_______________________________________
Бордель на окраине города. Хэ Сюань, собственно, прекрасно знал, о каком из них говорил Бай Усян. Вдали от мрачных уголков игорных притонов Ци Жуна на прокуренном складе игорных притонов или даже модернистической «Райской Усадьбы», это заведение купалось в пышном убранстве загнивания высшего класса. Бай Усян владел несколькими заведениями, вместе с более законными клубами и барами, имел долю в загородном клубе к востоку от города, и его влияние лишь росло, росло и росло. Само собой, они понимали, что его опухолевое расширение территории продолжается, даже после того, как они урвали большую часть города прямо у него из-под носа, но после постоянных предостережений Се Ляня они стали осторожничать с Бай Усяном. С одной стороны, Хэ Сюань понимал, что ожидал этого. Давно догадывался, что этот день настанет. Это было тем, что ему хотелось не принимать, отложить в сторону и не думать об этом. Теперь же, припарковав машину перед борделем и уставившись на здание, он пожалел об этой легкомысленности. Всё, что он должен был сделать. Всё, чего хотел Бай Усян. Он потянулся за телефоном, вытаскивая его. Мужчина задумался, не отправить ли Хуа Чэну сообщение, какое угодно, лишь бы тот знал, что происходит, но Хэ Сюаню меньше всего хотелось, чтобы Хуа Чэн пытался строить из себя героя. Нужно было действовать осторожно. Он положил телефон в бардачок, а затем выбрался из машины. Парадные двери борделя были довольно невзрачными для этого района города. Сделанные из тёмного дерева, вделанные в боковую часть кирпичного здания, они охранялись двумя мужчинами внушительного роста. Когда Хэ Сюань подошёл ближе, один из них повернулся к пропускной системе на стене и нажал кнопку вызова. — Он пришёл. В динамике протрещал другой голос. — Босс говорит привести сюда. На верхний этаж, Цветочная комната. Охранник повернулся к улице, жестом подзывая его. — Пойдём, — сухо сказал он. Открыв дверь, охранник провёл Хэ Сюаня внутрь. В комнату с горящими свечами и модной мебелью они вошли целенаправленно. Это не было местом, где Хэ Сюаню захотелось бы поселиться, но он всё равно осматривал окружающие его виды. Отчасти по собственному желанию, потому что он не хотел видеть интерьер публичного дома. Да только он привык изучать комнаты, проверять наличие выходов, присматриваться к каждому обитателю на предмет потенциальной угрозы. Это едва ли были лучшие часы работы, однако бордель не пустовал. Проститутки здесь сначала развлекали своих клиентов, а после приводили их в уединённые спальни наверху. У барной стойки был окружён двумя женщинами мужчина, и те кормили его с подноса. Седеющие волосы мужчины спадали тонкими прядками на лысую макушку головы, а одна его рука была засунута под юбку женщины так далеко, что та с трудом так чинно выдерживала равновесие на барном стуле. На диване менее чем в трёх шагах девушка, которой было не больше восемнадцати, сидела на коленях у шестидесятилетнего старика, и его распутный взгляд нёс в себе обещание грядущих событий. Несколько мужчин стояло в покрытых мраком углах — из-за приглушённого освещения они сливались с темнотой — и наблюдали за происходящим. Хэ Сюань мог предположить, что они следят за женщинами, чтобы убедиться в правильности их действий. Ступени были выстланы тяжёлым зелёным ковровым покрытием. Балясины из тёмно-красного дерева. Охранник повёл Хэ Сюаня вверх, и он молча последовал за ним. Хэ Сюань был рад, что ничего не слышит из-за закрытых дверей. Должно быть, использовалась некая форма шумоизоляции. Свернув за угол, в сторону от лестницы, они прошли по небольшому низенькому коридору к огромным парадным дверям. Охранник распахнул их, и Хэ Сюаня втолкнули внутрь. Люстра, усыпанная хрусталём, заливала всю комнату переливающимся золотым светом. Комната, как он услышал, называлась цветочной. Судя по всему, это было что-то вроде выставочного зала для эксгибиционистов, демонстрация талантов. Обнажённая женщина лежала на диване, другая была в кресле. Пошло они не позировали, однако в их движениях чувствовалась аура эротизма. Они прекрасно знали своё место. Проститутки, выставленные напоказ словно мраморные статуи, наблюдали за Хэ Сюанем, когда он проходил через комнату. Хэ Сюань отвёл взгляд, стараясь максимально не смотреть на женщин. В самом конце комнаты с бокалом шардоне в руке и бутылкой, стоящей рядом, сидел Бай Усян. Возле него, выкуривая сигарету, с решительным и победным выражением лица улыбалась Линвэнь. — Добро пожаловать, Черновод. Почему бы тебе не пройти и не присесть? — голос Бай Усяна был холоден как лёд, но на его лице всё равно была улыбка. В вазах по всей комнате стояли огромные букеты цветов, наполняя воздух запахом весны. Хэ Сюань шагнул к Бай Усяну, заглядывая за диван. Стены были отделаны панелями из тёмного дерева, на которых были выгравированы цветочные узоры. И, стоя на страже, мужчины с большими пистолетами на бёдрах окружили комнату. Соблюдая осторожность, он двинулся к диванчику. Бай Усян поднял руку, заставив его остановиться. — Я только что подумал. Ты вооружён? — это был глупый вопрос, поэтому Хэ Сюань решил не отвечать. Его молчание было воспринято как согласие, потому что Бай Усян посмотрел сверху вниз на Линвэнь. По его просьбе женщина повернула голову. — Ты. Подойди сюда, — женщина с выкрашенными в светлый цвет волосами поднялась на ноги. На ней не было никакой одежды, как и на всех остальных. Выдохнув воздух через нос, Хэ Сюань снова заставил себя смотреть в сторону. Отойдя от кресла, в котором она сидела развалясь, молодая проститутка подошла к Хэ Сюаню ближе, чем ему хотелось бы. — Это дружеская встреча. Конечно, ты не появляешься на территорию возможных союзников вооружённым до зубов? — спросила Линвэнь, положив руку на подлокотник дивана. — Найди его пистолет. Почувствовав, как её тело прижалось к его руке, мужчина отодвинулся, бросив свирепый взгляд в её сторону. — Всего лишь мера предосторожности, Черновод, — проговорил Бай Усян, сложив руки на скрещённых ногах, пока женщина расстёгивала пиджак Хэ Сюаня. Её рука скользнула по его боку, и Хэ Сюань помрачнел. Но вот она достигла своей цели, обхватив пальцами пистолет, и вытащила его из кобуры. Отвернувшись, проститутка положила чёрный металл на низкий столик между ними. — Теперь иди, — Бай Усян устремил взгляд на женщину, и та медленно прошла по ковровому покрытию. Хэ Сюань втянул воздух, дрожь глубоко внутри возросла почти до вибрации. Зрение дрогнуло, он пристально посмотрел на улыбающегося сутенёра. Линвэнь подалась вперёд и подняла его пистолет. Она провела пальцами по металлу, после чего положила его на колени. — Почему бы тебе не присесть, чтобы мы могли обсудить новое соглашение? Хэ Сюаню упрямо хотелось стоять, однако блеск в её глазах, граничащий с удовольствием, заставил его опуститься на двухместный диван рядом с тахтой. Он с вызовом посмотрел на Линвэнь, представляя, как при первой же возможности всадит ей пулю между глаз. Бай Усян опять привлёк его внимание, с улыбкой потягивая днём коктейль. — Я должен поблагодарить своего нового товарища за предоставленную нам возможность. Без неё я бы даже не узнал, что у тебя есть семья, — глаза Линвэнь скользнули в его сторону, но она ничего не сказала. Продолжая курить, другой рукой она держала пистолет, и, по-видимому, ей было очень комфортно в новом положении. Хэ Сюаню было интересно, нравится ли ей играть в «лови-принеси» с главой Чумы или она просто ждёт подходящего момента, прежде чем предать и его. — Наверное, тебе не нужно убеждаться в моей способности лишить их жизни в мгновение ока? Хэ Сюань подался назад, скрестив ноги. — С чего ты взял, что мне вообще есть дело, что с ними случится? — Ты здесь, разве не так? Он отвёл взгляд изображая скуку. — Мне нечем было заняться. — Деньги