Джуди подключилась к всеобщему обсуждению, жалуясь на нехватку тех или иных продуктов. — Да что тут такого, — сказал Эдди, не поднимая глаз от тетради. — Это просто продукты. В глубине души Дэни была с ним согласна, но она не сказала ни слова. Они сидели за обеденным столом со своими учебниками, открытыми на разных страницах. Дэни принесла свою сумку с фломастерами и разноцветными ручками, и они лежали, рассыпанные, на столе. — В таком случае, — ответила Джуди. — Можешь пойти со мной в супермаркет. Давай. Эдди моргнул, с удивлением взглянув на мать. — Но мы делаем домашнее задание, — сказал он, указывая на Дэни, сидевшую рядом. — Сделаете, когда вернемся, — Джуди махнула им, и ключи в её руке зазвенели. — Пойдём. Даниэль, милая, ты можешь остаться, если хочешь. — Нет, я тоже пойду, — сказала Дэни, вставая. Эдди фыркнул, но тем не менее послушно направился за матерью в гараж. Они сели в машину, и Джуди завела мотор. — Не понимаю, зачем нам надо ехать туда, — сказал Эдди с заднего сиденья. — Может, мне нужна помощь, чтобы толкать тележку, — протянула Джуди, посигналив, прежде чем вывернуть на улицу. — Или, может, мне просто нравится твоя компания, Эдмунд Кайл О’Мара. При упоминании своего полного имени Эдди сгорбился на сиденье и замолчал. Откашлявшись, Дэни стоически выдержала последовавшую за этим тишину, и они доехали до супермаркета без всяких осложнений. К тому моменту, когда они вышли из машины и вошли в магазин, Эдди уже перестал дуться и, с готовностью схватив тележку, покатил её за матерью. Внутри магазина было ощутимо прохладнее, чем снаружи. На коже появилось ощущение сырости. Дэни вздрогнула и потянула вниз рукава джемпера, который она днем стянула у Эдди из шкафа. Она украдкой оглядывала магазин, боясь, что её мать может появиться в одном из проходов и заметит её, одетую на публике во что-то столь неподобающее. Сколько бы Дэни ни старалась, она никак не могла избавиться от этого чувства, и через несколько минут бесцельного блуждания по проходам вслед за Эдди и Джуди, она сняла свитер, скатала его в рулон и сунула себе подмышку, несмотря на прохладу. — Мам, можно мы возьмём? — спросил Эдди, держа в руках пачку кукурузных чипсов. — Конечно, дорогой, — пробормотала Джуди, глядя в список продуктов, который держала в руках. Дэни заглянула в него через плечо Джуди. — Я могу сходить за стиральным порошком. — Да? Спасибо, дорогая. Бросив сложенный джемпер в тележку, Дэни направилась в поисках нужного стеллажа. Она свернула за угол и с удивлением остановилась, осознав, что теперь все товары лежат не так, как это было раньше. На мгновение она подумала, что просто свернула не в тот проход, и тогда Дэни подняла голову, чтобы прочитать, что написано на вывеске, висящей сверху. За семнадцать лет, которые она прожила в Норт Либерти, продукты никогда не перекладывали. Нахмурившись, Дэни вернулась назад и зашла в другой проход, а потом в следующий. Наконец она нашла то, что искала, но застыла, не успев дойти до полки с товарами для уборки дома. Перед ней возвышалась стена ярких картонных коробок и пластиковых контейнеров. Ряды за рядами. Обхватив руками живот, чтобы согреться, Дэни изучала полку в поисках знакомых брендов или чего-то, что выглядело бы хоть немного узнаваемым. Но все было новым и незнакомым, и Дэни в замешательстве оглянулась, не зная, что ей делать. — Ты нашла? Обернувшись, Дэни увидела Эдди, который катил к ней тележку по проходу. — Что? — спросила она. Он остановился, глянул на полку со стиральным порошком, потянулся и взял первую попавшуюся коробку, а потом бросил её в тележку. — Почему этот? — спросила Дэни. Эдди немного подумал и пожал плечами. — Да какая разница? Это просто порошок, — он развернул тележку и улыбнулся. — Пойдём, мама там. **** Дорогая Джейми. Мне пришлось выбросить тот шарф, который ты подарила мне на Рождество. Он совсем распустился, и я одолжила швейную машинку Джуди, чтобы починить его, но это только отсрочило неизбежное. Зато мне понадобилось поехать в Дэвенпорт за новым. Поездка с мамой была не очень, но я думаю, тебе бы понравился шарф, который я в конце концов купила. Когда я примерила его, то почему-то мне показалось, что это не мама, а ты стоишь позади, и я обернулась, чтобы показать тебе шарф. Думаю, что больше я эту ошибку не совершу. А тот шарф, который я подарила тебе, он ещё у тебя? Холодно ли там, где ты сейчас находишься? Надеюсь, что нет. У нас уже начинает холодать. Я хочу, чтобы скорее пришла зима. Единственное хорошее, что есть в снеге, это что ты любила его. А вообще все не так уж плохо. Я наконец согласилась пойти с Эдди на свидание. Я знаю, что ты думаешь, но будь паинькой. В принципе было весело. Мы пошли в закусочную, а потом гуляли. Он дал мне перчатки, потому что я замёрзла, а свои забыла дома. Джуди, конечно, была в восторге. А мама… ну, ты знаешь маму. Я скучаю. Надеюсь, тебе тепло. Дэни. **** Мать снова рылась в её вещах. Дэни знала. Дэни всегда замечала это. В том, как она вешала одежду в шкаф, заправляла кровать, приоткрывала шкаф, был тонкий баланс, и в том, как она подсовывала тоненький кусочек бумаги в закрытую дверь, чтобы зайти и понять, что именно изменилось, — тоже. — Я просто убиралась, — было обычным оправданием Карен. Не то чтобы Дэни обвиняла её в чем-то. Совсем нет. Она просто спрашивала «ты что-то искала?», и это не было обвинением. — Не понимаю, о чем ты, — отвечала Карен. Или: — Это мой дом, Даниэль, я могу зайти куда захочу. Или даже: — Нет. А что, мне нужно что-то искать? Хотя последняя реплика обычно использовалась в те дни, когда мать была особенно подозрительной. Будто бы у Дэни было что скрывать. Будто Дэни держала дверь запертой, а мать отчаянно пыталась дёргать ручку с другой стороны. Закрыв за собой дверь, Дэни прислонилась к ней спиной и осмотрела комнату. Карен искала под кроватью. Простыня была отдернута в том месте, где Дэни тщательно заправила её утром. Дэни сжала в руках деревянную коробку, подмечая малейшие изменения в тех местах, где рылась мать, неизменно не находя ничего. Как будто Дэни была настолько глупой, чтобы спрятать что-то под кроватью. Серьёзно? На мгновение она прислушалась к звукам, доносящимся извне, но ничего подозрительного не услышала. Её мать внизу смотрела телевизор после работы. Как она вообще нашла время, чтобы пошпионить, само по себе было загадкой. Вздохнув, Дэни подошла к двери шкафа, открыла её и опустилась на колени. Потянувшись, она толкнула фальшивую панель, и та открылась. Отложив её в сторону, Дэни вытащила то, что хранилось в тайнике, по одному. Старая футболка с принтом группы. Книга. Зажигалка Зиппо. Цепочка. Пачка фотографий, перевязанных резинкой. Кассета. Скрестив ноги, Дэни сидела, окруженная этими предметами, разложенными вокруг неё, словно в центре ритуального круга. Коробку она держала на коленях. Она была простой, деревянной, с бронзовой защёлкой. Чем проще, тем лучше. Меньше подозрений, если её обнаружат. Поколебавшись, Дэни притронулась к футболке, задев ткань так легко, будто она боялась, что та распадется при малейшем прикосновении. Потом Дэни взяла в руки пачку фотографий и, сняв резинку, начала перебирать их. Когда-то давно она сделала пометки на обороте каждой из них. Там была Джейми в 1976 году на игре Оукс вместе с Эдди. Она скучающе ела хотдог, пока Эдди аплодировал на заднем плане. Там была Джейми, которая смеялась и тянулась к камере, так что фото было слегка размытым от движения. Там была Джейми, отрубившаяся на диване, вместе с Майки, который спал на её животе. Там была Джейми. Там была Джейми. Там была… К горлу Дэни подступила тошнота. Она рывком подняла крышку коробки и начала засовывать предметы внутрь, перекладывая их так, чтобы все поместилось, а потом закрыла защёлку движением дрожащего большого пальца. Дыхание Дэни участилось и было болезненным. Она закрыла глаза и немного посидела, чувствуя вес коробки и её края руками и словно боясь, что её содержимое может начать биться изнутри о крышку, воя и требуя освобождения. Потом, быстро и бесшумно, она спрятала коробку за фальшивой панелью в шкафу. И иногда по ночам она могла бы поклясться, что слышит, как коробка царапается внутри стены. **** Дорогая Джейми, У тебя когда-нибудь было такое чувство, будто ты идёшь к тому, от чего должна убегать? Все происходит так быстро. Задания в школе накапливаются, мама дышит мне в затылок по поводу оценок и колледжа. Эдди снова пригласил меня на свидание. У меня каждый день болит голова, и совсем ничего не помогает. Я знаю, что это невозможно, я знаю, что должна перестать думать об этом, но я так хочу, чтобы ты была здесь. У тебя всегда так здорово получалось