×××
Он прибывает ко двору Лорда Рено раньше, чем любой из ведьмаков, и поэтому решает снискать расположение двора и народа за неимением лучшего занятия. Именно из-за этого он узнает важную информацию, которая, как он знает, поможет тому ведьмаку, которого наймет Лорд. Более того, он узнает, что Лорд Рено и вовсе не намерен платить ведьмаку, независимо от исхода охоты. Очевидно, что он не позволит этому случиться. Однако знание поможет ему подготовиться получше. Через два дня после прибытия Лютика, стало, наконец, известно о ведьмаке, въезжающем в город. Одна из официанток таверны, которую он посещал, поймала его и рассказала новость, потому что, ну, ни для кого не секрет: Лютик находился в этом поселении только из-за ведьмака. Он замечает суматоху у самого начала дороги, ведущей к рыночной площади: стайка людей Лорда Рено и несколько местных детей, создающих неразбериху. Лютик сразу же узнает Скорпиона, даже до того, как ему удается разглядеть ведьмака у него на спине. Эскель выглядит хорошо, когда он, наконец, подходит достаточно близко. Сильный, без явных травм и все еще с большей частью своего зимнего веса; выражение лица его нейтрально, несмотря на шум, который поднялся из-за его прибытия. Лютик пересекает площадь с поднятой рукой и нарочито важным видом. — Мастер ведьмак! — выкрикивает он. Лютик видит, как Эскель приподнимает бровь, прежде чем спешиться, но ведьмак, кажется, улавливает намек Лютика на то, что они не знакомы. — А ты?.. — спрашивает он. — Лютик, бард. — Он кланяется, подмигивая. — Уверен, моя слава опережает меня? — Скорее, позор, — усмехается Эскель; тон его голоса слегка раздраженный, но Лютик видит, как сверкают его глаза. Он хочет броситься к Эскелю в объятия и зацеловать его до беспамятства, но сейчас не время и, кроме того, во всем этом фарсе есть смысл. В конце концов, план Лорда Рено крутился в основном вокруг Лютика: он ожидал, что Лютик знаком с ведьмаком. Таким образом, он мог предложить Лютику поделиться своей монетой, которую он уже заплатил ему за выступления. Если же нет, — что ж, этим оправданием Лорд воспользоваться не сможет. Тем не менее, он наверняка попытается придумать что-нибудь еще. Его вторым планом, который Лютик также подслушал, было утверждение о недостаточных доказательств смерти монстра. У Лютика было решение и для этого, но, — только когда они с Эскелем останутся наедине. Тем временем, Эскель обратился к людям Лорда Рено. — Я слышал, ваш Господин ищет ведьмака, — говорит он, и главный из них кивает. — Все верно, — отвечает он, слегка нахмурившись. В его ответе отсутствует и намек на почетное обращение, и Лютик невольно сжимает кулаки; даже его представили Мастером, и если отбросить всю славу, на деле он — странствующий бард неизвестного происхождения. Эскель же — профессионал, который так необходим этой деревушке. — Я полагаю, вы здесь, чтобы принять заказ? — Если смогу, — дипломатично холодно отвечает Эскель, и Лютик подавляет дрожь. Внезапно он понимает, что никогда не видел, как Эскель работает, и также внезапно его охватывает восторг, — теперь-то он этого не упустит. Лютик хлопает в ладоши, чтобы прервать хмурую тишину, повисшую в воздухе. — В таком случае, не стоит ли нам отправиться прямиком к Лорду? — предлагает он. — Нам? — насмешливо спрашивает человек Лорда. — Ты не нужен, бард. — Хмм, да, не нужен, но я все равно иду. В конце концов, все здесь знают, что у меня особая специализация, и это — ведьмаки. Я бы хотел иметь возможность написать победную балладу об этой битве. Немного свежего вдохновения никогда не повредит. У вас есть какие-нибудь возражения по этому поводу, Мастер ведьмак? Эскель явно сдерживает смех, судя по морщинкам вокруг его глаз, но выражение его лица никак не меняется — оно нейтрально. Он пожимает одним плечом. — Не имеет значения, — говорит он, а затем указывает на группу мужчин. — Приступим? — …ладно.×××
