Хранитель принца

      — Пора уже просыпаться, — с улыбкой произнёс Альберт, взяв Таоли за запястье и нащупывая пульс, — и в следующий миг застыл, скосив глаза на скальпель у своего горла.       Дэйвэн цепко обхватил его одной рукой за шею, прижимая к коже холодное лезвие, и отчаянно дёрнул вторую, прикованную к койке.       — Прости, уважаемый доктор, — раздался его горячий шёпот, — не мог бы ты одолжить мне ключ? Мне бы очень не хотелось причинять вред…       — Мне жаль, — сдавленно прошептал Альберт по-киггски, — но ключ у генерала Фолга.       Принц нервно тряхнул головой и досадливо приказал:       — Повтори.       — Я сказал, — чётко артикулируя, произнёс врач, — ключ у генерала Фолга.       Таоли напряжённо следил за движениями его губ и на последнем слове сдавленно охнул:       — Не хотелось бы с ним встречаться…       Что долинец хотел сказать дальше, осталось неизвестным, потому что он замер и, скривившись от боли, выронил скальпель из разжавшихся пальцев.       — Мне правда жаль, — повторил Альберт, сочувственно глядя на Дэйвэна, — потому что именно он стоит у тебя за спиной и держит за руку. А когда у Стального Фолга такое выражение лица, даже я не хотел бы с ним встречаться.       — Аль, заткнись, — тихо прорычал Фредерик. — И скальпель свой забери. Что с ним?       — Потеря слуха, — с сожалением отозвался тот. — Надеюсь, временная.       — Мне не помешает, — хмыкнул военный вождь «тюленей» и, сжимая в широкой ладони белые запястья, отстегнул наручники от койки.       Он надел Таоли браслет на вторую руку и развернул лицом к себе. Жадно вглядываясь в серые глаза и чувствуя, как губы сами растягиваются в хищной улыбке, Стальной Фолг уселся на больничную койку и предвкушающе выдохнул:       — И почему ты не хотел меня видеть? Я вот очень рад нашей встрече.       Таоли скользнул по нему высокомерным взглядом и отвернулся.       — Фред, — тихо произнёс Альберт, повернувшись к ним спиной и гремя инструментами в ящичке, — может, не надо с ним так, а? Он же всё-таки Дэйвэн… Дитя Луны…       — Да хоть отец солнца, — огрызнулся Стальной Фолг, залезая рукой под больничную рубаху и голодно шаря ладонью по спине. — Я неделю за ним гонялся, и теперь он никуда не денется…       Он впился губами в нежную кожу за ухом, его рука уже спустилась ниже, под резинку штанов и алчно сминала упругие ягодицы. Запах кожи Таоли кружил голову…       — Фред, — услышал он упрямый голос, — прекращай! Посмотри в зеркало — у тебя глаза просто безумные…       — Аль, иди к чёрту со своими приколами, — невнятно пробормотал Фредерик, путешествуя губами по горлу Таоли.       — Генерал Фолг! — голос Альберта зазвенел от гнева. — Немедленно покиньте помещение лазарета!       — Да что ж такое?! — с прорвавшимся раздражением рявкнул старший брат, затем сделал глубокий вдох и медленно поднялся на ноги, — Хорошо, я уйду. Но Дэйвэна заберу с собой!       — Но ты же собирался оставить его здесь?! Ему нужен покой! Как врач, я…       — А мне нужен он! — прорычал Фредерик, вскидывая на руки безвольное тело, Таоли равнодушным взглядом уставился в потолок. — Как моя добыча!       Стальной толкнул дверь бедром так, что она с грохотом долбанулась об стену, и, сдерживая нетерпеливый шаг, вышел в коридор.       В захваченной усадьбе под лазарет выделили целое крыло, принадлежавшее раньше армии слуг богатого готронца. Фолг направился к своей комнате, которая находилась в центральной части огромного особняка. Таоли повернулся в сторону окна, и взгляд его обрёл осмысленность.       — Закат… — прошептал он.       — Ах да, тебе же нужно смывать грехи, — приостановился Фредерик. — Ванны не обещаю, но душевая здесь точно есть.       Он зашагал по коридору, крепко прижимая к себе расслабленное тело долинского принца, и старался думать о чём-нибудь, кроме своего пленника. Потому что вчера вечером он чуть с ума не сошёл, когда снял с Таоли всю одежду и стал протирать его влажной губкой. У него начинали голодно дрожать пальцы, когда он вспоминал белую, тонкую до полупрозрачности, отливавшую перламутром кожу, такую нежную на ощупь… Вчера он еле удержался, чтобы не изнасиловать бессознательное тело — ему помешала лишь сильнейшая усталость, навалившаяся после того, как он убедился, что с Таоли всё в относительном порядке. А ещё он очень хотел видеть светлые глаза и выражение лица принца, когда…       — Старшой!       