Вариативность наших "я"

      Новое пришло на землю предков, что изменило устоявшиеся нравы и традиции — теперь омеги могли не только заниматься чем душа пожелает, но и вольно выбирать себе партнера. Теперь им предоставлялся выбор — следовать своей природе или прислушиваться к здравому смыслу. Энни силой заставляла себя сделать второе. Но это оказалось не так просто: не помогали ни медикаменты, что снижают чувственность омег до нуля, ни бесконечные сеансы мастурбации (она в прямом смысле только трахала себя пальцами часами напролёт, иногда отвлекаясь на поедание пищи (в этом, кстати, привилегии омег на работе — они могли без проблем выбить себе недельку-полторы выходных на течку)), ни попытки завести нормальные отношения с другими бетами или омегами. Потому что существовал Армин, мать его, Арлерт, со своим восхитительным запахом. Всё даже неплохо начиналось — они познакомились, когда она только перешла из компании «Марлия» к «Парадизу» в рамках спецпроекта — они должны были работать над их слиянием. Тогда Арлерт показался ей порядочным и даже слегка милым (он завораживающе краснел и отводил глаза). Воспитанная, маленькая, симпатичная омега — Энни даже испытала некую долю уважения к мужчине — будучи омегой, он представлял одну из трёх основных составляющих компании, что было нечастым явлением их современности, когда, несмотря на все крики о равноправии видов, Альфам зады вылизывали и целовали в яйца. Она даже думала пригласить его на чаёк или что-то более, пока вдруг через неделю не оказалось, что он самая настоящая Альфа, с дурманящим запахом и желанием засунуть свой член хоть куда-нибудь. Потому что он позвал её в кладовку. Он говорил тихо, неуверенно, заливаясь румянцем и не отрывая глаз от пола, а она не могла выдохнуть или разжать бёдра. Потому что она понимала — ещё чуть-чуть, и он увидит, учует, что она сходит с ума. Она ощущала себя в тот момент мартовской кошкой в разгар сезона, когда корчишься на полу от желания и умоляешь, чтоб в тебя хоть кто-то вошёл. А ещё она корила себя за свою невнимательность — как можно было не учуять этот запах в первый день? Может, тогда было слишком много народу, и всё перемешалось? Или у неё тогда чутьё было ни к чёрту? Да она подумать не могла даже, что этот мужчина мог быть из представителей доминирующего вида! (И она вдруг теперь осознаёт, что да, может, с его-то острым умом и умением находить выход из любой критической ситуации). А сейчас он стоит перед ней, суя руки в карманы брюк, и зовёт её сношаться в кладовку — она ощущает себя униженной и оскорблённой. Потому что он ей даже понравился сначала (хоть она и посчитала его омегой), а теперь? А теперь она не знает, как будет с ним работать ещё два года. Он отвратительный. Она — ещё более, потому что хочет согласиться. Её трусики промокли насквозь, и Энни не может и слова выговорить, ибо разум истошно кричит «Альфа тебя хочет, будь хорошей омегой и удовлетвори его пожелания». Только вот отец воспитывал её по-другому.