на протяжении долгого времени переходят из рук в руки, Черновод. Я не верю, что ты сделал это по какой-либо ещё причине, кроме как из своего рода заботы, — Бай Усян подался вперёд, наливая ещё вина в свой бокал. Белая жидкость плеснула внутрь, заполнив дно толстого бокала. Хэ Сюань наблюдал за ним краем глаза. — Быть может, ты и бездушная псина, но что-то мне подсказывает, что эта маска настолько же искренняя, как и моя собственная. Не хочешь ли ты чего-нибудь выпить? — Нет. — Хорошо. Линвэнь, оставь нас наедине. — Да, господин, — она встала, затушив сигарету в пепельнице и вновь положив пистолет. Пройдя вдоль задней стены, мимо охранников, стоявших как безмолвные стражи, она прошла через дверной проём в задней части комнаты. Когда она ушла, Хэ Сюань понял, что правда чувствует себя оставшимся наедине с Бай Усяном, даже если это было не так. Здесь были охранники, немногим более каменных глыб с оружием. А проституток можно было не замечать, как и мебель. Он подумал, что именно в этом и заключался смысл такой комнаты. Собрать мужчин, чтобы они могли насладиться деликатесами, но дать им забыть, что у женщин есть уши. — Чего ты хочешь? — спросил Хэ Сюань, потому что его нервы начинали сдавать, и он с трудом выдерживал напряжение, тянущееся по позвоночнику. Скоро он сорвётся. Возможно, его застрелят. На его вопрос ответил простой рокот, и Бай Усян сделал глоток. — Я хочу, чтобы ты преподнёс мне голову Хуа Чэна на блюдечке, — его улыбка померкла, маска вежливости обрушилась, словно тяжёлый занавес. — Я хочу, чтобы город снова был под моим контролем. Прошло слишком много времени с тех пор, как я делил раздробленные участки с Кровавым дождём и этой крысой Ци Жуном. Пожалуй, я и впрямь оплошал, позволив вам претендовать даже на маленький кусочек. Это уже не важно. Я хочу вернуть всё обратно. Хэ Сюань стиснул зубы. Он уставился в пол, потому что так было проще. — Я не смогу сделать ничего из этого для тебя. Ты переоцениваешь мои способности. — Неужели? — Бай Усян презрительно фыркнул. — Мне следовало догадаться, что пытаться тебя вразумить будет бессмысленно. Отказаться от отличного предложения работы — уже скверно, а теперь ты ведёшь себя так, словно это переговоры. Черновод, я говорю тебе, что ты должен для меня сделать. И если ты откажешься слушать… ну… — он повернул голову. — Не думаешь ли ты, что твоя сестра станет прекрасным дополнением к декору? Хэ Сюань вскинул глаза вверх. Медленно посмотрев в место, куда упал взгляд Бай Усяна, он увидел в углу девушку. Та позировала, как и все остальные, но её тело слегка дрожало от напряжённости, вызванного сладострастной позой. Не имеющая опыта, она старалась, чтобы её поза выглядела непринуждённой, однако в ней была натянутость. Хэ Сюань снова отвёл взгляд, чувствуя, как всё та же ненасытная желчь разъедает его желудок. Ему хотелось, чтобы его стошнило. Цветочные ароматы, тела, приподнимающиеся губы Бай Усяна… всё это вело к потере самообладания. Стиснув зубы, Хэ Сюань заставил себя успокоиться, пока вибрирующая в черепе злость не заставила его сделать какую-нибудь глупость. — Моя сестра никакого отношения к этому не имеет. — Она была вовлечена, как только стал и ты. И, мне кажется, ты это понимаешь, — улыбка Бай Усяна была такой злой. — Сейчас я не прошу тебя о многом. От тебя мне нужно только одно, и всего-то. — Что? — Ци Жун. Хэ Сюань моргнул. Ярость пропала из его взгляда, мысли остановились. Он не это ожидал услышать. — Зачем тебе нужен Ци Жун? — Это не имеет значения. Он ещё жив? — …да. — Привези его на пирс. Сегодня вечером. В шесть часов, — Бай Усян протянул руку вперёд и взял пистолет Хэ Сюаня, отставив бокал с вином в сторону. Он разрядил обойму и передал оба предмета обратно. — Я буду там, чтобы поприветствовать тебя. Сделай это, и… твоя сестра пока что будет в безопасности. Взяв пистолет, Хэ Сюань крепко сжал его. — Это всё, чего ты хочешь? — Пока что, — он улыбнулся. — Я очень занятой человек, Черновод. Ты можешь уйти. Поднявшись с двухместного диванчика, Хэ Сюань отошёл и направился к дверям. Когда он дошёл до них и обернулся, то увидел, что Бай Усян поднял руку, дружелюбно помахав, от чего по его позвоночнику пробежала нервная дрожь. Толкнув плечом дверь, он вышел из комнаты. Вернувшись в коридор, мужчина глубоко вдохнул, прежде чем вставить обойму обратно в пистолет. Убрав его в кобуру, Хэ Сюань поспешно устремился лестнице. Ему нужно было убираться из этого борделя. И вскоре он ушёл. Зимний солнечный свет не приносил облегчения, и холодный ветер пробирал до костей, когда он вышел из парадных дверей и зашагал по почти пустой парковке. Забравшись в машину, он наконец позволил себе сорваться. Ударив кулаками по приборной панели, Черновод стиснул зубы и в бессилии зашипел. Хэ Сюань хотел дать себе пощёчину. Сделать себе больно. Ужас от его положения мог только стать хуже, и мафиози соскользнул на сиденье и закрыл руками в перчатках лицо. Давил, пока не стало трудно дышать. Если бы он умер, подумал Хэ Сюань, списал бы Бай Усян это на сорванную возможность и оставил бы его семью в покое? Нет. Хэ Сюань мог представить, как тот убивает их со злости. Борясь с нахлынувшим ужасом, Хэ Сюань вставил ключи в замок зажигания и поехал прочь. У него было много дел.________________________________________
— Это Хуа Чэн. Оставьте сообщение, и, может, я вам перезвоню. — Линвэнь здесь. В городе. Я видел её, ладно? Я понятия не имею, во что ты ввязался, но подозреваю, что это может быть ловушкой, — Хэ Сюань пялился на складское помещение, пытаясь не дать вырваться нервному трепету своего голоса. Это давалось тяжелее, чем обычно. — Бай Усян, должно быть, подбросил офицеру Пэй фальшивую наводку, чтобы тот нашёл её, или… или… — он задумался о том, что сказал Ши Цинсюань, однако сейчас было не лучшее время для предположений и догадок. — Позвони мне вечером. Я буду работать допоздна, но… просто дай мне знать, что с тобой всё в порядке. Хэ Сюань положил трубку, уже выбираясь из машины. Он сунул мобильник обратно в карман и прошёл в помещение. Кто-то уже отпёр дверь, так что он не удивился, обнаружив в кабинете Инь Юя и Цюань Ичжэня. Хуа Чэн подарил кабинет ему, но это была единственная дополнительная комната на складе, кроме уборной, где можно было отдохнуть. Они оба подняли головы и бросили взгляд, когда он переступил порог, и Инь Юй толкнул Цюань Ичжэня, чтобы спихнуть его со стола, на котором он сидел. — Привет, босс. — Ци Жун? — Связан вон там, — Инь Юй ткнул большим пальцем в сторону склада. — Я хотел его пару раз побить теперь, когда чувствую себя получше, — он расплылся в улыбке, и Цюань Ичжэнь присел на корточки возле стула. Инь Юй бессознательно запустил руку в его волосы. — Я отвезу его, — Хэ Сюань повернулся, чтобы уйти. — Куда? — Об этом не переживайте, — он захлопнул дверь кабинета, после чего прошёл через открывающуюся в обе стороны дверь на склад. В окровавленном связанном на полу комке с трудом можно было распознать Ци Жуна. Лишённый нескольких зубов, с лицом, распухшим от красных и фиолетовых оттенков, он едва смог поднять голову, когда Хэ Сюань прошёл через комнату. — Вставай! — схватив Ци Жуна за руку, он рывком поднял его на ноги. Тот недолго оставался в вертикальном положении, упав вперёд на пол. Подбородок Ци Жуна с резким стуком ударился о бетон со связанными за спиной руками. Тыкая в него ногой, Хэ Сюань подождал, пока тот тихо застонет, чтобы убедиться, что он ещё не умер. — Ничтожество. Двери открылись вовнутрь, на склад прошли Цюань Ичжэнь и Инь Юй. — Поднимите его и запихните в мой багажник, — приказал Хэ Сюань, и Цюань Ичжэнь быстро рванул вперёд, чтобы его поднять. Ци Жун, словесный поток которого обычно не уступал болтовне моряка, лишь охнул от боли, когда его вновь подняли на ноги. — Куда вы его везёте, босс? — На