***
«Обучение» в ордене Вэнь имело особое очарование. Как я и ждал, ничем толковым я дни напролёт не занимался — вместо учения мы выполняли глупые поручения, и «глупость» варьировалась от поисков нечисти в лесу без мечей и возможности использования духовной силы до работы на грядках, которая должна была унизить, но вызывала у меня скорее хохот и активные попытки продемонстрировать ошалевшим соклановцам свою крутизну, технику посадки редиски и секреты её успешного роста. Хоть где-то мне пригодились навыки возни в огороде… В общем-то, я был не сильно и расстроен, ведь ожидал рабских бесчеловечных условий, откровенного издевательства и насмешек, а получил оригинальную организацию досуга вдалеке от обязанностей, компанию из адептов своего клана, смотрящих на меня, как на светило, и твердо верящих, что я имею какую-то тактику, ведь иначе мою уверенность и приподнятое настроение объяснить было нельзя, красивых девушек в окружении, каждая из которых требовала индивидуального подхода и длительной осады, — я соскучился по сложным задачкам! — а также «своего» человека во вражеской стороне в лице Вэнь Чао, которым при должном умении можно было крутить так, что он и не заметит. Откровенно наслаждаться досугом мешало лишь два фактора. Один из них носил ленту на лбу, кидал на меня презрительные взгляды и демонстративно и гордо хромал мимо, фыркая, когда я пытался наладить контакт. Другой ленту носил тоже, но ленту красную, и слава богам, не на лбу, но тоже напрягал достаточно, ведь последний мой визит в Юньмэн Цзян оставил обо мне у правящей семейки двоякое впечатление. Как отец и обещал, он сумел изящно расторгнуть помолвку. Разумеется, не обошлось без расшаркиваний, притворных огорчений, многозначительных намёков и прямых возмущений, что больше относилось к мадам Юй. Однако, отец и тут не спасовал, и против тигра отправил безутешную лань, при виде которой тигр недовольно клацнул зубами и притих. Не трудно было догадаться, что безутешной ланью выступила моя мать. — Как же так, Цзысюань? — растерянно вопрошала она меня, перебирая мои пряди. — Неужели эта напасть не проходит?.. — Нет, маменька, — грустно отвечал я, пока моя голова покоилась у неё на коленях. — Не могу ни думать, ни спокойно спать. Только закрою глаза, как в голове всплывает это лицо, и я чувствую, что совершенно болен… — Неужели тебе больше никто не мил? — допытывалась с надеждой она. — Обрати внимание на наших девушек. Одна красивее другой!.. — Для меня все они одинаковы, маменька. Боюсь, что мне нужно лишь время. Лишь оно сможет мне помочь… К счастью, в «лечении» мне не отказывалось, чем я успешно пользовался. Разумеется, для переубеждения матери потребовалось время и недюжинная доля актёрского мастерства, однако усилия окупились сполна, и я мог на почти законных основаниях отправляться в головокружительные романтические рандеву, чтобы, разумеется, не удовлетворять «свои низменные порывы», а излечиться, что звучало куда как возвышенней и благородней. Во всём этом затянувшемся спектакле имя Вэй Усяня не фигурировало ни разу, однако слухов и намёков было достаточно, чтобы понять, что этот чёрт острой занозой вонзился в моё сердце. На деле, конечно, занозой он был в заду, в чём я не раз убеждался, слыша извечную трескотню, но это уже были никому ненужные подробности. Я не до конца уверен, как именно сказались эти слухи на Вэй Ине, однако по обрывкам разговоров мог понять, что и без того прохладно относившаяся к воспитаннику мадам Юй теперь и вовсе взбесилась, и чертиле стало совсем несладко. Что конкретно произошло было не узнать, но по совести мне урон был нанёс значительный. На такой эффект я не рассчитывал. Единственное, что я мог достоверно угадать, это то, что при встрече получу удар в рожу, но и тут просчитался, когда получил лишь косые взгляды и неловкие попытки избегания моей персоны. Изображать из себя Ромео мне не очень хотелось, поэтому я решил оставить всё как есть и вздохнуть спокойно. В конце концов, то, что было удобно, не требовалось и менять. Но было кое-что, что действовало на нервы высокомерными, гордыми и презрительными взглядами, и на что повлиять я мог. — Молодой господин Лань Ванцзи здесь? — поинтересовался я у адепта, выглянувшего из выделенных для их клана комнат. Он замялся и, бросив за спину косой взгляд, нервно пожал плечами. Поняв, что гость я тут не из желанных, ведь был свидетелем, как эта снежинка проковыляла к себе в пенаты, я подавил порыв недовольно фыркнуть и, вздохнув, полез в карман. — В таком случае передадите ему эти травы? — демонстративно помотал я мешочком. — Что это? — удивился адепт, беря в руки мешок. — То, что сделает из господина Лань заклинателя, а не умирающего лебедя, — позволил себе высказаться