Трудности понимания

      Расследование по моему покушению и краже браслета Гуара весьма быстро и закономерно зашло в тупик — детектив из меня был аховым, и я явно не был создан для того, чтобы методом дедукции раскрывать козни преступников. Моего отца, впрочем, интересовали мало мои истинные возможности, потому пришлось на время отшвырнуть бумаги, чтобы с дрожью представить, как стопка вскоре возрастёт в объёме, и взяться за дело всерьёз.       Сюэ Яна пришлось брать просто потому, что этот ребёнок в доброходцев не верил, и ему надо было предоставить доказательства того, что ест он клановые харчи не зря, и он мне ужасно, просто жизненно необходим. Как оказалось, о сути задания он ничего не знал — заказчик пожелал остаться неизвестным, и в его клане такие ситуации были нередки, просто тайность подкреплялась внушительным мешком с деньгами. Собственно, уже после этого его можно было оставить в покое, однако на следующий день он уже сам стоял возле моей лошади с таким видом, будто эту поездку я с ним вчера подробно обговорил.       Моя приподнятая бровь его ничуть не смутила, и если бы я точно не знал, что мальчишка никак не мог обмениваться посланиями с Куйчжоу, то за мной бы не заржавело под благовидным предлогом его запереть и поменять маршрут. — Поездка будет опасной, детям тут не место, — покачав головой, отрезал я. — Считаете меня ребёнком, господин? — с ехидной усмешкой ответил Сюэ Ян. — Уж поверьте, от меня пользы будет больше, чем от Ваших… подчинённых. — Конечно, куда уж опытным заклинателям до тебя, — подколол я, проверяя сбрую. — Сюэ Ян, у меня сейчас нет времени…       Когда за спиной раздался едва слышный свист, я успел только обернуться, чтобы увидеть, как меч мальчишки легко рассекает летящую в меня стрелу. Прежде чем я до конца осознал, что случилось, ко мне подбежал взмыленный и испуганный до чёртиков заклинатель. — Молодой господин, молодой господин! Простите, прошу, простите этого ничтожного! Я не смел, не мог и подумать…       Страха не было, было лишь большое-большое недоумение — совпадение или?.. Повернув голову в сторону усмехающегося Сюэ Яна, я сощурил глаза, и он мигом стал серьёзнее. — Поднимись и перестань причитать. У меня голова разболелась от твоих речей, — ровно оборвал стенания заклинателя я, не отводя взгляда от Сюэ Яна. — За свою неуклюжесть неделю будешь убираться в конюшнях. — Да! — облегчённо выдохнул он. — Спасибо, молодой господин, Ваша щедрость… — Иди. — Да… Не держите зла на этого ничтожного…       Дождавшись, когда лишние уши удалятся, я похлопал фыркнувшего коня по боку и с задором подытожил: — Какие сюрпризы преподносит нам жизнь… Восхищает, не правда ли?       Вместо ответа он с усмешкой пожал плечами. — Что же, я не привык игнорировать намёки судьбы, и раз боги того хотят… Сюэ Ян, отправляешься с нами, — торжественно произнёс я, садясь на гнедого коня и натягивая уздечку.       Дождавшись, когда на лице ребёнка расцветёт торжествующий оскал, я добавил: — И по возвращению сменишь адепта в конюшнях. Неловкость, она, знаешь ли, заразна…       Подмигнув ребёнку, я хлопнул коня по крупу и оставил возмущённого Сюэ Яна глотать пыль — то, что его острый язык нашёл бы, что ответить, я не сомневался.       Поездка до деревни Кумито заняла три дня, два из которых заняла действительно дорога, а оставшийся день был бессовестно промотан на рынке, потому что я решил выпендриться и не брать повозку. То, что я неженка, и от длительный езды у меня не ноют только волосы, для меня новостью не было, однако знать подчинённым об этом было необязательно, и я, плюнув на поджимающие сроки, объявил проходящую в проезжем городе ярмарку сосредоточением веселья и праздности, пропустить которую смерти подобно.       