пирс. — Тогда мы поедем, чтобы помочь на лодке. — Нет, — Хэ Сюань прошёл мимо Инь Юя, игнорируя растерянную морщинку между его бровей. — Я сам с этим справлюсь. Я хочу попросить тебя сделать кое-что другое. Иди сюда, — он жестом позвал Инь Юя следовать за ним, возвращаясь в кабинет, в то время как Цюань Ичжэнь выволок безвольное тело Ци Жуна на улицу. Прислонившись к столу, Хэ Сюань искал свои сигареты, но он выскочил из дома, не захватив пачку. Инь Юй обошёл стол, взял одну, протянул ему вместе с зажигалкой. — Спасибо. — Не за что, босс. Он не сразу зажёг сигарету. Рука дрожала. Инь Юй наблюдал за ним с мелькавшим во взгляде беспокойством. Хэ Сюань это проигнорировал. — Тебе нужно поехать в Фу Гу. Я не могу объяснить тебе зачем, только… дам тебе адрес. И мне надо, чтобы ты забрал живущих там людей и отвёз их в безопасное место. — Ладно… наверное, я не самый подходящий для этого человек. Я до сих пор лечу сломанные рёбра. — Возьми с собой Ичжэня. Фэн Синя. Всё равно кого, — он вперил взгляд в пол. — Отправляйся туда и возвращайся как можно скорее, и молчи об этом. Никому не говори. В том числе и Кровавому дождю. Я скажу ему, что кое-куда тебя отправил, но всё должно пройти максимально тихо. Понимаешь? Инь Юй скрестил руки. — Да. Я понимаю. Хэ Сюань повернулся, пробегаясь взглядом по столу, пока не нашёл бумагу и ручку. Он зажал сигарету между губами, пока писал адрес сестры. — …ты можешь передать ей, что тебя отправил я, но она ни за что не захочет никуда с тобой поехать. Если будет нужно, заставь, но никто из них не должен пострадать. Ни царапинки. — Кого я должен забрать, босс? Хэ Сюань не ответил. Он протянул бумагу, щёлкнув ручкой и кинув её обратно на стол. — Будь осторожен. Бай Усян не спускает с неё глаз. Взглянув на листок, Инь Юй чуть не смял его в руке. — Можно мне узнать что-нибудь ещё? Хоть что-нибудь? — У меня нет времени на то, чтобы сидеть с тобой и посвящать во все детали. Просто делай, что я сказал, — Хэ Сюань отстранился от стола, покинув кабинет. Он протиснулся мимо Цюань Ичжэня, возвращающегося по коридору. — За работу, — бросил он через плечо, а потом открыл дверь и вышел в морозный воздух. В машине Хэ Сюань вытащил мобильник, чтобы проверить, нет ли ответа от Хуа Чэна. Ничего. Бросив его на сиденье рядом с собой, мужчина отъехал от склада, направляясь к пирсу.________________________________________
Уже почти стемнело. Заходящее солнце посылало оранжевые лучи света по тихим водам. Хэ Сюань стоял, прислонившись спиной к дверце машины, и смотрел на лиловое небо с полосами розового цвета, когда солнце опустилось ниже. Он ничем из этого не мог проникнуться. В горле был комок, тревога и ярость практически душили. Черновод стоял там, наблюдая, как меняется время, ожидая прибытия Бай Усяна и его сторонников. На телефоне в руке был открыт список контактов. Наверное, он в шестой раз пытался дозвониться до брата. На этот раз он сразу попал на голосовую почту. И не потрудился оставить сообщение. Пальцы барабанили по бедру, и Хэ Сюань отстранился от машины. Челюсть сжалась, когда цвета на небе сменились тёмно-синими, и в итоге он вернулся в машину, чтобы включить фары. Мрак был всепоглощающей тяжестью, нервы пробежали по позвоночнику, когда он задумался, не наблюдают ли за ним с других причалов. Сбоку от деревянных доков были парковочные места, которые доходили почти до самой береговой линии. Людям нужно было сдавать назад, выгружать лодки из задней части прицепов, переносить грузы на лодки. Мафиози вновь захлопнул дверь машины, обойдя вокруг, чтобы встать у капота. Он припарковался параллельно погрузочно-разгрузочным площадкам, так что мог повернуть голову и наблюдать за дорогой, которая пролегала рядом с ними. Здесь не было очень многолюдно. Мало кто за милую душу дожидался наступления темноты, чтобы вывести свои лодки в море, — даже мафиози, которым нужно было избавиться от тел. Ночные ветра и потёмки становились испытанием и для самых опытных. Как только стемнело, лучи фар рассекли раннюю ночь, когда вереница машин свернула с дороги на стоянку. Хэ Сюань застыл, обнаружив, что его окружили, и небрежно прислонился к капоту автомобиля. Последним въехал длинный лимузин. Он остановился перед ним, и задняя дверь распахнулась. Бай Усян был импозантным мужчиной, когда встал во весь рост, но Хэ Сюань оставался непоколебим в своём отвращении. Фары освещали приветливую улыбку Бай Усяна, скрывая ряды ядовитых зубов под поверхностью. — Добрый вечер, Черновод. Ты принёс мне то, о чём я просил? Сунув руку в карман, Хэ Сюань вытащил связку ключей. Нажав кнопку на брелоке, Хэ Сюань открыл багажник. — Всё в твоём распоряжении. Их окружали другие машины, и прислуга Бай Усяна стояла на фоне пронзительного света фар. Те светили достаточно ярко, чтобы ночь почти стала днём. Но вокруг световой рамки мгла всё равно пыталась проскочить внутрь. Неестественное освещение отбрасывало резкие тени на их лица. Хэ Сюань краем глаза наблюдал, как двое мужчин обошли его машину сзади, чтобы вытащить груз. — Уберите от меня свои поганые чумные лапы! Хэ Сюань и впрямь считал, что этот голос из него вытрясли, но Ци Жуну удалось вернуть свою искру, чтобы хрипло закричать на тех, кто его тащил. Голос не был таким громким, как обычно, но он пытался. Во всяком случае, он явно решил, что его шансы будут выше, если он останется с ними, ещё сильнее подтверждая, что он и так знал. Ци Жун не был соратником Чумы. Наблюдая за тем, как Ци Жуна тащат по бетонной площадке, Хэ Сюань смерил его равнодушным взглядом. — Вы с-смеете трогать этого чувака?! Однажды я убью вас всех! Пошёл ты на хуй, Черновод! К чёрту тебя и твою су– а-а-а! — его повалили на землю перед Бай Усяном и прижали сапогом к земле. Хэ Сюань знал, что тот с ног до головы покрыт синяками, так что это не могло быть для него комфортным. — Отвали! Слезь с меня, мразь поганая! — Он всегда такой громкий? — поинтересовался Бай Усян. — Теперь это твоя проблема, — ответил Хэ Сюань и соскользнул с капота. Обойдя вокруг машины, он закрыл багажник, после чего открыл дверцу. — Подожди. Он остановился, положив руку на дверь. Он медленно повернул голову и увидел, как вопящего Ци Жуна подтащили к другой машине и швырнули на заднее сиденье. Крики притихли, когда дверь захлопнулась. Привстав, он несколько раз стукнул кулаками по окну, будучи лишь мрачной фигурой в машине. А потом кто-то другой в автомобиле ударил его по голове, и он упал и пропал из виду. Последние крики Ци Жуна оборвались, и Хэ Сюань был относительно уверен, что это было последним, что он от него слышит. Взгляд Черновода переместился на Бай Усяна. — Что? — Я с нетерпением жду возможности поработать с тобой ещё, — он протянул руку в приглашении. Или требовании, от которого Хэ Сюань не мог отказаться. Инь Юй в данный момент, вероятно, был лишь на полпути к Фу Гу. Черновод вышел вперёд и, нахмурившись, пожал руку Бай Усяну. — Не смотри с таким отвращением. Это просто наш способ. Власть сменяется. Это естественно, — хватка на его руке усилилась, и спина Хэ Сюаня напряглась. — Когда мне снова понадобятся твои способности, я тебе позвоню. Вырвав руку, Хэ Сюань раздул ноздри. Он глубоко втянул мёрзлый, пропитанный морской солью воздух. — Я не хочу иметь с тобой никаких дел. — Можешь не говорить, насколько сильно ты меня ненавидишь. Я и так знаю, — Бай Усян сунул руки в карманы, глядя сверху вниз на Хэ Сюаня. Он никогда раньше не чувствовал себя маленьким, даже сражаясь с мужчинами на голову выше его. Но резкости и жестокости доброжелательного взгляда Бай Усяна хватило, чтобы у него помутился рассудок. В его глазах было что-то практически хищное, что-то, что напомнило Хэ Сюаню о вещах, о которых он бы хотел не думать. — В идеале такое соглашение не продлится долго. — …что ты хочешь