замедлить ход событий и помочь мне успокоиться. Что бы мы ни делали: убегали ночью из дома в кино или просто тихо сидели в наших комнатах. Не помню, когда в последний раз я чувствовала себя так спокойно, как тогда. Все, что я могу делать, это улыбаться и притворяться, что все в порядке. И честно, признаюсь тебе, иногда я начинаю верить, что это так и есть. Иногда я обнаруживаю, что смеюсь над чем-то и не понимаю, как это может быть. Словно все двери внутри меня были захлопнуты, и та, которая приоткрылась, была только маской, которую я не узнаю. У тебя такое было? Прости, я должна перестать вываливать все это на тебя. Есть и хорошие новости. Я нашла небольшую подработку на лето! Буду сидеть с детьми Ньюманов. Им пять и восемь лет, и у них есть маленький пёсик с кудрявой коричневой шерстью, прямо как твои волосы. Его зовут Джакс, и он очень милый. Платить будут не очень много, но зато я могу заняться чем-то после школы. Помнишь, Нэн говорила нечто подобное? Что-то про моральные устои и занятые руки? В любом случае, это лучше, чем просто сидеть и ничего не делать. Я надеюсь, что у тебя все в порядке. Я надеюсь, что ты счастлива. Скучаю. Дэни. **** Вход в школу был щедро украшен ленточками, шариками и плакатом с надписью «Возвращение домой». Группки нарядно одетых учеников толпились снаружи и постепенно заходили внутрь. Сидя на переднем сиденье одной из машин семьи О’Мара, Дэни старалась спрятать сжатые в кулаки ладони в складках своего бледно-розового платья и, терзая зубами нижнюю губу, смотрела на школу сквозь лобовое стекло. Чья-то рука протянулась и тронула её за кулак. — Эй, — сказал Эдди, нежно разжимая её руку. — Ты как? — Я в порядке, — сказала Дэни, слабо улыбнувшись. — Я просто… волнуюсь… Он добродушно улыбнулся. — Это нормально. Я тоже волнуюсь, если честно. Хмыкнув, он поправил очки, как обычно делал, когда нервничал. — Кажется, как будто мы сидим в аквариуме. Дэни испустила нервный смешок. — Но слушай, — продолжал Эдди, легко потряс рукой Дэни и наклонил голову, чтобы взглянуть ей в лицо. — Я рад, что ты пошла со мной. — Я тоже, — пробормотала Дэни, стараясь не встречаться с ним глазами. По большей части это не было неправдой. Они прошли длинный и извилистый путь, чтобы оказаться здесь и сейчас. Дни и недели, когда Эдди с надеждой в глазах спрашивал её об этом, а потом разочарованно кивал, услышав очередное «нет» или «я подумаю». Пока слишком рано об этом думать. Я не в настроении. Я занята. Но в конце концов она сдалась, поддавшись на обещание любого мороженого, какое она захочет, и радуясь возможности провести ночь вдали от дома. И вот они сидели в машине, и глаза Эдди сияли при дальнем свете фонарей у школьного входа, а его улыбка была нежной и ласковой. — Я знаю, что тебе в последнее время тяжело… — неуверенно начал он. — Но давай попробуем повеселиться. Я хочу, чтобы сегодня ты ни о чем не думала. Ни о школе, ни о твоей маме или… Он запнулся, опустив глаза, и дёрнул челюстью. —  …или о чем-то ещё. Только мы и куча веселья. Дэни глубоко вздохнула и кивнула, выдавив слабую улыбку. — И помни, — сказал Эдди. — Мы можем сбежать в любой момент, если будет скучно. Возьмём мороженого и пойдём на другую вечеринку. Дэни прыснула, и он широко улыбнулся. В своём голубом костюме он выглядел по-мальчишески милым и привлекательным. — Хорошо, — пробормотала Дэни и вздохнула. — Хорошо. Я готова. Было легко позволить Эдди выпрыгнуть из машины, обойти её и протянуть ей руку. Было легко взять его ладонь и следовать вместе с ним в школу. Было легко дать ему прошептать ей в ухо, какая она сегодня красивая и как прекрасно выглядит. Дэни изобразила на своём лице мягкую улыбку, надеясь, что он примет это за смущение и не поймёт, как странно она себя чувствовала, слыша от него подобные слова. Не то чтобы он раньше не говорил ей комплиментов, но с каждым днем они становились все более частыми, и Эдди при этом так улыбался, что Дэни вынуждена была прятать тревогу куда-то вглубь себя, хотя это не особо помогало. Когда они вошли, она окинула взглядом  школу и поприветствовала друзей и одноклассников, улыбаясь и помахав им рукой. Спортзал, где проходил праздник, был украшен в сказочном стиле: вдоль стен и на потолке были повешены гирлянды, искусственные цветы и растения были прикреплены к стенам и стояли по центру круглых столов. Все это смотрелось простенько, но красиво, потому что скудный школьный бюджет не позволял ничего другого, но всем было плевать. Из взятой напрокат стереосистемы лилась поп-музыка, и множество учеников уже столпились вдоль длинного стола с напитками и закусками. Эдди слегка подтолкнул Дэни и наклонился к её уху: — Готов поспорить, что кто-то уже пронес сюда пунш. Дэни рассмеялась и покачала головой. — Мне не надо спорить, — сказала она и кивнула на стол. — Смотри. Проследив за её взглядом, Эдди увидел Стерлинга, который, посматривая на учителей, осторожно подливал в чашу что-то светлое из фляжки. Эдди засмеялся. — Хочешь? Желудок Дэни немедленно сжался. — Хм… может, позже… Эдди пожал плечами. — Конечно, — сказал он и нежно потянул её за руку. — Готова? Ещё раз обведя долгим взглядом комнату, Дэни кивнула и позволила Эдди затащить её в толпу учеников. Музыка была такой громкой, что била прямо в грудь. Острые фасады шкафчиков в школьных коридорах и компании за обедом сменились неуклюжими, но усердными танцами, слезами и спорами в углах спортзала и туалетах и дешёвыми голубыми огнями, отражающимися от мишуры и блесток. И, несмотря на то, что Дэни весь вечер ощущала на себе любопытствующие взгляды, несмотря на широкую улыбку Эдди в ответ на комплименты его друзей, что они с Дэни отлично смотрятся вместе, та маска, которую она себе придумала, осталась, и впервые за много месяцев Дэни разрешила себе повеселиться. Она стояла на краю танцпола, смеялась шуткам Эдди и иногда, когда ощущала себя достаточно смелой, шла танцевать. Она даже потанцевала с Роджером. Эдди отпустил их, добродушно закатив глаза и улыбнувшись. Дэни мало общалась с Роджером, в последний раз это было незадолго до школьных каникул перед годовщиной смерти Нэн, но он был все таким же дружелюбным, и они мило болтали, танцуя на подобающем расстоянии. Однако когда его улыбка вдруг исчезла, а на лице появилось выражение мрачной нерешительности, Дэни почувствовала, как у неё упало сердце. — Слушай, хм… — начал Роджер. — Я не знал, как сказать тебе раньше. Ну, не мог выбрать подходящего времени, но я хочу сказать, что мне жаль. Знаешь, про Джейми… — Все в порядке, — быстро перебила его Дэни. Роджер моргнул и медленно кивнул, а потом опустил голову, и Дэни повторила уже мягче: — Все в порядке. Роджер снова кивнул, слабо улыбнулся, и на этом все кончилось. Они закончили танцевать, и Роджер отпустил её, поблагодарив её и извинившись. Дэни улыбнулась и пошла искать Эдди, которого нашла возле стола. Он как раз делал глоток из красного стакана и просиял, увидев её. — Теперь будешь? Взглянув на чашу с пуншем, Дэни стиснула зубы, но улыбнулась и кивнула. И, естественно, пунш на вкус оказался именно таким, каким она и ожидала: сладким, острым и обжигающим. Когда она поморщилась, Эдди рассмеялся, и Дэни храбро сделала ещё один большой глоток. — Осторожнее, — сказал Эдди, посмеиваясь. — Ты же не хочешь быть, как Кайл? Он мотнул головой в сторону парня, уткнувшегося лицом в стол. — О, — сказала Дэни, поморщившись. — Надеюсь, с ним все в порядке. Кто-то из друзей грубо встряхнул Кайла, и он, вскочив, тут же убежал, а Дэни засмеялась и покачала головой. — Мне кажется, он вполне в порядке, — ответил Эдди. Из динамиков вместо диско послышалась медленная лирическая музыка, и на лице его появилось застенчивая решимость. Эдди медленно вздохнул и подтолкнул руку Дэни своей. — Эй, хочешь ещё раз потанцевать? Дэни заколебалась. Она ждала этого вопроса весь вечер, но не думала, что, когда услышит его, её сердце так болезненно толкнется о ребра. С трудом сглотнув под молящим взглядом Эдди, очки которого сверкали в свете ламп, Дэни кивнула и медленно улыбнулась. Эдди с удивлением моргнул. — Правда? — мягко переспросил он. — Да, — соврала Дэни, ощущая, как сжимается её желудок, но улыбка, расцветшая на лице Эдди, была настолько широкой, что Дэни не смогла не ощутить теплоты. Не произнеся больше ни слова, Эдди взял её за руку и повёл на танцпол, лавируя между прижавшимися друг к другу парами. Дэни опустила голову, глядя себе под ноги, но ощущение, что кто-то наблюдает за ней, не оставляло девушку. До этого они танцевали только быстрые танцы, кружа друг вокруг друга и соревнуясь в том, кто что умеет. Но с каждой медленной песней, которая начиналась и заканчивалась, Дэни