* * *
В очередной раз кое-как справившись с приступом самобичевания, Джин с удивлением обнаружил себя сидящим в кресле в кабинете Лина. Он не знал, сколько времени так гипнотизировал взглядом выключенный монитор рабочего компьютера в полумраке. Но болящие глаза непрозрачно намекали, что просидел он так довольно долго. Как только простыл след фургона Лина, Юджин проверил, какой стороной висит табличка на двери офиса и заперся изнутри. Он просто сидел, выключив во всех комнатах свет. Сидел и думал, вспоминал прошлое и прогонял в мыслях недавние сны. Придя в себя, он осознал, что безумно хочет спать. Но с этой, казалось бы, банальной потребностью человеческого организма у него давно были напряжённые отношения. Он не знал, что увидит там, и удастся ли ему отдохнуть хоть немного. Джин думал, что давно перерос уже этот страх засыпать одному, но, в последнее время, из-за глупых мыслей его всё больше терзала тревога. Он, разумеется, старался думать о сне с точки зрения работы, но, когда глубокой ночью мозг в очередной раз напоминал о давнем кошмаре, вся рабочая ответственность уходила на задний план. К превеликому сожалению, сон был и оставался базовой потребностью тела, без удовлетворения которой его функционирование становилось невозможным, так что, Джину больше ничего не оставалось, как нащупать в кармане небольшую таблетницу с его спасением. В Японии старшего Дэвиса спасало только сильное снотворное, помогающее спать настолько крепко, что сны просто проходили мимо сознания. Долго не раздумывая, Джин сразу выбрал для сна самый удобный, по его мнению, диван в кабинете брата и, без малейшего зазрения совести, лёг досыпать всё то время, что пожертвовал в пользу работы. Он со спокойной душой ожидал услышать звонок от оперативной группы, которая доехала бы до точки часа через три, но будильник поставил на попозже. Однако, проснулся он отнюдь не от звонка. Юджин Дэвис открыл глаза посреди ночи, потому что выспался. Что-то буквально вытолкнуло его из сна и заставило открыть веки. Конечности были полны сил, а голова не гудела, как это часто бывало. Что-то было не так, и он не сразу понял, что именно. Спустя минут пять, с непривычным ощущением бодрости в теле, его внезапно осенило. Он не слышал ни одного звонка. Судорожно нащупав на полу под кроватью телефон, он начал просматривать историю звонков. Ни одного пропущенного. Только монах в общий чат скидывал какие-то свои мысли насчёт дела, но эти сообщения были отправлены еще днём, когда Нолл только отъехал от офиса. Сейчас часы показывали уже одиннадцать часов, а они должны были приехать, ну, максимум в семь вечера. Мозг забил тревогу. Звонок за звонком, он набирал и набирал заново, пока трясущиеся пальцы не перепутали случайно избранные контакты и трубку не взял сонный монах, который тоже, видимо, отсыпался после бессонной ночи. — Джин? Что такое? — Бо-сан, Нолл… — Нару? А сколько сейчас вообще… Ого, он не звонил ещё? — Нет, я пытался сейчас дозвониться, случайно вам набрал. — Погано, но ты это… Заранее не паникуй, всё-таки понятно, что работа нам попалась не из лёгких. В таких делах с самого начала все наперекосяк идёт, не удивлюсь, если у них на дороге проблема за проблемой… — грубый, хриплый спросонья голос, успокаивая, ободряюще наговаривал что-то в трубку, Джин и половину неразборчивой японской речи не понял. Монах очень любил говорить сбивчиво и быстро, совсем как Май, ещё и телефонный динамик сильно искажал голос. Пусть братья и родились в Японии, но в детстве они не прожили здесь и года. Только изредка приезжали летом к дальним родственникам, погостить пару-тройку месяцев. Язык они учили отдельно, сидя на скучных лекциях на первом курсе вуза. — Ты