Лорд Рено выглядит взволнованным, завидев Лютика вместе с его людьми и Эскелем. Лютик изо всех сил сдерживает свою язвительность, вместо этого обращаясь к этому очаровательному придурку. По крайней мере, сейчас. — Милорд, — радостно начинает он. — Этот ведьмак согласился выслушать вашу просьбу и позволить мне написать об этом песню. — …этот ведьмак, — повторяет Лорд Рено; выражение его лица слегка смягчается. — …да, замечательно. Как твое имя, ведьмак? Эскель бросает на Лютика быстрый, смущенный взгляд, и Лютик знает — никто в этой комнате этого не заметит. Он слегка качает головой, и Эскель отвечает на вопрос. — Эскель. — Эскель?.. — подсказывает Рено. — Из? — Из ниоткуда, — просто и твердо говорит ведьмак. За это Эскеля одаривают косыми взглядами, но Лорд, судя по всему, принимает его ответ. — Что ж, я без понятия, что это за монстр, — начинает он. — Но все началось с убийств домашнего скота в ненастные ночи, а теперь в этот список входят и люди. В основном молодые женщины, но бывают и другие. Эскель хмыкает. — Вам удалось забрать тела? — Не все. — Это все происходит где-то в одном месте или в нескольких? — На юге, возле реки. — И нападения всегда происходят во время бури? Рено дергает плечом. — Поначалу так и было. Однако в последнее время это либо раннее утро, либо поздняя ночь, не обязательно привязанная к погоде. — Что-нибудь еще необычное? Бестелесные голоса, необычная тишина, огни в воде? — Насколько мне известно, нет. — Могу я посмотреть на несколько тел жертв? — Последний раз, когда это произошло — тело было у реки, — встрял один из людей Рено. — Семья еще не похоронила его. — Думаете, они позволят мне взглянуть на тело? Мужчина пожал плечами. — Может быть. — Так ты возьмешься? — спрашивает Рено; и несмотря на его явное отвращение, в его голосе звучало отчаяние. — Возьмусь. После того, как мы обсудим цену. Лютик приглушает смешок, делая вид, что кашляет. Помимо того, что его устраивает согласованная сумма, в основном он игнорирует весь торг, вместо этого сосредоточившись на Эскеле. Его первое впечатление было верным: Эскель выглядит хорошо, не слишком худой или как будто недавно был ранен; его одежда и доспехи все еще в хорошем состоянии. Его кожа и волосы чистые, и нет ни мешков под глазами, ни усталости в том, как он двигается. У него мелькает мимолетная мысль: он надеется, что Геральт будет выглядеть так же хорошо, когда они увидятся в следующий раз, — однако отбрасывает ее в сторону, когда приходит время уходить. Один из мужчин указывает Эскелю путь к дому семьи последней жертвы, после чего их вежливо выгоняют из поместья Лорда. Скорпион ждет их снаружи, явно скучая. Лютику требуется собрать всю волю в кулак, чтобы не начать разговор сразу же, как они оказываются наедине. Эскель искоса поглядывает на него, пока они идут бок о бок, ожидая, пока Лютик не начнет как обычно бессвязно болтать; он выглядит немного смущенным из-за отсутствия болтовни со стороны Лютика. Лютик усмехается про себя. Наконец, они отходят достаточно далеко, чтобы Лютик был уверен, что они в безопасности. — Он собирается обмануть тебя с оплатой, — говорит он, и Эскель фыркает. — Ну естественно, — кивает Эскель. — Я был уверен в этом еще до того, как увидел его. Лютик наклоняет голову в знак признательности. — Его план состоял в том, чтобы предложить мне поделиться с тобой тем, что он мне заплатил. Он надеялся, что мы знакомы. — Так и есть, — усмехается Эскель, — но ты, коварный маленький засранец, сделал вид, что это не так. Лютик пожимает плечами. — Ты заслуживаешь полной оплаты своего труда, и нет, я не буду выслушивать твои аргументы против, я уже все их знаю, а еще я владею идеальной логикой, чтобы опровергнуть каждый из них. Посмеивание Эскеля превращается в настоящий смех при этих словах. — Могу представить, — говорит он, широко улыбаясь, и Лютик чувствует трепет в своей груди. — Иди сюда, — бормочет он, хватая Эскеля за руку и уводя его с дороги в заросли деревьев. К этому времени поместье Лорда уже далеко позади, так что он даже не думает дважды над своими действиями; тем более, Эскель легко поддается его манипулированию; улыбка на его лице превращается в самодовольную ухмылку. Скорпион, со своей стороны, фыркает и бредет немного поодаль, чтобы пощипать немного травы. — Я скучал по тебе, — заявляет Лютик, прижимая Эскеля к дереву. — Тоже скучал, душа моя, — урчит в ответ Эскель. Поцелуй, которым они обмениваются, медленный и глубокий; Лютик дрожит всем телом до кончиков пальцев на своих ногах. Когда они, наконец, отрываются друг от друга, Эскель зарывается лицом в шею Лютика; Лютик позволяет ему сделать это, перемещая свои руки, чтобы запутаться в волосах Эскеля. Они короче, чем были в конце зимы: должно быть, он подстриг их в промежутке их разлуки, но длины все еще достаточно, чтобы Лютик мог провести пальцы сквозь волосы. Они остаются неподвижными еще какое-то время, просто прижимаясь друг к другу, пока, наконец, Эскель не выдыхает и не отстраняется. Он делает это так же неохотно, как и Лютик. — Нужно осмотреть тело, — говорит Эскель. Лютик хмурится, но кивает, целуя Эскеля в покрытую шрамами щеку, прежде чем отступить на шаг назад. — Тогда пошли, — отвечает он. — Чем скорее будет мертв монстр, тем быстрее я смогу написать достойную балладу о Золотом Волке, мм? Эскель фыркает. — О золотом, мм? — спрашивает он, и Лютик подмигивает. — Конечно.×××