ощущала, как Эдди, стоящий рядом, напрягается все больше и бросает на неё косые взгляды, думая, что она не смотрит. Но Дэни всегда замечала это и ожидала каждого взгляда или прикосновения руки, и у неё никогда не хватало мужества отстраниться, и, что было хуже всего, она не знала почему. И этот раз ничем не отличался от предыдущих. Эдди положил руки ей на талию и нервно улыбнулся, когда она опустила ладони ему на плечи, а потом они стали медленно покачиваться под звуки какой-то баллады, давившей Дэни на уши. На лице Эдди было слабое удивление, будто бы он никак не ожидал того, что они окажутся здесь этим вечером. Дэни спрашивала себя, не должна ли она сейчас ощущать то же в ответ, то чувство головокружения и влюблённости, о котором другие девочки рассказывали, когда говорили о нравящихся им парнях. Дэни посмотрела Эдди в лицо, изучая его, и почувствовала резкий свежий запах одеколона, но при всем этом Эдди оставался все тем же Эдди. Он был тем же мальчиком, который проводил время, уткнувшись в книгу, или репетировал дебаты в ООН, мальчик, чьи свитера она утаскивала и чьи объятия были тёплыми и успокаивающими. Странное чувство разочарования и одновременно облегчения пронзило Дэни, и, стараясь не анализировать его, она крепче прижалась к груди Эдди, чтобы снова ощутить исходящие от него тепло и комфорт. Когда она сильнее обхватила его руками, то больше почувствовала, чем услышала, что Эдди усмехается, и ощутила, как он проводит руками вверх и вниз по её спине. — Тебе весело? — пробормотал он. Дэни кивнула в жесткую ткань его пиджака и утвердительно угукнула. — Я рад, — мягко продолжал он. — Это все, чего я хотел. Горло Дэни вдруг сжалось, и она прикусила язык, чтобы прогнать это ощущение. — Спасибо, — пробормотала она, закрывая глаза и слушая быстрый стук сердца Эдди. — Мне это было нужно. — Всегда пожалуйста, — ответил Эдди. — Бог свидетель, мне это тоже было нужно. Я уже говорил тебе, как я рад, что ты согласилась пойти со мной? Дэни хмыкнула. — Один или два раза, — ответила она. — Но если хочешь, можешь сказать ещё раз. Но Эдди промолчал, и они медленно продолжали покачиваться в танце. Дэни потребовалось всего мгновение, чтобы понять, в чем дело, потому что плечи Эдди напряглись, а грудь расширилась, будто он набирался мужества перед тем, что хотел сделать. Глаза Дэни распахнулись, а дыхание перехватило. — Даниэль, — осторожно начал Эдди. — Да? — прошептала она, чувствуя дрожь в желудке. — Можно я тебя поцелую? Несмотря на то, как звенели её нервы, Дэни не удивилась этой просьбе. Она ждала этого, она слышала от других девочек, как это происходило, но она не думала, что это случится так скоро. Но ведь так всегда и должно было быть, подумала Дэни, медленно отклоняясь назад, чтобы встретиться взглядом с Эдди. Она могла бы сказать ему «нет», она могла вежливо отказать, сказать, что ещё не готова, а может, не будет готова никогда. И он бы понял, кивнул бы и опустил бы голову, не в силах скрыть сильнейшее разочарование. Она могла бы продолжать говорить ему «нет», пока он бы не сдался, перестал смотреть ей в глаза и больше никогда не перезвонил бы и перестал приглашать на обед. Пока он не ускользнул бы, как солнечный свет между дрожащими пальцами, забирая с собой Джуди и Карсона и остальных членов их семьи, оставляя Дэни одну в холодном доме, который хотел сожрать её целиком, вместе с матерью, призраком и кукловодом, что было одинаково страшно. Дэни почувствовала, как ее сердцебиение участилось. Тревожные мысли пронеслись в её сознании со скоростью пули, являя будущее, похожее на тёмный тоннель без признаков света в его конце. Она медленно вздохнула и встретилась взглядом с Эдди. Потом, мягко улыбнувшись, поправила его очки,  положила руку на его щеку, ощущая ладонью лёгкую щетину, и наконец кивнула. Эдди моргнул, и на его лице появилось выражение глубокой любви, а глаза скользнули к её губам. — Ты уверена? — пробормотал он. Когда она просто молча кивнула, не доверяя своему голосу, Эдди потрясенно улыбнулся и, наклонившись, прижал свои губы к её губам. Это было мягко и целомудренно, так же, как и на той самой вечеринке в доме Роджера, и Дэни могла бы сказать, что ей почти понравилось, несмотря на отсутствие тех волнующих эмоций, которые она должна была испытывать. Эдди издал мягкий счастливый звук и на мгновение крепче прижал её к себе, а потом медленно отстранился. Вид у него был ошеломленный и очарованный. — Вау, — пробормотал он, выдыхая. Это тот момент, сказала себе Дэни, когда ты снова целуешь его. Неожиданно вокруг них вдруг поплыло серебряное и золотое конфетти, и по залу прокатился возбужденный гул. Дэни и Эдди огляделись и увидели стоящие на сцене пушки, из которых и летело конфетти. Эдди засмеялся. — Как раз вовремя, — сказал он. Щеки его были розовыми от смущения, но глаза искрились от счастья. Дэни усмехнулась, не зная, что сказать, опустила глаза и прижалась спиной к груди Эдди, но тут песня сменилась. Заиграло что-то ещё более плавное. Дэни узнала песню, и осознание этого обрушилось на неё, как волна или конфетти, струящиеся вокруг них. Подавившись вздохом и застыв на месте, она широко раскрыла глаза, слыша, как песня эхом прокатывается по комнате и бьёт её прямо в грудь, сжимая словно тисками. Дышать стало тяжело. — Даниэль? — спросил Эдди, ощутив, как напряглось её тело. — Ты в порядке? — Хм, — прохрипела Дэни с дрожью в голосе и, стараясь не смотреть Эдди в глаза, высвободилась из его рук. — Я просто… можешь дать мне минутку? Мне надо в ванную. Она медленно попятилась назад и краем глаза заметила, что Эдди хмурится. Он снова позвал её по имени, но Дэни не ответила. Сжав кулаки, она быстро пробиралась сквозь толпу, делая неглубокие частые вдохи, и песня звенела в её ушах, как свисток подъезжающего поезда. Она протискивалась и протискивалась вперёд, пока не достигла двери спортзала и не выскочила наружу. В холле было тише, музыка звучала приглушенно, но Дэни от этого было не легче. Группки других учеников слонялись по коридору, и некоторые из них удивлённо взглянули на Дэни, когда она вышла, но тут же вернулись к своим разговорам. Собравшись с силами и ощущая, будто её разрывает изнутри, Дэни решительно прошла мимо них. Ей казалось, что каждая ее нога весит не меньше тонны, и она низко опустила голову и так шла до тех пор, пока не оказалась возле туалета для девочек. Дэни толкнула дверь, вошла и позволила ей со скрипом закрыться за своей спиной. Теперь, когда она осталась одна в тишине ванной, её грудь сдавило, а дыхание стало совсем частым и поверхностным. С каждым вздохом горящие угли в лёгких Дэни все разгорались, а её голова кружилась так, что она вынуждена была схватиться за влажный край раковины, чтобы удержаться на ногах. — Блядь, — прошептала она в перерыве между судорожными вздохами, чувствуя себя так, словно тонет в расплавленной лаве, прожигающей грудь. Прижав руку к груди и набирая воздуху в лёгкие, Дэни вцепилась пальцами в ткань платья и сосредоточилась на своём дыхании, пытаясь подавить приступ паники. Она вдыхала и выдыхала, медленно и размеренно, пока наконец не почувствовала сквозь шум крови в ушах, что стены больше не давят ей на грудь. И едва только она смирилась с тем, что лёгкие будут гореть до тех пор, пока она не возьмёт в машине ингалятор, как сзади неё со скрипом открылась дверь. Дэни подавилась вздохом и подскочила на месте, глядя в зеркало, и почти сразу тяжёлый камень страха и смущения опустился в её желудок, когда она увидела разодетую в пух и прах Джеки в блестящем платье цвета барвинка с перьями и лентами. Их взгляды ненадолго встретились, но Дэни тут же опустила голову, ссутулив плечи и торопливо вытирая горящие огнём щеки. Она услышала стук каблуков за своей спиной, он все приближался, пока Джеки не остановилась за несколько раковин от нее, открывая кран, чтобы вымыть руки. Её молчание пугало. Дэни тяжело сглотнула, сжав зубы, её дыхание застряло в груди в предвкушении, а сердце громко колотилось. Она ожидала привычного издевательского смеха или жестокой насмешки, которых так и не последовало. Стояла полная тишина, и Дэни ощущала себя человеком, стоящим на краю утеса и ждущим, когда чья-то рука столкнет его вниз. Дэни нерешительно взглянула на свое отражение. Там, в зеркале, была она: изможденная, с запавшими глазами и красными пятнами на щеках. И там была Джеки, которая медленно подняла глаза и встретилась с Дэни взглядом, и на лице её была неуверенность. Она тут же отвернулась, выключила кран, вытерла руки бумажными полотенцами и, не оглядываясь, вышла из туалета. Дэни осталась одна, озадаченная и измученная, и, облегчённо вздыхая, закрыла глаза. Она