Громкий возглас вырвал Фолга из мира грёз. Он уже дошёл по коридору до большого холла с широкой, покрытой ковром лестницей, спускавшейся на первый этаж прямо к парадным дверям. В просторное помещение, ставшее центром общественной и в меру культурной жизни, кигги стащили диваны и кресла со всех окрестных комнат, с которых они с любопытством повскакивали при виде своего военного вождя с ношей.       — Вот за этим мальчишкой мы гонялись? — посыпались от них вопросы.       — Корш говорил, что этот задохлик чуть ли не главный стратег готронцев, это что — правда?       — Не главный, придурок, он говорил — лучший!       — Какая на фиг разница?       — Разница большая, — лениво поднялся с кушетки Обель. — Был бы он главным стратегом императорского штаба, вполне возможно, мы бы сейчас вели бои на территории Итилана, а не Готрона. Фред, — подошёл он, — наш фарфоровый очнулся?       Фолг молча кивнул; меньше всего ему сейчас хотелось общаться с кем-либо, кроме Таоли. С одного из кресел поднялся Лось, второй человек в боевом отряде «тюленей», единственный из его старших дружинников, не выбранный им самим, а навязанный отцом.       — Стальной, — с неприятной ухмылкой на широком лице процедил он. — Хоть покажи, за кем ты столько гонялся? Ради кого до смерти довёл столько бойцов?       Стиснув челюсти до выступивших желваков, Фредерик поставил долинца босыми ногами на грязный ковёр, красноречиво обхватил рукой за талию и тесно прижал спиной к себе. Принц обратил равнодушный взгляд к ближайшему окну. Лось подошёл ближе, рассматривая пленного — почти кукольного вида по сравнению со здоровенными кигги. Жадный взгляд водянистых глаз облизал бледное лицо с аристократично-точёными чертами, изящные руки с громоздкими наручниками на запястьях и маленькие ладони с тонкими пальцами, стройную фигуру, облаченную в слишком широкую и длинную для долинца рубаху, под завязками которой перламутрово отсвечивали белые плечи. Щедрый Альберт выделил для Таоли штаны, и они превосходно обрисовывали отощалые ноги с небольшими, почти женскими ступнями.       — Отличная добыча, — наконец выдохнул старший кигги. — Стальной, ты ж вроде мальчишками не интересуешься. Отдай его мне…       — Этим — интересуюсь, — угрюмо отрезал Фолг.       — Ну, тогда я буду вторым, — примирительно поднял руки Лось, — только сильно его не заезди…       — Он только мой! — ощерился военный вождь «тюленей».       — Стальной, — сузил глаза грузный широкоплечий кигги, — пацан — добыча клана…       — Он мой! — с прорывающейся сквозь напускное спокойствие яростью прорычал Фредерик. — Я забрал его себе и убью любого, кто покусится на моё!       В холле повисла тишина.       — Фред, — тихо прошипел ему в ухо Обель, сильно сжав пальцами плечо. — Ты из-за этого Дэйвэна совсем свихнулся… Да, он миленький, но отказываться от всей живой добычи из-за него одного… Трахни его уже, успокойся и отдай остальным.       — Несправедливо лишать своих бойцов такой красоты, — тяжело проронил Лось, протягивая руку к лицу Таоли — тот резко отдёрнул голову, и в абсолютной тишине торжественным аккордом прозвучал его надменный голос:       — Я скорее умру, чем позволю себя коснуться такой мрази, как ты.       Лось потемнел лицом:       — Стальной, заткни пасть этому сукиному сыну, или я сам…       — Сукин сын — это ты! — хлестнул презрительный голос принца. — Моя мать известна как самая прекрасная женщина в мире, и не сыну шлюхи и морского слизня говорить о ней.       Фредерик еле успел перехватить ладонью кулак разъярённого кигги, толкнув Таоли себе за спину. Глядя в искажённое от бешенства лицо Лося, он едва не улыбался. Похоже, Лось осмелился пойти наперекор своему военному вождю и разрешить наконец давно назревавший спор за власть. О, Стальному нужен был лишь повод от старшего кигги…       Дэйвэн точно приносил ему удачу. Тем более, он умудрился попасть в точку: водянистые, практически бесцветные глаза и лоснящаяся лысина сорокалетнего островитянина невольно наводили на мысли о ползающих по влажным скалам моллюсках, безобидных, но весьма неприятных на вид. А если вспомнить, что Лось был воспитанником общинного дома, куда отдавали своих сыновей бедные семьи, незамужние островитянки и обозные проститутки — становилось понятно, почему тот потерял над собой контроль.       — Я убью этого сучонка! — ревел Лось, пытаясь вырваться из стальной хватки Фредерика.       — Не смей даже смотреть на мою собственность! — прорычал Фолг ему в лицо, не только надеясь спровоцировать, но и выказывая наконец искреннюю злость.       — Ф-фред, — раздался сдавленный голос за его спиной. Кигги мгновенно обернулся и увидел скрюченного на полу Обеля, который с трудом выдохнул: — Дэйвэн…       Фолг огляделся — Таоли нигде не было.       — Да что ж такое?! — с нарастающей яростью рявкнул он, отшвыривая Лося в сторону. — Найти его, быстро! Но если его хоть пальцем кто заденет…       Кигги в охотничьем азарте ринулись в разные стороны. Куда именно побежал долинец, никто почему-то не заметил: все были слишком увлечены противостоянием главных бойцов клана. Фредерик, невольно поморщившись от воспоминаний о коронном ударе принца, сочувственно склонился над Коршем:       — Куда он побежал?       Обель указал глазами на тяжёлые бархатные портьеры. Фолг ринулся к окну, резким движением откинул плотную ткань, и лицо его овеял лёгкий сквознячок из приоткрытой створки.       — Вот чёрт! — выдохнул он, выглянув наружу и увидев широкий карниз под окном, идущий вдоль фасада особняка. — И куда его понесло?       «Влево или вправо? — лихорадочно размышлял кигги. — Хотя это Дэйвэн… он пойдёт самым неожиданным путём, как бы это ни было безумно».       Фредерик скользнул на карниз и махнул с пятиметровой высоты на мощёную плоскими булыжниками дорожку. Вблизи на камнях стали заметны свежие следы крови.       «Таоли, гадёныш, — мысленно застонал Фолг, — ты же сам себя угробишь быстрее, чем до тебя кто-либо доберется…»       Он огляделся. Хотя днём дорога к главному входу была забита кигги, которые праздно шатались по округе, загорали на газонах и мерились силами со скуки, на закате все бойцы предпочитали собираться в доме или у костров на внутреннем дворе.       «Парадный вход в усадьбу — и ни одного человека, — досадовал островитянин. — Теперь я понимаю, нафига нужны королю гвардейцы, которые тупо стоят у парадных дверей. Охранять главный вход именно ради таких дурацких случаев».       Он принялся методично исследовать землю вокруг в поисках каких-либо следов Дэйвэна.       «Куда он мог побежать босиком?» — зло ухмыльнулся Фредерик, оглядывая примятую траву на широком газоне и небольшую калитку, ведущую в сад, и рявкнул выбежавшим из дома бойцам:       — В сад!       Не заморачиваясь вознёй с калиткой, он перемахнул через оградку и остановился среди деревьев, выискивая взглядом следы и втягивая ускользающий запах долинца и свежей крови.       — Рассредоточиться!       Через несколько минут появился Обель вместе с парой бойцов, которые с трудом сдерживали рвущихся с поводков киггских волкодавов. Благодаря этим псам островитянам не приходилось заботиться по ночам об охране своего лагеря — и от зверей, и от людей. Собаки обладали острым чутьём и слухом, и за всю историю боевых походов никогда ещё противник не смог незамеченным пробраться к лагерю и застать островитян врасплох. Псы также были хороши в охране пленников, которых запирали не для того, чтобы те не сбежали, а в основном, чтобы до них не добрались собаки. Желающие рискнуть изредка находились, что не сильно расстраивало кигги, весьма охочих до жестоких зрелищ, потому что псы имели не очень хорошую привычку отгрызать смельчакам конечности, а то и голову. Если поймают. Но ни одного случая удачного побега Фредерик припомнить не мог.       — Псов с поводков не спускать! — рявкнул он. — Если с Дэйвэном что-то случится — головы всем поотрываю!       Взявшие след волкодавы рванули в узкий просвет между деревьями, кигги с трудом продирались вслед за ними. Хотя гибкий невысокий долинец наверняка преодолел этот путь быстро и легко. За спиной послышался лай — пока отдалённый, но быстро приближавшийся.       Обель, бежавший рядом, оглянулся и тут же, споткнувшись о корень, кубарем полетел на землю, чуть не впечатавшись в здоровущий древний ясень.       — Фред! — заорал он. — Лось спустил остальных псов!       — Чёртов Слизень! — Фолг заковыристо матюгнулся, продираясь вслед за волкодавами меж стволов. Он крикнул бойцам, которые почти волочились на поводках за своими собаками: — Быстрее! Мы должны успеть первыми!       Когда впереди уже показался просвет между деревьями, в паре метров от них мелькнули серые поджарые тела волкодавов.       — Быстро! За ними! — отчаянно и зло прорычал Фредерик, выдираясь наконец из зарослей на большую поляну. Псы бежали к её дальнему концу, где за кустами виднелась каменная стена, окружавшая всю усадьбу. Фолг из последних сил рванул за собаками.       — Сидеть! — раздался повелительный окрик.       «Таоли!» — Фредерик вломился в кусты вслед за псами и увидел прелестнейшую картину: десяток озадаченных волкодавов тесно обступили вжимавшегося спиной в каменную стену Дэйвэна. Собаки впервые встретили добычу, стоявшую к ним лицом и властно оравшую стандартные команды на киггском, которым их учили мгновенно повиноваться. Хотя пах человек явно не как островитянин. Их секундной заминки хватило, чтобы Фолг, подтверждая приказ чужака, рявкнул: «Сидеть!» — уже не опасаясь остановить и тех собак, которые были в его поисковой группе. Не сбавляя скорости, он, расталкивая разгорячённых псов, подбежал к Таоли и подхватил на руки.       — Цел? — выдохнул кигги.       — Ч-что? — дрожащими губами переспросил принц, ошалело посмотрев на него.       — Я спросил: ты цел?! — раздражённо рявкнул Фредерик и, крепко прижав Таоли к себе, направился в сторону дома.       — Я? — озадаченно повторил Дэйвэн, внимательно вглядывавшийся в движения губ Фолга. — Цел…       Фредерик, шагая по поляне навстречу своим бойцам, мельком оглядел долинца. Тесёмки больничной рубашки на одном плече развязались, обнажая белую кожу, покрытую свежими красными рубцами, видимо, от ударов веток. Подол рубахи с этой стороны был порван и покрыт пятнами крови и грязи. С босых ног осыпалась налипшая земля, обнажая сбитые пальцы. Скованные руки Таоли прижимал к груди, правая была основательно ободрана. Расцарапанная щека слабо сочилась кровью.       Островитяне озадаченно косились на своего командира, который бережно нёс на руках пленного. Это был первый случай на их памяти, когда смельчака, попытавшегося совершить побег, пёсики после тесного общения почему-то не разобрали на суповой набор. Из-за деревьев показался Обель, припадающий на ногу.       — Фред, как этот фарфоровый куклёныш умудрился уцелеть на этот раз? — нервно рассмеялся адъютант, безотчётно потирая живот и разглядывая почти невредимую добычу своего командира. — Покрутил перед псами красивой задницей?       — Нет, сказку им рассказал, — отозвался Фолг уже более расслабленно, — на киггском. Они и обалдели.       — Ещё бы! — усмехнулся Обель. — Чем-чем, а языком этот мелкий гадёныш работать умеет. Интересно, так ли хорош этот язычок…       — Обик, придержи-ка лучше свой, — цыкнул на него Фредерик — Проследи, чтобы собак вернули на псарню — пусть отдыхают до ночи. А мы, — он хищно глянул на Таоли и предвкушающе улыбнулся, — идём в душевую.       Под его голодным взглядом принц невольно съёжился. Фолг, продолжая улыбаться, зашагал через сад в сторону усадьбы.       — Больше так не делай, — через некоторое время негромко произнёс он, бросив взгляд на бледное лицо, прижатое к его груди. — В следующий раз я могу не успеть. А если ещё раз рискнёшь угрожать Альберту — доктору, который тебя лечит, — я сломаю тебе руки.       Дэйвэн подавленно молчал. Фолг шёл по извилистой тропинке, которая наверняка вела к той калитке, которую он видел раньше. Навстречу попадались полные азарта кигги, спешившие поздравить командира с удачным завершением охоты, тот отвечал им рассеянными кивками, а затем нетерпеливо ускорил шаг, сгорая от желания быстрее остаться с Таоли наедине. Они миновали калитку, под приветственные возгласы бойцов Фолг поднялся по ступенькам к парадному входу. Попав в тот самый просторный холл, откуда Дэйвэн умудрился сбежать меньше получаса назад, Фредерик получил очередную порцию поздравлений и свернул в коридор, ведущий к общим душевым.