Запечатанный

Это было царство роскошной пассифлоры, редкой до обморока радужной розы, и игривых, бесшабашных маргариток. Помпезные георгины раздувались, казалось, не по воле природы, а от осознания собственного величия. От математически выверенной точности росписи лепестков газаний захватывало дух. Вот только сидящему на террасе за резным столиком красного дерева мужчине было на это буйство жизни и красок глубоко плевать. Более того, его это даже раздражало. Не склонный к сантиментам, Правитель Аниах, носящий титул Повелителя Джиннов, смотрел на вычурные радужные розы почти что с брезгливостью. Несмотря на свою власть, изменить устоявшиеся обычаи Аниах был не в состоянии. Но не злиться он не мог. Сад Тысячи Цветов и Дворец Наслаждений существовали испокон веков. Как и Источник в Саду, в котором ловили джиннов. И одно было тесно связано с другим. Без них Эбла не была бы Эблой, одним из шести городов-оазисов южной Зеррикании, отделённых от остального Континента горным хребтом и милями песков. Аниах уже давно перестал удивляться, какие фантазии приходят в голову его тридцати девяти теперь уже братьям и высшим чинам дворца, посещающим Сад Тысячи Цветов. Выпороть бы их всех на конюшне, да традиции не позволяли. Из братьев половину он терпеть не мог, к придворным у него тоже было много вопросов. Слава Богам, самый неразумный брат недавно отправился к праотцам, да ещё так удачно, совершенно без участия правителя, что оставалось только потирать руки. Брат был полным идиотом, не вылезал из Сада Тысячи Цветов со своим недалекими играми. Уже не знал как себя развлечь. Когда все можно — уже ничего не интересно. И быстро приедается. Аниаху было даже несколько жалко приговоренный Цветок, который послужил причиной смерти брата явно по неосторожности. Но он вовремя одернул себя, напомнив, что Цветы — не люди. В окружении этих невыносимо прекрасных, готовых ко всему женщин, Повелитель Джиннов обычно просто пил чай. Ну или что покрепче, когда тяжёлая государственная дума накатывала. Власть была его наркотиком, но никак не похоть. Вопреки слухам, небезосновательно и навязчиво циркулирующим по всей Зеррикании, носящий титул Повелителя Джиннов был обычным человеком. Не особый магический дар и даже не право рождения (с сорока-то братьями!) вознесли его на вершину, а цепкий, острый, наблюдательный ум, а также привычка не строить иллюзии на пустом месте, что было для того, кто родился и вырос в тени Сада Тысячи Цветов, более чем нетипичным. Вот все остальные тридцать девять, теперь уже тридцать восемь, принцев, так и жили с рождения в воображаемом мире, а один — нет. Один из немногих, который не побоялся покинуть высоченные стены родной Эблы, имея с собой только лёгкое снаряжение да кувшин с джинном. И единственный — кто вернулся. Будучи ещё принцем, он сумел побывать у жестоких степных кочевников, поспать на земле и поесть несолёного конского мяса с голодухи. А потом перебраться через горную гряду и оказаться на Севере. Вернон Роше удивился бы, узнав, что за странный южанин служил одно время под его началом. Ребята дразнили его Нильфгаардцем за смуглую кожу и вычурные манеры. А Аниах смотрел на то, как можно и нужно воевать. И внутренне содрогался. Содрогался от восхищения. Роше вырезал врагов благословенной Темерии планомерно, хладнокровно и четко, подчиняясь одному ему известному безошибочному алгоритму. Аниах часто вспоминал Вернона Роше, смотря на бесполезных братьев, глуповатых придворных и декоративную гвардию. Гвардейцы в своих сияющих золотом кирасах служили точно таким же украшением сада, как и розы. Вполне возможно, даже радужные розы смогли бы оказать больший отпор в случае нападения. У них хотя бы были шипы. Пресловутые Полоски и пара темерских гарнизонов смогли бы захватить Эблу за час, если бы на то пошло. Если б не джинны. Поэтому Аниах и трясся над джиннами больше, чем над собственными детьми. Колокольчик слуги возвестил о том, что его долгожданный визитёр прибыл. С каждым разом им приходилось соблюдать всё больше предосторожностей при встрече. И это напрягало Аниаха. Впрочем, остроухие напрягали Аниаха в целом. Смотрят на всех, как на пыль под ногами. Но правителем Аниах был мудрым и осознавал, что выбора нет. Единственным, кто мог ему сейчас помочь, был этот до бесконечности надменный сидх из другого мира. Высокий эльф, только что величественно вышедший из портала, уже стоял на пороге в сопровождении двух других остроухих. Эфесы мечей и глаза эльфов грозно сверкали, лёгкий ветерок трепал причудливые плюмажи на шлемах. Соглядатаи Эредина Бреакк Гласа, не иначе. Нет, это просто единорогам на смех. Жёстким усилием воли Аниах стёр ненужное сейчас выражение со своего лица и радушно поспешил гостю навстречу.  — Аваллак'х, — правитель Эблы намеренно не стал употреблять полное имя пришедшего. — Добро пожаловать, Знающий! Проходи… и… позволь своим воинам остаться и отдохнуть здесь, в Саду. На лице стоящих чуть поодаль эльфов-стражников отразилось надменное, ледяное удивление: отходить от Аваллак'ха даже на шаг они не собирались. Но Сад Тысячи Цветов уже услышал приказ своего повелителя. И повиновался. Сад запел, зашелестел листьями, заблагоухал цветами, и из зелёной глубины как по мановению руки выступили четыре женские фигуры. Они улыбались эльфам приветливо и мило, смотрели на них с неподдельным, завораживающим душу восторгом. Лишь приглядевшись можно было увидеть круглые уши, а так — девушки были настолько приближены к эльфийским стандартом красоты, насколько это возможно для человека. Сад не ошибался никогда. Легкие вышитые подолы колыхались вокруг стройных ног, а роскошные косы блестели на солнце. Когда Аниах с Аваллак'хом ещё только подходили к лестнице, ведущей на нижний ярус дворца, один из суровых Ольх уже позволил снять с себя перевязь с мечами, а другой глядел на девушек осоловевшими глазами, позволяя увлечь себя вглубь сада. Кончики острых ушей у бойцов чуть подрагивали, на губах плясали глупые улыбки. Единорогам на смех. * * * Аваллак’х долго и тщательно мешал чай в золотой изысканной чаше, а потом также долго выбирал из всех видов Рахат-Лукума, разложенного на резном столике. Пытался выиграть время. Никогда не знал, как вести себя с этим странным и опасным d'hoine, называвшим себя Повелителем Джиннов. У них были натянутые, чисто деловые отношения. Но они были нужны друг другу, знали друг друга давно и взаимно хранили тайны. Повелитель Джиннов и Знающий оба заглядывали за горизонт и видели то, что другим недоступно. После глупой и несвоевременной кончины Ауберона, вероятность экспансии Эредина Бреакк Гласа не только в этот, но и в любой другой мир на Спирали возросла в разы. Если Эредин доберётся до Зеррикании, то Эбле и всем другим городам-оазисам не выстоять и дня. А если Источник Джиннов попадет Эредину в руки, то кровью умоется каждый второй мир на Спирали. А Эредин скажет что-то про справедливую месть людям. И этот мир повторит историю мира Ольх. Если вообще этот маньяк рассиропится оправдание себе выдумывать. Эредин Бреакк Гласс никогда не должен узнать о джиннах. Никогда. Так что, если доброй воле и добрым намерениям Аниаха Аваллак’х не доверял совершенно, то то, что мотивы у зерриканского царька железные, не признать он не мог. Это действительно не манипуляция. Они действительно могут помочь друг другу. От Аваллак’ха не скрылось также, как зазвенели роскошные керамические расписные кувшины в одной из роскошных залов дворца, когда он проходил мимо. Джинны реагируют на эльфов — это он успел выяснить. Джинны любят, обожают просто энергию, которую несёт в себе Старший Народ. Ещё одна причина, почему Аниах до чёртиков боится встречи с Дикой Охотой. Аваллак’х всегда подозревал, что обычаи здесь, в Эбле, решают куда больше, чем сам правитель. Но Аниах был ему в некотором роде даже симпатичен своим желанием что-то изменить. Но сейчас зерриканский правитель явно перегнул палку. Реформатор херов. Ещё и на Север услал девку с джинном внутри… Как бы это не нарушило равновесие на Спирали… Аваллак’х видел, как крушит вокруг себя время и пространство джинн, выпущенный из приговоренного к смерти человека. Разбудить джинна — страшно. Аниах, видимо, надеялся, что либо кровожадный северный король пустит сразу кровь, чтобы загадать желание, либо человек сам по себе через пару недель загнётся. Человек, d'hoine — да… Вот только эта зерриканская девка человеком не была… Надо было сразу догадаться, что все эти хвалёные Цветы из Сада Тысячи Цветов на самом деле — Гомункулусы. Ни одна женщина не может быть так совершенна. Не может так читать твои мысли и так безошибочно угадывать твои желания. То есть, можно простить себя за то, что в прошлый раз, когда к нему вышла практически неотличимая от Зиреаэль особа, он поддался минутной слабости и… Ведь Гомункулус — это практически вещь. В них нет души. Они просто делают то, что им говорят. Что, с другой стороны, подводит нас к вопросу: что будет делать Гомункулус, которому больше никто ничего не указывает? Аваллак’х вспомнил недавний скандал из-за служанки-d'hoine, потрясший Тир на Лиа, и с сомнением покачал головой. А ведь тоже практически вещью считали… Он, наконец, перестал мешать чай и, подняв на Аниаха жесткий прозрачный взгляд, спросил: — Так что ты предлагаешь?