Мыс Фиолент

*** — Так что там про терку? — Лук я на терке тереть не буду, не надейся! — хохочет Володя, мелко нарезая этот самый лук. И плачет. Макс тоже плачет. А потом крошит батон в молоко. — У нас один препод говорил: «Не крошите хлеб в молоко!» — это значит, не лейте воду в свой ответ по существу. А мы все никак не могли понять, при чем тут хлеб, а он, оказывается, котлеты имел в виду! — А у нас кок сюда еще капусту кладет, — шмыгает носом Володя, принимаясь за вторую часть луковицы. — Потому что мяса мало, а жрать всем охота. И называет это ленивые голубцы. — Ленивые голубцы у нас - следующий пункт программы! — ржет Макс. — Я все. В смысле, батон закончился! — Молодец, — Володя мимолетно целует его в щеку, когда Макс оказывается рядом и ссыпает лук в кастрюлю. — Я тоже все. Яйца добавил? Хорошо. Теперь осталось перемешать и вымесить. Так в книге было написано. — А сколько месить? — задумчиво смотрит Макс в кастрюлю. — Пока эластичный не будет. Я не знаю, — пожимает плечами Володя. — Давай начнем, а там посмотрим. — Как в сексе, что ли? — снова ржет Макс. Получает тычок локтем и уворачивается от следующего. — Ладно, ладно, чего уж ты! Давай закончим уже эти котлеты, а то жрать хочется. О, — смотрит он на часы, — мы всего двадцать минут с ними возимся!.. — Идем на рекорд, — усмехается Володя и принимается за фарш. *** — Так вот, а я ему говорю, давай я может тебе фарш куплю, мы ж в порту стоим? А он говорит — нету! Нету! И прикинь, реально нету! Я пошел спрашивать, а у них нету. Они все руками разводят и не понимают, чего я хочу. И целые куски мяса мне предлагают. А куда мне целый кусок, у нас мясорубку вместе с фаршем боцман за борт уронил. А уж что такое мясорубка, в Турции и подавно не понимают! — И что вы сделали? — спрашивает Макс. Он обваливает котлеты в муке — сухарей у него не нашлось, и выкладывает на доску. — Что-что, бутерброды жрали, — Володя переворачивает котлеты на сковородке. — Больше ж ничего не было. Но кок с тех пор никому ничего на кухне не доверяет. А особо рьяных гоняет скалкой. Как склочная жена! Попробуй, готово? — Офиге-еть, — тянет Макс. — И что, тебя тоже гоняет? Он ждет, пока котлета остынет, чтобы можно было хоть немного попробовать. — Меня — нет. Он все страдает, что я худой слишком. А когда я говорю, что у меня фигура такая, он заявляет, что на регате я с геннакером бы не справился. Я тогда посмеялся сильно. Потому что как раз там я и стоял, когда мы в училище ходили. — Гена… что? — переспрашивает Макс. — Я тебе потом покажу. Ну что там? Снимать? Макс пробует котлету, разламывает ее пополам и дает попробовать Володе. — Вкусно, — отзывается тот. — Боже, никогда не думал, что меня будут так радовать совместные котлеты, — он снимает партию и, отправив на сковородку новую, смотрит на Макса. — Как по узкому проливу курс проложил, ей-богу. — А, — смеется Макс. — У меня такое было ощущение, когда меня бросили ставить систему только с письменной инструкцией и таким же студентом, как я. Как у меня руки тряслись. Ничего не понятно же, и подсказать некому. Мое счастье, что пациент в коме… был. — А потом что? — осторожно спрашивает Володя. — Очнулся, — ржет Макс. — Я ему в нерв какой-то попал. Мимо вены проехал, хорошо, что еще раствор не пошел, там синячище сразу, я в боковую и в нерв ему. А он как заорет. Еле я успел иголку вытянуть. И мы с ним друг на друга смотрим, он такой — вы зачем в меня иголкой