Трудности понимания

— Обучение в Гусу идёт тебе на пользу.       Оторвавшись от документа, я нахмурил брови и недовольно уставился на отца. Его лицо расчертила спокойная улыбка, и кажется, теперь он был готов поговорить не только о делах рабочих.       Возвращения из Гусу домой на фестиваль я ждал сильнее, чем Новый Год, поскольку чувствовал, что несмотря на шикарные виды, учёбу, дальность от дел мирских и приюта, забота о котором рухнула на плечи отца и подчинённых, мне не хватает адреналина и родных, с которыми я, совершеннейше разбалованный, отвык надолго разлучаться.       В какой-то мере я, проведя полгода среди постных лиц, сумел почувствовать в себе внутреннего монаха, на кой-то хрен медитирующего на одной ноге на вершине горы. Благо, чувство это не дошло до той стадии, когда хочется ограбить девчонку, играющую снежинку в детском саду, и надеть на лоб ленту с облаками, дабы окончательно убедить окружающий в собственном депрессивно-тревожном расстройстве.       Отец и вовсе решил, что я, если и не проникся философией Ланей, то хотя бы стал чуть поспокойней, когда вместо того, чтобы завернуть по дороге домой в бордель, добрался спокойно и без приключений. Впрочем, он скоро убедится в обратном, ведь не чудачил я не из-за того, что не хотел, а из-за того, что всю дорогу проспал, ведь ночью я готовил прощальный сюрприз, который должен проявиться через пару дней. К сожалению, лица старого пердуна я уже не увижу… — Ты закончил? — не обратил он внимания на моё недовольство.       Оглянув две внушительные стопки, я недовольно буркнул: — Да, отец. — Хочу тебя похвалить, Цзысюань, — неожиданно начал он, и я с изумлением на него посмотрел. — Ты нанёс Гусу меньший ущерб, чем я предполагал. — Давай без издёвок, — фыркнул я, с усмешкой подпирая голову рукой. — Какие издёвки? — нарочито удивлённо спросил отец, помахивая веером. — Ты сделал не так уж много. Нарушил сто восемьдесят семь правил, заимел среди двух нефритов врагов, испортил клану ландшафт, сделал попытку организовать на чужой территории притон… — Я думал, что та чайная — это скрытый бордель! — возмутился я. — Ты бы видел их форму! Я просто дал пару советов владельцу по обустройству… — Допустим, — терпеливо произнёс он, скрещивая пальцы. — Тогда с какой целью ты приставал к девушке из клана Лань, прекрасно осознавая их ценности? — Я просто ей букет подарил! — с досадой простонал я. — Кто же знал, что их значение будет столь неприличным? — Для того ты и изучал язык цветов с Сатори, — невозмутимо парировал он. — Если ты придерживаешься мнения, что скрытая символика — это «бабская наука», не значит, что так считают все. — Сущий бред, — раздражённо выпалил я, перекатывая кисть между пальцев. — Если цветы красивые, почему я не могу их подарить? — Надеюсь, ты известишь свою супругу о своей позиции раньше, чем подаришь ей тринадцать белых тюльпанов, — иронично произнёс он и вдруг нахмурился. — К слову, о супругах… — Как поживает мой приют, отец? — поспешил невозмутимо вставить я, благодушно улыбаясь под настороженным взглядом. — Светит всё также? Ха-ха! Какой каламбур! Крайне остроумный, не находишь, а? — Если ты своими выходками решил довести свою мать до белой горячки, то у тебя получилось, — уколол он, и я, сжав зубы, понурился. — Она слишком остро воспринимает всё, что с тобой связано. Я уговорил её не совершать… безрассудных действий, но пойми, что репутацию наследника ордена Ланьлин Цзинь нельзя сравнить с тем же статусом в ордене Цзяо. Ты же решил последовать его примеру?       Фыркнув, я кивнул, всё ещё несмотря ему в глаза. Он вздохнул. — Любопытный выбор… в спутники совершенствования наследника Цзяо, конечно, поражает, но не вызывает такого ажиотажа, как если бы на его месте оказался… — Да я лишь хочу от свадьбы откосить, отец! — не выдержал я дипломатичного и методичного давления. — Сколько можно? Почему именно Цзян Яньли? Она даже не практикует культивацию! Я, может, тоже хочу, чтобы моя жена была вечно молодой и прекрасной, могла меня понимать и, может, не знаю… Имела грудь большую! В конце концов, почему нет? Ты сам сказал, что я наследник великого ордена! — Не стоит прикрываться отговорками, Цзысюань, я принимаю твой неординарный выбор, — расслабившись, решил он подразнить меня, и я вперил в него гневный взгляд. — Вэй Усянь, конечно, не образец женственности и целомудрия, не сможет подарить клану наследников и не сумеет дать участие и поддержку. Вероятно, ты полюбил его за большой… — Отец! — прикрикнул я, и он с ухмылкой бросил в меня свой веер, который я незамедлительно раскрыл, скрывая