the art of cruelty | искусство жестокости

      Ши Цинсюань рывком проснулся, резко вдыхая. Он схватился за простыни под собой, его грудь вздымалась. Взгляд обшаривал каждый уголок гостевой комнаты в поисках угрозы, и Ши Цинсюань чувствовал, как сердце бьётся о грудную клетку. Кошмар, уцепившийся за мозг когтистыми щупальцами, медленно распускался и рассеивался в свете позднего утра. Потянувшись вверх, мужчина потрогал шею, затем скользнул по ней пальцами, наткнулся на свисающее ожерелье: металл был тёплым от того, что на протяжении всей ночи был придавлен телом. Пуховое одеяло откинули назад и отложили в сторону, оно было горой воздушной мягкости, которая ограждала Ши Цинсюаня от двери.              Неизбежно ему всё равно пришлось встать. Ноги дрожали, Ши Цинсюань сделал несколько глубоких вздохов, подойдя к двери. Выйдя, он двинулся по тихому коридору, пока не смог заглянуть в кухню. Как ни странно, там никого не было. Тем не менее Ши Цинсюань не позволил своим мыслям на этом задержаться, поставил вариться кофе.              Предыдущей ночью он совершенно забыл забрать с собой одежду для сна, так что до сих пор ходил в позаимствованной пижаме, которая ему не очень подходила. Впрочем, Ши Цинсюань уже начал привыкать к работе со свисающими рукавами. Усевшись за стойку с кофе, он пристально смотрел в карамельно-коричневую жидкость, помешивая её металлической ложкой. Ши Цинсюань изо всех сил старался вообще не думать о вчерашнем дне. Вместо этого парень встал и отнёс кофе в спальню.              Сон ещё не сошёл с мышц, но аромат кофе прогонял сонливость, поэтому Ши Цинсюань вытащил сумку из-под кровати, куда запихнул её накануне вечером, и расстегнул молнию. Поставив напиток на верх комода, юноша начал распаковывать вещи и раскладывать одежду по ящикам. В шкафу было несколько свободных вешалок, поэтому он использовал и их. Выбор по-прежнему был невелик, но всё-таки больше, чем было. Хотя бы за это Ши Цинсюань мог быть благодарен. Фотографию, взятую с самого верха стопки, он положил на тумбочку. В серебряной рамке они с Ши Уду стояли у ворот поместья с сияющими улыбками на лицах. Ши Цинсюань не помнил, когда именно был сделан этот снимок.              От громкого удара в окно юноша чуть не пролил кофе, и его широко раскрытые глаза метнулись к окну. Солнечный свет пробивался сквозь белые занавески; Ши Цинсюань поставил кружку на место, чтобы пробраться туда. Отдёрнув занавеску, он издал тихий вздох облегчения. За ним наблюдали жёлтые кошачьи глаза, и Ши Цинсюань улыбнулся, когда кот прошёл вдоль наружного подоконника, вытянув длинную спину.              — Привет, — прошептал он, постучав пальцем по стеклу. Кот мяукнул, а затем спрыгнул, устремившись в сторону испанского дворика.              Прикусив нижнюю губу, Ши Цинсюань отошёл от окна, после чего вернулся обратно. Он не видел кота уже несколько дней, так что тот наверняка был голоден. Парень взял кофе и вернулся в кухню. Не сразу найдя, где Хэ Сюань хранит рыбные консервы, которыми тот кормил кота, Ши Цинсюань всё-таки открыл одну банку и пошёл по коридору. Открыв дверь спальни, он задержал дыхание и осмотрелся. Хэ Сюаня не было видно. Торопливо пройдя через спальню, юноша подошёл к раздвижной стеклянной двери, ведущей во внутренний дворик, и вышел. Тихое мяуканье заставило его улыбнуться, и он мельком взглянул на кота, обвившегося вокруг его ног.              Присев, Ши Цинсюань поставил банку с рыбой на деревянную террасу и стал наблюдать, как кот принимается за еду.              — Ты проголодался, — мягко сказал он. Протянув руку, Ши Цинсюань провёл ею по костлявой спине кота, после чего поднялся, чтобы почесать питомца за ушами. Тот поднял голову и с довольным урчанием потянулся к пальцам. — Готов поспорить, ты не получаешь много любви от этого злобного старика, не так ли? — спросил Ши Цинсюань. Отведя руку, он обхватил обеими руками кружку с кофе и сделал глоток.              Снаружи запах моря вплетался в дуновение ветерка. Кот закончил есть и перебрался на колени Ши Цинсюаня, требуя внимания. Протянув руку вниз, тот почесал его под подбородком. Большой палец осторожно провёл по шраму, рассекавшему одну сторону мордочки, и Ши Цинсюань нахмурился.              — Что с тобой произошло, бедняжка? — спросил парень, получив в ответ лишь тихое урчание. Подняв кота на руки, он прошёл обратно через дверь, ведущую в испанский дворик, и захлопнул её. Питомец с радостью перебрался к нему на плечи, и Ши Цинсюань смахнул волосы, чтобы освободить место.              Вернувшись в дом из прохладного утреннего воздуха, он прошёл в гостевую комнату, позволив коту спрыгнуть на кровать.              — Не думаю, что тебе можно быть здесь, но начальника тюрьмы сейчас нет. А значит, мы можем делать всё, что захотим, — Ши Цинсюань опустил руку на бедро, наблюдая, как кот радостно прыгает в беспорядке одеял и простыней. Допив кофе, он поставил пустую кружку на прикроватную тумбочку и забрался на кровать. Лёжа на спине, мужчина улыбнулся, ведь кот устроился в сгибе его руки, прижавшись к груди. Ши Цинсюань осторожно погладил того по бокам, после по животу, когда тот перевернулся. И снова почувствовал морщинистый шрам, который тянулся почти по всей длине тела. Ши Цинсюань не думал, что ему хотелось бы представлять, что случилось с бедолагой.              Он уже почти снова провалился в сон, прижавшись к тёплому тельцу, но тут услышал, как открылась входная дверь. Встав, Ши Цинсюань посмотрел на кота расширенными глазами.              — Жди здесь, — сказал он, хватая пуховое одеяло и накидывая на питомца. Тот грустно мяукнул, и Ши Цинсюань тихо попытался успокоить его. — Тише, тише, я сейчас вернусь, — он встал, преувеличенно фальшиво зевнул и облокотился о дверную раму.              Хэ Сюань вошёл, сняв ботинки у двери. Он был в спортивной форме из синтетической эластичной ткани, которая подчёркивала, насколько большими были его руки и ноги. Волосы были убраны в высокий пучок, но отлетающие пряди спадали вниз и промокали в поту на лице и шее. Ши Цинсюань сделал несколько шагов вперёд, остановившись, когда на него поднялся взгляд Хэ Сюаня.              — О, эм, — озадаченный, он остановился, затем отошёл в сторону, когда к нему подошли. — Доброе утро.              — Уже почти полдень.              — Вы ходили на пробежку? — Ши Цинсюань прислонился спиной к стене, когда Хэ Сюань проходил мимо него.              