«Я напоил его своими лекарствами, а теперь вы говорите, что на его руках жизни тысячей людей?»
После одной палочки благовония¹.[¹ Время, необходимое для того, чтобы сгорела одна палочка благовоний ≈ 15-20 минут.]
В губернаторском поместье поднялся огромный переполох из-за личности Чэнь Сина. Все стояли на том, что намерения этого молодого экзорциста весьма туманны, а посему необходимо провести тщательное расследование. Чжу Сюй заявил: — Подписанная Се Анем официальная бумага никак не может быть подделкой! Каких действий вы от меня ожидаете? Один генерал ответил: — Какой-то документ не может оправдать освобождение смертника из тюрьмы! — Вероятно, он шпион, специально посланный в этот город! — произнёс другой генерал. — Приговорённые к смерти люди очень жестоки, и нет такого зла, на которое они бы не пошли. Даже если город падёт, совершенно недопустимо оставлять их на свободе!***
Тем временем в гостевой комнате поместья. Чэнь Син положил мужчину на кровать, а после уселся на порог, дабы перевести дух. Он протёр своё лицо и вышел за водой. Вернувшись, юноша открыл медицинскую сумку у себя на поясе и выудил оттуда пилюлю цвета киновари. Чэнь Син пальцами раскрыл рот мужчины, зубы его были плотно сжаты и продолжали едва дрожать, отчего становилось весьма сложно напоить его лекарством. Довольно долгое время Чэнь Син прикидывал в уме, и наконец решил. Прожевать пилюлю. Сделать глоток холодной воды. Сдавить челюсть больного. В чужой распахнутый рот влить содержимое из своего рта. «Он ли это?». С нахмуренными бровями Чэнь Син изучал его лицо, и видения из снов тут же всплыли в памяти юноши. За окном снежные вихри накрывали Сянъян. Губернаторское поместье располагалось в самом сердце города — шанс на ошибку был крайне мал. Свет Сердца вспыхивал три раза: первый раз мерцание указало путь к темницам, второй раз оно возникло прямо перед входом в подземелье, и спускаясь вниз в самые недра, в третий раз он узрел сияние прямо в той тюремной камере. — Откуда же ты? — бормоча себе под нос, Чэнь Син протирал его лицо. — Почему Свет Сердца выбрал именно тебя? Один из слуг доставил в покои сообщение, в котором Чжу Сюй желал личной встречи. Так как у Чэнь Сина было ещё много незаконченных дел, он подумал попросить губернатора подождать пока не управится здесь, однако принёсший послание человек упорно продолжал стоять у дверей комнаты. У молодого экзорциста не оставалось иного выхода, кроме как спешно последовать за этим слугой. А снег, не переставая, падал обильными хлопьями. На третьем этаже поместья Чжу Сюй в ожидании лицезрел город. Чэнь Син остановился за спиной губернатора и обратил свой взор на залитый светом фонарей город. Откуда-то издалека доносилась едва различимая, полная тоски мелодия флейты, будто играющий на ней музыкант изливает через музыку всю свою печаль. — Расскажи мне всё, —сказал Чжу Сюй. — В противном случае я не позволю тебе забрать пленника, независимо от того, являешься ли ты «экзорцистом» или нет. Чэнь Син внимательно рассмотрел губернатора, а после чего неожиданно ответил: — Господин, вы верите, что в мире существуют небожители и демоны? Верите, что я обладаю магическими силами? Полагаю, на самом деле вы не верите ни единому моему слову! Чжу Сюй, тяжело вздохнув, вынужден был признать: — То, что произошло сегодня — не более чем мишура для поднятия боевого духа армии. Скажи мне всю правду, не смей лгать. Твоей целью с самого начала был этот пленник, я прав? Кто послал тебя за ним? Это никак не мог быть Се Ань. Тебя подослали сюда варвары ху²?[² Хужэнь или Ху (кит. 胡人) общее название для народов, которое обозначает как кочевые племена Великой Степи, так и западных горцев. Китайские историки четвёртого века разделили их всех на пять племенных групп: сюнну (Xiōngnú), цзе (Jié), сяньбей (Xiānbēi), ди (Dī) и цяны (qiāng).]