постояла там ещё несколько минут, тяжело опираясь на раковину. Потом вымыла руки холодной водой и плеснула ею себе в лицо, чтобы остудить лицо и щеки. Она оставалась в туалете до тех пор, пока не почувствовала, что снова контролирует ситуацию, а паника слегка отступает. Медленно вздыхая, Дэни наконец решилась выйти из туалета, но, открыв дверь, тут же остановилась, увидев прислонившегося к стене напротив Эдди с засунутыми в карманы руками и озабоченно нахмуренными бровями. Заметив Дэни, он выпрямился, и на лице его отразилось беспокойство. — Эй, — пробормотал он, делая шаг вперёд и изучая Дэни. — Ты в порядке? У тебя такой вид, что… — Да все, — начала Дэни, запинаясь. — Все в порядке. — Ты уверена? — спросил Эдди. — Ты так быстро ушла, а теперь выглядишь очень уставшей. А потом ещё Джеки сказала мне, что ты тут, и это было странно. Подожди… она тебе что-то сказала? Что случилось? Ещё прежде, чем он успел договорить, Дэни начала мотать головой. — Нет, ничего не случилось. Просто… — слова застряли у неё в горле. — Давай… подышим свежим воздухом. Последние слова она произнесла шепотом, глядя на на галстук Эдди, а не ему в лицо. Эдди кивнул. — Да, конечно. Все, что захочешь. Он повёл её через холл к входным дверям, и Дэни молча шла следом, шаг в шаг, смотря в пол невидящим взглядом. Она чувствовала облегчение от того, что было кому вести её, и ей не нужно было думать ни о чем, кроме того, чтобы делать один шаг за другим. Когда они вышли наружу, Дэни с удовольствием вдохнула свежий воздух, и они шли ещё несколько минут, а потом Дэни осознала, что Эдди мягко усаживает её на первый ряд трибун на стадионе. Мягко и с хрипом выдохнув, Дэни ощутила, что тлеющие угли в её груди медленно потухают, и обхватила себя руками, спасаясь от холода. Эдди тут же накинул ей на плечи тёплый пиджак, и она одарила его благодарной улыбкой. Он сел рядом и снова взял её за руку. — Ну как? — мягко спросил Эдди. — Лучше, — пробормотала Дэни. — Спасибо. — Без проблем, — сказал Эдди, и было видно, что он колеблется, прежде чем произнести следующие слова. — Ты не расскажешь мне, что случилось? Дэни стиснула зубы и посмотрела вдаль, на тёмное поле и красные дорожки, ощутив, как боль разгорается в её груди. Потом подняла руку, сунула в рот большой палец и так сильно прикусила кожу, что почувствовала привкус меди. — Эй, Даниэль… Эй! — Эдди схватил её за руку и осторожно отнял от рта, а потом крепко сжал. Вид у него был потрясенный. — Прости, — прохрипела Дэни и откашлялась. — Прости. Эдди покачал головой, видимо, не зная, что сказать, и на мгновение посмотрел на поле, а потом взглянул в глаза Дэни. — Нет, я… это ты меня прости, — сказал он сокрушенно. — Нужно было отвести тебя в машину. Слабо кивнув, Дэни опустила голову. — Прости, что я испортила вечер. Эдди покачал головой и придвинулся ближе, обнимая её за плечи. — Ты ничего не испортила, — сказал он. — Просто теперь мы можем пойти поесть мороженого. Выдавив слабый смешок, Дэни тихо ответила: — Да. Вообще-то звучит здорово. Эдди притянул её ещё ближе, провел тёплой рукой по плечу, а потом громко сглотнул и сказал: — Я тоже по ней скучаю. **** Дорогая Джейми, Сегодня я навестила Нэн. Я принесла букет её любимых цветов и почистила надгробие. Надеюсь, что это ничего, что я пошла на её могилу? Я не так часто туда хожу, как делала это раньше, и не так много с ней разговариваю. Честно говоря, я бы не удивилась, если бы Нэн закатила глаза в ответ на то, что я ей говорила, но, думаю, втайне она получила удовольствие от моей компании. Я и папу навестила. Не помню, когда последний раз я ходила на его могилу, потому что мама обычно расстраивалась, когда узнавала об этом, и по несколько дней со мной не разговаривала. Вот я и не ходила к нему до сегодняшнего дня. Я рассказала ему о тебе. Думаю, вы бы поладили.   Также я снова сходила к дому, чтобы посмотреть на него. Иногда я просто оказываюсь там и сама не понимаю, как именно это происходит, проезжаю или прохожу мимо, и я очень стараюсь не расстраиваться, когда вижу, как дом разрушается. Окна разбиты и заколочены, и повсюду все заросло травой. Нэн бы страшно разозлилась, если бы это увидела. Внутри не лучше. Всё растащили. Обои и краска отслаиваются, везде валяется мусор, и я почти слышу, как Нэн кричит, что надо убраться. На заднем дворе все точно так же. Твой велосипед по-прежнему лежит там, а шина, висевшая на дереве, исчезла. Все, что осталось, это верёвка, свисающая с дерева и ждущая, когда и её оборвут. Я прошлась по комнатам и внезапно подумала, что я могла бы там жить. Знаю, это звучит безумно, но почистить дом не составило бы особого труда. Лёгкий ремонт и немного мебели. Я могла бы там жить одна, и никто никогда меня бы не нашёл. У меня были бы белые занавески и синие ставни на окнах. Я бы читала в углу, сидя в таком же кресле, какое было у Нэн. В саду росли бы свежие фрукты и овощи, и в комнатах пахло бы цветами и свежим бельём. Это был бы мой маленький уголок мира, помнишь, однажды я говорила тебе об этом? Но, наверное, это всего лишь мечты. Наверное, я просто хотела увидеть это своими глазами. Прошло так много времени с тех пор, как ты уехала, и я так долго надеялась, что снова увижу тебя, но, посмотрев на дом в таком состоянии, брошенный и забытый, как труп в лесу, я кое-что поняла. Назад пути нет. Даже когда я просыпаюсь каждую ночь и хочу позвонить тебе, чтобы все рассказать и не могу снова уснуть, я все равно помню об этом. Иногда мне кажется, что я скучаю по тебе больше, чем помню тебя, и я не знаю, как с этим жить или куда спрятать это чувство. Наверное, мне нужно оставить его здесь. В старом коттедже и в этом письме. Говоря о письмах… я получила приглашение в колледж. Знаю, это не то, чего ты для меня хотела, не та свобода, о которой мы мечтали когда-то, но я бы хотела надеяться, что ты гордилась бы мной. Это шаг вперёд, шаг к преподаванию, которым я всегда хотела заняться, и это что-то да значит, ведь правда? Я надеюсь, что ты знаешь, что я тоже горжусь тобой, неважно, где ты и неважно, что ты делаешь. Дэни.   **** Вечеринка слишком напоминала ту, давнишнюю, на которой Дэни была много лет назад. С тех пор она практически не посещала их, предпочитая общаться с сокурсниками за пределами общежития и на ступеньках библиотеки. Она ходила на вечеринки только, если отказаться никак не получалось. Ссутулившись, Дэни вжалась в угол, когда мимо нее кто-то прошёл. — Извини, — пробормотала она и крепче прижала к груди красный пластиковый стакан. Из своего убежища Дэни могла видеть гостиную, открытую заднюю дверь, лужайку и колонны, обрамляющие вход на кухню. Странный дом, полный странных людей. Они валялись на диванах, сидели на подлокотниках кресел, они толпились небольшими компаниями, громко разговаривали под музыку, разносили напитки (и никакой еды), стаскивали рубашки и погружались в джакузи под открытым тёмным небом… Сделав глоток своего коктейля — крепкий алкоголь вместе с какой-то газировкой из холодильника — Дэни обвела взглядом комнату в поисках девушки, которая пригласила её на эту вечеринку. Эта девушка сидела рядом с ней в аудитории. Она позвала её сюда и всегда называла Эдди не иначе как «бойфренд». У этой девушки были тёмные волосы и тёмные глаза, и она пользовалась любой возможностью, чтобы придвинуться ближе и шептать Дэни на ухо шутки во время лекций, и это она тепло пожала руку Дэни при первой встрече и представилась Лилой. Дэни потребовалось время, чтобы найти её в толпе. Вокруг было слишком много людей. В какой-то момент она заметила снаружи дома Эдди, он разговаривал со студентами инженерного факультета, и его очки блестели, когда он смеялся. Дэни не нужно было подходить к нему, ей было достаточно знать, что он где-то поблизости. Дэни лениво перевела взгляд на дальний угол комнаты, ближайший к камину, и вдруг застыла на месте. Лила стояла там на виду у всего дома и целовалась с девушкой из их группы. Казалось, что никому не было до этого никакого дела. Никому, кроме Дэни, которая, не отрываясь, смотрела на их соединенные губы, на то, как рука Лилы скользила по талии второй девушки, на лёгкость и очевидное удовольствие, с которым они целовались — небрежно, но едва заметно улыбаясь. Дэни больше услышала, чем почувствовала, как смялся в её руке пластиковый стаканчик, и содержимое выплеснулось ей на руку и блузку. Выругавшись себе под нос, Дэни поставила стакан на ближайший столик, заставленный другими стаканами и банками с дешёвым пивом. Потом встряхнула рукой и посмотрела на свою блузку, украшенную прозрачным пятном, сквозь которое были видны очертания лифчика. Вздохнув, Дэни протиснулась между людьми и выбралась в пустой