________________________________________
Над городом навис плотный слой облаков, и Хэ Сюань, выйдя из машины, поднял на него взгляд. Они остановились перекусить, и он выбросил пустые контейнеры в находящийся поблизости мусорный бак на парковке. Затем он повернулся, наблюдая, как Се Лянь проходит через кованые железные ворота и начинает путь по змеящейся между надгробиями тропинке. Когда тот на него оглянулся, Хэ Сюань понял намёк и отправился за ним. Главное кладбище города было разделено по классам, и они прошли мимо роскошных, дорогих надгробий и направились к задней части кладбища. Немало могильных плит начало здесь разрушаться, а некоторые просто были сделаны из самого хорошего материала и страдали от воздействия стихии. Действительно неотвратимо. Между ними из пожелтевшей травы возвышался хорошая, но ничем не примечательная пара могил. Хэ Сюань остался на тропинке, когда Се Лянь шагнул вперёд. Последний опустился на колени, склонив голову. Протянув руку, он провёл по иероглифам на надгробии своей матери. — Здравствуйте, прошло слишком много времени. Приношу свои извинения, — голос был вежливым, почти жизнерадостным. Если бы голос не дрожал, пока он говорил, Хэ Сюань бы не догадался, что он разговаривает с мёртвыми. — Кажется, я никогда не приводил Хэ Сюаня. Это брат моего супруга. Думаю, он бы пришёлся по душе вам обоим. Отведя взгляд, Хэ Сюань нахмурился. Было похоже, словно он вторгается в личный момент, однако Се Лянь, судя по всему, хотел, чтобы он был здесь. Поколебавшись ещё мгновение, мужчина прошёл через траву и опустился на колени. Морщась, опускаясь вниз, он упёрся коленями в твёрдую холодную землю. Подняв голову на гладкие могильные плиты, он почтительно кивнул. Се Лянь слабо ему улыбнулся. — Саньлан занят. Поэтому его сегодня нет. И я с пустыми руками. Сейчас зима. Тяжело отыскать именно те цветы, которые ты всегда любила, матушка. В будущем я исправлюсь, — голос дрогнул, и Хэ Сюань повернул голову. Се Лянь обхватил себя руками, сжав губы. Он прикрыл веки, со всей очевидностью прогоняя слёзы. Хэ Сюань опять посмотрел на могильные плиты. Была указана дата смерти: одинаковый день, одинаковый год. Пальцы Се Ляня снова провели по иероглифам на камне матери. — Прошу прощения, что никогда не приходил почтить память вместе с тобой. — Ничего страшного, — Се Лянь улыбнулся, открывая глаза. Они блестели от слёз даже в сером свете пасмурного зимнего дня. — Ты когда-нибудь навещаешь своих родителей? — Нет. Даже когда я ездил в Фу Гу в прошлом месяце. Я был на могиле Мэймэй, но не... нет, к ним я не заходил, — он посмотрел вниз, уставившись на мёртвые травинки, пробивающиеся сквозь мёрзлую почву. Он представил себе сухую землю, вплоть до гробов под ней, и по спине пробежали мурашки. Все когда-нибудь оказываются в одном месте. — Я не хочу хоронить свою дочь, — прошептал он. — Я не знаю её. Она не знает меня. Но если мне придётся... — он поёжился, когда их окутал стылый ветер. На нём не было пальто — лишь пиджак, и холод погоды просачивался сквозь ткань. — Мы этого не допустим, — Се Лянь протянул руку, по-видимому, передумал и опустил руки на колени. Хэ Сюань снова запрокинул голову. Подняв глаза вверх, он наблюдал, как над головой сталкиваются облака. В воздухе чувствовался резкий привкус, холодная сталь. — Я знаю, что ты на нас злишься. Больше на Саньлана, наверное. Цинсюань рассказал мне кое-что о вчерашнем споре, и мне очень жаль, что он... причинил тебе такую боль. — Я знаю. Я знаю, что он... не мог мыслить ясно. — Неужели это разлучит вас двоих, Хэ Сюань? — он тихо вздохнул. — Вы вместе прошли через ад и обратно. Тюрьма, нищета, борьба за каждый последний клочок, который у нас сейчас есть... Послушай, я не стану говорить тебе не уезжать, но хотя бы поговори с ним, прежде чем улететь, — когда Хэ Сюань не ответил, плечи Се Ляня вновь поникли. — Зачем Бай Усяню нужен Ци Жун? — Понятия не имею. Покачав головой, он нахмурился. — Что он тебе сказал? — Он хочет вернуть контроль над городом. И ему нужен ты, — Хэ Сюань краем глаза взглянул на Се Ляня и увидел, как напрягся его позвоночник. Пальцы сжались в кулаки. — Сказал, что хочет вернуть своего лучшего головореза. — Этого не случится, — голос Се Ляня был мрачным. — Ему больше нечем меня шантажировать. Я не буду работать на него без причины, и он это знает. — Не делай вид, что ты не уязвим. Он может схватить любого из нас, и ты, вероятнее всего, сделаешь то, что он хочет, — он устремил взгляд к надгробиям, поджав губы. Бай Усянь был причиной множества страданий, и они окажут миру услугу, если избавятся от него. Если, конечно, у них это получится. Хэ Сюань в этом сомневался. Поэтому предпочёл бы бежать. — Не все так самоотверженны, как твои родители. — Мне бы хотелось верить, что они сделали это только ради меня. Думаю, так и есть... в какой-то степени, — Се Лянь вытер слёзы, которые текли по щекам. — Но они были такими гордыми людьми. Отец лишился всего, когда погряз в долгах Бай Усяня, а матушка... — он помотал головой. — Работала в публичном доме? Она в жизни не проработала ни дня, не говоря уже о том, чтобы быть вынужденной… — его плечи затряслись. — Я до сих пор помню, как проснулся от того, что мне звонил отец. Просил меня приехать и помочь им. Понятия не имею, на что он рассчитывал с моей зарплатой учителя. — Ты об этом не говоришь. — Я знаю. Ты не говоришь о Тунлу. Как и Саньлан. У нас есть негласное правило, что прошлое — это прошлое, и мы эту тему не поднимаем, но прямо сейчас это явно не работает, — Се Лянь раздосадовано потёр лицо. — Нам надо знать, о чём думает Бай Усянь, чтобы мы смогли его победить. — ...