Пока Чжу Сюй говорил всё это, лицо его заметно посуровело, и он со всей отчётливостью произнёс следующие слова: — Хорошенько подумай прежде, чем отвечать мне, иначе любое твоё неверное слово обернётся неминуемым отсечением головы. Пусть даже город и падёт завтра, но сегодня я всё ещё занимаю пост губернатора, следовательно имею полное право казнить тебя на месте. Молодой экзорцист уставился на меч, висящий на поясе Чжу Сюя, после чего поднял взгляд на его лицо. Для юноши было очевидно, что губернатор начал подозревать неладное, ведь в глазах людей Чэнь Син был лишь нарядившимся в Бога демоном³. Ранее ему пришлось надеть повязку на глаза не с целью обмануть и запутать, а напротив, чтобы лучше чувствовать Свет Сердца. По правде говоря, сам Чэнь Син никак не мог ожидать, что человек, которого он так долго искал, окажется приговорённым к смерти заключённым.[³ Нарядившийся в Бога демон (кит. 装神弄鬼 zhuāng shén nòng guǐ) обр. в знач.: дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать.]
Юноша ответил: — Хорошо, я поведаю вам всё, и если вы желаете вынуть меч из ножен, то позвольте мне сперва завершить свой рассказ. Чжу Сюй развернулся и, взглянув Чэнь Сину прямо в глаза, холодно произнёс: — Начинай. Я хочу услышать, какую ложь ты сочинишь на этот раз. — Мне действительно следует начать повествование с самого начала, но история эта настолько длинна, что всей человеческой жизни не хватит её рассказать. Но коль господин настаивает… Триста лет назад в человеческом мире существовала духовная энергия. Чжу Сюй слегка нахмурился. Он не ожидал, что этот юнец вновь возьмётся упоминать так называемую «магию». — Триста лет назад по земле ходили могущественные заклинатели, истребляющие своей духовной энергией существовавшую тогда нечисть. По ходу своего рассказа Чэнь Син старался игнорировать странное выражение лица Чжу Сюя. Юноша переминулся с ноги на ногу и продолжил своё медленное повествование. В тот год, во времена правления Императора Чжан-ди из династии Хань, полководец и дипломат Бань Чао в качестве посла отправился в Западный край⁵ чтобы претворить в жизнь вековой план по установлению власти в этом регионе. В те времена все от мала до велика в Шэньчжоу наслаждались мирным трудом и спокойствием. И ремесло таких людей как фанши⁶, даньши⁷, воинов достигло поры самого расцвета. Согласно легендам, чудовища-оборотни, в народе называемые «кланы яо⁸» были повержены могущественными экзорцистами и изгнаны в необъятный горный регион, что располагается на юго-западе Ичжоу⁹ и Елана¹⁰. Экзорцисты загнали этих оборотней в ловушку и окружили непроходимым магическим барьером. Оказавшись в капкане, чудовища вскоре погибли и впредь не тревожили жителей Центральной Земли¹¹.[⁵Западный край — принятое в китайских исторических хрониках наименование регионов, расположенных западнее заставы Юймэньгуань. (Термин употреблялся с III века до н. э. по VIII век н. э). Чаще всего он обозначал Центральную Азию в целом.]
[⁶Фанши (кит. 方士) — маги, т.е специально обученные миряне, которые производили тайные обряды для установления контакта со скрытыми от людей могущественными силами и воздействия их посредством на действительность.]
[⁷Даньши (кит. 丹士) — маги, которые занимались исключительно изготовлением пилюль.]
[⁸Яо или яогуай (кит. 妖怪 — нечистая сила; чудище; наваждение) — китайский термин, который обычно означает демона, призрака, чудовище. В рамках этой новеллы яо — в основном, звери-оборотни, злые духи умерших животных, с которым жестоко обошлись при жизни, и которые вернулись для мщения. Далее в тексте они будут обозначены как «оборотни».]
[⁹Ичжоу — государство, находившееся на территории современной провинции Сычуань.]
