Воедино

Zyrex — Love me       Семь месяцев назад.       — Сэм, стой!       Слезы застилали глаза, пока я шла, не разбирая дороги.       — Да подожди ты!       Темнокожий мужчина развернул меня лицом к себе.       — Что? — зло произнесла я.       — Послушай, я не знаю, что между вами произошло и…       — Да, не знаешь! — взорвалась я. — Вы ничего не знаете! Этот придурок сам не знает, что ему нужно!       — Он старается тебя уберечь, Саманта, — перебил меня Уилсон.       — Слушай, тезка, — перебила я мужчину в ответ, — мне не нужна защита. Я видела некоторое дерьмо в жизни, и поверь, если бы каждый раз меня кидались защищать, я бы не оказалась здесь, а была бы давно мертва. Хотя, возможно, это и к лучшему.       — Нет, ты ведь смогла отключить код каким-то образом, а значит, ты…       — Полезна. Прекрасно, — фыркнула я, смахивая слезы с ресниц, — дожила до тридцати лет, и стала полезной.       Поток слез не прекращался.       — Сэм, он — идиот.       — А то я не в курсе, — фыркнула я, смотря на Уилсона.       Эмоциональный фон сменился, и мы оба неожиданно рассмеялись. Стало чуть легче.       — Прости за сердечный приступ, — произнесла я.       Уилсон удивленно поднял брови.       — Не страшно. Ты ведь себя не контролировала.       — Контролировала, — сообщила я, — я знала, что делаю. Просто хотела защитить того, кому не нужна.       Тезка тяжело вздохнул, но спорить не стал.       — Дай свой телефон, пожалуйста.       Я внезапно для себя подчинилась. Он понажимал на кнопки и вернул аппарат.       — Если тебе понадобится помощь или просто поговорить, позвони, хорошо?       — Боже, — раскаяние накрыло моментально, — я тебя чуть не убила, а ты заботишься?       — Ты — хороший человек, Саманта Тэббот, — серьезно ответил Уилсон.       — А ты — хороший друг, Сэмюэль Уилсон, — в тон ответила я, — Мстители должны ценить тебя.       Он слегка улыбнулся.       — Мне лучше побыть одной. Передай Стиву, что мне жаль, — покачала головой.       Сокол понимающе кивнул.       — Позвони, если что-то понадобится.       — Спасибо, — я обняла его, — пока, тезка.              Спустя неделю.       — Я явно выбираю не тех мужчин, док.       — Каким был ваш муж? — поинтересовался мой психотерапевт.       Я улыбнулась.       — Хорошим. Тихим, скромным, выдержанным. Не истеричкой, как я.       — Вы не истеричка, Саманта. Просто ваш спектр эмоций куда шире, чем у большинства людей. Это связано с высоким уровнем эмпатии.       — Лучше бы он был низким, — сокрушенно пробормотала я.       — Переживаете о вашем Барнсе? — заметил док.       — Я — конченая, — сделала вывод, — он меня послал, а я все на что-то надеюсь.       — Он также держит вас на расстоянии, как держал ваш муж?       — Да, — я задумалась, — Сет не любил говорить о чувствах. Поэтому все проблемы в данной сфере решала я. Хотя он пытался, наверное. Это ведь я научила его обниматься. Он в принципе к себе никого не подпускал.       — А мистер Барнс?       — То же самое. Точно, — меня осенило, — один типаж.       — Вам нужно что-то изменить в себе, Саманта. Вы слишком стремитесь всех спасти. Но забывая о себе, никому не сможете помочь.       — Гребаный синдром спасителя, — я раздраженно почесала лоб.       — Вам нужно, чтобы вас замечали и ценили.       — Да, это все из-за родителей. Они не умели выражать чувства полноценно. С отцом я ощущала себя как на пороховой бочке, он впадал в истерику при любой мелочи, — поморщилась, вспомнив, как папаша орал, стоило мне, по его мнению, сказать что-то не то (даже безобидное упоминание о том, что может пойти дождь).       — А ваша мама?       — Мама… — я задумалась вновь, формулируя ответ. — Она была хорошей, но несчастной. Старшим ребенком, менее любимым на фоне младшего брата, одержимым контролем и ответственностью. Я такая же.       — Поэтому у вас ОКР.       — Мне нужно быть готовой к пиздецу, — озвучила я свой страх, — мир может рухнуть через секунду, но я должна быть готова.       — К чему?       — Чтобы навести порядок в старом мире. Дать пиздюлей. Или создать новый.       — Ваша мать часто вас хвалила?       — Почти никогда, — рассмеялась я, с иронией вспоминая скупое «молодец», сказанное таким тоном, что я вновь поежилась, — только последние два года до смерти она наконец хоть как-то приняла меня и мои взгляды на жизнь. Ну, знаете, короткие волосы, ночной образ жизни, ориентацию и прочее.       — А ваш муж?       — Также. Но чуть чаще. Иногда казалось, что они родственники, а я — невестка.       — Вы пытались найти своих родственников?       — Насколько мне известно, они живы и здоровы. И этого достаточно. Свекровь недолго переживала, так как вышла замуж и усыновила ребенка. Дядя же вечно где-то тусил, — хмыкнула я, — он ведь нарцисс, ему всегда важно только то, чтобы он был центром вселенной. Моя бабка совершила колоссальную ошибку в воспитании детей.       — Поэтому вы не хотите детей?       — По многим причинам. Не тот характер, не та реальность. Опять же, — я удобнее устроилась в кресле, скрестив ноги по-турецки, — еще до поставленного бесплодия я решила, что в этом нет нужды. Иронично то, что с детьми лажу чудесно, однако своих не хочу.       — Просто это не ваша цель, вот и все.       — Единственный раз, когда я желала детей, — вспомнила я, — был момент с покойным мужем. Мы праздновали годовщину свадьбы, и я пожалела вслух, что лишена выбора. Не сказать, что сильно расстроилась, узнав диагноз, но было немного грустно.       — И что сказал ваш супруг?       — Он сказал, что для любящих людей это неважно, — улыбнулась сквозь слезы, — тогда я поняла, что он меня действительно любил. Мог ведь обвинить во всех смертных грехах, бросить.       — Полагаю, он любил вас. У смертных это редко встречается. Они обычно неспособны на серьезные чувства. Поэтому эмпаты и рождаются. Чтобы этот мир продолжал существовать.       Я уронила стакан с водой, который держала в руке.       — Что?       — Эмпатов считают неприспособленными, незрелыми терпилами, готовыми выдержать что угодно ради подопечных и соулмейтов, однако это не так. Мир держится на таких, как мы, мисс Тэббот. Но об этом часто забывают.       — Какого черта?! Кто вы? — прошипела я.       — Успокойся, дитя, — «психотерапевт» поднялся из своего кресла, — я такой же, как и ты.       Вжалась в кресло, ища нож в заднем кармане.       — Саманта, — седовласый усмехнулся, заметив мою реакцию, — если бы я хотел тебя убить, давно бы это совершил. Не напрягайся.       — Есть вещи страшнее смерти, — произнесла я медленно, не отрывая взгляда от его глаз.       Они изменились. Правый приобрел болотный цвет, а левый практически почернел.       — И нам это известно лучше всех, — мужчина приблизился ко мне и протянул руку, — я покажу. Не бойся.       Поколебавшись, я все-таки протянула левую руку, в правой сжимая нож. Стоило коснуться, как перед глазами все замигало, и меня точно швырнуло в бездну.       «Тьма. Огромное количество тьмы. Невозможно дышать. И боль. Слышу крики. Везде. Снаружи и внутри себя. Мне страшно. Перед глазами мелькают воспоминания.       — Упокой, Господь твою душу, — женский голос кажется знакомым.       