***
Мокривский проснулся от звонка будильника. Выходные закончились, и пора бы уже на занятия. На тумбе были гостеприимно поставленные стакан и аспирин. Мысленно поблагодарив Риту — если это, конечно, Рита — он залпом осушил стакан с лекарством. Да, хуево. Но ты же племянник зав каф, тебе нельзя пропускать и лежать тут, как пьяная свинья. Мокрица никогда не видел пьяных свиней. Но сейчас это сравнение было как раз таки идеальным. Быстро приведя себя в порядок — спасибо душу — он схватил сумку с тетрадями, и собрался уже выйти, как замер. — Почему так тихо? Мокрица подошёл к стене и прислушался. Уже ушёл? Так быстро? Или ещё спит? Да с чего он вообще за него волнуется?! Рома махнул рукой, убеждая себя в том, что ему всё равно, и пошёл на учёбу. На чужую дверь парень даже не обернулся. Некоглай сидел за своим новым местом, и убеждал себя, что с Мокривским сейчас всё нормально, и на учёбу он явится. Навряд-ли сядет к нему, но хотя бы заметит… Время шло, но ничего происходило. Почему они не обменялись номерами? Глупо. Нервный взгляд в телефон — вокруг — на свои руки. Столько новых людей… Дипинс, который не смог сесть с ним. С парнем своим обжимается. Лебедев фыркнул. Дверь открылась. Немного шатаясь, в класс ввалилось шаткое, будто после пьяного марафона тело. Ну Коля и так знал, что марафон был, да ещё и весёлый. Мокривский скользнул по классу глазами, будто выискивая кого-то. Наконец его взгляд остановился на Лебедеве, и он облегчённо — наверное, показалось — выдохнул. Дипинс увидел, что на лице друга тоже появилось идентичное выражение. Что между этими двумя произошло за эти три дня? Николай пальцем поманил соседа и указал на свободное место рядом. Мокрица подчинился. В его голове отчаянно запульсировал красный сигнал «Стоп», но парень продолжал идти вперёд, будто разум затуманился до самых шестерёнок. Пьяный он ещё, мать твою. Подойдя к не-соседу, Рома плюхнулся рядом и достал из сумки тетрадь с ручкой. — Привет. — прошептал Коля и тронул его за плечо. Мокривский в ответ лишь кивнул. Разговаривать ему не хотелось. Вообще, это впервые, когда его зовут сесть рядом, в силу его взбалмошного характера. Коля, кажется, догадывался. Его лицо выражало скупое сочувствие в перемешку с понимаем. Это начинало бесить. Чтобы не реагировать, Мокрица стал записывать число. — Какой предмет? — всё же подал он голос. Пришлось, че. Мокривский старался не обращать внимания на странные взгляды, смотрел лишь на Колю. — Экономика. А у тебя тетрадь по истории. Чертыхнувшись, Рома стал менять тетрадки, но найти желанную так и не смог. Забив, вытащил черновик. Сегодня явно не его день. Главное тому подтверждение — сидящий рядом с ним его оппонент.***
— Вань, кто такая Рита? — как бы невзначай задал вопрос Лебедев, перелистывая толстую книгу. Кажется, найти в ней нужную страничку было просто не по силам. Но Некоглай продолжал усиленно бегать глазами по строчкам. — Чувак, на земле семь миллиардов человек, о какой Рите речь? — Да блять. — Коля закатил глаза, и заметил на стеллаже ещё одну толстую книгу. Захотелось приложить одной такой Дипинса прямо тут. — в нашей общажке. Дип задумчиво потёр подбородок и кинул взгляд на старый, обшарпанный потолок. После чего медленно произнёс: — А! Рита Верхняя? — Пиздец фамилия. — Это бывшая Ромки. У Некоглая книга из рук выпала. — Так он же гей… — Что? Поняв, что сболтнул лишнего, Лебедев поспешил отшутиться. — Кто с таким придурком будет встречаться-то? Точно не девушка. — А. — Ваня кивнул. — Да, характер у него взбаламошный. Тем не менее, они всё-таки встречались. Только это было давно. — Когда? — Николай