Самая трудная дорога

      Ирви не видела, что творилось за ее спиной. Все ее внимание было поглощено раненой ногой Келана. Она как раз закончила делать перевязку. К счастью, ранение прошло по касательной, и не нужно было извлекать пулю, хотя повозиться все равно пришлось.       Но зато все произошедшее увидел пытавшийся отвлечься от боли в ноге Келан. Увидел — и в первый момент не поверил своим глазам.       — Он… — не своим голосом просипел Келан. — Он…       Рувек со странной кривой улыбкой направился к Ирви, которая все еще стояла на коленях перед Келаном, спиной к нему.       — Он столкнул Никила в колодец! — завопил Келан, к которому наконец вернулся дар речи. Ирви среагировала почти мгновенно. Она подскочила на ноги и резко развернулась к Рувеку. Как раз вовремя, чтобы увидеть в его руке кинжал, из тех, что удобно прятать в рукаве, с тонким, как спица, острым лезвием. Рувек шагнул на нее, но достать не успел — девушка отпрыгнула в сторону. Он сделал еще один быстрый шаг, но верткая, как олененок, Ирви уже оказалась у края колодца.       — Никил, ты живой? — громко крикнула девушка.       — Я сам не знаю, как, но да. Даже не очень ушибся.       — А я-то думал, шею сломает. — удивленно протянул Рувек, делая еще шаг к Ирви.       — Зачем ты это сделал, Рувек? — спросила Ирви, отступая на пару шагов.       — Зачем ты это сделал, Рувек? — визгливым, злым голосом передразнил ее парень и вдруг двумя быстрыми скачками преодолел разделяющее их расстояние. Прежде, чем Ирви успела что-то сказать, он резко выдохнул и воткнул свой кинжал ей в куда-то в живот. Девушка отшатнулась, мгновенно побледнела, пальцы ее руки неуверенно сомкнулась на рукояти кинжала, глаза изумленно округлились… И вдруг она одним движением вырвала его из себя и, не издавая ни единого звука, уставилась на узкое лезвие густого красного цвета, как будто не понимая, что произошло. Рыжий неловко склонился к ней, то ли поддержать ее, то ли отнять оружие, и в этот момент Ирви непостижимо быстро выбросила руку навстречу, и кинжал вонзился Рувеку в глаз. На его детском лице проступило выражение горькой укоризны, он пошатнулся, пробормотал:       — Ну ты и девушка… Ничего себе… девушка. Думал, ты нормальная! А ты… — и, споткнувшись обо что-то, рухнул на пол, лицом вперед, вгоняя торчащий кинжал еще глубже себе в глазницу.       — Ирви, ты как? — тревожно спросил Никил. Ему повезло дважды — колодец оказался пересохшим, и он не сломал себе ничего, падая. Но выбраться наружу никак не получалось, хотя ему сейчас больше всего хотелось быть рядом с Ирви.       — Все в порядке! — звонко откликнулась девушка. — Он ранил меня, но несильно. Мне даже не больно. Я сейчас соберусь с силами и посмотрю, что с ним, а потом помогу тебе.       — Лучше оставайся сидеть. — раздался знакомый голос. По лестнице сверху неторопливо спускался итарк.       — Льонс, а ты откуда взялся? — слабо улыбнулась ему Ирви.       — Ну ничего себе! — невесело рассмеялся Келан. — Нашлась наша пропажа.       — Я всегда был здесь, прятался на втором этаже. Оттуда хорошо виден двор, — ответил итарк Ирви, даже не глядя в сторону Келана. — Надеялся спокойно отсидеться там, но, как вижу, здесь, в замке становится слишком... хм … оживленно.       С этими словами он присел перед лежащим рыжим.       — Рувек мертв, да? — тихо спросила Ирви. — Мне жаль, что так получилось.       — Об этом жалеть не стоит, — ровным тоном откликнулся итарк. — Давай я посмотрю твою рану.       — Мне не нужна помощь, у меня даже кровь уже не идет, — поспешно сказала Ирви. — Только на ноги встать тяжело. Лучше помоги Никилу выбраться из ловушки!       — С какой стати? — итарк недобро блеснул на нее глазами. — Мне он здесь, наверху, совершенно не нужен!       — За что ты так с нами? — рассердилась Ирви. — Мы шли сюда вместе, честно делились с тобой едой и питьем, спали у одного костра, заботились друг о друге!       — Это вы шли сюда вместе, меня волокли на привязи. — процедил итарк.       — Мы хотели освободить тебя и честно поделить клад на четверых!       — Это ты хотела. Но если бы клад существовал, эти двое вполне могли решить, что делить на троих приятнее, чем на четверых.       — Так клада никакого нет? — пробормотала Ирви.       Келан, услышав слова итарка, чуть не подпрыгнул на ноги, забыв на мгновение о своем бедственном положении, а Никил буркнул снизу: «А ведь я так и знал!».       — Почему нет? Где-то есть, конечно. — хладнокровно возразил итарк. — В наше время их много, кладов этих, за которыми никто никогда не придет, потому что в живых не осталось никого из тех, кто знает, где они лежат, а мертвым клады уже не нужны.       — Здесь, в замке… — Ирви закашлялась, но справилась с собой и с усилием выговорила: — Скажи честно, здесь есть клад или нет?       — Мне-то откуда знать?       — Но ты же должен знать, есть ли в твоем замке клад! — не выдержал Келан.       — У меня никогда не было МОЕГО замка, — высокомерно заявил итарк. — А если ты имеешь в виду Стлин Нат Альсар, то вы должны были уже давно догадаться, что мы находимся совсем в другом замке, в Ильхейнэ.       — Как в другом?! Но ты же говорил…       — Я говорил, что приведу вас в замок. И привел. Что этим замком будет Стлин Нат Альсар, вы придумали сами!       — Так что, получается, это вовсе не Стлин Нат Альсар? — непонимающе потер лоб Келан.       — По-моему, это довольно очевидно, — спокойно заметил итарк. — Я сам не был здесь много лет. Ильхейнэ больше не похож на то, чем был когда-то. А уж когда мы увидели здешнее бросающееся в глаза многолетнее запустение, ржавчину, разросшиеся растения снаружи и внутри, я ожидал, что вы вот-вот поймете, что так просто не может выглядеть замок, взятый с боем только прошлой осенью.       — Ты нас жестоко обманул. — тихо сказала Ирви. Итарк равнодушно взглянул на нее и ничего не ответил.       — Подумать только, что ты все это время скармливал нам ложь под видом правды! — гневно поддержал ее Никил. — На такой обман способны только итарки, хитрые, изворотливые твари. Поэтому вас так все ненавидят!       Видимо, его слова задели итарка за живое, потому что он презрительно фыркнул:       — Вы, похоже, уже забыли, что вас только что обманул дариец? Удивительно короткая память, даже для вашего народа.       — Да, это верно. Непонятно, что нашло на Рувека, — осторожно покачала головой Ирви. — Может быть, он сошел с ума, когда остался один в покинутой деревне?       — А по-моему, прямо-таки кристально понятно! — отчеканил итарк. — Я не думаю, что он действительно когда-то жил в той деревне. Впрочем, это как раз неважно, а важно, что он член банды разбойников, убившей путешественников на дороге.       — Почем ты знаешь? Тебя там не было! — перебил его Келан, но итарк не позволил сбить себя с мысли.       — Вряд ли в округе промышляет две банды. Это было бы чересчур, да и добычи на всех не хватит. Они наверняка следили за нами с самой деревни, где вы на всю улицу орали о золоте. Думаю, кстати, что именно они отравляли жизнь жителям той деревни, пока те, дождавшись первых теплых дней и выбрав подходящий момент, не покинули свои дома, прихватив с собой скот и все ценное. Вот были разочарованы разбойники, обнаружив, что их жертвы ускользнули! Им остались только путешественники, едущие по тракту, но их сейчас немного. Торговля между городами почти заглохла, за пределами поселений стало небезопасно, вот дорога и опустела. Должно быть, разбойники по старой памяти отирались в покинутой деревне или у них там схрон, но упоминание о золоте подействовало на них, как приманка. С другой стороны, оно помешало им напасть на нас сразу. Разбойники пошли по нашему следу, а что потом случилось, вы и сами знаете, — в голосе итарка, только что таком самоуверенном, неожиданно прорезалась усталость. — Нужно же было мне спрятаться от вас именно здесь, в донжоне! Впрочем, и это уже неважно. Разбойников много, они обыщут весь замок, залезут в каждую щелочку.       — А почему ты вообще все еще прячешься здесь, а не ушел по подземному ходу? — покосился на него Келан.       — По какому подземному ходу? — еще более усталым голосом спросил итарк.       — Ну, по тому, который есть в каждом итаркском… в общем, в вашем замке!       — Здесь его почему-то забыли вырыть.       — Да как можно было просто взять и забыть такую важную вещь?! — возмутился Келан.       Итарк, не отвечая, с силой провел по лицу руками, отчего его цепь зазвенела, сполз на каменный пол рядом с Ирви и в изнеможении закрыл глаза.       — Вытащи Никила наверх! — упрямо повторила Ирви. Итарк не пошевелился и не открывал глаз. — Ты же не можешь оставить его там, внизу. Он не тронет тебя и пальцем, обещаю!       — Пока остается внизу, уж точно не тронет, — криво усмехнулся итарк. — И вообще, какая ему разница, где умереть, там или здесь? Разбойники скоро сломают дверь и убьют каждого из нас, где бы он ни спрятался. Может, его еще и не заметят там, в колодце… Правда, тогда он умрет от голода и жажды, колодец-то пересох.       — Льонс, ты что, решил просто так сдаться? — в голосе Ирви зазвенело возмущение.       — Кто говорит о том, чтобы сдаваться? — вскинулся он.       — Ты даже не ранен, а сидишь здесь и ничего не делаешь. Это тоже означает сдаться!       — Повторяю, там снаружи два десятка головорезов, которые уже настроились получить кучу золотых монет и от жадности готовы грызть добротную дубовую дверь зубами. Как ты думаешь, что они сделают, когда, сломав наконец дверь, внезапно осознают, что обманулись в своих ожиданиях?!       — Что? Кого они обманули? — переспросил Келан.       Итарк тяжело вздохнул и медленно, раздельно произнес:       — Разбойники не найдут клад. Разозлятся. Будут пытать нас, требуя указать, где он, а потом убьют.       — Вытащи Никила, и он будет сражаться против разбойников вместе с тобой! — с усилием сказала Ирви. Итарк, кажется, заколебался. Следующие его слова не были обращены к кому-то из них, а, скорее, к самому себе.       — Мы даже не вооружены. А если бы и были… Хотя бы попробовать…       С этими словами он нехотя поднялся на ноги, оперся локтями о борт колодца и устремил вниз какой-то непонятный взгляд. Никил со смесью надежды и сомнения заглянул ему в лицо. Любому было бы понятно, что сейчас стоит забыть все раздоры и действовать сообща. Но это нормальному человеку, а итарки — существа непредсказуемые и мстительные. Может, и вытащит, а ну как наоборот, возьмет и швырнет вниз один из камней, что валяются вокруг!       Но в этот момент снаружи послышался шум, слышный даже через тяжелую дверь, и это подхлестнуло мысли итарка в правильном направлении. Заручившись обещанием Никила помогать ему, итарк обмотал руку одним витком своей цепи, а остаток сбросил вниз. Никилу как раз хватило длины, чтобы, ухватившись за конец и упираясь ногами в стенку колодца, и так уменьшая свой вес, позволить вытащить себя наверх.       Оказавшись наконец снаружи, Никил первым делом склонился над Ирви. Девушка выглядела довольно бледной, но крови на одежде действительно было совсем немного. Заметив его тревожный взгляд, она храбро улыбнулась в ответ, и Никил немного успокоился.       — И что теперь? — спросил он итарка.       — Теперь в подвал башни! Хорошо, что здесь еще валяется пара факелов.       — Зачем туда, если там, оказывается, ничего нет? — подозрительно спросил Никил.       — Кто тебе сказал про «ничего»? — презрительно поморщился итарк. — Там нет золота, но я рассчитываю найти что-то из оружия. Эта башня — последний рубеж обороны, здесь должен быть маленький арсенал. Не этой же семейной реликвией нам отстреливаться от разбойников. — итарк кивнул на пистолет Никила.       — Семейной чем? И что там за ар…тенал? — не понял Никил. — А кстати, зачем тебе факел, если ты и так видишь в темноте?       — Никто не видит в полной темноте! Хватит нести чушь, разжигай факел и пойдем!       От прорезавшегося у итарка командного и безапелляционного тона у Никила опять зачесались кулаки, но он решил быть умнее и промолчать. В конце концов, сейчас был самый неподходящий момент для споров или сведения счетов.       