чуть грубее я, не сомневаясь, что умирающий лебедь услышит. — Пусть и дальше летает, а не ползёт, как каракатица. — Молодой господин! — тихо возмутился он, демонстративно бросая взгляды за спину. Я шире ухмыльнулся. — Да-да, не стоит благодарностей, — хохотнул я, подмигнув. — Если будете в чём-то нуждаться, можете обратиться ко мне или к Куану. То, что случилось с вашим кланом… — Не стоит, — обрубил он, не смотря на меня, и я едва подавил порыв закатить глаза. — …может случиться с каждым, — невозмутимо закончил я, сощурив глаза. — А я думал, это относится только к господину Лань. — О чём вы? — подозрительно уточнил он, смотря на меня так, будто я вот-вот брызну на него ядом. Впрочем, он был не так уж и неправ. — О иррациональной, всеобъемлющей гордости, — фыркнул я, всплеснув руками. — А гордость, как известно, полезна лишь в умеренных количествах. — Да что вы знаете? — возмутился он, сверкнув глазами, и я обезоруживающе поднял руки. — О вас? Да ничего, собственно, — пожал плечами я. — Так вы и рассказать-то не стремитесь. Впрочем, ладно, не моё то дело. Как говорится, спасение утопающих — дело рук самих утопающих, и если вам нравится гордо погружаться на дно, пуская пузыри, то кто я такой, чтобы вам мешать? — Как будто мы можем позволить себе верить каждой змее! — воскликнул он, тут же прикусив язык. Между нами повисла напряжённая тишина, и я, покатав это заявление в голове, подумал, что, может, основания для недоверия у них и есть, — вероятно, этой позиции придерживался весь клан Лань — но обидеться мне это ничуть не мешало, как и искренне считать, что мой гадюшник был ничуть не пропащим и, хоть и был не без лукавства, свои идеалы отстоять ещё как мог. И не ряженым лицемерам было говорить мне о верности!.. Но стоило мне открыть рот, чтобы высказать всё, что я думаю об этом заявлении, о клане Лань и об этом адепте в частности, как сёдзи открылись, и перед моей перекошенной рожей — пожалуй, честь клана и моей семьи были единственным, из-за чего я мог крепко затаить обиду и регулярно делать подлянки — предстал светлый лик Лань Ванцзи, который решил перестать строить из себя обиженную девицу и вспомнить, что он вообще-то мужик. — Спасибо за заботу, Цзинь Цзысюань, — мелодично сказал он, забирая себе мешочек у сбледнувшего под моим взглядом адепта. — Пожалуйста! — рявкнул я, сжимая кулаки. — Больше не обращайтесь!.. Подарив последний многообещающий почаще-оглядывайся-по-сторонам взгляд вздрогнувшему адепту, я решил, что не один клан Лань может демонстрировать свою тонкую душевную организацию, и, резко развернувшись, поспешил удалиться. — Цзысюань! — внезапно остановил меня непривычно громкий голос с ноткой паники, и я от неожиданности остановился, удивлённо обернувшись. Лань Ванцзи молчал, и было видно, что ему почти физически не по себе, однако он так и не смог ничего сказать, лишь легко поклонился. — Не стоит, — растерянно буркнул я, не понимая, чем подобное заслужил. Посчитав, что это были своеобразные извинения, и Лань Ванцзи решил загасить конфликт между кланами на корню, я добавил: — Моё предложение всё ещё в силе. В конце концов, глупо портить отношения из-за одного болвана… Но если я ещё раз услышу нечто подобное, то посчитаю неправильным обманывать чужие ожидания. Если тебя так настойчиво обряжают в змеиную шкуру, сложно в один момент обернуться львом. И недовольно фыркнув, удалился. В конце концов, сколько можно плясать с бубном вокруг этих блаженных? Если им так хочется нацепить на голову нимб и считать себя святыми, отбивая поклоны лбом и давясь рисом, то бог им судья, а я найду в союзники людей посговорчивей. Не одними великими кланами земля полнится, вот пускай так и остаётся, а я уж позабочусь, чтобы орден Цзинь не остался без поддержки и союзников…Часть 17. О трудностях в сотрудничестве
30 октября 2022 г. в 14:29
Стоя на плацу и задумчиво хмуря брови, я с неудовольствием подмечал, с кем мне предстоит лицезреть театр абсурда «Круче нас только горы! Жгучей нас только перец!..» клана Вэнь, разумеется, с непосредственным нашим участием. Вэнь Жохань собрал полный комплект, собрав оставшуюся четвёрку великих орденов, но не забыл и о малых, участники которых сейчас тревожно бросали на знаменитых заклинателей взгляды.
Было довольно забавно узнать, что все кланы с требованиями Вэнь Жоханя согласились, тогда как я, крайне возмущённый, требовал за закрытыми дверями отца сделать подлянку или пойти на хитрость. Разумеется, меня осадили и крайне настоятельно попросили «хитрости» оставить при себе и не лезть на рожон. Однако, стоило матери уйти, как характер нашего разговора сменился, и мы начали обсуждать, как сделать так, чтобы и по носу Жоханя щёлкнуть и за это мечом в бок не получить.
