the art of cruelty | искусство жестокости

      День выдался знойным. Пот скатывался по спине, сбегая ручейками и пропитывая заднюю часть майки. Завязав тюремный комбинезон на талии, Хэ Сюань, как и обычно, ходил кругами вдоль забора. Бетон под ногами обжигал: летнее солнце палило его с неумолимым рвением. Он ещё раз обошёл кругом двор, после чего медленно остановился. Опередив, Хуа Чэн направился к забору и прислонился к нему. Хэ Сюань остановился перед ним, уперевшись руками в бёдра, часто и тяжело дыша.       — Что?              — Недружелюбно, — он сунул руку в карман и вытащил сигарету. — Хочешь? — Хэ Сюань покачал головой, так что Хуа Чэн прикурил сам и откинул голову на забор. Небо было ярко-голубым, от чего резало глаза, и, когда Хэ Сюань прислонился рядом с ним, он предпочёл пристально смотреть на потрескавшийся бетон. — Инь Юй сегодня привезёт ещё. Людям не терпится получить свою дозу, но слишком много кто не заплатил с прошлого раза.              Он понимающе хмыкнул.              — Нужно, чтобы ты их убедил.              — Не вопрос.              Хуа Чэн взглянул на него, затем ухмыльнулся.              — На этот раз твоя доля будет даже больше. Без тебя я не смогу это провернуть.              — Уверен, сможешь. Здесь полным-полно тупых качков.              — Не нужны мне тупые качки. Мне нужны умные бойцы, — Хэ Сюань бросил на него мрачный взгляд, и Хуа Чэн рассмеялся. — Впрочем, у меня новый план.              Хэ Сюань непроизвольно прочертил знак бесконечности на руке, пока Хуа Чэн болтал о делах. Как правило, он слушал лишь краем уха, когда тот становился таким. Зная свою роль, Хэ Сюань был всего лишь оружием, которым можно навести прицел и выстрелить. Ему не нужно было знать все тонкости передачи и обмена денег. Скользнув взглядом, он пристально посмотрел на расслабленную позу Хуа Чэна. Приподняв ногу, упираясь носком в бетон, откинув голову, он размахивал дымящейся сигаретой.              Перекинув ногу, Хэ Сюань зацепил ею лодыжку Хуа Чэна и потянул. Когда тот потерял равновесие, он смог сильно ударить по спине. Хэ Сюаню показалось — хоть в этот раз он смог его победить — чисто от внезапного нападения, но Хуа Чэн вновь встал на ноги. Он замахнулся ногой, и Хэ Сюань едва успел увернуться, прежде чем удар ноги пришёлся в бок. Отпрянув, он вскинул руки. С резким взглядом.              — Это был грязный приём.              — Ты не учил меня драться честно.              Хуа Чэн хмыкнул, закатив глаз.              — Сдавайся.              — Нет, — подавшись вперёд, он нанёс удар кулаком. Хуа Чэн пошёл спиной назад, уклоняясь от его кулаков, и бросил сигарету на землю. Они шли вдоль изгороди, нанося удары кулаками и ногами. Хэ Сюань рванул вперёд, пытаясь ускориться с помощью ноги, но просчитался. Было слишком поздно останавливать направленный в живот удар кулаком, но, что ещё хуже, когда он попробовал отойти, Хуа Чэн обхватил его рукой за шею. Ноги подкосились, он упал на колени, поморщившись, и дёрнулся, когда Хуа Чэн похлопал его по плечу.              — Ты пытался.              — Козлина.              Хуа Чэн выпрямился, делая шаг назад, и Хэ Сюань подскочил и вихрем помчался на него. Но Хуа Чэн только снова отстранился, улыбаясь ему, как самодовольный эгоист, которым он и был.              — У тебя получается всё лучше.              — Однажды я тебя побью, — он сделал шаг вперёд так, что их плечи соприкоснулись. Хэ Сюань вытер капельку пота с виска. — Очень уж жарко. Я тебе поддался.              — Ну-ну, малыш, — Хуа Чэн хохотнул. Звук исчез, когда он бросил взгляд по территории двора, и они оба поняли, какое внимание к себе привлекли. В тёмной форме на фоне серого кирпича стояли охранники на противоположной стороне забора и пристально смотрели в их направлении. — Мне не очень нравятся эти новые охранники. Сдаётся мне, слишком уж они любят использовать дубинки.              — Избавиться от них?              Хуа Чэн тряхнул головой.              — Слишком опасно. Они новички, видимо, отчисленные из полицейской академии. У них великие идеи по привлечению к ответственности нас, людей-паразитов, — он опёрся на Хэ Сюаня, еле слышно проговорив. — Не выводи их из себя. Я видел, как увели того психа из блока «С». Ну ты знаешь, он любит разговаривать с теми, кого нет. Никому не вредил, но они расценили что-то сделанное им как угрозу. Били до тех пор, пока из глаз не пошла кровь, а потом бросили в одиночку.              Взгляд метнулся в сторону Хуа Чэна, от дрожи ему почти что стало нечем дышать. С этого ракурса были видны лишь чёрная глазная повязка и спутанные чёрные волосы, которые спадали на неё, как водопад. И напряжённый изгиб губ.              — Ладно, мы не выводим их из себя.              — Хах. Легко сказать, — мрачновато бросил Хуа Чэн. — Но я серьёзно. Не влезай в неприятности. Я не могу допустить, чтобы тебя бросили в одиночную камеру на неделю, — он оттолкнулся от изгороди и отошёл, сунув руки в карманы.              Хэ Сюань подождал секунду, после чего пошёл следом за ним к стоящему почти в центре двора столику. Отставание на пару шагов от Хуа Чэна давало расстояние, которого как раз хватило на то, чтобы кто-то смог встать на его пути и прервать наблюдение. Не останавливаясь, Хэ Сюань надавил рукой на лицо человека и спихнул его с дороги. Когда тот уцепился за него, пытаясь заставить перестать идти, он с рычанием развернулся.              — Чего?! — рявкнул Хэ Сюань, чувствуя, как голову обдаёт кипяток.       — Эм, я просто хотел привлечь ваше внимание, — копна коротких сальных волос была прилизана к макушке, оскал жёлто-коричневых зубов встретила раздражение Хэ Сюаня. — Как я могу получить запасы Рыжего, м? Умоляю, я просто прошу, ладно? — тощие руки, впавшие щеки и лёгкая дымка во взгляде говорили о состоянии наркомана.              — Не моя забота, — Хэ Сюань повернулся, чтобы продолжить идти дальше, но тут же почувствовал, что костлявые острые пальцы впились в руку, когда доведённый до отчаяния человек попытался его остановить. Хэ Сюань дёрнулся, когда мужчина налёг на него, бормоча какую-то исступлённую просьбу, но он ничего толком не слышал. Заведя руку назад, он был в секундах от того, чтобы выбить эти гнилые зубы изо рта, когда рука схватила его за запястье.              — Пойдём, — Хуа Чэн оттащил его в сторону и встал между Хэ Сюанем и наркоманом. — Что-то нужно — идёшь к моим торговцам. Держись, мать твою, подальше от моего брата. Чтобы я тебя не видел, — он толкнул его в грудь, и наркоман отшатнулся на шаг, прежде чем слинять. С костлявыми плечами, сгорбившись, со свисающим с него тюремным комбинезоном, парень вновь слился с толпой и пропал. Хуа Чэн повернулся, обхватив Хэ Сюаня рукой за плечи, когда они пошли дальше.              — Я могу и сам справиться.              — Да-да, через две секунды после того, как я сказал тебе не привлекать к себе внимания, — он покачал головой, и Хэ Сюань ткнул его в бок, выбираясь из-под тяжёлой руки. Когда они подошли к столику, сидевшие там мужчины разбежались в стороны. Опираясь ногами на скамейку, он забрался на столешницу, и Хуа Чэн взобрался рядом с ним. Он растянулся на столе, подтянув колени и упёршись в них локтями. Хэ Сюань скрестил под собой ноги и опустил голову, прячась от палящих солнечных лучей.              Один из шнурков на ботинках истрепался на конце, металлический наконечник оторвался. Он потянул его, между пальцами заструились чёрные волокна. Подошва была тонкой, и до того, как закончится лето, ему понадобится новая обувь. Ещё час во дворе — и он, вероятнее всего, получит солнечный ожог. Ему было не так просто загореть. После того как Хэ Сюань бросил взгляд в сторону охранников, его губы дёрнулись в неодобрении.              — Они хотят сварить нас здесь заживо. Какой такой умник попросил более длительное время отдыха?              — Было бы не так уж плохо, если бы у нас была трава.              Он хмыкнул.              — Есть сад.              — Хочешь пойти туда выращивать цветы, диди?              — Захлопнись.              