сказать? — Надеюсь, Кровавого дождя уберут и я смогу вернуть себе лучшего головореза, и… ну, ты можешь либо исчезнуть, либо перестать существовать. Меня почти не волнует, чем ты занимаешься, пока ты не вздумаешь мне мешать, — из кармана Бай Усян достал телефон. — Возможно, придётся попросить тебя убить Кровавого дождя за меня, потому что ты единственный, кто может подобраться к нему ближе всех. Впрочем, там видно будет. Может быть, это не понадобится. Я всё ещё жду ответа от… — Я не стану убивать своего брата, — Хэ Сюань не знал, почему он это сказал. Должно быть, это было сковывающее потрясение, выдавившее воздух из его лёгких. Он понимал, что Бай Усян не остановится, пока одна из сторон не будет уничтожена, но то, как беззаботно он обмолвился об убийстве Хуа Чэна, было похоже на погружение полностью одетым в ледяную ванну. — И не веди себя так, словно я тупой. Я знаю, чем это закончится. Ты не позволишь мне уехать, когда всё будет сказано и сделано, потому что будешь знать, что я выслежу тебя и перережу тебе горло. — Смелые заявления. Стоит ли мне тебе напомнить, насколько я близок к твоей семье? — пальцы Бай Усяна скользнули на экран телефона, после чего он повернул его к нему. Светящаяся фотография выжгла глаза Хэ Сюаня. Это был снимок фасада дома Хэ Минся. Они были под пристальным наблюдением. Всё время. Он отстранился, отчего Бай Усян хмыкнул. — Я убью их всех, если ты вздумаешь действовать за моей спиной. На твоих руках и так много крови, Черновод. Не добавляй к этому ещё и кровь своей дочери. — У меня нет… — Дочери? Есть. Я знаю, что есть. Я всё знаю. Грудь сдавило. — …я не могу убить Кровавого дождя. Он… — Я пока не прошу тебя об этом. Но знай, не за горами тот день, когда твои услуги могут мне пригодиться. А до тех пор ты мой агент под прикрытием, — он усмехнулся. — Ты ведь будешь делать то, что я тебе скажу? — когда Хэ Сюань не ответил сразу, его рука оказалась в удивительно крепком захвате. Подняв голову, он с усмешкой взглянул на Бай Усяна. — Теперь я понимаю, почему Се Лянь так тебя ненавидит. — Хах. Неужели? — Да. Ты в точности такой, каким он тебя описал. Не можешь добиться настоящей преданности, поэтому навязываешь людям свою волю с помощью единственного языка, который знаешь. Ладно, я сделаю всё, что ты захочешь, — он шагнул назад, вырывая свою руку. — Но я не стану расцеловывать твою задницу и притворяться, что мне это нравится. И если ты не можешь выдержать неуважение, то убей меня сейчас. Я не буду пытаться тебя остановить. Эти слова повлекли за собой очередной жестокий смешок. — Черновод, какой же ты смельчак, — Бай Усян повернулся, обойдя дверь, чтобы проскользнуть обратно на задние сиденья своего лимузина. — Храбрость — лишь глупость с выбросом адреналина, так что не думай, что это комплимент, — он помедлил, прежде чем сесть в лимузин, и посмотрел на Хэ Сюаня с яростным блеском во взгляде. — Однако ты, так или иначе, научишься уважению. У меня есть для тебя подарок на прощание. — Да? Что это? — Твои старые знакомые, — он улыбнулся сконфуженному взгляду Хэ Сюаня и сел в лимузин. Дверца захлопнулась, и Хэ Сюань наблюдал, как длинный автомобиль начал отъезжать. Скрестив руки, он прислушивался, как вокруг него взревели двигатели и начали трогаться с места. Шаги по бетонной площадке заставили его повернуться, однако он был недостаточно быстр. Нападение, и уж тем более с алюминиевой битой, не было тем, что он ожидал. Та ударила его по задним рёбрам достаточно сильно, чтобы что-то треснуло. Оступившись, он ударился коленями в землю, заскребя ладонями по бетону. И услышал гогот, когда бита заскрежетала по земле. Ею вновь замахнулись вниз, ударив Хэ Сюаня по плечам, когда он привстал. Щека ударилась о бетон, по всему телу разлилась боль. Перекатившись, Черновод потянулся в куртку за пистолетом, но ботинок со стальными носками упёрся ему в бок и повалил на спину. Другие машины уехали, ночь вступила во владения, огни задних фар постепенно померкли вдали, оставив только одну машину, помимо его собственной. — Заберите пистолет, пока он не застрелил вас, — приказал один голос. Хэ Сюань попробовал встать, прежде чем у них это получилось, но ещё один удар ногой по голове заставил весь мир поплыть. Лёжа на холодном бетоне, он почувствовал, как его куртку второй раз за день расстёгивают чужие руки, а пистолет вытаскивают из кобуры. Он смотрел на мрачные пятна над собой, обрамлённые усыпанным звёздами покрывалом тёмно-синего цвета. — Думал, это будет сложнее. — Не, он был сучёнышем в Тунлу. Сучка навсегда останется сучкой. Правда, он легко сдался. Знаешь, он набрался смелости только потому, что Рыжий начал ему помогать. — Хех. Хуа Чэн тоже был сучёнышем. Только чокнутым, — бита ненадолго вдавилась в живот Хэ Сюаня, заставив его закашляться. — Ты там в порядке? Как тебя теперь зовут? Черновод? Думаю, я продолжу называть тебя сучёнышем. Это тебе больше подходит. Он совсем не борется. Смотри, он уже сдался… ай! Хэ Сюань ударил типа в коленную чашечку, и слова оборвались проклятием, когда он, прихрамывая, отступил на шаг назад. Привстав, он пристально посмотрел на пистолет, направленный ему в лицо. — Стреляй в меня. Или босс сказал тебе, чтобы ты не убивал меня? — кровь стекала каплями из уголка его рта, когда он закашлялся. Ему было всё равно, сломано ли у него ребро или его зрение двоится и волнообразно искажается. — Пристрели меня! Вместо этого он получил удар ногой в грудь и растянулся на тротуаре. Дыхание сбилось, он не мог отдышаться. Пока колени не упёрлись ему в рёбра, и Хэ Сюань обнаружил, что его руки прижаты к голове. Он вывернул запястья, пытаясь вырваться. — Помалкивай! — человек, сидевший на нём, был одного с ним той же комплекции, веса и роста. Если бы он выбрался из-под него, это было бы лёгкой борьбой. В мозгу Хэ Сюаня не было ничего, кроме самосохранения. — Бросьте пистолет и помогите мне его удержать! Они пытались справиться с ним, поменявшись местами, но при первой же возможности он вырвал руку. Потянувшись вверх, он схватился за короткие пряди волос и сбросил мужчину с себя. Перекатившись, Хэ Сюань повалил его на землю и несколько раз ударил по лицу. Вставая, он переступил через него и попятился. Они стояли между ним и его машиной. И один из них снова поднял биту. Он видел своё дыхание в морозной ночи, волосы свободно свисали вокруг лица. Хэ Сюань побежал, не сводя глаз с двери. Если бы он только мог попасть внутрь машины… На этот раз бита попала по правой ноге. Он рухнул на землю, изрезав ладони о бетон. Ему была знакома эта жгучая боль. Рука вцепилась ему в волосы, оттаскивая назад. — Попался, сука, — Хэ Сюань попробовал вывернуться. — Бейте его, пока он не сломается. Вновь брошенный на землю, Хэ Сюань сначала почувствовал их сапоги. Пинающие его. Он попытался отползти, но удар битой по спине заставил остановиться. В итоге изо рта и носа потекла кровь. В какой-то момент, когда удары слились друг с другом, и острые вспышки боли притупились, превратившись в статическую боль. Когда всё закончилось, он не осмелился пошевелиться. Даже не был уверен, что получится. Кто-то присел возле его головы, запустив руку в его волосы. И его рванули вверх. Подобрав под себя руки, он упёрся в ослабевшие предплечья. — Помнишь нас? Хэ Сюань не ответил. Краем глаза он свирепо смотрел на лицо, которое не помнил. Первые месяцы в Тунлу, как правило, сливались воедино в густой туман мучений. Поднятый на ноги, Хэ Сюань даже не шёл. Его подтащили к машине, бросив на капот. — Ты убил нашего старого босса. Знаешь, до того, как ты это сделал, у нас было абсолютно всё. Потом Рыжий перехватил власть, и что это нам дало? Зубы Хэ Сюаня заскрежетали. — Теперь он Кровавый дождь. Они захохотали. — Нам плевать. — Вот почему он взял тебя к себе? Решил сделать тебя своей сучкой? Хэ Сюань в