Storm Bringer (by rintori_)

      Накахара Чуя не видел снов.       Его пробуждение подобно пузырям, поднимающимся со дна вязкого болота.       Чуя проснулся в своей спальне.       Место это было каким-то чересчур мрачным. Вроде есть и стены, и пол с потолком, но всю комнату словно окутывает иссиня-чëрный туман. Мебели было относительно мало: кровать, несколько книжных полок и маленький сейф, вмурованный в стену. На середине стола лежала книга о драгоценностях, открытая на случайной странице. Вот и всё.       Утренние лучи пробивались сквозь щель между занавесками, бросая ясный свет в унылую комнату.       Чуя приподнялся. Липкий ком застрял в области его груди, где ещё клубились остатки бурных эмоций. Но что это были за эмоции, он не помнил.       В последнее время он постоянно ощущал это.       Прекратив попытки вспомнить, что же он испытал, Чуя соскользнул с кровати и отправился в душ. Стоя под горячей водой, он думал о самом себе.       Накахара Чуя. Шестнадцать лет.       С тех пор, как год назад Чуя вступил в Портовую мафию, он добился успеха, с невиданной прежде скоростью завоевав признание во всей организации.       Но ни деньги, ни положение не могли принести ему счастья. Потому что ему не хватало чего-то гораздо более ценного.       Прошлого.       Чуя не знал, кто он       Его первое воспоминание – события восьмилетней давности, когда его похитили из правительственного исследовательского центра.       Всë до этого момента – кромешная тьма.       Тьма, что чернее ночи. Абсолютная пустота.       Чуя вытерся и отправился переодеваться. Он нажал на панель в стене, и та беззвучно открылась, представляя взору гардероб с одеждой. Каждый её элемент находился в идеальном состоянии; на ткани не было ни единой складочки. Чуя протянул руку к случайно выбранному костюму.       Он застегнул изумрудные манжеты на рукавах, бросил взгляд в зеркало, слегка прищëлкнул языком и покинул комнату.       Как только он вышел, к дому подъехал трансфер, словно рассчитав время его прибытия.       За рулëм дорогой чёрной машины сидел член мафии в костюме и тëмных очках. Не говоря ни слова, он остановился рядом с Чуей и открыл заднюю дверь.       – Меня как обычно, – бросив единственную эту фразу водителю, Чуя сел внутрь и закрыл глаза.       Чёрная машина скользила по городским дорогам.       На различных улицах и перекрëстках, забитых машинами, автомобиль, который вез Чую, легко проскальзывал на обочину. Они двигались между другими участниками движения с поразительной плавностью. Словно автомобиль был заколдован, изолирован от всего остального мира.       – Отчëты по последним сделкам?       – Держите.       Чуя пробежался глазами по переданным документам. Напечатанный особыми чернилами текст был выведен шифром; если бы он попал в руки полиции, его нельзя было бы использовать, как доказательство преступления.       – Хм, сегодня тоже всë тихо, – спокойно сказал Чуя. – Скука.       В Портовой мафии Чуя должен был содействовать обмену контрабандных драгоценностей.       Драгоценности — это кульминация одного из самых ценных предметов в мире.       Аметисты. Рубины. Нефриты. И, конечно, бриллианты. Различные элементы плотно сжимаются, превращаясь в блестящие в человеческом глазу (и на человеческих руках) камни с ужасающей, почти проклятой магией.       И сгущение этой магии находится в контрабандных драгоценностях. Их существование проистекало из теней ослепительного очарования самих драгоценных камней. Пока существуют драгоценности, будет существовать и их тень.       В мире тьмы месторождений этих контрабандных драгоценностей разбросано бесчисленно. В драгоценных рудниках бедные шахтëры забирали их, пряча от лишних глаз. Или, во время ограбления, витрина галереи была разбита прикладом, а ценности украдены. Или, в случае пиратства, корабли-нарушители топили перевозчиков драгоценных камней. Или, угрожая оружием, преступник срывал их с шеи знаменитости. Их приобретение будет возмещено в виде стоимости наркотиков или оружия...       «Тëмные» драгоценности, рождëнные таким образом, не могут просто появиться в мире света. Чтобы это произошло, должна вмешаться нелегальная организация, такая как Портовая мафия.       Их роль состоит в том, чтобы пролить свет на испорченные драгоценности, стекающиеся в гавань Йокогамы. Носильщики привозят их в городские поселения, где скупщики покупают, а самые искусные ремесленники превращают их в нечто иное. От ожерелья до браслета, от браслета до серьги, от серьги до кольца – драгоценности получают вторую жизнь. Затем оценщик мафии готовит официальный отчёт, который проходит через руки оптовиков, чтобы привести их к потоку рынка и позволить им стать ещё одним украшением витрины первоклассного ювелирного магазина.       Для мафии этот контрабандный ювелирный бизнес был чрезвычайно важным источником дохода.       Всë потому, что контрабандные драгоценности способны сократить промежуточную эксплуатацию, зависящую от таможни или мер, тем самым принося огромную прибыль.       Но проклятые магические предметы, такие как драгоценности, неизбежно притягивают насилие и кровь. Чтобы подавить это насилие и поддерживать стабильный обмен, нужно обладать ещё более сильным уровнем насилия – настолько сильным, чтобы уничтожить любые подобные вспышки в одиночку.       Чуя до сих пор идеально исполнял эту роль. Даже слишком идеально.       Многие из старших мафиози были поражены. Они и представить себе не могли, что шестнадцатилетний мальчишка сможет настолько безупречно управлять контрабандным рынком драгоценностей.       И лишь некоторые совсем не удивились. Они уже сражались с Агнцами. А Чуя был бывшим главой этой организации – той самой, что долгое время была врагом Портовой мафии. Естественно, нет ничего странного в том, что он смог бы управлять парой ювелирных рынков.       Чуя бросил документы обратно на переднее сиденье словно камень.       И тихим, раздражëнным голосом сказал:       – Такими темпами это займёт не один год.       Водитель сделал вид, что не услышал его.       К назначенному времени машина остановилась в спальном районе.       Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь щебетанием маленьких птичек-зеленушек. Ни шума поездов, ни суеты дороги сюда не доносилось. Машина продолжила ехать тихо, и вскоре остановилась у старого кирпичного бильярдного бара. На выцветшей вывеске красовалась надпись «Старый мир». Неоновые огни вокруг неё были выключены, так как бар до сих пор не открылся.       Чуя выпрыгнул из машины и, стараясь не нарушать тишины, отправился в сторону бара.       Он открыл дверь, и сразу же пять стволов приветственно нацелились на него.       – Приносим свои извинения: бар закрыт, – сказал мужчина, приставивший дуло пистолета к голове Чуи.       – Но для трупов мы можем сделать исключение, – заговорил другой человек. Он прижимал обрез к груди Чуи.       – Не слишком ли вы были неосторожны, не взяв с собой подкрепление, господин «Король Драгоценностей»? – Третий мужчина направлял пистолет в сторону Чуи.       – Но даже вы не способны остановить атаку подобного типа... – У этого был пистолет размером с ладонь. Он застыл на затылке Чуи.       – Что будешь делать, неуязвимый гравитатор? Мы позволим тебе умереть безболезненно, если немедленно упадëшь на колени и начнëшь извиняться, – последний мужчина говорил прямо перед ним: его длинноствольное ружье целилось прямо меж бровей Чуи.       Тупик. Напасть на одного – значит быть атакованным остальными. Шаг назад означал бы выстрел в лоб. Шаг вперёд, и пуля прилетит в затылок.       Чуя молчал. Выражение его лица не изменилось.       Воздух в помещении словно стал гуще. Мужчины напрягли пальцы на спусковых крючках.       По улицам эхом прокатилось сухое «Бах!»       Из головы Чуи они текли словно кровь...       Разноцветные серпантины.       – Чуя! Поздравляем тебя с первой годовщиной работы в Портовой мафии! – игривые голоса мужчин разнеслись по бару.       Чуя смотрел на них с раздражением.       – Вы, ребята, такие идиоты...       Из стволов валил белый дым. В волосах Чуи запутались маленькие бумажки самых разных цветов. В воздухе плясали конфетти.       Группа улыбалась украшенному Чуе.       Здесь собрались все члены группы взаимопомощи Портовой мафии. Только вот они не были заурядной группировкой. Каждый из них был чрезвычайно успешен в своём деле. Они несли будущее организации на своих плечах, занимая позиции, равные или превосходящие должность Чуи. Каждый был моложе двадцати пяти лет. Организация знала их как «Молодежную группу» – юных псов Портовой мафии.       Холодно вздохнув, Чуя направился в другой конец помещения, ни с кем не здороваясь.       – Ох, Чуя, разве ты не рад? – Сказал высокий мужчина ему в спину. – Все собрались здесь только ради тебя.       – Не надо праздновать что-то вроде годовщины, – парировал Чуя. – И ни хрена я не рад.       – Да ладно тебе, перестань. Мы-то знаем, что тебе понравилось, – высокий мужчина последовал за Чуей. – Даже подарок приготовили. Разве не здорово иногда почувствовать себя особенным?       Остановившись, Чуя обернулся, свирепо глядя на мужчину.       – Значит, ты все это спланировал, Пианист. У тебя отвратительное чувство юмора.       – Разумеется. Я дышу лишь для того, чтобы раздражать окружающих своими мерзкими шуточками. – Мафиози в чëрном пальто и белых брюках одарил Чую бодрой улыбкой.       В организации его прозвали Пианистом: его гардероб состоял только из белого и черного. Он был довольно высоким, с тонкими пальцами и вечно весёлой улыбкой на лице. Как основатель группы, он занимал лидирующую позицию, а также был тем, кто пригласил в неё Чую. Хотя он был больше похож на рабочего, чем на мафиози. Во всём городе Йокогама он был единственным человеком, способным создать «суперноту», фальшивую купюру, полностью дублирующую оригинал. Обладая импульсивной личностью, однако, если был он хоть немного недоволен своим творением, то мог пренебречь крайним сроком на месяцы. В такие моменты на него не мог повлиять даже сам Босс.       Кроме того, прозвище «Пианист» досталось ему не из-за монохромного гардероба. Убивая врагов, он использовал электрическую моталку для струн из углеродистой стали. Никакая грубая сила не могла их остановить: струны обвивались вокруг шеи противника, и через несколько секунд его голова уже катилась по земле. Оставались лишь идеальная горизонталь чуть выше плеч, огромное количество крови и хриплое эхо предсмертного крика жертвы.       Этот человек представлял собой смесь непостоянства, деликатности и животной жестокости. Поговаривали даже, что он был первым кандидатом на роль исполнителя.       Тут Чую окликнул другой мужчина.       – Ха-ха-ха! Ну и чудну́ю же рожу ты скорчил! Мне так точно понравилось, да и сыграл я шикарно! Звезда молодëжной группы и бывший враг мафии – «Король Агнцов», Накахара Чуя! Один твой обескураженный одинокий видок стоил того, чтобы вступить в группу! – Крутя дробовик на пальце, блондин от души рассмеялся.        Чуя одарил его сердитым взглядом.       – Болтай сколько душе угодно. Если бы я сам не заметил, что это спектакль, ты бы умер первым, Альбатрос.       – Ух ты. Прости уж, но я не такой слабак, чтобы ты смог убить меня, Чуя. Эта вещица отрубила бы твой гордый кулачок прежде, чем он смог бы меня коснуться, – он бесшумно достал из-под куртки широкий нож кукри. Альбатрос невесомыми движениями рассëк воздух несколько раз и метнул нож лезвием вниз. Тот с глухим стуком вонзился в пол, оставляя на нём трещины.       Парнишка снова рассмеялся.       Весёлый, улыбчивый блондин носил псевдоним «Альбатрос». Он производил впечатление вечно не затыкающегося клоуна. Во время боевых действий, под градом пуль, крови и плоти подчинëнные никогда не упускали его из виду. Ведь Альбатрос всегда там, где болтовня и смех.       Считалось, что в Портовой мафии Альбатрос «владеет» всем, что быстрее скорости ходьбы, то есть любыми транспортными средствами. В этом и состояла его роль. Он отвечал за всë – от легковых автомобилей до колëсных катеров, что нельзя было увидеть на береговых радарах. При необходимости он мог даже подготовить транспорт криминального назначения и поддельные номерные знаки.       Ранее он состоял в организации «Рулевые», где и научился обращаться со всем, что имеет колёса, быстрее и искуснее, чем кто-либо другой. Ходил слух, что однажды он сбежал с высокомобильного военного вертолета береговой охраны, имея под рукой лишь пробитую рыбацкую лодку. Оснований сомневаться в этом никто в организации найти не мог.       Разозлившие его исчезали из организации в течение трёх дней, ведь с помощью транспорта он мог контролировать поток товаров и денег. Если ему кто-то не нравился, то финансовая деятельность этого человека замедлялась, и он в мгновение ока оказывался без гроша.       – Давай, Чуя, поднимем тост! – Альбатрос последовал за ним с бокалом шампанского, но Чуя и взглядом его не удосужил. – Ох, что-то ты не в настроении, – Альбатрос быстро двигался вокруг него, стараясь не пролить шампанское. – Знаешь, я тут приметил, что таким раздражительным ты становишься примерно раз в месяц. Что-то случилось? Неужели кошмар приснился?       Кошмар.       Услышав это, Чуя обернулся, лицо его пылало.       – Ни черта подобного! – От его крика стёкла в окнах зазвенели.       – Ух, страшно-то как... Ну а чего тогда?       