Разумеется, я понимал, что сейчас, когда у нас ни надёжных союзников, ни равноценных с противником сил, делать телодвижения в сторону бдящего врага глупо. Но всё равно надеялся, что найдётся клан с сильным русским духом и покажет кукиш ордену огня.
Ожидания закономерно не оправдались, ведь Вэнь Жохань всё это время тоже не бамбук курил. Стоило бросить косой взгляд в сторону потрёпанных Ланей, как внутренний декабрист затихал и превращался в невинную овечку, которая очаровательно хлопает глазами и держит в своей шерсти надёжно припрятанный топор. Пока было непонятно, стоило ли волку о нём знать, либо же использовать топор по назначению, но что-то мне подсказывало, что у меня ещё будет много времени, чтобы определиться.
Вэнь Чао на возвышении смотрелся забавно. И я, углядев у него на коленях девицу с весьма пышными формами, тоскливо вздохнул, невольно позавидовав — если бы я находился в браке, предаваться страстями с симпатичными дамочками мне не позволила бы ни мать, ни совесть. Когда Чао-Чао произносил речь, подтекст которой кратко сводился к весьма характерному для него «Я — обалденный!» и «Для вас настали тяжёлые времена, индюки!», я изучающе посматривал на окружение, высматривая знакомые лица и формируя новую стратегию.
Приказ сдать мечи заставил всех остолбенеть, и я удивлённо повёл бровью, порадовавшись, что отец заставил весь отряд попрятать мечи в цянкуа. Несмотря на досмотр, афера была проведена успешно, и не последняя роль в этом отводилась моим печатям, глушащим энергию «душ» у мечей.
— Как вы смеете! — нашёлся возразивший храбрец. Посмотрев на него, я ничуть не удивился, опознав в нём адепта клана Не. — Мечи для заклинателей — это всё! Забрать у него меч…
Украдкой закатив глаза, я обнаружил среди присутствующих девушек и, оценив возможность прибывания здесь бывшей невесты, в предвкушении вздрогнул и уставился в сторону семьи Цзян.
Когда я был готов с облегчением вздохнуть, крик боли заставил меня вздрогнуть, и я тут же обернулся, с удивлением смотря, как недавний революционер корчится на земле.
— Будьте осторожны, господин, — на ухо зашептал мне Куан, особенно встревоженный и немногословный. — Это Вэнь Чжулю, известный больше как «Сжигающий Ядра». Его слава говорит сама за себя…
— Он работает тёмной энергией? — недоумённо нахмурился я, наблюдая, как к пострадавшему подбегают самые добросердечные и безрассудные.
— Достоверно неизвестно, — мотнул головой он, также не отрывая взгляда от представшей картины. — Вэнь Чжулю два месяца назад был назначен телохранителем Вэнь Чао.
— Очаровательно, — скривился я. — Не думал, что придётся терпеть его в непосредственной близости.
— Постарайтесь не лезть на рожон, — в который раз повторил он, и я в который раз кивнул, понимая, что без риска тут ничего не склеится.
Наблюдая за тем, как заклинатели неуверенно сдают мечи, я хмурился, находясь в раздумьях и ожидая своей очереди, поэтому звук моего имени заставил меня вздрогнуть и удивлённо посмотреть на Вэнь Чао.
— …Клан Цзинь уже доказал своё благоразумие, поэтому может оставить мечи! — заявил важно Вэнь Чао с такой рожей, будто оказывает величайшую милость, и мне впервые захотелось его ударить.
Разумеется, все тут же уставились на нас, и я, как и всегда, когда был застан врасплох, растянул губы в лёгкой улыбке по дурной привычке отца, выдававшей замешательство.
— Клан Цзинь, безусловно, радует такое доверие, — тщательно подбирая слова, медленно сказал я, легко щурясь. — Однако, мы слишком жадны, чтобы удовлетвориться одной милостью. Мы откажемся. Однако, если вы захотите, чтобы мы стояли рядом, а наши люди сидели за одним столом, для нас будет честью пожать вам руку… Впрочем, как и для вас.
Игриво подмигнув, я попытался сгладить градус напряжённости и поднял руку с зажатым в ней мечом. Слуги Вэнь растерянно посмотрели на Вэнь Чао, что не отводил от меня взгляда, как и я от него. Он кивнул, и у нас тут же позабирали мечи, все заклинатели клана Цзинь расстались с ними спокойно и невозмутимо.
Кашлянув, Вэнь Чао решил не комментировать этот инцидент и громогласно начал вещать о правилах. Скрестив руки на груди, я вслушивался в речь и с интересом думал, к чему моё заявление приведёт, ведь не сомневался, что до нужных ушей те слова дойдут непременно.
Примечания:
Спасибо всем, кто оставляет отзывы, они очень вдохновляют! <3