тыкаете? Я - так вы ж в коме были! Он - и что, можно в людей иголками тыкать?! Короче, потом прибежали врачи и начался ор… — А дальше что? — Володя переворачивает котлеты и снова поворачивается к Максу. — Что-что, разбираться стали. Обрадовались все. Пациент меня еще благодарил потом. В общем, хорошо все. Но внутривенные я потом несколько месяцев делать не мог. Все казалось, я еще кому-то что-то проткну! Он задумчиво смотрит на остаток котлеты, потом в окно. — У меня и сейчас ощущение, что я в чем-то накосячил. Он молчит и добавляет: — А еще я в который раз думаю о том, что если бы ты был в медицинском, мне бы было не так грустно… — Я знаю, — негромко говорит Володя. — Но так получилось, что я там не был. Он молчит, жарит котлеты, Макс тоже молчит и потом вдруг внезапно спрашивает: — Ты говорил, что в музыкальную школу ходил. Вроде… — Да. — Научи, а? — Что научить? — не сразу понимает Володя. — Я на фоно играть учился, а у тебя его нет. — А на гитаре? — На гитаре… — Володя делает паузу, снимая очередную партию. — На гитаре уже сам учился. У нас в музыкалке не было гитары, только скрипка, а куда мне скрипка-то, с моим ростом и вообще. На гитаре меня в училище играть научили, — он оборачивается и смотрит на Макса. — Кстати, могу. Гитара-то у тебя есть? — Нет… — Ладно, надо свою принести. Я принесу и научу, хорошо? Ты что хоть любишь-то? — Я? — Макс облокачивается на стол и улыбается. — Я много что люблю. Ну, например… Битлз знаешь? Знаешь же? — To lead a better life I need my love to be here… — вместо ответа поет Володя. И хорошо так поет. — Люблю их седьмой альбом. — Вау, — выдыхает Макс. — Просто вау! Готовить котлеты с Володей оказалось весело, как и вообще готовить. И когда Максу позвонила мама, он был уже изрядно подогрет. — Да, мам, — буркнул он в трубку. — Как твои дела? — начала мама. — У тебя есть еда? Макс не удержался: — У меня целая миска котлет. — Кто-то принёс? В мамином голосе зазвучали нотки ревности. — Да ну что ты, — рассмеялся Макс. — Кому я нужен! Сам навертел и пожарил. — Ты? — мама явно растерялась. — Ты же не… не умеешь. И на чем навертел? Мясорубки же у тебя нет! — Фарш готовый был, — пожал плечами Макс. — А лук мелко ножом покромсал. — Готовый фарш? Я представляю, — фыркнула мама. — В нашем городе всего пара мест, где можно купить съедобный фарш, но ты их точно не знаешь! — Значит, есть третье место, которого не знаешь ты, — Макс хитро посмотрел на Володю. — Котлеты получились очень даже! — Я зайду, — сказала мама. И тут Макс понял, что натворил. — Меня дома не будет, — быстро сказал он. — Я уже собрался уходить. — Куда?! — В музей, — быстро сказал Макс. — Давно собирался. Спорить с тем, что сын собрался в музей, мама не могла. — Может, я тоже туда подъеду? — Мама, — не выдержал Макс, — не надо. Есть некая вероятность, что я там буду не один. — Ты сошел с ума, — сказала мама. — Кто водит девушку на свидание в музей?! — Я вожу, — просто сказал Макс. — Пока, мам. Разьединился и снова глянул на Володю: — Ну что, товарищ мичман, из-за моего длинного языка придется нам куда-нибудь сматываться. А то с неё станет зайти проверить, дома я или нет. — Так в музей же? — улыбнулся Володя. — Ты же сам хотел романтическую прогулку, так музей для этого самое место! И нас там не будет искать мама. Потому что она считает, что в музей на свидания не водят. Макс усмехается и кивает. — Я слышал, — продолжает Володя, — что