сейчас, вообще, где? — внезапный, понятный и знакомый вопрос прогнал всю задумчивость из головы Джина. — Я… в офисе всё ещё. — Ты в последнее время слишком много работаешь, малец! — монах, похоже, был слишком хорошего мнения о старшем из братьев и не догадался по голосу, что тот всё это время спал. — Ты нарыл что-нибудь? — Вообще ничего, — решил не рушить представление старшего друга о себе Джин. — Тогда я сейчас тоже продолжу работу, надо ещё студенту набрать, может, он что накопал. Он тебе не писал? — Не-а, — Джин встал с дивана, сворачивая плед. Было невыносимо сидеть в темноте, только тусклый свет уличного фонаря совсем немного освещал пространство у окна. — Ты домой поедешь или опять в офисе заночуешь? — монах услышал щелчок выключателя на фоне, голос на проводе стал менее нервным, коллегу это успокаивало. — Да, наверное, побуду в офисе, подожду звонка и поищу ещё чего-нибудь в Интернете. Попрощавшись с монахом, он снова попробовал позвонить брату, но, ожидаемо, ничего не добился. Джин нашёл на кухне в шкафчике печенье, которое бережно припрятала Май. Кофе-машина приятно гудела, наливая в белую кружку любимый напиток старшего Дэвиса. Заместитель Босса решил и правда заняться работой. Для начала нужно было проверить рабочий телефон на столе Май, на наличие пропущенных звонков. Ведь он так крепко спал, что даже будильник не услышал, а звонки из соседней комнаты и подавно могли пролететь мимо его слуха. Хорошо, что из пропущенных вызовов лишь две попытки спама и рекламы, ничего больше. Никаких новых обращений, было бы неудобно перезванивать потенциальным заказчикам. На почте тоже новых запросов не оказалось, да и статистика на сайте, что вёл Джин, была самой обыкновенной, как и в любой другой день. Вернувшись на кухню к кружке кофе и печенью, Джин перетащил на большой стол и свой ноутбук. Разложившись со всеми удобствами в маленькой, но такой комфортной комнатке, помощник Босса окончательно расслабился. Попивая кофе и кроша печеньем на клавиатуру, он ввёл первый запрос в поиск — «Гокаяма: новости за полгода». Без особого энтузиазма пролистывая списки пропавших без вести в лесу, Джин почти что снова заснул. Абсолютно никаких криминальных историй не было. Это была настолько тихая деревня, в которой жили одни старики, что даже новостей он толком не нашёл. Максимум, что обнаружил заместитель Босса, так это записки об эпидемии скота. Большая часть животных в деревне этой весной слегла, причем, не только коровы или любой другой крупный рогатый скот, а даже домашние кошки и собаки. Однако, причин этому могло быть много, да и местные жители, также быстро, как запаниковали, успокоились. Джин сделал об этой новости лишь маленькую пометку в ежедневнике, возвращаясь с надеждой к списку пропавших. В основном, он состоял из невнимательных детей, которые приезжали на выходные к дедушкам и бабушкам и от скуки отправлялись играть в лес — все они быстро находились. Так, скучающе закрывая очередную вкладку, Джин совершенно потерял надежду что-нибудь откопать. Он снова будто погрузился в транс, смотря в одну точку перед монитором. В голове была звенящая пустота. Внезапно, тишину пронзил оглушительно громкий звон динамика телефона. Он заставил Джина подпрыгнуть на табуретке. Хватая мобильник со стола, он, наконец, увидел знакомый номер. Высветилось: «Олли». — Нолл, Боже, ты жив! — Джин так резко подскочил на ноги, задев стол, что кофе почти выплеснулся на ноутбук, взметнувшись в кружке волной, как цунами. Но парень даже не обратил на это внимания. — Да, нам очень мешали добраться до точки, — голос с той стороны был привычным, ворчливым и невероятно уставшим. Джин быстро напечатал с ноутбука монаху, что Нару вышел на