[¹⁰Елан — государство, существовавшее во 2-й половине I в. — II в. до н. э. в западной части современной провинции Гуйчжоу]
[¹¹Центральные земли (кит. 中土) — обр. в знач.: Китай]
После того, как вся нечисть в мире была истреблена, у людей осталась лишь одна цель — поиск бессмертия. Фанши верили, что если общаться с небом и землёй, поглощать энергию ци и постоянно самосовершенствоваться, то можно жить вечно. Так или иначе, в один день вся духовная энергия в мире пропала. Она исчезла без следа, и никто этого совсем не ожидал. Все магические оружия в мгновение ока стали лишь бесполезными кусками железа, а священные артефакты потеряли всю свою силу. Бесполезными стали и заклинания, будь то могущественные, которые способны своротить горы и осушить моря¹², или самые простые, как амулеты удачи пяти призраков¹³. Как бы люди не старались — больше ничего не работало.[¹² своротить горы и осушить моря (кит. 移山填海 yí shān tián hǎi) обр. об огромной силе, напр. народа, также об искусстве магии.]
[¹³ Амулет удачи пяти призраков (кит. 五鬼运财术) амулет на привлечение денег. На таких амулетах изображают пятерых призраков: призрака богатства востока, юга, севера и призрака богатства центра.]
— Исчезли, — взглянув на выражение лица Чжу Сюя, Чэнь Син сделал бессодержательный жест рукой и продолжил: — И отныне духовная ци перестала существовать в Шэньчжоу. Экзорцисты зовут это «духовным затишьем». — Да ну, правда? — губернатор изобразил неискреннюю улыбку. — И что теперь? С сожалением в голосе Чэнь Син ответил: — Говорят, что врата Сюань¹⁴, которые высвобождали в мир духовную энергию, закрылись.[¹⁴ Сюань (кит. 玄) переводится как скрытый, незаметный, тайный, сокровенный, таинственный, непостижимый.]
Легендарный философ Лао-Цзы однажды сказал: «Для неведомого — все имена, что одно, видеть в чудесном чудесное — вот ключ ко всем тайнам мира¹⁵». Люди тогда думали, что духовная ци истекает из незримых, находящихся в великой пустоте, врат Сюань. И их закрытие объясняло исчезновение духовной энергии. Поэтому они начали приносить жертвы небу, поклоняться горам и рекам, исчерпывая все возможные средства. Но это не возымело никакого толку.[¹⁵ Цитата из трактата Лао-Цзы «Дао Дэ Цзин». (перевод Александра Кувшинова)]
На счастье, чудовища-оборотни в этот период не бунтовали. Всё-таки за время до «духовного затишья», они были ослаблены экзорцистами. Для того, чтобы птицы и звери могли превратиться в оборотней, необходимо поглощать всеобъемлющую духовную энергию. Без неё они не способны приносить беды людям. В конце концов, для этих чудовищ довольно хлопотно использовать собственную, никак её не восполняя. Уж проще паразитировать на энергии других. В «духовном затишье» есть свои хорошие и плохие стороны. Экзорцистов больше нет, но и нужда в них пропала из-за отсутствия чудовищ. Однако проблема была в другом: оборотни самосовершенствоваться не способны, но демоны — напротив. — Демоны — это мирская ненависть, — продолжал Чэнь Синь. — Она скапливается в трагически погибших людях. Обычно все живые существа рождаются на небесах и попадают на землю, а после смерти вступают в круг жизненных перевоплощений, но вот вся скопившаяся боль и обида никуда не исчезают. Проще говоря: чем больше в мире людей умирает из-за эпидемий, войн, голода, тем больше накапливается ненависти. Во время правления императора Хуэя¹⁶, царский род Сыма боролся за престол, и в этой гражданской войне погибло примерно восемьсот тысяч человек. На протяжении долгого времени на равнинах Гуаньчжун¹⁷ была засуха — более двух миллионов людей умерло от голода и болезней.[¹⁶ Император Хуэй — второй император династии Хань, 210–188 гг. до н. э.]
[¹⁷ Гуаньчжун — центральная часть провинции Шэньси.]
