Мыс Фиолент

Фиолент в светлых южных сумерках был совсем другим. Макс ни разу не был тут вечером: все как-то не складывалось. Теперь давно исхоженный мыс казался незнакомым и таинственным, и у Макса почему-то замирало сердце от какой-то неизвестности. — Володь, — не выдержал он наконец, — так о чем ты поговорить-то хотел? Володя молча встал рядом и взял Макса за руку. Сжал пальцы. А потом отпустил, взял за плечи и развернул к себе: — Максим. Ты точно хочешь… со мной быть? Не передумал? — Мичман Ткаченко, вы охуели, — на автомате выпалил Макс, даже не задумываясь, насколько такой лексикон диссонирует с вечерним Фиолентом. — Ты чего, Володь? Тебе на этом твоем Кипре, видать, крепко башку напекло? — Хорошо, — спокойно ответил Володя. — Я тоже… не передумал. А значит, вот… Он полез в карман куртки и вытащил коробочку. — Максим, — сказал он дрогнувшим голосом, — я привез. Вот. В коробочке лежали кольца. Два кольца примерно одного размера, в сумерках было сложно рассмотреть — из чего. Макс осторожно взял одно из них: — Какое твое? — Одинаковые, — взволнованно выдохнул Володя. — Ясно. Давай руку. Кольцо село на Володин палец как влитое, с небольшим зазором, чтобы надевать без натуги. Макс подержал Володину руку в своей, легонько сжал пальцы: — Вот так. А теперь ты мне. Ну же, мичман Ткаченко, что вы торчите, как буксир на якоре? — Да ну тебя, — рассмеялся Володя. — Всю романтику испортили, доктор… давай руку. Когда второе кольцо тоже заняло свое место, они оба обнялись. — Нейтральные воды… нейтральные брызги… мне кажется, нам по пути… — прошептал Володя. — Мне уже не кажется, — так же негромко ответил ему Макс. — Я практически уверен. А потом пришлось разжать объятия, потому что даже сейчас не было гарантии, что в этом относительно безлюдном сейчас месте их никто не засечет. — Коробочку не потерять бы, — деловито сказал Макс. — Ты же в ней свое кольцо будешь держать. Кстати, — он глянул на Володю и усмехнулся, — откуда ты их взял? Мы же вроде с тобой вместе собирались искать, а? — Да как-то случайно вышло, — пожал плечами Володя. — Я не собирался, честно. Ну, в смысле собирался, но не один… Короче, Максим, дело на Кипре было. Мы там стояли несколько дней, пока груз ждали ответный, и нас отпускали погулять в город: кто не на вахте, пожалуйста, хоть все время гуляй, право схода на берег есть. Вот я и пошел как-то в торговый квартал, а там чего только нет. Иду, всякую ерунду смотрю, просто смотрю, и тут попадается мне ювелирная лавка. Я туда заглянул, они сразу так обрадовались, туристы, туристы, говорят — я в гражданке же пошел, жарища, да и в торговый квартал лучше в форме не ходить, торговцы цену набавляют, типа моряки богатые. Вот я в обычной одежде, но они русскую речь услышали и обрадовались. Смотрю я, значит, просто все подряд, и слышу, как на ломаном английском два торговца разговаривают. Почему не на родном — хрен знает, может, у них родные разные. И вот владелец этой лавки другому и говорит: моя племянница знаешь что учудила? Я ее оставил тут пару дней вместо себя торговать, так она два комплекта обручальных колец испортила! Второй удивляется: это как?! Сломала, что ли? Продавец: нет! Себе женские варианты забрала! Второй: а ей зачем? Продавец: да у нее парень там - одно название, рука узкая, как у женщины, а им приспичило жениться. Подобрать не могут — никто ж из разных пар не продает! Вот она и у меня взяла! Я еще и думаю, чего так быстро согласилась поработать! Любовь у них! Двадцати еще нет, а уже любовь! Второй — ну что ты, оставь молодых, может у них и правда любовь-то! Продавец — да может, только мне-то что делать? У меня остались два больших кольца, кто их теперь возьмет? Они ж обручальные! Они ж простые, без узора и чего-то там еще то! Куда я их теперь? Эх, два комплекта, два комплекта! Второй — ну может, найдется кто, мало ли как бывает? Я это все стою, слушаю, и продавец тут мне - вам что-то подсказать? Я ему - а есть кольца простые, одинаковые, большой размер, чтобы без узора, и еще два желательно? Он на меня так посмотрел, как будто я с небес в молниях спустился, и быстро-быстро куда-то полез. Показывает мне: вот, говорит. Я их померил, а они как раз. Беру, говорю. А