пойдём со мной. — Что? — Найди Хуа Чэна, и давай улетим все вместе, — Се Лянь смотрел на него так, словно у него выросла вторая голова. — Снимай все деньги со счетов, спасайся бегством. Мы можем поменять имена, уехать куда-нибудь ещё, начать всё с нуля. Заберём всех с собой: Инь Юя, Ичжэня, твоих людей. Полностью избежим войны. Так мы ничего ему не дадим. Возможно, в другом месте, под новыми именами, мы сможем жить по закону. Прекратить эту... эту жизнь, полную смерти, страха и паранойи. Представь, что у тебя будет возможность пройти по улице, не оглядываясь через плечо, не боясь, что тебя подстрелят. — Саньлан на это не согласится. — Согласится. Он пойдёт на это, если попросишь именно ты. Он что угодно ради тебя сделает, Се Лянь, — Хэ Сюань покачал головой. — Прямо сейчас я могу предложить только это, потому что я ухожу. Я не могу остаться и рисковать всей моей семьёй. Моя сестра не заслуживает быть втянутой в это, а дети? Ты же знаешь, что Бай Усянь убьёт их столь же легко. Так что давай уйдём. Давай просто уйдём. — Я... наверное, мне бы это понравилось, — ответил он, нахмурив брови. — Так было бы безопаснее. Но Саньлану нравится тут. Ему нравится власть, которой он обладает. Разве у меня есть право просить его отказаться от всего этого? — Если это обеспечит нам всем безопасность? Разумеется, имеешь. Казалось, он отвлёкся, задумавшись, с трудом собирая мысли в единое целое. Но телефон в его кармане зазвонил прежде, чем он успел произнести хоть слово. Вытащив мобильник, Се Лянь широко распахнул глаза. Сразу же ответив на звонок, он облегчённо вздохнул: «Саньлан... слава богам». Моргая, он вытер оставшиеся слёзы с глаз, а потом отнял телефон от уха. — Подожди, — он включил громкую связь, держа телефон между ними. — Где ты был? Я чуть с ума не сошёл! — Извини, гэгэ. Я не хотел заставлять тебя переживать. Со мной всё в порядке, — Хуа Чэн говорил устало, но, прежде всего, спокойно. — Но у меня есть план. Надо было самому начать приводить его в действие. — План? — переспросил Се Лянь. — Да, — он говорил с уверенностью в голосе, как и всегда. — Не волнуйся, я всё объясню позже, ладно? Нужно ещё кое-что сделать, но скоро нам не о чем будет беспокоиться. — Саньлан... — вздохнув, Се Лянь потёр правый глаз. — Твой брат здесь. Ты получил мои сообщения? Он был в больнице. Хуа Чэн ничего не сказал, застыв над телефоном, затем прочистил горло. — Я знаю. Я получил твои сообщения, — на секунду показалось, что он больше ничего не скажет, и Хэ Сюань подумал о том, чтобы встать и уйти. Но потом он заговорил. — Неважно. Я не буду сейчас с ним разговаривать. Хэ Сюань покачал головой, скрежеща зубами. — Пожалуйста, поговори с ним, — попросил Се Лянь тихим голосом. Он наклонился ближе к телефону, сдвинув брови. — Ладно. Как ты? — ...великолепно. Он хохотнул. — Да, конечно, великолепно. Черновод, как бы ты ни было... ты выбрал сторону. Я выбираю свою. — Стороны? Саньлан, никто не выбирает стороны. — Сфокусируйся на своей семье. Инь Юй сейчас едет в город, и, когда он доберётся сюда, просто спрячься с сестрой и детьми. Делай всё, что хочешь. Я разрабатываю план, как раздробить запасы Бай Усяня. Челюсть Хэ Сюаня сжалась. — Что ты сделал? — Нечто гениальное, — ему была слышна самодовольная ухмылка в голосе Хуа Чэна. — Я считаю, что это самая успешная тактика разделения, которую я когда-либо обыгрывал. Бай Усянь и его Чума совсем, блять, такого не ожидают. Но об этом мы поговорим позже. — Нет. Не поговорим. Я улетаю. — Тебе не придётся уходить. Тебе не нужно никуда улетать. Мы не станем убегать от этого урода, словно трусы. Это не в нашем стиле, Черновод. Гэгэ, скажи ему. Просто скажи ему, чтобы он мне доверился, хорошо? — они обменялись коротким взглядом, но Се Лянь промолчал. — Я знаю, что Линвэнь продала тебя, ладно? Но Инь Юй позвонил мне и сказал, что твои люди у него. Так что мы привезём их сюда, где сможем их защитить. Его силовики ему не преданы… — Нет. — В каком это смысле «нет»? На меня работают его силовики! — Я имею в виду «нет», — Хэ Сюань встал. — Я улетаю. На этом разговор окончен, — развернувшись, он вновь вышел на кладбищенскую дорожку, устремившись к воротам. — Подожди, Хэ Сюань, ты меня сюда привёз! — Се Лянь вскочил на ноги, выключил громкую связь, приложив телефон к уху. — Саньлан, приезжай домой и поговори со мной, ладно? Но у Хэ Сюаня тоже есть идея. Мы можем обсудить это, когда ты приедешь, хорошо? — он шёл позади Хэ Сюаня до самой машины. Потянув на себя дверцу, Хэ Сюань забрался внутрь и издал болезненный стон, устраиваясь на сиденье. — Вот почему я хочу, чтобы ты вернулся домой, Саньлан. Прямо сейчас обстановка небезопасна, — Се Лянь сел рядом с ним. — Я тоже тебя люблю. Увидимся. Наблюдая за тем, как он кладёт трубку, Хэ Сюань завёл машину. — Я не стану сейчас строить с ним планы. — Давай... — он вздохнул. — Просто отвези меня обратно к моей машине. Я позвоню тебе позже, чтобы отвезти тебя в аэропорт, идёт? — Идёт.________________________________________
К тому времени, как он приехал домой, у него затекло колено. Закончив приготовления в последний момент, он забрал вещи из кабинета, завернул в магазин, чтобы прикупить для всех дорожную одежду, и отправился домой. Закат наступал всё раньше и раньше, по мере того как дни становились короче, и Хэ Сюань остановился у своего дома почти в полной темноте. Перед домом стоял ещё один автомобиль, и он вытащил мобильник, проверяя сообщение. Инь Юй отправил одно примерно за полчаса до этого. Выбравшись из машины, Хэ Сюань вытащил их багажника сумки и, ковыляя, стал подниматься на крыльцо. В доме было шумно. Приоткрыв немного дверь и проскользнув внутрь, мужчина поставил сумки на пол и прислушался к голосам на кухне. Он захлопнул дверь, не желая впускать больше зимнего холода, чем нужно. Стянув перчатки и опустив голову, он начал двигаться в сторону комнаты. — Не разминай еду руками, а-Цзин. Перестань. Иди сюда, — в её голосе было едва уловимое раздражение, подчёркнутое усталостью, и, казалось, хихиканье следовало за каждым её словом. Что бы там ни было, по всей видимости, шок от того, что их вырвали из кроватей и увезли, не навредил детям. Обойдя стену, Хэ Сюань привалился к ней и стал наблюдать, как Хэ Минся вытирает мокрой тряпочкой картофельное месиво с пальцев ребёнка. — Ты что, младенец? Ну в самом деле! — её ругань не возымела никакого действия, двое других детей продолжали смеяться. В другом конце кухни на стойке сидел Инь Юй с бокалом бренди в руке. Разумеется, он не преминул угоститься запасами спиртного Хэ Сюаня. Прочистив горло, Хэ Сюань привлёк его внимание, и Инь Юй