В период Юнцзя¹⁸, предводитель восстания Пяти варварских племён, Лю Юань, сюнну за происхождением, прорвался через уезд Хугуань и захватил город Лоян. В это же время Лю Яо¹⁹ взял штурмом город Чанъань. От Гуаньчжуна и на восток погибло один миллион восемьсот человек. Цзиньцы²⁰ бежали на юг в сторону столицы Цзянькан²¹, надеясь спастись за естественным рубежом реки Янцзы.[¹⁸ Название периода правления Императора Хуай из династии Цзинь (307-313 гг)]
[¹⁹ Лю Яо (? -329) — последний император хуннского государства Северная Хань — Ранняя Чжао.]
[²⁰ Цзиньцы — жители захваченного Пятью варварами княжества Цзинь.]
[²¹ Цзянькан — столица династии Восточная Цзинь и Южных Династий (в черте современного Нанкина).]
Ши Лэ, вождь части народа цзе, подчинил себе уезд Цзиньян — два миллиона человек были либо ранены, либо убиты. Клан Мужун, из народа сяньбэй, и генерал Цинь, Хэн Вэнь²², столкнулись в большом сражении, при котором погибло четыреста тысяч человек. Сяньбэй, сюнну и цзе безудержно грабили простых жителей Центральных равнин²³. Никаких припасов с собой они не брали, вместо этого эти племена поедали тела убиенных людей, называя тех «двуногими овцами». Население этого региона за двадцать лет уменьшилась на двадцать миллионов. Когда Жань Минь²⁴ убил Ши Лэ, властвующего в городе Цзе Чжао²⁵, на этих землях в живых осталось лишь четыре миллиона.[²²Хэн Вэнь, Лю Хэн (кит. 劉恆 Liú héng) — император Китая эпохи Хань.]
[²³ Центральная Равнина - (кит. 中原 官 话 zhōngyuán guānhuà) относится к области ниже достигает Желтой реки, которая сформировала колыбель китайской цивилизации.]
[²⁴ Жань Минь (кит. 冉闵) — китайский военачальник периода Шестнадцати царств в Китае и единственный император эфемерного царства Жань Вэй.]
[²⁵ Цзе Чжао — 羯赵 Jié zhào (319-351гг.) город, где властвовал Ши Лэ]
Однако спокойное время не наступило. Город Жань Миня пал, а его самого убили люди из клана Мужун. Уезд Цзишоу снова захватили — людей убили, а их имущество разграбили. — Если просуммировать всё мною сказанное, — подводил Чэнь Син, — губернатор, по меньшей мере двадцать миллионов человек умерли. Более десяти миллионов из них это ханьцы, погибшие под копытами многочисленных конниц Пяти варваров. Остальное это варвары ху, которые истребили друг друга. Таким образом, в мире накопилось очень много обид и ненависти. Несмотря на то, что Чжу Сюй понимал, что рассказ юноши полон лжи, слушая его, он будто бы пребывал во сне. — Мир в хаосе, а народ подобен траве²⁶. — Сказал губернатор.[²⁶ Отсылка к цитате Конфуция: «Правитель подобно ветру, а народ — траве. Когда ветер дует, трава склоняется»]
Чэнь Син продолжил: — Если мы перенесемся раньше, когда страны Вэй, Шу и У²⁷делили землю под небом, в течении ста лет не утихали войны, а число тех, кто погиб, насчитывалось миллионами. Таким образом за последние триста лет умерло более тридцати миллионов человек. Мирская ненависть такого большого количества людей никогда не утихнет. Если так и будет дальше продолжаться, то меньше, чем через несколько лет будут рождаться демоны. Правда, я никогда их не видел, а в исторических записях о них мало информации. Но самое важное то, что люди должны готовиться к их появлению. — Сам я родом из Цзиньяна, родители мои умерли очень рано. После войны между Фу Цзяном²⁸ и кланом Мужун, разразившейся в уезде Хугуань, я переехал на гору Хуашань²⁹ и жил в уединении.[²⁷ Вэй, Шу, У — страны в Эпоху Троецарствия (кит. 三国时期 Guó shíqí) 220–265 гг.]
[²⁸ Фу Цзянь (337–385 гг.) — правитель государства Ранняя Цинь.]
[²⁹ Хуашань — одна из пяти Священных Гор даосизма в Китае, находится в хребте Циньлин на территории провинции Шэньси, недалеко от уездного города Хуаинь.]