бессилии прорычал и бросился с автомобиля. Он был более медленным, двигался с трудом, и его размашистый удар не достиг цели. Он почувствовал, как его ударили кулаком по животу, и кровь хлынула из лёгких, когда он осел. Стоя на коленях, он слушал их смех. И это было знакомо. Он мог не помнить конкретно их, но он помнил, что они делали. В сарае он был беспомощен. Но не теперь. Снова вставая, Хэ Сюань задел повреждённое колено. Он нанёс удар от плеча, попав самому низкому человеку в центр груди, ударив плечом в грудную клетку. Они оба упали, причём Хэ Сюань оказался сверху. Потянувшись за ножом в заднем кармане, Хэ Сюань бился, как загнанный в угол зверь. Взяв нож в руку, Черновод вонзил его в горло. Достаточно глубоко, чтобы почувствовать, как металл скребёт кость. Когда он вырвал клинок, кровь брызнула ему на лицо. Он с трудом поднялся на ноги. Удар битой сзади по плечам опять сбил его с ног, и Хэ Сюань пополз по тротуару через кровь. Он держался за нож крепко-крепко, плюнув на боль, чтобы вытащить себя от опасности. Перевернувшись на спину, он увидел, как рядом с ним сверкнул алюминий и с резким металлическим звуком ударился о дорожное покрытие. Размахнувшись ногой, он зацепил ступнёй лодыжку и повалил последнего нападавшего на землю. Они сцепились, и Хэ Сюань почувствовал, как кулак несколько раз ударил его по щеке. Мужчина забрался на него сверху, обхватив руками за шею и сжимая. Вонзив нож ему в грудь, между рёбер, Хэ Сюань смотрел, как кровь стекает по перчатке и затекает под рукав куртки. Рубашка будет испорчена. Хватка на его шее разжалась, и он наблюдал, как затенённые глаза тускнели, между тем как он вонзал нож дальше. Спихнув мужчину, Хэ Сюань вытащил нож и выпрямился. На стоянке вновь стало тихо, светили фары. Одинокий фонарь стоял в центре парковки, и он наконец-то зажёгся. Почти спустя час после захода солнца. Встав, Хэ Сюань, прихрамывая, добрался к дверце машины и завалился внутрь. Ключи до сих пор торчали в замке зажигания, двигатель работал на холостом ходу. От звука шагов Хэ Сюань напрягся. Он поднял голову и увидел, как стройная фигура проходит перед его машиной. Он уставился на неё с дрожащими губами. Линвэнь наклонилась, роясь в одежде одного из убитых, пока не нашла его пистолет. Осторожно его держа, она подошла к двери Хэ Сюаня. — Неудивительно, что ты выиграл этот бой, Черновод, — вся в чисто чёрном, одетая по погоде, она выглядела почти как ожившая тень. — В какой-то момент я правда не была уверена, что ты вновь одержишь верх. — Ты… — Да, это было моей идеей найти твоих старых приятелей, — она ответила на его свирепый взгляд самодовольной улыбкой. — Использовать твою семью тоже была моя идея. Хотя я не знала, что у тебя есть дочь. Даже это для меня было новостью, — Хэ Сюань встал, и она направила пистолет ему в грудь. Он бросил злой взгляд, ощущая во рту вкус железа. Зубы, должно быть, окрасились в красный цвет, и он всё ещё чувствовал, как с подбородка стекает мокрая кровь. — Успокойся. Я слишком много работала над тем, чтобы сделать из тебя оружие, чтобы сейчас тебя потерять. Возвращайся в машину, езжай домой и отдыхай. Твои услуги скоро снова понадобятся. Я разберусь с телами. — Откуда ты вообще узнала? О Тунлу? Женщина хмыкнула. — Ты и твой брат не так умны, как вам кажется. Найти информацию не так уж и трудно, придурок. Думаешь, все, кто работал в Тунлу, испарились после того, как ты отсидел свой срок? Нет, некоторых из них перевели в женскую тюрьму Тунлу, — взгляд переместился на её лицо, и она рассмеялась. — Да, всё это было спланировано. Всё до мельчайших деталей. — Сука. — То же самое могу сказать про тебя, — он отошёл, затем рухнул обратно на сиденье. Линвэнь опустила пистолет на бок. Адреналин покидал его тело, и боль начинала просачиваться. Он осторожно закинул ногу в машину, и Линвэнь схватилась за дверцу. — Доброй ночи, Черновод. Не могу дождаться, чтобы поговорить с тобой снова, — она резко улыбнулась и захлопнула дверь. Когда Хэ Сюань пристально смотрел на неё через окно с закипающим в груди гневом. Она помахала ему рукой, после чего отошла от его машины и вернулась к своей. Хэ Сюань положил руки на руль. Кожаные перчатки липкие от крови. Его тошнило, отвращение заставило задрожать. Борясь с этим чувством, он переключил передачу и выехал с парковки, чтобы отправиться домой на ночь. На телефоне не было никаких сообщений от брата.________________________________________
Дом был наполнен звуками пения. Хэ Сюань толкнул дверь, прислонившись к ней и поморщившись. Из кухни доносился голос Ши Цинсюаня, как птичья трель на ветру. Казалось, он пел и насвистывал попеременно, словно не знал всех слов. Хэ Сюань отстранился от двери, направляясь тяжёлыми прихрамывающими шагами по коридору. Напевания прекратились. — Хэ Сюань? Не отвечая, он прошёл в спальню и включил свет. Выбираясь из куртки, он чуть не завалился на комод с зеркалом от боли. По рукам пробежала дрожь, и он осторожно расстегнул рубашку, опускаясь на кровать. Хэ Сюань был не из тех, кто в открытую показывает боль, но его также никогда раньше не били алюминиевой битой. На руках и туловище уже проступали синяки. На голове у него до сих пор была кровь, стекающая по щеке. Движение, чтобы снять рубашку, причиняло слишком сильную боль, поэтому он остановился, опустив руки по бокам. Шаги по коридору заставили его помрачнеть. — Хэ Сюань, мне нужно, чтобы ты достал кое-что с верхней полки для… меня, — Ши Цинсюань обошёл дверной косяк и застыл на месте. Его лицо побелело, глаза распахнулись. — Что с тобой случилось? — Убирайся. Парень не шевельнулся. — …о боже. Гэ? Лицо Хэ Сюаня скривилось. — Не всё связано с твоим долбаным братом! — Ши Цинсюань вздрогнул, и Хэ Сюань уронил голову на руки. Он поморщился, от движения напряглась шея. Дышать было больно. — …нет, это не имеет никакого отношения к Ши Уду. Насколько я знаю, он всё ещё ползает где-то там. Мне нужно переодеться и… — Тебе нужно в больницу! — Ши Цинсюань переступил порог комнаты и влетел в ванную Хэ Сюаня. Он немного повернул голову, краешком глаза наблюдая, как включается свет. Ши Цинсюань покопался в шкафчике и достал аптечку. Принеся её обратно в комнату, парень закусил губу, беспомощно уставившись на него. — Я не знаю, как это исправить. — Я не собираюсь сидеть. — Ты не можешь никуда идти в таком состоянии. Ты где-нибудь порезался? Хэ Сюань покачал головой. — Хорошо, эм… о, обез… обезболивающие. У тебя есть такие в шкафу. Ты давал их мне. Подожди, — аптечку кинули на кровать рядом с Хэ Сюанем, и Ши Цинсюань выбежал из комнаты. Шаги прогрохотали в коридоре и на кухне. Хэ Сюань дышал носом, через боль, и потянулся, чтобы открыть аптечку. Перчатки он снял ещё в машине, поэтому перебирал марли и кремы голыми пальцами. Ши Цинсюань вернулся как раз в тот момент, когда он достал спиртовой тампон и попытался его открыть. — Я сделаю это, — его забрали из руки. — Вот, — парень отсчитал две таблетки из флакона в его ладонь. А стакан с водой поставил на тумбочку. — Сейчас я принесу тёплой воды, чтобы смыть кровь с твоего лица. Он выпил таблетки, хотя их было тяжело проглотить. Горло сдавило и пересохло. Вода почти не помогла. Хэ Сюань вдохнул, а потом застонал от боли. Это, судя по всему, привлекло Ши Цинсюаня обратно к нему. Аптечку отодвинули в сторону, чтобы он смог сесть на кровать рядом с ним. Тёплой тряпкой Ши Цинсюань промокнул порез на голове, из которого всё ещё медленно стекала кровь. Она запекалась и сворачивалась. Раны на голове всегда кровоточили сильнее других. — Наверное, ты не обязан рассказывать мне, что случилось, но ты должен дать мне знать, где болит. Если ты не собираешься ехать в больницу, тогда… тогда мне нужно хоть как-то быть в состоянии помочь, чем смогу, ладно? — Какая тебе разница? — Я… — Ши Цинсюань втянул воздух