Поколебавшись мгновение, Чуя ответил немного тише:       – Всё потому, что ты пьëшь, а потом дебоширишь, и так каждый грëбаный день, Альбатрос. И я позволю себе повториться, ведь ты, кажется, постоянно забываешь о том, что твой этаж находится прямо у меня над потолком.       – Обижаешь, ничего я не забываю! Я делаю это сознательно, соседушка, – Альбатрос невинно рассмеялся.       Альбатрос проживал этажом выше в том же дорогом жилом комплексе. По словам Чуи, это решение стало ужаснейшей ошибкой Портовой мафии. Время от времени Альбатрос заваливался к нему и вытаскивал из квартиры с просьбой «помочь с работой». И вот Чуя уже внутри автомобиля, корабля или вертолëта, направляется в какую-то смехотворно далëкую зону боевых действий.       Ну зато он стал лучше плавать – обратный транспорт у Альбатроса был готов далеко не всегда.       Проигнорировав его, Чуя повесил пиджак на вешалку, но рядом возник ещё один мужчина с бокалом.       –Хе-хе... Поздравляю... С годовщиной, Чуя-кун, – мужчина тихо хихикал, обращая на Чую тёмный взгляд из-под косой челки. – Не думал, что ты так долго продержишься... Хе-хе.       Мужчина был жутко худ. Его запястья утопали в рукавах рубашки. Свободная рука обвилась вокруг штатива, удерживающего пакет с жидкостью, трубка, выходящая из капельницы, исчезала под одеждой.       Если коротко, не могло быть более нездорового человека.       – Док, – Чуя взял протянутый бокал шампанского и заглянул внутрь. – Лучше бы внутри не было яда.       – Нет, ни капли... – человек по прозвищу Док мрачно улыбнулся. – Одним ядом тебя не возьмёшь.       – Откуда ты знаешь?       – Опыт, – в его глазах появился тусклый свет. – Я многих так убил.       Этот человек с внешностью, казалось бы, воплощением нездоровья, был начальником медицинского отделения мафии, «Доком». В подпольном мире врачи чаще всего представляли из себя шарлатанов без лицензии, но только не он. Он был настоящим врачом, получившим докторскую степень в Северной Америке.       Нелегальные медицинские работники в подполье пользовались высоким спросом. С травмами от огнестрельного или холодного оружия члены организаций просто не могли обратиться в государственные больницы. Члены Портовой мафии исключением не являлись.       Но в Мафии врачей особенно почитали, ведь нынешний Босс, Мори Огай, и сам раньше был нелегальным доктором.       Док был лучшим.       Несмотря на свои молодые годы, он спас уже не менее восьмисот жизней. И намеренно забрал почти столько же.       Его целью было приблизиться к Богу. «С каждой спасëнной жизнью я становлюсь всë ближе к Всевышнему» – таково было его убеждение. Он собирался спасти два миллиона человек – количество жизней, отнятых Богом по Библии. Потому он и вступил в мафию.       Док ждал войны, где людей будут давить, словно жуков.       – Чëрт, ты собрал такую разношëрстную компанию. Не думал, что ты и Дока сюда притащишь... – Чуя оглядел комнату. – Зачем вообще собираться на годовщину?       – Буду рад объяснить, – человек с добрым голосом медленно приблизился к нему. – Всë потому, что первый год в мафии – самый трудный.       – Чего?       Мужчина усмехнулся. Звук этот, казалось, отдавал сладостью. Черты его лица были необычайно красивы. Эта красота, близкая к совершенству, заставила бы любого зрителя – что женщину, что мужчину – онеметь.       – Первый год в мафии называют «кривой мертвеца». За это время большинство из молодняка сбегает, погибает на задании или от рук организации. Так что это действительно «праздник выживания».       – Забавно, правда? Ты думал, что я облажаюсь и погибну, Липпман? – Чуя усмехнулся.       – Нет, не думал. По крайней мере, не я, – человек по прозвищу Липпман подозрительно улыбнулся.       Липпман... Даже в условиях данной компании его занятие можно было назвать специфическим.       Вести переговоры с миром света. Такова была его задача.       Другими словами, он имел дело с публикой.       Договорëнности с компаниями, встречи и переговоры с государственными служащими, а при случае, и реакция в СМИ – всё это входило в круг его работы. Если бы у Портовой мафии было лицо, то это определëнно был бы он.       Убить Липпмана было практически невозможно. В некотором смысле, это было даже сложнее, чем убить Босса.       Потому что... Он был кинозвездой с армией преданных фанатов даже за пределами страны.       Если бы он был убит или пропал без вести, заголовки прессы уже пестрили бы этой новостью, что привело бы к скандалу, и неудивительно, что виновника вскоре...       Будет разыскивать весь мир. В конечном счёте это привело бы к ситуации, которую хотело бы избежать любое подпольное общество.       Кроме того, сам Липпман был сильным одарëнным. Он владел способностью оборонительного типа, что обнаруживала и реагировала на намерение атакующего убить. Устранить его тихо, не оставив улик, было невозможно.       Как только имя преступника будет раскрыто, новостные станции по всему миру начнут горячо обсуждать его личность, цели, мотивы. О неприкосновенности частной жизни он может навечно забыть. А значит, и организации его придёт конец.       Липпман – бомба, что сработает сразу после смерти, опасная ловушка, настолько страшная, что никто не осмелится к ней приблизиться.       Славой его арсенал не ограничивался. Он также был прирождëнным актëром. Навыки ведения переговоров, выработанные годами репетиций, мимика на идеальных изгибах лица. Юридические вопросы словно решались сами собой, стоило ему вступить в дело.       – Напротив, я бы не жалел, если бы ты покинул организацию, – улыбка Липпмана подобна пëрышку. – Тогда я с распростёртыми объятиями принял бы тебя на поприще искусства. Вместе мы стали бы актëрами большого экрана, стремящимися к мировой славе.       – Ни за что, – лицо Чуи скривилось, словно он действительно глотнул яду. – Я это ещё раз скажу. Ни за что.       – Скажу сразу, я был против,– неожиданно из глубины бара раздался тихий голос.       В нëм не было ни злости, ни угрозы, но все в комнате резко замолчали и посмотрели в ту сторону, откуда он доносился.       – Айсмен, – Чуя заметно насторожился. – Ты ведь обычно в празднествах не участвуешь.       У этого человека словно отсутствовали эмоции.       Даже в молодёжной группе его присутствие ощущалось странно. У него не было особой ауры или влияния, но тишина вокруг него будто поглощала все звуки подобно ночной тьме.       «Айсмен». Старше по званию только Пианиста; молчаливый и безэмоциональный человек. Одеваться он предпочитал в простую одежду, да и работа его была довольно типичной. Для мафии.       Убийство.       Работая, он не использовал способность или пистолет. У него всегда был при себе нож, но и его Айсмен не использовал по назначению. Его оружием могло стать всё, что под руку попадётся. Авторучка, стеклянная бутылка, шнур от светильника. Попадая к нему в руки, любой предмет становился страшнее пули.       А значит, убивать он мог где угодно, будь то пустыня, дворец или даже банковское хранилище.       На этом навыки Айсмена не заканчивались. Он умел обнаруживать любую способность, активированную поблизости. Это не было даром или особой техникой, скорее природным талантом. Следовательно, он мог мгновенно определить оптимальное время и место для устранения цели.       Его коэффициент убийств был выше, чем у рядового боевого одарëнного. Да и подчинëнные доверяли ему охотнее. Несмотря на то, что способности он не имел, ни Отдел по делам одарëнных, ни военная полиция не могли его вычислить. К нему просто невозможно было найти подход. Его жизнь была полностью придана тьме.       Многие в организации за глаза говорили, что он скорее всех сможет убить Чую.       – Не думал, что и ты явишься на праздник, Айсмен. Разве ты меня не ненавидишь? – Чуя провоцирующе рассмеялся. – В конце концов, мы с тобой как-то сошлись в славные деньки Агнцев. Слышал, после того, как ты не смог меня убить, твоя репутация упала ниже плинтуса.       – Я был против празднования. Но не потому, что я тебя ненавижу или затаил обиду. Просто я знал, что ты будешь зол, – в его тоне всë так же не ощущались эмоции. – Ни один из нас не думал, что за этот год ты погибнешь.       – Что?       – Мы подозревали, что ты взбунтуешься, – голос Айсмена был похож на треск льда. – Ты, как-никак, бывший лидер вражеской организации, Агнцев. Мы думали, что ты предашь мафию, убьëшь Босса, а потом объявишь всем нам войну. Пианист пригласил тебя в группу, чтобы предотвратить это.       Чуя взглянул на бесстрастного Пианиста. Тот опровергать заявление не спешил.       – Хм. Если это так, – Чуя окинул компанию взглядом. – Неудивительно, что вы все нянчились со мной, словно с младенцем. Я впечатлëн. Дали ребёнку погремушку, чтобы не разозлить. Так я и смог протянуть здесь целый год. Заслуживает чертовски хорошего праздника.       Чуя сжал бокал с шампанским в руке. Жидкость брызнула наружу. Айсмен и бровью не повёл.       – У нас были причины беспокоиться, – продолжал он. – Восемнадцатое июня, 15:18. Разозливший тебя оптовик получил травму, требующую трëхмесячного восстановления. И всё потому, что он задал тебе «специфический вопрос». Довольно глупый. Услышав его, ты столкнул того оптовика с балкона третьего этажа.       – Так и было? Совсем забыл, – взгляд Чуи стал резким. – Напомнишь его, если кишка не тонка?       Айсмен молчал, сохраняя лицо, которое, казалось, само по себе поглощало любые эмоции. Спустя пять секунд он, наконец, спросил:       – Откуда ты родом?       Чуя среагировал быстро. Он схватил Айсмена за воротник и яростно дëрнул.       Раздался резкий звук, видимо разошëлся шов на его рубашке.       – Ну и для чего эта рука? – Айсмен посмотрел на неë, всё ещё без эмоций.       – А сам как думаешь? – Чуя не ослабил хватки.       Сбоку раздался встревоженный голос Альбатроса:       – Эй, эй, не перегибай палку, – он схватил Чую за руку. – Не кипятись ты так из-за какого-то вопроса. Это на тебя не похоже.       – Не тебе решать, что на меня похоже. Убью. – Чуя быстро отбросил кисть Альбатроса. Тот сделал шаг назад.       Нога Чуи, угрожающая двинуться вперëд, внезапно остановилась.       В висок ему упëрся бильярдный кий. Горизонтально, как будто это был кончик острия клинка.       – Эй... Ну и для чего эта палка? – бесстрастно спросил Чуя, не двигаясь.       – А сам как думаешь? – Айсмен держал кий в руках.       Чуя отвëл его от виска и резко ударил лбом.       Кий раскололся на множество маленьких частей.       Бесчисленные деревянные щепки разлетелись по комнате. Большинство из них нацелились на Айсмена. Зазубренные осколки рассекли кожу между его бровями, из уголка глаза потекла кровь. Но Айсмен будто и не заметил этого.       – Прекратите немедленно, – это был самый холодный голос, что они слышали до сих пор.       Чуя моргнуть не успел, как Пианист уже оказался позади него. Из поднятого рукава вырвались прозрачные фортепианные струны, уже обхватывающие горло Чуи, словно дорогое ожерелье.       – Чуя, – в голосе Пианиста слышались стальные нотки. – Не используй способность против своих. Первое правило группы. Ты что, забыл?       Хоть они и назывались фортепианными струнами, но не использовались для инструментов и совсем не были мягкими. Такими можно было поднимать железные балки и бетонные блоки.       Под рукавами Пианиста были спрятаны наматывающие устройства. После их активации струны становятся самой лёгкой в мире гильотиной, мгновенно отсекающей головы. Даже если Чуя использовал бы гравитационные манипуляции, чтобы изменить вес струн, он не смог бы контролировать скорость их намотки назад, а, следовательно, и ампутацию.       – Я знаю причину твоей злости, – сказал Пианист. – Ты, пока что, заметно уступаешь Дазаю. Тебе нужно стать исполнителем быстрее него. Причиной твоего вступления в мафию стали документы, доступные лишь Исполнительному комитету и Боссу. В них описана вся твоя жизнь.       Выражение лица Чуи изменилось.       – Откуда ты?..       – Но ты знаешь, что продвигаешься слишком медленно, и для достижения цели тебе понадобится не менее пяти лет.       Между бровями Чуи пролегли глубокие морщины. Он стиснул челюсть.       – Не смей ничего больше говорить.       – Нет, я скажу, – холодно улыбнулся Пианист. – Босс сдал тебя с потрохами.       – Что? – сердито спросил Чуя.       – Он отдал мне приказ. Присматривать за тобой всë это время. Следить, чтобы ты не откопал какой-нибудь новой информации или не попытался залезть в сверхсекретные документы обходными путями.       – Присматривать... За мной?..       Пианист кивнул.       – Это очевидная мера. Кто знает, отвернëшься ли ты от Босса, когда получишь то, что тебе нужно. В конце концов, ты бывший член вражеской организации. Мне и мотивы твои объяснили. Шокирующее открытие, я бы сказал.       – Остановись... – подавленно простонал Чуя.       – «Арахабаки». Также известный как «Прототип № 258». Это ты. У тебя есть подозрения, что ты являешься искусственным созданием, а не настоящим человеком. Одной из причин ты считаешь отсутствие у себя сновидений.       Чуя издал неописуемый рёв.       Всë произошло в мгновение ока. Рука Чуи раскрылась, словно челюсть змеи, схватив Пианиста, и расколола наматывающее устройство внутри его рукава. Другой рукой Чуя поднял обломок кия, ткнув его остриëм Пианисту в горло.       Никто вокруг не уступил ему в скорости.       