в Балаклаве есть винный завод и музей по производству. Мы оттуда вино грузили. — Нет, мы пить там не будем! — ржет Макс. — И вообще мы пить не будем, мне прошлого раза хватило! — Как скажешь, — целует его Володя. — Пошли, пошли, чтобы нас реально на выходе не застали. Балаклава была пуста. Того обилия народа, что там бывает в выходные, не было. Если быть точным, они были в районе пляжа Васили, куда спустились из самой Балаклавы, но здесь тоже никого, никого не было. Зато был ветер. Ветер и изрезанный берег. Макс здесь не был давно, хотя, казалось бы, рядом. А Володя вообще не был. И сейчас они стоят вдвоем и смотрят на море. — Знаешь, мы никогда с этой стороны не заходим, — говорит Володя. — Поэтому я даже не знаю, как оно с моря выглядит. — Я тоже не знаю, — отвечает Макс. — Интересно было бы посмотреть. Говорят, катера прогулочные ходят. — Я не могу ездить на катерах, — хмыкает Володя. — Почему? Только не говори, что морская болезнь… — Нет, ну какая болезнь. Мне все время хочется отогнать их от управления и сделать все самому. — А, — хохочет Макс. — У тебя гиперответственность, мичман Ткаченко, знаешь? — Знаю. Но сделать с этим ничего не могу. К сожалению. — А и не надо, — усмехается Макс. — Меня иногда тоже корежит, когда кто-то первую помощь оказывает. Ну, значит, не поедем на катере. Или возьмем напрокат, и ты будешь делать все сам. А я буду юнгой. Таким: есть, капитан! Слушаюсь, капитан! Будет исполнено, капитан! — Ты сейчас договоришься, — явно цитирует его утреннего Володя. И Макс продолжает цитату: — Договорюсь до чего? И хитро смотрит. — До того, что мы исполним песню «Не ходите с моряками по кустам», — совершенно серьезно говорит Володя, а потом тоже улыбается. — Потому что у меня начнётся шторм. — Серьезно? — Макса это внезапно интересует. — Тебя прёт подобная ситуация? Нет, его реально это интересует. Вообще он не против был бы посмотреть, как Володя работает и общается с подчинёнными. — Ну, начнем с того, что я не капитан, — усмехается тот. — О, это думаю, дело поправимое… Не зря же мы каждый день по Капитанской улице ходим, и квартира у меня на улицу адмирала Владимирского смотрит, — веселится Макс. — Да ну брось. Я не потяну. Я вон старпомом только недавно стал. Он делает паузу, прищуривается и лукаво спрашивает: — А вообще, почему мы будем играть именно в капитан/юнга, не в доктор/медсестра, м? Я медицинскую помощь оказывать, между прочим, умею… — Ааа… — тянет Макс, внезапно представив Володю в халате. Медсестра, да… В халате. Едва прикрывающем задницу, потому что коротко. — Я бы и в это поиграл, — шепотом признается он. — Хотя пока у меня ощущение, что мы играем во «врач и моряк пошли на свидание». Я когда тебя в форме вижу, у меня прям все… мурашки какие-то. — А мы не играем, — внезапно поправляет его Володя. — Так и есть. И у меня на твой халат тоже такая реакция… Договорить он не успевает — в берег накатывает волна, разбиваясь и поднимаясь выше них. Макс даже не успевает сообразить, как их окатывает водой, достаточно ощутимо. Не прям насквозь, но ощутимо. Шторма никто не отменял. — Завтра погоды не будет, — фыркает Володя, отряхиваясь. — Сидим на берегу. Ты сильно мокрый? — Наполовину, — бурчит Макс, отряхивая шапку. — Погуляли в музее, ага. Домой они едут на такси, потому что действительно промокли. Но Максу почему-то весело. — Я еще одну игру хочу, — говорит он Володе шепотом по дороге. — Дома расскажу.