Чэнь Син ещё всё ясно помнил войну девятилетней давности, хотя ему тогда было только семь лет. Родной дом поглотил огонь, бабушка указала верному слуге отправить внука к её старому знакомому на гору Хуашань, чтобы изучать небесных властителей и звезды, практиковать духовную энергию и искусство изгнания нечисти. К сожалению, древние книги, передаваемые из поколения в поколение, уже давно покрылись пылью и не приносили никакой пользы. В возрасте шестнадцати лет Чэнь Син увидел один сон. Ему приснился огромный незнакомый город. Услышав про это, его учитель долгое время пребывал в раздумьях, а после предположил, что этим городом, на который указал Свет Сердца, является Сянъян. Здесь Чэнь Син найдёт своего Божественного защитника, который поможет юноше свершить великую миссию. — И вот я здесь, стою перед Вами, — заключил юноша. — Закончил наконец? — Чжу Сюй вытащил свой меч. — Я уже наслушался твоих нелепых сказок! Чэнь Син не стал сопротивляться. Взглянув на острый конец лезвия меча, направленного на него, юноша положил свою правую руку на грудь, у места, где расположено сердце. Он её поднял и, неожиданно, белый свет, яркой сверкающей вспышкой заструился прямиком по направлению к Чжу Сюю! Губернатор никак не ожидал ничего подобного, ведь он стойко полагал, что этот юноша нагло лжёт, пытаясь выйти сухим из воды. Чжу Сюй был застигнут врасплох ярким светом, что ослепил его, да так, что невозможно было глаза открыть. — Что это за фокусы?! — Чжу Сюй вцепился в свой меч, но руки его не слушались. — Это Свет Сердца, — ответил Чэнь Син. — Несомненно, ты — волшебник. На что же способен этот твой свет? — ошарашенно спросил губернатор. — Ни на что, — честно сказал юноша. — Я просто время от времени могу излучать свет. Чжу Сюй: - … Вдруг с новой силой подозрительные мысли вновь нахлынули на губернатора. Чэнь Син лишь беспомощно пожал плечами. Свет наконец рассеялся, и юноша объяснил: — В исторических записях, что я прочёл, было сказано, что в будущем великое бедствие обрушится на весь мир. Во время, когда Шэньчжоу падёт, хранитель Света Сердца и его Божественный защитник рука об руку выступят изгонять нечисть. Неожиданное появление в мире Света Сердца предвещает неминуемое возрождение демонов. Я обязан найти своего Защитника, пробудить его силы и помочь этому миру противостоять сошествию Мары³⁰ на землю.[³⁰ Ма́ра — в буддизме — демон-искуситель, возглавляющий царство богов. В буддийской космологии Мара персонифицируется как воплощение безыскусности, гибели духовной жизни. Мара — искуситель, отвлекающий людей от духовных практик путём придания привлекательности земной жизни или выдавая отрицательное за положительное.]
— Разногласия между народом ху и ханьцами ничего не значат. Стоит Маре появится, так весь Шэньчжоу полностью падёт, все живые существа исчезнут без следа, а земля очистится и вернётся в состояние изначального хаоса. Всё начнётся с самого его начала. Не важно, будь ты ху или ханец, никто не избежит этой участи. — Ты… Ты… — Чжу Сюй моментально потерял дал речи. Чэнь Син беспомощно ответил: — Я очень не хочу этого, поймите. Господин губернатор, вы правда думаете, что мне хотелось приходить в Сяньян? Когда мой учитель умер, я в спешке собрал свои вещи, покинул гору Хуашань, нанял экипаж и устремился в Сянъян. После по счастливой случайности нашёл лодку и на ней, не столкнувшись ни с какими проблемами, добрался до города. Я проделал огромный путь до губернаторского поместья, ведь именно на это место указал мне Свет Сердца. Столько людей есть в мире, но дело по восстановлению былой славы экзорцистов легло именно в мои руки. В итоге, по каким-то причинам, среди всех представленных мне здоровых и сильных мужчин не было нужного человека, поэтому пришлось спуститься в темницы и отыскать там мужчину, больного туберкулёзом. К тому же, я всё ещё не понимаю как выбраться из этого города! В