связь. — Давай-ка поподробнее. По мере того, как младший брат пересказывал старшему, как у Хары прервался звонок, как остановились часы на всех устройствах в машине, как глох фургон и как они заблудились на трёх дорогах, у Джина оставалось всё меньше комментариев к происходящему. Однако стоило рассказу дойти до нападения у гостиницы, заместитель Босса тут же вскрикнул: — Монстры в лесу?! Ты бредишь? — Лин стоит рядом со мной, весь в грязи, Май и Хара также поблизости, точно такие же уставшие и перепуганные. Нару рассказал о странной заказчице, которая спасла их и вывела из леса, однако, несмотря на это, парни ей не доверяли, Юджин тоже. Ему, вообще, вся эта история не нравилась, уж с чем с чем, а с паранормальным они встречались часто, но даже все прошлые случаи, вместе взятые, не казались настолько странными. — Нолл, ни Бо-сан, ни я не нашли ничего криминального, что могло бы хоть как-то разволновать атмосферу этой местности и поспособствовать появлению даже совсем жалких духов, что уж говорить про проклятия, касающиеся всего леса. Это явно не по нашей части. Зачем нам лезть в дела ведьм? Нужно сворачиваться. — Это заказ, Джин, мы уже приехали. Сама ведьма тоже вроде ничего не знает. — Может и не знает, а может и знает! В любом случае, судя по тому, что ты рассказал, даже простой интерес может быть опасен для жизни. — Я знаю, мы уже поняли, но надо хотя бы попытаться. — Да что ты сделаешь со своим оборудованием, когда коснёшься проклятий и магии, которые не объясняются даже парапсихологией?! — Нас в любом случае ждёт гора проклятий, даже если мы сбежим! Думаешь, Масако простит нас за это? Она всю дорогу от гостиницы цеплялась за руку подруги. — Лучше уж живая недовольная Масако, чем умиротворённое надгробие! — Дай мне, — на проводе послышался низкий голос Лина. — Это не совсем «не по нашей части», по крайней мере, Шики справляются. Права, нужно хотя бы попытаться в чём-то разобраться, — он уверенно внёс свою лепту. Знал же, как Юджин ненавидел с ним спорить. — Лин… — Джин обречённо застонал. — Я предупрежу монаха, соберёмся и сразу утром будем выезжать, он лучше всех нас работает с защитой, — сдался старший брат. — Аяко тоже лишней не будет, тут полно живых деревьев. — Я понял, будете осторожны, задёргивайте шторы, чтоб птицы не заглядывали. Нару забрал у Лина свой телефон и коротко попросил: — Спишись с Масако. — Я постараюсь.* * *
Аяко пребывала в невероятно скверном состоянии с самого утра. Её уже второй день подряд будили в пять часов утра звонком с работы. Монах набрал ей буквально на несколько секунд, сказав лишь: «Собирайся, в 6:30 будем». И проспав после звонка ещё час, она не успела даже позавтракать! Пока Бо-сан загружал её чемодан в багажник, она успела высказать ему все косяки Бога в создании его персоны от самого сотворения мира. Все были на нервах. Монах хотя бы знал, что их ждёт, ему тоже звонил ночью Нару. Бо-сан, конечно, так же, как и Джин, пытался его отговорить от этого дела, но всё безуспешно. Да и на самом-то деле ему было даже немного интересно. Когда машина двинулась в путь, мужчинам нужно было решить, кто начнёт вводить Аяко в курс дела и, тем самым, портить атмосферу в салоне авто ещё больше. Все догадывались, что жрица воспримет информацию не в самом позитивном ключе. Поэтому, Бо-сан взглядом всячески умолял Джина взять этот удар на себя. Ему и так доставалось всегда больше всех. Тихо вздохнув, старший из Дэвисов обернулся на жрицу, которая, надувшись, сидела в телефоне. — Аяко-сан, — неуверенно позвал он. — Чего? — Знаете, это дело… — Неужели ты, наконец, хочешь мне что-то объяснить? — женщина демонстративно не поднимала взгляд от телефона. — Да, это я предложил Нару