румянец стыда и бросая через него гневные взгляды. — Ещё раз услышу нечто подобное, и отобьёшь поклоны не с Цзян Яньли, а с тем, кого пожелаю видеть твоей пассией я, — несерьёзно погрозил он мне, тем не менее блеск в его глазах предупреждение имел более явное. — У тебя-то хотя бы вкус есть, — тихо буркнул я. Отец предпочёл довольно проигнорировать моё высказывание. — Я понял твою позиции насчёт брака, — официально начал он, обмакнув в чернила кисть и начиная что-то быстро писать. — Однако, я не смогу без потерь разорвать помолвку в ближайшее время. Поступим так. Демонстрируй Цзян Яньли своё пренебрежение и незаинтересованность, Фэнмяню можешь показать свою ненадёжность как верного супруга и… Пожалуй, твоя идея с щенком семьи Цзян не так уж плоха.       Я недовольно дёрнул бровью. — Ты уже нарубил дров, слухи так быстро не пройдут, — любезно оповестил он меня. — Так пусть они сослужат тебе и хорошую службу. Если ты будешь строить из себя безнадёжного влюблённого, твоя мать будет рада любой кандидатке, что излечит тебя от этого непростого, к-хм, недуга. Разумеется, прежде чем раскрывать карты, ты покажешь эту кандидатку мне. Надеюсь, мне не нужно напоминать о том, какой статус эта девушка должна иметь? — Мне всё известно, отец, — закатил глаза я. — Но не стоит и тянуть с этим вопросом дольше необходимого, клану нужны наследники, — напомнил мне он, сворачивая бумагу. — У тебя есть три года на раздумья. — Десять. — Три года. — Десять, — упрямо повторил я. — Пять, и это последнее слово, — хмыкнул он, и я, обдумав всё, со вздохом кивнул. — Что же, оставшиеся бумаги будут ждать тебя в комнате. Выспись, отдохни и ожидай завтра незапланированного раннего визита. — Визита? — нахмурил брови я. — Визита, — откинувшись на спину стула, задумчиво кивнул он. — Который мы с тобой подробно обговорим…       Удивлённо моргнув, я посмотрел на собранного и как никогда серьёзного отца и медленно, настороженно кивнул.

***

— Это отребье совершенно забыло о границах!..       Согласно покивав, я повертел в руке пиалу с саке и с интересом уставился на активно размахивающего руками Вэнь Чао, что толковал мне о том, как распустились его адепты уже десятую минуту.       Вэнь Чао был вторым наследником клана Вэнь, и в его воспитании явно допустили ошибку, решив засюсюкать беднягу до нервной икоты и надеть ему на голову корону, дабы он окончательно понял, что все ему должны. Честно признать, знакомство с этим субъектом я, наслушавшись слухов, долгое время сознательно избегал, чтобы не провоцировать себя лишний раз дать не последнему человеку условно дружественного ордена в морду. Однако жизнь распорядилась иначе, и всё изменил прошедший пару лет назад турнир на территории клана Не.       В отличие от клана Вэнь, да и что уж греха таить, от клана Цзинь, Не в определённых вопросах были честны и прямы, как палки, и несмотря на осторожные намёки отца подкупом стасовать жеребьёвку, стояли грозной скалой, до которой попросту не долетали ни намёки, ни выгоды, ни сомнительные, но полезные предложения. Потому я одновременно и злился, и предвкушал, ведь мне выпадал реальный шанс в честной борьбе опробовать свои силы.       Но как и всегда, когда я настраивал воздушных замков, какой-то козёл спешно мне их рушил, и козлом этим тогда решил выступить Вэнь Сюй. Первый наследник Вэнь был той ещё тёмной лошадкой. Он тогда только вернулся из какой-то тайной дыры, сверкал новым загаром и хмуро смотрел из-под соболиных бровей, своей недовольной и смурной рожей убивая на корню слухи о неверности покойной жены Жоханя.       Наш бой, как назло, выпал первым, и я, учтиво поцеловав руку матери и попросив мне бросить на мою победу букет, гоголем выплыл на арену, чтобы попасть под непроницаемый расчётливый взгляд и понять, что придётся сходу вытаскивать козыри.       Сказать, что мне пришлось тяжело, не сказать ничего. В мастерстве я явно уступал, но меня спасала скорость, которая за счёт ускорения и молний достигала такого уровня, к которому далеко не каждые заклинатели приходили и к закату лет. Потрепали меня знатно, и когда я рухнул на колено, обессиленный и потерявший меч, Вэнь Сюй с кровожадной ухмылкой медленно двинулся ко мне, стараясь скрыть хромоту. — Неплохо, — признал он, чтобы через секунду вернуть холодное выражение лица и припечатать: — Но недостаточно.       Летящий меч я перехватил голой рукой за лезвие, ухмыльнулся и, не обращая внимание на кровь, сделал подсечку, дабы уровнять положения. На какое-то время наша битва стала больше напоминать мордобой, нежели достойный возвышенных заклинателей поединок. Кулачный бой окончательно вымотал обоих, но признавать поражение никто не желал. И когда Вэнь Сюй, разозлённый и потрёпанный, решил применить подлый приём, я не растерялся, парировал и сделал свой, не менее гадкий.       