Они вдвоем подцепили крышку люка и по очередной узкой железной лестнице спустились в подвал башни. Он был, пожалуй, маленькой копией подвального этажа большого здания. Пожара, правда, в нем не было, но и здесь царила разруха и запустение. Похоже, когда-то в подвале хранились припасы на случай осады, но надеяться разжиться хоть чем-нибудь съедобным больше не приходилось. Все выглядело основательно и давным-давно испорченным и разграбленным. Повсюду валялись проломленные бочки, ящики и сундуки, бесформенные груды давно сгнивших вместе с содержимым мешков. Итарк на первый взгляд совершенно беспорядочно рыскал по подвалу в неровном свете факела, который держал Никил. Время от времени он нырял в каменные закутки, куда свет вообще не доходил, и тут же выныривал обратно, брезгливо отряхивая с лица клочья паутины, затем устремлялся в другой конец подвала.       — Может, все, что здесь было, уже нашли до нас? — спросил его Никил.       — Растащили все вещи, которые лежали открыто. Но мы-то ищем хорошо спрятанный тайник… — ответил ему итарк и тут же обрадованно перебил сам себя. — Нашел! Поднеси факел поближе!       Никил был несколько разочарован, когда обнаружил, что ни тайника, ни оружия не видно, а итарк замер перед совершенно глухой стеной и увлеченно разглядывает картинку, вырезанную прямо на стене подвала. На ней были изображены кружочки, прямоугольники, какие-то резко прочерченные загогулины, похоже — итаркские буквы, по бокам она была украшена орнаментом из кистей винограда. В другой раз Никил полюбовался бы подольше, но сейчас он не понимал, как разглядывание картинки поможет им в поисках. Он даже постучал по стене, которая ожидаемо оказалась вполне массивной, но прежде, чем он успел спросить, что, собственно, его союзник «нашел», Льонс подхватился, как гончая собака, потерявшая было след, но сумевшая опять найти его. Он уверенно побежал в дальний конец подвала и с некоторым усилием отодвинул перевернутую на бок бочку (кажется, там даже плескалось что-то — значит, не все бочки были опустошены подчистую) и принялся торопливо расковыривать стену за ней, поросшую мхом. Мох легко слезал со стены зеленоватыми пушистыми шкурками, обнажая межкаменные швы. Потом Льонс двумя руками уперся в казавшуюся сплошной стену, и под его весом часть ее немного подалась, так что черная вертикальная щель между камнями начала расширяться. Никил тут же навалился рядом, и дело пошло побыстрее. Они всем весом жали на створку вращающейся двери, на которую, как оказалось, были наклеены половинки камней, имитировавшие сплошную кладку. Дверь медленно прокручивалась вокруг своей оси. Открывшаяся их взорам камера была совсем небольшой, скорее закуток, чем полноценная комната. Но, как и обещал итарк, внутри нашлось все, что им необходимо, и много больше. Парни увлеченно перебирали деревянные коробки с пистолетами, тщательно завернутыми в густо промасленный холст, мотки легкой и прочной шелковой веревки, пучки стрел, мешки с порохом, мечи и кинжалы разной формы и длины, увесистые мешочки со свинцовыми пулями, прикидывали к плечу арбалеты, позабыв о том, что им надо торопиться. Но вскоре оба опомнились и, нагруженные оружием и амуницией, бегом поднялись наверх. Пришлось еще задержаться, потому что Льонс настаивал на том, что никуда не пойдет, пока не освободится от своей цепи. Избавиться от оков совсем ему все равно не удалось, но он потратил несколько пуль на то, чтобы отстрелить цепь так высоко, как только мог, и теперь с железного браслета, плотно охватывающего его запястье, свисали всего два звена. Никил, правда, не понимал, почему надо было заниматься этим именно сейчас, но не спорил — себе дороже.       — Я в порядке, Келан тоже! — наигранно-бодро доложила Ирви, когда они поднялись наверх. — И дверь еще держится.       Никил нахмурился. Судя по тому, как слабо прозвучал ее голос, так уж в порядке она не была. Да и разбойники, похоже, за время, что они провели в подвале, успели вооружиться орудием помассивнее, чем собственные руки и ноги. Какой бы крепкой дверь ни была, рано или поздно она поддастся их отчаянным усилиям. Никил заметил, что звуки снаружи стали громче, значит она уже прилегала к косяку не так плотно, как прежде. По всей башне разносился грохот ударов, время от времени снаружи слышались возгласы и ругань. Никил, не привыкший в своей деревне к подобным выражениям, поморщился. Будь он один, юноша отнесся бы к этому гораздо спокойнее и даже постарался бы запомнить кое-что из услышанного, но его огорчало, что Ирви вынуждена слушать крики и угрозы разбойников. Особенно относящиеся к ней, единственной девушке среди них четверых. «Если все кончится плохо, мы-то умрем быстро, — подумал Никил. — А вот что будет с ней?»       