коридор. Там она заглянула в открытую дверь, убедилась, что это ванная, и проскользнула внутрь, закрывая дверь за собой. Она стояла перед раковиной и тянулась за полотенцем, когда увидела её — тёмную фигуру в зеркале, которая нависла над её плечом как тень. Выпучив глаза, Дэни резко обернулась, размахивая полотенцем так, словно это было оружие. Полотенце отбросило призрака в сторону, и Дэни поняла, что это была всего лишь картонная фигура Майка Майерса в натуральную величину. Похоже, кто-то поставил его здесь для смеха. А скорее, его просто забыли убрать после Хэллоуина. — Боже милосердный, — пробормотала Дэни себе под нос. Её сердце продолжало колотиться в груди, и, покачав головой, она отвернулась. Вытерев блузку, Дэни поняла, что ей не остаётся ничего, кроме как ждать, пока блузка высохнет. За дверью раздались голоса, потом топот удаляющихся шагов и стук. — Минуту! — крикнула Дэни. Ещё раз проверив свое отражение в зеркале — а заодно и картонную фигуру — Дэни открыла дверь ванной и вышла в коридор. Он оказался пуст. Закрыв за собой дверь, Дэни нахмурилась, глядя в сторону гостиной. — Развлекаешься? Дэни резко обернулась и увидела Лилу, которая стояла, прислонившись к стене, и улыбалась. — О! Привет! Да, я… — Дэни указала в сторону коридора. — Мне нравится твой дом. — Спасибо. Я снимаю его с ещё примерно шестью людьми. — Это много. Лила пожала плечами. — Все равно это лучше, чем общежитие. Больше уединенности. — С шестью сожителями? — Ну, может, не настолько меньше, — Лила ухмыльнулась. — Но зато больше свободы. — Звучит здорово, — согласилась Дэни. — Какая из комнат твоя? Это должно было бы прозвучать абсолютно невинно, но, когда вопрос прозвучал, Дэни вздрогнула. Улыбка Лилы стала шире, и её глаза метнулись вниз, к прозрачному пятну на блузке Дэни. — Я имела в виду… — пробормотала Дэни. — Что? — Это… это большой дом. Легко заблудиться. Лила кивнула. — Это да. Затем она указала в сторону гостиной. — Моя та, что справа. Я бы пригласила тебя посмотреть, но там беспорядок. — Мне все равно, — сказала Дэни и густо покраснела. Возможно, что один из тех парней на кухне налил ей гораздо больше рома, чем она просила. Коротко усмехнувшись, Лила покачала головой. — Как ты все упрощаешь. Дэни скривилась. — Прости. — Да все нормально. Я думала, ты натуралка. Ты вроде здесь с твоим парнем? Рот Дэни приоткрылся, но она не смогла произнести ни звука. Наконец она умудрилась проглотить комок в горле и сказала: — Да. Я имела в виду… да. Он тут. Где-то тут. Я так думаю. Лила понимающе кивнула. — Мм. Да. Очень убедительно. — Это… — Дэни стиснула зубы и украдкой огляделась, но коридор был пуст. Вроде бы никто не мог их услышать. — Ты что-то хотела? Брови Лилы приподнялись. Всё ещё слегка улыбаясь, она наклонила голову и сделала шаг вперёд. — Вообще-то да. — Да? — Дэни напряглась, сжав руки в кулаки. Было слишком жарко, а взгляд Лилы был слишком проницательным. Лила протянула руку, и на одно мгновение Дэни подумала, что она собирается прикоснуться к ней — нежно взять за руку, или положить ладонь на щеку, или ухватить за подбородок — но Лила нажала на дверную ручку, находящуюся за спиной Дэни. — Мне надо пописать, — сказала Лила. — А ты загораживаешь дверь. Неожиданно для себя Дэни засмеялась. Она прислонилась спиной к закрытой двери и закрыла руками лицо, продолжая хохотать. Потом отодвинулась, освобождая Лиле проход, и та, ухмыльнувшись, проскользнула в ванную. — Не волнуйся, — сказала Лила, помахав Дэни перед тем, как закрыть дверь. — Увидимся в классе. — Да, — Дэни помахала ей в ответ и с облегчением опустила голову, направляясь по коридору в поисках Эдди. Дело было не в том, что Лила ей не нравилась. Как раз наоборот. И люди на вечеринке тоже. Кое-кто из них пытался заговорить с ней, пока она шла по гостиной к задней двери. Просто ты устала, сказала себе Дэни. И ты хочешь домой. И дело было не в трепете, который до сих пор пробегал под ее кожей. Конечно, нет. Это было никак не связано с тем, что Дэни понятия не имела, что бы она сделала, если бы Лила захотела чего-то такого. Она бы отказалась? Возможно, нет. Согласилась бы? Конечно, нет. Естественно, нет. Она была не такой. Дэни была не такой. — Эй, — Эдди улыбнулся ей, когда она обнаружила его на заднем дворе все с теми же парнями с инженерного факультета. — Как дела? Дэни взяла его под руку. — Все отлично. Может, мы пойдём? Извини, я знаю, что ещё рано. — Да все нормально, — сказал один из друзей Эдди — Дэни не знала их имён. Он подмигнул Эдди и похлопал его по плечу. — Мы оторвемся на следующей неделе, да? Эдди немного нервно хмыкнул и поправил очки. — Конечно. Затем он обратился к Дэни: — Пойдём, я провожу тебя до общежития. **** Секс с Эдди был её инициативой. Это было то, что нужно было сделать, потому что это был шаг вперед, а любой шаг вперёд лучше, чем оглядываться назад. Она хотела хотеть этого. Она хотела думать об Эдди, а не о том, как Лила смотрела на неё в аудитории. Не о том, как симпатичная бариста всегда касалась её пальцев, когда подавала ей чашку кофе. Или как библиотекарша всегда носила мягкую блузку с расстегнутой верхней пуговицей, и Дэни могла увидеть линию её ключиц. Или как сокурсница, которая, протискиваясь мимо Дэни в тесном коридоре, положила руку ей на поясницу. Больше всего ей не хотелось оставаться наедине со своими мыслями о том сне. О том, как она пошла в общежитие после вечеринки, поцеловала Эдди, легла спать и проснулась, обнимая подушку и крепко сжимая колени, все ещё окутанная сном о безликой фигуре, которая исследовала её тело мягкими губами и горячим языком. И как она потом пыталась унять скользкий жар между ног своими собственными руками, только чтобы сдаться после десяти минут бесполезных стараний, не в силах вызвать в воображении лицо и не в состоянии почувствовать связь с своим собственным телом настолько, чтобы закончить все самой. Физические манипуляции, казалось, вернули её в на твёрдую землю из мира тьмы и теней и сделали менее осязаемой и реальной. Заняться сексом с Эдди было проще, чем она ожидала. И именно настолько неловко, насколько она ожидала. В общей сложности это заняло пятнадцать минут. Потом Эдди откатился на свою половину и со вздохом уткнулся головой в изгиб плеча Дэни, рукой все ещё обнимая её за талию. У них было ещё несколько часов до того, как соседка должна была вернуться в комнату. Дэни не шевелилась, проводя рукой по тёмным волосам Эдди и глядя в потолок, а Эдди кончиками пальцев рисовал узоры на её коже. Секс с Эдди был скучным и тусклым. И ещё он был — удивлённо подумала Дэни, вспоминая про других девушек, которые рассказывали об этом с радостным хихиканьем — разочаровывающим. Она почувствовала, как он целует её в плечо, и посмотрела на него. — Было хорошо, — пробормотал Эдди. Дэни промычала что-то в ответ, но ничего не сказала. **** Дорогая Джейми Ты бы мной гордилась. Я пошла на вечеринку. Пошла сама. Ну, не одна, конечно, Эдди тоже пошёл. Но пригласили именно меня, так что, думаю, это что-то да значит. А потом мне приснился очень странный сон. Наверное, выпивать — это не моё. Семейная черта, должно быть. Я хотела бы, чтобы ты была там. На вечеринке, я имею в виду. Все время, пока я там находилась, я только и думала о том, как ты умеешь со всеми находить общий язык. И насколько веселее было бы там с тобой. Я скучаю по тебе. С любовью, Дэни. **** Впоследствии она никак не могла забыть это его выражение лица. Нечто среднее между замешательством и болью отразилось на нем, пока он ерзал, стоя на одном колене. — Как это — «нет»? — медленно произнес Эдди, будто бы сам пытался понять значение этого слова. — Мы… Эдди, мы все ещё так молоды, и… ты можешь встать, пожалуйста? Ты стоишь в снегу, — сказала Дэни, дергая себя за пальцы и борясь с желанием убежать. — Я просто… — начал Эдди, оглядевшись вокруг, прежде чем встать на ноги. Потом, не встречаясь с Дэни взглядом, он пробормотал, выпустив облачко пара: — Я думал, что ты тоже этого хочешь. Слова застряли в горле Дэни, и правда, которую она хранила в себе так долго, подступила изнутри, как поток желчи. То, о чем она никогда не думала всерьёз, но при этом не решалась произнести это вслух. Только не сегодня, в рождественское утро, на импровизированной прогулке по парку, во время которой Эдди решился огорошить её неожиданным предложением руки и сердца. Никогда прежде он не выглядел таким серьёзным, без того дразнящего блеска в глазах, с которым он обычно предлагал ей выйти за него замуж все эти годы. Он упал на одно колено, сказав, что у него нет кольца, но он хочет провести с ней всю свою жизнь. Но она ответила «нет». Это слово вырвалось из неё совершенно