На его совершенно очевидный вопрос не последовало никакого ответа, и юноша повернул голову, чтобы увидеть, как хозяин исчезает в спальне. Прошмыгнув обратно в гостевую комнату, он раскрыл кота и взял его на руки.               — Пойдём, большой мальчик. Мы должны вынести тебя через парадную дверь, — Ши Цинсюань вышел из гостевой комнаты и чуть не столкнулся с Хэ Сюанем, возвращавшимся по коридору. На мгновение он задумался, не является ли чертой всех мафиози быть такими же смертельно молчаливыми, как этот.              — Я всё объясню, — заявил Ши Цинсюань, крепче прижимая к груди мурлыкающего кота.              — Не сомневаюсь, это завораживающая история, — Хэ Сюань обошёл его и направился в кухню. Ши Цинсюань последовал за ним, поглаживая животное по голове. Он смотрел, как мафиози достаёт из холодильника бутылку воды, проводя запястьем по вспотевшему лбу.              — На…              — Что?              — На улице холодно. Можно он останется в доме на день? Я позабочусь о нём, обещаю, — Ши Цинсюань посмотрел на довольного кота, глаза которого были закрыты, а подбородок упирался в грудь. — Посмотрите на него. Он должен быть внутри.              — Эта облезлая тварь выживала на улице на протяжении пяти лет. Ещё одна зима, вероятнее всего, её не убьёт.              — Разве у вас нет сердца?              — Нет, — Хэ Сюань достал яблоко из пакета на столешнице и, пройдя мимо Ши Цинсюаня, вышел из кухни. Хозяин прошёл примерно половину коридора, прежде чем вернуться. — Сегодня вечером мне нужно пойти в Райскую Усадьбу. Не хочешь поехать со мной?              — В-в ночной клуб? — Ши Цинсюань уточнил, будучи сбитым с толку.              — Да.              Он не был уверен, что ему можно было отказаться, но… похоже, это был не самый худший способ провести вечер.              — Да, конечно. Почему вы должны идти?              — Вечеринка в честь возвращения, — сказал Хэ Сюань, слова были близки к сарказму. А потом снова исчез, пройдя в коридор и в свою комнату. На сей раз дверь плотно закрылась, и больше он не появлялся.              Вернувшись в гостевую комнату, Ши Цинсюань опустил кота в гнездо из одеял.              — Что ж, он не схватил тебя и не выбросил на улицу, — заметил он. — Уже прогресс. Может быть, когда вернусь домой, я заберу тебя с собой. Хм-м? Как ты на это смотришь? — Ши Цинсюань почесал кота под подбородком, после вернулся к комоду, желая достать одежду, чтобы переодеться. — Тебе нужно имя, котёнок. Сомневаюсь, что Хэ Сюань его давал, — бросив одежду на край кровати, он сел и погладил мягкое брюшко, напряжённо размышляя. — Назову тебя Фишбоун, потому что это твоя любимая еда, а ты маленькое костлявое существо. Не переживай, я буду кормить тебя больше, чем Хэ Сюань.              Юноша едва сдержал визг, когда кот поднял лапы в воздух, ненадолго вытянув коготочки. После он перекатился на бок, подбирая под голову лапы.              — Фишбоун, — прошептал Ши Цинсюань и, наклонившись, оставил поцелуй ему прямо между ушей.              Решив оставить кота в покое, он снова встал и расстегнул пуговицы на пижаме. Стянув пижаму, бросил её в корзину для белья в углу комнаты. Ши Цинсюань задумался, глядя на одежду, которую бросил туда вчерашней ночью. Вытащив старую футболку с рисунком, он на мгновение уставился на неё. Взгляд переместился на сумку, которую положил в самый низ шкафа. Опустившись на колени, Ши Цинсюань подполз к нему и подтащил ту к себе. Бросив туда рубашку, он уже собирался достать из корзины и джинсы, когда что-то на дне сумки привлекло его внимание. Опустив руку внутрь, нащупал серебряную цепочку и вытащил её. На одном её конце была застёжка для ремня, на другом — болтался бумажник.              Открыв его, Ши Цинсюань взглянул на лежащую внутри фотографию.              — О боги! — он сглотнул, плотно закрыв кошелёк, горло сжалось. Взгляд метнулся к стене. Тишина с той стороны была обычной, но Ши Цинсюань знал, что он там. Призрачное присутствие, получеловек, входивший и выходивший из этих одиноких, холодных комнат. Глаза медленно вернулись к фотографии, которую Ши Цинсюань поставил на тумбочку, на него уставились расплывающиеся в улыбках лица, затем он снова открыл бумажник.              На фотографии Хэ Сюань был невероятно молод. Не больше восемнадцати или девятнадцати лет. Он улыбался — дико странное выражение на его лице. Но это было ничто по сравнению с женщиной рядом с ним. Её улыбка была достаточно яркой, чтобы осветить всю комнату. Они сидели на скамейке в парке, под деревом, и Хэ Сюань обнимал её. Одна рука лежала на непомерно разросшемся беременном животе, на безымянном пальце поблёскивало золотое обручальное кольцо. Закрыв бумажник, Ши Цинсюань положил его в сумку, после чего задвинул ту обратно в шкаф.              Здесь были вещи, которые ему определённо не стоило видеть. Воспоминания были настолько запрятаны, что Ши Цинсюань сомневался, вспомнил ли Хэ Сюань о том, что бумажник лежит в этой сумке. Тот явно не прикасался к нему годами, даже не распаковывал и не выбрасывал. Неужели воспоминание было настолько тяжёлым, что ему ничего не оставалось, кроме как засунуть его подальше и не думать о нём? Всё это не касалось Ши Цинсюаня. Он не должен был заботиться об этом человеке или сочувствовать ему. Тот, без сомнения, был ужасной личностью.              И всё-таки. Что-то в сердце зудело, заставило Ши Цинсюаня встать, накинуть рубашку и выйти в коридор. Он медленно подошёл к двери Хэ Сюаня и поднял руку, чтобы постучать. Прошла почти минута, но в конце концов дверь открылась. Хэ Сюань, мокрый после душа, в обтягивающей рубашке, с распущенными по плечам волосами, смотрел на Ши Цинсюаня из щели в двери.              — Чего ты хочешь?              — Могу я позвонить брату?              — Если твой брат захочет с тобой поговорить, он позвонит мне, — Хэ Сюань начал закрывать дверь.              — Подождите, — юноша упёрся руками в дверь, протискиваясь вперёд, и мафиози стрельнул в него взглядом. — Я только… вообще-то, я знал, что вы откажете. Хотите, я приготовлю вам обед?              — Я видел, как ты считаешь нормой сдабривать свой кофе, и мне бы очень не хотелось видеть, как это отражается на еде. Всего доброго, — Хэ Сюань захлопнул дверь, заставив Ши Цинсюаня отступить назад. Последний замер на мгновение, уставившись в пол. Ши Цинсюань не понимал, для чего пытался. Любезность с Хэ Сюанем ему ничего не даст и уж точно не заставит исчезнуть долг брата. Вернувшись в гостевую комнату, парень закрыл дверь и снова улёгся с котом.              

