Мыс Фиолент

Просыпается Макс уже один. Володьки нет, но, учитывая дождь, вряд ли бы он свалил в такую погоду. Максу не хочется думать, что он свалил. Выбираясь из постели, он находит у кровати свою одежду, а ту, что давал Володе вчера — не находит. Володя обнаруживается на кухне, задумчиво рассматривающий Максов холодильник, и Макс тоже заглядывает внутрь, как будто там могло появиться что-то новое. — Не особо, да? — спрашивает он, берясь за чайник и удивленно отдергивая руку. Горячий. — Я закипятил, — Володя захлопывает холодильник и оборачивается. — Обжегся? — Ну только если слегка, — Макс сует руку под воду, он и правда обжегся не сильно, и смотрит на Володю в ответ. — Я думал, ты ушел… Ну, когда тебя рядом не обнаружил. Володя фыркает. Кажется, он слегка оскорбился. — Нет, дождь на улице, там не пробиться, у меня форма мокрой станет раньше, чем я доберусь хоть куда-то… — А если б не дождь, ушел бы? — А ты? А ты бы ушел? — внезапно спрашивает Володя. Макс молчит. Потом медленно качает головой. — Нет. — Ну вот и я нет. Не для этого я, знаешь ли… кризы ловил, чтобы наутро сбежать, — он смотрит своими невозможными серыми глазами и продолжает: — Не секс мне был нужен, знаешь. Макс наконец закрывает воду, про которую забыл совершенно, и подходит к нему. — Знаю… Но мысль такая была, говорю уж как есть. — И я говорю как есть, — Володя смотрит на него прямо. — Не ушел бы. Даже если б не было дождя. И Макс ему почему-то верит. — Кроме всего прочего, — смеется Володя, — кто же уходит не пожравши? Сперва надо завтрак сообразить. — Ой, можно подумать, — вздыхает Макс. — Дождище вон какой, переться в магазин не хочется, а в холодильнике ты сам видел что. — А в шкафах? — хитро щурится Володя. — А в морозилке? — Да ладно, — машет рукой Макс. — Ты вон в холодильник пялился с таким лицом, что мне аж стыдно стало. Пара луковиц там еще найдется, а остального… — Опять вы спешите, доктор! Зачем стыдиться, если нет повода? Я подсолнечное масло искал. Потому что луковицу я уже нашел. Приверни огонь, пожалуйста, булькает. — Кто булькает? — офонарел Макс. — Да макароны на плите. Дуршлаг есть? Если нет, через крышку сливать будем. И раз уж встал, сковородку давай, масла-то нет? Макс офонарел еще больше, чем ночью. — Есть, — кивнул он. — На окне вон стоит. — Епрст, — усмехнулся Володя. — Или как говорил один наш кэп - штурвал мне в зад! Я бы его там ни в жисть не нашел. — Штурва-ал? — прищурился Макс. — Это как? — Мы, честно говоря, от того кэпа так и не добились подробностей. А еще он говорил — что ты лыбишься, как драный кот на помойке. Давай миску вон ту, там твой древний фарш из морозилки. У Макса лицо стало, как у того самого кота. — Фарш? Это про который я думал, что он помер своей смертью? — А не спеши ты нас хоронить, — пропел себе под нос Володя хрипловатым со сна голосом, — а у нас еще здесь дела… Так, ну конечно, макароны никто не слил. Подвинься. Макс отошел и наблюдал за тем, как хозяйничает Володя. — Ты хоть что делаешь-то? Володя резал луковицу. На глаза то и дело набегали слезы, и он их смаргивал. И напевал: — Кто видел море наяву не на конфетном фантике, кого ебли, как нас ебут, тому не до романтики… — Хорошие песни у тебя! — не выдержал Макс. — Душевные! — Это еще что, — Володя докромсал луковицу и взялся за сковородку. — Это я на голодный желудок просто вспомнил. Щас трюма загрузим и будет веселее. — Что сделаем? — удивился Макс. — Да поедим, — отмахнулся Володя. — Вот связался с моряком — привыкай. Кстати, что ты мне там про диарею-то хотел рассказать? — Тьфу, да ну тебя! К столу-то! — Эхх, — покачал головой Володя. — А еще доктор. Так, соль тоже на окне? — Да что ты там вытворяешь-то?! — Как что? Макароны по-флотски. Из твоего полудохлого фарша. Макароны были в шкафу, луковица в холодильнике, фарш в морозилке. Оставалось только соединить. — Охуеть, — только и сказал Макс. — Охуеть!!! Пахло весьма заманчиво, надо сказать. — Володька, — улыбнулся Макс, — ей-богу, женись на мне. А то я так и