сквозь зубы, затем прижал мокрую тряпку к голове, пока он не поморщился. — Я понял. Ты всё ещё злишься на меня. Это нормально. Он переместил взгляд, тяжело уставившись на Ши Цинсюаня. Но обеспокоенное выражение его лица вскоре растопило лёд, и Хэ Сюань наклонил голову вперёд. — Я не злюсь на тебя. — Ну да… — Нет. Я тебе вчера уже говорил. Я не знаю, что тебе нужно сделать, чтобы вывести меня из себя, но это не… не то, — он забрал тряпку из рук Ши Цинсюаня и с силой давил на порез на голове, пока та не перестала окрашиваться кровью. Ши Цинсюань разорвал спиртовой тампон и протёр вокруг пореза, двигаясь назад по линии роста волос. — Твой брат работает с Бай Усяном? — Я-я об этом не знаю. — Верно, — Хэ Сюань сглотнул. — Пэй Мином? — …я же тебе уже говорил, он не говорил мне, кто… — Это не «нет», — подняв взгляд на Ши Цинсюаня, он увидел мелькнувшее в его чертах волнение. Но он решил держать язык за зубами, поэтому Хэ Сюань вздохнул. Он бросил окровавленную тряпку на пол нехарактерно небрежным жестом. — Он угрожал моей семье, чтобы ты знал. И я не знаю, смогу ли их защитить. — Хэ Сюань, мне очень жаль. — Толку от этого мало, — он встал с чуть не подкосившимся под ним коленом. Охая, он захромал к шкафу. — Уходи. Мне надо переодеться. — Ты не можешь никуда поехать в таком состоянии. — У меня нет выбора! — он развернулся слишком быстро. Комната накренилась, и Хэ Сюаню пришлось вытянуть руку и схватиться за стену, прежде чем он завалился бы вниз. Ши Цинсюань бросился к нему, и он почувствовал, как руки обхватили его за талию. Посмотрев на него сверху вниз, он скорчился от боли, когда руки сжались в попытке удержать его на ногах. — Кровавый дождь не отвечает на мои звонки. Мне кажется, что-то случилось. Я должен п-поехать… по адресу, который дал ему Пэй Мин. — …ты думаешь, это было что-то вроде ловушки? Он мрачно кивнул. — Но… но они должны были добраться туда несколько часов назад, не так ли? Если… если что-то случилось, то, наверное, уже слишком поздно… — Всё равно, — Хэ Сюань сделал обжигающий вдох. Всякий раз, когда его лёгкие расширялись, он чувствовал острую, колющую боль по бокам. — Если есть хоть какой-то шанс… — Хэ Сюань… — Я уже отправил человека за сестрой, но не знаю, сработает ли это. Если я потеряю его… — он скривился и оттолкнул Ши Цинсюаня. — Ты должен уйти. — Нет. Давай я тебе помогу. Ты еле стоишь. Иди присядь, — Ши Цинсюань схватил его за руку, потянув обратно к кровати. Хэ Сюань со стоном опустился на кровать, потом моргнул, когда Ши Цинсюань приблизился к шкафу и достал новую рубашку. Сняв окровавленную рубашку, он позволил ей соскользнуть на пол к ногам. Не желая принимать помощь, Хэ Сюань попробовал вырвать рубашку из рук Ши Цинсюаня, но тот упрямо держался. — Вытяни руку, — вздохнув, Хэ Сюань сделал то, что ему сказали, и постарался не чувствовать себя огромной куклой, пока Ши Цинсюань его одевал. Склонившись перед ним, Ши Цинсюань застегнул пуговицы на рубашке. — Я могу повести твою машину, если хочешь. У меня, разумеется, нет с собой водительских прав, но я умею водить. И тебе, наверное, стоит отдохнуть по дороге туда, да? — …верно, — Хэ Сюань счёл это достаточно хорошим предложением и снова встал. — Иди возьми своё пальто и… — голос прервался, когда он услышал, как открылась входная дверь. Они оба глянули в её сторону, и Хэ Сюань двинулся вперёд. Шаги донесли его до прихожей, и облегчение в груди обрушилось на него, словно приливная волна. Хуа Чэн захлопнул за собой дверь, переступая порог гостиной. — Дагэ, — он направился вперёд, не обращая внимания на боль. Взгляд Хуа Чэна был резким, и когда Хэ Сюань подошёл ближе, то увидел кровавую царапину на лбу. — Что… — Какого дьявола? Хэ Сюань остановился, сжав руки в кулаки. — Я думал, что ты мог умереть. — Разве не в этом было намерение? — Хуа Чэн перекинул волосы через плечо, показывая окровавленное плечо. Глаза Хэ Сюаня впились в него, в нутре перевернулось что-то безумное и нечистое. — Ты весь день не отвечал на звонки. — Ага, его вроде как кинули и разбили. Приношу свои извинения за неудобства. Он моргнул. — Ты на меня зол? Губы Хуа Чэна скривились в раздражённой гримасе. — Я вообще-то хочу задать тебе тот же вопрос, Черновод, — его взгляд скользнул на Ши Цинсюаня, который шёл по коридору в более медленном темпе. Парень остановился, наблюдая за ними. — Ты. Я тебя убью, — руки Хуа Чэна сжались в кулаки, и он начал направляться в сторону Ши Цинсюаня. — Остановись, — Хэ Сюань вскинул руку, чтобы его задержать. — Дай пройти! — Хуа Чэн пихнул его, и Хэ Сюань ударился о край дивана. Колено подогнулось, и он с трудом удержался на ногах, в то время как Хуа Чэн двинулся к Ши Цинсюаню с уничтожающим огнём во взгляде. Он схватил его за рубашку спереди, потащив вперёд. Ши Цинсюань съёжился, в его глазах застыл страх. — Я… я ничего не делал! — Враньё! Ты знал, не так ли?! — Что знал?! — Дагэ! — Хэ Сюань похромал к нему, схватив его за руку. Он заставил его отпустить руку и встал между ними. Хуа Чэн посмотрел на него, бросая злой взгляд. — Что произошло? — Мы подъехали к тому мотелю, и они начали по нам стрелять. Мы едва успели оттуда уехать! — Я так и знал, — прошипел он. — Я видел сегодня Линвэнь. Увидев её, я понял, что Пэй Мин нас обманул. Вот почему я пытался до тебя дозвониться! — Неужели? И где ты её видел, а? — Я расскажу… — Хэ Сюань… — руки обхватили его сзади, и он повернул голову, чтобы посмотреть на Ши Цинсюаня. Брови нахмурились, губы дёрнулись от боли. — Иди. Иди в свою комнату, — Ши Цинсюань замотал головой, но Хэ Сюань спихнул руки, а затем толкнул его в грудь. — Иди. Я разберусь с этим. Он услышал возмущённый звук и, повернув голову, увидел, как Хуа Чэн идёт на кухню. Увидев, что Ши Цинсюань вернулся в коридор, Хэ Сюань прошёл следом за братом. — Рад узнать, каковы твои приоритеты, Черновод, — Хуа Чэн открыл морозильную камеру и нашёл пакет с замороженным горошком. Мужчина вытащил его и положил его на плечо. Поморщившись, он прислонился к прилавку и посмотрел в его сторону. — Он знал, не так ли? — О ловушке? Откуда он мог знать? — Ты знал об этом? Он выпучил глаза. — Нет! — казалось, Хуа Чэн ему не верил. — Откуда мне было… — шагнув вперёд, Хэ Сюань чуть не потерял опору. Потянувшись, он схватился за край стойки, чтобы не упасть. — Недавно Бай Усян приезжал сюда и предлагал мне работу. Я, конечно, отказался. Я не хочу иметь никаких дел с Чумой, — Хуа Чэн зло на него смотрел. — Почему ты мне об этом не рассказал? — Потому что ты меня разозлил! — Тыча пальцем в твоего заложника?! — Хуа Чэн швырнул горох на стойку. — Сегодня гэгэ едва удалось избежать пули, а ты говоришь, что я задел чувства твоего проклятого питомца? Этот змеёныш соврал нам и чуть не погубил меня и гэгэ. Этого должно быть достаточно, чтобы ты разрубил его на куски и выбросил в океан! Хэ Сюань передёрнулся. — Я… я не думаю, что он знал о ловушке. — О, если он знал о Пэй Мине, то ему хватило бы ума, чтобы понять всё остальное. — У нас нет доказательств, что он знал… — Хватит его защищать! — Хуа Чэн поднял пакет с горошком и кинул в центр его груди. Хэ Сюань охнул, позволяя ему упасть на пол. Он опустил глаза, когда Хуа Чэн подошёл ближе. И рука схватила его за рубашку. — Самое время сплотиться и отнестись к этому серьёзно. Мы тут валяли дурака… — Я предупреждал тебя несколько недель назад, что это произойдёт. — А теперь я слушаю! Сперва мы удаляем раковую опухоль, не так ли? Если бы это был Инь Юй или Фэн Синь, или кто-нибудь ещё, кто нам соврал, ты бы даже не задумывался! — Я не люблю никого другого! Хуа Чэн запнулся, и гнев на мгновение исчез из его выражения. Впрочем, он вернулся с быстротой молнии. Рука Хуа Чэна оттолкнула его назад, и Хэ Сюань споткнулся о травмированную ногу, пока не ударился спиной о стол. — Любишь? Любишь?! В