Приставленный ко мне отряд путешествовал со мной не первый раз, потому к моему бзику они отнеслись философски, позволяя мне щедрой рукой бросить хозяину гостиницы мешок золотых и наслаждаться полностью арендованным помещением. Проспав три часа и запихнув в рот ужин, мне вспомнились восторженные отзывы о проходящей в городе ярмарке, и я не смог не поддаться соблазну промотать незнамо где всю ночь и клевать весь путь на вороном коне носом.       Так как наследник клана Цзинь фигурой был видной, а я не хотел, чтобы меня многозначительно буравил взглядом отец, пришлось изображать шпиона и снимать привычные жёлтые тряпки. Надев коричневое ханьфу и распустив высокий хвост, я посчитал себя гением конспирации и, поддавшись настрою, вышел в окно, не забыв оставить записочку единственно работающему в нашем пати Куану по типу «Пошёл по бабам, вернусь поздно, не скучай!».       Вечером зажглись многочисленные фонари, и я, идя по улице прогулочным шагом, с интересом оглядывался по сторонам, наконец спокойной вдыхая грудью. Прикупив у торговца какую-то жутко вредную и жутко вкусную дрянь на палочке, я поднялся на мост за чертой города и с наслаждением смотрел, как солнце опускается за горизонт.       Круглый красный шар давно уже исчез из виду, лакомство закончилось, а я всё сидел на краю, болтая ногами и улыбался с зажмуренными глазами, чувствуя, как легко треплет пряди тёплый ветерок. Уходить категорически не хотелось, и даже шум многочисленных представлений в городе не привлекал так, как возможность просидеть так всю ночь.       Шаги за спиной были легки и не слышны, однако обладателя их я знал прекрасно и заранее приготовился к удару в спину. Тем не менее ни один мускул во мне не дрогнул, и я продолжил сохранять видимость расслабления. Когда тишина затянулась, я приоткрыл глаз, слегка поворачиваясь. — Ну, и долго мне тебя ждать?       Я демонстративно похлопал по месту рядом с собой, и Сюэ Ян, фыркнув, неспешно ко мне присоединился. Какое-то время мы сидели в тишине, и я не мог отказать себе в удовольствии бросить на мальчишку косой любопытный взгляд. Хотелось поинтересоваться, а как он, собственно, меня нашёл, ведь квест с моей поимкой, если я не хотел, чтобы меня нашли, был не под силу даже знавшему меня вдоль и поперёк Куану. Что-то подсказывало, что ответ мне не понравится, а вечер был слишком хорош, чтобы быть испорченным, и только поэтому я молчал и продолжал смотреть на летающих у кувшинок светлячков.       Когда стало понятно, что если я не открою рот или не пойду на поиски приключений, то тупо засну, я наконец спросил первое, что пришло в голову: — Тебе нравится Луна?       Взгляд Сюэ Яна вызвал у меня ощущение, будто я поинтересовался у него о цвете нижнего белья. — А Вам? — перевёл стрелки он, и я весело приподнял брови, понимая, что даже невинное знание о симпатии к неодушевлённому предмету было сочтено мальчишкой опасным. Такая недоверчивость даже забавляла — за время нашего знакомства информацию о личности мальчишки приходилось вытаскивать чуть ли не клещами, и я быстро потерял к этому делу интерес, сочтя, что раз уж он не хочет выползать из панциря, то кто я такой, чтобы ему в этом мешать. — А мне она нравится, — пожал плечами я. — Когда наступает ночь, всё становится и проще, и сложнее… Ночь — это время тайн, безумств и забав, время всего волшебного и необъяснимого. А Луна… Луна будто держится отдельно от этого мира. Пока на земле беснуется нечисть, она светит равнодушным