***
Время тянулось ужасающе медленно. Сан успел принять душ, одеться и на всякий случай собрать вещи и теперь не знал, куда себя девать, а Уён все еще не звонил. Идти завтракать не хотелось, вообще ничего не хотелось, было слишком тяжело думать о чем-то, кроме прошедшей ночи. Это было восхитительно, но это была настоящая катастрофа. Сан не понимал, что его больше пугает – если все закончится прямо сейчас, или если это будет как-то продолжаться, не знал даже, чего хотел бы больше. Все слишком запуталось. А потом Уён пришел, а не позвонил, и Сан вскочил с кровати на которой сидел, и поспешил к нему навстречу. Оба выглядели напряженными, но все-таки очень по-разному. И у Сана пока совсем не получалось улыбаться, он смотрел взволнованно и растерянно и явно не понимал, что ему теперь делать. - Я не уволен? – наконец, спросил он. Уён сиял, и при взгляде на следы прошедшей ночи, оставшиеся на его ключицах кружилась голова, он был таким красивым, что хотелось обнять его и целовать долго-долго, а потом снова любоваться им. Но он не решился. - Я думал... – Сан вздохнул и отвернулся, не договорив, ссутулился и прикусил губу. Он все еще не мог справиться с эмоциями. – Я правда могу остаться?***
Сан был слишком напряженным, и Уён вошел и закрыл дверь номера, чтобы не дразнить случайно проходящих мимо людей. Он протянул руку, ему очень хотелось коснуться Сана, но от его слов смог только бессильно привалиться к стене и смотреть напряженно и испуганно. Уволен? Он это серьезно? Нет, Уён понимал, что такую реакцию тоже можно было бы ждать. Но не от него же! Ну... если бы он этого так не хотел, разве он бы был с Саном таким? Разве отдавался бы ему с такой страстью, разве бы хотел еще и еще? Неужели Сан все-таки видит в нем только испорченного мальчишку, который совсем не думает, которому не важно... От этого было больно до слез, Уён даже почти обиделся – но вовремя вспомнил о том, что они ведь и правда почти ничего друг о друге не знают. И не знают друг друга. Так что нет ничего удивительного в том, что Сан – его сильный и решительный Сан – реагирует так. Но все равно было больно и обидно, особенно когда он отвернулся. - Если ты этого хочешь, – он все-таки подошел и обнял Сана со спины, чтобы тот не сомневался в том, что он точно хочет, чтобы Сан остался. – Я надеюсь, что ты останешься. Но если ты хочешь уйти... Он отпустит, потому что просто работать с Саном уже не сможет. Это будет очень больно, хотя зачем себя обманывать? Это в любом случае уже будет больно. Неделей раньше, неделей позже... - Но неужели тебе было так плохо, чтобы жалеть? – еле слышно проговорил он, утыкаясь лбом в плечо Сана. Если он все-таки решит сейчас уйти, он не заплачет. Да? Правда же? – Мне так не показалось... А, нет. Заплачет. Или что это с ним, ну нельзя же так, нельзя быть таким жалким! Нельзя выпрашивать чувства, даже если очень нужно, очень хочется...***
Хотел бы он этого? Нет. И да. Потому что это было слишком опасно. Потому что они сейчас очень легко могли сломать все – и друг друга. Ладно, может быть, не друг друга, но Сан точно мог от этого сломаться. Это было слишком... Да никаких слов не хватило бы, чтобы описать это слишком. - Нет, я... Но я правда боялся, что ты этого захочешь. И все еще боюсь. Ты ведь так открылся... Именно после этого обычно и прогоняют, – он вздохнул и накрыл руки Уёна своими, показывая, что он тоже не готов его отпустить. – Если я о чем и жалею, то это о том, что ночь была слишком короткой. Эй... Ты что там делаешь? Он вывернулся в руках парня и крепко обнял его, прижал к себе, торопливо целуя куда-то в висок. Он совсем растерялся – Уён казался сейчас невыносимо хрупким, таким, что страшно трогать руками, но ведь нужно было наоборот держать его как можно крепче. - Ты чего? Я никуда не денусь, если только ты сам меня не прогонишь, слышишь? – Сан прижимал его к себе одной рукой, а другой гладил по лицу, не давя Уёну опустить голову и спрятать взгляд, заставляя все время смотреть в глаза. – Мне... Давно не было так хорошо. Я думал, так никогда уже не будет, думал, что я больше не могу чувствовать так... Но я могу. И эта ночь – лучшее, что со мной случалось за последние годы. Поэтому я и боюсь, что ты захочешь закрыться, не захочешь больше меня видеть, потому что я оказался близко и увидел то, что не имел права видеть, узнал тебя слишком настоящего. Понимаешь? Он коснулся губами ресниц Уёна и наклонился, чтобы теперь целовать его шею и ключицы, чтобы торопливо и нервно расстегнуть верхние пуговицы на рубашке, добавить к вчерашним доказательствам страсти новые. И потом расстегнуть на парне брюки и упасть на колени, спуская их вниз вместе с бельем, чтобы ласкать так, как вчера не случилось, извиняясь и за ту резкость, и за сегодняшний страх, за все, отдавая нежность, которой слишком мало было прошлой ночью, но без которой невозможно было выжить сегодня.***
- Знаешь, открыться я боялся... иначе, – нет, он честно не хотел, не собирался плакать, он не хотел, чтобы Сан видел его таким жалким и некрасивым, но все было как-то одновременно и слишком. – А потом все это стало совсем неважно. Неважно и в общем-то поздно, потому что пусть даже он не открыл мысли и знания, он открыл себя. И свои чувства, хотя именно они, как он боялся, были лишние. И теперь он готов был открыться и в остальном, если только Сану это нужно. Ведь хороший секс, пусть даже и настолько необходимый, еще не значит, что ему захочется взваливать на себя воз проблем по имени Чон Уён. Это настолько другое. И у них так мало времени... Не жалеть и не накручивать себя не получалось. Особенно когда Сан повернулся и обнял его, почти спрятал – так, как Уёну и хотелось. До вечера бы так стоял. А смотреть в глаза было очень тяжело. Потому что именно сейчас было куда страшнее открыться. И речь совсем не о том, что... - Мне тоже не было, – тихо всхлипнул он, хотя все еще пытался убедить себя, что он не плачет. – Это было так хорошо, так правильно, так нужно. И... да, я не подпускал никого к себе так близко давно, но никого и не хотелось, а ты... А Сан почему-то особенный, и это на самом деле ужасно. Потому что с каждым словом Сана хотелось только снова и снова подтверждать, то, что говорил ночью – я твой, ты мне нужен, хотелось спрятаться в руках Сана, но... Когда Сан стал целовать его, слезы стали только сильнее, все было слишком тяжелым и ярким и страсть приходила медленно, постепенно наполняя его, и в какой-то момент он снова забыл обо всем. Забыл настолько, что очнулся только спустя какое-то время, осознавая, что он опирается на стену, тяжело дыша, что он только что кончил и еле стоит на ногах. - Я не сделал тебе больно? – он действительно настолько потерялся, что не мог бы сказать, не причинил ли боль Сану. – Прости меня, я просто... Мне страшно. Страшно – и хорошо тоже, а еще он пока не готов был ласкать Сана, был все еще слишком потерян и дезориентирован.