Хлопали мне сначала неуверенно, однако аплодисменты вскоре наросли, и я с подбитой губой и синяками растянул губы в торжествующей улыбке, чтобы поймать мамин букет, поклониться, величаво пройти за арену и вырубиться на поздравившем меня с победой адепте своего ордена.       Ни я, ни Вэнь Сюй не прошли дальше. Я — из-за ран, выпендрёжник — из-за проигрыша. Вэнь Жохань был явно недоволен, и когда на следующий день ко мне подошёл восхищённо глядящий на меня Вэнь Чао, я посчитал, что меня одолели галлюцинации, но его попытки выставить себя передо мной крутым перцем всё больше убеждали в обратном. — Неплохой у тебя удар справа, — смущённо признал Вэнь Чао, и я незаметно себя ущипнул. Слава богам, он быстро пришёл в себя. — У меня он, конечно, выходит лучше, но и твой неплох! А чего это была за техника с молниями? Никогда такой не видел! — Я сам её создал. Порой балуюсь изобретательством печатей, — подмигнул я, теребя наложенный на руку гипс. — Ясно-о, — протянул высокомерно он, бросая на меня короткие взгляды, явно желая поговорить, но не зная о чём. — В Цишань Вэнь тоже много изобретателей… Я, конечно, в их числе! — Не сомневаюсь, что ты искусный заклинатель, — добродушно улыбнулся я, находя его спесь скорее забавной. — А как в твоём клане относятся к хорошему саке?       Непонимающе моргнув, он посмотрел на меня и, просветлев, кашлянул в кулак, чтобы нарочито сомневающеся протянуть: — Как сказать… Настоящий заклинатель должен всегда оставаться в здравом уме… — Правда? Жаль. Я слышал, местный алкоголь особенно хорош. — Что же, раз ты настаиваешь, я, так и быть, сделаю исключение! — Ха-ха, буду рад твоей компании!..       Как оказалось, Вэнь Чао был не совсем и безнадёжно плох. По крайней мере, он знал толк в девушках и в алкоголе, а также гоготал с моих комментариев и шуток так, что только за счёт своей реакции поднимал мне самооценку на пару десятков пунктов. А людей, поднимающих мне самооценку, я ценил по праву.       Тот турнир прошёл как нельзя лучше, несмотря на вылет в первом же этапе, ведь у меня была компания, с которой я мог обсудить девушек, подкаты к ним, сомнительные по местным меркам морали вещи и поквасить так, что даже мой отец, снисходительно относившийся к моим гулянкам, высказал настойчивую просьбу-наказ умерить пыл.       Этот Вэнь был как глоток воздуха посреди нацепивших маски благопристойных заклинателей идиотов. По крайней мере, ему было несвойственно лицедейство, отчасти из-за характера, отчасти из-за недостатка ума. Всё, что у того было в голове, отражалось на языке, однако со мной он старательно сдерживал слишком уж явные глупые порывы, чем ещё больше добавлял симпатии и моей благосклонности.       В конечном итоге, неудивительно, что мы стали вести переписку, в которой можно было открыто и честно пожаловаться на окружающих тебя идиотов и поинтересоваться, не помер ли со скуки собеседник, когда ему приставили учителя этикета. Случались и встречи вживую, конечно, но они были довольно редки. И когда я в письме предупредил о своём отъезде в Гусу, от Вэнь Чао мне пришёл достаточно эмоциональный ответ, в котором он песочил и мою идею, и клан Гусу Лань, и всех основателей Облачных Глубин до шестого колена. — Ты слушаешь?! — скрестив руки, подозрительно уточнил он, и я поспешил его заверить в своём внимании. — К слову, ты надолго приехал? — пригубив вина, поинтересовался я. — Надолго. Можешь начинать радоваться выпавшей чести, — довольно растянул губы в ухмылке он, залпом выпивая чарку. — А глава Вэнь не против? — Я… Я его не спрашивал, — неуверенно ответил он, тут же подобравшись, и заявив: — Впрочем, я и не должен ни перед кем отчитываться. Мои решения абсолютны. — Уверен? — сузив глаза, с недоброй улыбочкой уточнил я. — Уверен, — повторил с лёгким намёком на вопрос он, почуяв в моём тоне недовольство. — А я нет. Мне не нравится, когда без подтверждения визита приезжают в мой орден. Будь добр запомнить это, если хочешь, чтобы тебе были рады, — холодно отрезал я, предупреждающе улыбаясь. — Я был на охоте! — воскликнул он и стушевался под моим взглядом, чтобы тут же фыркнуть и скрестить руки на груди. — Ладно, пожалуй, в следующий раз я и правда попробую найти время на депешу. — Я буду благодарен, — потеплевшим голос добавил я, и наш разговор вернулся в прежнее русло.       Да, всё-таки по этому засранцу я скучал.