неожиданно, еще прежде, чем она осознала, что собирается сказать. А потом она увидела его лицо. Он смотрел так, словно видел её в первый раз в жизни. — Прости, — сказала Дэни, хватая его за руку, чтобы заставить посмотреть на себя. — Я просто… я пока не готова. Ещё слишком рано. Его челюсть дернулась. Эдди кивнул и медленно посмотрел на неё. — Но когда-нибудь?.. — тихо спросил он, и надежда засветилась в его глазах. Это звучало как обещание. Когда-нибудь у неё не будет возможности отказаться. Дэни выдохнула. Холодный утренний воздух кусал её щеки и нос. Она переступила с ноги на ногу. День ещё только начался, а Дэни уже ощущала себя уставшей. — Да, — смягчилась она, слабо улыбнувшись. — Когда-нибудь. Просто не сейчас, хорошо? Утреннее солнце падало на снег и отражалось в очках Эдди. Он кивнул. — Хорошо, — пробормотал он, широко улыбаясь, однако его улыбка не могла скрыть разочарования. Однако затем глаза его загорелись хорошо знакомым Дэни дразнящим блеском, а уголок рта пополз вверх в ухмылке. — Это из-за кольца, да? Ты отказалась, потому что я не подарил тебе большого блестящего кольца? Дэни удивлённо моргнула, глядя на Эдди, а потом закатила глаза и слегка ударила его по руке. Эдди засмеялся и обнял Дэни за плечи, а она обхватила руками его за талию и зажмурилась, прижавшись к его груди, ощущая только бесконечное облегчение. Эдди снова засмеялся, но это не уменьшило чувства вины, которое сжимало сердце Дэни. — Пойдём, — сказала Дэни, откашлявшись, и отстранилась. — Пока остальные не решили, что мы сбежали. — Было бы круто, — сказал Эдди, поиграв бровями, и взял её за руку. Дэни фыркнула. — Конечно, особенно когда моя мама вызовет полицию, чтобы тебя арестовать. Эдди стал белым, как снег. — Да и пофиг. Посмеиваясь, Дэни покачала головой и повела Эдди к дому. По пути он казался весёлым, его щеки покраснели от холода, а очки запотели, когда они вошли в дом, но это было поначалу, а потом, спустя несколько часов, после подарков и обеда, эта лёгкость улетучилась и вновь сменилась тихим разочарованием и грустью, тем сильнее, чем дольше они находились в обществе новой девушки Томми и невесты Дэвида. Взгляд Эдди все больше тускнел, он натянуто улыбался и часто шептался о чем-то с Карсоном и Джуди. Дэни случайно наткнулась на одну из таких бесед. Она забрела на кухню в поисках чего-нибудь вкусного, пытаясь успокоить нервы после неловкого разговора с девушкой Томми, и увидела, что Эдди стоит, наклонив голову, а Джуди что-то успокаивающе ему бормочет. Дэни застыла, увидев их, и тут же напряглась, когда Эдди и Джуди одинаково широко улыбнулись ей, тут же прекратив разговор. — Простите, — сказала Дэни, глядя то на одного, то на другого. — Я вам помешала? — Конечно, нет, дорогая, — сказала Джуди, махнула рукой и вернулась к тарелке, на которую укладывала печенье. — Ты снова хочешь есть? Я могу подогреть остатки. Дэни не сразу расслышала вопрос, потому что смотрела на Эдди, который, откашлявшись, полез в холодильник за лимонадом. — Нет, — сказала Дэни чуть погодя и улыбнулась Джуди. — Все в порядке. «Всё в порядке» было одним из способов успокоиться, потому что иррациональное чувство страха накатило на Дэни, когда Эдди быстро поцеловал её в голову и ушёл, дежурно улыбнувшись и оставив их вдвоём с Джуди. Сжав кулаки, Дэни смотрела, как его высокая фигура исчезает за углом. Сзади послышался вздох. — Если тебя интересует моё мнение, то вы, дети, слишком быстро выросли. Дэни издала смешок. — Может, немного, — ответила она, прикусив губу, и обхватила себя руками. На мгновение воцарилась тишина, а потом Джуди спросила: — Дорогая, я могу тебе чем-то помочь? В голосе Джуди Дэни услышала лёгкие напряжение, с которым она не знала, что делать. Покачав головой, Дэни взглянула Джуди в глаза. — Я в порядке, — повторила она. — Честно. Казалось, Джуди не поверила ей, потому что она подошла и положила ладонь на щеку Дэни, глядя ей в глаза с таким напряжением, которое Дэни у неё ещё никогда не видела. — Ты можешь мне сказать, — начала Джуди. — Если что-то вдруг не так, ты можешь мне рассказать, дорогая. Слова рвались из груди Дэни, стучали изнутри по её ребрам. Я не знаю, как его любить, говорили они. Простите, я так виновата, я… — Конечно, — солгала Дэни, и чувство вины окутало её, когда она широко улыбнулась Джуди. Вздохнув, Джуди мягко покачала головой. — Тогда прекрати волноваться, — сказала она твёрдо, но спокойно, и дразняще улыбнулась. — Вы разберётесь. Я это знаю. Никогда не видела пару, которая бы так подходила друг другу. Помимо нас с Майком, конечно. Она мягко засмеялась, и Дэни тоже не смогла удержаться от улыбки. И когда наконец Джуди оставила её одну, прихватив с собой блюдо с печеньем, только тогда Дэни смогла расслабиться, и её улыбка тотчас исчезла, сменившись усталостью. Она подумала мгновение, затем достала из шкафа бокал для вина и вытащила бутылку из холодильника. Тяжелый вкус вина осел у неё на языке и успокоил подступающую к горлу панику. Он составлял ей компанию весь вечер. Глоток за каждый косой взгляд от Эдди, за каждую ободряющую улыбку от Джуди, за каждый суровый взгляд матери. Когда вечер подходил к концу, а щеки Дэни раскраснелись, она тихо выскользнула из гостиной, схватила свои куртку и ботинки и выдохнула от облегчения, выходя на крыльцо. Прислонившись к перилам, Дэни стояла и смотрела на зимний пейзаж, и её дыхание белым облачком застывало в воздухе. Воздух был холодным, но неподвижным, небо цвета индиго было усеяно звёздами, и впервые с того момента, как Дэни проснулась сегодня утром, её охватило чувство умиротворения. Но продлилось оно недолго. Она пробыла снаружи всего несколько минут, как задняя дверь открылась. Моментально напрягшись, Дэни обернулась с уже готовыми извинениями, но тут же вздохнула с облегчением, увидев Карсона. Он закрыл дверь и, улыбаясь, встал рядом и оперся на перила. Ничего не сказав, Дэни снова посмотрела на тёмное небо и задний двор, перебирая пальцами. — Я так и знал, что найду тебя здесь, — пробормотал Карсон тихо, словно не желая нарушать тишину. — Мама послала меня за тобой. Дэни грустно хмыкнула. — Боится, что я убегу в ночи? — Не, — сказал Карсон и прищурился. — А что, надо об этом беспокоиться? Дэни засмеялась и ткнула его локтем в ребра. Карсон отпрянул и с довольной улыбкой вытащил из кармана помятую пачку сигарет. Потом прикурил с привычной лёгкостью и, не говоря ни слова, поднес сигарету к губам Дэни. Она затянулась, ощущая, как загораются лёгкие. — Тебе это вредно, — пробормотала она, выпуская дым сквозь сжатые губы. Карсон пожал плечами. — Поздно уже, — сказал он, прикуривая вторую сигарету. Дэни закатила глаза и ничего не ответила, продолжая курить. — Слушай, не волнуйся насчёт Эдди, — снова нарушил тишину Карсон. Она вздохнула. — Карсон. — Я просто хочу сказать, — произнес он, поворачиваясь к Дэни. — Я знаю, что он сейчас ведёт себя как придурок, но… ты же его знаешь. Его любимый фильм — «Выпускник». Карсон скривился, как будто это все объясняло. Дэни посмотрела на него долгим взглядом. — Это поэтому твоя мама послала тебя за мной? Карсон покачал головой. — Я просто хотел составить тебе компанию, — пробормотал он. Глаза Дэни вдруг наполнились слезами, и ей пришлось отвести взгляд, чтобы скрыть это. Она сделала долгую затяжку, чтобы успокоиться. — Спасибо, — тихо произнесла Дэни, выдыхая дым через нос. Карсон помолчал. Невысказанный вопрос витал в воздухе. Наконец он снова нарушил тишину. — Ты уверена, что ты в порядке? — А почему я должна быть не в порядке? — Потому что, веришь ты или нет, — ответил он. — Но тебя не так уж сложно прочитать. У Дэни перехватило дыхание, и она пристально посмотрела на свжевыпавший снег на дворе, ощущая себя абсолютно обнажённой, как нерв. Потом, с трудом сглотнув, она медленно подняла глаза, встретившись с Карсоном взглядом, почти ожидая увидеть, что каждая ее ложь, каждое признание известно и понятно ему, но увидела в карих глазах только мягкое беспокойство. Она молчала слишком долго, и Карсон, нахмурившись, уже открыл рот, чтобы что-то сказать, но Дэни опередила его. — Я не хочу об этом говорить, — быстро произнесла она, а потом, устыдившись своей резкости, добавила: — Я просто… я не хотела обидеть его. Карсон мягко улыбнулся. — Я знаю, — сказал он. — Но с ним все будет нормально, обещаю. Ты опомниться не успеешь, как он снова начнёт доставать тебя этим. Он же совершенно безжалостный, помнишь? Дэни кивнула и, почти не осознавая этого, сделала ещё одну долгую затяжку. Усталость снова охватила все её тело. Карсон выкинул сигарету в снег и, вздохнув, обнял Дэни за плечи. — Может, тебе все же стоит сбежать? — сказал он. Дэни