Воедино

Charlotte Lawrence — Joke is on You       POV Лафейсон.       — Сэр, мы нашли их.       Ученый вытер пот со лба, скомкал салфетку и бросил в урну.       — Наконец-то, — выдохнул он.       — Алекс, — ассистентка присела рядом с мужчиной, — это действительно необходимо?       Тот усмехнулся.       — Моник, не расстраивай меня. Ты же умная девушка.       — Но я не понимаю, почему…       — Дело не в особенности образцов самих по себе, — терпеливо объяснил седовласый, — а в их влиянии друг на друга. Другой подобной связи нет.       — И ее нельзя воссоздать?       — Увы, другие образцы оказались слишком слабыми. А эти двое выжили.       — А что делать с третьим?       — С божком? — ученый скривился. — 834 уже влияет на него. Пусть отрицает чувства, сколько влезет, ничего не выйдет. Правда, 832 взбесится, однако… Я даже знаю, как это использовать.       — Они не захотят помогать, сэр. Нас уничтожат.       — 834 захочет. В обмен на то, что у нее отобрали. И в обмен на их жизни. Отправь образцы 318, 509 и 512 за ними.       — И за божком?       — И за божком, — утвердительно кивнул мужчина, — посмотрим, что дадут тесты.       POV Лафейсон.       Шесть с половиной месяцев назад.       — Ты что, убьешь друга?       Я расхохотался.       — Шутишь, смертная?       «Сумасшедшая девчонка. Мелет какую-то чушь, думает, что сможет обмануть самого бога обмана. Однако она симпатичная и…»       Я мысленно одернул себя. Совсем спятил на фоне одиночества.       «Бред, мне никто не нужен. Мне нужна власть».       — Я вообще-то тебе помогла! — возмущенно произносит девчонка.       — Вообще-то все это было частью плана, — самодовольно хмыкаю я, — и ваша так называемая Вдова, и ты повелись. Плевать я хотел на вашего Беннера.       — Серьезно? — останавливает меня ее голос. — Ты бы видел себя со стороны в тот момент. Маленький, слабый, потерянный…       В бешенстве подскакиваю к ней и хватаю за горло. Девчонка повисает в воздухе, хрипя.       — Не смей так говорить со мной, ничтожество! Я — бог, тупое ты создание!       Спустя секунды начинаю чувствовать что-то странное. По руке ползет боль. Сначала легкое покалывание, словно иглой, затем оно усиливается, превращаясь в острое лезвие ножа. Морщусь, но руку не разжимаю. Девка смотрит в глаза, отчаянно пытаясь вырваться. Боль все нарастает. Правое плечо будто охватил огонь. Боль разливается по телу огромным потоком, точь-в-точь, как река. Девчонка все еще борется, хотя глаза уже закрываются от нехватки кислорода.       — Я — бог, — неуверенно произношу, подавляя странное желание смотреть в ее глаза.       «Такие красивые. Глубокие, — мысли текут все медленнее и ленивее, — цвета шоколада. Обожаю шоколад».       Разжимаю руку. Девушка падает на пол, кашляет. Я медленно наклоняюсь к ней, протягиваю руку, она, потирая шею, хватается за ладонь и поднимается на ноги.       «Что-то странное происходит. Она не могла мне ничего внушить. Я ведь бог. Или могла?»       — Я не умею внушать, — спокойно отвечает она, — тем более, богу. Однако я управляю эмоциями. Но в твоем случае, — она сделала акцент на слове «твой», — ты сам на них ведешься, Локи.       — Кто тебе разрешил… — меня снова сковала боль, и я согнулся пополам, выронив тессеракт.       — Забавно, правда? — шатенка усмехается. — Весь вред, что ты причиняешь мне, в итоге, отразится на тебе. Подопечные не могут вредить своим эмпатам. Ведь эмпаты едва ли не единственные существа, кто умеют любить по-настоящему, безусловно.       — Снова эта мидгардская сказка, — фыркаю я и начинаю стонать от боли, руку словно отрывают от тела, — эмпатии не существует.       