помру от гастрита во цвете лет. — Ты мне это брось, в расцвете лет, а ещё доктор называется, — шутливо отозвался Володя, а потом добавил серьезно: — Это предложение? Вот так сразу? Хорошо, что Макс не держал сейчас в руках ничего, особенно чашку: упустил бы обязательно. Они так и застыли оба, глядя друг на друга, только Володя ещё на автомате умудрялся что-то на сковороде помешивать, не глядя. Но взгляд от него не отводил. — Да-а-а, — протянул Макс, понимая, что… что именно это он и хочет ответить. И плевать, что это все на второй день… чего? Тесного общения? Ведь знакомы-то они уже давно. — Да. Володя выключил плиту, тоже не глядя, и поманил его к себе пальцем. А потом, когда Макс подошёл — поцеловал, поймав в объятия, почти сразу целуя глубоко, оставалось только отвечать, обняв за шею. А потом фыркнул на ухо: — Кольцо можешь не дарить, все равно носить не смогу. — Мичман Ткаченко, вы охуели! — в тон ему отозвался Макс. — Давно уже, не поверишь, — отозвался тот. — Давно уже. *** Макароны по-флотски удались на славу. Макс наворачивал уже вторую тарелку. — Я тебя не прокормлю, — в шутку бурчал Володя. На что Макс делал обиженное лицо и напоминал, что фарш-то был его. И макароны тоже. И луковица! И масло! И они ржали вдвоем, потому что было так хорошо-хорошо. Наверное, потому что поели наконец. — Так вот, — продолжал Володя рассказывать, — выходим мы на большую воду, тут кэп и говорит: слово морское- кремень! Если пообещал членом вырубить рощу баобабов — руби! Макс давился макаронами и ржал. — А потом он выходит такой из рубки, и: что это такое! Тут еще всякий гондон будет изображать из себя дирижабль!.. Боже, Макс уже много лет так не хохотал. — Кстати о гондонах, — сказал Володя и положил себе добавки. — Мы как-то с тобой… не? — Кхм… А есть смысл? — уточняет Макс. — Так-то они у меня есть, если что… Базовая привычка, знаешь ли. Но мы вчера особо ничем не занимались таким, а минет в презервативе, уж извини, я не понимаю. Но я здоровый, если что, кто ж меня больного стал бы держать-то, медосмотр каждый год. — Да я и сам не понимаю, — отозвался Володя. — А насчёт остального… Не знаю. У меня тоже привычка. И я тоже здоровый, если что. Слухи о портовых девках сильно преувеличены! Макс снова прыснул, отложив вилку. Он уже не мог столько ржать. — Кстати, да, — серьезно сказал Володя. — Тут уже я того… поторопился. Мы еще с тобой на эту тему не беседовали вообще. Кхм! Ну да ладно. — Что-то мне подсказывает, — начал Макс, — что ты и правда поторопился, Володь. Потому что перед этим вопросом у нас еще должен прорабатываться вопрос сифонной клизмы, а я… — Максим! — теперь Володя подавился макаронами. — К столу-то! — Я доктор, — пожал плечами Макс. — Я в морге пожрать могу, а тут… Он наклонился и сказал Володе на ухо: — Нас просто таращит. Так бывает. И тянет на всякие эксперименты. Если я не ошибаюсь, на следующий раз у нас запланировано, чтобы ты кончил мне в рот. Чай будешь? — Епрст, Максим, ну и переходы у тебя! И как опять же говорил наш кэп, ваша хитрость видна на 15 сантиметров из-под ватника. — Вот сейчас обидно было, — усмехнулся Макс. — Хотя правду сказать, лично я своих размеров точно не знаю. Вот правда, никогда не интересовался. — Как говорили нам в училище — у тебя что, линейки не было? Не обижайся, охотно верю, что не интересовался, — Володя мягко улыбнулся. — Плюс-минус пару сантиметров я сказать могу, если интересно. — Откуда?.. — вытаращился на него Макс. — В смысле… ты что, на глаз определяешь? — Зачем? Я тебя вчера руками держал. А ширину своей ладони я знаю, у нас перчатки по размеру же. Так что… Ловкость рук и никакого мошенничества. — Ха! — хмыкнул Макс. — И сколько? — Что сколько? — Ширина твоей ладони? Володя прищурился, подмигнув ему. — Десять с половиной где-то, но моей ладони на тебя полностью не хватило, так что… ты явно больше. И я все ещё жду свой чай. — У тебя тоже переходы те еще, — улыбнулся Макс. — Вот же он, перед тобой стоит. В моей любимой кружке, между прочим.