________________________________________

      

      Райская Усадьба была ни больше ни меньше самым популярным ночным клубом в городе, и самым престижным. Ши Цинсюань не знал, что предполагал: ожидание в длинной очереди у входа на протяжении многих часов, дожидаясь возможности попасть внутрь или нет… но он точно не предполагал, что войдёт прямо через чёрный ход, пройдя мимо вышибалы, который был выше его как минимум на шесть дюймов. Они прошли по тёмному коридору, видимо, через ряд кабинетов, к небольшой лестнице, которая привела их в VIP-секцию.              Балкон с видом на танцпол, светящийся изнутри сотнями движущихся ног, возвышался над остальной частью клуба. Пульсирующий ритм танцевальной музыки отбивался настолько громко, что Ши Цинсюань ощущал вибрацию в грудной клетке. В таком клубе он был далеко не впервые, но всё равно был потрясён размерами этого места. Здесь юноша был в первый раз. Танцовщицы расположились на пьедесталах по всему залу, искусно двигаясь под музыку. Его широко распахнутые глаза изучали всё это, когда Ши Цинсюань поднялся вслед за Хэ Сюанем ещё на несколько ступенек. В этой части клуба было очень мало людей. Пространство занимало несколько диванов, у одной стены стоял бар, огороженный ещё одним танцполом.              Хэ Сюань потянулся назад и взял его за руку, когда Ши Цинсюань отстал, подтянув к себе, чтобы идти рядом. Она была тёплой; мерцающие лампы над головой захлестнули бурлящую толпу. Крики становились громче по мере того, как сменялась музыка, перетекая из одного трека в другой. Они подошли к дивану, и Хэ Сюань толкнул Ши Цинсюаня на него.              — Выпить хочешь?              — Эм, конечно, — Хэ Сюань вперил в юношу взгляд, между тем как тот посмотрел на него, сбитый с толку, затем скользнул взглядом в сторону бара. — О, э-э. Космо?              — Будь здесь.              Он так и сделал. Хэ Сюань ушёл. Ши Цинсюань откинулся на спинку дивана. Он заплёл волосы в косу, чтобы те не выглядели беспорядочными и непослушными, и, оглядываясь по сторонам, поигрывал концом косы. В VIP-секции было не очень много людей. В этом, вероятно, и был смысл. На диване, на противоположной стороне лестницы, сидел мужчина. Со всех сторон его окружали девушки — они были одеты в униформу, должно быть, сотрудницы клуба, — и он обнимал их. Ши Цинсюань ощутил явный прилив раздражения, когда увидел, как одна из девушек убрала его руку со своего бедра, только чтобы он через секунду снова схватил её.              Встав, парень пересёк зону отдыха. Ши Цинсюань чувствовал, что это одна из тех ситуаций, когда должен что-то сказать, даже если не знал что. В глубине сознания звенело, что он не имеет абсолютно никакого права находиться здесь и, скорее всего, его прогонят, если он выскажет своё мнение не тому человеку. Тем не менее, ноги сами понесли к дивану.              — Если тебе приходится так ластиться к женщинам, это говорит о том, что на самом деле ты им не нравишься, — на лице незнакомца мелькнула фальшиво очаровательная улыбка. И в самом деле от него так и веяло пьяной чрезмерной уверенностью мужчин, которым слишком рано дали чересчур много власти, которым никогда не говорили «нет». Или они решительно игнорировали все отказы, которые когда-либо получали.              — А ты кто? — спросил тот, поднимая бокал, чтобы сделать глоток. Женщина справа от него придвинулась ближе, а та, что слева, воспользовалась отвлечением как возможностью, чтобы встать и уйти. Ши Цинсюань дал ей пройти, повернув голову, затем снова посмотрел на мужчину. — О, вообще-то, я тебя узнал, — он издал сухой смешок. — Кстати, должен тебе признаться, наблюдать, как ты опрокидываешь ящик в камере хранения, — уморительно . Смеялся над этим несколько часов.              Ши Цинсюань почувствовал, как по позвоночнику скатывается холодная капля, а в горле пересохло.              — Что?              — Ты новый питомец Черновода, верно? — мужчина посмотрел на него, как на тормоза. — Неважно. Убирайся отсюда. Тебе это не по зубам, парень.              — Я ничего не сделал, — голос прозвучал как эхо, наполненный страхом. Неужели его поймали? Как этот парень узнал о камере хранения улик? Плечи затряслись, и Ши Цинсюань сделал шаг назад, но наткнулся на твёрдую грудь. Повернув голову, он увидел Хэ Сюаня, стоявшего позади.              Женщины разбежались, как только тот появился, быстро покинув диван, а он смотрел им вслед с очень странным выражением в глазах. Ши Цинсюань переместился за Хэ Сюаня, потому что на этот раз он чувствовал себя в большей безопасности с ним, чем с незнакомцем, на лице которого застыло раздражение.              — Почему ты всегда появляешься и портишь мне всё веселье? — спросил он. — Я даже ничего не сделал. Твой босс дал мне долбанное открытое приглашение, — встав, незнакомец ткнул пальцем в центр груди мафиози. — Кем ты себя возомнил — р-р-р-а! — схватив его за руку, Хэ Сюань выкрутил палец назад, пока мужчина не отступил на шаг и не издал раздражённое мычание. — Ты мне больше нравишься, когда рядом Кровавый Дождь, держащий тебя на поводке, — заметил тот, затем взял бокал и ушёл.              Хэ Сюань отвернулся от него, схватил Ши Цинсюаня за руку, утаскивая прочь. На этот раз его повели вокруг бара в комнату, расположенную сбоку от VIP-секции. В ней были окна от пола до потолка, так что им по-прежнему был открыт обзор на весь клуб. Однако внутри было гораздо тише. Мебель здесь тоже была красивее. Ши Цинсюаня снова подтолкнули вниз, затем предложили взять коктейль. Он взял его, обхватив руками бокал. Хэ Сюань присел рядом с ним, скрестив ноги, и взял стакан, начав потягивать напиток.              — Как этот человек узнал…? — Ши Цинсюань сглотнул и поборол желание залпом выпить напиток, чтобы как можно быстрее напиться. Руки так сильно тряслись, что ему пришлось поставить высокий стакан на стол перед ними.              — Офицер Пэй позаботился о записях камер наблюдения в комнате вещдоков. Он повредил файлы, чтобы никто не увидел, как забрали пистолет. Ты бы хотел, чтобы у них оказалась эта запись?              — Нет… — Ши Цинсюань снова выпрямился, повернув голову, затем окинул взглядом диван. Этот офицер Пэй спустился по лестнице, напрочь покинув VIP-секцию. Хэ Сюань, похоже, не заботился о том, чтобы за ним проследить, поэтому Ши Цинсюань снова уселся и тоже постарался о нём забыть. — Что вы пьёте?              — Манхэттен. А что?              — Может быть, я смогу научиться его делать. Что в нём?               — Вот, — Хэ Сюань протянул бокал, и Ши Цинсюань взял его, растерянно моргая. — Попробуй.              Кивнув, он поднёс край стакана к губам и сделал самый маленький глоток. Первым почувствовал резкий вкус алкоголя, затем послевкусие сладости. Однако в горле было прохладно. Мягче, чем мартини. Ши Цинсюань протянул стакан обратно.              — Я всё равно не знаю, что в нём, — признался он. — Вкус действительно алкогольный.              — Хм… — Хэ Сюань отвернулся от него. Ритмичная музыка всё ещё вибрировала в воздухе, в основном басы, грохочущие, как живой зверь под их ногами. Ши Цинсюань поднял свой коктейль и встал с дивана, чтобы подойти к окну. Выглянув наружу, он увидел, как диджей заводит толпу зажигательной танцевальной музыкой, и его взгляд двинулся вдоль толпы. Нижняя половина клуба была огромной, заполненной людьми, набившимися так плотно, что Ши Цинсюань едва мог их разглядеть. Но серебристая и красная униформа сотрудников выделялась всякий раз, когда на них падал свет прожекторов. Обтягивающие шорты и майки, туфли на каблуках. Казалось, что и мужчины, и женщины были одеты в основном одинаково. Единственными отличавшимися от других были диджей и бармены, одетые более скромно.              — Я никогда не был здесь раньше, — признался Ши Цинсюань. — Когда учился в колледже, я однажды пришёл сюда и простоял в очереди… шесть или семь часов, пытаясь попасть внутрь, а потом пошёл дождь, и мы все разошлись по домам. Вы знаете владельца?              Хэ Сюань покачал головой.              — Я и есть владелец.              — Ч-что? Правда?              — Да, и Кровавый Дождь. Он записан на нас обоих.              — Почему вы владеете ночным клубом? Разве ваша… э-э… незаконная деятельность не оплачивается хорошо?              Хэ Сюань пробежался по нему взглядом, затем отпил коктейль с выражением, граничащим с весельем. Но получилось не совсем так. То, как двигались его губы — почти как будто он не мог улыбаться. Как будто был физически неспособен. Или что-то изнутри боролось с ним на каждом шагу.              — У нас должно быть прикрытие, чтобы объяснить, откуда берутся наши деньги. Главной целью «Райской Усадьбы» являлось не создание шикарного и преуспевающего клуба. Она заключалась в перенаправлении через себя наших денег, чтобы от нас отцепились везде сующие носы правительственные чиновники. Но клуб популярен, а значит, спрятать деньги гораздо проще.              — О. Интересно, — Ши Цинсюань снова подошёл к Хэ Сюаню, усевшись и подобрав под себя ноги.              — Когда ты учился в колледже? Это место открыто всего четыре года.              — О, я брал годовой перерыв. Ну, скорее на четыре… пять лет. Уже не помню. Я путешествовал и бывал в самых разных местах. Гэ сказал, что мне будет полезно посмотреть мир, поэтому он был не против всё это оплатить. Когда я вернулся, я окончил колледж всего за три года, так что это даже не было большой проблемой, — он махнул рукой, потом выпил ещё. — Эм, вам, наверное, всё равно, но я получил степень по финансам. Действительно понимаю кое-что в деньгах. Очевидно, не так много, как вы или мой брат…              — Судя по тому, что я видел, ты намного умнее Ши Уду, — эти слова опасно приблизились к комплименту. Ши Цинсюань вытаращился на Хэ Сюаня, в то время как тот допил остатки напитка и встал. — Тебе необязательно оставаться здесь, если не хочешь. Но это наша личная комната для отдыха. Так что… если ты предпочитаешь, чтобы было немного тише… я пойду спущусь вниз.              — Хорошо, — Хэ Сюань оставил его там, и Ши Цинсюань так долго потягивал свой коктейль, столько, сколько мог. Он не был быстро пьянеющим человеком — или всегда утверждал, что не был им, — но сегодня ещё и почти ничего не ел. Когда Ши Цинсюань встал, мир показался шатким, и ему пришлось несколько раз встряхнуть головой, чтобы это прошло. Он покинул зал, вернувшись в громкую музыку и кричащую толпу. Отыскав путь обратно к бару, Ши Цинсюань заказал ещё один напиток и взял его с собой, прогуливаясь по балкону. Глядя вниз, он наблюдал за толпой и слушал музыку.              Ши Цинсюань хотел бы сказать, что в том, что произошло дальше, не было его вины. Но она была. Ши Цинсюань не обращал внимания на то, куда идёт, и столкнулся с другим человеком, причём совсем не легко. Его «Кровавая Мэри» обрушилась каскадом на чистый белый свитер незнакомца, а бокал вылетел из руки и разлетелся на сотню хрустальных осколков вокруг ног человека.              — Чёрт! Прошу прощения!              — Прости, прости!              — Нет, это ты прости!              Они оба упали на пол, потянувшись руками к стеклу, и их лбы столкнулись так сильно, что у Ши Цинсюаня застучали зубы. Дёрнувшись назад, он неловко шлёпнулся на задницу, прикрыв голову рукой. Напротив непреднамеренная жертва зеркально отражала его положение.              — Уф… — незнакомец потирал запястьем место, где столкнулись их головы, тёмными глазами метнувшись в сторону Ши Цинсюаня. — О! Ты в порядке?              — Я в порядке, — прошептал он. — Ваш свитер… он испорчен.              Незнакомец опустил взгляд на себя.              — Оу. Ну… бывало и хуже, — он встал, затем потянулся вниз и обхватил Ши Цинсюаня за запястье. — Ну же. Вставай. Вставай, — он тянул, пока Ши Цинсюань не подтянул под себя ноги и не встал. После чего незнакомец нагнулся и поднял сумку, которую уронил.              — Гэгэ! — каким-то образом этот голос смог пробиться сквозь гвалт голосов и музыки, и Хуа Чэн в спешке приближался по расположенной поблизости лестнице. Он чуть ли не бортанул Ши Цинсюаня прямо через балкон, и его руки обхватили мужчину поменьше. Его рука поднялась, в глазу плескалось беспокойство, и Хуа Чэн осторожно провёл пальцами по месту возможной травмы. — Ты в порядке? — глаз двинулся в сторону Ши Цинсюаня, тот увидел свирепый взгляд, который легко мог заморозить ад.              — Я в порядке, правда, — незнакомец отстранился, глядя вниз на свитер. — Но, кажется, он необратимо испачкан.              — Я куплю гэгэ новый свитер. Вот, — Хуа Чэн отступил назад, снимая пиджак, чтобы накинуть его тому на плечи. — Пойду найду Черновода. У него всегда есть сменная одежда в багажнике, так что он может тебе что-нибудь одолжить. Ты, — он резко повернулся, и его тон в считанные секунды изменился. — Отведи его в уборную и помоги ему отмыться.              Ши Цинсюань кивнул, не способный сказать что-то ещё.              Хуа Чэн удалился, сердясь, а Ши Цинсюань остался на взводе, сердце колотилось сильнее, чем прежде. Его взяли за руки, более нежно, чем он ожидал, и юноша посмотрел на улыбающееся лицо перед собой.              — Не бери в голову, Саньлан только лает, но не кусается, правда, — он наклонил голову, длинные волны волос упали на плечо. Свет лампы отражался от красной серьги, торчащей из правой мочки уха.              — Я… Саньлан? Это… — Ши Цинсюань проглотил ком в горле. — Это Кровавый Дождь? Или у него есть злой близнец?              От смеха у мужчины появились морщинки под глазами, и он покачал головой.              — Прошу прощения. Саньлан — это прозвище. Но, да, он безобидный. Честно. Пойдём. Выглядишь так, словно призрака увидел, — Ши Цинсюаня потянули за руки, и он пошёл вместе с этим человеком в сторону уборной. К этому моменту он уже почти привык к тому, что его таскают за собой.              Музыка притихла, когда они зашли в уборную. Ряд раковин, встроенных в мраморную столешницу, выстроился перед широким зеркалом, отражавшим их образы.              — Я Се Лянь, — представился мужчина. Он придвинулся к зеркалу, проводя пальцами по лбу, словно проверяя, не осталось ли синяка. — Я куплю тебе новый напиток, не переживай, — его сумка опустилась на столешницу, и оттуда выскользнуло несколько коробок. Совершенно белые, с серебряными бантами, повязанными вокруг них, они явно были подарками. Он переставил их обратно. — Я не видел тебя здесь раньше.              — Ох, эм… да, я здесь впервые, — он потёр затылок. — О, я Ши Цинсюань. Я здесь с Хэ Сюанем.              — Ты знаешь Хэ Сюаня? — Се Лянь посмотрел на него, на лице появилась удивлённая улыбка. — О, это замечательно. Я не знал, что у него есть друзья. Вернее, кроме нас, — покопавшись в кармане, он достал телефон и проверил его. Похоже, его не беспокоило, что был весь в алкоголе и томатном соке. Честно говоря, выглядело это довольно ужасно, и Ши Цинсюаню пришлось отвести взгляд, прежде чем его мозг не начал блуждать.              — Мы не совсем друзья, — заметил Ши Цинсюань, взял из диспенсера несколько бумажных полотенец и принёс их новому знакомому. Се Лянь с улыбкой принял их, тщетно промакивая красное пятно, пересекающее живот.              — Ох, ну, это слишком плохо, — он сдался, отбрасывая бумагу в сторону. — Как вы познакомились?              Ши Цинсюань почесал макушку, внезапно озадачившись, как, чёрт возьми, он должен был ответить на этот вопрос. «Я его заложник» — казалось не очень-то приемлемым в данной ситуации.              — Мой брат должен ему деньги.              — О. Ох, — Се Лянь запнулся, и казалось, что ему нужно время, чтобы собраться с мыслями. — Сожалею об этом.              Эта конкретная фраза была произнесена с той же интонацией: «Сожалею о вашей утрате» — от смущённых знакомых на похоронах. Ши Цинсюань передёрнул плечами и отстранился, чтобы опереться на столешницу.              — Всё… всё в порядке. По правде говоря, я думал, что оставаться с ним будет намного хуже, чем есть на самом деле. Мы хотя бы преодолели этап внешнего проявления враждебности.              — Ты живёшь в его доме?              