В ответ она закатывает рукав футболки. Я глотаю издевку. Ее плечо усеяно темно-красными пятнами, которые словно вспыхивают каждую секунду.       — Что это?       — Я ощущаю все, что происходит с тобой. И в этом виноват ты.       — Почему это я виноват, Тэббот? — пытаюсь выпрямиться, живот скручивает от боли. Подавляю желание закричать.       — Потому что ты хочешь иного. Тебе не нужна власть.       — Да-да, я слышал, — расхохотался я и вскрикнул от боли, — любовь и все такое.       — Пока ты этого не признаешь, боль не прекратится.       Я молчал.       — Ясно, значит, будем гореть, пока кто-нибудь из нас не умрет, — подытожила девушка и улеглась на пол рядом со мной.       — Что ты делаешь? — не выдержал я абсурда всей ситуации.       — Лежа легче, — пояснила она.       Воцарилась тишина. Девушка лежала на спине, периодически стискивая зубы. На лбу выступили бисеринки пота.       «Даже в таком состоянии прекрасна», — рассеянно подумал я и ругнулся: — «Что происходит?»       — Прекрати сопротивляться, — посоветовала девушка.       — Я ничего не сопротивляюсь, мне ничего не будет! — уверенно произнес я. Хотя на самом деле понятия не имел, что делать.       — Эмоции нельзя убрать. Их можно временно отключить или притвориться, что их нет. Сейчас я представляю, что нахожусь на море, и меня качают волны, — медленно произнесла темноволосая, заставила меня осечься.       «Когда мне плохо, я представляю океан. И что я смог утопить там Одина и все проблемы», — подумал я и улегся на пол, рядом с Тэббот.       — Тоже неплохой вариант, — сообщила девушка.       — О чем ты?       — Сублимация злости. Ты злишься на Одина, потому что он не любил тебя так, как Тора. На Тора потому, что он привлекает больше внимания. Даже на свою мать злишься. А теперь еще и на меня, — заметила она.       — Ты меня не интересуешь, смертная, — холодно произнес я.       — Правда? Даже если я сделаю так? — она протянула руку и коснулась моего локтя.       Режущие ощущения в руке исчезли, уступив место приятному холоду, который быстро превращался в тепло, опускающееся вниз. К моему животу и ниже.       — Что ты делаешь, Саманта? — прошипел я. — Показываю, как можно избавиться от этого кошмара, — девушка закашлялась, — секс, конечно, кардинально, да и ты не готов…       — Что значит — не готов? — возмутился я и осекся.       Она округлила глаза.       — И как давно я тебе нравлюсь?       — М…с…ц, — я сжал губы, поэтому произнес только согласные звуки.       — Какой ты стойкий, — голос девушки неожиданно приобрел сексуальные нотки, и я осознал, что мне это по душе.       «Проклятье. Я же бог, а ведусь на какой-то развод. Почему не выходит сопротивляться?»       — Слушай, — устало произносит Саманта, придвигаясь ближе ко мне, — не знаю, сколько еще ты можешь это терпеть, но это не закончится, пока ты не поверишь. и пока не перестанешь мне вредить.       «Проклятье. Лежу на полу, как идиот, рядом с этой… Какие губы,» — внезапно засматриваюсь на ее рот. Перед глазами против воли всплывают образы.       «Девушка стоит на коленях перед троном. Я расстегиваю ширинку.       — Подойди, питомец, — зову ее.       Та усмехается, приближается ко мне и покорно опускается на колени. Ее рот напротив моего члена.       — Ублажи меня, — приказываю.       — Да, мой царь, — она смотрит мне в глаза снизу-вверх, дразняще касается губами члена.       Я вздрагиваю. Приоткрывает рот, член скользит внутрь. Задыхаюсь от ощущения тепла и влаги. Проворный язык обводит контуры, заставляя вцепиться в волосы девушки.       — Ауч, — произносит она, укоризненно смотря на меня снизу.       — Прости, — перекладываю руки на ее затылок, стараясь держать как можно нежнее.       