холодным огнём, и этим так манит… Знаешь, я ведь в детстве мечтал попасть на Луну. — Это невозможно, — бросил наконец мне он. — Есть ли невозможное для человека? — хмыкнул я, чувствуя себя то ли провидцем, то ли идиотом. — Уверен, что рано или поздно нога человека ступит на поверхность Луны. Правда, мы этого уже не увидим…       Наверняка мои мысли для Сюэ Яна были дикими — для людей, верящих в богов, имеющих мифологичное мировоззрение и для которых имя Галилео Галилея было пустым звуком, я не мог сделать ничего более абсурдного, чем с твёрдой уверенностью заявить такое. Тем не менее Сюэ Ян не спешил смотреть на меня со священным ужасом, как и выполнять один из придуманных сценариев в моей голове, в каждом из которых он орал что-то, похожее на «Проклятущий еретик!», и целовал фигурку верховного китайского бога Тянь, почему-то трижды перекрещиваясь.       Вместо этого после недолгое молчания он тихо сказал: — Я не люблю Луну… — и увидев в моих глазах ожидание, продолжил куда увереннее с наигранным недовольством: — Ночь — это время не только тайн, но и убийств, грабежа и насилия. И только Луна бывает молчаливым свидетелем творящихся на земле бесчинств, и она никогда не вмешивается, остаётся такой… равнодушной! Взирает слишком холодно, как будто равнодушный бог наблюдает за копошащимися муравьями, размышляя, кто останется в живых, а для кого эта ночь станет последней.       Задумчиво замычав, я уставился на белый диск. — Остаётся лишь ей посочувствовать, — наконец хмыкнул я, и на недоверчивый взгляд пояснил: — Если каждую ночь становишься свидетелем людской подлости, то немудрено, что вскоре позабудешь и самые выдающиеся подвиги человечества. Нам стоит отнестись к ней с пониманием, ведь несмотря ни на что она каждую ночь освещает людям путь. — Какая глупость… — глухо ответил он, наклоняя голову и отгораживаясь от моего взгляда волосами. — Возможно… — поднял уголки губ я.       Мы просидели на мосту ещё пару часов, во время которых я делился сказками, услышанными ещё в первой жизни и хохотал с язвительных и метких замечаний Сюэ Яна, который был тотально разочарован в наивности всех героев и, конечно, он на их месте поступил бы совершенно по-другому. Возвращались в гостиницу мы неспешно, проходя мимо ярморочных зазывал, и я, идя мимо лотка с украшениями, замер, заметив блеснувшую побрякушку, и не смог отказать себе в удовольствии сделать символичный подарок, хоть за него и пришлось отвалить значительную сумму.       Отдав звонкие монеты удивлённому моей платежеспособностью торговцу, я взял находку и подошёл к любопытно смотрящему на запертых в клетке диковинных птиц Сюэ Яну.       Воспользовавшись тем, что мальчишка отвлёкся, я ловко надел на него кулон и, сделав вид, что не заметил на миг появившийся в руке кинжал, поправил вороные волосы, цепляющиеся за цепочку. — Что бы ты дал Луне шанс, — подмигнул я удивлённо и недоверчиво рассматривающему кулон Сюэ Яну. — Но если тебе не нравится, ты всегда можешь его выбросить или продать. — Уж поверьте, так и поступлю, — с претензией выплюнули мне, и я грустно кивнул, с рассеянной улыбкой разводя руками.       Стоило моей ноге перешагнуть порог гостиницы, как Сюэ Ян волшебным образом испарился, а на его месте не менее волшебно возник взбешённый Куан, мочки ушей которого были до того красны, что я сразу понял, что искал он меня в сосредоточении голых девиц и разврата. — Всю ночь любовался Луной. Она сегодня так прекрасна! — мечтательно воскликнул я, и по возросшему градусу напряжённости понял, что лучше бы сказал про баб, ведь в таком случае мне хотя бы поверили.