Ши Цинсюань кивнул, но не успел он заговорить, как дверь туалета распахнулась и ударилась о стену. Юноша подался назад, сходя с пути, когда вошёл Хуа Чэн, держащий в руках чёрную классическую рубашку, как трофей на чемпионате мира по футболу. За ним всунулся Хэ Сюань, более тихий, и прислонился к стене с напитком в одной руке и сигаретой в другой. Судя по всему, он всё ещё потягивал «Манхэттен»              — О, Саньлан, ты только взгляни. Это мне не подойдёт, — Се Лянь всё равно протянул руку, чтобы взять рубашку, смеясь. Он повернулся, устремившись в угол уборной, чтобы переодеться. Хуа Чэн встал рядом с ним, успешно закрывая его своим более высоким телом.              Ши Цинсюань же медленно подошёл к Хэ Сюаню, прислонившись к стене рядом с ним.              — Из-за меня у вас проблемы, — тихо сказал он, и Хэ Сюань хмыкнул в ответ. Яркий свет в уборной ослеплял иначе, чем тусклый свет в клубе, и Ши Цинсюань таращился на флуоресцентные лампы, пока глазам не стало больно. — Они женаты?              — Ага, уже четыре года.              — Кажется, что дольше, — Ши Цинсюань увидел, как Се Лянь появился из-за спины Хуа Чэна, закружившись в рубашке, которая целиком его поглотила. Хуа Чэн обхватил его за талию, приподняв, и они поцеловались. Их смех раздавался вокруг эхом. Оглянувшись на Хэ Сюаня, Ши Цинсюань заметил, что его глаза опустились в пол. — У них нет колец.              — Они обменялись серьгами во время церемонии. Я не знаю почему. Меня там не было.              — Почему вас там не было? Разве они не ваши друзья?              Хэ Сюань отстранился от стены, затушив сигарету и выбросив её в мусорное ведро.              — Пойдём, — сказал он, потянув на себя дверь. Они вышли из уборной, погрузившись в громкую музыку. Ши Цинсюань с любопытством оглянулся через плечо, а затем поспешил за Хэ Сюанем, когда дверь захлопнулась. Они прошли через балкон и снова вернулись в личную секцию. Но там уже появились люди. В одном из кресел сидел Цюань Ичжэнь с Инь Юем на коленях, и они подняли на них взгляды.              — Привет, босс, — поздоровался Инь Юй, поглаживая пальцами пушистые кудри на макушке Цюань Ичжэня. Когда последний не был во время тренировки и потным, Ши Цинсюань заметил, что его волосы были очень… пушистыми. Он считал свои непослушными. И не мог сравниться с этим парнем. Золотисто-каштановые волосы закрутились и намотались на пальцы Инь Юя, и Цюань Ичжэнь наклонил голову к прикосновению.              Хэ Сюань кивнул ему, затем опустился на диван. Он поднял ноги, упёршись пятками в стол перед собой. И, даже не моргнув, допил алкоголь.              — Сходи в бар и принеси всем коктейли, — попросил Хэ Сюань, глядя на Ши Цинсюаня. — Принеси… Мантхэттен для меня, водку с содой и Олд Фешен. Что будешь? — он посмотрел на Инь Юя.              — Отвёртку, — ответил тот. — И ему тоже.              — О, хорошо, — Ши Цинсюань повернулся, покидая комнату отдыха, для того чтобы вернуться в бар. Он заметил, как Хуа Чэн и Се Лянь скользнули вокруг него, а бармен приготовил напитки. Его взгляд остановился на полуботинках, забрызганных остатками «Кровавой Мэри». Ши Цинсюань не стал заказывать для себя ничего другого. Вероятно, будет лучше оставаться трезвым в окружении мафиози, которые не считали насилие на рабочем месте чем-то особенным. Для него поставили поднос, на котором были расставлены все напитки. Ши Цинсюань подхватил его обеими руками и понёс обратно в секцию, наполнившуюся смехом.              Хэ Сюань сидел нем как могила, но все вокруг него оживлённо болтали. Ши Цинсюань поставил поднос на стол, а сам поднял Манхэттен, чтобы передать ему. Пальцы Хэ Сюаня обхватили бокал, и он кивнул, откинувшись на спинку кресла. Инь Юй взял напитки себе и Цюань Ичжэню, а Се Лянь взял водку с содовой.              — Подождите, у меня есть подарки! — последний вытянул руку, успешно заставив всех замолчать. Ши Цинсюань сел на диван, между тем как тот принялся копаться в сумке. Вытащив каждую коробку, он бросил две в сторону Инь Юя, который с лёгкостью их поймал. Последнюю протянул Хэ Сюаню, и тот взял её, положив себе на колени. — Это просто небольшие сувениры. Правда, просто шуточные подарки. Так что, если они вам не понравятся, ничего страшного.              — Я обещаю, что им понравятся твои подарки, гэгэ, — Хуа Чэн обхватил Се Ляня за талию и притянул его ближе. Они сидели бок о бок на одном кресле, прижавшись друг к другу, но выглядели очень счастливыми. Ноги Се Ляня были частично перекинуты через бедро Хуа Чэна, и их губы соприкоснулись, когда он поднял лицо.              Цюань Ичжэнь сорвал бант с верхней части коробки и разорвал её. Остатки разрушенной упаковки были брошены на пол, и он взял блестящий брелок изнутри. С него свисали серебряные боксёрские перчатки, и парень расплылся в широкой улыбке.              — Спасибо, мистер Се. Шисюн, взгляни.              — Ага, они болтаются прямо перед моим лицом. Я вижу, — он протянул руку, дотрагиваясь до цепочки, после чего вернул руку на волосы Цюань Ичжэня. Несколько раз резко потянув, Инь Юй развернул бант, отбросив крышку. Вытащив футболку, он развернул её. — О, здорово. Мне нравится, — прижал её к груди. Спереди была изображена пожилая женщина с кислым лицом, держащая в руке бокал вина. Под ней было написано: «I’m Not Grumpy, I’m Just Wine Drunk».              — Я увидел её и сразу же вспомнил тебя, — сообщил Се Лянь, ярко улыбаясь.              Инь Юй закашлялся от смеха в напиток, чуть его не расплескав.              — Это похоже на большую удобную рубашку для сна. Буду надевать её почти каждую ночь. Правда. Благодарю, — он прикусил губу, когда Цюань Ичжэнь поцеловал его в шею.              — Теперь ты, Черновод! — взгляд Хуа Чэна был немного чересчур хитёр для подарка, и Ши Цинсюань, собственно говоря, занервничал. Он надеялся, что гангстеры не считают отрезанные руки «шуточными подарками».              Хэ Сюань перекинул одну лодыжку через другую, затем поставил бокал на подлокотник дивана. Сдвинув серебряный бант с верхушки, мужчина положил его рядом с ногой, затем открыл коробку. Бровь дёрнулась, когда он уставился на содержимое, и Ши Цинсюань с любопытством придвинулся ближе, чтобы взглянуть. На него вытаращилась рыба, закреплённая на деревянной дощечке, и его глаза расширились, прежде чем он понял, что она ненастоящая. Сделанная из резины.              — Ах, — отреагировал Хэ Сюань.              — Она поёт, — заметил Хуа Чэн, и ухмылка, растянувшаяся на его лице, была поистине дьявольской.              Хэ Сюань положил крышку обратно на коробку и поднял свой коктейль.              — Спасибо, — он выпил его залпом, почувствовав прилив алкоголя, а Ши Цинсюань откинулся на подушки дивана.              — Скорее бы приехать и увидеть её на твоей стене. Прямо над камином. Правда, гэгэ?              Се Лянь засмеялся.              — Ему не обязательно вешать её на стену.              Ши Цинсюань даже слегка улыбнулся. Это было странным, но семейным и душевным. Он не ожидал, что они будут такими, когда соберутся все вместе. Парень резко дёрнулся от неожиданности, когда чья-то рука обхватила его за шею. Он повернулся к Хэ Сюаню, который всунул ему в руки пустой бокал.              — Отнеси в бар. Принеси мне мартини.              — Э-э, хорошо.              — О, так вот зачем ты его привёл? Чтобы отвечал за выпивку? — Хуа Чэн закатил глаз, откинувшись на спинку кресла. — Принеси и мне один тоже, — попросил он, поднимая свой бокал и разбалтывая алкоголь по самому его дну. — Гэгэ, тебе нужно ещё?              — Нет, не стоит, — ответил он. Се Лянь тепло улыбнулся Ши Цинсюаню.              Встав, юноша направился обратно к бару, оставив комнату отдыха, снова погружаясь в музыку. Он ненадолго повернул голову и увидел, как Хэ Сюань устроился на диване, подперев голову рукой. Стараясь не отвлекаться, Ши Цинсюань сосредоточил мозг на задаче. Пока бармен готовил коктейли, Инь Юй и Цюань Ичжэнь выскользнули из личной секции, чтобы вернуться вниз. Снова посмотрев на бармена, он быстро добавил:       — Можно мне ещё Космо?              