поспешно слез со стойки, закашлявшись. — Привет, босс, — проговорил он, а потом опустил взгляд на бокал в своей руке. Вместо этого он сунул его в руку Цюань Ичжэня. — Я недавно тебе писал. — Я был за рулём. Увидел его, когда приехал, — осознание его присутствия заставило всю кухню замолчать, и Хэ Сюань снова глянул на сестру. Она пристально смотрела на него, прищурившись. Посмотрев в сторону, Хэ Сюань отстранился от стены. — Никаких проблем? За вами никто не увязался? — Нет. Всё прошло довольно-таки спокойно. — Слишком спокойно? Инь Юй, казалось, ненадолго задумался, а затем помотал головой. — Не-а, думаю, мы застали их врасплох. — Да, вот уж действительно, — вмешалась Хэ Минся, и Хэ Сюань повернул голову в её сторону. Женщина села на своё место, швырнув тряпку на стол. Она приготовила еду для детей, используя всё, что смогла найти на его недостаточно снабжённой кухне, однако перед ней не было тарелки. Она выглядела усталой, волосы спутались, а одежда из небольшого чемодана помялась. Наверняка им не дали много времени на сборы. Повернув голову в сторону, он вновь посмотрел на Инь Юя. — Мне нужно, чтобы кто-то следил за дорогой. Выезжай и наблюдай со стороны на выезде с шоссе. Позвони мне, если заметишь что-нибудь подозрительное. Я дам тебе знать, когда должен приехать Се Лянь. — Что происходит, босс? Хэ Сюань покачал головой. — Я... это тяжело объяснить, но любой, кто хотя бы как-то похож на Чуму... — он умолк, не в силах закончить предложение, но Инь Юй кивнул. Он уловил смысл и забрал бокал с алкоголем из рук Цюань Ичжэня. Поставив его обратно на стойку, он переплёл их руки и вышел из кухни. Услышав, как закрылась дверь, Хэ Сюань прислонился к стойке и повернулся к столу. На него устремилось четыре пары глаз. Посмотрев вниз, он понял, что, вообще-то, их было пять: на коленях у Хэ Юэ был кот. Фишбоун устроился у неё в ногах, поджав под себя худые лапки. — Ты его кормила? — поинтересовался он, глядя на сестру. — Что? — Кота. Она прищурилась, и казалось, будто ей хотелось его придушить. — Нет, я не кормила твоего вон... — сжав зубы, женщина опустила взгляд и подвинула тарелку ближе к сыну. — Цитао, ешь, ладно? Ты сегодня почти ничего не ел за обедом. Хэ Сюань воспринял это как сигнал отвалить, обошёл стойку и открыл выдвижной ящик, доставая лосось. Едва он поставил банку на столешницу, как Фишбон спрыгнул с колен Хэ Юэ и вскочил к нему. Оказавшись на стойке, он прошёлся по мрамору и уселся перед банкой, чтобы поесть. — Я купил одежду для всех, для путешествия. Мы полетим в очень холодное место, но потом двинемся вперёд. Пока ещё не решил, куда мы отправимся. — Давай не будем сейчас об этом говорить. — Ладно, — он потупил взор. — Мне надо собрать вещи, — не сказав более ни слова, он вышел из кухни и двинулся в свою спальню. Открыв дверь, он стал рыться в шкафу в поисках чемодана. Собирать вещи для него было делом скрупулёзным, всё было на своих местах. Он не спешил, действовал внимательно, был организованным до крайности. Когда перед ним прогнулась кровать, это не вызвало удивления. Он бросил беглый взгляд на сестру, а она наблюдала за его сборами. — Что-то нужно? — В доме околеть можно. Дети заболеют. — Я разожгу огонь. Та покачала головой. — Гэ... — Хэ Минся вздохнула и запустила руку в волосы. Волосы были отчасти собраны сзади, но быстрое движение выдернуло прядки из резинки. — Ты даже ничего не сказал детям. — Я совершенно не знаю, что им сказать. — Отстойная отмазка. Ты перевернул всю их жизнь вверх дном и не знаешь, что сказать? А как же извинения? Как насчёт того, чтобы извиниться передо мной? — он бросил собирать вещи и с усталым вздохом склонился над чемоданом. Из Хэ Минся вырвался недовольный звук, и она встала. Уперев руки в бёдра, она зашагала взад и вперёд к двери, снова к нему, к двери и обратно. В её глазах начало разгораться пламя. — Я подозревала, что произойдёт нечто подобное. Я знала это. Я понимала, что ты не сможешь оставить нас в покое навсегда. — Минся. Она влепила ему пощёчину. Хэ Сюань предвидел это, ничего не предпринял, чтобы её остановить, и вытянутая рука ударила его по щеке. — Заткнись. Просто молчи! Я не хочу слушать твои оправдания! — рука женщины сжалась в кулак, лицо практически покраснело, когда Хэ Минся испепеляла его взглядом. Когда она снова подошла к нему, Хэ Сюань еле слышно зашипел и прижался к боку. От этого сестра на секунду замешкала, глянув на место, где он обхватил рукой сломанные рёбра. — Что… — Пустяки. Рука опустилась, осознание исказило её лицо. Он знал, что ей не хотелось насилия, и ему было знакомо чувство сокрушительного срыва после того, как она к нему прибегала. И безысходность в её взгляде тоже была чертовски знакомой. — Неужели это навсегда? Мы никогда больше не будем в безопасности? — Мы будем в безопасности. Я защищу нас всех. Но… мы должны улететь. Из города, из страны — нам просто нужно скрыться с глаз долой и притаиться. Если… если человек, который хочет вам навредить, не сможет нас найти, тогда с нами всё будет в порядке. — ...чёрт, — женщина повернула голову. — Тебе обязательно было посылать за нами отряд головорезов? Меня чуть инфаркт не хватил, когда эти отморозки взломали замок, чтобы влезть в мою квартиру. Я даже не понимаю, как они вообще попали в здание. — Я сказал им быть незаметными. Инь Юй в этом мастер, — Хэ Сюань посмотрел в пол. — Мне жаль, что они вас напугали. Я не этого хотел, но за твоей квартирой следили. За а-Юэ в школе, в парке. Ничего не оставалось, кроме как забрать вас всех как можно быстрее и тише. Я бы и сам приехал, но за мной, наверное, тоже следили. Женщина помотала головой. — Если бы ты не был грёбаным бандитом, этого бы вообще не случилось. — Ты права. — Так почему бы тебе просто не перестать! — Для этого теперь слишком поздно! Даже если я сброшусь с обрыва, Бай Усянь может убить вас назло! — он показал пальцем на дверь во внутренний дворик. — И, поверь мне, если бы я знал, что это может помочь, я бы сделал это в первую очередь! — сестра отпрянула назад, и Хэ Сюань отвёл взгляд. — Минся... мне очень жаль, но такая сложилась ситуация. Я не позволю пострадать