Мыс Фиолент

Три дня Макс пахал. То буфетчица напилась и полчаса лила слезы в его присутствии и присутствии своей начальницы, которая ее и притащила, а потом стала уговаривать Макса никому не говорить. Когда эти две дуры стали к нему приставать на предмет «договориться», он не выдержал и на них наорал, сказав, что здесь камеры и такое поведение недопустимо — он должностное лицо. Бабы заткнулись, начальницу он заставил писать бумагу, что «она берет работницу под свою ответственность», а девушку отправил промываться «ресторанным методом». С некоторым удовольствием отправил. Бумага, конечно же, никуда не пошла, начальница извинялась, девушка снова ревела, а Макс потом пил капли, потому что эти две бабы вымотали ему все нервы. Вот совершенно вымотали. До трясучки. К Зое Ивановне они бы явно приставать не стали, это точно. То матросы решили поприкалываться и пришли посреди дня жаловаться, что они плохо себя чувствуют. Ну, двое просто валяли дурака, а один и правда плохо себя чувствовал, и у Макса сработал опыт психиатра. Слово за слово, и вылез наружу классический абстинент, с повышенным давлением, головной болью и прочей ерундой. Как ни странно — на лице ничего, вообще незаметно, что он пил эти три дня, а потом резко бросил. Полечить то его Макс полечил, но потом у самого голова болела так, будто это он бухал три дня, а не этот матрос. А на третий день у него просто было много журналов. Нужно было все привести в порядок, чтобы сдавать Зое Ивановне нормальные документы, и он сам не заметил, как наступил вечер. А когда заметил, было уже полвосьмого, но никто к нему так пока и не заглядывал. Но после рабочего дня Володя у выхода из штаба обнаружился стабильно. И даже не сильно уставший. — Привет, — сказал Макс. И протянул руку. — Как ты? Какие планы? — Пригласить тебя на свидание, — шепотом сказал Володя, оглянувшись. — К тебе домой. — Я согласен, — фыркнул Макс. — Только знаешь что? Пойдем длинной дорогой. В конце концов, нигде нем написано, что нам нельзя просто вместе ходить и разговаривать. Заодно, наверное, нужно пожрать купить, чтобы потом не выскакивать. Это очень удачно, когда выходные совпадают, правда? По дороге Володя рассказывал: — Меня ребята спрашивали: Ткаченко, ты что, себе бабу нашел наконец? Ну, типа, время от времени в казарме не ночую. Я сказал, что это не их дело, и они очень обрадовались. А старший механик сказал, что давно пора, а то, мол, одичал ты совсем, даже на порнуху у тебя не встает. Я ему потом шепотом: а у тебя, значит, встает? А он мне тоже по секрету: иди ты, мол, я к врачу ходил уже, спрашивал — как так? Врач мне, слава тебе господи, сказал, что такое бывает. Просто, говорит, агрессия так может проявляться. Хахаха! Так что, Максим, надо быть осторожнее, а то узнает про нас старший механик и переебет хуем по лбу, как он все на борту грозиться сделать с теми, кто что-то там неправильно делает. Я просто вот что… На пути попался продуктовый магазинчик, и Володя затащил Макса туда. — Я денежку получил. Хотел купить мяса и пожарить. И красного вина. Как ты насчет вина и мяса? — Охуенно, — сказал Макс. — Только пока ты будешь жарить, давай купим что-то готовое. А то после работы жрать охота сил нет как. — Ну вот! — рассмеялся Володя. — А я хотел романтический ужин, свечи-мясо-вино! Ну ладно, будут свечи, мясо, вино и пельмени или вареники? Выбирай. И добавил шепотом: — Все для тебя, душа моя. Все, что хочешь. — Ааа… — выдохнул Макс, потому что «душа моя» прозвучало внезапно очень интимно. —Вино красное, кстати, у меня дома есть. Так что его можно не покупать. Хотя, смотря какое ты хотел. — Любое пойдет, — отозвался Володя. — А с пельменями-варениками что? — Вареники, — Макс внезапно ощутил, что реально их хочет. — Вареники. С картошкой и творогом. А потом и мясо сделаем. — Идет, — Володя слегка улыбнулся. — Ну ты так еще посмотри, чего тебе домой надо. Хлеб там, еще что… А то в прошлый раз совсем хлеба не было! Домой они пришли минут через десять. Володя сгрузил все на стол и сел на диван, заявив, что он «все-таки немного посидит, прежде чем что-то делать». Макс занялся распределением продуктов, достал пирожки, поставил чайник, набрал воды в кастрюлю под вареники. — Бери пирожки, если хочешь. С картошкой. Они вкусные, просто меня эти буфетчицы уже достали, два дня нервы трепали. Сначала напились и приставать начали, чтобы я их не освидетельствовал, потом вот пирожки принесли. — Весело у тебя, — хмыкнул Володя. — А что, к тебе можно было приставать, чтобы ты не освидетельствовал? — Они решили, что да, — Макс скривился. — Ну вот скажи, какая логика: сначала тащить свою подопечную, потому что она пьяная, а потом уговаривать меня, чтобы я не освидетельствовал? — Никакой, — отозвался Володя, попробовав пирожок. — О, а хорошо так. — Вот. Но они меня так достали, что я вчера просто сунул это в холодильник и больше ничего, — Макс тоже сел за стол и на несколько секунд закрыл глаза. Все-таки работать три дня подряд оказалось внезапно сложновато. — Устал? — Володя взял его за руку. — Немного. Сейчас все будет. Звонок в дверь оказывается совсем внезапен. — Кто это? — шепотом спрашивает Володя. — Хозяйка? Макс пожимает плечами. Хозяйка всегда