ускориться. — Почему же? — не понимала Аяко. Всем было известно, что Джин не из тех, кто торопится, забыв про безопасность, он, наоборот, всегда предпочитал притормозить и собрать как можно больше полезных сведений. Между бровей Аяко появилась морщинка. — Они вчера на точку прибыли только к полвторого ночи… — Джин начал рассказ, обращаясь про себя ко всем возможным представителям религий. Но ему не помогли. Рассказ Джина поверг жрицу в ужас. Она злилась, ругалась и требовала развернуть машину, отвезти её обратно домой или набрать «глупому мальчишке» прямо сейчас. А услышав про птицу, за которой следовали монстры, Аяко и вовсе, чуть ли не сама потянулась к рулю. В конце концов, она начала набирать номер Босса на своём телефоне. Монах её не отговаривал, наблюдая за шоу с истерической усмешкой. Старший Дэвис, пусть и тоже не горел особым желанием в это лезть, но всё-таки решил подчиниться решению Лина и Нолла. Хотя Аяко он тоже не особо мешал сейчас звонить, в порыве наорать на «маленькую самоуверенную выскочку, не ценящую жизнь». Один гудок, второй, третий... — Слушаю. — Нару! Что за черт! Я отказываюсь браться… Связь оборвалась. Вторая попытка набрать номер тоже не увенчались успехом, но Аяко продолжала пытаться. Юджин уже тоже попробовал позвонить. Монах побледнел, вспоминая начало истории Босса. — Телефон вырубился… — потерянным голосом сказала жрица. Монах продолжил рулить на выезд из Токио. В салоне царила нервозная тишина. Аяко барабанила пальцем по обивке кресла, её телефон так и не включился. Джин тоже сидел молча, надеясь услышать звонок от брата; он наблюдал за сменяющимся видом в окне. Жилых домов уже не было видно, они выехали на трассу. Внезапно, с панелью машины начало происходить что-то странное. Бо-сан вильнул на обочину и машина заглохла.* * *
Работа была поделена. Лин искал информацию о выпускниках 00-года университета Сорбонны. Нару просматривал библиотеку Мистера Ротджера. Май медитировала на крыльце, а Масако… Масако сидела рядом и думала. Вчера ночью ей написал Джин. Не сказать, что её это удивило, они были хорошими друзьями. Он понимал её лучше остальных, можно даже сказать, что они были родственными душами. Оливер бы, конечно, засмеял их за использование подобных терминов, но ни одно другое определение не подходило для подобной связи. В детстве им даже снилось одно и тоже, или это были совместные сны, Масако так и не поняла. К тому же, со временем, эти сновидения пропали и забылись. Но некая душевная связь всё-таки осталась. И Джин, и Масако были теми самыми первыми блинами комом в своих семьях, но они оба никогда не произнесут этого вслух. Медиум, вообще, о своей семье не распространялась — старший Дэвис узнавал даже самые незначительные детали совершенно случайно. Все началось в Японии, когда мать Масако, сразу после развода, отправила дочь к старой прабабке в далёкую, забытую Богом деревню для того, чтобы наладить в городе свою личную жизнь. Она тогда нашла себе пожилого бизнесмена и проводила с ним всё свободное время. А биологический отец Масако ещё не познакомился с отцом Мари. Так что, никто не придумал идеи лучше, чем спихнуть ребёнка как можно дальше от взрослых разборок и интриг к пожилой родственнице, живущей на природе. Однако, всё было совсем не так радужно, как это, вероятно, представляли себе эти самые взрослые. Ведь, когда сухая бабка получила в распоряжение молодую кровь, сразу решила как следует оторваться. Это была настоящая каторга для шестилетнего ребенка. Масако заставляли вставать с петухами, умываться холодной водой из колодца, каждый день мыть прогнившие полы и потеть под палящим солнцем на огороде. Причём сама бабка почему-то жила достаточно бедно