Какая-то юная особа стоит перед самодельным крестом, на котором висит мертвый изуродованный мужчина, спиной ко мне. Лица не видно. Висящий на кресте выглядит ужасно: верхняя часть тела вся изрезана, глаза отсутствуют, как и уши. Ноздри разорваны. Кровь течет практически отовсюду. Нижней части тела нет. Лишь торчит позвоночник и некоторые внутренние органы, видны кишки. Подавляю желание блевануть. Девушка закуривает.       — 'Cause I'm about to break down, I'm searching for a way out I'm a liar, I'm a cheater, I'm a non-believer I'm a popular, popular monster I break down, falling into love now with falling apart I'm a popular, popular monster, — напевает она и поворачивается ко мне.       Я замираю.       — Нам пора, Сэмми, — она улыбается».       Резко выпадаю обратно, трясет.       — Что за хрень?! — ору на весь кабинет.       — Стало быть, ты видела.       — Кто вы?       — Меня зовут Мэтт, — собеседник усмехается, — я — эмпат, и твой наставник.              Спустя две недели.       Многое пришлось переосмыслить. Вся моя жизнь держалась на догмах. Правила, запреты, стремление быть лучше, чем я есть. Я всегда была хорошей и правильной девочкой. По правде говоря, не притворялась. Это моя суть. Но есть и другая часть меня. Она злее и сильнее. Вроде бы должна бояться. Но страха нет.       Две недели ушли на осознание и принятие. Где-то глубоко я знала, что все, что случилось со мной, не просто так. Я лишь скорбела о потерянных близких. Мама и супруг не заслуживали этого.       — Ты — эмпат, дорогая, — Мэтт погладил меня по голове, — наша жизнь состоит из боли. Никто не испытывает ее чаще, чем мы. Но нет и никого, кто настолько черпал силы из этой боли, как мы.       — Мы — ненормальные, да? — хмыкаю я, и наставник смеется.       — Для людей — да. Для супергероев — не настолько, но отклонения по их канонам у нас имеются. Сама кем себя считаешь?       — Я это я, — подумав минутку, ответила на вопрос, — благодаря боли могу выдержать если не все, то почти все. И кажется, теперь меньше ненавижу Барнса. Хотя нет, — уловила смех в голосе наставника, — ненавижу его все так же, но теперь и понимаю.       — Он напуган своими чувствами к тебе, — Мэтт понимающе улыбнулся, — ему ведь более сотни лет. Когда-то он был человеком, неплохим, но излишне легкомысленным. Теперь он — другой.       — Он теперь такой же по характеру, как мой муж. И я снова западаю не на тех, — хлопнула себя по затылку, — горбатого могила исправит.       — Может, такой тип тебе и нужен?       — Может.       — Он — твой соулмейт, — немного помолчав, продолжил наставник, — но никогда не забывай, они эгоистичны. Даже не желая тебя или не будучи с тобой, не исчезнут из твоей жизни. Он будет рядом, пока кто-то из вас не умрет. Не подпустит к тебе никого.       — Главное, чтобы секс был, — фыркнула я.       — С ним или с кем-то еще? — весело уточнил Мэтт.       — А нельзя и то, и то?       — Жадная девочка, — хихикнул эмпат.       — А то.       — Твой подопечный из того же типажа, судя по всему, — рыжеволосый почесал затылок, — но он сильнее и старше, чем я. Возможно, не человек.       — И что мне делать?       — Мы всегда охраняем противоположных нам людей. По полу, восприятию жизни. Будет непросто, ибо двое мужчин и…       — И явно не захотят делить меня.       — Соулмейты и подопечные не выносят, когда на их эмпата кто-то претендует. Они постоянно забывают, что мы принадлежим силе, и больше ничему.       — Спасибо за поддержку, — я обняла наставника. Тот погладил меня по затылку.       — Главное, не бойся, Сэм. У тебя теперь достаточно сил. Помни, ты — искра дня.       — И нет никого сильней меня, — закончила я.       