никому из вас, но тебе надо мне довериться, — он опустил руки. — Я понимаю, что это для тебя тяжело. — Этот... этот Бай Усянь, он правда опасен? — Как никто другой, да. Он плевать хотел на мораль. Никто из вас от него не защищён. Если он вдруг решит, что может использовать вас, он это сделает. Минся, то, чем он угрожал... — она отвернулась от него, и Хэ Сюань кашлянул. — Это не так важно, наверное. Главное, что я не позволю никому из вас навредить. Вероятно, тебе придётся увидеть всякие ужасные вещи, стороны моей жизни, которые я никогда не хотел, чтобы ты видела, но всё, что будет дальше… это для тебя и для них, — он ткнул пальцем в неопределённом направлении кухни. — Мне можно злиться? — Так сильно, как тебе хочется, — мужчина прошёл к стенному шкафу, достал очередной костюм и положил его в чемодан, продолжая складывать вещи. Проходя мимо Хэ Минся, он заметил в коридоре подслушивающего. Когда его взгляд упал на Хэ Юэ, девочка тихонько ахнула — как ребёнок, которого поймали с поличным, и исчезла за дверным проёмом. Хэ Минся услышала это, поворачиваясь. — А-Юэ? Иди сюда! — опустив плечи, девочка сделала то, что ей велели. — Юная леди, ты подслушиваешь наш разговор? — Прости, тётушка... Но Цзинцзин размазывает свою картошку по всему столу! А Цитао кинул еду на пол. Ты велела присмотреть за ними, но они меня не слушают, и на них смотреть противно, — она топнула ножкой, драматично сморщив нос. Хэ Сюань сложил рубашку, кладя её в сумку. Если бы он не был так подавлен, он мог бы улыбнуться. Хэ Минся покачала головой, направляясь по коридору. — Пойдём, — сказала она, легонько взяв девочку за руку и потянув её назад по коридору. Хэ Сюань заметил, как та предприняла попытку задержаться, но в конце концов тётя победила, и она продолжила путь по коридору. Мужчина тихо закончил собирать вещи и отнёс чемодан в кабинет. Ещё многое предстояло сделать. Он принялся за дело: очистил жёсткий диск, собрал важные документы и приготовился отказаться от этой жизни. Хэ Сюань с лёгкостью это сделал. В доме было не так много вещей, которые ему нужно было взять с собой. Ничто в этом доме не сковывало его на месте, и единственное, чего ему могло бы не хватать... ну, это он уже потерял. Он сложил фотографии, все, которые получил, в одну секцию. Фотография Хэ Юэ в рамке, на которой она улыбалась так ярко, заставила его сердце сжаться так же, как и в первый раз, когда он увидел эту улыбку. Он вынул её из рамки, чтобы положить к другим, вложил в конверт и сунул в боковой карман чемодана. День подошёл к концу, стемнело, и, когда он вернулся в спальню, из дверей террасы были видны звёзды. Хэ Сюань открыл дверь, выходя на улицу, закурил сигарету и стал смотреть на утёс. До его слуха доносился шум бушующего моря, когда над его поверхностью усилился ветер, создавая причудливую убаюкивающую энергию. Нечто такое жестокое, но прекрасное, и он слушал это, пока мороз не загнал его обратно в дом. Всё шло отлично. Согласно плану. Сердце было не на месте, но... он знал, что другого выхода нет. Он надел пижаму, проделывая свою привычную ночную рутину. Только нашёл Хэ Минся и сказал ей спать в его комнате. Заняв диван, он улёгся перед потрескивающим камином. С уложенными спать детьми везде вновь наступила тишина. Длины дивана не хватало для его тела, и о том, чтобы спать на боку, не могло быть и речи. Хэ Сюань лёг на спину, свесив ноги с подлокотника дивана. Перед сном он заглушил боль двумя стаканами виски.________________________________________
Сон был недолгим. В плечо тыкнул палец, будя его. Шея болела, и Хэ Сюань, ворча и потирая затылок, поднял его с подлокотника дивана. После того как он повернул голову, размытая комната медленно обрела чёткость, как и девчушка, стоявшая рядом с ним. Быстро приподнявшись, он резко выдохнул, смахнув капли сна с глаз. — Что ты...? — Прости, — прошептала ему Хэ Юэ. На руках она несла большого, но тощего кота. Фишбоун зацепился лапами за её плечо, устроившись на её руках, словно король. Хэ Сюань гадал, почему этому существу всегда больше нравились незнакомцы, чем он. — Почему ты не спишь? Который час? — мужчина схватился за телефон, увидев, что цифры показывают чуть за полночь. Потирая лицо, он опустил ноги на пол. Пол был очень холодным, поэтому он посмотрел вниз. Он испытал облегчение, увидев, что Хэ Юэ, по крайней мере, была в носках. Девочка крепче обняла кота. — Здесь очень холодно, и я не могу уснуть. Не знаю почему. Тётушка сказала ложиться спать, и я правда очень старалась, но кровать неудобная и я замёрзла, — она посмотрела на камин, в её глазах заплясал огонёк. В глазах, как у него. И глазах её матери. — Цзинцзин и Цитао даже не понимают, что происходит. Тётушка сказала им, что мы едем в отпуск, и им кажется, что это весёлое путешествие, — она подняла на него глаза. — Это не так, верно? Хэ Сюань тряхнул головой. — Подожди, — прошептал он, а потом встал. С трудом дойдя до чемоданов, которые он поставил у двери, он поднял один из них, купленный в магазине, и стал в нём рыться в поисках мягкой флисовой куртки, которую он купил для Хэ Юэ. Он совершенно не знал их точных размеров, поэтому предполагал, какую одежду нужно купить. Принеся куртку, он протянул её девочке. — Надеюсь, она подойдёт. Впрочем, она тебя согреет, даже если будет несколько великовата. Опустив Фишбоуна на пол, она взяла куртку и надела её поверх пижамы. Плотно запахнув её вокруг себя, девочка подтянула рукава, которые были длиннее примерно на ладонь. Но куртка согреет. — Спасибо. Тебе больно? — Не-а, я просто старый. Старики иногда хромают, — потянувшись к рукаву, он подцепил ценник и оторвал его. — Тебе стоит вернуться в постель. Завтра тяжёлый день. — Я... я не думаю, что смогу. Хэ Сюань вздохнул, с сомнением посмотрев в сторону. — Ладно... — призадумавшись, он смотрел, как Фишбоун с сердитым взглядом сворачивается калачиком в углу дивана. — Как насчёт полуночного перекуса? От этого будет лучше? Девочка кивнула. — Думаю, да. Хэ Сюань протянул руку, и она крепко схватилась за неё своей. Такой маленькой. Он повёл её на кухню, стараясь не зацикливаться на том, насколько это