отложил книжку окончательно. На ней чёрными буквами было выложено: «История древних героев». Что ему там было надо, он уже и не помнил. — Не знаю. — равнодушно пожал плечами Дипинс, и встал лицом к стелажу. — А тебе то что? Откуда про неё знаешь? — Живу с ним бок о бок, забыл? — огрызнулся Некоглай. — она его в три ночи пьяного притащила. Ваня обернулся и как-то странно посмотрел на друга. Коле от такого взгляда стало неуютно, и он поёжился. — Что? — Я же говорил. Не лезь. В его. Жизнь. — холодно отрезал, будто стали в уши налили. Лебедев даже порывался проверить их на наличие раскалённой жидкости. Больше они не разговаривали.***
Уставший, и весь продрогший от холода, Мокривский наконец дошёл до своей комнаты, и чуть не распластался на полу. В его руке была спасительная бутылочка пива, и крекеры на закуску. Распаковав пачку, он засунул один себе в рот, и принялся открывать алкоголь. Из комнаты Некоглая равномерно слышался дружелюбный голосок, будто бы тот новости на тв рассказывал. — Стримит.– заключил про себя Рома. И как раз, когда Мокрицы нет. Даже обидно. К нему он че-то на стрим в наглую валится, а сам потом втихую, в его отсутствие… В голове мелькнуло воспоминание, как тот был у него в №47. Они ещё тогда чуть не засосались. Ну, всё шло к этому. Парень закусил губу, чувствуя, как лицо заливается краской. Рома коснулся шеи, где старые прикосновения Коли отдавались сладкой истомой. Точно с ума сошёл. Стример включил компьютер, наушники, и стал смотреть. Некоглай был немного осунувшимся, будто не спал несколько часов, глаза нервно прыгали по комнате. Он читал чат, выполнял какие-то лёгкие задания. И почему Рома его ещё не выжил? Его взгляд приковали странного вида наушники, вернее, какая-то белая хрень с ушами. Мокрица презрительно фыркнул, и убрал с лица мешающуюся чёлку. Про Рому не сказал ни слова, не смотря на спамящий о нём чат. Будто и не было Мокривского в жизни этого Коли никогда. Парень скрипнул зубами. Сейчас он сорвёт ему стрим, пусть позлится. — Ты лох херов. Офнись, блять, ушастый кошмар. — заорал через стенку Рома. Да так, что сам испугался. Но дискуссию не окончил: — Ты меня слышишь?! Он увидел, как его не-сосед прикрыл ладонями уши, и усмехнулся. Бесполезно же, Колька. — Я сейчас по стенке начну стучать, если не ответишь. — в ответ прилетел подтверждающий шум. Тук-тук. Прямо банкой недопитой стал долбить. Но Лебедев продолжал молчать. А молчание Рома не любил. Коля сейчас будто замер по ту сторону экрана, чему-то ухмыльнулся, где-то стал мрачным, немного даже грустным. Стример не знал, о чём он думает. Просто стучал по стенке. Ушки его по-прежнему бесили. Некоглай отмер, встряхнул головой и широко улыбнулся прямо в экран. Чат килограммами строчил вопросами о том, что происходит, но парень на это никак не реагировал. Он просто вырубил экран. Рома тоже отъехал от компа и начал стучать бутылкой уже об стол. Нервы, это всё нервы. И куда же пошёл этот ушастый идиот? Выписываться? У него засосало под ложечкой. Только не это… Только не опять. Некоглай бросать не собирался. Он просто схватил пачку презервативов и пошёл творить пиздец, прямо в комнату 47. Рома прокрутился ещё сильнее, отчего закружило голову. Глаза немного помутнели, и он сначала не очень то понял, кто пришёл к нему. Коля стоял в своих противных ушках прямо перед ним, с выражением лица аля-готов-на-всё. Даже пугал немного. — Они ужасны. Ты в них слишком сладенький, не носи. Для девочек своих стараешься? — А ты ревнуешь? И мне нравятся эти ушки, Ром. — он провёл по ним пальцами, слегка поглаживая. Потом карие глаза уставились