Лютик входит в дом вместе с Эскелем, чтобы осмотреть труп последней жертвы, исключительно потому, что его присутствие явно успокаивает семью погибшего. Он не знает так много, как Эскель, — очевидно, — но он знает достаточно, чтобы вычеркнуть из своего мысленного списка некоторых монстров, просто увидев раны. Эскель молчалив, пока осматривает тело; изучая некоторые раны, он слегка наклоняется и принюхивается. Он хмурится, когда в его голове начинают складываться пазлы. — Кто-нибудь в городе слышал голоса ночью или в плохую погоду? — спрашивает он. Мать мальчика трясет головой. — Я ничего не слышала. Но я не любитель посплетничать. Эскель издает утвердительный звук. — Спасибо, что позволили мне взглянуть, — говорит он. — Пусть он покоится с миром. Грудь Лютика сжимается от абсолютной искренности в голосе Эскеля. Конечно, он слышал подобные слова и от Геральта, но глубина сочувствия, которое его ведьмаки проявляют к миру, который чаще всего только и делает, что ненавидит их, — никогда не перестанет трогать его душу. — Есть идеи? — спрашивает Лютик, как только дом остается позади. Эскель пожимает плечами. — Лучшее из них — туманник. Но обычно в таком случае люди слышат голоса и видят странные огоньки. Не думаю, что из-за этого туманника можно вычеркнуть из списка, просто это странно. Лютик хмыкает. — Но это мог быть и любой другой некрофаг, да? — спрашивает он. Пока Эскель обдумывает вопрос, между ними наступает тишина. — Возможно, но тогда кровопролития было бы больше. Скорее всего, придется просто выяснить это самому в одну из ночей, но сначала я хочу задать в городе еще пару вопросов. — Конечно, — кивает Лютик. — Я обзавелся несколькими знакомыми в таверне. Уверен, что владелец не будет возражать против сегодняшнего выступления. — А кто-нибудь бывает против? — спрашивает Эскель, ухмыляясь, и Лютик слегка краснеет. — Уже много лет, как нет, дорогой, — отвечает он. Эскель посмеивается и толкает Лютика плечом. Даже это небольшое прикосновение заставляет Лютика чувствовать тепло, окутывающее его с головы до кончиков пальцев ног. Когда они прибывают на место, в таверне не очень оживленно, хотя в этом есть смысл — еще только полдень. Лютика тепло приветствует хозяин таверны и официантка, которую он встречал раньше, хотя они оба явно немного опасаются ведьмака рядом с ним. Он замечает, как Эскель отворачивает лицо в другую сторону, чтобы его шрамы были не так заметны, и чувствует эхом отдающую боль в груди. Когда с монстром будет закончено и Эскель получит свою плату, они смогут отправиться дальше, чтобы найти какую-нибудь корчму, и провести там пару дней. Лютик намерен как следует наверстать упущенное со своим любимым, прежде чем жизнь вернется в обычный ритм; и почему-то он думает, что Эскель поддается убеждениям намного легче, чем Геральт когда-либо. У него есть план. — Два эля, пожалуйста, — заказывает Лютик, усаживаясь за барную стойку. Эскель следует его примеру, хотя его лицо по-прежнему повернуто немного под углом; его голос очень, очень мягок, когда он благодарит официантку. Лютик хмурится, и когда оба — хозяин таверны и официантка — уходят по своим делам, прижимается к боку Эскеля. — Ты не чудовище, — бормочет он. Эскель мычит в ответ и делает большой глоток эля. — Спорный вопрос, — бормочет он в ответ. — Они все еще пугают людей, и это никогда не изменится. Лютик хмурится еще сильнее. — Я расслабился, — заявляет он. — Чеканная монета сделала многое, но и этого не достаточно. — Лютик, — перебивает его Эскель; и Лютику даже не нужно смотреть на него, чтобы понять, что ведьмак закатывает глаза. — Все в порядке. — Я собираюсь категорически не согласиться с тобой, любовь моя, — беззаботно отвечает Лютик. На этот раз он видит, как Эскель закатывает глаза. — Ладно, — наконец, говорит Эскель, явно сдаваясь. — Но прибереги это до окончания охоты, мм? И не ввязывайся ни в какие драки, если у кого-то возникнут со мной проблемы. — Абсолютно точно не буду этого обещать. — Ну конечно.×××