и от денег дочери отказывалась, поэтому не то, чтобы Масако в тот период жизни хорошо питалась. А за любое проявление неугодных эмоций или косой взгляд бабка могла отхлестать её прутьями. Уже в столь юном возрасте у городского ребёнка это вызывало недоумение, но, спросить у мамы, почему бабушка её мало кормит и бьёт палками, она боялась. Да и нельзя сказать, что у неё была возможность, вообще, пообщаться с родной матерью. Амбициозная светская львица не считала нужным приезжать хотя бы навестить Масако, связь в деревне не ловила, да и телефоны в то время были только домашние, и то среди городского населения, но никак не сельского. Не добавлял радости в детские воспоминания и тот факт, что уже в юном возрасте к Масако начали приходить в кошмарах души умерших, из-за чего она могла просыпаться с криком или же не спать вообще по несколько дней. Благо, мама научила её молчать о своих способностях. Но частые слезы по ночам очень раздражали пожилую надзирательницу, из-за чего Масако иногда получала вдвое больше, чем обычно. От такой жизни на протяжении трёх месяцев у Масако подорвалось здоровье. Вернулась домой она исхудавшая, больная и с синяками по всему телу, но, разумеется, её мама закрыла на это глаза. В ту осень девочку грели лишь воспоминания о новых друзьях, которых она нашла в это страшное время.* * *
В один из знойных летних дней, бабка отправила Масако в ближайший магазин за продуктами. Нужно было идти в гору по тонкому тротуарчику, покрытому трещинами. Где-то в траве трещали цикады. Маленький медиум шла, размахивая краями своей футболки. Короткие волосы противно облепили её взмокшее лицо, сил переставлять ноги совсем не было, а, выходя из дома, Масако хотела ещё зайти в храм, помолиться о нестрашных снах и хорошем настроении бабушки. Сейчас же, мысли о ещё более долгом подъёме в гору были попросту невыносимы. Когда она прошла мимо нужного поворота к храму, к которому вело еще большее количество ступенек, до слуха девочки внезапно донёсся громкий вскрик и ещё несколько звонких, но непонятных детских голосов. Масако сначала испугалась, но, расслышав жалобный всхлип и неразборчивую, волнованную чужую речь, поняла, что это точно кто-то живой. Детей в этом захолустье она ещё не встречала ни разу. Как же она соскучилась по играм! Напрочь забыв про усталость и жару, Масако вприпрыжку побежала к храму. Завернув к лестнице, на самой верхушке она разглядела два с половиной силуэта. — Э-э-эй! Вы кто? — короткие и худые ножки не могли перелетать через ступеньки, но она всё равно поднималась очень быстро. Ответа не было и голоса затихли. — Эй! — повторила она. Масако уже могла разглядеть худого и хмурого мальчишку, что согнулся над кем-то, и какого-то парня, явно постарше. Он смотрел на неё очень странно, с некой долей удивления и какого-то омерзения, как на что-то непонятное. Масако с таким видом обычно рассматривала всяких слизняков в огороде. Однако, её это ничуть не задело. Как она радовалась, встретив тут ещё кого-то, кроме хмурых стариков. Наконец, она увидела ещё одного мальчика, который сидел на ступеньках и сдерживал всхлипы. Он был точной копией первого, который согнулся и что-то озабоченно и строго бормотал. Когда до детей оставалось всего несколько ступенек, Масако увидела кровь, которая сочилась из разбитых коленок того, кто сидел на ступеньках. — Ой, ты упал? Какой ужас, тут должен быть где-то ручеёк, можем промыть сейчас… На платочек пока, приложи, — защебетала Масако. Мальчик смотрел на подбежавшую девочку огромными удивлёнными синими глазами и не заметил, как она протянула ему свёрнутый платок. Не дождавшись никакой реакции, девочка присела перед ним на корточки и начала сама стирать