мягко усмехнулась, прислонившись к нему, а Карсон хмыкнул и потер её плечо рукой. Все ещё улыбаясь, Дэни подумала о стеклянной банке с мелочью и смятыми купюрами, забытой где-то в каком-то углу её старой спальни. **** Дорогая Джейми Я не знаю, почему продолжаю писать тебе или почему я думаю об этом. Мне некуда отправлять эти письма, у меня нет адреса, чтобы послать их. Я пишу письмо, кладу его в конверт и через несколько дней выбрасываю. Хранить их нет смысла, так же как нет смысла класть их в почтовый ящик. Я прекратила оборачиваться и думать, что ты там, когда мне хочется что-то тебе рассказать. Наверное, поэтому я меньше пишу в последнее время. Если бы ты захотела вернуться, или позвонить, или написать мне, ты бы это уже сделала. Я думаю, что это самое трудное — знать, что все вокруг двигаются вперёд, пока я здесь. Я остаюсь здесь. Иногда мне кажется, что так будет всегда. Мне нравится представлять тебя во всех тех местах, о которых мы мечтали. Я хотела бы думать, что твоя жизнь сейчас лучше, чем она была. Я хотела бы, чтобы ты хранила часть меня в своей душе. Дэни. **** Дэни понимала, что машина знавала и лучшие дни. Ей не нужно было говорить об этом. Ей не нужно было говорить о том, что двери скрипели каждый раз, когда их открывали. Что счётчик бензина барахлил, показывая, что бак полон, хотя на самом деле топлива почти не было. Та сторона машины, где было пассажирское сиденье, было помято, а раму покрасили в красный цвет, чтобы скрыть ржавчину. Но это была её машина и только её. Всего неделю назад она купила её, едва вернувшись домой на летние каникулы, и теперь была намерена использовать свою покупку на полную катушку. Руль в её руках был твёрдым, стереосистема гудела и потрескивала, кожаные сиденья вытерлись и скрипели. Это был кусочек её собственной Вселенной. От машины исходил слабый запах пыли и сигаретного дыма, и Дэни потратила целый день, чтобы вычистить салон, а потом повесила на окно освежитель воздуха. Она была счастлива уже тем, что сделала все по-своему, и никто не мог бы возразить ей или начать спорить. Первая поездка принесла Дэни долгожданный глоток свободы. Тёплое солнце сопровождало её, скользя по коже сквозь открытое окно, ветер трепал её волосы, когда она проводила вечера, разъезжая по улицам, глядя на дома и пейзажи, проплывавшие мимо с мучительной и нежной фамильярностью. Ничто не могло омрачить её счастья. Даже Карен, которая с отвращением фыркнула и пробормотала что-то себе под нос, явно недовольная тем, что Дэни потратила все свои с трудом заработанные деньги на то, что с трудом могло называться машиной. Даже Эдди, который с удивлением наклонил голову, не в силах скрыть презрительную гримасу, когда она показала ему машину. Ничто из этого не смогло убить ту лёгкость в груди, которую ощущала Дэни. Она проигнорировала ворчание Эдди на тему того, что она должна была взять его с собой, когда покупала это. Зато Джуди поздравила Дэни с ещё одним шагом во взрослую жизнь, а Майк улыбнулся и предложил помощь с техническим обслуживанием машины. Но вообще-то Дэни было плевать на все эти мнения. Она терпеливо ждала целую неделю, пока Карсон вернётся домой после первого года обучения в колледже, и вот он приехал, уставший, с мешками под глазами, и Дэни, остановив машину возле дома, нажала на гудок, и наконец Карсон вышел из дома в своей новой кожаной куртке. Когда он заметил машину и того, кто сидел за рулём, его глаза загорелись, и Карсон побежал ей навстречу. — Святое дерьмо, ты сделала это! Дэни рассмеялась и вышла из машины прямо в объятия Карсона. — Господи, я скучал по тебе. — Мы же виделись две недели назад, — сказала Дэни, улыбаясь ему в грудь. — Да, но это другое, — сказал Карсон, крепче прижимая её к себе, и застонал. — Наконец-то учёба закончилась. Дэни слегка потеряла равновесие, и оба засмеялись. — Ладно, я хочу её рассмотреть, — сказал Карсон. Дэни прикусила губу, чтобы не улыбаться, когда Карсон обошёл машину с видом того, кто в них разбирается. Он открыл поочерёдно все двери и с серьёзным лицом провел рукой по поцарапанной краске. Потом потёр большим пальцем указательный и глубокомысленно посмотрел на Дэни. — Ну? — спросила Дэни, скрестив руки и улыбаясь. — Это куча хлама, — сказал Карсон, и Дэни прыснула. — Но мне нравится. Дэни закатила глаза, а Карсон засмеялся и обвил своей рукой её шею. — Не могу поверить, что ты это сделала. Я горжусь тобой, — сказал он, целуя её в макушку. — Спасибо, — пробормотала она и с улыбкой посмотрела на машину. — Но ты же понимаешь, что теперь тебе придётся везде меня возить, да? Насмешливо фыркнув, Дэни оттолкнула Карсона, и он засмеялся. — Тогда ты покупаешь бензин. — Ауч, — ответил он, вздыхая, и потёр рукой грудь. — То есть никаких бесплатных поездок? Даже для твоего любимого О’Мара? — Не-а, — сказала Дэни, усмехнувшись. — Хотя у меня уже есть мысли насчёт нашей первой совместной поездки. Карсон просиял. — Да? — Мм, — промычала Дэни и без лишних слов вытащила из заднего кармана джинсов конверт. — С прошедшим днем рождения. Карсон удивлённо моргнул. — Он был несколько месяцев назад. Дэни смущённо пожала плечами. — Ну, я хотела подарить тебе что-то особенное, раз уж я пропустила его, — сказала она. — И я увидела это и… не смогла упустить такую возможность. Карсон с теплотой посмотрел на неё, потом, не говоря ни слова, взял конверт и заглянул внутрь. Увидев содержимое, он задохнулся от восторга, и его глаза чуть не вылезли из орбит. — Не может быть. — Может. — Это… не может, блядь, этого быть. Это билеты на?.. — Да. Шоу через два дня. — Черт возьми. Черт возьми, Дэни! — Карсон рассмеялся и схватил Дэни в объятия, приподнимая её над землей и бормоча слова благодарности ей в волосы. Следующие два дня прошли в ожиданиях и конспирации, потому что они не рассказали никому, кроме Майка, о своих планах. Когда настал день поездки, они сели в машину Дэни и помчались по улице, задыхаясь от смеха и радуясь, что никто из домашних их не поймал. Карсон с нетерпением ожидал концерта и использовал приборную панель как барабан, стуча по ней палочками, которые захватил из дома, а Дэни была рада тому, что у неё есть, куда ехать, вместо того, чтобы бесцельно кружить на машине по знакомым улицам. Дэни выехала на дорогу и направилась в сторону Де-Мойна. Норт Либерти медленно исчез в зеркале заднего вида как мираж. Уезжать было все равно что ненадолго оставить позади реальность, иметь возможность выбора — прекрасная фантазия, в которую Дэни могла сыграть, как актёр на сцене. Вокруг не было ничего, кроме кукурузных полей до самого горизонта и сияющего голубого неба, и Дэни позволила себе помечтать о том, что машина может увезти их куда-то за пределы Де-Мойна, куда-то в неизвестность, и будет ехать до тех пор, пока шины не сотрутся или пока они не достигнут края света. — Как ты вообще смогла все это купить? — спросил Карсон, перекрикивая грохот колёс и шипение стереосистемы. — Машину и билеты. Должно быть, это стоило целое состояние. — Да нет, — сказала Дэни, не отрывая взгляда от дороги. — Я скопила, когда работала в книжном рядом с колледжем и ещё на карманных деньгах. И, хочешь верь, хочешь нет, — Дэни смущённо улыбнулась, — машина была очень дешёвой. Карсон фыркнул и закатил глаза, откидываясь на спинку сиденья. Дэни не упомянула о горстке монет и купюр из своей дорожной банки, которая тоже внесла вклад в покупку машины. Долгие годы эти деньги пылились в тёмных углах её комнаты. Там набралось не больше пятидесяти шести долларов — малая толика стоимости машины и билетов, но пора было их использовать. Дэни не могла покинуть Норт Либерти, не могла путешествовать по миру, как всегда хотела, но она могла купить себе машину, собственный маленький мирок — и это было почти то же самое, что путешествовать и осуществлять свои мечты. По крайней мере, это было самое близкое к тем её мечтам. Концерт был громким и ярким, и Дэни повеселилась так, как не делала этого уже давно. Тяжёлые звуки гитары и барабанов били ее в грудь, словно раскаты грома, и это была не та музыка, которую Дэни любила, но она не могла не заметить, как легко было увлечься этой музыкой. Огни сцены бросали ответы на бурлящую и танцующую толпу. Карсон орал и подпевал до тех пор, пока не охрип, а Дэни рядом с ним ощущала себя невероятно лёгкой, свободной и не скованной никакими ограничениями. Когда они ехали домой, уставшие, но довольные, Дэни опустила окно, чтобы ночной тяжёлый воздух мог остудить их кожу и взъерошить волосы. Карсон сгорбился на сиденье и, счастливо улыбаясь, возился с ручкой радио, хотя глаза его были уставшими. — Ну, — начала Дэни. — Ты повеселился? — А как ты думаешь? — прохрипел