10 причин не влюбляться в архитектора

Всегда недоволен чужой планировкой

Помещение встретило их голыми стенами, толстым слоем осыпавшейся с потолка побелки и мутно-грязными окнами. Совершенно пустая бетонная коробка площадью тридцать квадратных метров. Но зато своя. Ну, конечно, своя – за определенную сумму раз в месяц. Но все-таки. Все-таки. Данковский с непередаваемым наслаждением полноправного («Да делайте здесь, что хотите!») владельца вдохнул напоенный строительной пылью затхлый воздух. Громко чихнул. И даже это не могло умалить его торжества. Наконец все разрешения были получены, все документы были подписаны. И здесь, в этой бетонной коробке, в этой а linea начнет свою жизнь, свою борьбу с главным человеческим врагом – она. Танатика. Его детище. Его детонька… О, как он мечтал об этом дне, когда наконец начало будет положено, когда соберутся великие умы (трое его одногрупников и двое – по объявлению в газете) современности и начнут борьбу со смертью. …Надо признать, конечно, всё это дело представлялось Даниилу поторжественней. Но денег после закупки оборудования и мебели осталось в обрез и хватило только на голые стены. И всё-таки!.. – Fiat lux! – провозгласил Данковский хорошо поставленным голосом, которым он часами репетирует выступления с докладами для научного сообщества. – Ага, вот как раз света-то здесь и не будет. Видал, оборванный провод из стены торчит? – проворчал Андрей, сложив руки на груди и придирчиво вертя головой. – Ничего, первое время со свечами, а там и свет проведем. Истинного ученого это не остановит! – благодушно махнул рукой Данковский и тоже завертел головой. Он всё никак не мог насмотреться. – И углы неровные, – продолжал ворчать Стаматин, не делая с порога и шага внутрь, словно брезговал даже стоять внутри столь несовершенного помещения. – И потолки низкие, прям как в подвале, тьфу. Ну кто так строит? Вон и порог дурацкий какой, да я видел, как ты споткнулся, когда заходил! По любому ведь не привыкнешь! Даниил только улыбался. Он от Андрея такое слышит далеко не в первый раз и уже привык особо не реагировать. Ну да, не все вокруг гении архитектуры, но что поделать? В научном сообществе дураков тоже много, но он же не жалуется. Ну, разве что иногда, когда совсем доведут. – А окна? Ну кто так проектирует вообще? Инсоляция же бешеная, летом вы тут просто сгорите от жары. Идиоты, руки бы поотрывал. – Шторы повесим. Плотные. Я из дома принесу, всё равно старые уже, мать их лет пять как не вешает и всё выбросить собирается, – уверенно отозвался Даниил, гордый тем, как ловко у него получилось решить две проблемы одновременно. – Нет, ну идиоты, идиоты! – Андрей уже практически выл, на лице его была написана непередаваемая словами мука. – Да здесь же крыша протекает! Вас зальет с первым же дождем к чертям собачьим! – Не зальет, – возразил Данковский. – Когда я с хозяином помещения договаривался, как раз ливень был, и ничего нигде не текло. Андрей продолжал фырчать, находя всё новые и новые изъяны в этих несчастных тридцати квадратах, и Данковский решил, что если он будет столько нервничать – быстро состарится. – Не напрягайся ты так, ну, – почти промурчал Даниил, плавно втекая Андрею за спину и укладывая ладони ему на плечи. – Гениев, как ты, больше нет ни одного, а хоть какое-то помещение нужно же было найти. Вот пойдут дела в гору, увеличат мне финансирование – так я сразу закажу эксклюзивный проект лаборатории у самого охуенного зодчего Столицы, идет? Глаза у Стаматина тут же начинают гореть не злостью, а идеей, он разворачивается в объятьях: – Погоди, я уже всё придумал! Значит, слушай, что построю… Договорить ему помешал грохот, мужские ругательства и тонкий жалобный звон, эхом отдавшийся от голых стен. Двое грузчиков озадаченно смотрели на объемистую коробку, которую только что так неудачно уронили, перенося через чертовски неудобный порожек. На коробке большими буквами Даниил собственной рукой вывел «ОСТОРОЖНО! ХРУПКОЕ!». – Идиоты! – прорычал Данковский с ровно теми же интонациями, что и Андрей всего пару минут назад.