этот момент к ним подошёл архивариус с именным списком в руках. Чжу Сюй вернул свой меч в ножны, принял в руки документ и внимательно принялся его читать. Архивариус сказал: — Мы нашли информацию о заключённом. Его зовут Сян Шу, он из народа ху. Губернатор нахмурился — если бы не внезапный «свет», он бы сейчас вообще не стал терпеть этого экзорциста. После недолгих раздумий, Чэнь Син ответил: — Ох, не важно ху или хань. Я тоже не очень в восторге от этого: иметь дело с варварами очень сложно, но он… не выглядит как ху. Разве у варваров ху есть фамилия Сян? Чжу Сюй просмотрел последнюю страницу регистра — там была основная информация о преступниках и преступлениях за полгода. Первая строчка сразу бросилась в глаза «Зловредный дух, Сян Шу». Архивариус ответил: — В первый год династии Тайюань, генерал Цзяньвэй хотел допросить и обезглавить его в Цзянькане. Но как бы этого мужчину не пытали, он словно воды в рот набрал. Проезжая через Сянъян, сопровождающий его стражник умер от болезни, и Сян Шу оставили здесь. Сначала его думали перевести в Цзянькан, но в камерах и так было слишком много приговоренных к смерти, поэтому о нём забыли. — Полгода назад невинные люди пострадали из-за него в Гуаньчжуне, водопады крови лились чуть ли не с небес, — Чжу Сюй продолжил. — Было убито две тысячи человек как и со стороны ху, так и со стороны хань. Мужчины, женщины, старики, дети. Даже собак и кур не пощадил. Потребовалось много солдат Цинь, чтобы его угомонить. Чжу Сюй терпел из-за Света Сердца, но сомнений становилось всё больше, отчего он наконец спросил: — Почему ты выбрал его? Чэнь Син ответил с отрицанием: — Это я его выбрал? Хотел бы я иметь право выбора! Молодой человек был очень обеспокоен услышанным. Только не говорите, что вспыхнувший перед ним свет был лишь иллюзией. Он взял именной список в руки и увидел только: «Сян Шу, убил более двух тысяч человек, мужчина из ху, предположительно генерал или военный чиновник, семейное происхождение неизвестно…». Правдивы ли эти сведения? — Я напоил его своими лекарствами, а теперь вы говорите, что на его руках жизни тысячей людей? — сказал Чэнь Син. — Разве я не говорил тебе не выпускать его? — ответил Чжу Сюй. — Поменяй его на другого! — Поменять? Но я никак не могу это изменить! Подождите! Я думаю, что… Что нужно ещё раз все пересмотреть. Я хочу расспросить его, когда он поправится. Вдруг произошла какая-то ошибка и его несправедливо обвинили? На сердце у Чэнь Сина стало неспокойно, отчего он развернулся и спешно зашагал прочь. Чжу Сюй, нахмурившись, подошёл взглянуть вниз. Поместье губернатора располагалось в северной части города, с него можно было оглядеть землю за стенами. Чжу Сюй увидел дремучее войско Цинь, заполонявшее собой всю округу, что горизонта не видать. Тем временем в гостевой комнате поместья мужчина тяжело хватал ртом воздух, возвращаясь к жизни. Чэнь Син вошёл в покои, закрыл за собой дверь, пристально посмотрел на неё, а после обратил взгляд на лежавшего на кровати человека. «Он жив. Должен ли я его задушить? Но, несмотря на то, что говорят другие, во всяком случае, ему следует дать шанс оправдать себя, да? В конце концов, он мой Божественный защитник!». Чэнь Син уже стал относиться к мужчине как к «своей собственности», которую он ни в коем разе не может убить. В тот момент он твёрдо решил расспросить этого мужчину, когда тот будет в состоянии говорить. А пока что Чэнь Син подготовил таз горячей воды, чтобы протереть его тело. — Тебя зовут Сян Шу? — разглядывая его лицо, юноша прошептал. — Ты из народа ху? У мужчины был высокий нос, глубоко посаженные глаза и чёткие черты лица, сильно осунувшиеся из-за сильного истощения. У него была длинная борода, которую не брили добрые полгода, а растрёпанные волосы усеяны колтунами. Всё его тело было испещрено шрамами, оставшимися от старых ран. Чэнь Син слегка промыл влажной тряпкой