Медовый пряник

-Ты мёдом пахнешь… — Шумно выдыхает Леонтьев и прикусывает чужое плечо. Слегка, осторожно, будто боится причинить боль. Он сидит на кровати, а между его раздвинутых ног Ягода. Он повернулся спиной к партнёру. Из-за чего последний свободно может утыкаться в чужие волосы. Они мягкие, так и хочется гладить их, словно шерсть домашнего питомца. — Нормального шампуня не было, — прикрывает глаза Лёша. Он напряжён, по всему телу бегут табуном мурашки от чужого дыхания. Оно горячее и неспешное. — Пришлось брать тот, который был в магазине. В комнате жарко, а окна открыть нельзя. Посторонние могут увидеть, и тогда будет, мягко говоря, несладко. Однако температура воздуха не мешает музыкантам. Они слишком скучали друг по другу. Им не до таких мелочей как жара, холод или снег. Всё это меркнет, превращаясь в пыль, перед любимым человеком. Иногда Лёша ненавидит его за решение уйти из группы и перейти в другую. Но во время долгожданных встреч всё забывается напрочь. Так долго ждать, чтобы наконец увидеться… Музыканты не понимают, как не сошли с ума за столько времени. Ладони Ренегата широкие, мозолистые и ласковые. Они осторожно оглаживают тело Горшенёва. Иногда останавливаются на определённых участках тела и массируют их. Особое внимание Леонтьев уделяет чужим плечам. Он прекрасно помнит, как сильно они затекают у Лёши. Последний одновременно и хочет поторопить Сашу, и не хочет, чтобы тот переставал. «Спешить некуда, никто нас не прервёт» — всё время напоминает себе Горшенёв. До следующих туров ещё далеко. Но выходные всегда пролетают пулей. Только обнимешь, прижмёшься, закроешь глаза, а когда откроешь, уже надо собирать вещи. Лёша сжимает простынь руками, комкая ткань. С губ срывается тихое мычание. Оно расслабленное и довольное. Словно мурчание кота, объевшегося сметаны. Молодой человек чувствует себя в сто тысяч раз лучше, таких сытых животных. Услышав это, Саша самодовольно улыбается и утыкается носом в волосы вокалиста. Они действительно пахнут мёдом. Сладким и насыщенным. Такой гитарист ел ложками в детстве и очень любил. И, похоже, с годами страсть так и не прошла. Ну, или её просто разбудил Лёша со своим шампунем. На языке вертится тысячи сопливо-романтичных слов о любви. Но мужчины предпочитают молчать. Горшенёв просто не видит смысла в том, чтобы констатировать и без этого давно известные факты. Ренегат не говорит только из-за своих странных, немного бешеных. Тараканов в его голове много. Но почти всех Лёша свободно может «прихлопнуть». Гитарист шумно вздыхает и кладёт свою ладонь на чужой живот. Она осторожно поглаживает часть тела и спускается всё ниже и ниже. Ягода запрокидывает голову. Ему чертовски хорошо. Он понимает насколько хорошо, когда Ренегат никуда не торопится. Ощущение, будто секс превращал буйного Лося в спокойного и нежного оленёнка. Рука обхватывает член Горшенёва и начинает медленно поглаживать ствол. Леонтьев будто издевается над своим партнёром, специально делая всё как можно более медленно. Или гитарист просто желает насладиться минутами близости как можно дольше. Ответа солист не знает, но и тот не сделал бы процесс быстрее. Раньше, когда Саша играл в «Кукрыниксах», он делал всё намного быстрее. Конечно, в тесных гримёрках, на задних сиденьях автобуса и в номерах с тонкими стенами медлить было нельзя. Буквально в любой момент кто угодно мог прервать или просто нагло вломиться непонятно зачем. Ничего важного никто не говорил, только всякую фигню спрашивал. — Лось, — произносит мужчина и дотрагивается до чужой ноги. Лёша чувствует, как в него сзади утыкается член гитариста. — Что такое? — Ренегат немного ускоряет движения рукой и целует шею. — Давай, немного быстрее? К нам Миша утром зайти должен… А такими темпами мы ни черта не успеем… — Ягода рвано дышит. Он немного приврал насчёт Миши. Последний зайдёт только послезавтра. Но с правдой Саша ни черта не ускорится. — Вот сука беззубая, — возмущённо шипит гитарист и закатывает глаза. Ничего против старшего Горшенёва он не имеет, но ближайшие дня три нет желания даже видеть Мишу. — Я передам ему это, если ты продолжишь в том же темпе, — Лёша чуть сжимает чужую ногу. Ренегат обнимает одной рукой солиста за талию, а второй начинает быстрее надрачивать. Горшенёв стонет в пол-голоса и довольно поджимает губы. Перед глазами летают искры и звёздочка наслаждения и желания. Кажется, будто именно этого и не хватало весь тур. Лось наклоняется вперёд, заставляя партнёра сделать то же самое. — Саша, блять… — Ягода чуть ли не падает с кровати, но чужая рука не даёт этого сделать. На губах Леонтьева расплывается усмешка. Он делает ещё несколько движений вверх-вниз, и его партнёр кончает, громко шипя. Только после этого Ренегат отпускает его из своих объятий. Лёша сидит почти минуту неподвижно, после чего садится на колени перед кроватью. Гитарист молча подвигается вперёд и расставляет ноги пошире. Горшенёв прячет зубы за губами, даже задние. И берёт член в рот до конца почти сразу. Мужчина не медлит и тут же начинает облизывает ствол органа. Язык задевает каждую венку. Ягода немного отстраняется и вновь заглатывает. Он повторяет такие действия ещё несколько раз. Свои ладони кладёт на чужие бёдра и слегка сжимает их. На коже гитариста можно заметить слабые синяки, оставленные в порыве прошлой ночью. У самого солиста имеются почти такие же. В отношениях музыкантов отсутствует разделение на «нижнего» и «верхнего». Они чередуются почти постоянно. Ренегат зарывается пальцами в тёмные пряди и толкает их владельца вперёд. Леонтьев честно старается не быть слишком громким. Стены в квартире тонкие, а вызывать подозрений у соседей нельзя. Но, похоже, прямо сейчас Саша нарушит это правило. А потом получит знатных люлей, но Горшенёв сам будет виноват. На простыни капает слюна вокалиста. А он сам и не думает обращать внимание на пятно. Лёша отстраняется настолько, насколько позволяет чужая рука. Она вновь толкает вперёд. И молодой человек поддаётся, отчего член упирается в щёку. Ягода немного двигает головой, а Саша ослабляет хватку. Отдаёт всю инициативу полностью Лёше. Последний совсем отстраняется и берёт чужой ствол органа в руку, а другую так и оставляет на бедре. Вокалист проводит языком по головке и задевает уздечку. Ренегат запрокидывает голову назад и чуть ли не воет волком от наслаждения. Сейчас чертовски хорошо. Все сокровенные мечты, возникшие в туре, сбываются. От этого становится хорошо чуть ли не втройне. Лёша заглатывает до середины, когда его партнёр не выдерживает и кончает. Поэт выпускает орган изо рта, глотает всё и морщится. Лось берёт с тумбочки салфетки и подаёт их Ягоде. Тот благодарно улыбается и вытирает свои губы.