было странным ощущением, насколько неправильным. Нет, конечно, в биологическом смысле он им был, но он провалился в отцовстве на каждом шагу. С первого дня. И всё-таки Хэ Юэ надо было поспать, а ему было известно лишь одно решение. Когда они пришли на кухню, мужчина вытащил один из табуретов и похлопал по его поверхности. — Давай я помогу тебе подняться, — склонившись, он взял девочку под мышки, подняв её на табурет. Она улыбнулась ему, и Хэ Сюань почувствовал, как в груди разлилось тепло. — Это старый приём, который я использовал на твоей тётушке, когда она была совсем маленькой. — Правда? — М-м. Когда мы были маленькими, если у неё не получалось уснуть, я делал для неё такое, и она засыпала раньше, чем я успевал затащить её обратно в постель, — мужчина подошёл к холодильнику, открывая его. Хэ Юэ смотрела, как он достаёт из самого дальнего угла коробку с вафлями. Он положил две порции в тостер, нажав на кнопку. — Мы просыпались посреди ночи, пробирались на кухню, я готовил ей вафельный сэндвич, и мы доставали бокалы для вина нашей тёти и наливали в них виноградный сок, притворяясь, что мы крутые. — Это было часто? Он нахмурился и вытащил из холодильника банку варенья, кувшин молока и сироп. — Ну да... мы оба плохо спали, когда мы только переехали жить к тёте. Это… очень отличалось от жизни с родителями, — он взял тарелку, достав вафли из тостера и положив их на тарелку. Ножом он намазал на них варенье, полил сиропом и положил одну на другую. Налив стакан молока, поставил и тарелку, и стакан перед Хэ Юэ и достал из ящика вилку. Она забрала её из его рук, улыбаясь. — Тётя ни за что не разрешила бы мне съесть что-то такое, — заметила девочка, вонзая вилку в вафли. Она отрезала кусочек и положила его в рот. — Это будет нашим секретом, — ответил Хэ Сюань. Он облокотился на стойку, упираясь локтями в гранит. Хэ Юэ казалась довольной этим ответом. Она продолжала есть. Когда она на это отвлеклась, Хэ Сюань выпрямился и убрал всё обратно в холодильник. — Наверное, ваша тётя была не так требовательна к соблюдению правил. Тётушка мне ничего не разрешает делать. — Тётя Хэ была... — мужчина тряхнул головой. — Встревоженной, — он взял бутылку воды и принёс её на стойку. Выпив её, он избавился от остаточного привкуса виски во рту. Наблюдение за Хэ Юэ со щеками, набитыми вафлями, пропитанными сахаром, затрагивало давние воспоминания из заросших паутиной уголков его сознания. — Надеюсь… Инь Юй и Ичжэнь не слишком напугали. — Не напугали! — Хэ Юэ, по-видимому, нравилось разламывать вафли вилкой, протыкая их и размазывая варенье и сироп по тарелке. — Ехать по извилистой дороге на гору было немного страшновато. И, когда мы туда приехали, всё было в снегу. Мы ехали очень медленно, потому что мистер Инь сказал, что на дорогах был гололёд. — Я рад, что он был осторожен. — И, пока мы были там, мистер Цюань разрешил нам поиграть на улице в снегу. Было очень холодно, но он лёг и позволил близнецам зарыть его в снег. Хмыкнув, Хэ Сюань представил себе, как Цюань Ичжэнь ёжится от холода, когда его укладывают в сугроб. Улыбаться было легко, когда он слушал рассказы Хэ Юэ. А она, конечно же, любила поговорить. — Я никогда раньше не видела камин, так что это было очень весело. Сидеть перед ним и смотреть, как горят дрова. Но там не было никакой еды, кроме нескольких банок с фасолью, поэтому мистер Инь съехал с горы и купил нам фастфуд. Мне он понравился, но тётушка всё жаловалась, что это нездоровая пища. Мне кажется, пару раз ей очень хотелось накричать на мистера Инь. Она порой взрывается от злости. Как-то раз она накричала на женщину в продуктовом магазине за то, что она забрала последнюю банку маринованных огурцов, потому что у нас был на них купон, — девочка откусила ещё кусочек, раскачиваясь взад-вперёд на табурете, пока жевала. — Она кричит на тебя всегда, когда видит. — Эм, да, — мафиози кивнул, отпив ещё воды. — Но я это заслужил. Хэ Юэ нахмурилась. То, как вдруг опустились её губы, вызвало у него чувство, что он сказал что-то не то, но не был уверен, что именно. — ...если она так на тебя злится, то я не знаю, почему бы ей просто не сказать это. Я бы сказала, если бы была на кого-то зла, но каждый раз, когда я спрашиваю о тебе, она лишь... — она нахмурила брови, в ней промелькнула досада. — Я не понимаю, почему она не хочет отвечать на мои вопросы! Хмыкая от осознания этого, Хэ Сюань закрутил бутылку с водой крышкой и отставил её в сторону. — Точно ли просто холод не давал тебе уснуть? — Ну... — Хэ Юэ пронзила вафли. — Я вроде как... хотела тебя кое о чём спросить. Тётушка говорила мне, что я не должна задавать тебе лишние вопросы. Но я хочу кое-что узнать, например, всё, что она не хочет мне рассказывать. О маме и… и о тебе. — Хм, — он сглотнул. — Она лишь пытается тебя защитить. Это не было тем, что она хотела услышать, и Хэ Юэ вонзила вилку в вафли ещё сильнее. Пока вилка не ударилась о дно тарелки. — Я много спрашиваю. Раньше она рассказывала мне истории, вроде того, что ты живёшь далеко и работаешь на правительство. Теперь я знаю, что это ложь. Я уже не маленькая девочка, которая ничего не понимает, но она не хочет… меня слышать, — она крепче сжала вилку, опустив глаза. — Почему ты не остался с нами? Что-то в груди сжалось, и он уставился на закручивающиеся узоры на тёмном граните. Словно глядя в тёмный океан, ему было легко потеряться в волнах. Он утопил в море немало людей, но вместе с ними на дно ушла и частичка его самого. Сделавшись безразличным, он мог смотреть на изуродованные трупы, не дрогнув, но от этого вопроса желудок скрутило от тошноты. — Я долгое время сидел в тюрьме, — ответил он. — И... после... — он задумался, не зная, как сказать об этом, не перекладывая вину. Он не хотел, чтобы Хэ Юэ обижалась на тётю за то, что она их разлучила. — Мы, я и Минся, решили, что будет лучше, если я буду держаться подальше. — Что ты сделал неправильно? Хэ Сюань поднял голову. — Неправильно? — ...