на него, будто ожидая ответа. Он последовал незамедлительно: — С чего это? — вопросом на вопрос. Лебедев увидел, что в левой руке не-соседа была подрагивающая банка пива, и схватил её. — М-м, ну ты опять? Хочешь, чтобы тебя Рита таскала? — Какая Рита? — не понял стример. — Марго. Та, что несла тебя. Вы встречаетесь? — Николай закусил губу больнее, сжимая в пальцах жестянку. Ответ ему был необходим, чтобы точно быть уверенным в последующих действиях. — Нет. Ты всё слышал, да? Ну так и не притворяйся. Я отчётливо говорил, что гей. Марго меня прикрывала раньше, вот и говорим всем, что бывшие. Выкинь это. — кивнул парень на бутылку. — И я не пью. Просто, ну, похмелялся. Некоглай выдохнул. Теперь можно не беспокоиться, всё. Он выбросил пиво в урну и вновь подошёл к Роме, но уже ближе. Тот успел переместиться на кровать. Карие глаза блеснули в полумраке комнаты, приковывая к себе и маня. Мокривский замер. Ему казалось, что время сейчас остановилось — даже монитор перестал гудеть. — Что ты собираешься делать? Ответа не дождался. Коля приблизился, смотря на него сверху вниз, как тогда, когда был здесь впервые. Большой палец медленно очертил подбородок, прошёлся по щеке, дразня Рому. Тот лишь испуганно наблюдал за парнем. Первым делом хотелось оттолкнуть и сбежать, но он лишь послушно замер, не в силах слова произнести. А Некоглай тем временем продолжал. Наклонился ниже, смотря полузакрытыми глазами на Мокривского, осторожно коснулся плеча и резко толкнул. — Что ты делаешь, нахуй?! — наконец отмер стример, но вырваться ему не дали. Лебедев уселся сверху, не давая подняться. Силы ему было не занимать. — Что надо. Заткнись, придурок. Просто доверься мне. Обнял, притягивая, но Рома закрыл рот ладонью, на что Коля неодобрительно поджал губы. Ему не нравилось это сопротивление, и чем оно вызвано — тоже не знал. — Ты просто хочешь секса, да? Может, сразу к черту пойдёшь, Некоглаша? — резко, грубо даже. Некоглай остановился. Что-то в хриплом голосе было режущим. Сейчас он даже чувствовал чужую боль. Его лицо поменялось. Роме не нужна была жалость, или сочувствие. Ему просто хотелось сейчас закрыться в комнате, и не видеть никого. — Прости. Мне хотелось, чтобы ты другое ощутил. Наверное, я действую неправильно. — Николай порывался было слезть и уйти, но его перехватили за запястье, разворачивая. — Ну и че ты плачешь, недоразумение ушастое. — Мокрица стёр с его левой щеки мокрую дорожку, и улыбнулся. Драматичность момента его рассмешила. Некоглай улыбнулся в ответ. А потом всё же сделал вторую попытку его засосать. Да, так бы это назвал Мокривский. Ну потому что нельзя так целоваться в их первый раз. — Фу, прекрати, блять! — всё же вырвавшись, процедил Рома, вытирая слюни с подбородка. — Ты так языком будешь пол облизывать, чувак, а не меня. Коле было всё равно, и он мазнул языком уже по щеке. Стримеру ничего не оставалось, как вцепиться в крашеные волосы, оттягивая парня от себя. — Ебанутый?! — завопил Коля, пытаясь выбраться. — Перестань, блять! Мерзость какая. И я сейчас факт констатировал. — Факт констатировал он. — передразнил Лебедев, и всё же сбросил его руку. Коля встряхнул лохматой головой, передвинулся и сел рядом. — А может, по стриму, мой дорогой сосед? — Можно и по стриму. Только если ты — Рома ткнул в него пальцем, на что Некоглай сделал комичное лицо. — Не будешь до меня домогаться! — Зря сказал — Коля чмокнул его в щёку, и, не дожидаясь, когда ему врежут, слетел с кровати, улыбаясь до боли в лице. — Ну всё, блять. — Мокривский знал, что месть это удел слабых, но забил нахуй, и побежал за ним. В комнату 46.