________________________________________

             Вечеринка в честь возвращения — хотя Ши Цинсюань так и не разобрался, чьё возвращение они празднуют или откуда, — в конце концов, показалась стеснённой клубом. Они стояли на парковке, перебраниваясь друг с другом. Хэ Сюань, держа ключи в руке, указал на свою машину. Опьяневший, Хуа Чэн ударил его кулаком в грудь и сказал: «Подумай о самой стат-статистик-по статике невозможной вещи — и это случится скорее, чем я позволю тебе сесть за руль проклятой машины», — даже с заплетающимся языком и слабой способностью понимать, что он сказал, посыл был достаточно ясен, и Хэ Сюань сдался.              — Мы можем поехать на автобусе, — предложил Се Лянь, прижимая сумку к груди и покачиваясь с ноги на ногу, как танцор-интерпретатор.              — Гэгэ, пожалуйста, только не говори, что ты ездишь на общественном транспорте.              — Это более благоприятно для окружающей среды!              Ши Цинсюань, самый трезвый в компании, сумел предложить вариант поехать на такси, и все с разной степенью воодушевления согласились. От пьяной широкой улыбки Се Ляня до каменного молчания Хэ Сюаня. Так он и оказался сидящим у двери. Хэ Сюань — зажатым между Ши Цинсюанем и Хуа Чэном. Се Лянь начал поездку на коленях последнего, но в итоге соскользнул на пол автомобиля, вместо этого положив голову на бедро мужа.              — Куда мы едем? — тихо спросил Ши Цинсюань.              — В поместье Водных каштанов, — несвязно ответил Хэ Сюань ему на ухо. Наверное, не стоило признаваться, что от его глубокого голоса по позвоночнику пробежала дрожь. Ши Цинсюань решил интерпретировать это как страх и ничего больше.              Поездка на машине была долгой: они проехали через нижний город и поднялись на холмы за его пределами. Ночные клубы и бары сменялись жилыми кварталами, а затем большими особняками, занимавшими огромные участки земли. Ши Цинсюань выглядывал в окно, с восхищением рассматривая каждый дом, мимо которого они проезжали. Это хотя бы больше походило на то, к чему он привык, даже если эти дома могли бы легко поглотить поместье Ши одним глотком. Когда такси остановилось, Се Лянь несколько секунд отчаянно искал в бумажнике чаевые, прежде чем сдаться и выписать водителю чек. Затем, словно это не было достаточно смешно, когда он наконец выбрался из машины, сию секунду завалился в папоротник, выстилающий подъездную дорожку.              — Гэгэ!              — Я в порядке!              С Хуа Чэном, обхватившим его рукой за талию, Се Лянь прошёл через возвышающиеся железные ворота. Хэ Сюань засунул руки в карманы, последовав за парочкой. Повернув голову, он взглянул на Ши Цинсюаня, который колебался. Хэ Сюань наклонил голову, пробежавшись вверх-вниз любопытными глазами по его телу.              — О чём думаешь? — спросил он. Слова утратили свою резкость. Внешне Хэ Сюань не выглядел пьяным, но туман в его глазах был бесспорен.              — Ну… — Ши Цинсюань пожал плечами. — Могу сбежать. Это не так далеко от моего дома. Минут десять в ту сторону, — указал он.              — Хм-м. На машине. Пешком дольше.              — И всё-таки, — он покачнулся, затем протёр рукой глаза. — Ты остановишь меня, если я убегу?              — Нет, — Хэ Сюань передёрнул плечами, повернулся и направился вверх по извилистой дорожке. Через мгновение Ши Цинсюань последовал за ним. Как только он прошёл через ворота, те с грохотом захлопнулись — либо сработали датчики, либо какая-то охрана. Ши Цинсюань поспешил, догоняя Хэ Сюаня. Ноги подкосились, и он схватился за его руку, чтобы удержаться.              — Кровавый дождь богаче тебя? — спросил Ши Цинсюань.              — Нет.              — Почему у тебя нет шикарных ворот и прочего?              — Предпочитаю не жить в клетке.              Ши Цинсюань повернул голову, осматривая поместье. В темноте он едва мог разобрать тёмные железные прутья, окружавшие его, но они были там. И закрытие ворот было почти необратимым. В какой-то степени Ши Цинсюань мог его понять. Спотыкаясь, они неуверенно ступили на крыльцо, и Хэ Сюань оттащил его за руку, когда они подошли к входной двери. Хуа Чэн и Се Лянь уже вошли внутрь, оставив для них дверь открытой, и их смех доносился откуда-то сверху.              Парадное фойе было просторным и роскошным. Люстра, висевшая над их головами, распускала по комнате спирали белого света, отражаясь от бледного мраморного пола. Это был такой непомерно дорогой дом, однако на стенах не было ничего безвкусного. Ши Уду любил скупать самые дорогие предметы декора, которые только мог, — своего рода признак их богатства. Но их дом был по большей части сделанным с тонким вкусом. Было несколько предметов, которые могли бы стоить дороже, но даже картины казались менее дорогими.              Они прошли через несколько комнат, следуя за болтающими голосами Хуа Чэна и Се Ляня. Ши Цинсюань не хотел совать нос в их жизни, но это было до того, как он проходил мимо пятой по счёту картины и понял, что на всех них изображён один и тот же человек. Повернув обратно, Ши Цинсюань уставился на улыбающееся лицо Се Ляня. Нарисованное с цветами в волосах.              — Вау, — прошептал юноша, затаив дыхание. Посмотрев вперёд, понял, что Хэ Сюань исчез и он остался один. — Эй, подожди!              Пробежав вперёд, Ши Цинсюань обнаружил, что стеклянные двери были распахнуты. Выйдя обратно в прохладный ночной воздух, он вздрогнул, но, конечно же, все снова были на улице. Хуа Чэн чиркнул спичкой и бросил её в кострище, и оранжевое пламя охватило дрова. Он сел, прислонившись к Се Ляню, который закутался в одеяло.              В нескольких футах от них располагался большой бассейн. Тёмно-синяя вода во мраке была неподвижна. Ши Цинсюань подошёл и сел у костра, наблюдая за пляшущими языками пламени, вместо того чтобы смотреть на счастливую пару напротив него. Хэ Сюань сидел, прислонившись к ванночке в нескольких футах от него, на его бедре балансировала почти пустая бутылка виски. Он крепко сжимал горлышко бутылки, щёлкая пальцем по крышке, чтобы открутить пробку.              — Нам нужно поговорить о твоих поездках на автобусе, — сказал Хуа Чэн. — Я не хочу, чтобы ты… на автобусе, — он потёр его лицо. — Не езди на автобусах, гэгэ! Я купил тебе две машины!              — Саньлан… — Се Лянь засмеялся. — Автобус не так уж и плох. Как ты думаешь, как я передвигался до того, как женился на тебе?              — Я… не знаю. Му Цин подвозил тебя?              Он засмеялся.              — У Му Цина тоже не было машины. Мы всегда ездили на метро или автобусе, каким бы ни был наш пункт назначения. Раньше нам приходилось пробираться в метро и перепрыгивать через барьеры, потому что мы не могли позволить себе проездной.              — Гэгэ, я просидел в тюрьме восемь лет, но почему-то твоя жизнь звучит хуже, чем моя.              — Потому что он перепрыгивал через контрольно-кассовый аппарат в метро? — уточнил Хэ Сюань.              Ши Цинсюань потёр руки, подвинувшись немного ближе к огню.              — Я делал так, когда был в колледже, — протянул он. — Не потому, что у меня не было денег, а потому что мы… ну, я и мои друзья, думали, что ведём себя очень круто. Развлекались по-мужски.              — Ничего себе. Крутые парни, — заметил Хуа Чэн, и Се Лянь легонько толкнул его локтем в бок. Его голова наклонилась. До этого момента Ши Цинсюань и не подозревал, что иногда сарказм был читаемым языком тела. — Но нет, я говорил о том, что вы оставляли кувшины на лужайке перед домом, чтобы собирать дождевую воду, потому что вы, парни, не могли себе позволить оплатить счёт за воду.              — О, это было лишь изредка. Мне не стоило тебе об этом говорить, — Се Лянь закрыл лицо пальцами, качая головой, словно действительно хотел сменить тему. — Честно говоря, как бы плохо мне ни было, думаю, в тюрьме ещё хуже. И казалось, ты всегда знал, когда всё было действительно плохо, потому что я всегда получал письмо, когда был в самом отчаянии. Что может быть лучше? — он посмотрел вверх, улыбаясь.              — Ты хоть смог прочитать эти письма? — уточнил Хэ Сюань. — Мне они показались довольно неразборчивыми для чтения.              — О, ну конечно. Почерк Саньлана не настолько плох, — Се Лянь рассмеялся, прильнув головой к руке Хуа Чэна. — То есть раньше я преподавал в начальной школе. Я довольно хорошо разбираю неуклюжий почерк. О, а к тому же рисунки. Рисунки всегда были моей любимой частью.              Ши Цинсюань слушал, впитывая всё это в себя. Его взгляд остановился на Хэ Сюане, который, даже не поморщившись, пил прямо из бутылки. Когда их взгляды пересеклись, тот поднял что-то, лежащее рядом с ним, и бросил это ему на колени. Опустив взгляд, Ши Цинсюань обнаружил пакетик с чипсами. Открыв его, он достал несколько ломтиков и съел их, радуясь, что в желудке есть что-то помимо спиртного.              — Спасибо, — тихо поблагодарил юноша, но Хэ Сюань на него даже не взглянул.              Се Лянь окинул взглядом Ши Цинсюаня, затем опустил взгляд на чипсы.              — О, точно! — он встал, двигаясь вокруг костра. Се Лянь снял одеяло со своих плеч и накинул его на Ши Цинсюаня. — Клянусь, обычно мы лучшие хозяева, чем сейчас, — он чуть не споткнулся, но после просто сел рядом с Ши Цинсюанем, чтобы не упасть.              — Нет, это не так, — пробормотал Хэ Сюань.              Хуа Чэн подошёл и стукнул его по лбу.              — Заткнись, неблагодарный.              Хэ Сюань швырнул в него пробкой из-под виски, промахнувшись на несколько дюймов.              — Не обращай на них внимания. Они всегда начинают вести себя как школьники, когда напиваются.              — И часто вы так делаете? — спросил Ши Цинсюань. Взяв одеяло, он плотнее обернул его вокруг тела и улыбнулся.              — Только когда у нас есть время, — ответил Се Лянь. — Мальчики обычно очень заняты. Но, думаю, находить время для снятия нервного напряжения очень важно.              — М-м, — Ши Цинсюань кивнул. Снять нервное напряжение от постоянного насилия в их образе жизни? Конечно, он понимал, что это может вызывать стресс. Ши Цинсюань был уверен, что у него появятся седые волосы, если останется с Хэ Сюанем надолго. — Я видел картины, — сказал он, указывая на дом. — Очень красивые.              Се Лянь улыбнулся, издав смущённый смешок. Его и без того раскрасневшиеся щёки стали ещё краснее, и он накрутил на палец прядь волос.              — Да, Саньлан — одарённый художник… — Се Лянь тихо фыркнул, когда Хуа Чэн подполз к нему и положил голову ему на колени. Он аккуратно убрал волосы за ухо, нежно улыбаясь. — А ещё ему нравится, когда я говорю ему об этом, — Се Лянь осторожно провёл пальцем по изгибу носа Хуа Чэна.              — М-м-м, хочу сделать гэгэ счастливым.              — Ты делаешь меня очень счастливым.              — Вы двое сделаете меня очень счастливым, если заткнётесь, — ответил Хэ Сюань, затем откинул голову назад и сделал недопустимо большой глоток виски. Выпрямившись, он отставил пустую бутылку в сторону, после чего подтянул под себя ноги, чтобы встать. Пошатываясь, Хэ Сюань немного постоял, прежде чем развернуться и зашагать обратно в дом.              — Брюзга! — крикнул ему вслед Хуа Чэн, и Хэ Сюань поднял средний палец над плечом. — Он просто злится, что никому не нравится обниматься с колючим человеком-кактусом, — он уткнулся носом в бедро Се Ляня, на его лице появилась самодовольная улыбка. Как будто видеть расплывающегося в улыбке мафиози, лежащего на коленях своего мужа, было недостаточно странно, Хуа Чэн должен был вытянуть руки вверх и обвить ими шею Се Ляня. — Больше объятий для меня!              — Я не планировал обниматься с Хэ Сюанем, — ответил Се Лянь со смешком в голосе.              Если бы Ши Цинсюань не знал что к чему, он мог бы подумать, что попал из «Крёстного отца» в рождественский фильм, но, опять же, слишком много размышлений о том, кто эти люди на самом деле и на что они способны, его нервировало. Возможно, этим вечером было лучше воспринимать их как обычных людей. Он съел ещё чипсы, переместив взгляд в сторону дома. Хэ Сюань снова вышел из помещения, держа в руке ещё виски. Позади него плелась мрачная тень, и Ши Цинсюань едва не вскочил на ноги, увидев, что за ним рысит очень крупная собака. На самом деле ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что перед ним именно она, потому что у неё были длинные висячие уши и целый хвост, который медленно вилял. Собака выглядела совсем не так, как Ши Цинсюань всегда представлял себе добермана, с обрезанными ушами и хвостами.              Хэ Сюань снова присел, и та тут же влезла ему в лицо.              — Уйди, — сказал он, махнув рукой на собаку. Та проигнорировала его протесты и села рядом. Подняв лапу, она положила её на руку Хэ Сюаня. Настойчиво пытаясь привлечь его внимание, из её горла вырвался тоненький скулёж.              — Эмин, оставь его в покое, — попросил Се Лянь, и собака повернула голову и посмотрела на него, навострив уши. Затем она обрадованно поспешила к нему, издав тихое рычание, когда обнаружила, что колени мужчины уже заняты. Собака протиснулась между Ши Цинсюанем и Се Лянем и легла, устроившись и прислонившись к ноге последнего. — А-ха-ха, прости, — сказал он, поглаживая животное по спине.              — Ничего страшного, — ответил Ши Цинсюань. — Он кусается?              — Нет, никогда. Он нежный, как бабочка.              — Он сторожевой пёс, — ответил Хуа Чэн.              — Вау, он даже не заметил меня, — протянул Ши Цинсюань.              — Я не говорил, что он хороший сторожевой пёс.              — У него это очень хорошо получается. Правда, милый? — Се Лянь издавал воркующие звуки, глядя на собаку, которая перевернулась на бок, чтобы её погладили по животу. Хуа Чэн сел и нахмурился, прожигая ту взглядом, так как внимание мужчины от него было отвлечено. — Лучшая сторожевая собака. Очень хорошо нас защищает. Мы тебя любим. Да, да, любим, — Се Лянь почесал живот и грудь собаки.              — Черновод, ты должен присмотреть за ним, когда мы в следующий раз поедем за город.              — Почему? — Хэ Сюань прижал бутылку к груди, вытянув перед собой ноги. Он бросил злой взгляд, как будто это была худшая новость, которую когда-либо получал в своей жизни.              — Потому что он испортил диван Му Цина и ему не рады, — сказал Се Лянь и грустно вздохнул. — Я говорил ему, что Эмина нужно развлекать в течение дня, но он меня не послушал.              — Он гоняется за кошками, — заметил Хэ Сюань. Подняв бутылку, он сделал глоток.              — Ну, единственный другой вариант — взять его на абордаж, — Се Лянь почесал за ушами, и Эмин переместился, переползая к нему на колени, большой пёс каким-то образом почувствовал удовлетворение, свернувшись калачиком на его коленях и бёдрах. — Пожалуйста, Хэ Сюань? Не хочу сажать нашего малыша в клетку. Ему нравится ходить в дом дяди.              Ши Цинсюань изо всех сил старался не рассмеяться над очень, очень пылким утверждением Се Ляня, что Хэ Сюань был дядей для кого угодно, не говоря уже о собаке. Даже когда тот хмуро смотрел на щенка-переростка, висящего у него на коленях. Сидя, Ши Цинсюань провёл пальцами по волосам.              — Фишбоун может жить в той дополнительной комнате в конце коридора. Ты её ни для чего не используешь.              С этими словами было что-то не так, потому что внезапно на него устремились все взгляды. Все смотрели на него так, словно он только что достал гранату и выдернул чеку. Затем Хуа Чэн посмотрел на Хэ Сюаня, который снова повернул голову к огню.              — Хорошо, — согласился он сквозь зубы. Ши Цинсюань знал, что ему не стоит выпытывать подробности о том, почему именно это стало больным местом.              — И давно ты дал этой бродяге имя? — спросил Хуа Чэн.              — Не давал.              — Фишбоун — хорошее имя, — сказал Се Лянь, издав нервный смешок. Хэ Сюань пил, а Хуа Чэн смотрел на него через огонь.              — Сколько ты уже сегодня выпил, Черновод?              — Отвали.              — Ага, тебе пора прекратить пить, — Хуа Чэн подошёл к нему, вырывая из его пальцев бутылку виски. Хэ Сюань попытался ухватиться за неё — попытка была вялой, и руки ослабли, как только ему больше не за что было держаться. — Гэгэ, куда ты хочешь поехать отдыхать в следующий раз?              — О, не знаю. У нас ещё долго не будет времени куда-то поехать, — он погладил живот собаки, размышляя. Взглянув на Ши Цинсюаня, Се Лянь улыбнулся. — У тебя есть место отдыха мечты?              — Эм. Ну, я уже много путешествовал, — ответил Ши Цинсюань. Он потёр затылок, стараясь не смотреть на Хэ Сюаня. — Если бы я мог выбрать место, куда бы мог вернуться… в Калифорнии было здорово. Но, думаю, когда-нибудь я хотел бы отправиться в Париж. Но на этот раз с кем-нибудь. Понимаете? Город любви и всё такое, а я полетел один. То есть я был с туристической группой, и в ней было много пар. И в то время меня это не слишком заботило. Типа, мне было двадцать два года, я был молод, у меня были все эти перспективы впереди. А сейчас мне почти тридцать, и я не ближе к любви, чем тогда, так что… это немного омрачает воспоминания. Не знаю, может, это клише, но однажды хочу кого-нибудь поцеловать под Эйфелевой башней.              — Не думаю, что это клише, — сказал Се Лянь, и что-то в его улыбке заставило Ши Цинсюаня почувствовать, что тот искренен. — Насколько твой брат близок к… выплате долга?              — Я… понятия не имею, — Ши Цинсюань натянул одеяло на руки. Огонь тихо потрескивал, но его тепло мало помогало прогнать зимний холод. — Хэ Сюань не совсем разрешает мне с ним разговаривать. И… ну… — он подумал о пустом фойе, о пропавшей вазе. — Хэ Сюань думает, что он сбежал. Но он бы так не поступил!              Се Лянь кивнул.              — Хэ Сюань предполагает обо всех самое худшее. Уверен, что есть и другое объяснение, — он пожал плечами. — Надеюсь… у вас всё наладится.              — Мы живём не так далеко отсюда… — Ши Цинсюань передёрнул плечами. — Такое место, как это, почти похоже на дом. Но это не дом, — он вздохнул. — Я просто хочу увидеть гэ…              — Понимаю, что ты чувствуешь, — Се Лянь посмотрел на уснувшую собаку. Та издавала тихие похрапывающие звуки, закрыв длинными ушами глаза. — Когда кто-то, кого ты любишь… вовлечён в такие дела, а ты ничего не можешь сделать… это заставляет тебя чувствовать себя беспомощным.              — Но… твой муж…              — Я говорю не о нём, — Се Лянь покачал головой. — Теперь, когда я знаю, что ты живёшь у Хэ Сюаня, может быть, я как-нибудь загляну к тебе, и мы можем вместе что-нибудь поделать. Я знаю, что там совершенно нечем заняться. У него даже телевизора нет.              — Это было бы здорово.              Это была удивительная ситуация. По одну сторону сидели два мафиози с заряженными пистолетами и опасными наклонностями, а по другую — Се Лянь казался по-настоящему добрым человеком. Как он умудрился с ними связаться? Как он оправдывал всё это? Ши Цинсюаню, может, и было интересно, но задать такой вопрос было невозможно. Когда он потянулся за чипсами, его рука наткнулась лишь на пустой пакет, и юноша отложил его в сторону. Оглядевшись, Ши Цинсюань снова поискал глазами Хэ Сюаня. Руки лежали на бёдрах ладонями вверх. Но голова склонилась набок, прислонившись к плечу Хуа Чэна.              — Саньлан?              — А? — Хуа Чэн моргнул, тоже подняв голову. Он зажмурился. — Гэгэ? Да? — он потянулся вверх, потирая глаз.              Се Лянь слегка рассмеялся.              — Думаю, вам, мальчики, пора спать.              Хуа Чэн опустил взгляд на Хэ Сюаня, затем ткнул его пальцем в голову.              — Да, кажется, Черновод уже спит. Давай, просыпайся, — он щипал того за щеку, пока из него не вырвалось тихое ворчание. Хэ Сюань не открыл глаза, но всё-таки поднял голову. Хуа Чэн встал, схватил его за руку и потащил вверх. — Ты. Помоги.              Ши Цинсюань терпеть не мог, когда Хуа Чэн решал обратить на него внимание.              — Х-хорошо, — встав, он положил одеяло на землю и двинулся к Хэ Сюаню. Хуа Чэн обхватил его одной рукой за плечо и потащил прочь. Не зная, чём ещё он должен был помочь, Ши Цинсюань обхватил Хэ Сюаня за талию, чтобы помочь ему удержаться на ногах. Юноша почувствовал, как тот резко дёрнулся, отступая назад.              — Не трогай меня, — рука поднялась, и Хэ Сюань толкнул воздух. Ши Цинсюань подумал, что он целится в него, но был слишком пьян, чтобы понять, что делает. Не отпуская его, Хэ Сюань упёрся ногами в землю и стал отступать назад, словно одержимый.              — Черновод, успокойся, — Хуа Чэн толкнул Щи Цинсюаня в плечо, чтобы тот отпустил Хэ Сюаня, а сам крепче ухватился за него. — Я имел в виду сходить в кухню и принести воды. Иди.              — Саньлан…              — Я понял, гэгэ. Всё в порядке.              В самом деле Хэ Сюань был более грозным, когда не шатался в пьяном виде, но Ши Цинсюань всё равно не хотел нарываться на гнев. Он поспешил вперёд, оглядываясь по сторонам в поисках кухни. Наполнив стакан водой, Ши Цинсюань взял его и последовал за Хуа Чэном вверх по лестнице. Самым удивительным было то, насколько тихим стал его голос.              — Давай, подними ноги. Ещё немного, и я дам тебе поспать, хорошо? — они поднялись по лестнице и прошли в спальню. Ши Цинсюань поставил воду на тумбочку, в то время как Хуа Чэн свалил Хэ Сюаня на кровать. Он замер на мгновение, потирая глаза. — Тьфу. Беспомощный.              — Пошёл ты, — пробормотал Хэ Сюань и перекатился на бок. Рука поднялась над лицом, и Хуа Чэн схватил его за плечо, чтобы снова перевернуть на спину. Хэ Сюань зарычал, но слабо.              — Ты не можешь спать в ботинках и галстуке, — Хуа Чэн повернул голову, заморозив Ши Цинсюаня своим усталым взглядом. — Можешь уйти.              — Ах, да, — он отступил, сглотнув. Хуа Чэн повернулся, заставив Хэ Сюаня сесть и теребить галстук. Ши Цинсюань развернулся, но столкнулся прямо с Се Лянем. — Прости.              — Всё в порядке. Пойдём, — он осторожно взял юношу за руку, выводя из комнаты. Они прошли по коридору в другую гостевую спальню, и Ши Цинсюань тихонько ахнул, увидев хорошую, удобную кровать. Он несколько беспокоился, что они заставят его спать на диване внизу. — Я могу одолжить тебе что-нибудь для сна. Просто оставайся здесь, а я пойду… — Се Лянь повернулся, чтобы уйти, но Ши Цинсюань легонько схватил его за руки, прежде чем тот успел исчезнуть.              — Спасибо, — с искренностью в голосе прошептал он. — Спасибо.              Се Лянь улыбнулся ему.              — Конечно. Если захочешь, можешь принять душ там, — сказал он, указывая на прилегающую ванную комнату. — Я оставлю пижаму на кровати. Доброй ночи, Ши Цинсюань, — Се Лянь убрал руки и ушёл, медленно ступая. Ши Цинсюань провёл рукой по волосам и повернулся, чтобы заглянуть в ванную.              Оставшись один в тихой комнате, он обнаружил, что может лишь упасть на кровать и смотреть на свои ноги. Голова медленно кружилась — и только наполовину от выпитого до этого вечером алкоголя. В конце концов, голова коснулась подушки, и Ши Цинсюань провалился в сон, похожий на пуховый. Хлопковый и затуманенный, но не глубокий. Он почувствовал, когда свет над его головой изменился, погаснув, одеяло легло на тело, и парень, наконец, погрузился в глубокий сон.