если ты попал в тюрьму... разве это не значит, что ты сделал что-то плохое? — её глаза были большими и доверчивыми. Он этого не заслуживал. — Это... непросто объяснить, — покачав головой, Хэ Сюань поморщился от своих слов. Объяснить было не сложно — он просто не хотел этого делать. — Твоя мама... ты знаешь, как она умерла? — Хэ Юэ медленно кивнула головой. — Человек, который... другой водитель, он был очень пьян, когда врезался в нас, и сразу после этого уехал, — он почувствовал, как заскрежетали зубы. — Я очень разозлился, и мне хотелось отомстить. Поэтому я сделал ему больно, очень сильно. Этого не следовало делать, но тогда мне было всё равно. И за это я попал в тюрьму. Хэ Юэ опустила взгляд в тарелку. — Тётушка мне об этом не рассказывала. — Это нелегко... сказать. — Но ты больше не там, а значит... ты мог вернуться, — она мельком глянула на него, и он почти возненавидел надежду, мелькнувшую в её взгляде. Никакие его ответы не смогут успокоить десятилетнюю боль. Он понимал, потому что тоже чувствовал это. — Разве я... я тебе была не нужна? Он почувствовал внезапно налетевшую панику. — Нет. Не в этом дело. Не... — было тяжело смотреть прямо на неё. Хэ Юэ была так похожа на свою мать и так сильно походила на него. В её глазах было зеркало старых ошибок, которое отражалось в его глазах, как свет карманного фонарика. — Я делал плохой выбор. Раз за разом. Когда я был в тюрьме… я встретил своего брата. Помнишь его? Он был со мной, когда я приезжал к Минся пару месяцев назад, — девочка кивнула. — Он не… он мне не родной брат, но мы решили остаться вместе после того, как вышли из тюрьмы Тунлу. И мы начали делать то, что было неправильно. Вот почему вам пришлось так быстро уехать из дома и почему нам предстоит вылететь из страны завтра. Есть много по-настоящему опасных людей, которые хотят нам навредить, и они причинят боль тем, кто нам дорог, чтобы к нам подобраться. — Зачем ты это сделал? Ты мог бы просто вернуться, — её голос был тоненьким. Вилка в руке задрожала, а голос скаканул вверх. — Я не понимаю. Если ты хотел вернуться, ты должен был просто вернуться, — она бросила вилку, звон о стойку был похож на пробивающую атаку в грудь. Хэ Сюань медленно обошёл стойку, опираясь на неё одной рукой. Из глаз Хэ Юэ потекли слёзы, крошечные драгоценные камни мерцали на свету. — Прости, — проговорил он. — Прости меня, — Хэ Сюань не знал, что ему позволялось делать, но руки всё равно протянул. Вещи, как правило, разрушались, когда он к ним прикасался. Однако жестокость была приобретённой чертой, от которой ему нужно было избавиться. Ладони обхватили щёки девочки, и Хэ Юэ посмотрел на него блестящими, стеклянными глазами. Он смахнул слезу, прежде чем та успела испачкать кожу. — Ты не обязана мне верить, а-Юэ, но, когда я был в Тунлу, ты была для меня причиной просыпаться каждое утро. Я так, так сильно хотел к тебе вернуться. Я считал дни... но теперь это всё не важно. Прости, что я тебя оставил. Это было ошибкой, плохо, и я не собираюсь её повторять. Глаза Хэ Юэ распахнулись до размеров блюдца, проливая больше слёз. Девочка повернулась на табурете лицом к нему. Хэ Сюань наклонился, заглядывая ей в глаза, и увидел, как её выражение лица всё-таки дало трещину. Она была храброй девочкой, с поистине отличной маской, но у каждого бывает момент, когда он ломается. Сморщив лицо, она втянула воздух, прежде чем издать первый поднимающийся всхлип. Руки дочки обвились вокруг его шеи, и Хэ Сюань позволил ей навалиться на него, когда она соскользнула с табурета. Положив руку ей на спину, он поставил их обоих на пол, опустившись на нетравмированное колено и поставив её на ноги. Она повисла на нём, и его сердце бешено заколотилось. Наверное, именно так чувствовал себя человек, стоящий лицом к лицу к горе. Возможные ошибки и боль, сопоставленные с её великолепием, благоговением. Слёзы Хэ Юэ впитались в плечо, возвращая его к реальности. — Не плачь, — Хэ Сюань уткнулся в стену. В груди забурлила скважина эмоций. — Теперь всё в порядке, — рука мужчины накрыла ладонью сверху её затылок, бережно держа её, словно хрупкое стекло. Маленькие ручки вцепились в его рубашку, и он отпустил её, когда Хэ Юэ отстранилась. — Что не так? — Если… если нам надо убежать от плохих людей, з-значит ли это, что мы никогда не вернёмся? — слёзы на её лице блестели в свете кухонным ламп. Хэ Сюань нахмурился, из тёмных вод его души всплыло на поверхность чувство вины. Он провёл большим пальцем по её щеке, стирая дорожки слёз. Не успел он ответить, как раздался сильный стук во входную дверь, заставивший его вскинуть голову. — Поговорим об этом утром, — проговорил он, схватившись за край стойки и поднявшись на ноги. Взяв Хэ Юэ за плечи, он развернул её и медленно повёл в прихожую. — Но... — Никаких «но». Иди в гостевую комнату и закрой дверь, ладно? Не выходи, пока я к тебе не загляну, хорошо? И тебе стоит попробовать немного поспать, — слегка её подтолкнув, Хэ Сюань наблюдал, как она возвращается по коридору. Девочка положила руку на дверную ручку, оглядываясь на него. Мужчина улыбнулся, надеясь, что это было подбадривающим выражением. Через секунду она вздохнула, тяжело и драматично, а потом толкнула дверь внутрь и вошла. Как только дверь со щелчком захлопнулось, его выражение лица исчезло, и он снова повернулся к двери. Подойдя к ней, он услышал ещё одну серию глухих стуков о древесину на улице. Схватившись за ручку, он распахнул дверь и вытаращился на собравшихся на крыльце. Выражение лица запульсировало от злости, когда он увидел Ши Уду, удерживаемого между Инь Юем и Цюань Ичжэнем. Мужчина вяло отбивался, одна сторона его губ распухла, словно его били по лицу. — Эй, босс. Мы поймали вредителя, — оповестил Инь Юй. — На кухню. И ведите себя тихо, — велел Хэ Сюань, давая пройти. Они втащили Ши Уду в дом. Обычно тот начинал затевать драку, но, пока его волокли на кухню, он практически не сопротивлялся. Хэ Сюань осторожно окинул беглым взглядом территорию перед домом. Не увидев ничего опасного, он закрыл дверь и прошёл за ними на кухню. — Ты уже давно должен был улететь, — проговорил он, шипя, пытаясь быть тише. — Я ошибся! Хэ Сюань ударил его, и Ши Уду, споткнувшись, оступился на Цюань Ичжэня. Отшатнувшись, мужчина запнулся о собственные ноги. Ухватившись за край стойки, он