***
Яков любит голос Ренегата когда тот поёт, просто говорит, шепчет или банально смеётся. Но больше всего Цвиркунов обожает слушать хрип Саши, немного болезненный и сдавленный, а потом рассматривать следы на чужой шее. Заводит и тот факт, что только самому старшему доступен вид такого беспомощного Саши, который при посторонних строит из себя эдакого мачо с горой мышц. Яков затягивает ремень брюк на шее Леонтьева всё туже, тот пытается сделать хотя бы один нормальный вдох. На самом деле, Лосю не составит труда вырваться и сбежать, перед этим хорошенько вмазав второму гитаристу. Но Ренегат не сделает этого, он сам притащил ремень, нацепил его на шею и просто позволил старшему делать всё, что только в голову взбредёт. Цвиркунов улыбается и перестаёт тянуть, Лось в тот же момент начинает жадно глотать воздух, открывая рот, словно рыба на берегу. Грудь быстро вздымается, а губы немного дрожат. Леонтьев смотрит на молодого человека и нагло усмехается, когда удаётся более менее прийти в себя. Он молчит, говорить всё ещё тяжело, да и мыслей толком нет, все они улетучились в один миг, стоило только петле затянуться. Старший осторожно убирает пряди волос с чужого лица и заправляет их за ухо, жест вроде и ласковый, но отдаёт странным холодом, будто мужчина волнуется о комфорте партнёра только пока тот готов спать с ним. Цвиркунов дёргает ремень на себя, заставляя второго гитариста посмотреть вверх. Глядеть на Леонтьева сейчас крайне смешно, особенно когда младший отчаянно щурится в попытках поддерживать зрительный контакт. Получается мягко говоря плохо, из-за того, что ремень вновь начинают затягивать слабо, не так, как в начале. Сейчас у одного из гитаристов просто желание показать свой контроль над ситуацией. Взгляд вновь падает на кожаный ремень, в голове тут же прибегает мысль, что цепь Ренегату пошла бы намного больше. Не та тонкая и хлипкая, продающаяся в магазинах, а собачья, тяжёлая и крупная. Да, держать её неудобно, но можно надеть перчатки, тогда проблем поубавится. Ну, только для самого Цвиркунова, Саше же будет намного больнее, и ничем здесь не поможешь. А следы останутся нехилые, их уже не свалишь на банальную перетяжку шарфом. Яша целует Леонтьева, грубо прикусывая чужие губы и зарываясь рукой в тёмные волосы. В какой-то момент Лось пытается перехватить инициативу и взять контроль над ситуацией. Всё тут же пресекается, второй гитарист грубо оттягивает назад чужие пряди и прикусывает нижнюю губу младшего. Цвиркунов отстраняется и вытирает пальцем слюни с щёк партнёра. Дыхание последнего шумное, рваное и быстрое, он явно пытается насытиться кислородом как можно сильнее, пока петля снова не сомкнулась. — Ты же подготовился, или мне придётся тратить на это время? — Шепчет на ухо Яша. Голос звучит немного сухо и нервно, несмотря на попытки придать словам хоть какую-то мягкость и некое подобие ласки. — Не молчи, Саша, мне нравится твой голос. — Гитарист снова убирает волосы Леонтьева тому за ухо. По-хорошему надо завязать их в хвост, дабы больше не мешались. Но мужчине чересчур сильно нравится вид Лося, щурящегося из-за волос, попавших на лицо. — Готовился, — Тихо произносит Ренегат и облизывает место укуса, слегка морщась. Мужчина дёргает руками, проверяя прочность узлов, завязанных вторым гитаристом. Футболка немного натирает запястья, её легко порвать. Яков специально так сделал, это его странная игра, проворачиваемая каждый раз в постели. Молодого человека преследует банальный интерес, станет ли Леонтьев выбираться из настолько хлипкого «плена» или предпочтёт и дальше не иметь контроля над ситуацией. — Тогда ложись на живот, — Приходится прикусить щёку изнутри, чтобы не улыбнуться чужой реакции. Лёгкая паника читается в тёмных глазах Саши, он явно прямо сейчас борется с желанием уйти. — Не смотри на меня, как на изверга, ты в любой момент можешь встать и уйти, дверь всегда открыта. — В подтверждение своих слов музыкант кивает в сторону не до конца запертой двери. — Для тебя, Саша, выход всегда есть. — Цвиркунов отпускает ремень, давая Лосю ещё немного времени на размышления. — Я согласен, — Выдыхает Ренегат, пусть и в голову продолжают красться мысли о глупости решения. С Яковом одновременно и хорошо, и дико страшно, до дрожи в пальцах. Он напоминает хищника, на вид мягкого и уютного, а на деле смертоносного. Старший улыбается, обнажая зубы, а после тянется к тумбочке, за заранее заготовленным тюбиком смазки. Лось ложится на спину и утыкается в подушку лицом, расставляя ноги пошире. Он вновь думает о том, что прямо сейчас находится в клетке с тигром, выход вроде совсем рядом, но до него нереально дойти из-за давящего чувства страха, смешанного с диким приливом адреналина. Будто в подтверждение сравнения Яков облизывает спину партнёра, в конце прикусив. Тот вздрагивает от неожиданности, но быстро успокаивается, собравшись с мыслями и вспомнив про разницу в силе. Если что-то пойдёт не так — Саша легко даст отпор и сбежит. Цвиркунов выдавливает немного геля на ладонь, после чего вводит сразу два пальца в младшего, чем вызывает громкое шипение со стороны Леонтьева. Второй гитарист усмехается и продолжает растягивать младшего. Да, Лось готовился, но старший не шибко доверяет ему из-за вечной привычки торопиться туда, куда не нужно. Вскоре Яша входит в товарища «по оружию» на половину. Последний рвано дышит и прогибается в спине, тихо матерясь. Старший гладит того по волосам, после чего толкается до упора, оттягивая пряди назад. Из груди, словно весь воздух вышибает, с трудом удаётся нормализовать дыхание и просто унять возникшую дрожь. Старший останавливается, а потом вновь двигает бёдрами. Рука скользит к ремню на чужой шее. Пальцы залезают под петлю чуть оттягивают её и поворачивают так, чтобы железная бляшка была сзади вместе с «хвостом». Вместе со следующим толчком Саша чувствует, как «удавка» сдавливается, перекрывая доступ к кислороду. Лось хрипит и прогибается в спине, пытаясь освободить руки, но его останавливает хватка Цвиркунова, который продолжает двигаться. Он отпускает ремень, позволяя второму гитаристу не задохнуться. Яков кладёт ладони на чужие плечи и увеличивает темп, закрывая глаза. У Леонтьева не получается успокоиться, он открывает и закрывает рот, воздух словно выбивают из груди с каждым толчком. Яков берёт в руку конец ремня и тянет на себя, после чего кончает с громким стоном. Ренегат хрипит и дёргается, слабо, это делается не в попытках вырваться, скорее, просто в качестве напоминания партнёру, чтобы тот не слишком увлекался. Ремень неприятно натирает шею, на ней точно останутся следы, которые уже в миллионный раз придётся списать на шарфы или просто отшутиться от прямого вопроса.***