кровь. Высокий мальчик слегка дёрнул рукой, будто хотел её отшвырнуть, но вовремя сдержался. — What are you doing?! — шмыгающий мальчик аж подпрыгнул от неожиданности, когда до раны дотронулась сухая ткань. — Чего? — Масако удивленно хлопнула глазами и с непонимающим видом посмотрела на вскочившего; она совсем не поняла, что тот вскрикнул. Несколько секунд молчания и девочка тоже встала. Внимательно глядя на мальчишку, она слегка обиженно произнесла: — Ну я же просто помочь хотела, ты чего испугался? — Он тебя не понимает, — наконец, сказал тот, что постарше и, чуть сморщившись, развернулся и посмотрел на близнецов. — She's just trying to help. Масако пару раз хлопнула глазами, рассматривая странных мальчишек. И обратилась к высокому. — Вы не похожи на иностранцев. — Но мы и правда нездешние. Они, например, говорят только на английском. Это Оливер и Юджин, а я — Лин, — парень, будто нехотя, ткнул пальцем сначала в хмурого, а потом в разбившего коленки. Те сделали понимающие лица и кивнули. Затем мальчик, которого представили Юджином, словно что-то вспомнил и резко замахал руками, обращая на себя внимание. — Изви…ни, а как тебя зовут? — он с большим усилием выдавил из себя с трудом выученную в самолёте фразу. Но старания оказались не напрасны, впечатление он произвёл. Девочка хихикнула и протянула ему руку. — Масако, Хара Масако. Очень приятно, Юджин, Оливер и Лин. Девочка показала им где находится небольшой ручей; всю дорогу она что-то весело щебетала, а Лин, корча недовольное лицо, переводил те отрывки, которые понял. Забравшись по щиколотки в холодную воду, Масако помогала Юджину промывать царапины, Оливеру она вручила свой платок, чтобы тот его подержал, не намочив. — А как вас, вообще, сюда занесло? Я тут раньше ни одного ребёнка не встречала, — казалось, её совсем не смущал языковой барьер, Масако продолжала говорить, обращаясь ко всем сразу, и заглядывать в глаза каждому мальчику по очереди, встречая полностью понимающий взгляд. Лин перевёл вопрос и ответил за всех. — Они приехали отдыхать к дальним знакомым своей семьи, а мой дедушка — по работе, и меня с собой прихватил. Мы остановились по соседству с ними. — Он ткнул пальцем в братьев, а те сделали вид, что всё поняли, и закивали. — А я тоже отдыхать приехала, к бабушке, вот уже месяц в этой глуши оздоравливаюсь, — Масако ещё тогда не знала, что то, что она тогда сказала, называется сарказмом. Эти слова были приняты за чистую монету, хотя это, конечно, было ей на руку. — Тебя тоже из-за болезни сюда отправили? — перевёл Лин вопрос Юджина. Уже взбодрившийся мальчик сразу протянул ей поднятую, раскрытую ладонь. Масако не особо поняла этот жест. Думая, что он хочет помочь ей подняться, она схватилась за его руку и перешагнула на зелёную траву. Юджин засмеялся, Оливер тоже улыбнулся. — Он хотел, чтобы ты дала ему пять. Юджин тоже сильно заболел весной, — объяснил Лин, а названный мальчик кивнул и снова протянул ладонь. Масако до этого только в аниме и среди детей на детских площадках, куда мама её не пускала, видела этот жест. Сильно смутившись, она посмотрела на широко улыбающегося Юджина. Постаравшись улыбнуться так же искренне, она дрожащей, то ли от волнения, то ли от холодной воды, рукой хлопнула его по раскрытой ладони. В тот день, из-за того, что девочка задержалась у храма, бабка на неё очень сильно разозлилась, но никакие наказания не смогли отбить у Масако желания снова встретиться с новыми друзьями. Ей даже удалось найти старый английский словарь на чердаке полусгнившего дома бабки, и, немного поднаторев в незнакомом языке, девочка начала сбегать под разными предлогами, с толстой книжкой в обнимку, к храму, уже ставшему традиционным