едва удержался, чтобы не упасть. — Я сказал, потише. — Прошу... — Ши Уду смотрел в пол, тяжело дыша. Слабые звуки, человек, находящийся на грани рыданий. Хэ Сюань бросил взгляд на Инь Юя, который лишь пожал плечами. — Цинсюань сказал, что ты... ты его любишь. Это правда? Позвоночник напрягся. — А это ещё здесь при чём? Я купил вам билеты на самолёт, чтобы улететь из страны. Почему ты их не взял? Рука Ши Уду ударила по верхней части стойки. — Это уже не важно. Они забрали Цинсюаня! Они забрали его у меня! — Кто?! — Чума! Мир рухнул. Хэ Сюань почувствовал пробежавшую по позвоночнику дрожь, дикую боль, когда из тела вышибло дыхание. Зрение сузилось, и он уткнулся вперёд мёртвым взглядом рыбы, попавшей на крючок. Он таращился прямо на Ши Уду, но не видел его, не слышал — ничего. Мир перед глазами сузился до пятнышка, до парящей пылинки света со смешком весеннего ветра. Погаснув, зрение вконец пропало, как будто бы потухло солнце. — ...босс, босс! Босс! — слова спустились по туннелю и проникли в его уши. Хэ Сюань вдруг почувствовал, как руки обхватили плотным кольцом за плечи, потянув. Другие руки обхватили его грудь, сжимая так больно, что ему показалось, что он может разбиться на миллионы осколков. Но он затерялся в резкой приливной волне ярости. Свет вновь вспыхнул, он вытаращился на багровеющее лицо перед собой. Ши Уду, поражённый, впился ногтями в его запястья. Инь Юй и Цюань Ичжэнь пытались его оттащить, и, наконец, он его отпустил. Ши Уду упал на землю, словно мешок картошки. Отплёвываясь, хватая ртом воздух, Ши Уду пытался перевести дыхание, которое у него украл Хэ Сюань. — Босс! — Инь Юй отпустил его, встав между ним и Ши Уду, широко распахнув карие глаза. — Нам надо узнать больше деталей, прежде чем ты его убьёшь, не так ли? Ярость не была разумной владычицей, но и горе тоже. И, как только он лишился доступа к одной из них, набросилась вторая и поглотила его. Хэ Сюань отступил, вырвавшись из рук, удерживающих его. Он втянул воздух, от чего рёбра пронзила болью. После чего его спина врезалась в стену кухни, и Хэ Сюань, широко раскрыв глаза, привалился к ней. Цюань Ичжэнь поднял на ноги покачивающегося Ши Уду, пока его лицо из багрового становилось бледным. — Тебе нужно было лишь сесть на самолёт, — прошептал он. — Всё, что у тебя было... — по лицу начали течь слёзы. Инь Юй и Цюань Ичжэнь уставились на него с отвисшими челюстями. — Прости, но... — хрипение его оборвало. — Придётся помочь мне... — затруднённое дыхание, хрип. — Помочь мне его вернуть! — Ши Уду опять швырнули на стойку, и он даже не отбивался. По его щекам тоже потекли слёзы. — Черновод... я должен Бай Усяню деньги, он... он... он... — у него не получалось говорить, прерывистые слова сливались в непонятную кашу. — Знаешь, что Бай Усянь делает с должниками? — Хэ Сюань свирепо посмотрел, и Ши Уду, икнув, помотал головой. — Как, по-твоему, он укомплектовывает свои проклятые бордели!? Ужас на лице Ши Уду был совершенно неподдельным, и Хэ Сюаню лишь хотелось убить его ещё сильнее, чем раньше. — Я н-не знал, что он... — Возможно, не стоит заключать соглашения с людьми, не зная, с кем имеешь дело? — голос был мрачным, и Хэ Сюань вытер слёзы с лица. Он отстранился от стены, идя вперёд к Ши Уду. Тот отступал, пока Цюань Ичжэнь не схватил его за руку и не заставил остановиться. Схватившись за рукоятку, торчащую из подставки для ножей, Хэ Сюань двинулся по кухне. — Твоё невежество? Твоя гордость? Это все средства защиты, которые у тебя есть? — он прижал кончик ножа к горлу, чувствуя, как трепещущая паника утихает. Рука вцепилась в волосы Ши Уду, удерживая его неподвижно на лезвии. — Куда они его увезли? — Я н-не знаю! Поэтому я и приехал сюда! Он сильнее прижал остриё к его горлу, мельком взглянув на Инь Юя. Тот быстро схватил мужчину за размахивающиеся запястья, заводя их за спину. Втроём они подошли к Ши Уду, прижав его спиной к стене. Хэ Сюань наклонился рядом с ним, бросая злой взгляд. — Если с Цинсюанем что-нибудь случится, я выпотрошу тебя, как рыбу, — прошипел он. — Ты расскажешь нам абсолютно всё, что знаешь о Чуме, и давай быстрее. Потому что я не терпелив. — Я так хочу вернуть Цинсюаня, так... так... — он втянул воздух, широко распахнув глаза и разинув рот. Хэ Сюань смотрел на него без малейшего проблеска сочувствия в перекошенном выражении лица. — Я н-не знаю, куда они могли его увезти. Ты должен помочь мне его вернуть. Я на всё готов, пожалуйста, пожалуйста... — он упал так резко, что Хэ Сюань отдёрнул нож. Он кивнул Инь Юю и Цюань Ичжэню, и они все отступили назад, когда Ши Уду сполз на пол. — Это всё моя вина. Я сделал это. Опять! — вскидывая руки перед лицом, Ши Уду начал рыдать. Было похоже, что он долго сдерживался. — Когда его увезли? — П-прошлой ночью. Губы поджались, и Хэ Сюань протёр глаза. Прошлой ночью. Внезапное воспоминание о больничной койке сдавило голову, ласковые и нежные руки прижали его к себе так, как не прижимали уже давно. С тех пор как... Качнув головой, Хэ Сюань отошёл от Ши Уду и постучал тупым краем клинка по ладони. — Я иду за ним, — заявил он. — Каков план? — уточнил Инь Юй. — Ичжэнь, иди позвони Кровавому дождю. — Нет, — Хэ Сюань вновь резко развернулся, глядя на них обоих в упор. — Я не могу рисковать, понятно? Это должен быть я, один. Вы двое подождите до завтрашнего утра, а потом отвезите мою семью в аэропорт. Посадите их на самолёт. — Ты снова нас бросаешь? Хэ Сюань быстро повернул голову и почувствовал, как замерло сердце, когда он увидел прислонившуюся к дверному проёму Хэ Юэ. — А-Юэ... — Ты только что сказал, что не будешь! — её глаза были широко распахнуты, и она прошла на кухню. Мужчина быстро убрал нож за спину, но его охватило беспокойство от того, как много она видела и слышала. — Я вас не бросаю! Сначала отправитесь вы, а я вас догоню. — Ты не это обещал! — Босс? — Инь Юй скрестил руки, нахмурившись. — Кровавый дождь может позаботиться о семье Ши. Тебе лучше уйти. Раздражённый, он смерил Инь Юя грозным взглядом. — Не лезь в это, — он положил нож на стойку и подошёл к Хэ Юэ, опустившись перед ней на колени. Он смотрел, как её маленькие плечи поднимаются с каждым вдохом, а широко раскрытые глаза снова становятся стеклянными от слёз. — Послушай меня, — прошептал он. — Я тебя не бросаю. Но... человек, который мне дорог, попал в беду. Я должен ему помочь, ладно? — Почему ты не можешь остаться? Он задумался, чувствуя себя потерянным, пытаясь подобрать слова. Поиски в огромном море эмоций, разорвавшем его сердце и пещеристо разливавшемся в груди, оставили его ни с чем. — Я люблю его, — прошептал он. — Я люблю Цинсюаня, как когда-то любил твою маму. И я не могу больше никого потерять. Губы Хэ Юэ дрогнули. — ...