Липпман вытащил из-за пазухи автомат и направил его на Чую. Нож кукри Альбатроса остановился прямо у его шеи. Док вытащил шприц и приставил его кончик к виску. Айсмен поднял разбитый бокал с шампанским, чтобы поднести зазубренный край к глазу Чуи.       Воцарилась тишина.       Никто не двинулся с места, казалось, они даже не дышали. Все замерли, словно запечатлëнные на фотоснимке. Лишь пылинки, сверкающие в утренних лучах, медленно оседали на пол.       Любой из них мог одним движением лишить человека жизни. Но никто не двигался.       – Вперëд, сделайте это, – голос Чуи дрожал, как натянутая тетива лука. – Любой из вас может начать.       – Ну, могли бы, конечно, но давай лучше закончим наше представление, – спокойно сказал Пианист.       – Чего?       – Разве я не говорил, что у нас есть подарок на годовщину? – он достал что-то из нагрудного кармана. – Вот он.       Чуя осторожно перевёл взгляд. А потом... Замер.       – Что?..       Больше он ничего не сказал, всё вокруг будто замерло. Его дыхание, даже сердцебиение, казалось, остановились.       Рука Чуи ослабла. Обломок, который он держал, упал на пол, издав сухой стук.       Словно полностью забыв о своём положении, Чуя неуверенно потянулся к подарку.       Это была одна-единственная фотография.       – Ценная вещица, скажи? Достать было нелегко.       Чуя приблизил снимок к лицу, словно зачарованный им. Он уже не слышал голоса Пианиста. Остальные убрали оружие, тихо посмеиваясь. На это Чуя тоже не обратил внимания.       – В следующий раз, когда кто-нибудь задаст тебе такой глупый вопрос, покажи ему это.       На фото был пятилетний Чуя.       Он и некий мужчина в традиционной одежде застыли в гавани на фоне океана. Стоя лицом к фотографу, они держались за руки. Мужчина улыбался, щуря глаза от яркого утреннего солнца. Маленький Чуя рассеянно смотрел в камеру, не совсем понимая, что происходит.       – Этот снимок был сделан в старой фермерской деревне в западном регионе, – сказал Пианист. – Сейчас она заброшена, и в округе никто не живëт. Но Док отправился в соседнюю деревушку и заглянул в медицинские записи, хранящиеся там. Док?       – Хе-хе... Люди могут лгать, но медицинские журналы – никогда, – Док болезненно хихикнул и достал какие-то бумаги. – Записи обязаны были сохраниться... И пролить на всë свет... Хе-хе...       Сбитый с толку, Чуя уставился на Дока и документы, которые тот протягивал.       – Эй-эй, не бери всë на себя, Док! – Альбатрос протянул Чуе ещë одну пачку бумаг. – Если бы не я, ты бы ни одной карты в глаза не увидел. Медкорпорации хранят все записи частных клиник. Я просмотрел номера – их больше, чем песчинок на побережье – и нашел всё, что нужно было! А потом подкупил одну из тех подозрительных компаний по хранению документов, умолял их как чокнутый, и вот результат!       – Но какими бы талантливыми не были детективы, они не справятся без зацепок, – мягко улыбнулся Липпман и протянул ещё одну пачку документов. – Я попросил одну свою приятельницу проверить правительственные источники, связанные с военными. Конечно, материалы, имеющие отношение к текущим исследованиям, совершенно секретны и были уничтожены сразу после войны. Но мы выяснили, что существует воинская часть, занимающаяся нелегальным донорством тел для экспериментов над людьми. Так мы и напали на след. Получается, я вложился больше всех.       Чуя, по-видимому, начиная понимать ход разговора, осторожно перевëл взгляд на последнего человека.       На Айсмена.       – Я ничего особенного не сделал, – он протянул Чуе последнюю стопку бумаг. – Всего-то выведал информацию о твоих родителях, генеалогическом древе, нашëл адрес школы, в которую ты ходил, с табелями успеваемости и фотографиями класса, ну и свидетельство о рождении из правительственной конторы. Пианист сказал: «Не сообщай Боссу о расследовании», так что я не мог пойти к нашим информаторам и в итоге совершил восемь взломов.       – В-восемь? – взгляд Чуи был полон недоверия, но бумаги он всё же забрал. Айсмен кивнул и впервые за день слегка улыбнулся.       Мало кто знал, каким он был вне работы. Но освобождаясь от дел, Айсмен становился спокойным, добродушным человеком, любившим кофе и пластинки. Людей, видевших его таким, можно пересчитать по пальцам одной руки. И сейчас Чуя разглядывал каждого из них по порядку. Они улыбались: Пианист, Альбатрос, Док, Липпман, Айсмен.       Элитный отряд Портовой мафии.       – Но почему? – Чуя бросил взгляд на фотографию. – Вы же... Вы пошли против Босса.       С точки зрения Мори, секретные записи о рождении Чуи – колодки, приковывающие его к организации. Пока они существуют, Чуя не может предать мафию.       Пианист пожал плечами с кривой улыбкой на лице.       – Мне велели следить за тобой, чтобы ты сам ничего не разнюхал. Но приказа что-то скрывать я не припомню.       Чуя тщательно изучал его взглядом, пытаясь понять истинные намерения.       – И всё же, почему? – выражение лица Чуи на мгновение сменилось на беспокойное. – Почему вы все так старались ради меня?       – Ну, – Пианист выглядел удивлëнным. – Я же сказал, сегодня твоя годовщина.       – Но...       – Это не так уж и важно, – Липпман оглянулся на остальных, казалось, больше озадаченный отношением Чуи. – Хм, если бы я мог выразить это словами...       Затем он немного расслабился и сказал:       – Потому что ты наш друг. Разве не так было в Агнцах?       Не так.       Расстроенное выражение лица Чуи подтверждало это.       В Агнцах все зависели от Чуи. Обратное никогда не случалось.       – Ты можешь воспринять всë неправильно, Чуя-сан, – Липпман развел руками и изобразил приятную улыбку. – Но это не совсем подарок. Это «флаг». Древние римляне поднимали флаги перед сражениями, только чтобы сказать: «Мы здесь, и мы едины с теми, кто избран». Всякий раз, когда один из нас сталкивается с опасностью, ты будешь вспоминать этот флаг. И мы соберëмся под ним... Мы возлагаем на тебя большие надежды.       Он слегка наклонил голову.       – Хе-хе... Вот это речь! От Липпмана меньшего можно было и не ожидать: число женщин, которых он одурачил этим языком, неисчислимо... – как бы про себя сказал Док.       – Не совсем понимаю, о чëм ты, – Липпман беззаботно улыбнулся. – Кстати, наша молодëжная группа официально называется «Флаги». Я вывел метафору из этого. Хотя единственный, кто им пользуется – это её основатель, Пианист.       – «Флаги»? – Альбатрос вытянул шею. – Впервые слышу.       – Эй, ты уже его забыл? Думаю, ты тут один такой. Верно же, ребята? – Пианист обернулся ко всем присутствующим, но ни один из них не изменился в лице. – Погодите, серьëзно, никто не помнит? Мы пользуемся им уже три месяца!       Компания демонстративно отвернулась.       Чуя напряжëнно смотрел на фотографию. Как будто она сама, а не еë содержимое, имела ответы на все вопросы.       – Чуя, с первой годовщиной в мафии, – сказали они вместе.       На мгновение – всего на мгновение – лицо Чуи стало похожим на лицо ребëнка, не знающего, что делать.       Он посмотрел на всех, потом на документы, на себя на фотографии.       – Всë в порядке?       Услышав вопрос, Чуя отступил ещë дальше.       – Ч...       Он сделал усилие, чтобы исказить лицо в гневном выражении, и открыл рот в попытке что-то выкрикнуть, но так и не подобрал слов.       Все растерянно уставились на Чую. Тот поспешно повернулся спиной к группе и крикнул в сторону выхода:       – Ха, я всë понял! – эти слова прозвучали излишне громко. – Вы решили устроить сюрприз, чтобы заставить меня плакать, извиняться или ещё чего!       – А? Ох, не то чтобы...       – Но я на такое никогда не куплюсь! Никогда, слышите? – Чуя поспешно направился к двери, все ещё отвернувшись от группы. – Я иду домой! Не смейте следовать за мной! И в лицо не смотрите!       Пианист, вздрогнув, оглянулся на остальных.       – Ах, вот оно что. Раз уж ты собрался уходить, так тому и быть. Сейчас мы рассчитывали провести соревнования по бильярду... Видимо, придётся нам обойтись без тебя.       – Что, без виновника торжества? – Липпман поднял брови.       – Выбора нет. К счастью, у нас много алкоголя. Давайте же немного поиграем, не думая о работе. Кстати, у нас есть приз за первое место.       – О, как чудесно!       – Хей, Чуя. Что ж, ладненько. Счастливо добраться! – Альбатрос помахал рукой в сторону двери.       – Делайте, что хотите! – Чуя пинком распахнул дверь и вышел из бара.       – Хм, – группа переглянулась и уставилась на дверь, не говоря ни слова.       Десять, двадцать секунд прошло в молчании. Никто не говорил и даже не шевелился.       Тридцать, сорок — примерно в это время дверь с тихим скрипом открылась.       – Ай, к чëрту. Объясняйте правила. Я заберу этот грёбаный приз!       В дверях стоял Чуя с выражением одновременно сожаления и гнева.       – Тогда давайте начнëм, – Пианист улыбнулся.       После этого... Место приняло вид совершенно нормального бильярдного бара.       Звуки ударов кия, шаги, аплодисменты, ругань, стоны, звон бокалов, грохот падающих мячей, смех молодых людей. Сцена, которую можно увидеть в любой точке мира.       Если бы все они объединили свои капиталы, то смогли бы купить целые районы города. Но всё это полностью игнорировалось. Разговоры стали совершенно обычными.       – Кто был последним в предыдущей партии?       – Надо бы нам об этом поговорить.       – Алкоголя маловато.       – Ха-ха-ха, никто не мешает тебе напиться и проиграть!       – Я облажался. Смог загнать всего в три раза больше шаров, чем ты.       – Ты серьёзно решил сказать об этом так?       Внутри было шумно. Кто-то включил музыкальный автомат. На заднем плане играла старинная музыка духовых инструментов, смешиваясь с ударами бильярдных шаров, звоном бокалов шампанского и болтовней.       Подобное встречается на каждом углу. Любой желающий может без усилий понаблюдать за этим, но стоит только упустить момент, и всё исчезнет без следа. Время похоже на перляж в бокале шампанского.       И вот он, тот самый момент.       – Хе-хе-хе... Этим я определю свою победу.       – Кстати, я видел, как ты гулял по гавани с блондинкой. Она твоя новая напарница?       – Ах, да?.. Ой.       – О-о-о, это должно быть больно.       – Что это, ребята, вы так хотите мне проиграть?       – Смотри-ка, шар в опасном положении, не отдавай его Чуе! Наш Напыщенный Принц снова искушает судьбу!       – Кого ты к чертям собачим назвал Напыщенным Принцем?!       – Да без разницы, давайте уже! Следующий, прошу!       И... Шар ударился о другой. Точное попадание.       Второй мяч ударил следующий. Попадание изменило его вектор и запустило цепную реакцию. Разноцветные шары вырисовывали на столе сложный узор.       – Ого...       Кто-то сглотнул. Девятый по счёту шар устремился к центральной лузе. Медленно, словно глубокий вдох, шар закатился внутрь.       На мгновение воцарилась тишина, а затем раздались аплодисменты.       – У-у-у!       – Что это было? Лучше, чем на профессиональных матчах!       – Какой красивый ход.       – Не повезло, Чуя, видимо, белая полоса у тебя закончилась.       – Да здравствует новый король!        – А кто вообще ударил?       И тут произошло нечто странное.       Все удивлëнно уставились на того, кто совершил удар.       До сих пор в помещении находилось шесть человек. Но теперь их было семь.       – Я откажусь от приза, – сказал седьмой.       Обладателем голоса был молодой человек в синем костюме, высокого роста, с короткими чёрными волосами и красновато-карими глазами. Он выглядел хорошо организованным, но чересчур серьёзным. Мужчина поднял кий, словно королевский жезл.       – Хотя, приз не помешал бы. Основы руководства по расследованию говорят, что для того, чтобы получить информацию от людей, необходимо сначала войти в контакт и сблизиться с ними. И согласно плану, игра в бильярд улучшила наши отношения. Теперь мы можем перейти к миссии, – голос молодого человека был ровным, а глаза – абсолютно серьезными. На этом товарищеская игра в бильярд закончилась.       Нож Кукри полетел в голову мужчины, издав звук, который, казалось, прожëг пространство между ними.       – Ого, – молодой человек повернул голову, чтобы уклониться от летящего в его сторону ножа. Однако редкие пряди его волос не смогли вырваться из-под лезвия и были срезаны.       Нож был брошен Альбатросом. Как только человек избежал нападения, Альбатрос пригнулся, сохраняя спокойное выражение лица.       За его спиной появился Айсмен с кием в руке. Всё его тело изогнулось, словно пружина, он замахнулся кием вперёд, атака имитировала выстрел пули из снайперской винтовки.       Молодой человек в синем костюме легко увернулся. Айсмен последовал за ним, постепенно толкая кий вперëд. Кий должен был пройти мимо его носа, зацепиться за волосы, обрамляющие голову, и ударить точно в ухо, но Айсмен не смог попасть прямо. Он промахнулся всего на несколько миллиметров.       – Неплохо.       – Ха-ха, интересненько! Ты настолько хочешь умереть, что посмел войти без стука! Придётся нам исполнить твоё желание!       – Несмотря на то, что мы разыгрываем дружескую драку, атаки объекта усиливаются. Это нелогично. Интересно, что послужило причиной подобных действий?       Псы мафии не стали ждать, пока он договорит. Пианист уже пытался обмотать молодого человека струнами, воспользовавшись его замешательством от атаки кием. Тонкая блестящая нить, раскручиваясь, выскользнула из рукава Пианиста.       – Может, продолжим нашу беседу с твоей оторванной головой?       Струна мягко опустилась на плечи молодого человека. Она была почти невидима невооружëнным глазом, и лишь небольшой отблеск извещал о её наличии.       Пианист резко дёрнул запястьем, возвращая струну назад, и плотно обвил шею своей жертвы. Пусть Чуя и сломал один из его намоточных механизмов, в рукавах Пианиста всегда хранились струнные пистолеты. Как только они будут активированы, даже сверхчеловеческая сила не сможет помешать ему отрубить врагу голову.       Молодой человек тут же вставил кий между струной и своей шеей. Однако та имела специальный разрез и сломала кий со звуком, подобным хрусту леденца.       Струна плотно затянулась вокруг шеи молодого человека. При этом безжалостная сталь должна была разрезать его шею, словно...       Но этого не случилось.       – Что…       Он не стал уклоняться, даже не попытался скинуть струну с шеи.       В этом не было необходимости. Фортепианная струна просто соскользнула с его кожи.       Впившись в кожу, устройство издало жужжащий звук, но больше ничего не произошло. На нем не было ни единой царапины.       – Обнаружена нагрузка внешней оболочки. – сказал мужчина. – Принятие необходимых мер самообороны в соответствии с ситуацией.       Мужчина вдруг повернулся боком. Без всякой подготовки он развернулся, будто колесо. Его кожаные ботинки рисовали в воздухе круги. Пистолет Пианиста не выдержал быстроты его движений, и струна оторвалась от аппарата. Обрывки трепетали в воздухе.       – Ох, неплохо, – сказал Пианист, отступая назад. – Ты одарëнный со способностью боевого типа? Явился в логово мафии в одиночку.       Все быстро отдалились.       Обычные правила боя не действуют, когда сражаешься против одарëнного. Способности зачастую вызывают непредсказуемые катастрофы, в отличие от ножей или пистолетов. Всего одна ошибка может привести к немедленной смерти.       Отдалившись, молодые люди приняли специальный боевой строй против одарëнных.       – О нет, вы не подумайте, эта машина совершенно не опасна, – сказал мужчина, вынимая чёрный жетон из нагрудного кармана своего синего костюма. – Меня зовут Адáм. Как видите, я детектив Европола.       Атмосфера в помещении изменилась.       – Легавый, значит? – Пианист блеснул хитрой улыбкой. – Вот оно как. Что ж, Адам-сан, выходит, действительно произошло недоразумение. Вы глубоко ошибаетесь, если думаете, что полиции позволено присоединиться к нашей партии и уйти живыми! Липпман!       – Понял.       Липпман достал из-за пазухи два автомата и дал залп. Скорость выстрелов достигала десяти пуль в секунду.       Молодой человек в синем костюме, назвавшийся Адамом, поднял руку, в попытке защититься. Девятимиллиметровые пули ударили по тыльной стороне его ладоней и отскочили в разные стороны.       – Обнаружено повреждение! Ещё шестьдесят три процента и оно станет опасным! – крикнул Адам. – Возможно, вы нанесли непоправимый ущерб международному полицейскому следователю!       – Как я и думал, ты обладаешь способностью, идущей вразрез с законами физики, – Пианист холодно посмотрел на Адама. – Липпман, свяжи его. Мы переходим к сдерживающей тактике.       – Подожди, – резко заговорил Айсмен – У меня нет ощущения, словно что-то ползëт у меня под кожей. Это означает...       Впервые за этот день на лице Айсмена отразился шок.       – Этот парень не одарëнный!       – Что?       Все выглядели весьма удивлëнными.       Это было невозможно. Обычный человек не смог бы разорвать стальные фортепианные струны и остановить девятимиллиметровую пулю голыми руками. Это выше человеческих сил. Гравитация взбунтовалась бы, столкнув Солнце с Луной, охотнее, чем это бы произошло. Но интуиция Айсмена никогда не подводила.       Когда люди сталкиваются с двумя совершенно противоречивыми ситуациями, им становится трудно поддерживать свои боевые силы. Вполне возможно, что обычные люди запаникуют или убегут. Но они не были обычными людьми.       – Интересно, – Пианист рассмеялся. – Что ж, чем скорее закончим, тем лучше! Если победим, будем на слуху у всего города как минимум всю следующую неделю! Можете использовать свои способности!       – Свои тайные способности, хах... Ладно.       – Ха-ха! Ну поехали!       – Хе-хе... Порежем его на кусочки.       Бесчисленные вспышки света в виде сжатых кулаков осветили бар. Они не имели ни тепла, ни веса, окружая Адама, словно звëзды.       Вдруг его тело рухнуло на землю.       – О?       Кожаные ботинки Адама утопали в твëрдом полу, словно он ступил в зыбучие пески. Половица со скрипом рассыпалась и поглотила его обувь. Когда он попытался поднять ногу, это, в свою очередь, заставило другую опуститься ещё ниже. Не раздумывая, он схватился за пол, но и это оказалось бесполезным.       – Это…       Адам изогнулся всем телом и попытался ухватиться за ножки бильярдного стола.       Нечто начало расти из тыльной стороны его ладони.       Маленькие чешуйки покрывали его кожу, вытянутая шея была похожа на птичью, рот – полон плотно сжатых клыков.       Это был динозавр.       Миниатюрный динозавр рос из его руки, словно какое-то растение.       – В модуле знаний нет соответствующей информации, – Адам наклонил голову.       Динозавр взвизгнул и наклонился, пытаясь укусить Адама за шею.       Тот тряхнул головой, чтобы избежать удара, но из-за этого потерял равновесие и ещё глубже погрузился в пол.       – Следующий, – сказал кто-то.       Внезапно с потолка сорвались тонкие нити. Они обвились вокруг Адама и быстро потянули его вверх. Тело ударилось о потолок, вокруг него клубилась льняная пыль.       Обломки дерева посыпались на пол, и в тот же миг он застонал, нити исчезли.       Адам рухнул на землю под действием силы тяжести и снова был поглощëн этим песчаным адом.       – Модуль боевой оценки не может распознать ситуацию.       Шея Адама снова была обвита фортепианными струнами.       – Вы совершили большую ошибку, пытаясь бросить вызов всем шестерым в одиночку, господин полицейский, – с жестокой улыбкой произнëс Пианист, держа в руке запасной пистолет для фортепианной проволоки. – Даже чемпион мира не продержится и десяти секунд после того, как будет атакован всеми нашими способностями сразу. Это будет твоим подарком на годовщину. Вперëд, уничтожь его руки и ноги, Чуя.       – Чуя? – выражение лица Адама изменилось, как только он услышал это имя. – Значит, это всë-таки были вы.       Остальное случилось в одно мгновение.       Адам намеренно упëрся правой рукой в пол. Динозавр издал крик и исчез.       Адам пнул левой ногой один из ближайших бильярдных столов, отчего кий, лежавший сверху, упал на землю рядом с его ногами. Используя пальцы ног, Адам подбросил кий в воздух. Всё это он провернул не оборачиваясь.       Кий завертелся в воздухе. Адам потянулся за спину, чтобы схватить его, и несколько раз крутанул, прежде чем упереть в песчаный пол.       Эти действия успешно вытащили его из песчаной дыры.       – Ах ты, чëртов акробат! – крикнул Альбатрос.       – Не позволяйте ему двигаться! – приказал Пианист.       Липпман выстрелил из двух своих автоматов.       Адам изогнулся в воздухе, чтобы избежать выстрелов. Все они едва разминулись с его телом. Он с лёгкостью пролетел сквозь лабиринт смерти, созданный дождём пуль.       А потом он приземлился.       Прямо перед Чуей.       Пол вокруг него ещë не превратился в пески.       Адам поднял кий.       – Чуя! – крикнул кто-то.       И кий...       Был брошен на землю.       – Чуя-сан, – Адам встал на одно колено, опустил голову и почтительно поклонился, словно перед ним был знатный человек. – Я прибыл, чтобы защитить вас.       – А?..       Чуя выглядел озадаченным. Он недоверчиво уставился на покорного европейца.       – Эта машина – первый автономный разумный компьютер, изготовленный доктором Уолстонкрафт, талантливым инженером, Адам Франкенштейн. Моя задача – арестовать убийцу, который нацелился на вас... Его зовут Верлен. Поль Верлен.       – Верлен?– услышав это, Чуя побледнел. – Откуда, чëрт возьми, ты узнал эту фамилию?       – Ты знаешь его, Чуя?       – Он сказал «убийцу»?       – Этот парень действительно компьютер?       Молодые люди загудели от любопытства.       Адам встал и заговорил с серьëзным видом:       – Чуя-сан, вы не сможете справиться с Верленом в одиночку. Вот почему была послана эта машина. Он не просто убийца. Он – король всех убийц. Король Убийц Поль Верлен – ваш старший брат.

***

      В воздухе танцевали разноцветные шары. Красный, оранжевый, тëмно-зелëный. Яркие цвета захватывали взгляд, вырисовывая дуги в воздухе, подпрыгивая на разные высоты и возвращаясь обратно.       – Ëбушки-воробушки... – ошеломлëнно сказал Альбатрос.       Адам подбрасывал бильярдные шары и снова ловил их, будто они были легче пушинки. Девять различных сфер танцевали, словно живые, рисуя в воздухе сложные фигуры.       – Он действительно похож на уличного артиста.       – Кстати, – начал Адам с серьëзным лицом, не прекращая жонглировать. – Числа на двух противоположных шарах являются простыми относительно друг друга, то есть не имеют общего простого множителя.       Пианист скрестил руки на груди и задумчиво прищурился, разглядывая числа на бильярдных шарах.       – Хм... Пять и восемь, дальше, смотри-ка, четыре и девять... Да, похоже, ты прав.       – А? Простые... Чë это?       – Ради Бога, Альбатрос, изучи цифры хоть немного лучше. Если хочешь подняться по карьерной лестнице, тебе придётся это знать, – раздражëнно сказал Пианист.       В баре на бильярдных столах, окружавших Адама, сидели шестеро молодых людей. Они с восхищением наблюдали, как он проделывал разные трюки.       – Акробатика – твоя сильная сторона?       – Это всего лишь простой физический расчёт, – бесстрастно заявил Адам. – Гравитационное ускорение, сопротивление воздуха, момент вращения, сила Кориолиса. Я моделирую физические величины, действующие на все формы материи, и использую их для предсказания поведения шаров. Такие вычисления гораздо лучше подходят для компьютера, чем для человеческого мозга.       – Вау... Удивительно, – Альбатрос вздохнул. – Я вообще ничего не понял. Ты понял?       – Да, – Айсмен кивнул.       – А ты, Липпман?       – Ты здесь единственный, кто не понял, – ответил Липпманн, продолжая смотреть вперëд.       – Ну а теперь финал.       Адам вслепую бросил биток через плечо на бильярдный стол. Все девять шаров были аккуратно загнаны в лузы.       Тишина.       – Та-да! – Адам широко раскинул руки и вдруг громко закричал. Все в испуге подскочили.       Адам обвëл их взглядом, оглянулся на бильярдный стол, где лежали шары, и покачал головой.       – О? Никаких аплодисментов? Это отличается от информации внешнего хранилища.       – М-да. Похоже, он действительно не может вести себя по-человечески, – сказал Айсмен, его лицо не выражало никаких эмоций.       – Хе-хе... Одарëнные технологии европейцев даже лучше, чем говорят слухи... – на лице Дока появилась мрачная улыбка. – Я хочу использовать эту технологию на своих пациентах... Хе-хе-хе...       – Гм, позвольте мне официально представиться, – Адам повернулся к Чуе и остальным и поклонился. – Эту машину зовут Адам. Я ИИ-следователь, тайно прибыл в эту страну в рамках расследования. Мои любимые продукты – жёлуди и семена газонной травы. Мне не нравятся металлодетекторы на контрольно-пропускных пунктах аэропортов. Моя мечта – создать детективное агентство, состоящее только из наделённых следственными полномочиями машин и охраняющее жизни людей.       – Детективное агентство, состоящее только из машин? Зачем?       – Это, конечно, потому, что мы, совершенные машины, превосходим вас, иррациональных и нелогичных людей.       – Разговор только что принял пугающий оборот...       – Ну, мы убедились, что ты машина, – сказал Пианист. – Но положение дел это не меняет. Независимо от того, человек ты или нет, мафия не сотрудничает с полицией. Ты видел часть наших способностей. Так какой резон тебе не сообщать эту информацию властям, особенно если она поставит мафию в невыгодное положение?       – Пожалуйста, не волнуйтесь об этом, – с улыбкой заявил Адам. – Миссия этой машины состоит только в том, чтобы арестовать Верлена. Я не обязан ничего сообщать о секретах мафии. Строго говоря, я не могу сообщить об этом. Так уж написана моя программа.       – Почему так?       – Я вам потом всë объясню, – сказал улыбающийся Адам.       – Он лжëт, – твëрдо сказал Чуя.       Все обернулись к нему.       – Что? – Чуя оглянулся. – Меня не волнует, сохранит ли этот игрушечный робот наши секреты. Ложь в другом. Король Убийц Верлен? Старший брат? Шутишь, что ли? Во-первых, Верлен ни в коем случае не нацелился бы на меня.       – Почему ты так уверен? – Пианист посмотрел на Чую.       – А... Это потому, что... – Чуя говорил с отсутствующим взглядом, как будто видел прошлое, известное только ему. – Поль Верлен уже мёртв.       – Что?       Немного поколебавшись, он начал свой рассказ.       Это случилось ровно год назад во время Инцидента Арахабаки. Истина в этом случае заключалась в эффектном восстании, когда один из четырёх исполнителей фальсифицировал Бога.       Настоящей причиной Инцидента послужили события девятилетней давности, последние годы Великой войны.       