Вместе

      Оказывается, стук пульса может быть оглушительным. Время остановилось, весь мир исчез, осталась только Она. Невыносимо прекрасная в своем естественном облике, абсолютно гениальная в своей уникальности. На ее по-детски выразительном лице можно было прочесть любую эмоцию за доли секунды. Вот, мелькнул страх, немножко дольше затянулось стеснение, но в конечном счете победило любопытство – полуулыбка.       Это все, что было нужно нарушителю личного пространства, чтобы за два больших шага пересечь комнату. Вот она, абсолютно покорившаяся чувствам и ему. Все, о чем он так давно мечтал, было прямо перед ним.       Осторожно, точно хрустальную вазу, Гилберт отнес девушку к кровати. Нежно, еле ощутимыми прикосновениями, его пальцы изучали ее тело. Взглядом он обещал быть внимателен к каждому изменению в ее эмоциях. Пока он все делал правильно: поцелуи в шею – вздох, языком по набухшим соскам – прикусила губу. Обезумевший от сладостной муки парень еще долго бы целовал и мучил предметы своих грез, большие округлые груди Энн, если бы она не начала инстинктивно двигать бедрами, показывая, где надо обратить особое внимание.       Девушка замерла, когда поцелуи нарисовали дорожку к ее лону. И вот дерзкий язык коснулся ее клитора – Энн от неожиданности вскрикнула. Гилберт нежно начал лизать сладкий цветок девушки, доставляя ей неописуемое наслаждение. Он будто хотел испить всю ее сладость, зарываясь лицом в набухшие половые губы Энн. Стоны стали чаще, бедра начали двигаться ритмичнее. Гилберт нежно вставил один, а затем второй палец, другой рукой массируя клитор. Стоны стали уже совсем неприлично громкими, частыми, руки как будто хотели удержать Гилберта в этом положении навечно, и… вздох сладкого облегчения.       - Что это было? – прошептала она в полудреме.       - Только начало, - улыбнулся Гилберт, облизывая свои пальцы. – У нас вся жизнь впереди.