ты любишь нас? — Очень сильно. — Тогда... ты обещаешь, что вернёшься? Хэ Сюань сглотнул. Он осторожно положил руки ей на плечи и почувствовал, как напряжение уходит из её тела. — Ничто на свете не сможет меня остановить, — страх ненадолго исчез из её выражения, и Хэ Юэ кивнула ему. Её губа всё ещё дрожала, и ему было видно скрытое волнение глубоко-глубоко в её глазах. — Ты очень смелая. Я хочу, чтобы ты пошла разбудила тётушку, хорошо? Скажи ей, что кое-что случилось и мне нужно идти. Мистер Инь вон тот всё объяснит, ладно? Она вновь медленно кивнула. — Ладно... — ноги сами понесли её назад, и Хэ Сюань отпустил руки. Она остановилась, как раз перед кухней. — Это одна из тех опасных вещей, от которых мы убегаем? — ...что-то похожее, да. — Ты будешь осторожным? — Очень осторожным. А теперь иди. Наконец, Хэ Юэ повернулась и бросилась по коридору. Медленно поднявшись, с отпечатавшемся на лице усилием, Хэ Сюань повернулся, чтобы взглянуть на Инь Юя и Цюань Ичжэня. Они оба смотрели на него, сбитые с толку и неуверенные, но на их лицах залегла угрожающая тень. — Что дальше, босс? — Вы должны о них позаботиться. Если с ними что-нибудь случится... — лицо сильно помрачнело, и он не сомневался, что Инь Юй понял намёк. — Вынеси мусор в мою машину, — во взгляде, который он устремил на Ши Уду, была чистая злоба. Тот сжался от страха, пристыжённый, болезненное беспокойство перекашивало его выражение лица. — Ичжэнь... — он не дал ему последовать за Инь Юем на улицу, когда тот схватил Ши Уду и начал его тащить. — Да, босс? Хэ Сюань неуверенно постучал пальцами по стойке. — Не звони Кровавому дождю. Позвони Се Ляню, скажи ему, что планы поменялись. Он поймёт, о чём я говорю. Но мне не нужна помощь. Я боюсь, что это перерастёт в войну, а нам это прямо сейчас не нужно. Кровавый дождь... что-то делает. Не могу сказать что, но мне нужно, чтобы он меня не трогал. Расскажи всё это Се Ляню. Я пойду переоденусь. Он оставил Цюань Ичжэня, когда тот вытащил телефон, и взял собранный чемодан. Вытащив одежду, он прошёл в ванную в коридоре, чтобы переодеться. Синяки на боках пришлось оставить без внимания, и, поморщившись от боли, он кинул пижаму в кучу на полу. Выйдя в коридор, он встретился случайно взглядом с Хэ Минся. Сонная, она вышла из спальни и широко распахнула глаза, когда увидела его. Пройдя в кабинет, он нашёл свой запасной пистолет и вставил обойму в патронник, пока она шла следом и таращилась на него. — Гэ? — Береги себя, — сказал он, приблизившись к ней. Его рука ненадолго опустилась на предплечье Хэ Минся, и она слегка напряглась. — Мы скоро… увидимся, — прошептал он. — Ты полетишь в Швейцарию, а когда прилетишь, возьми деньги, которые я собрал, поменяй их и спрячься в отеле недалеко от аэропорта. Когда я буду там, я тебя найду. У меня есть свои способы. — Что, чёрт возьми, ты собираешься делать? Он засунул пистолет в кобуру, почувствовал его знакомый вес у своего бока. Под пристальным взглядом сестры Хэ Сюань мог говорить только правду. — Понятия не имею. Если я умру... Се Лянь позаботится о вас. Я знаю, что позаботится. Но сейчас у меня нет другого выбора, — он представил себе Бай Усяня с его руками на Ши Цинсюане, и что-то очень близкое к отвращению заколыхалось в груди. — Я должен идти, — мужчина начал идти по коридору, и сестра схватила его за руку. — Постой, остановись! Тут люди, пытающиеся нас убить, а ты собираешься уйти? Хэ Сюань, пожалуйста, не надо! — её глаза расширились, и она вцепилась в него так крепко, как только могла. — Пожалуйста... я знаю, что наговорила тебе лишнего, но... я не хочу, чтобы ты уходил и умирал. — Всё будет хорошо, — он отшагнул и обхватил рукой сестру. Она обняла его, крепко его сжимая, и Хэ Сюань прижался лбом к её макушке. — С Инь Юем вы будете в безопасности. Но мне надо... Я так сильно люблю его, Минся. — Любишь его? И поэтому ты едешь? — Именно так. Она глубоко вздохнула, затем отошла. Покачав головой, Хэ Минся посмотрела на него со странным выражением лица. — Не думаю, что когда-нибудь пойму твой выбор, гэ. Но я понимаю любовь. Я это понимаю, — она опустила взгляд, схватившись за его руку обеими своими. — Возвращайся к нам. Ты обещал мне, и ты обещал а-Юэ. Так что возвращайся, ладно? — ...да, — он сглотнул. — Я постараюсь, — его голос дрогнул, и он увидел, как из уголков её глаз потекли слёзы. Убрав руку, он обхватил ладонями её лицо. Поцеловав её в лоб, Хэ Сюань прижал её так крепко, как только осмелился. — Гэгэ очень постарается. Хэ Минся всхлипнула, затем поднялась и легонько толкнула его в грудь. — Иди. Иди, у тебя мало времени. Иди... Он отошёл. Шагая в обратном направлении, он двинулся к двери. Шаги стучали в ритм биению его сердца, марш прочь от дома. Дверь спальни была открыта, и Хэ Юэ шагнула из комнаты, а Хэ Минся наклонилась, чтобы подхватить её. Держа девочку на бедре, она смотрела с ней, как он уходит, и Хэ Сюань почувствовал, как сердце подскочило к горлу и душило их. Подняв руку, он слабо помахал. После чего распахнул дверь и вышел на холод. — У меня не получается уснуть, гэгэ. — Ты снова хочешь вафельный сэндвич с вареньем? — Да, пожалуйста! — Ха-ха, хорошо. Как скажешь, Минся. Гэгэ поможет. Вид Ши Уду, сидящего на пассажирском сиденье, вернул Хэ Сюаня в настоящее. Инь Юй ждал рядом с машиной, и Хэ Сюань прошёл мимо него. — Будь осторожен, босс. — Конечно. И ты тоже, —леденящий ветер трепал щёки, и Хэ Сюань таращился на первые снежинки, падающие с неба. Откинув голову назад, он наблюдал, как с неба начинает падать ещё больше снега.