приходила в конце месяца по воскресеньям, а сейчас еще рано, да и не воскресенье вовсе. Но звонят настойчивее. И Макс все-таки идет открывать, потому что невозможно уже. Не хозяйка. Мама. Хорошо, что они одеты и вообще сидят на кухне, а в комнате у них еще не разложена постель. Хорошо, что мама не пришла, когда они могли уже чем-то заниматься. Плохо, что Макс ощущает себя как в гостях в своей, пусть и съемной, квартире. Потому что мама, мама пришла проверить, как он тут. — Здравствуй, мама! — громко здоровается Макс и краем глаза замечает, как Володька меняется в лице. А потом становится совершенно обычным, непроницаемым, спокойным. Это называется у него «рабочее лицо». И спина неестественно прямая. Мда… да он же еще и в форме. Они по факту пришли только-только, и мама… Мама бросает взгляд на форменное пальто и вопросительно смотрит на Макса. — У меня гости, — пожимает плечами тот. — Проходи, мы как раз пьем чай. «А не занимаемся тем, чем хотелось бы», — думает он про себя и закрывает дверь, пропустив маму в квартиру. И мама пришла не просто так, а с котлетами. Значит, опять будут «разговоры за жизнь». — Какой бардак у тебя, — качает она головой, намереваясь, видать, пристыдить перед гостем, но Володька невозмутим. Как и Макс. У него всегда бардак. Он устал от этого. Он знает, что за этим последует. — Жениться тебе надо! — продолжает мама. — Уже тридцать лет скоро, а ты все без семьи! Поэтому и в жизни бардак, и в доме! — Чай будешь? — как ни в чем не бывало спрашивает Макс, включая плиту. — И пирожки. Пирожки мне сегодня в буфете презентовали, на проверке. Володя улыбается одними глазами, отпивая чай, и Макс усмехается, благо мама этого не видит. Она в замешательстве, почему их до сих пор не знакомят. А Макс и не собирается. Пока не собирается. Пока не нальет маме чай. Так она становится сдержаннее, потому что возмущаться с чашкой в руках неудобно. — Максим, ну познакомь уже нас! — не выдерживает мама. Макс не успевает ответить, потому что отвечает Володя. — Владимир, мы работаем вместе, — он улыбается маме самой вежливой улыбкой и добавляет: — Международные торговые рейсы, старший помощник капитана. Максим только сейчас слышит его должность, но приходится активно кивать, а мама, кажется, впечатлена. — А Максима в летное училище не взяли, — заявляет она. — По здоровью не прошел. — Такое бывает, — совершенно нейтральным тоном отзывается Володя. — Зато из него получился отличный врач. Меня вот в медицинский не взяли в свое время, по конкурсу не прошел. — Как же так? — охает мама и вцепляется в кружку, которую ей заботливо подставил Макс. — А вот так. Они отдавали предпочтение тем, кто закончил медучилище. А я после мореходного. Ну и мне по остаточному принципу… места не хватило. Макс изо всех сил старается «сохранять лицо», он всего этого не знал, и не нужно быть великим математиком, чтобы понять, что они бы учились в одном университете, скорее всего, и… познакомились бы раньше… Или не познакомились бы вообще. — Да что там делать, в этом медицинском! — внезапно заявляет мама. — Нет, я о том, что ваша профессия тоже хорошая, отличная профессия. И девушки наверняка внимание обращают. — Да все внимание обращают, — пожимает плечами Володя. — Когда в форме идешь. Когда бы без формы, никто не знает, кем мы работаем. Мама снова кивает. Пьет чай. — А вы женаты, Владимир? Наверняка женаты, просто кольцо не носите, вам нельзя, в вашей профессии, я знаю. Сразу видно, нормальный человек… — Я не женат, — перебивает ее Володя. — Как так?! Она ушла от вас? — Ушла, — Володя сказал это все с тем же нейтральным выражением лица, и Макс даже сел, потому что никак не мог понять, когда он успел пропустить историю про ушедшую жену. — Ушла, потому что я выбрал работу в Севастополе, а не в Херсоне, а она не хотела переезжать… — Какой ужас, — мама даже его за руку взяла. — Вы не переживайте, не переживайте, у нас в городе много хороших девушек, понимающих, вон как моя племянница двоюродная… вы еще встретите свою, Владимир, обязательно встретите… Макс отпил свой чай. Мама умела проявлять сочувствие и снисхождение ко всем. Ко всем, кому она считала, что оно нужно. — Благодарю, — Володя дежурно улыбнулся. — Я тоже так думаю. — Вот! — внезапно обратилась мама к Максу, так что тот от неожиданности пролил чай. — Человек хотя бы о семье думает! А ты! Сколько я тебе говорила, хоть бы на свидание сходил с кем! Сколько я тебе телефонов дала хороших девушек, а ты все никак! Как можно жениться, если не ищешь никого! — Мама, да сколько можно! — возмутился Макс. — Мне не рожать в самом деле, часики не тикают! Дай пожить спокойно, а! — Как будто ты сейчас спокойно не живёшь, — ворчит мама и демонстративно пьет пустой чай, не притрагиваясь к буфетским пирожкам. — Ты ж один совсем, чуть ли не в отшельника превратился, бардак развел… Если я приходить не буду, ты же совсем пропадешь. Котлетки-то попробуй… «С чего ты решила, что я пропаду?» — думает про себя Максим, и тоже пьет чай, ссылаясь на то, что пока совершенно не голоден. А Володя пробует, иначе мама бы не отстала. Она уходит через полчаса, немного успокоившись, что у сына «наконец появился серьёзный друг, который хорошо на него повлияет».