он мне - а вам зачем два-то? Я - а я теряю все часто, так что будет запасное. Продавец посмотрел на меня странно, но радостно скидку сделал и еще одну штуку презентовал, правда, подвеску. Стою потом, слышу, как он дальше с соседом разговаривает. Тот ему - вот видишь, а ты говоришь, не продашь! Мне рассказал и сразу все продал! Продавец — давай я тебе еще про товар расскажу, что давно лежит, может, и его продам! Володя тихо рассмеялся и добавил: — Коробочку он мне в подарок дал еще. Чтобы удобнее везти было. И долго-долго благодарил. Похоже, он так и не понял, что я разговор их слышал. Он усмехнулся, помолчал немного и снова добавил: — Я тогда на корабль пришел, все в кармане коробочку эту трогал. Думал, сейчас приеду и тебе расскажу все, что как было. И тут мы встали в Стамбуле. Я чуть на уши не встал сам. Тут Капралов еще этот! В общем, все одно к одному. Я и позвонить-то не мог. Все звонят по минуте, через какую-то телефонную линию, там говорить нужно номер и кому звонишь… Я не стал. Не хотел тебя подставлять. Надо мной еще потом стебались — что ж ты своей девушке не звонишь, ей что, пофиг? А я им - уехала, говорю, в деревню перед моим отъездом, там связи нет. Вроде заткнулись. Но тяжело было… — Володя вздохнул. — Думал, вернусь, а ты тут - чего приперся? Смотался, а теперь явился обратно? Я же помню, как ты… напряжен был, что я тебя бросил. А я просто дозвониться не смог ночью тогда, не получилось… Он снова поймал Макса за руку и сжал слегка. И прошептал чуть слышно: — Люблю тебя… Вот как есть люблю… А ты меня любишь? Макс не выдержал. Обнял его, прижал к себе, зашептал на ухо: — Тебе точно… на Кипре твоем… башку напекло! Володька… Конечно, ты обалдел совсем… Голос у него подозрительно срывался, но Максу было наплевать. Он говорил и говорил, словно его прорвало: — Я тебя… я тебя так люблю… что просто сил нет никаких… ты с ума сошел… нет, это я с ума сошел… в горе и в радости, в богатстве и в бедности, в болезни и в здоровье… ты мой… а я твой, слышишь? — Слышу, — таким же дрогнувшим голосом ответил Володя. — Слышу, Максим. Черт. Как тогда, когда они играли в первую встречу. Так же трясти начинает. — Пойдем домой, — выдыхает Володя. — Пойдем… я там… дома… мы там с тобой… Он не может продолжать, у него перехватывает горло, но он надеется, что Макс понимает. *** Они вваливаются в прихожую, обнимаясь на ходу, и хохочут, налетая на косяки и мебель. — Ну пусти, — в шутку отбрыкивается Макс. — Пусти, Володька, ты меня раздавишь! — Ничего не знаю, — смеется Володя. — Я соскучился. А ты, ты подумал, что я тебя бросил… Он внезапно останавливается и смотрит Максу прямо в глаза: — Да как ты мог вообще. Балбес ты этакий. Макс тоже смотрит на него, прерывисто дыша, а потом вдруг говорит: — Мичман Ткаченко. Все-таки вы охуели! — Не спорю, — согласно кивает Володя. — Как будто другой выбор был у меня! Макс понимающе усмехается и тянется к нему губами. Потом они что-то наскоро жуют на кухне, едва разогрев, и Макс сетует, что надо бы по случаю возвращения из рейса устроить что-то торжественное. Володя предлагает зажарить свинью, а самому Максу встать на стульчик и спеть «Легендарный Севастополь». — Да иди ты, — фыркает Макс. — Я когда Севастополь этот тогда в здравпункте услышал… ну нафиг, я его год теперь слушать не смогу! — А свинью? — хитро щурится Володя. — Свинью слушать, то есть тьфу, есть сможешь? — Целиком — нет, — признается Макс. — Но мы можем замутить шашлыки. А сейчас вот, — обводит он рукой нехитрый стол, — чем богаты, как говорится! — Да и хорошо, — Володя допивает чай и встает из-за стола. — Это даже хорошо, что свиньи нету. Потому что - как ты там говорил-то? Принимающий не жрет? — Чего? — офонарел Макс. — Какой принимающий? Володя смотрит на него и гогочет. — Доктор Кучеренко! Вы охуели! Как это - какой? Или вам какого-то другого надо? И тут до Макса доходит. — Володька… — бормочет он. — Ты что… прям щас, что ли? — Конечно, — Володя смотрит вроде бы со смешком, а в глазах радость и нежность. — Зря я, что ли, три недели в море болтался? Я соскучился. Я там болтался и думал, как мы… как ты… — А-а-а, — выдыхает Макс. И обнимает Володю. Чувствуя, как у них обоих начинает вставать.