Хранитель принца

      — Фредерик, — тихо спросил Таоли, — почему ты так поступаешь?       Фолг поднял глаза. Они сидели в полевом кабинете полковника: долинец устроился на своём любимом кресле, кигги примостился рядом, на полу, опираясь спиной на сидение и касаясь плечом ноги принца.       После визита Джироли Дэйвэн весь день инспектировал лагерь, как будто за время его болезни что-то могло коренным образом измениться. Вито и Фредерик ходили за ним следом: готронец был сама услужливость, радуясь временному отсутствию Кристо, островитянин же всем своим видом выражал скуку и послушание — и внимательно изучал лагерь противника изнутри. После обеда, столь же сытного, как и завтрак, из генштаба вернулся капитан Варотти. С весьма довольным видом он доложил о добыче: части задолженности по провизии. Настроение в лагере оставалось приподнятым, плотный ужин этому только способствовал. «Небеса прекратили гневаться», — радостно шептались суеверные готронцы, вглядываясь в чистое голубое небо.       Близился закат. Кристо и Вито умчались куда-то, выполняя поручения полковника. Фредерик и Таоли остались в палатке одни.       Фолг вопросительно смотрел вверх, в глаза принцу. Тот неловко пожал плечами:       — Мне просто кажется, что ты должен меня ненавидеть… после того, что я сделал.       «Должен. После «гамака» я просто обязан тебя ненавидеть. И убить. Но я тебя хочу, а это всё меняет», — покачал он головой.       Таоли смущённо коснулся кончиками пальцев его руки:       — Я должен поблагодарить тебя… за вчерашнее.       Фредерик усмехнулся, мгновенно поймал затянутую в перчатку ладонь принца и прижал к своей щеке. Вытянул губы и сделал языком движение — очень неприличное. Таоли попытался высвободиться, но кигги только сильнее сжал пальцы.       — Я слышал, — в голосе Дэйвэна звучала не особо скрываемая досада, — что Стальной Фолг, в отличие от остальных кигги, очень разборчив и предпочитает женщин.       Фредерик иронично кивнул: «Ага. До того, как встретил тебя».       Наверное, Таоли что-то уловил в его взгляде, потому что с заметным раздражением вырвал руку из широкой ладони.       — Я прошу впредь меня не касаться, — резко произнёс он, надменно вскидывая подбородок.       Фолг неожиданно быстро повернулся и привстал на колени, прижав ноги принца к креслу своими бёдрами. Широко усмехаясь, он отрицательно покачал головой и потянулся руками к ладони Дэйвэна.       — Фредерик, ты дал клятву, — ровным, подчёркнуто бесстрастным голосом напомнил Таоли.       Кигги кивнул и, крепко, но осторожно сжимая ладонь в перчатке, зубами стянул белоснежную ткань почти до пальцев и мягко коснулся губами полупрозрачной кожи, пронизанной голубыми жилками. Принц вздрогнул.       «Никакого вреда», — Фолг ехидно улыбнулся и медленно провёл языком по тыльной стороне ладони. Бледная кожа была приятно прохладной, её мятно-солоноватый вкус холодил кончик языка. Дэйвэн сидел неподвижно, испепеляя его взглядом. Наконец он произнёс, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:       — Будь мы сейчас в Долине, тебя бы за это казнили.       Фолг насмешливо обвёл глазами пустую палатку и, приподнявшись, навис над принцем. Он потянулся вперёд и ткнулся носом в белую шею прямо над высоким стоячим воротником. Запах кожи Дэйвэна пьянил, заставляя терять голову.       — Фрей, фу! — внезапно рявкнул громкий голос прямо у него над ухом. Фредерик от неожиданности отпрянул и удивлённо воззрился на долинца. Дэйвэн сквозь зубы прошипел: — Сидеть.       «Совёнок разозлился, — усмехнулся Фолг, но всё же послушно отстранился и опустился на пол, смиренно положив руки на колени полковника. — Надо бы мне посдержанней, иначе отымею его прямо здесь, а он такого счастья не оценит».       — Раньше я опасался обидеть тебя, называя именем своего пса, — холодно заявил Дэйвэн, — но теперь вижу, что только такое обращение ты и понимаешь.       Фредерик тихо рассмеялся, любуясь высокомерным выражением лица юного аристократа. За полотняной стеной палатки послышались шаги. Таоли поспешно вскочил, скинув с колен руки Фолга. Кигги неохотно встал и нагло завалился в кресло, занимая нагретое место. В палатку вошёл Кристо и, старательно игнорируя пленного, спросил:       — Господин полковник, распорядиться насчёт ванны?       — Конечно, Кристо, — улыбнулся Дэйвэн, явно радуясь появлению своего ординарца. — Дозорные вернулись?       — Ещё рано, — скрывая лёгкое удивление, отозвался готронец. — Как только вернутся, я вам сразу сообщу.       Он вышел из палатки. Таоли застыл, подозрительно глядя на Фолга — тот ответил ему невиннейшим взглядом. Полковник с оскорблённым видом отошёл, отпер один из ящиков и достал пачку бумаг. Надменно выпрямившись, он сел за стол и начал перебирать документы, в которые Фредерику, несмотря на всё его желание, так и не удалось до сих пор заглянуть. В палатку входили солдаты с вёдрами горячей воды и ненадолго скрывались в ванной. Облизывая своего командира маслеными взглядами, они напарывались на тяжёлый взор кигги и спешно покидали обитель полковника. Таоли спрятал бумаги обратно в ящик и запер его на хитроумный замок, затем, подозрительно косясь на Фредерика, зашёл в спальню за сменой одежды и скрылся в ванной.       «Главное — не сорваться и не спугнуть его, — думал Фолг, лениво потягиваясь в кресле. — А то я уже начинаю сомневаться в своей выдержке».       В палатку вошёл Кристо, кинул на кигги злой взгляд, подтащил стул к занавешенной двери ванной и сел, так и не произнеся ни слова. Через какое-то время тихий плеск воды стих. Фредерик уже приготовился любоваться на Таоли в его прелестной пушистой пижамке, но тот всё не появлялся. Подождав ещё немного, островитянин кинул встревоженный взгляд на вход в ванную комнатку, а затем вопросительно посмотрел на ординарца. Тот в ответ пожал плечами и закусил губу. В палатку вошёл Вито, они с Кристо обменялись взволнованными, беспокойными взглядами.       — Неужели снова… — тихо произнёс Габини.       — Не разводи панику! — оборвал его бледный Варотти.       Вода уже наверняка остыла — что можно было делать так долго? Бессмысленного ожидания Фолг не выдержал: поднялся с кресла и направился ко входу в ванную. Оба готронца встали в явном замешательстве, не зная, что делать. Затем Кристо, опустив глаза, шагнул в сторону и произнёс:       — Пусть лучше его…       Вито последовал его примеру, и Фредерик, чувствуя непонятное смятение, шагнул внутрь. Оказавшись в тёмной ванной, освещённой лишь кусочком луны сквозь маленькое окошко под потолком, он на мгновение растерялся. Нашёл взглядом светлое пятно и шагнул ближе. Раздался слабый плеск. Кигги разглядел высокое жестяное корыто и белое тело в нём. Внезапно Таоли открыл глаза, сверкнувшие серебряным огнём в лунном свете, и с невероятной, бешеной яростью выдохнул:       — Пошёл вон!!!       …Фолг пришел в себя только под насмешливыми взглядами готронцев. Как он покинул ванную и оказался в кабинете, он не помнил. Лицо горело, словно его отхлестали по щекам, сердце бешено стучало, словно он только что пережил самый большой страх в своей жизни. Улыбки готронцев увяли, когда они посмотрели друг на друга. Кристо мрачно выдохнул:       — Значит, опять…       «Что — опять?! — Фредерик проклинал обычаи кигги, запрещающие разговаривать с врагами. — Что происходит? Что случилось с Таоли?»       Готронцы с мрачным выражением лиц вернулись на свои места у входа в принцеву купальню. Фолг решил последовать их примеру и завалился обратно в кресло.       Наконец, после затянувшегося ожидания полог отодвинулся и в кабинет вошёл Дэйвэн, выглядевший ещё бледнее, чем обычно, но с удивительно ясным, пронзительным взглядом. Трое мужчин при его появлении невольно вскочили на ноги.       — Господин полковник, — робко подал голос Кристо. — Что-то случилось?       — Ничего не случилось, — невесело улыбнулся долинец. — Пока.       — Вы что-то видели? — Вито взволнованно смотрел ему в глаза. — Весь лагерь беспокоится…       — Опять мятеж? — тусклым голосом уточнил Таоли. — Разбирайтесь сами. В этом вы специалист.       — Простите, господин полковник, — Габини виновато опустил глаза, — но после того… я никогда…       — Знаю, — мягко прервал его Дэйвэн. — Господа, не стоит волноваться… сегодня. А завтра после полудня нас атакуют. И судя по тому, что моя… — он запнулся, а затем резко мотнул головой, словно отгоняя какое-то страшное видение. — Это кигги. Я уверен, что это друзья нашего гостя — «рыжие тюлени».       Фолг потрясённо застыл.       «Что? Откуда он знает? И причём здесь ванна?»       — Поварам передайте мой приказ на завтра: использовать все продукты и готовить императорские завтрак и обед. И пайки на ужин. Когда явятся дозорные и доложат, что всё спокойно и огни лагеря кигги стали удаляться, отправьте их в постель. Меня не беспокойте. До рассвета весь лагерь может спокойно спать, а утром к нам явятся генералы Джироли и Хаппаи. Кристо, Вито, идите.       Судя по виду готронцев, они ни на секунду не усомнились в словах полковника. Фредерик вспомнил слово, которым обменялись готронцы: «Опять».       «Это случается не в первый раз? — Фолг был озадачен. — Что всё-таки происходит? Дэйвэн видит будущее? Плавая в ванне? Что за бред?!»       Кристо, замявшись, тихо спросил:       — А можно что-нибудь сделать?       — Может быть, — утомлённо пожал плечами принц, — но это уже не в моих силах. И не в ваших, — предупредил он следующий вопрос ординарца. — Если только сами кигги передумают…       — А если отдать им Фолга? — тихо подал голос Вито. — Они же за ним явятся?       Таоли бросил на него удивлённый взгляд:       — Тогда вас казнят как изменника, — тихо ответил он. — И король Итилана не прекратит войну — даже из чувства благодарности за жизнь своего любимого генерала.       — Неужели совсем ничего нельзя сделать? — неверяще прошептал Кристо.       — Почему же нельзя? — улыбнулся полковник. — Можно передать мои приказы и идти спать. Завтра будет тяжёлый день. Возможно, последний в нашей жизни. Идите.       Готронцы с пришибленным видом покинули палатку. Дэйвэн вздохнул и направился к креслу. Фредерик поймал его за запястье, завалился в кресло сам и потянул Таоли себе на колени. Тот, скользнув равнодушным взглядом, безвольно обмяк в его руках. Фолг крепко обнял Дэйвэна, прижимая к себе.       «Зачем крест на себе ставить, когда ещё ничего не ясно? Почему ничего нельзя сделать? — лихорадочно размышлял островитянин. — Вы не можете — так я смогу. Черт с этими генералами, никуда я с ними не поеду. И когда появятся наши, хрен кому позволю… хрен точить на эту бледную жопку! Моё!»