Мы улыбнулись, глядя друг на друга. Завибрировал телефон.       — С работы, что ли? — поморщилась я.       — Ответь. Это важно, — посерьезнел эмпат.       Я пожала плечами и приняла вызов.       — Сэм?       — Привет, тезка, что-то случилось?       — Ты уже в курсе? — настороженно произнес Уилсон.       — Тезка, не пугай. Нужна помощь?       — И да, и нет, — Сокол замялся.       — Сэм!       — Ладно. В общем, нужно встретиться.       — В башне?       — Нет, — остановил он меня, — скажем так, мы теперь там персоны нон-грата.       — Понятно. Опять Старк?       — И да, и нет. Я скину адрес, приезжай.       — Хорошо, — наставник кивнул, — буду через несколько часов.       — Тебе нужно ехать.       — Ты уверен?       — Да, дитя. Запомни главное — не бойся своей силы. Ее не существует без нас, как и нас без нее.       — Я поняла. А что делать с Барнсом и подопечным?       — Подопечный сам найдет тебя, к тому времени ты поймешь, что необходимо сделать. Правда, твои методы нерациональны и местами сумасбродны, — я фыркнула, — но ты справишься. Что касается Барнса… Как только он примет себя или хотя бы поймет, что ваша встреча в этой реальности была неизбежна, он сможет быть с тобой. И тогда тебе придется решить, нужен ли он тебе.       — Я понимаю, что ему страшно, — призналась я, — но не понимаю, почему нужно отказываться от счастья. У нас и так слишком мало времени.       — Ты всегда можешь его отпустить.       — А он меня?       Наставник ухмыльнулся.       — Нет.       — Не вини себя ни в чем, хорошо? Даже если будешь любить двоих. Я любил, когда-то, — внезапно пробормотал Мэтт себе под нос.       — Ладно, — недоуменно пожала плечами я.       — Тебе пора. Я собрал кое-какие вещи, могут понадобиться.       Спустя сутки.       — Серьезно? Заковианское соглашение?       Ванда кивнула.       — Вашу мать, что за херня!       — Не выражаться, Саманта.       — О да, Капитан, — я перевела взгляд на Алую ведьму.       «Занудная сосулька».       Ванда прыснула. Роджерс покачал головой.       — Кто еще с вами?       — Бартон, Лэнг, — начала перечислять кэп — Сэм, Ванда, — он кивнул на девушку, та усмехнулась.       — И все? А остальные?       — Они поддержали Старка.       — Ясно, — брякнула я, чтобы прервать тишину.       — Барнс тоже здесь, — подтвердил мои мысли Роджерс.       Я уткнулась лбом в колени.       — Где ему еще быть, не Старка же поддерживать.       — Сэм, ты в порядке?       — Да, — я кивнула, — просто немного устала. Разбиралась со своей силой.       — И как успехи? — оживился кэп.       — Я нашла своего наставника. Он показал, как обращаться со способностями. И Ванда, — я обернулась в сторону девушки, — спасибо, что поддерживала меня последнее время.       — Обращайся, — ведьма легко улыбнулась. Lil Swervo Jr. — The Beach(Instrumental)       Спустя две недели.       — Как ты это сделала? — Тор недоуменно смотрит на меня.       Пожимаю плечами.       — Основную работу сделали Брюс и Халк, я толком ничего не предприняла.       — Не похоже, что он причинил тебе боль. Что произошло тогда?       — Я просто объяснила ему, что не так. Поставила диагноз.       — И это все? — усомнился Одинсон.       — Боже, — я закатила глаза — ты правда хочешь знать?       — Конечно! — воскликнул громовержец. — Наша мать всегда была единственной, кто мог повлиять на него. Однако у тебя тоже получилось.       — Я его трахнула.       Длинноволосый замолчал. Долго смотрел, выискивая шутку.       — Ты серьезно, — осенило его.       Я кивнула.       — Но… Зачем?       — В смысле? — удивилась я. — Он интересен, привлекателен, сексуален. Умен. Властолюбив. Совсем, как я.       — Да брось! — Тор расхохотался. — Вы не похожи.       — Мы не просто похожи, мы одинаковые. Манипулируем, контролируем, жаждем власти, наказываем. И лишь по одной причине.       — Какой же? — заинтересовался Тор.       — Мы одиноки. И ненавидим это. Ты у нас любимчик семейства, — пояснила я, — и не спорь. Я, как и Локи, годами добивалась принятия. В итоге, осталась одна. И только эмпатия спасает.              — Он — твой подопечный? — догадался Тор. — И как это возможно?       — Откуда я знаю? — искренне поразилась я. — Я ж человек.       — Он изменится когда-нибудь? — серьезно спросил приятель.       — Ему сейчас плохо. Одиноко, он потерян, зол, ненавидит всех, но больше всего меня. Я ведь втирала ему про эмпатию и доверие, а в итоге, использовала.       — Если хочешь, сможешь с ним попрощаться.       — Ладно, — пробормотала я после минутного раздумья, — и ни слова о Барнсе.       — А что у вас с ним?       — Ничего. Он мой соулмейт, который не принимает себя. Разве он сможет принять меня?       Тор сочувственно похлопал меня по плечу.       — Возможно, нам понадобится твоя помощь в Асгарде.       — Какая?       — Мало ли, — Тор замялся, — вообще-то моя мать хочет с тобой пообщаться.       — Серьезно?       — Да. По поводу Локи.       — Ясно. Если никому тут не понадоблюсь, ты знаешь, где меня искать.       Спустя час.       — Предательница пришла, — фыркнул Лафейсон.       Я закатила глаза.       — Я пришла сюда не для того, чтобы злорадствовать или скандалить, Локи.       — Не смей называть мое имя, смертная.       — Странно. Тебе нравилось рычать мое на пике, — глаза присутствующего при разговоре Тора округлились, — так почему мне не произносить твое?       Бог обмана испепеляюще глянул на меня. Но промолчал.       Говорить не о чем, мы знали правду. Реакции, эмоции. Они выдали нас. В первую очередь, стремление помочь и поддержать, во вторую, симпатию брюнета ко мне.       — Слушай, — сын Лафея недовольно скривился, но не издал ни звука, — прости, что солгала тебе. У меня проблемы с доверием. Ты — второй, кому я смогла довериться в экстренной ситуации и второй, кто мог убить, но не сделал этого. Просто знай, ты действительно мне понравился. Тебя есть за что любить, ценить, даже боготворить, — младший Одинсон саркастично изогнул бровь, — мы одинаковые, пусть Тору и не нравится эта теория.       — Если бы мы были одинаковые, ты бы сидела здесь, со мной.       — А ты хочешь этого? — я приблизилась к брюнету.       — Нет, — слишком быстро ответил тот.       — Ладно, — я усмехнулась и устало потерла глаза, — вы скоро отправляетесь. Тор, — я повернулась к громовержцу, глазеющему на нас, — оставь нас.       — Не стоит.       — Он лишен магии, не волнуйся, — успокаивающе произнесла я, — иди.       Тор озадаченно похлопал ресницами, но спорить не стал. Как только шаги стихли, я повернулась к Локи. Тот все еще взирал на меня с долей ненависти и презрения.       — Не представляю, что ты чувствуешь. Знаю лишь, что когда тебя любят недостаточно, все будущие проблемы из-за этого, в основном. То, что я говорила на пике, — я закусила губу, вздрогнув от нахлынувшего возбуждения и заметила, что бог сглотнул, — я не лгала. Если бы ты был царем, я бы пошла за тобой. Была бы правой рукой или вроде того.       — Я хочу убить тебя, — проговорил Лафейсон, смотря в глаза, — и заставить страдать.       — Кто бы сомневался, — хмыкнула я, проводя пальцем по его локтю.       Глаза мужчины расширились, дыхание стало рваным.       — Думаю, у нас есть немного времени, — промурлыкала я, нащупывая достоинство мужчины сквозь одежду.       — Что…? Ты… — Лафейсон задохнулся.       Я опустилась на колени, выпуская член мужчины на свободу.       — Возбужден? — приоткрыв рот, стоя на коленях и смотря ему в глаза, медленно вылизывала, наслаждаясь реакциями, который Лафейсон безуспешно пытался скрыть.       — Ты… Маленькая су… — синеглазый издал стон и вцепился пальцами в мои волосы.       — Не останавливайся. Трахни мой рот, — выпустила я на секунду член из уст и снова заглотила его.       Несколько минут, и он кончает. Вкус терпкий, но ничего неприятного, как ни странно, нет.       «Интересно, эмпатия влияет на качество спермы?» — рассеянно думаю я.       — Сэм, ты…       — Зовешь по имени? — фыркаю я и отворачиваюсь.       — Не уходи, — он вцепляется скованными руками в мою одежду.       У него снова стоит. Раздеваюсь, мужчина жадно пожирает меня глазами.       — Ложись, — командую.       Локи неожиданно подчиняется. Хорошо, что руки скованы спереди. Целую его, и на удивление, он отвечает. И сразу становится все равно, что могут застукать. Оседлав его, двигаюсь медленно, дразня, возбуждая, заводя еще больше. Он упорно тянется к моим губам. Ловит в какой-то момент в объятие, так, что нахожусь в кольце скованных рук.       — Локи, — нежно глажу его по щеке, — ты мне небезразличен. Не делай глупостей, хорошо?       Он смотрит в глаза столь пристально, желая что-то найти, и, видимо, находит. Потому что впивается в мой рот своим с каким-то диким отчаянием и болью. Отвечаю, и оргазм накрывает обоих.       Четыре месяца спустя.       — Барнс? Что ты здесь делаешь?       С последнего скандала прошло достаточно времени, но я все еще злилась.       «Обещала себе игнорировать его, но не выходит».       — Можем поговорить? — тихо спрашивает он.       — Да, конечно, — пораженная его внутренним спокойствием, впускаю в комнату.       Он заходит. Все в той же кожаной куртке. Волосы вновь отросли по плечи. Глаза по цвету больше похожи на осеннее небо. Несколько морщинок на лбу…       «Сэм, сосредоточься», — мысленно даю себе профилактический пендаль.       — Я слушаю тебя, Барнс.       Он молчит, видимо, собираясь с мыслями. Но меня внезапно начинает скручивать от злости.       «Да что происходит? Весь запас терпения на Локи потратила, что ли?»       — Сэм, я…       — Почему не Тэббот? — вспыхиваю я внезапно даже для самой себя и пугаюсь. — Ах да, тебе снова что-то нужно!       — Мне ничего не нужно, кроме тебя! — вспыхивает он в ответ.       — Что? — пораженно застываю я.       Барнс замолкает. И только теперь я замечаю, насколько он уставший.       — Мэтт нашел меня в Ваканде, — говорит Зимний, и моя челюсть падает на пол с громким стуком от изумления, — показал все, что с тобой происходило.       — Поэтому ты здесь?       — Да, — Джеймс поднимает голову, — он беспокоился, что твоя сила нестабильна.       — И почему ты в курсе, а я нет? — гневно спрашиваю я.       — Он сказал, что теперь моя очередь заботиться об эмпате. И что у подопечного это получилось лучше, чем у соулмейта, а так быть не должно.       — Прекрасно! Вы спелись!       — Нет, я хотел вернуться.       — Зачем?       — Ты хоть раз задавалась вопросом, каково мне? — Баки трет переносицу и устало смотрит на меня.       — Каждый день, — шепчу я, и он пораженно сверлит меня глазами, — не было ни дня, чтобы я не думала о тебе.       — Он нашел меня, когда я сходил с ума, не представляя, что сделать, чтобы помириться, — тихо произносит Зимний, поднимаясь и начиная медленно приближаться, — теория о соулмейтах полный фарс, как по мне, но чем больше я думаю об этом, тем менее логичным это кажется.       — Ты же вроде опасен, — поддела я шатена, — Сэм, тебе лучше быть от меня как можно дальше, никаких объятий, никаких оргазмов… — передразниваю и тут же осекаюсь.       Его взгляд полон тепла и нежности. И чего-то еще.       О нет.       — Нет, Барнс. Барнс, нет! — я выставляю руки перед ним.       — Почему?       Задыхаюсь от возмущения.       — Почему? Я еще и объяснять должна!       — Сэм, ты нужна мне.       — Джеймс, отпусти меня.       Он замирает в трех шагах от меня, моя рука утыкается ему в грудь. Несколько секунд проходят в тишине. Затем ее разрезает твердое:       — Нет.       — Барнс!       — Нет, Сэм, — как ни стараюсь, он приближается, а я теперь прижата спиной к стене, и отодвинуться некуда, ибо Зимний нависает надо мной.       — Барнс, хватит! Отпусти, прошу, — его руки на моей талии. Чувствую жар мужского тела, сама начинаю медленно гореть.       — Ты действительно этого хочешь?       — Я… — отвожу взгляд, чтобы не смотреть в его глаза.       — Почему ты думаешь, что мне все равно? — Баки почти шепчет и наклоняется вперед. — Я думал о тебе все это время, каждую секунду. О том, что спустя столько лет снова смогу чувствовать. Что у меня есть сердце. И мое сердце это ты. Ты — мое все.       — Барнс, пожалуйста…       — Я люблю тебя, Тэббот.       «Он не лжет. Боже мой».       — Я…       — Я знаю, что подвел тебя. Больше этого не повторится. Я буду рядом, — Барнс целует меня.       — Барнс, я… — начинаю фразу, но мужчина, едва отстранившись, снова целует. Все еще нежно, но с легким намеком на страсть. И я не выдерживаю. Обвиваю его шею руками, отвечаю. Джеймс вжимается вплотную. Руки шарят по телу, задирают юбку.       — Баакиии, — шепчу, срываясь на стон, стоит мужским пальцам начать кружить у клитора.       По телу разливается жар. Вот- вот вспыхну. Язык Джеймса во рту, его пальцы между ног. Запускаю руки в его штаны, вожу по стволу, касаюсь головки. Джеймс гортанно стонет в рот.       — Стоя? — спрашиваю.       Баки дьявольски улыбается, подхватывает под бедра, несет к постели и роняет. Сразу же накрывает своим телом мое и целует. Одежда сползает где-то по пути. Переворачиваемся так, что я оказываюсь сверху. Седлаю его, двигаюсь медленно, смакуя зрелище. Барнс закусывает губы, на лбу выступают бисеринки пота, глаза периодически закрываются от удовольствия. Кладет ладони на мою грудь, теребя соски. Я выгибаюсь, ощущая губы и язык Зимнего.       — Скажи, — целует чувствительное место на шее, и сопротивляться крайне тяжело.       — Что, Барнс? Аахххх… — выдыхаю сквозь зубы.       — Скажи, — настойчиво просит он.       — Хочу тебя, мой солдат.       — Назови имя! — требует он. В воздухе отчетливо слышится ревность.       «Он знает про Лафейсона».       Толкаю мужчину в грудь, он падает на спину. Меняю угол, растягиваю результат процессом.       — Тэббот, что ты делаешь, — Баки рвано дышит, пока я извиваюсь на нем.       — Хочу тебя, Джимми.       И это срывает обоим башню, так как Барнс моментально переворачивается, беря инициативу на себя и двигается с такой скоростью, что секунд через пять ничто не имеет значения. Еще через несколько секунд заканчиваем вместе. Шатен укладывается на спину, продолжая прижимать мою тушку к себе. Кладу голову ему на плечо.       — Баки, я… — вновь делаю попытку заговорить о том, что не была ему верной.       Грохот на всю комнату, и прямо перед кроватью стоит взбешенный Лафейсон. Переводит взгляд с меня на Бака.       — Какого черта?! — я подскакиваю на кровати. — Локи?