самом деле?! — он пинком отбросил горошек прочь. — Ты можешь любить лживое ничтожество, даже после того, как нас — твою семью — чуть не застрелили?! Он всё ещё важнее для тебя?! — Не б-больше… — Ты предатель! — Хуа Чэн вновь схватил его, и Хэ Сюань даже не защищался, когда его ударили о стойку. Боль пронзила позвоночник, и он наклонил голову набок, с трудом дыша. Хуа Чэн не мыслил ясно, он знал это. Гнев ослепил его, и Хэ Сюань позволил себе стать грушей для битья. — Мой муж! Я чуть не потерял его сегодня! Они выстрелили в окно, где он сидел! Дюйм, чёртов дюйм, Черновод, и пуля застряла бы у него в голове! А чем ты занимался?! Заключал сделки с Бай Усяном? Да пошёл ты на хрен! — он ударил его кулаком в лицо, достаточно сильно, чтобы у него застучали зубы. — Как ты об этом узнал? — Хэ Сюань распахнул глаза. — Нет, ты не понимаешь, почему я… — Заткнись! Мне плевать! Насрать, почему ты это сделал! — Хуа Чэн сунул руку в карман брюк и вытащил сложенный конверт. Вытащив из него фотографии, он кинул их на стойку. — Какого хрена ты встречаешься с Бай Усяном и передаёшь Ци Жуна? Фотографии рассыпались по стойке, и Хэ Сюань повернулся, пристально их разглядывая. Ни одна из них не рисовала красивой картины. Прижимая руку к болящим рёбрам, Хэ Сюань разложил снимки на мраморе. Обыденность его встречи с Бай Усяном, когда Ци Жун сменял хозяина. Хэ Сюань напряг глаза, понимая, что фотографии были сделаны из одной из машин, припаркованных вокруг них. Так и должно было быть, ведь они были так близко. Медленно пригнувшись, он поднял особенно ужасную фотографию. Рукопожатие. Даже с мрачным выражением это выглядело скверно, и он понимал это. — Дагэ, послушай, он… — Если только ты не собираешься мне сказать, что выстрелил в его проклятую голову после того, как были сделаны эти фотографии, не думаю, что хочу это слышать. — Кто тебе их отдал? Хуа Чэн вновь пихнул его. — Вот что тебя интересует? Кто дал их мне? Я понятия не имею! Они были в моем чёртовом почтовом ящике, когда я вернулся сегодня вечером. Очевидно, кто-то, у кого больше сраной преданности, чем у тебя. — Это не так… Я не знаю, почему он это сделал, но, наверное, Бай Усян передал их, чтобы вбить между нами клин. — О. Мне кажется, ты и сам прекрасно справляешься с этим. Хэ Сюань наблюдал, как брат отходит, и его взгляд упал на спину. Хуа Чэн снял пиджак, оставшись в белой рубашке на пуговицах, и кровь стекала по спине и оставляла ужасные пятна на рубашке. У него явно не было времени переодеться. С этого угла ему была видна пробитая в ткани дыра. Не пулевое ранение. Слишком неровная. — Тебя кто-то ударил ножом? — Хуа Чэн посмотрел на него, во взгляде горело яркое пламя. — Это была засада… как близко они смогли подобраться?! — Чертовски близко. — Дагэ, клянусь, я не предавал тебя. Ты же знаешь, я бы этого не сделал! Я… — его голос дрогнул, и Хуа Чэн сердито посмотрел на него. Хэ Сюань понимал, что, расстроенный, он на себя не похож, но он не смог сдержаться. Он был доведён до крайности, казалось, что всё обрушилось на него одновременно. Черновод взглянул на фотографию в своей руке, затем сжал её так сильно, что та смялась. — Он угрожал моей семье. Я могу показать тебе фотографии, которые он мне прислал. Что ещё мне оставалось делать? Тебя здесь не было, и ты не отвечал на звонки. Он сказал, что отдаст Минся в один из своих борделей! — на кухне вдруг стало светло, слишком светло. Теперь Хуа Чэн таращился на него, и казалось, что ярость пропадает из его выражения лица, но края зрения становились размытыми. — Черновод? — Он знает о Хэ Юэ! Он знает, что она моя дочь! И он знает о Тунлу! Что я должен был делать? Что, по-твоему, мне нужно было делать?! — ещё один вдох, ещё один укол боли. Хэ Сюань попятился и сполз на пол. Крепко сжимая в руке фотографию, он уставился на брата. Он почувствовал что-то горячее и мокрое на своём лице и попытался вытереть кровь. Только это не было кровью. Он не мог отдышаться. Хуа Чэн присел рядом с ним на корточки, схватив одной рукой его воротник. Он оттянул ткань от его шеи. — Кто тебя душил? В горле поднялась паника, и Хэ Сюань оттолкнул руку Хуа Чэна от себя. — Уби… убирайся отсюда! — он швырнул фотографию на пол между ними. — Ты считаешь меня п-предателем, замечательно! Проваливай из моего дома! — Я не знал! — Ты должен был знать! — он ударил рукой об пол. — Ты должен был знать, что я никогда… — он попытался сделать вдох, но его лицо исказилось от боли. Впервые Хуа Чэн, казалось, понял, что он ранен. Хэ Сюань почувствовал, как руки обхватили его, и его подняли на ноги. Шипя от боли, он невольно прижался к брату. — Я бы никогда не захотел тебе навредить, — он плакал. Хэ Сюань даже не помнил, как это — плакать. Хуа Чэн попытался заставить его сесть, но злоба снова вспыхнула в груди. Набрасываясь с кулаками, Хэ Сюань отпрянул от него и слабо ударил. Он едва задел нижнюю часть его челюсти, но Хуа Чэн понял этот посыл и отступил. Опираясь на стойку, Хэ Сюань уставился на него слезящимися глазами. Хуа Чэн поднял руки, сдаваясь. Он тоже боролся с болью, и спустя мгновение его рука легла ему на плечо. — Я просто… — он сглотнул. — Гэгэ чуть не умер прямо у меня на глазах. Я был не в себе. — Мне плевать. — Черновод… — Мне всё равно! — с криком он смахнул фотографии со стойки. Затем, протиснувшись мимо Хуа Чэна, Хэ Сюань вышел из кухни. Вместо того, чтобы найти прямой путь в свою спальню, он наткнулся на Ши Цинсюаня, стоящего в коридоре. Два шага вперёд — и он оказался в его объятиях. Дрожь в теле была не от холода или боли, но Хэ Сюань не знал, как это описать. Как бы то ни было, Ши Цинсюань обнимал его, тонкие руки парня были в миллион раз надёжнее, чем заряженный пистолет или нож. И когда Хуа Чэн последовал за ними, увидев их, его взгляд вновь стал суровым. Хэ Сюань оглянулся через плечо, наблюдая за противоречивым и злым взглядом брата. И он сделал свой выбор. Повернувшись, Хуа Чэн подошёл к двери. Та открылась, впуская ледяной ветер, а когда закрылась, это было похоже на забивание гвоздя в гроб. — Хэ Сюань… — М-молчи! — он закрыл рот, заставляя себя замолчать. Ши Цинсюань сделал то, что ему было велено. Рука провела по изгибу его позвоночника, поднявшись к шее. Вздрогнув, он прислонил голову к худому плечу перед собой. Ши Цинсюань отступил на шаг назад, увлекая его за собой. Хэ Сюань отправился с ним, пока не вернулся в свою комнату и не сел на кровать. Тёплые руки обхватили его лицо, и он растаял в них. Пальцы на щеках вытерли слёзы. — Тебе что-нибудь нужно? — Нет. — Я могу сделать чай. Чего-нибудь поесть, — голос Ши Цинсюаня слегка дрожал от неуверенности. Хэ Сюань взглянул на него, наблюдая, как он подходит и садится на кровать рядом с ним. Каштановые волосы обрамляли его лицо, волнами спадая на серый топ, облегающий стройную грудь. Свет над ними омывал его золотисто-жёлтым цветом. Губы дрожали. — Тебе правда нужно в больницу. У тебя на голове порез, и ты хромаешь. — Я не поеду в больницу. — Я просто волнуюсь о тебе. — Почему? — он помрачнел, отворачиваясь от руки на своей щеке. Ши Цинсюань, судя по всему, не знал ответа. — Ты защитил меня от своего брата. Как и обещал, — от этих слов Хэ Сюань лишь сильнее нахмурился. Он поднял руку, потирая лицо. Злясь. Это была слабость, и он знал, что её не стоит показывать. Если он не мог плакать из-за Сун Мэй, то у него не было права плакать из-за себя. — Хватит. Хэ Сюань, — рука обхватила его запястье и потянула на себя, пока он не опустил руку. Слёзы всё равно начали высыхать. — Что случилось с тобой сегодня ночью? — …ничего такого, с чем я не мог бы справиться. Губы Ши Цинсюаня поджались. — Прости, но я не соглашусь, — Хэ Сюань взглянул на него и обнаружил, что нервное ёрзанье прекратилось. Ши Цинсюань положил обе руки на колени, отвёл янтарные глаза в сторону. — Если