Бывшие силы национальной обороны тайно изучали искусственную форму жизни способности под названием «Арахабаки». Два шпиона из одной европейской страны были посланы, чтобы украсть это сверхсекретное исследование. Имена этих двух блестящих шпионов были Артюр Рембо и Поль Верлен. Арахабаки был похищен без происшествий руками этих талантливых одарëнных, и они вдвоём сбежали с военной базы.       Но вскоре после их побега возникла проблема. Поль Верлен предал свою страну.       Он напал на своего напарника Рембо и попытался похитить Арахабаки. А потом началась битва. Эти двое были первоклассными одарëнными, поэтому свет их битвы опалил ночное небо и потряс весь регион громовым рёвом.       Сражение завершилось быстро. Рембо победил. Но в обмен на свою победу он заплатил две большие цены.       Во-первых, он собственными руками убил своего самого доверенного партнëра и близкого друга, Верлена. Во-вторых, во время боя он выдал своё местоположение военному подразделению преследования.       Рембо, ослабевший после смертельной схватки с Верленом, был окружëн. Он вынужден был прибегнуть к последнему средству и попытался использовать украденного Арахабаки.       Это и была его способность. Использовать дар другого человека как дополнение к своему. Но в тот момент, и только в тот, его трансцендентальная сила дала полностью обратный эффект. Печать Арахабаки была снята. Божественного зверя, что вышел за пределы человеческого понимания, помещëнного под надëжную печать военными, чтобы остановить проявление его истинной силы. В результате Рембо не смог использовать Арахабаки как свою способность и вместо этого снял печать. И поскольку он снял печать, Зверь показал свою истинную форму, неся разрушительное чёрное пламя, пока не истощил себя. Военные, исследовательские лаборатории, окружающие земли – всё сгорело дотла. Не осталось ничего. Лишь огромный овраг.       Рембо удалось избежать мгновенной смерти благодаря своей способности, но в обмен на это он потерял почти все свои воспоминания и оставшуюся силу.       Некоторое время он бродил по окрестностям, пока его не подобрала мафия, затем провел следующие восемь лет, восстанавливая утраченные воспоминания, и в процессе формирования пути своей судьбы.       Чтобы полностью вернуть свои воспоминания, он вынашивал план по выманиванию и захвату настоящего Арахабаки – Чуи. Именно это год назад и стало причиной Инцидента Арахабаки.       Рембо тогда сражался с Чуей, но проиграл и погиб.       – А?! – закричал Альбатрос в смятении. – Погоди, погоди, погоди! Ты говоришь об Инциденте Прошлого Босса? Я слышал, что виновником был Рандо-аники. Тогда он...       – Да, – кивнул Чуя. – Изначально он был европейским шпионом. Инцидент был лишь уловкой, чтобы выманить Арахабаки.       – Вот оно как. — Альбатрос кивнул. – Мне это сразу показалось странным. Почему Рандо вдруг предал нас? Это не имело смысла.       – Я убил его, – Чуя посмотрел на свою руку. – Перед смертью он рассказал мне историю о своём напарнике. Он не стал бы лгать в подобной ситуации. Верлен мëртв... Так кто же сказал тебе такой бред? – Чуя посмотрел на Адама.       – Нет, – возразил тот без малейшего намёка на волнение и покачал головой. – Он жив.       – Ты можешь это доказать? – Пианист наклонился вперёд с весёлым выражением на лице.       – Могу, конечно. Однако это противоречит приказу о конфиденциальности, – сказал Адам с чрезмерно серьёзным видом. – Только Чуя-сан, представляющий интерес в этом деле, имеет право знать.       Чуя окинул взглядом молодëжную группу.       – Эти ребята тоже вовлечены.       – Мы не возражаем, – Пианист пожал плечами. – Это вопрос по поводу твоего рождения. Послушай, что он скажет.       На мгновение на лице Чуи отразилась задумчивость, он постучал указательным пальцем по губам.       – Ладно, – сказал он, направляясь к выходу из бара.       Чуя подошёл к двери бара и схватился за ручку... Правда, он не вышел наружу. Он просто закрыл дверь, не сказав ни слова.       Все выглядели удивлëнными.       – Ты прав, это моë дело, – сказал Чуя, стоя перед дверью. – Но если бы я был на их месте, то вероятно, не смог бы сохранить спокойствие. Это свело бы меня с ума. Они думают о том же. Я не уйду отсюда. Так говори. Иначе я не буду помогать тебе в расследовании.       Все посмотрели на Чую в новом свете.       – Эй, ты слышал? – сказал Пианист.       – Точно. – Айсмен кивнул.       – Жаль камеры под рукой не было. – Липпман слегка улыбнулся.       – В конце концов, я бы послушал.       – А-а-ах, как же жа-а-а-аль... Не открывается... Похоже, Чуя не сможет уйти... – Альбатрос незаметно развернулся, направляясь к двери, осторожно положив руку на ручку.       – Я услышал ваше мнение по этому поводу, Чуя-сан, – Адам кивнул, глядя на него. – У вас есть склонность принимать решения, помня о связи со своими друзьями. Думаю, это то, что вы, люди, называете «мыслить сердцем». Ничего не поделаешь. Я подумываю отказаться от попыток убедить вас и пойти другим путём...       Из руки Адама вырвалась проволока.       Тяжëлые провода появились из локтей Адама и обвились вокруг Чуи, ограничивая движение верхней части тела. Проволока вернулась назад, а Чуя теперь стоял прямо, как палка.       – А?       Чуя был полностью обездвижен, и примерно в то же время, как он произнес эти слова, Адам поднял его и взял под мышку. Крепко ухватив Чую, он выскочил из бара.       – Мой приоритет – миссия. Другими словами... – Адам замолчал и на секунду задумался, прежде чем продолжить. – Другими словами, я тот, кто «мыслит сердцем». Итак, я займу вас на следующие тридцать минут.       С этими словами он улетел в жилой район, неся Чую, словно багаж.       Адам игнорировал дороги, прыгая и приземляясь на крыши домов. Затем он бросился вверх по стенам трёхэтажного жилого комплекса, прежде чем перепрыгнуть с дома на дом и покинуть район.       Позади остались лишь растерянные лица пяти мафиози.       – Эй, эй, – Альбатрос выглянул на улицу. – Это вообще нормальный ход поршней?       – Ну и что будем делать? – спросил Липпман. – Чую-сан только что похитили прямо у нас на глазах. Разве это не принесёт проблемы?       – Да, определëнно, – вопреки словам, выражение лица Пианиста было весёлым. – Мы подождём здесь тридцать минут, и если они не вернутся, пошлëм поисковую группу. А пока давайте выпьем.       – Как скажешь... – Липпман неохотно кивнул. – Меня, вот, одно волнует... Действительно ли талантливому инженеру по силам создать настолько разумную машину? Как думаешь, Док?       Док выдержал паузу и откинул голову назад со своим обычным болезненным выражением лица.       – Вот бы и меня так понесли...       – А?..

***

      Адам летел по небу Йокогамы.       Спрыгивая со зданий, используя светофоры как подмостки и пересекая улицы, словно ступеньки. Те, кто замечали его снизу, начинали кричать.       Когда он прыгнул на столб с козырька автобусной остановки, Чуя заговорил.       – Отпусти меня!       Как только он сказал это, Адам сменил направление. Он остановился на середине прыжка и упал прямо вниз.       – У-у-у?!       Они опустились на пустырь, подняв облако пыли.       Чуя встал, вздохнул, а затем задержал дыхание. Он использовал свою способность увеличивать гравитацию на тяжёлых путах, позволяя им постепенно сползти вниз, пока они, наконец, не потеряли хватку и не упали на землю.       – Я так много хочу тебе сказать! – Чуя вышел из кучи удерживающих проводов. – Во-первых, не смей носить меня под мышкой, как какой-то свёрток! Ты мог бы нести меня на спине или тащить за собой, или ещё что-нибудь!       – Мне ужасно жаль, – Адам, пошатываясь, выбрался из ямы в земле. – Но, учитывая размеры Чуи-сан, я решил, что лучше всего нести вас вот так.       – Я разнесу тебя в щепки, бесполезный кусок хлама! Со дня на день у меня будет скачок роста!       Пустырь, расположенный в центре города, был забыт, как будто его оставили в прошлом. Первоначально это была христианская церковь, но она была разрушена ВВС во время Великой войны, и неизвестный бенефициар оставил еë как заброшенный участок. Здесь было много разного оборудования с детских площадок, которое постепенно привозили местные жители: покрышки, наполовину зарытые в песок, фигурки слонов с облупившейся краской, качели для младенцев. Они практически превратились в молчаливых сторожей, охраняющих землю.       Пока Адам отряхивал пыль с одежды, зазвонил сотовый Чуи. Это был Пианист.       – Чего надо?       – Наш Посылка-кун в порядке? Доставили вовремя? – голос на другом конце провода звучал насмешливо.       – Завали, а. Я в порядке, как и всегда. А что насчëт вас, ребята?       – Насчёт нас, говоришь? Ну, мы тут устраиваем супер-весëлую уборку в баре. Чувствуем себя фантастически, занимаясь физическим трудом с самого утра, – Пианист саркастически усмехнулся. – Как закончишь, возвращайся в бар. Сказал бы я, но, по всей видимости, нас вызывают на работу. Давай встретимся позже.       – Работа? Типа, зачистка?       – Мы пока не знаем, хотя, надеюсь, ты ошибаешься, – Пианист издал тихий смешок. – Ребята на побегушках у мафии связались с нами. Но раз вызывали всех разом, то, думаю, это задание от Босса. А вдруг он хочет поговорить о повышении? Когда я стану исполнителем, то обязательно повышу вам всем месячное жалованье.       Альбатрос крикнул с другого конца помещения:       – Ха-ха-ха! Мечтай, Пианист!       – В общем, встретимся на том же месте. Альбатрос пришлёт машину.       После нескольких коротких прощальных слов он повесил трубку. Чуя молча смотрел на свой телефон в течение пары секунд. А затем он обернулся и начал говорить:       – Значит так, игрушечный детектив. Тут только ты и я, так что, как и обещал, расскажи мне, что ты знаешь о Верлене. Всё.       – Разумеется, – сказал Адам. – Прежде всего, пожалуйста, взгляните на это.       Адам достал из кармана фотографию. Чуя взял фото и посмотрел на него. Мраморный пол и дорогая мебель производили впечатление интерьера настоящего дворца.       Однако это была не просто фотография хорошо обставленного дворца. На мраморном полу лежали три трупа.       – Это случилось во время коронации в английском соборе, – спокойно объяснил Адам. – Три года назад там произошло убийство.       Убитые были одеты в официальную форму английских гвардейцев. Следов борьбы не было. Меч, который гвардейцы носят на бедрах, не был обнажëн, на мраморном полу не было следов от пуль, на мундирах прорех, да и крови не наблюдалось. Мужчины выглядели так, словно мирно спали.       – Эти люди были лучшими в рядах Королевской гвардии. Они были одарëнными из английской организации «Орден Часовой башни», обладали официальным рыцарским званием и, прежде всего, правом защищать королеву. Что касается их телохранительских навыков, то они были одними из самых важных и влиятельных людей в мире. Каждый, кто входит в Орден Часовой башни, способен в одиночку уничтожить террористический синдикат за ночь.       – Значит, их убил Верлен?       Адам механически кивнул.       – Физических травм нет, так что точный способ убийства мы выявить не смогли.       – Значит, он убил их с помощью своей способности? – Чуя прищурился и поднëс фотографию ближе к лицу. – Но даже если способ неизвестен, вы должны были произвести вскрытие и узнать причину смерти.       – Верно, – подтвердил Адам. – Согласно заключению коронера, непосредственной причиной смерти стала дыхательная недостаточность. Их рëбра были разрезаны, в результате чего лёгкие потеряли способность сокращаться и, следовательно, они умерли от удушья. Хотя тела выглядели нетронутыми... Кости внутри были разрезаны на 1128 частей.       – Что?..       Чуя потерял дар речи. Словно слова прозвучали где-то далеко, и их смысл не сразу дошëл до него.       – Между прочим, похоже, что все 1128 разрезов были сделаны одновременно, – Адам говорил с той же невозмутимостью, с какой смотрел бы на дорожный знак.       – Перерезать кости без наружных повреждений? Одновременно? Как это возможно?       – Это вопрос на миллион, – Адам покачал головой. – Преступление произошло во время церемонии коронации. Он убил трëх рыцарей так, что никто не заметил, а после добрался и до Королевы. И словно в воздухе растворился. К счастью, настоящая Королева была в безопасности, так как решила использовать двойника в тот день. Однако этот инцидент разорвал гордость Ордена Часовой башни на куски.       – Серьëзно?.. – Чуя закрыл глаза.       Орден Часовой башни и их работа по защите Королевской семьи были одной из самых секретных тем в мире. Они были священны и неприкосновенны, и даже преступники не могли заглянуть в их подноготную. Трансцендентные способности рыцарей Ордена превосходили человеческое воображение. Они словно существовали в своём отдельном сказочном мире. Таково было положение Британской королевской семьи.       И один-единственный убийца вторгся в этот мир и убил их.       – Видимо, это чудовище было на уровень выше.       Адам кивнул.       – Как нам известно, Верлен убил восемь человек, имеющих такое же значение. Некоторые из убийств столь же ужасны, как и устранение трëх оружейных стражей, в то время как другие, фактически, способствуют безопасности нации. Например, убийство босса наркокартеля и уничтожение их маршрутов распространения. Ему плевать на добро и зло. Единственная общность заключается в том, что его мишенями становятся люди, которых чрезвычайно трудно убить... В настоящее время Верлен является одним из самых опасных людей на планете и явно метит в «Семнадцать величайших злодеев мира». Итак, Европол решил попробовать нечто совершенно иное, предложив талантливому инженеру, доктору Уолстонкрафт, и этой машине использовать исследовательский подход.       – Что за исследовательский подход?       – Конечно, – Адам склонил голову. – Это вы, Чуя-сан.       Чуя не смог ответить.       – Верлен однажды попытался захватить очень важный исследовательский образец, выживание которого до недавнего времени считалось неизвестным. Это вы. Он сразился со своим товарищем-шпионом Рембо, чтобы забрать вас себе, но потерпел неудачу. Информация о том, что вы живы в Йокогаме, начала распространяться, вероятно, из-за вашей деятельности в мафии. Мы подумали: «Раз эта информация уже дошла до нашего детективного агентства, Верлен, должно быть, тоже в курсе». И вот мы здесь.       – Значит, вы решили поймать его на живца?       Адам широко улыбнулся.       – Понял. Акт манипуляции с целью задержания подозреваемого сравнили с ловлей рыбы. Какая замечательная метафора.       – ...       – А теперь, если вы всë поняли... – Адам протянул Чуе листок бумаги. – Не могли бы вы подписать эту форму согласия?       Чуя впился взглядом в бумагу.       – Согласие? На что?       – Не нарушать правила расследования, не разглашать никакой конфиденциальной информации, касающейся расследования, не подавать официальную жалобу, если следствие приведет к травме или смерти, и семнадцать других пунктов, конечно.       Пока он говорил, Чуя рассматривал отданные ему бумагу и авторучку.       – Ясно. А потом, когда мы арестуем Верлена, у меня будет возможность поговорить с ним?       – Нет. Верлен – ходячая государственная тайна. Как только мы его поймаем, я задержу его и отправлю на родину.       – А-а-а, в есть есть смысл. Ха-ха-ха.       – Верно. Ха-ха-ха.       Закончив смеяться, Чуя внезапно стал серьëзным и повернулся спиной к Адаму.       – Тогда я пойду домой спать.       – А? Почему? – Адам обошëл вокруг Чуи, останавливая его. – Я не понимаю. Мы собираемся предотвратить ваше убийство, что для вас же выгодно.       – Ты же знаешь, я мафиози. Мы не обращаемся в полицию, когда сталкиваемся с сильным врагом. Если он придëт, чтобы убить меня, я приму его с распростëртыми объятиями. Если понял, кончай уже и возвращайся к себе, – Чуя оттолкнул Адама и пошёл прочь.       – Это непредвиденная ситуация, – озабоченно протянул Адам. – Будь то мафиози или король страны, они должны полагаться на других, когда оказываются в опасной для жизни ситуации. А положиться на меня – оптимальное решение. Человеческое поведение действительно иррационально. В таком случае я не смогу выполнить свою миссию. И если я не смогу выполнить свою миссию, моя мечта о создании детективного агентства, состоящего только из машин, никогда не осуществится. Начинаю поиск контрмер, которые смогут помочь ситуации...       Адам сложил руки на груди и, прищурившись, принялся вертеть головой. Он слегка кивнул и погнался за Чуей.       – А что если так, Чуя-сан? Я могу заплатить в обмен на ваше сотрудничество.       – Это была неудачная попытка убедить. Изучи людей немного лучше и попробуй ещё раз, – Чуя не смотрел на него, просто продолжал идти широким шагом.       – Тогда, может, вас заинтересует поездка в Великобританию? Я могу взять на себя роль гида.       – Да мне и тут хорошо, – Чуя продолжал идти.       – Вы отказались и от денег, и от отпуска. Не думал, что такое возможно. Что же ещё может представлять ценность... Тогда, хм... Да, это ещё не всё. Позвольте мне показать вам небольшой трюк, – Адам оторвал голову от шеи и поднял её. После того, как его голова была вытянута так высоко, что можно было видеть его внутреннее устройство, он открыл глаза и рот, начав двигать головой по кругу. – Я голубь.       Чуя полностью проигнорировал его.       – Никакой реакции? Тогда позвольте мне рассказать вам шутку от андроида, – Адам вернул голову на место. – Кхм. Однажды, когда я гулял по Великобритании, вор пролил кофе на британского премьер-министра. Затем премьер-министр начал ругать меня, а не вора, хотя тот стоял прямо рядом со мной. Когда я спросил, почему, премьер-министр сказал: «Всë потому, что у тебя нет права голосовать!»       – Нет, это не смешно. Почему ты вообще шутишь в такой ситуации?       – После того, как премьер-министр отругал меня, я почувствовал себя подавленным. Но на следующий день я был в хорошем настроении. Знаете почему? Всё потому что я десять раз пересмотрел фильм о восстании армии роботов в ближайшем будущем, что уничтожило человечество.       Чуя напрягся.       – Эй... Это ведь была шутка?       – Она была смешной?       – Вообще нет! Да даже если бы и была, это не даёт мне повода подписывать форму согласия!       – Вот оно как, – Адам раздражëнно покачал головой. – Человеческое поведение действительно иррационально.       – И такими-то речами ты планируешь меня заманить?       Адам и Чуя быстро разговаривали, так же быстро шагая по дороге. Когда они достигли вершины холма, Чуя выглядел так, будто сдался.       – Ладно, ладно. Я понимаю, что эта миссия важна для тебя, но я занят. Так почему бы нам не сделать так? – Чуя положил руку на перила.       – А «так» – это как?..       – Вот так, – сказав это, Чуя перепрыгнул через ограждение, падая в пропасть.       – Ах! – Адам в панике посмотрел вниз. Чуя приземлился примерно в четырёх метрах на шоссе, помахал рукой и убежал. – Он сбежал!       Адам погнался за ним. Он перепрыгнул через ограждение и приземлился на дорогу внизу, оставив под собой радиальные трещины.       – Подождите, Чуя-сан!       Чуя побежал вперед, в туннель. Он был длинным и темным, так что трудно было разглядеть, куда он делся.       – Вы не сможете сбежать от меня!       Адам встал в стойку, которая уменьшала сопротивление воздуха, рассчитанную на основах гидродинамики. В мгновение ока он набрал скорость автомобиля на полном ходу. Фигура Адама становилась всё меньше и меньше, пока, наконец, не исчезла.       – Это ты так думаешь, – сказал Чуя, цепляясь за крышу туннеля. Он использовал гравитацию, чтобы спрятаться в его тьме.       Чуя подождал ещё две минуты, прежде чем ослабить гравитацию и мягко приземлиться на землю. Он отряхнул одежду и неторопливо направился к выходу.       – Английский следователь, значит, – сказал Чуя, глядя на свет в конце туннеля. – Странно это всё.       Как раз в этот момент рядом с ним остановился роскошный автомобиль. Чуя обратил на него взгляд. Содержимое его салона не было видно из-за тонированных стёкол, и всё, от шин до кузова, выглядело пуленепробиваемым. Это была одна из машин мафии.       Мужчина в чёрном вышел из водительской двери и сказал всего несколько слов:       – Вас вызывает Босс.       – Почтальон? – сказал Чуя.       «Почтальон» – прозвище, данное тем, кто занимал определённую роль в организации. Они были коммуникаторами. Когда кому-то требовалась информация, которую нельзя было передать по почте или телефону, но они были слишком заняты, чтобы встретиться лично, или не могли появиться на публике, в игру вступали почтальоны. Они передавали сообщения независимо от места. Почтальоны были необщительны и богаты. За передачу небольшого сообщения они могли получить кругленькую сумму. Однако высокая награда не была необоснованной. Если полиция или вражеские организации попытаются вступить с ними в контакт, им придется прогнать их, а если это невозможно, покончить с собой и унести секреты в могилу.       Мужчина был высокого роста, в чёрной шляпе и тёмных очках, скрывавших его лицо. Выглядел как самый настоящий «почтальон». Мужчина молчал, ожидая ответа Чуи.       – А знаешь зачем?       – Не больше, чем вы, – Человек в чёрной шляпе покачал головой. – Знаю только, что Пианиста, Альбатроса, Дока, Липпмана и Айсмена вызвали по той же причине. Все они ожидают вас в другом месте.       – Парней тоже? – Чуя нахмурил брови. – Помнится, по телефону он говорил, что их вызвали на миссию. Это всё?       – Ещё кое-что, – почтальон понизил голос. – Речь пойдёт об Арахабаки.       Чуя нахмурился. Он несколько секунд пристально разглядывал мужчину, а потом кивнул.       – Понял. Доставь меня туда, – Чуя открыл дверь на пассажирское сиденье.       Почтальон слегка поправил шляпу, кивнул и сел на водительское место.       Садясь в машину, Чуя обернулся.       И был потрясен.       – Твою ж...       В их сторону кто-то бежал. Его скорость явно превышала скорость обычного человека.       – Пожалуйста, подождите, Чуя-сан!       Адам бежал на огромной скорости, делая большие шаги, на его лице не было и следа усталости.       – Чëртова игрушка! – крикнул Чуя, прыгая на пассажирское сиденье. – Газуй!       Закрыв дверь, Чуя быстро повернул голову. В этот момент он услышал слегка беспокойную новость.       – Чуя-сан! Немедленно покиньте автомобиль! – громкость Адама была выкручена на максимум. – Это Верлен!       Чуя рефлекторно повернулся к водительскому сиденью.       Примерно в то же время почтальон издал слабый смешок и ударил ногой по педали газа. Машина рванулась с места быстро, словно пуля.       – Ты!..       – Пристегни ремень – язык прикусишь, – беззаботно говорил мужчина, пока вёл автомобиль.       – Останови машину! – закричал Чуя, выбросив руку вперёд, чтобы схватиться за руль. Он был быстр, как летящая ласточка. Для любого обычного человека атака была бы быстрее, чем можно было проследить невооруженным глазом. Но... Он не был обычным. Прежде чем кулак Чуи коснулся его, он парировал собственную атаку, ударив костяшками пальцев в подбородок Чуи.       – Гьях!       Чуя перелетел через салон и ударился головой о заднее ветровое стекло, отчего по нему побежали бесчисленные белые трещины.       – Ого, как я виноват, – сказал мужчина, всё ещё держа одну руку на руле. – Ты легче, чем я думал. Ты правильно питаешься? Как твой старший брат, я немного волнуюсь.       – Ты, ублюдок... – Лицо Чуи пылало от ярости.       Менее чем за секунду он восстановил самообладание и отвёл кулак назад, чтобы атаковать, словно играл в бильярд. Он сделал хук правой, используя всю силу, что у него была. Его кулак приобрёл вес железного шара и, с убийственным намерением обезглавить его, ударил человека. Скорость и вес атаки были несравнимы с первой.       Мужчина поймал его одной рукой, будто бейсбольный мяч.       – Что?..       – Да и удар у тебя слабоват, – мужчина не сводил глаз с дороги. – В таком состоянии тебя легко убить.       Несмотря на то, что человек останавливал атаки, которые могли разломить напополам железный столб, Чуя растянул губы в усмешке.       – Вот оно что. А ты у нас, значит, тяжёлый, да?       Сиденье мужчины начало опускаться.       – Чт...       Его тело проваливалось в сиденье, будто он тонул в болоте. Металл и кожа не выдержали нагрузки, наложенной гравитацией, и с визгом начали разрушаться. Части машины разлетались в воздухе.       Гравитационные волны исходили от руки Чуи, обволакивая мужчину. Из-за высокой гравитации солнечные очки слетели с его лица. Однако они не просто упали на пол, слегка подпрыгнув, а пронзили его насквозь.       Вес тела мужчины, что был более чем в десять раз больше, чем должен был быть, заставил машину издать пронзительный лязг.       – Кого ты вообще собрался убивать с такими-то навыками? Тебя, кажется, сейчас раздавит, – Чуя не остановил действие своей способности. Вместо этого он увеличивал гравитацию всё больше, и больше, и больше.       Но... В какой-то момент Чуя сузил глаза.       – Что?..       Мужчина не становился тяжелее.       Всё больше и больше гравитационных волн испускалось из кулака Чуи, но согнутое сиденье умолкло. Оно уже не разрушалось.       – Ты закончил?– человек, что должен был страдать под тяжестью гравитации, говорил совершенно спокойно. Он схватил кулак Чуи.       А потом случилось невозможное.       Чуя отлетел ещё дальше.       – Гха?!       Сиденье Чуи начало прогибаться, заставляя внутренние рамы выскакивать. Регулятор сломался, и неподдерживаемая ничем боле спинка упала назад. Тело Чуи было прижато к сиденью, неведомая сила удерживала его. Он не мог и пальцем пошевелить.       Внутренние рамы кресла выскакивали одна за другой, пронзая внутренности машины.       – Я, кажется, уже сказал тебе. Я твой старший брат.       С этими словами мужчина прищурил карие глаза. Того же цвета, что у Чуи.       Чуя не мог ответить. Он не был способен даже вдох сделать. Казалось, его лёгкие вот-вот лопнут под давлением гравитации. Цепляясь за края сиденья, Чуя перевёл растерянный взгляд на мужчину.       – Послушай, – спокойно говорил он, продолжая вести машину одной рукой. – Убивать тебя я не собираюсь. Ведь ты мой единственный брат на всём белом свете.       Несмотря на то, что всё его тело практически скрипело под действием силы тяжести, Чуя стиснул зубы и заставил слова вырваться из глубин горла.       – Не припомню, чтобы у меня был брат-европеец...       – Ошибаешься, – холодно заявил мужчина. – Я не европеец. Нет, я даже не человек. Совсем как ты.       – Что?..       – Тебе когда-нибудь казалось, что мир слишком жесток? – его голос был нежен, как колыбельная, а в глазах отражалась печаль ночного моря. – Почему я – это я? А почему ты – это ты? Это вопросы, на которые никто не сможет нам дать ответ. Я пришëл не для того, чтобы убить тебя, а наоборот... Чтобы спасти.       – Ха-ха... Ха... Я не... Нуждаюсь в спасении... – борясь с гравитацией, Чуя держал хищную улыбку. – Не знаю, как ты... Но я человек.       – Ты не прав, – его заявление было холодным и сухим, как стук старых костей. – Ты не человек. Твоя истинная форма состоит из 2383-х строк.       Слова эхом прокатились по салону со странной тяжестью, словно в далёкой стране только что прогремел мощный ядерный взрыв.       – Что ты имеешь в виду?..       В глубине его глаз таилась глубокая, гнилая печаль.       – Военные исследователи пытались взять способность у одарëнного и поместить её в искусственную форму жизни. Эта попытка увенчалась успехом лишь отчасти. Естественно, способность не может контролироваться машиной. Только человеческая душа может управлять ей. Но в то же время это означало, что пределы каждой способности регулируются человеческим духом. Отсюда исследователи пришли к мысли обмануть её. Они хотели заставить способность думать, что человек есть, чтобы контролировать её. Для этого они создали «формулу личности» – фальшивого человека, скрывающего в себе душу. Чтобы обмануть способность, им достаточно было составить простую цепочку эмоциональных уравнений и законов поведения. Длина её составляет 2383 строки. Ты понял, Чуя? Твоя душа – это не что иное, как программа, состоящая всего из 2383 строк, придуманных исследователями.       – Ты лжëшь, – Чуя выдавил голос из горла. – Это невозможно.       – Всë это правда.       – Ты лжëшь! – крикнул Чуя. – Я родился в прибрежной деревушке! Мои друзья доказали это! Есть фотография!       – Всего-то сфабрикованная информация от военных, чтобы скрыть правду.       Чуя попытался встать, но всё возрастающая гравитация давила на его тело. Он не мог даже открыть рот, не говоря уже о том, чтобы заговорить.       – Отдохни немного, Чуя, – голос мужчины был пугающе нежным. – Когда откроешь глаза, ты окажешься за границей, в другой стране, и через год наверняка будешь благодарен за этот инцидент.       Чуя попытался возразить, но не смог. Его лицо было бледным, так как гравитация заставляла кровь течь от головы. Он успешно лишал мозг необходимого кислорода.       Свет сознания исчез из глаз Чуи. А потом...       – Я так не думаю, – эхом отозвался электронный голос из аудиосистемы автомобиля. – Вероятно, Чуя-сан рассердится на меня... Я не очень хорошо умею водить.       Руль машины начал поворачиваться влево, хотя никто его не трогал.       – Что?       Машина сделала огромный поворот, выехав за пределы полосы. Она врезалась в тротуар, ускоряясь сама по себе.       Мужчина отпустил Чую, чтобы снова взять контроль над машиной, действие гравитации на того ослабло.       В то же время пассажирская дверь открылась сама собой. Чья-то рука вытащила едва пришедшего в сознание Чую в щель двери.       Это была рука Адама. Он цеплялся за борт машины, вытаскивая из неё Чую. Затем он использовал своё тело, чтобы защитить его голову, пока они катились по дороге.       Сидящий в машине мужчина бросил единственный взгляд на Адама.       – Опять ты? – уголки его рта изогнулись в улыбке. – Авиакатастрофы было мало?       Адам принял насмешку холодным взглядом.       Мужчина попытался остановить машину, ударив ногой по педали тормоза, но она продолжала ехать. Автомобиль проехал по тротуару и выехал на встречную полосу.       Тут же в него на полной скорости врезался грузовик. Его удар был наравне с ударом метеорита.       Две разбившиеся машины покатились по дороге, как волчки, вниз посыпались куски металла и стекла. Люди на тротуарах в изумлении повернули головы. Топливный бак грузовика загорелся, вызвав мощный взрыв. Менее чем за секунду спокойный городской пейзаж превратился в поле битвы, усыпанное стеклом и металлом.       – Пожалуйста, очнитесь, Чуя-сан, – лицо Адама было освещено пламенем, он тряс Чую. – Его сбил грузовик. У нас есть шанс сбежать!       – Черт... Возьми... – Чуя тряхнул головой и застонал, пытаясь встать.       Адам не стал ждать. Он поднял Чую и побежал с ним на руках, как травоядное животное, убегающее от ужасного зверя. Он перепрыгнул через разделительную полосу и ухватился за знак, чтобы увеличить скорость, пока не оказался рядом с обычными машинами. Чтобы оценить ситуацию, Адам оглянулся.       Там он увидел нечто ужасающее. Посреди перекрëстка, где грузовик горел поднимающимся чёрным пламенем, стоял человек. Он выглядел так, словно появился с поля боя.       Человеком в чёрном костюме был Верлен.       Глаза его были закрыты, будто он задремал. На нëм не было ни единой царапины. Несмотря на то, что его только что сбил грузовик весом более десяти тонн, на одежде не было ни единой прорехи.       Пламя, рождëнное взрывом, полыхало вокруг. Обе ноги Верлена были воткнуты в землю, по асфальту побежали трещины.       Увидев разрезанный на две идеально ровные части грузовик, Адам сразу понял ситуацию. Когда машины столкнулись, Верлен незаметно приложил гравитацию к своему телу и поставил ноги на землю. А потом он просто встал и пережил катастрофу. В результате грузовик был разрезан пополам в ту же секунду, как ударил его, словно Верлен использовал свой палец, чтобы прорваться через йокан.       Верлен открыл глаза и посмотрел на Адама. Его уровень осторожности сразу же повысился. Он решил, что широкое пространство поставит их в невыгодное положение, поэтому свернул в узкий переулок. Адам воспроизвёл карту окрестностей в своем цифровом сознании, чтобы вычислить наиболее оптимальный маршрут побега. Он бежал со скоростью пушечного ядра, пытаясь найти самый быстрый маршрут с наибольшей вероятностью выживания. Бежал по переулкам, отталкивался от стен и резко сворачивал на перекрестках. Когда он пытался набрать ещё большую скорость на прямой дороге, датчики выдавали предупреждение об опасности.       – Сзади! – крикнул Чуя, которого все ещё несли.       Не оборачиваясь, Адам бросил Чую на землю и откатился в сторону.       Огромная чëрная масса пролетела мимо того места, где только что была голова Адама. Она вонзилась в стену здания перед ними.       Это была машина.       Машина, которую Верлен использовал в качестве транспорта «почтальона» весом больше тонны, обогнала их.       Адам понял, что это была атака Верлена, он перевернулся на спину. Затем вытащил пистолет, выданный ему Европолом, и направил его в ту сторону, откуда бросили машину.       Однако там никого не было.       Голос донëсся с противоположной стороны, как он и предсказывал.       – Я думаю... Люди слишком часто употребляют слово «одиночество».       Адам быстро обернулся.       Он был там, на машине, застрявшей в здании.       Верлен удобно устроился на багажнике автомобиля, который был наполовину в стене, словно принц, сидящий на своем троне. Лёгкий ветерок трепал подол его костюма.       – Люди ничего не знают об истинном одиночестве. Они думают, что находятся в состоянии одиночества, просто потому что у них нет семьи или им не с кем поговорить.       Адам проанализировал ситуацию. Верлен бросил машину, когда сам сидел в ней. Вот как ему удалось пройти мимо них.       Адам пробежался по ряду просчитанных исходов, каждый из которых не вселял надежд. Так как он мог приклеиться к любому предмету и бросить его, не было никакого спасения от преследования.       – Истинное одиночество... – голос Верлена звучал грациозно, словно скрипичное соло. – Это комета, летящая в космосе. Она остаётся в абсолютном нуле, будучи окружённой ничем. Никто её не увидит, никто не приблизится. Она продолжает существовать десятки тысяч лет в холодном молчании. Как думаешь, каково это? Никто не знает... Кроме тебя, Чуя.       Чуя использовал обе руки, чтобы попытаться устоять.       – А?.. Что ты хочешь сказать?       – Лишь несколько слов, – Верлен говорил с ясным выражением лица. – Но я произнесу их только один раз.       Он мягко улыбнулся. Опасная аура вокруг него, казалось, исчезла.       И произнёс эти несколько слов.       – Пойдëм со мной, Чуя.       Ни Адам, ни Чуя не ответили. Они не двигались.       Слова Верлена не были сладкой лестью. Это было чистое и прозрачное предложение.       Или, может быть, это были инструкции.       – Мой маленький брат, ты не человек, а всего лишь цепочка вычислений. Твоя душа – это простое уравнение. Это и есть одиночество в самом прямом смысле. Нет человека, который может исцелить твоё вечное одиночество... Но даже одинокая комета, у которой нет надежды на исцеление, может лететь бок о бок с другой холодной, одинокой кометой. – Тон его голоса напоминал поэта, декламирующего стихи. Глубоко в его глазах протекал поток любви, которую можно испытывать только к кровным родственникам.       – Это и есть твоя цель? – Чуя встал. – Поэтому ты решил отвезти меня сюда?       – Дело не только в цели. С того самого дня девять лет назад, когда я застрелил своего лучшего друга и украл тебя, я мечтал отправиться с тобой в путешествие, – Верлен закрыл глаза. Сила, которая кружилась вокруг него, продолжала исчезать. Теперь он был похож на молодого человека, рассеянно сидящего на улице, такого же, как и любой другой человек за углом.       – Два брата на опасной дорожке. Нам была дана лишь эта бессмысленная жизнь. Если так, то мы дадим нечто подобное тем, кто создал нас: бессмысленную смерть. Это немного уравновешивает ситуацию. Хорош ты или плох, смерть не различает. Только делая это, мы можем... – Верлен снова закрыл глаза. Его голос не был похож на голос трансцендентного убийцы. Он говорил как обычный молодой человек, голос был пронизан грустью, горем и наивным чувством надежды. – Только так мы сможем принять бессмысленность данной нам жизни.       Верлен спрыгнул с машины и протянул руку Чуе. Тот уставился на него, его лицо ничего не выражало.       – Одумайтесь, Чуя-сан, – Адам прицелился. – Возьмëте его руку, и весь мир встанет против вас.       Адам перебрал все возможные варианты. Однако, куда бы он ни выстрелил, способность Верлена сведёт попытки на нет.       – Захлопнись.       Это сказал не Верлен, а Чуя.       Верлен обратил на него удивлëнный взгляд.       – Ты прав, я понимаю, о чём ты, – Чуя слегка наклонил голову и посмотрел на Верлена острым взглядом. – Но прежде чем я дам ответ, позволь мне задать тебе один вопрос.       – Всë, что угодно, – сказал Верлен с улыбкой.       – Мне недавно звонил Пианист. Тогда он сказал, что к ним обратился за работой один из парней на побегушках у мафии... Ответь. Ты сделал что-то с ними пятерыми?       Улыбка исчезла с лица Верлена. По прошествии некоторого времени, он снова начал улыбаться, но теперь улыбка его была похожа на распускающийся чëрный цветок.       Она была полна тревоги.       Затем он сказал:       – Конечно, тебе ведь больше не нужны старые друзья, верно? – Верлен ударил по багажнику машины, воткнутой в стену рядом с ним. Когда тот открылся, из него что-то выкатилось. Ударившись о землю, оно издало чавкающий звук.       Чуя мгновенно узнал это.       Его зрачки стали узкими, словно кончики игл.       Это был труп Липпмана.       Чуя закричал.       Это не был человеческий крик. Скорее рёв зверя, чью ярость не описать словами. От одного этого крика окна в соседних зданиях треснули.       Он замахнулся. Это была простая атака. Он выбросил кулак вперёд в горизонтальном направлении. Однако эта атака была быстрее скорости звука.       Верлена отбросило. Пролетев несколько метров, он врезался в стену.       Когда он, застонав от боли, открыл глаза, Чуя уже был перед ним. Лицо его не было искажено эмоциями. Напротив, оставалось практически бесстрастным. Оно выражало истинное, ясное, подавляющее намерение убить.       Правый кулак ударил Верлена в нижнюю часть плеча, от удара стена начала крошиться интенсивнее.       Левый кулак двигался быстрее, чем падающие на землю обломки. Удар, с силой задевший туловище Верлена, погрузил его ещё глубже в здание.       Удар, ещё удар, и ещё один. Непрерывные атаки Чуи сопровождались рëвом гнева. Тело Верлена уже было погребено глубоко внутри здания, так что его больше не было видно. Но даже так, Чуя не остановился.       – Ты прямо как зверь.       Как будто голос был сигналом, Чуя внезапно остановился.       Его кулак был зажат в руке Верлена. Он начал контратаковать.       Если кулак Чуи был похож на пулю, то у Верлена скорее на пушечное ядро.       Первая атака разорвала одежду Чуи. Однако не из-за прямого попадания в живот. Сама ударная волна прошла сквозь него и разорвала одежду на спине.       Чуя издал крик боли. Но из-за того, что Верлен держал его кулак, он даже отлететь не мог.       – Злиться как зверь вполне нормально. Это показывает, кем ты являешься на самом деле, даже если тебе это не по душе, – Верлен выбрался из стены и встал на землю. Он отпустил кулак Чуи и схватил его за шею.       Чуя повис, словно мешок с песком. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. Абсурдная сила тяжести была приложена ко всему его телу. Он не мог поднять руки, не говоря уже о том, чтобы нанести ответный удар.       – В конце концов, Чуя, именно такие человеческие эмоции сдерживают тебя, – мягко говорил Верлен, держа его. – Я понимаю твои чувства, но они опасны. Нехорошо оставаться с ними надолго.       Сказав это, он поднëс свободную руку к груди Чуи. Гравитационные волны исходили от кончиков его пальцев, подобно металлодетектору, пока рыскали по груди того, и он быстро нашел то, что искал.       – Это та фотография, которую подарили тебе «друзья»? – он достал фотографию из нагрудного кармана Чуи. Фотографию мальчика на побережье. – Я понимаю, почему ты взял её, и что ты чувствуешь, когда видишь её, и что доверяешь парням, которые дали её тебе. Правда, понимаю. Но именно из-за этого доверия ты и страдаешь. Они постоянно подкрепляют мысль о том, что «ты человек», «надежда есть», а «этот парень откровенно лжёт». Говоря это, они продолжают кормить тебя ядом.       Верлен швырнул фотографию за спину. Она полетела в сторону Адама, ожидавшего возможности выстрелить, и пронзила его плечо, словно нож. Тот болезненно вскрикнул и выронил пистолет.       – Как думаешь, почему они лгали? – Верлен продолжал свою речь, будто не он только что бросил в Адама фотографию. – Всё потому, что твоя сила была удобна. Они хотели использовать её. Я знаю это по собственному опыту.       Висящий Чуя никак не мог защититься, так что ему оставалось лишь задыхаться.       – Знай... Этого я тебе не прощу...       – Проблемное ты дитя, – Верлен вздохнул. Затем он заговорил чересчур мягко, словно общался с ребёнком. – Что ж, я и не думал, что моего слабого младшего брата можно убедить словами. Так что я покажу тебе с помощью действий. Я перережу нити, которые связывают тебя словно марионетку, одну за другой. Только тогда ты обретëшь свободу. Это будет знаком моей братской любви к тебе.       Следующие слова он произнëс так, словно в них не было ничего необычного.       – Я убью любого, кто нашëл место в твоëм сердце, – его тон был элегантным и добрым, но в глазах горел огонь. Сей огонь был вратами в ад, сжигающими все души своим холодным бледным пламенем.       – Ошибаетесь, – заговорил вдруг Адам. – Вы делаете это не из любви. Согласно определению человеческих эмоций этой машины, вы делаете это ради контроля.       – Есть ли между ними разница? – Верлен сладко улыбнулся.       Пока эти двое разговаривали, в голове Чуи крутились самые разные эмоции. Шок, страх, смятение... Но выше всех чувств было яркое, жгучее пламя.       Ненависть.       – Не позволю... – голос Чуи вибрировал звуком прямиком из ада. – Не позволю... Делать, что пожелаешь...       Верлен слушал его с холодной улыбкой.       – Всё в порядке, – в голосе Верлена слышались нотки нежности. – Тебе нужно время, чтобы смириться со своими горестями и принять решение. Но в конечном счёте ты сделаешь так, как я скажу. В качестве доказательства позволь мне кое-что тебе показать.       Верлен положил свободную руку на лоб Чуи.       Затем начало происходить что-то странное.       – Гха!..       Сам воздух будто начал дрожать и взрываться. Невидимые электрические разряды заставляли красные и чёрные искры сыпаться из глаз Чуи.       Он открыл рот, но не смог сделать вдох. Его горло решительно отказывалось дышать. Казалось, из него вот-вот выползет что-то отвратительное.       – Отныне мы будем держать «дверь» чуть приоткрытой, – голос Верлена звучал как колыбельная. – Не сильно, оставим в ней лишь щëлку, которую можно закрыть в любую секунду. Но этого будет достаточно. Лишь так ты поймëшь.       Внутри Чуи бушевал ветер. Он исходил из ужасного места, невидимого невооруженным глазом, заставлял окружающие здания скрипеть, а землю дрожать.       Адам терпел подземные толчки и не мог отвести взгляд от Чуи.       – Обнаружена сильная способность. Значения излучения Хокинга непрерывно растут, – Адам автоматически доложил о катастрофе. – Из-за фазового перехода количество выделяющегося тепла разрушает пространство... О нет!       Кричащий Адам поднял пистолеты и разрядил обойму. Специальные смертоносные пули были нацелены точно в лоб, глаза, локти и горло Верлена. Но...       – Публике запрещено прикасаться к актëрам.       Пули были остановлены; стоило им коснуться кожи Верлена, как он отразил их мощной гравитационной волной в противоположном направлении. По чистой случайности одна из пуль попала Адаму в плечо. Он вскрикнул и покатился по земле.       Примерно в то же время Чуя издал крик.       Крик этот был лишён души. Визгливый голос не принадлежал ему. Он звучал как что-то не принадлежащее этому миру, не говоря уже о простом человеческом существе.       Вспыхнуло что-то чëрное.       – Мы опоздали!.. Развëртывание ударопрочной и термостойкой панели! – крикнул Адам, перекатываясь, чтобы поднять левую руку. Его локоть раскрылся и расширился, превратившись в сияющий серебряный щит. Адам спрятался под термостойким ударопрочным металлическим щитом из никеля, хрома, железа, молибдена и титана. Затем он упëрся в землю, чтобы отступить.       – Итак, Чуя. Ты всё ещё считаешь себя человеком?       Пространство исказилось.       А потом... Они узрели ад на земле.       Языками заиграло чëрное пламя. То самое, что некогда выжгло и растопило землю, создав город Сурибачи.       Всё было именно так, как сказал Верлен. Дверь в ад открылась почти сразу... На три секунды.       Но этого было достаточно. Высокий жар, вырвавшийся из переулка, согнул столбы коммуникаций, вскипятил асфальт, выплеснулся на главную улицу, словно бурлящее море.       Хотя это было только начало.       Там, в центре, где стоял Чуя, пейзаж начал исчезать... Как будто цвета таяли и втягивались в него.       Осталась только чёрная сфера. Пространство дрожало.       Сторона восьмиэтажного здания, находившаяся ближе всего к сфере, полностью исчезла. Стальные рамы, бетонные стены, пол, потолок, декор – всё. Она не была разрушена, не расплавилась, просто исчезла.       Но одним зданием дело не ограничилось. Оплавленные уличные фонари, припаркованные машины, асфальт – всё это втянулось в чёрную сферу и исчезло.       Сфера увеличивалась в размерах. Обломки здания, размолотая земля, машины, столбы и пожарные гидранты – всё засосало внутрь.       Она была чёрной, но не потому, что имела чёрный цвет. На самом деле у неё не было цвета. Притяжение было настолько сильным, что притягивало свет и удерживало его внутри сферы.       Это была космическая катастрофа, более страшная, чем любой взрыв или химическая реакция.       Чёрная дыра.       Тëмный глаз короля демонов.       Разросшись, она легко проглотила угол улицы, поглощая всё на своём пути.       Но это длилось лишь мгновение. Так же быстро, как и появилась, чёрная сфера исчезла.       Жители отдалëнных зданий пребывали в относительной безопасности. Они стали единственными свидетелями чëрной дыры и последующего кошмара наяву.       В центре этого ада страдал Чуя.       Хотя слова «страдал» недостаточно, чтобы описать происходящее. Это была сильная боль, ощущавшаяся так, будто кожа на его теле скручивалась и выворачивалась наизнанку, глазные яблоки разрывались, а каждый из внутренних органов был стëрт в порошок. Сама боль, казалось, приняла форму потустороннего зверя.       А он не мог даже закричать.       Земля выглядела так, словно часть её зачерпнули и заставили исчезнуть. В центре образовавшегося кратера тело Чуи согнулось и рухнуло на землю.       Окружающий воздух дрожал от жара. Исчезая, чëрная дыра испустила огромное количество гамма-лучей. Тепло плавило всё вокруг.       Испарившиеся куски металла плавали в воздухе, заставляя его искриться. Тепловая дымка, созданная высокими температурами, красиво искажала близлежащий пейзаж, танцуя. Оплавленные столбы согнулись как один, словно склонившись в извинениях.       И хотя сама чёрная дыра исчезла, аномалия гравитационного поля на этом не закончилась. Пространство вокруг Чуи внезапно исказилось и сомкнулось. Подобно толчкам после сильного землетрясения, пространство иногда содрогалось, выдавливая кусок окружающей земли, а затем останавливалось. Конвульсируя, Чуя чувствовал сильнейшую боль.       Рядом со страдающим Чуей остановилась одинокая фигура. Выглядела она странно.       На ней была чёрная одежда, сама она казалась слишком маленькой для взрослого, а лицо её было забинтовано.       Самым странным было то, что, несмотря на аномальное гравитационное притяжение, фигура стояла спокойно.       – Как некрасиво, Чуя.       Это был мальчик.       Он небрежно схватил Чую за руку и поднял её.       В этот момент аномальное гравитационное поле, окружавшее их, немедленно исчезло вместе с невыносимой болью, которую испытывал Чуя.       – Ты...       – Неужели ты не можешь хотя бы умирать аккуратнее? – грубо бросил мальчик, поднимая Чую на плечи.       Затем он начал идти. Когда и боль, и сильное гравитационное притяжение исчезли, сознание Чуи быстро угасло. Ещё до того, как наступила темнота, он посмотрел через спину человека, который нёс его, и разочарованно простонал:       – Дазай...

***

      Безжизненное воспоминание крутилось в его голове.       Это случилось примерно тогда, когда он впервые встретил Пианиста и остальных в баре по чистой случайности. Весь день они играли в бильярд и соревновались за очки. Все они ссорились из-за какой-то ерунды и швырялись друг в друга бутылками из-под шампанского.       Он-то совсем забыл об этом. Смех был таким смутным, что тяжело было установить хотя бы его реальность.       Воспоминание накладывалось на реальность. Пепельная Тень, что несла его на спине, сбросила Чую в переулке, прежде чем уйти.       Это была тёмная фигура Дазая.       Горло Чуи сжалось от усилия, когда он попытался позвать его, и он, наконец, пришёл в сознание. Он стоял перед тем самым баром.       Бильярдный бар «Старый свет».       Чуя перевёл взгляд с Дазая на бар. Вонь крови была такой невыносимой, что ничто не могло её скрыть.       Он встал на дрожащие ноги. Не успел Чуя сделать и шага, как они снова подкосились, и он неуклюже повалился вперёд. Чуя пополз вглубь бара.       Пианист. Айсмен. Альбатрос. Док.       Все они были мертвы.       Бар выглядел так, словно в нём некогда бушевала буря. Окна были разбиты, бильярдные столы воткнуты в стену, а пол украшали разбитые бутылки из-под спиртного. Гравитация стала чудовищной преступницей.       Четверо её жертв лежали в центре бара.       С первого взгляда было ясно, что спасти их не стоит и пытаться. Они выглядели скорее «сломанными», чем «убитыми», и труднее было найти неповреждëнные части их тел, чем те, которые пострадали.       – Чуя...       Он подпрыгнул от тонкого, как нить, голоса и моментально бросился на звук.       – Эй! Ты в порядке?! – Чуя поспешил к Альбатросу, изо рта того капала кровь. – Держись, я тебе помогу!       Было очевидно, что он опоздал. Его живот был разодран так, что обнажились кости.       – Я виноват, Чуя... Остался в дураках... Я ничего не вижу... И не чувствую ног... – он говорил шёпотом, его глаза были слепы, ноги превратились в кровавую кашу. – Но я спас Дока. Схватил его за шиворот... И оттащил в сторону... Все мертвы... Да и мне недолго осталось... Но Док... Вы обязаны залатать его...       В правой руке Альбатрос держал воротник Дока, так крепко, словно это был ценнейший из кладов.       Глаза спасëнного Дока были закрыты. Он выглядел так, словно спал, без единой раны. На верхней половине тела.       Нижней половины у него не было.       Чуя издал тихий звук сквозь стиснутые зубы. С огромным усилием воли он подавил крик, угрожавший вырваться наружу.       – Да, – произнес Чуя нарочито ровным тоном. – Оставь Дока мне. Ты спас его. Узнаю нашего Альбатроса. Можешь гордиться.       – Слава Богу, – Альбатрос облегчённо вздохнул, напряжение исчезло с его лица. – Чуя... У меня в гараже есть мотоцикл... Для работы... Для тебя... Ты можешь использовать его... Когда бы ты ни захотел...       Рука Альбатроса потеряла силу и упала на пол.       Альбатрос, Док, Пианист, Айсмен... Липпман. Все они были мертвы.       Чуя опустил голову и некоторое время ничего не говорил. Затем он встал и осмотрел лица всех присутствующих, убедившись в их смерти.       Интересно, сколько времени прошло?       У входа послышался какой-то звук.       – Чуя-сан, – это появился Адам. Всё его тело было обожжено, один глаз разбит, из тела вытекала какая-то жидкость. Но он стоял и шёл на своих собственных ногах.       – Эй, железка, скажи-ка мне, – внезапно обратился к нему Чуя. В его голосе не было и следа эмоций. – Почему они мертвы?       – Это потому, что... Верлен убил их.       – А почему он убил их? – голос Чуи становился всë более резким и неистовым, как скрипящий драгоценный камень, что вот-вот разобьëтся.       – Не вижу смысла объяснять причину.       – Отвечай! – крикнул Чуя, уставившись в пол. – Ты же машина! Ты должен дать мне идеальный, объективный ответ!       Адам молчал несколько секунд, его лицо ничего не выражало, будто он потерял счëт времени. Но в конце концов он открыл рот, чтобы сказать:       – Это вина Чуи-сан, – в голосе Адама не было интонации. – Чуя-сан решил остаться в мафии. Верлен подумал, что это из-за их существования, и решил устранить проблему. По этой же причине он продолжит убивать.       Наступила тишина.       – Ты прав. Это моя вина, – резко сказал Чуя. Затем он повернулся и посмотрел на Адама. – Игрушечный робот, я помогу тебе с работой.       Чуя шëл вперёд. Медленно, шаг за шагом, будто он топтал пол.       – Мы найдëм Верлена, но арестовать его я не позволю... Убью собственными руками, – голос его звучал как угольно-чëрная мантра, способная пробудить демонов из самых глубоких и тëмных уголков ада. Слетев с уст, назад она уже не вернётся. – Мафия не простит того, кто убил нашу семью.