Когда послеобеденная толпа начинает просачиваться внутрь таверны, Лютик разговаривает с хозяином, устраиваясь у очага для начала выступления. Эскель ненадолго остается у бара, наблюдая за ним, а затем пересаживается за столик. Не в углу, но все же за такой, откуда хорошо просматривается вся таверна и стена за его спиной. Лютик усмехается, глядя на свою лютню. Предсказуемые ведьмаки. Все выступление он краем глаза следит за Эскелем и видит, когда Эскель осознает, что он поет очень специфическую строчку. Ведьмак закатывает глаза к небесам, но когда его взгляд снова обращается к Лютику, — он улыбается; небольшая и такая личная улыбка, от которой у Лютика внутри разливается жар. Он демонстративно игнорирует его и продолжает выступать, рассеянно отмечая, как Эскель разговаривает со случайными посетителями таверны. К тому времени, как он решает сделать перерыв, Эскель заказывает им обоим ужин. Он пододвигает нетронутую тарелку к Лютику и указывает на кружку с элем; Лютику приходится сопротивляться желанию поцеловать ведьмака в щеку. В конечном счете, это, вероятно, не показалось бы таким уж и странным, если бы он это сделал. Но, формально, он должен притворяться, что на самом деле не знаком с Эскелем; по крайней мере, столько, сколько того потребуется, пока монстр не будет убит. Поцелуи, пожалуй, раскроют все карты. Независимо от того, как пошатнется его репутация. — Есть какие-нибудь успехи? — спрашивает Лютик, практически проглотив половину своего ужина. Эскель посмеивается. — Немного. Люди слышали какие-то голоса, но не при каждом нападении. — Это больше похоже на туманника, да? — Да. И также исключает большинство других некрофагов. — Но? — продолжает Лютик, потому что слышит нерешительность в голосе Эскеля. — Раны не такие, — медленно отвечает он. — Но переход от домашнего скота к людям, а затем ускоренная хронология смертей, заставляет меня думать о чем-то более разумном, чем туманник. Или, как минимум, он там не один. — Кто еще? — Вампиры — мое первое предположение, — пожимает плечами Эскель. — Но раны ведь совсем другие. — Лютик задумчиво хмыкает. — Могут быть оба? Эскель кивает. — Вполне, — отвечает он. — Не годится быть застигнутым врасплох. — Сегодня или позже? В ответ — еще одно пожатие плечами. — Я хотел осмотреть окрестности до захода солнца. Не уверен, что именно найду, поэтому не могу сказать. — Справедливо. — Лютик заканчивает свой ужин, допивает эль и облизывает губы. Он не упускает из виду, как Эскель следит за этим движением. — Хорошо, тогда я продолжаю. Дашь мне знать, прежде чем отправишься к реке, мм? — Да. Он не говорит «хороший мальчик». Но он был так близок к этому; Лютик понимает это по тому, как вспыхивают глаза Эскеля. Лютик просто улыбается и подмигивает своему ведьмаку, прежде чем уйти, чтобы продолжить выступление.×××
В какой-то момент, когда Лютик играет вторую половину своего запланированного выступления, Эскель встает и направляется в сторону двери. Он многозначительно ждет, пока Лютик кивнет ему, и скрывается за дверью. Лютик отбрасывает назойливое беспокойство, которое постоянно живет в его груди, когда его ведьмаки исчезают из его поля видения, и продолжает играть. Эскель не возвращается к концу его выступления, но это не особо его беспокоит, поэтому он просто заканчивает и заказывает еще эля, усаживаясь за столик, который освободил Эскель. Он уже наполовину осушил свой стакан, когда Эскель возвращается, выглядя немного задумчивым, но ни капли не потрепанным. Лютик мычит вопрос, когда Эскель садится рядом с ним, и подталкивает к нему остатки своего эля. — Однозначно туманник, — отвечает Эскель после глотка эля. — Но также, однозначно, не только он один. — Идеи? — Русалки, возможно, — говорит Эскель, но при этом хмурится. — Все равно не сходится, но могу сказать, что их, как минимум, две или три в той области. Не видел их и без понятия, видели ли они меня. — Ну, их… не так уж невозможно убить, — предполагает Лютик, и Эскель фыркает. — Нет, но и не так легко убить. Они также не особо враждебны, что тоже странно. — У каждого вида свои недостатки. Эскель хмыкает. — Что правда, то правда. — И что ты собираешься делать? — Мне нужно подготовиться, поэтому пойду завтра ночью, — говорит Эскель. — Надеюсь, что в этот промежуток больше не будет жертв. Лютик тоже надеется. — Ну, тогда ты можешь разделить со мной комнату в корчме, — отвечает он как ни в чем ни бывало, вставая с места. Он жестом указывает на дверь, и Эскель мычит, прежде чем допить эль и последовать за ним.