местом встречи. Стараясь как можно больше понять из разговоров, так похожих внешне, братьев. Однажды она услышала от Лина два слова. «Ghost hunt», это словосочетание почему-то отчётливо отпечаталось в её сознании. Масако до сих пор помнила особую интонацию мальчиков, когда они это обсуждали. Но перевод, к сожалению, найти в словаре она тогда не смогла. Немного помявшись из-за того, что старший знакомый всегда казался немного озлобленным в её присутствии, она всё-таки дёрнула Лина за рукав. — Эй, а о чём вы говорите? Что значат эти два слова? Я не могу в книге найти! — Охота на привидений, — без особого энтузиазма, перевёл Лин. — Привидений… — как зачарованная, повторила девочка. — Охота на привидений? Это какая-то игра? — А ты в них веришь? — эти слова, сказанные без какой-либо усмешки или издёвки, заставили маленькую Масако широко распахнуть глаза. Лин в этот момент забыл о любых предубеждения. Те эмоции, которые отразились в глазах ребёнка, не способны быть описанными. В её взгляде можно было увидеть всё: отчаянную надежду, ужас или глубокое познание бытия. — Да… — тихо сорвалось с её губ. Она не заметила, как вцепилась в рукава белой рубашки высокого друга. — Они приходят ко мне, когда все спят. Лину тогда было сложно поверить, что Масако действительно не врала. Но, спустя совсем немного времени, она стала неотъемлемой частью их компании. Он даже познакомил её со своим дедом, который и настраивал внука против японцев. Старый монах очень любил рассказывать Лину, тогда еще ребенку, как храм, в котором он служил, захватили во время Нанкинской резни. Причём рассказ этот был со всеми подробностями и цитатами из дневников его предков, которые всё видели своими глазами. Однако к Масако дед отнёсся нейтрально, что повергло Лина в шок. Монах предложил девочке описать духов, которые приходили к ней за время пребывания в деревне, и сверил её слова с каким-то списком. Потом записал её фамилию и имя, и отпустил детей играть дальше. После этого он пару раз звал её наблюдать за каким-то сеансом связи, но сама Масако часто в процессе теряла сознание, поэтому мало что запоминала. Однажды, после такого вот сеанса, девочка очень долго проспала прямо на диване в гостиной Лина. Первым делом, когда она проснулась, её посетила мысль, что жить ей осталось недолго. За окном уже потемнело, а она всегда сбегала, ну, максимум на час, во время бабкиного послеобеденного сна. Масако собиралась так стремительно, что её уход заметил только Юджин, который почему-то сидел на улице с какой-то потрёпанной книгой. Когда он увидел подругу, то быстро спрятал её за спину, но девочка слишком торопилась, чтобы заметить этот странный жест. Увидев, что подруга убегает, мальчик последовал за ней. Масако пыталась сказать, что дойдёт сама, ведь, не дай Бог, бабка его заметит, она тогда точно поймёт, что девочка регулярно сбегает из дома, чтобы погулять. Но языковой барьер не позволял ребятам разобрать речь друг друга. Джин чувствовал её напряжение. А когда она остановилась у лесной тропинки, положив ладони ему на плечи, он совсем растерялся. Было слишком поздно, чтобы ходить по темному лесу в одиночку. Мальчик видел почти умоляющий взгляд. Но, когда он, наконец, осознал, чего она от него хочет, за спиной у них уже раздались шаги. — Я уже твой труп ищу, — Джин понял, что произнёс тогда тот скрипучий голос, лишь спустя десять лет. Он помнил страх, который отразился в глазах Масако и помнил, как её, щипая и поколачивая, утаскивали вглубь тропинки. А он тогда просто остался стоять в одиночестве, не в силах пошевелиться. Выученные за тот день японские фразы, будто с порывом ветра, вылетели из его детской головы, да и толку-то… Он бы, в любом случае, не смог исправить положение. Но Джин понял тот последний взгляд обернувшейся подруги. Он никому не рассказал.* * *