Карсон, и его голос говорил сам за себя. Дэни прыснула и с нежной улыбкой посмотрела на него. Карсон нашёл нужную станцию и откинулся на спинку сиденья, подставляя лицо ветерку. — Хотя ты очень рисковала, когда отказалась купить мне выпивку. И в мой день рождения тоже. Он бросил на Дэни укоризненный взгляд и покачал головой. — Ты несовершеннолетний, — ответила Дэни. — И твой день рождения в феврале. Карсон заворчал, и Дэни засмеялась. Спустя несколько минут он обернулся к ней, и на лице его застыло мягкое выражение. — Я не забыл поблагодарить тебя? — Раз сто, не меньше, — сказала Дэни, усмехнувшись. — Я имел в виду, сегодня, — ответил он. — Спасибо за это. Правда. Я по вам скучал. — Мы тоже по тебе скучали, — пробормотала Дэни. Карсон промолчал, опустив взгляд, и на его лице появилось выражение нерешительности. — Знаешь, по кому я ещё скучаю? — его губы скривились в жалобной ухмылке и, не дожидаясь ответа, Карсон пробормотал: — По Джейми. От удивления Дэни моргнула. Её глаза были устремлены на красные огни едущей впереди машины, на молнии, сверкающие в дальних облаках, а костяшки пальцев, держащих колесо, побелели. Услышать это имя было так же неожиданно, как услышать звон разбитого стекла или почувствовать первые капли дождя на коже. Она не произносила это имя так долго, словно оно было проклятием, и прошло много лет с тех пор, как Карсон упоминал его. Имя Джейми стало запретным и превратилось в тихий шёпот по углам и косые беспокойные взгляды, постепенно угасающие и ждущие, пока не разгладятся углы, а воспоминания не превратятся в безликую вещь без имени и названия. С трудом сглотнув, Дэни посмотрела на Карсона. — Да? — спросила она, словно поощряя его продолжать свою мысль. Карсон кивнул. — Жаль, что её здесь нет. Ей бы понравилось выступление. Слабая боль расползлась по груди Дэни, но она улыбнулась. — Да, — выдохнула она. — Ей бы понравилось. Молния вспыхнула снова, и голубые искры повисли в облаках у горизонта, а потом последовал медленный раскат грома. И Дэни вдруг слишком легко и отчётливо услышала в голове голос Джейми: «Эта была громадная, Поппинс». И Дэни представила кривую ухмылку и озорные глаза Джейми, готовой мчаться в погоню за следующим штормом. Но на этот раз Дэни была за рулём, и одна только мысль о том, что Джейми была рядом с ней, подстрекала её к новой погоне, дразнила её манеру вождения — заставила Дэни ощущать себя разбитой и уставшей от этой страстной привязанности. Она обнаружила, что давит ногой на педаль акселератора, ускоряя машину и пытаясь избавиться от воспоминаний, как от шторма, оставшегося позади и отражающегося в зеркале заднего вида. **** Был конец семестра, и Дэни предложила Эдди отвезти его в Норт Либерти. Заодно можно было сэкономить на бензине. Странно было видеть Эдди сидящим на пассажирском сиденье. Обычно он настаивал на том, чтобы сесть за руль. Дэни не водила другие машины, послушно усаживаясь на месте пассажира. Но свою машину Дэни водила сама. Всегда. Небо снаружи начало темнеть, и поля казались совсем плоскими под глубоким серым небом. Дэни включила фары, чтобы осветить дорогу. Эдди, сидящий рядом, возился с радио, находя какой-нибудь фолк или джаз, которые предпочитал. Разговор был тихим и лёгким. Они переходили от темы к теме и не тяготились молчанием, если оно наступало. В отличие от своих братьев, Эдди мог часами молчать, погружаясь в собственные мысли. Это была, как считала Дэни, одна из тех вещей, которые она больше всего в нем любила. Быть одной рядом с другим человеком. — Как там близнецы? — спросила Дэни. Эдди пальцами отстукивал джазовый ритм у себя на колене. — Да я не особо много знаю, — ответил он. — Дэвид все еще работает бухгалтером, а свадьба Томми назначена на апрель. — А где она будет? — Думаю, в Сидар Рапидс, — Эдди повернулся к Дэни. — Ты же пойдёшь со мной? Дэни улыбнулась и сосредоточилась на дороге. — Конечно. Ты думал, что я могу не пойти? Джуди все равно затащила бы меня туда. Эдди хмыкнул. — Да, это точно. — Наверное, придётся купить новое платье. — Зачем? Разве твоя мама придёт? — Ну, я не знаю. Томми отвечает за приглашения. — И ты думаешь, что он пришлёт приглашение твоей маме? — спросил Эдди с недоверием. Дэни стиснула руль. — А ты попробуй сказать ей, что её не пригласили. Эдди скорчил гримасу. — Нет уж, спасибо. — Трус, — улыбнулась ему Дэни. — И горжусь этим. Твоя мама — это нечто. — Да, расскажи мне об этом. Снова воцарилась тишина, сопровождаемая шуршанием шин и слабыми звуками блюза. Дэни сосредоточилась на дороге, а Эдди смотрел в окно на звезды, усеивающие горизонт. Они больше не разговаривали до тех пор, пока Дэни не приехала на улицу их детства и не заглушила мотор возле дома своей мамы. К тому моменту ночь уже вступила в свои права. В окнах лишь нескольких домов на улице горел свет, падая на землю и привлекая бесчисленных мотыльков. — Спасибо, что подвезла, — сказал Эдди в тёмной тишине машины. Дэни улыбнулась. — Да без проблем. — Приходи завтра на обед. Мама будет тебе рада. — Конечно. В тусклом свете было видно его улыбку. Потом Эдди наклонился и поцеловал её. Его губы были теплыми и мягкими, и он сжимал её челюсть в ладони. Когда Дэни закрыла глаза, она почти смогла представить, что что-то чувствует. Почти смогла убедить себя в этом. Поцелуй был целомудренным, но долгим, и, когда Эдди отстранился, то провел пальцем по её щеке. — Хотел бы я, чтобы мама разрешила тебе остаться, — пробормотал он. — Как в старые добрые времена? — пошутила Дэни. — Да. Он снова наклонился и коротко поцеловал её, а потом ушёл. Открыл дверь, пересёк улицу, повозился с ключами и исчез из виду. Дэни наблюдала за ним, сидя в машине. Её руки все ещё мёртвой хваткой сжимали руль. Наконец она заставила себя отпустить его и выйти на улицу. В отличие от дома О’Мара, дом её матери был тёмным. Когда Дэни открыла входную дверь и вошла, то её окружила темнота. Запах сигарет был слишком знакомым и оглушающим. Даже в кампусе, где курили сотни двадцатилетних студентов, пахло не так подавляюще. На мгновение Дэни задержалась у входа, сжимая ручку двери, в этом пространстве между внешним и внутренним, между священным и мирским. Дом был зияющим открытым пространством. Оскалом. Зверем, которого нужно было посадить на цепь. Убрав руку, Дэни вошла внутрь и заперла за собой дверь. Половицы заскрипели у неё под ногами. Даже спустя столько лет дом ещё ухитрялся удивить её. Он издавал новые стоны, ощетинился новыми местами на полу, которые нужно было избегать. Взгляд Дэни метнулся к потолку, но сверху не раздавалось ни звука. Мать либо спала мёртвым сном, либо её не было дома. Дэни не знала. На самом деле она и не хотела знать. Медленно и осторожно она пошла наверх. Когда она включила свет в своей комнате, это само по себе показалось Дэни вторжением, словно она что-то подожгла и раздался треск растопки. Закрыв дверь, Дэни быстро переоделась и скользнула в кровать с книгой в руке. Сначала она не открывала её, навострив уши, прислушиваясь, но дом — как обычно — был безмолвен. Едва Дэни открыла книгу на отмеченной странице, как в тумбочке, стоявшей у кровати, что-то слабо затрещало. Нахмурившись, Дэни потянулась и вынула из ящика старую потертую рацию с погнутой сеткой. Взяв её, Дэни затаила дыхание, боясь, чтобы тот, кто был на другом конце, снова не зашумел. Неожиданная мысль вдруг пришла ей в голову. Воспоминание. Мечта. Секрет. Желание. Она прижала рацию к груди, сдерживая дыхание, и ждала… — Даниэль? Динамик затрещал громче, чем она ожидала. Дэни почти уронила рацию и с трудом удержала её в руке. Потом, сглотнув, она поднесла её к губам и нажала на кнопку. — Эдди? Это ты? — Эй, — сказал он. — Ты ещё не спишь. — Да. — А твоя мама там? — Нет, но я не знаю, когда она вернётся. Тишина. Она продолжалась так долго, что Дэни снова нажала на кнопку и позвала: — Эдди? — Я здесь, — ответил он. Плечи Дэни опустились от облегчения. Она почти видела, как он бы растянулся рядом с ней на кровати, и его большое тело заняло бы почти все пространство. Она хотела бы, чтобы он лежал сейчас рядом. Она хотела ощутить его тепло и уверенность. Ей хотелось прикоснуться к нему. Она не хотела быть одна. Она хотела… — Ты выйдешь за меня? — спросил он. Он спрашивал не в первый раз. И не во второй. Но это был первый раз, когда Дэни заколебалась. С трудом сглотнув, она обнаружила, что смотрит на прикроватный столик, на их с Джейми совместное фото, на эту широкую ослепительную улыбку. Дэни зажмурилась. Её рука так сильно сжимала рацию, что она заставила себя разжать пальцы. Потом поднесла большой палец к кнопке и пробормотала: — Спокойной ночи, Эдди. **** Дорогая Джейми, …вернись домой…