ты из всех людей бросаешься на меня… ругаешься со своим братом… очевидно, тебя что-то расстроило. Хэ Сюань, ты же знаешь, что тебе не обязательно справляться в одиночку, верно? — Кто, чёрт возьми, ещё здесь, чтобы помочь? — Я. Ответ, казалось, удивил их обоих. Позвоночник Хэ Сюаня выпрямился, пока ему не стало слишком больно оставаться в таком положении. Опустив плечи, он посмотрел на пол между своими ногами. — Я не помню конкретно их. Шрам передавал меня по кругу, как солонку. Иногда их было так много, что я сбивался со счёта, — он вновь яростно потёр руками лицо. Вцепившись в волосы, он схватил пряди дрожащими пальцами. — Я не знаю, думал ли Бай Усян, что они действительно… или он сделал это, чтобы оставить послание? Может, он просто хотел меня напугать. Ши Цинсюань очень осторожно положил руку ему на спину. На данный момент он бы убежал от этого прикосновения, однако, когда тепло ладони проникло в кожу, Хэ Сюань невольно расслабился. — Сработало, не так ли? Отпустив волосы, он опустил руки на колени. — Мне нужно позвонить Инь Юю, — он потянулся за мобильником, доставая его из кармана. В конце концов, он лишь уставился на экран, не включая его. Если они выехали сегодня днём, они были ещё в часе езды. И, вероятно, у них было время, чтобы подготовиться перед отъездом. Бросив телефон на тумбочку, Хэ Сюань уставился в пол. — Я должен был предвидеть нечто подобное. Этот ублюдок… — Эй, эй, эй… ты не виноват. — Но если бы я просто… — Ты сойдёшь с ума, думая, «что, если», — Хэ Сюань медленно повернул голову, взглянул на Ши Цинсюаня. Он придвинулся ближе, ласково улыбаясь. — Разве не это ты мне говорил? — он приподнял подбородок, осторожно вытер его лицо. — Люди обижали тебя раньше. Мне так жаль, что это случилось с тобой, Хэ Сюань. Ты не заслужил этого тогда, и ты не заслуживаешь этого сейчас, — он, похоже, не решался, а потом целомудренно поцеловал Хэ Сюаня в нахмуренный нос. Прямо между глаз. Ши Цинсюань направил его лицо к своей груди. Он притянул его ближе к себе, положив руки на затылок, словно держал драгоценную вазу. Словно его можно было разбить. Хэ Сюаню хотелось сопротивляться. Он не был хрупким. Он был сильным. Ему нужно было быть таким. Но пальцы, вытягивающие волосы из резинки, приглаживающие слипшиеся, потные пряди и потирающие кожу головы, лишали его руки способности бороться. Он медленно переложил руки на талию Ши Цинсюаня, прижимаясь к нему. — Тебе нужно прилечь. — Мне нужно выпить. Ши Цинсюань тихо вздохнул. — Если я налью тебе стакан виски, ты ляжешь и попытаешься заснуть? — Я должен не спать на случай, если Инь Юй мне позвонит. — Я не буду спать для тебя. Хэ Сюань, тебе нужно отдохнуть. — …ничего не обещаю, — он откинулся назад, когда Ши Цинсюань встал. Несмотря на его уклончивый ответ, Ши Цинсюань выполнил свою часть соглашения. Когда он вернулся, стакан виски был почти нелепой попыткой успокоиться. Но, наверное, это в любом случае было лучше, чем если бы он оставался трезвым. Хэ Сюань выпил его одним глотком и лёг на бок. Всё болело. Он пнул аптечку на пол и услышал, как Ши Цинсюань снова вздохнул. Но парень вышел из комнаты, не сказав ни слова. Тонкие стены способствовали распространению звука. Хэ Сюань слышал его на кухне, наверное, кормящего кота. Затем Ши Цинсюань пошёл в свою спальню. Он содрогался от ужаса, глядя на телефон, думая о том, что может узнать, если он зазвонит. Но не знать, что делает Инь Юй, должно быть, было ещё хуже. Ему нужно было поехать самому, но в какой бы паршивой ситуации они все сейчас оказались, если бы это было планом Бай Усяна. Трезвость была чёртовым проклятием. В конце концов, Хэ Сюань скинул ботинки и положил голову на подушку. Однако тревога не давала ему сомкнуть глаз. Ши Цинсюань вернулся назад, переоделся и приготовился ко сну. Прежде чем войти, он заглянул в комнату, и Хэ Сюань, поморщившись, сел. — Ложись, Хэ Сюань, всё в порядке, — он подошёл к кровати, опустившись на колени, чтобы собрать разбросанные средства первой помощи в аптечку. Закрыв крышку, он встал и поставил её на комод. — Ну же. Ложись, — Ши Цинсюань мягко давил на его плечо, пока Хэ Сюань не сдался. — Ты собираешься спать в этой одежде? — Не знаю, буду ли я вообще спать. — Можно мне остаться с тобой? Он удивлённо взглянул на него. — Да. Ши Цинсюань опустился на кровать, затем сдвинулся за спину Хэ Сюаня. Сидя у него за спиной, он почувствовал, как тот возится и натягивает одеяло на ноги. — Когда Фишбоун закончит ужинать, он, наверное, тоже придёт сюда. Хэ Сюань вперил взгляд в стену. — …ты собираешься спать здесь? — А-ха-ха, нет. Нет, конечно, нет. Просто холодно. Но я буду бодрствовать столько, сколько тебе потребуется, ладно? — Хорошо, — Хэ Сюань бросил взгляд на свой телефон, а потом потянулся за ним. Поморщившись, он повернулся на другой бок так, чтобы лежать лицом к лицу с Ши Цинсюанем. Положив телефон на подушку возле головы, Хэ Сюань попробовал расслабиться. У него это не очень хорошо получалось, даже когда Ши Цинсюань ласково проводил рукой по волосам. — Спасибо… — Не за что, — опустившись на кровать, Ши Цинсюань лёг рядом с ним. Мгновение они смотрели друг другу в глаза. — Я уйду, когда ты захочешь. — Я не… хочу, чтобы ты уходил. — Ах, — его щёки залились краской, но он с гримасой отвернулся. — Ты хочешь спросить меня… о Пэй Мине? — Мне это не нужно. Я уже знаю ответ, — Хэ Сюань сдвинулся с места, чтобы забраться под пуховое стёганое одеяло. Вновь улёгшись, он прикусил внутреннюю сторону щеки. Боли засели глубоко в теле. — Ты можешь уйти, когда захочешь. — Я тоже не уверен, что хочу уйти от тебя, — он протянул руку, осторожно заправив прядки волос Хэ Сюаня за ухо. Ши Цинсюань придвинулся к нему. Хэ Сюань не посмотрел на него, устремив взгляд на двери террасы. Он мог видеть улицу, поле, залитое луной, и утёс. — Ты злишься на меня? — он покачал головой. — Что, если я снова тебе совру? — У тебя не будет возможности. — …что ты имеешь в виду? — Завтра я позвоню твоему брату и отправлю тебя домой, — наконец, он позволил своему взгляду снова наткнуться на Ши Цинсюаня. Его удивление, изгиб открытого рта. — Не считай это добротой. Ты просто больше не стоишь того, чтобы держать тебя рядом, — перевернувшись на спину, Хэ Сюань закрыл глаза и прижал руку к болящей груди. Он чувствовал две колющие боли в тех местах, где колени вдавливались в тело. Он почувствовал, как руки обхватили его лицо, а губы прижались к щеке. — Спасибо, — льстивый шёпот эхом отозвался в его пустой черепушке. Он позволил Ши Цинсюаню поцеловать себя в шею, но тот остановился, увидев на коже тёмно-красные следы отпечатков пальцев. Он громко сглотнул, затем осторожно обхватил рукой грудь Хэ Сюаня. — Ты сказал, что любишь меня. Так вот почему? — Хэ Сюань не ответил, и он почувствовал, как улыбка искривила уголки рта Ши Цинсюаня, когда тот прижался к нему ближе. — Я не знаю, что сказать… я не знаю, что делать. — Не целуй меня из благодарности. Но останься. Останься, если хочешь. — На всю ночь? Повернув голову, он глянул в сторону двери. Ши Цинсюань придвинулся ближе, и Хэ Сюань позволил ему. Он закрыл глаза, губы дрожали. Ши Цинсюань думал, что использует его, но Хэ Сюань задавался вопросом, не было ли всё наоборот. Когда-то он удивлялся, как Ши Цинсюань может хотеть его прикосновений после того, как подвергся нападению. Но теперь он всё понял. Ему стало понятно. Рука, лежащая на груди, была мучительным грузом, но он предпочёл бы сто раз умереть, чем сказать ему убрать руку. — На всю ночь. Ши Цинсюань не сдержал своего обещания. В какой-то момент ночью Хэ Сюань почувствовал, как дыхание парня становится всё более инстинктивным, когда он проваливался в сон. Телефон беззвучно лежал на подушке, а Хэ Сюань ждал. Он ждал до глубокой ночи, и нависшие тени плясали у него перед глазами.