его тело, рассчитывая, что после своего восстановления Сян Шу сможет самостоятельно помыться. Закончив, юноша снова оглядел мужчину: пальцы его были длинными, с заметно выпирающими косточками на тыльной стороне руки. Конечности его длинные, стопы большие, а ноги выглядят крепкими и сильными. «Мой Божественный защитник и впрямь похож на отличного воина» — удовлетворенно подумал Чэнь Син. Молодой экзорцист выудил из своей медицинской сумки серебряную иглу и принялся ставить её в акупунктурную точку на пояснице мужчины, отчего тот сразу же распахнул глаза. Чэнь Син тотчас отстранился и поднёс эту иглу к своему носу. — Тебя отравили, — предположил юноша. — Я дал тебе оживляющую пилюлю, поэтому на протяжении двенадцати часов ты не сможешь ни говорить, ни двигаться. Завтра вечером, в это же время, твоё тело вернётся в нормальное состояние, и тогда, когда поешь, ты понемногу восстановишься. Его зрение прояснилось, и он пристально глядел на Чэнь Сина. Глаза мужчины были очень яркими, напоминающими глаза опасного хищника. Юноша слегка склонил голову и нахмурился, думая, что бы сказал на его месте предыдущий Великий Экзорцист. — Ты был выбран Светом Сердца, — начал он. — С этого момента ты мой Божественный защитник. Я — Великий Экзорцист Чэнь Син, второе имя³¹ Тянь Чи. Однако я слышал, что ты… погубил много людей. Это правда?[³¹ Второе имя (кит. 字) присваивается по достижении совершеннолетия.]
— Эм… знаешь, неважно, что ты делал раньше, — Чэнь Син на миг задумался и вопреки намерению сказал: — Если бы не я, ты бы ни за что не выжил после грядущей разрухи, понимаешь? У тебя не выйдет причинить мне вред. Мужчина не мог говорить, но смотрел куда угодно, только не на юношу. Чэнь Син накрыл его одеялом и немного подправил, раздумывая, а не стоило ли его прежде привязать к кровати? Вдруг этот человек на самом деле окажется страшным маньяком, который набросится на него сразу же после действия лекарства — уже будет невозможно его удержать. Если это в действительности случится, тогда он будет первым экзорцистом, убитым своим защитником. Невиданный ранее абсурд. Но, прокрутив все варианты в голове, молодой экзорцист всё же решил проявить милость — этот человек не был похож на бешеного пса, так что он не станет преждевременно обижать своего защитника. Чэнь Син зевнул, усталость его побеждала. Он сел за стол и прислонился к нему, повернув голову вбок, чтобы наблюдать за Сян Шу. Полмесяца назад он покинул гору Хуашань, путешествуя через земли и воду в город Сянъян, полностью окруженный армией Цинь. Много сил было потрачено, чтобы попасть туда, но после нескольких дней беспокойства и страха, ему всё ещё нужно думать, как покинуть город пока это возможно. Чэнь Син очень устал — у него даже не было сил найти веревку, чтобы связать пока еще сомнительного защитника. Юноша хотел лишь немного отдохнуть, но не заметил, как погрузился в сон. Не зная, сколько проспал, его внезапно разбудил громкий звук. — Войска Цинь напали на город!.. — Город пал!.. Спросонья Чэнь Син выпрямился. Снаружи раздавался шум, плач, крики и галдеж участвующих в битве. «Нет-нет, как события могли сложиться именно таким образом?». Он тут же вскочил и вышел в направлении двора. Слышались только крики людей, сражающихся и убивающих друг друга. Огненный снаряд со свистом пролетел над головой и врезался в крышу поместья губернатора, взорвавшись яркой вспышкой пламени. Когда Чэнь Син вышел на улицу, то увидел ослепленных паникой людей, которые пытались хоть как-то себе помочь, сбивая с тела пламя. Их беспорядочные движения больше напоминали яростный танец со смертью. — Город пал! — крикнул один солдат. — Шевелись! Губернатор на юге города. Он сейчас там бьется с врагом! Беги! Не медли! Поместье губернатора располагалось на севере. Стоит городским стенам пасть, это будет первое место, куда нацелятся удары и атаки вражеской кавалерии.