Сидя на бетонных ступеньках, Масако снова перечитала сообщение, на которое так и не придумала ответ. 《 Я надеюсь, ты спишь уже? Нару рассказал, как вы добрались, и, если честно, я с ним даже слегка поругался из-за этого. Ты же понимаешь, насколько это мутное дело? Ты уверена, что мы сможем чем-то помочь? 》 Сообщение было вполне в стиле друга, но было очень заметно, что он долго его составлял, подбирая нужные слова. Он совсем не так разговаривает в жизни. Масако перечитывала его уже не первый час, а в голову не лезла ни одна дельная мысль. Как, вообще, ей надо ответить? Она чувствовала себя предателем. Хара Масако всё прекрасно понимала: сложное дело, семейные проблемы, ведьмовство — это вообще не их поле деятельности. Но, при всем при этом — подруга, которая явно не справится самостоятельно. Сколько лет они уже друг друга знали. Что они с Марией друг друга, что с Джином, Нару и Лином. В голове была каша. Масако очень надеялась на чудо, которое поможет в ней разобраться и хотя бы чуть-чуть снизит чувство вины перед друзьями. Но, пока она лишь в очередной раз погасила экран телефона с открытым сообщением и уперлась головой в колени.*****
— Хосё, наверное. — предположил Нару, доставая вибрирующий мобильник из кармана брюк. — А нет, Аяко-сан. — немного раздосадованно произнёс он, но всё-таки поднял трубку. — Слушаю. Лин начал внимательно прислушиваться, ожидая предстоящий разговор, однако, ничего далее не услышал. Обернувшись, он увидел хмурое лицо друга. — Что такое? — вставая с места, спросил он. Нару лишь прижал палец к губам и поморщился ещё больше, пытаясь разобрать хотя бы обрывки слов в непонятном шуршании. Внезапно связь прервалась, а Нару, посмотрев на экран, пояснил: — Услышал только помехи. Прервали. — То же, что было с нами? — Наверное. Надо решить, что делать. Позови, пожалуйста, Марию. — Ты монаха предупредил о дорогах? — Лин встал, потянувшись. Дело было дрянь в любом случае. — Да, но это вряд ли облегчит им путь.*****
Сквозь сон Мария почувствовала холод на своей шее. Она сидела в своем лесу, разглядывая воду в лесном ручье, и не сразу заметила, что дышать становится всё тяжелее. Шею будто стягивал невидимый холодный жгут. Ведьма попыталась нащупать то, что причиняет ей боль, но — безуспешно. Она лишь отчаянно впивалась ногтями в кожу, под которой очень громко билась артерия. Она раздирала шею в кровь и хрипела, повалившись на землю, а вороны смеялись над ней с веток деревьев. Ведьме оставалось лишь лежать на спине, разглядывая над собой утреннее небо с еще не пропавшей луной, что впитывала её кровь, начиная дышать вместо неё. Внезапно, до мертвого тела донесся шум мотора машины — глаза ослепил свет фар. Они сбили Луну, что пыталась поужинать. Раздались звонкие голоса каких-то людей, а затем ведьме кто-то постучал по черепу. Громкий стук, как оказалось, вовсе не по черепу, а в дверь, заставил Марию открыть глаза и шумно вздохнуть полной грудью. Она подорвалась с кровати, хватаясь за шею. За дверью, как девушка поняла по энергии, окружающей нарушителя спокойствия, стоял колдун. — Я иду. — еле слышно проскулила она. Голос поддался после сна не сразу и ведьма ощутила себя жалкой. Мария впопыхах выбралась из постели, оценила в зеркале степень приличия внешнего вида и, подумав, что вещи помялись не так уж и сильно, всё-таки, наконец, открыла дверь. На пороге комнаты стоял оммёдзи. Возвышаясь над ней, он уже привычно хмурил брови и был заметно напряжен. — Извините, я спала. Что-то случилось? — Ведьма постаралась произнести это как можно более непринуждённо. — Босс зовет.