Она фыркает и следующие несколько минут проходят в почти полной тишине, если не считать тяжелого дыхания и моих стонов. Оргазм накрывает резко. Вскоре она поднимается на ноги и вытирает губы.       — Сэм, ты…       — Все для вас, мой царь, — она облизывает губы, и я притягиваю ее к себе, расстегивая крючки на одежде. Тронный зал вполне подойдет».       Прихожу в себя. Саманта выглядит так, будто все происходило наяву, а не в моей голове.       — Лафейсон, ты… — она не успевает договорить.       Я целую ее.       «Проклятье. Без понятия, что происходит».       Отрываюсь от нее. Прикрытые веки Саманты подрагивают, губы припухли и покраснели от поцелуя. Прислушиваюсь к себе. Боль действительно отступила. Но теперь я смог рассмотреть девушку полностью.       — Ты — очаровательна, — вырывается против воли.       — Спасибо, — она потрясенно улыбается.       «Так, я должен взять себя в руки. Как? Не получается. Я ненавижу смертных, мне нужна власть, я…»       — Локи, — эмпатка (боже, я признаю это?) берет за руку и практически усаживается ко мне на колени, — не противься. Просто расслабься. Позволь эмоциям все исправить.       «Моя любимая поза», — вихрем проносится в голове.       Вновь целую со всей страстью, готов впитать и сожрать целиком. Целуемся долго, страстно. Тэббот отрывается от меня, ее глаза становятся почти черными. И я кожей ощущаю возбуждение. Свое и ее.       — Возьми меня, Локи, — шепчет она на ухо.       — Здесь? — на секунду сомневаюсь я.       — Тебя смущает, что это — офис Старка?       — Плевать на это. Ты уверена, что… — она затыкает меня поцелуем.       Языки переплетаются, руки скользят по телу. Щелкаю пальцами и одежда исчезает с нас обоих. Кареглазая смотрит вниз и улыбается.       — Кто-то вел себя слишком плохо, — намекающие облизывает губы эмпатка.       — И жаждет наказания, — в тон проговариваю я, разворачивая девушку к себе спиной и целую в шею, оставляя засосы.       — Хочу тебя, Локи, — Саманта прогибается в пояснице, и я сглатываю вязкую слюну.       «Кому-то очень повезет», — вновь одергиваю себя, — «нет, никому ее не отдам».       — Ты не можешь контролировать меня, Сэм, — вхожу в нее до упора и выхожу и так несколько раз.       Сэм пытается сесть сверху. Я не позволяю, беру под контроль, вбиваюсь в ее тело, пока она стонет, цепляясь подушечками пальцев за пол, удерживая равновесие, стоя на коленях, как и я.       — Скажи, — велю ей.       — Мой царь.       — Громче! — заставляю подняться, обнимаю за талию, кусаю за шею.       — Да, мой царь! Сильнее, глубже! — она практически кричит.       Оглаживаю изгибы ее тела, прижимаюсь крепче, хотя, казалось бы, уже некуда. Жар и боль прекратились, но это больше не волнует. Я чувствую ее эмоции. Огромный поток, похожий на бушующую реку, проносится сквозь нее и оказывается во мне. Буквально задыхаюсь от полноты ощущений. Радость, гнев, возбуждение, смех, ненависть, раздражение, боль, презрение…       — Кончай, детка, — и нас обоих накрывает.       Несколько минут целуемся: томно, лениво. Одеваемся молча, порой посматривая друг на друга.       — Лучше? — спрашивает она.       — Лучше, — ухмыляюсь я, накрывая ее губы своими.       «Глупая девчонка. Но такая красивая. Нет, это я идиот. Запал на смертную. Запал?! На смертную?! Точно идиот».       И это была последняя мысль, потому что через мгновение я был схвачен Халком и избит об пол до полусмерти.       — Халк, ты — молодец, — услышал я через пелену подступающего мрака, — иди, я разберусь.       Монстр исчез, и Сэм склонилась надо мной.       — Ах, ты…       — Тихо, береги силы, хорошо? — она чмокнула меня в губы, мысленно заставив задать себе вопрос, почему я настолько кретин. — Прости, Локи. Но тебе придется вернуться домой.       Два месяца спустя.       Мне удалось обставить все так, словно я мертв. Тор отказался от трона и покинул Асгард. К сожалению, девчонка оказалась права. Власть быстро мне наскучила.       Не хватало матери и…       Ее.       «Ты — кретин, Лафейсон. У тебя наконец-то есть все, чего ты был несправедливо лишен, а ты тоскуешь по какой-то девке».       И я скучал. Пытался отрицать это, сопротивлялся. Но без нее внутри пусто.       «Она давно тебя забыла», — шептал назойливый голос в голове.       — Она не могла. Между нами есть связь.       «У нее также есть связь с ее соулмейтом — Барнсом».       — Проклятье, — сидя на троне, я запустил руку в волосы.       «Наверняка уже вернулась к нему».       — Нет, — я покачал головой, уговаривая себя, — она бы так не поступила.       «Конечно, она ведь не ты».       — Нужно найти ее.       И я переместился в Мидгард. Особого труда найти ее не составило. Чем больше приближался к Земле, тем сильнее ее чувствовал.       — Иду! Хватит стучать, кретин!       — Сэм, — произнес я, и дверь моментально открылась.       — Локи? — проговорила она, неожиданно тихо.       — Что с тобой? — ляпнул я первое, что пришло на ум.       Она уставилась на меня, словно видит впервые.       — Что со мной? — медленно прошипела она — Я думала, ты умер! Тор оплакивал тебя! Тупой придурок, ты…       — А ты оплакивала? — резко прервал я.       — Да, — пробормотала она.       В груди разлилось тепло.       «Переживает».       — Иди сюда, — попытался ее обнять, но она влепила мне пощечину.       — Нет! Ты не можешь приходить сюда и говорить со мной тогда, когда тебе вздумается! Я не вещь, я эмпат! А ты…       Недолго думая, заткнул поцелуем.       — Пусти, пусти! — вырывалась она.       — Прости, Сэм, — тихо пробормотал я.       — Что? — опешила она.       — Прости, — с трудом повторил я.       — Этого мало.       — Я… Не знаю, что сказать.       — Знаешь, — она обернулась и вперила в меня свой взгляд, — просто боишься.       Я замолчал от неожиданности.       — Не могу, Сэм.       — Да вы никогда не можете! — взорвалась она. — Ни ты, ни Джеймс Только вечно возвращаетесь и трепете нервы! Пошли вы оба к черту!       — Этот смертный? — практически прорычал я.       — Да, этот смертный, — повторила она, задумчиво глядя на меня.       — Я хочу исправить свою ошибку.       — У тебя есть шанс, — она быстро стащила одежду через голову, — раздевайся.       Уговаривать меня не пришлось, и спустя двадцать минут бесконечных ласк и поцелуев я втрахиваю ее в кровать, она цепляется руками за решетку, вновь стоя на коленях, пока я сзади.       — Сэм, я… — вдруг становится очень важно сказать это.       — Знаю, — она не дает возможности, и я просто замолкаю, — не останавливайся.       Два с половиной месяца назад.       Я вновь направлялся к Сэм. Но не успел. Этот смертный был там. Стоял напротив моего эмпата, что-то втирая. Моя девочка, вместо того чтобы послать его, почему-то слушала.       — Барнс, я… — послышался звук поцелуя.       «Проклятье!»       — Джеймс, остановись, — ее голос изменился: появились нотки возбуждения, — нет, Баки, Баааакккиии… — прозвучал стон, и я от злости ударил по стене несколько раз.       Не помогло. Стоны перешли в крики.       — Сэм… — прозвучал стон Зимнего.       — Баки… — я стиснул зубы. Ревность закипела в жилах.       «Эта тварь ласкает мою малышку, а я локти кусаю!»       Вне себя от гнева, я переместился в комнату.       — Какого черта?! — воскликнула девушка, увидев меня. — Локи?!