Время от времени разбойники уставали и тогда стук прекращался, зато они начинали еще громче орать требования открыть дверь, угрожая, что иначе они выкурят их из башни. Но это были пустые угрозы: вряд ли они смогут забросить с земли хоть что-то в одну из узких высоко расположенных бойниц башни, по этому поводу Никил даже не беспокоился.       — Пошли на второй этаж! — прервал его размышления Льонс. — И прихвати пистолеты, штук восемь. Времени перезаряжать у нас не будет. А ты, — обратился он к Келану, — тоже возьми парочку, чтобы от тебя была хоть какая-то польза. Если дверь сломают, успеешь еще выстрелить!       Потолок на втором этаже донжона был высоким и представлял собой переплетение широких балок, за которыми просматривался купол башни, а пол козырьком выдавался над дверью башни, причем в этом козырьке было проделано несколько круглых бойниц, настоящих каналов в толще камня, позволяющих разглядеть тех, кто как раз ломился в эту самую дверь. Никил припал глазом к отверстию. Не меньше десятка бандитов усердно занимались своим делом, почти столько же лениво стояли рядом, комментируя их усилия и упражняясь в грубом остроумии. Разбойники были грязными, обросшими мужчинами довольно безобидного и даже жалкого, если не знать о роде их занятий, вида. По их тощим шеям и сероватым лицам было заметно, что они недоедают. Все, кроме, пожалуй, одного. Крупный, широкоплечий, он громким басовитым голосом распоряжался ломающими дверь разбойниками. Его длинные волосы были собраны в подобие косы и свисали ниже пояса свалявшейся, слипшейся массой, напоминая по форме бобровый хвост. Разбойники не в такт били в дверь обломком бревна, поскальзывались, ругались друг на друга и на бревно… Но все же дело шло вперед: под гулкими ударами бревна дверь сотрясалась и все больше поскрипывала.       Льонс, который сидел на корточках совсем рядом с Никилом, внезапно глухо застонал и обессиленно прислонился виском к каменной стене.       — Что с тобой? — испугался Никил. Он совершенно не ожидал, что итарк так внезапно и резко расклеится, очень уж это не вязалось с его обычным поведением. Никил, скорее, поверил бы, что Льонс вдруг заболел, чем что тот испугался. Но, что бы это ни было, перспектива потерять единственного союзника, пусть даже и итарка, неприятно поразила юношу. Лучше уж пускай он и дальше ведет себя так же самоуверенно, командует и распоряжается. Келан и Ирви ранены, они сейчас не бойцы. Не одному же Никилу противостоять разбойникам!       — Не могу поверить, что делаю это опять! — медленно, вымученно проговорил итарк. — Снова обреченный замок… И снова слишком мало людей… безнадежная битва…       Но прежде, чем вытаращивший на него глаза Никил успел что-то сказать, он внезапно встряхнулся, прикусил губу и провел грязноватым рукавом по лицу, как будто стирая что-то. Потом развернулся к Никилу. Кажется, все мысли юноши были написаны на его лице, потому что итарк хотя и не стал объяснять свое поведение, зато серьезно пообещал:       — Не бойся, я буду сражаться и не оставлю тебя одного!       — Слушай, Льонс, а почему ты привел нас сюда, а не в Стлин Нат Альсар? — тихо спросил Никил. — Там бы ты и ориентировался лучше и если не подземный ход, то уж оружие бы быстрее нашел и вообще…       — Я бы просто не пережил оказаться там еще раз. — коротко и, как обычно, совершенно непонятно ответил Льонс.       Впрочем, успокаивало, что он вновь стал самим собой и тут же начал распоряжаться:       — Возьми сразу два пистолета и стреляй прямо в них, пока они так удачно стоят, кучей. Я подстроюсь к тебе. Хорошо бы застрелить этого бобра, он у разбойников за главного.