Хуа Чэн хихикнул, после чего ущипнул его за щёку. Смахнув его руку, Хэ Сюань вновь поднял взгляд. На этот раз вместо охранников он заметил кое-что похуже. Наклонившись, он слегка толкнул локтем Хуа Чэна в плечо и кивнул в сторону двух мужчин, которые, похоже, ими заинтересовались. Подняв голову, Хуа Чэн наклонился в сторону, прошипев.              — Бывшие приспешники Шрама?              — Ага.              — Не обращай на них внимания, — и отвёл взгляд.              — Не получится, — Хэ Сюань опустил ноги. — Они идут сюда.              Прорвавшись сквозь море тюремных комбинезонов, пара шла по бетонной плите. Когда те приблизились к столу, Хэ Сюань спрыгнул, свирепо глядя на них сверху вниз. Хуа Чэн лениво шёл позади него, медленнее, устремляя резкий, недоброжелательный взгляд. Он подпёр локтем плечо Хэ Сюаня и налёг на него.              — Сейчас слишком жарко для любой задуманной вами фигни, — сказал он.              С пересохших губ гадёныша, после того как тот презрительно усмехнулся, сорвалось: «Заткнись, Рыжик. Мы не за тобой пришли».              — Хм? Заставьте.              На протяжении долгой секунды Хэ Сюань был уверен, что тот, что пониже, ударит Хуа Чэна, но он всё же скрестил руки и отстранился. Вместо этого его товарищ — напарник? босс? Хэ Сюань не знал — взял инициативу в свои руки.               — У нас тут дельце к твоей поганой сторожевой псине, так что просто отойди.              — Если у вас есть дела с Хэ Сюанем, то есть дела и со мной, — улыбка Хуа Чэна сползла с лица, терпение иссякало. — Так что вперёд.              — Иди на хер.              — Если вы собираетесь впустую тратить наше время, разговор окончен, — Хуа Чэн отстранился, вытянув руки над головой. Он провёл запястьем по лбу. — Идём, Хэ Сюань. Даже не смотри в их сторону, — он развернулся на пятках, похлопав Хэ Сюаня по спине, и ноги понесли его обратно к столу. Внутри медленно расползался ужас, и Хэ Сюань понял, что не хочет поворачиваться спиной к этим двоим. Они смотрели на него с одинаковым отвращением, и он пошёл спиной назад. Хуа Чэн опять устроился на столе, но желудок Хэ Сюаня провалился вниз словно под тяжестью каменной глыбы.              Эти двое явно были слеплены из одного теста — идентичные презрительные взгляды и уродливые глаза цвета тины, — но тот, что повыше, был широкоплечим мужчиной. Тот, что поменьше, был куда более тощим, почти как наркоманы, заполонившие Тунлу, словно стая умирающих голубей. И они оба наблюдали за ним с неприкрытым раздражением. Он узнал эти лица, и живот скрутило, к горлу подкатила рвота. С застывшим выражением лица Хэ Сюань отступил ещё на шаг.              Тот, что поменьше, с резкими чертами лица, сделал шаг вперёд и плюнул на землю у ног.              — Почему бы тебе не отойти от своего старшего братца? Пойдём в сарай и проверим, сможем ли снова заставить тебя плакать, — Хэ Сюань был выше этого парня как минимум на пятнадцать сантиметров, но тот всё равно говорил так, словно представлял реальную угрозу. Может, он был с десятью, пятнадцатью парнями в одном месте, но без этого… что ж. Хэ Сюань бросил на него грозный взгляд. Похоже, такой реакции оказалось мало: костлявый палец ткнул его в центр груди. — Раз шлюха — всегда шлюха. Разве я не прав?              Компаньон ухмыльнулся, пробиваясь вперёд. Хэ Сюань быстро посмотрел вверх, уставившись ледяным свирепым взглядом.              — Ах, взгляни на него, ему страшно. Слишком страшно, чтобы хоть что-то сказать.              — Оставь их, Хэ Сюань. Они того не стоят.              Слова Хуа Чэна убедили его повернуться. И Хэ Сюань только-только отступил на шаг, как толстая рука вцепилась в плечо и рванула назад.              — Мы ещё не закончили с тобой, сука.              Следующие секунды промчались перед глазами красно-чёрными вспышками. Кулак ударил по разинутому рту, и он смотрел, как по бетону разлетаются кровавая слюна и зубы, а на него — с глухим стуком падает тело.              — Как ты сказал? — спросил он, тяжело дыша. — Не закончили? — он впечатал ботинок в лицо с открытой челюстью. Он почувствовал, как что-то сломалось, и пронзительный крик оборвался бульканьем крови. Позади себя он услышал, как Хуа Чэн позвал его, но взгляд был направлен на другого лакея. Стоя с опущенными по бокам руками, тот сделал несколько шагов назад от окровавленной груды своего друга. — Теперь закончили!? — он перешагнул через первое тело.              — Помогите! — развернувшись на сто восемьдесят градусов, напарник огромными бегущими шагами двинулся к охране. Хэ Сюань был быстрее. Толкнув того плечом в спину, он повалил его на бетон. Нанося удары кулаком по затылку, Хэ Сюань почувствовал, как хрустнули костяшки пальцев, когда он обрушил на него шквал ударов. С криком ярость пробежала по венам и вырвалась наружу, воплощаясь в ожесточённость, когда каждый удар вбивал лицо мужчины в бетон.              Завыла сирена, но он не остановился.              — Хватайте его! — когда Хэ Сюаня обхватили руки, он снова пронзительно закричал и потянулся назад, чтобы схватиться за волосы, одежду или за что угодно, лишь бы вырваться от этого человека. Оттаскиваемый от обмякшего тела на бетоне, Хэ Сюань бился и рычал. Наконец, его отпустили, и он повернулся, нанося удар. Он слишком поздно увидел форму охранника. И слишком поздно заметил дубинку, со всей силы ударившую по голове.              Мир закружился, когда он рухнул на бетон. Хэ Сюаню была слышна сирена, исполняющая свой высокочастотной номер, но даже она начала перекрываться криками мужчин. Охранник, ударивший его, вдруг оказался на земле рядом с ним, отбиваясь ободранными руками от удара ногой с разворота. Вокруг него поднялся бунт, вызванный дракой, и охранники пытались сдержать поток толпы, хлынувший обратно в тюрьму. Начался хаос, а он мог лишь лежать на земле с затекающей кровью в глаза. Боль быстро вращающимися осколками — беспорядочными и стихийными — спускалась от головы вниз по шее. Пока не наступила тьма с кровавым пятном, закрывающим зрение.       

________________________________________

             Забившись в угол, Хэ Сюань складывал бумажку в руке и разворачивал её. Фактически он складывал и разворачивал его столько раз, что тот мог порваться, края истрепались. Над головой мигала слабая флуоресцентная лампа. Всё, что у него было на данный момент, — слова на странице, написанные почти неразборчивыми каракулями.              «Не теряй голову. Надо было самому оттащить тебя от этого парня. Они не могут держать тебя там вечно. Пожалуйста, не причиняй себе вред».              Он сложил листик, сунув его в карман. Напротив него был туалет, у противоположной стены — койка. Всё для того, чтобы ему ни разу не пришлось выйти из камеры. Наказание отбывалось за счёт исключения контактов с людьми. Еду доставляли через щель в нижней части двери. Между пакетом почти прокисшего молока и горсткой плохо пахнущей стручковой фасоли была просунута газета.              Сверху донеслось жужжание, он взглянул вверх, где замерцал свет, и массивная металлическая дверь вдруг распахнулась. Он бросил злой взгляд, ещё сильнее вжимаясь в угол. Знакомая форма, знакомое лицо. Инь Юй прошёл в камеру.              — Идём, заключённый. Твой срок закончился.       Хэ Сюань встал, обойдя Инь Юя и возвращаясь в коридор. Свет был ярче, чем в камере, и он закрыл глаза из-за головокружительных вспышек. Взяв за руку, Инь Юй заставил его идти дальше. Мимо рядов дверей блока камер-одиночек. Едва они прошли мимо поста охраны в конце блока, Инь Юй тихо заговорил.              — Никто не расскажет, кто начал драку, а охраннику, которого ты ударил, гордость не позволит признать, что его вырубили одним ударом. Никаких новых обвинений не будет предъявлено. Но тебе нужно какое-то время не высовываться.              Зубы заскрежетали друг о друга.              — Тогда, наверное, мне повезло.              — Точнее и не скажешь, — они замолчали, когда приблизились ко входу в свой блок, и их впустили, после того как Инь Юй стукнул дубинкой по широкой металлической двери с большой буквой, написанной красной краской. — Хуа Чэн хотел передать тебе больше посланий, но я не мог так рисковать.              — Не важно.              Они направились дальше по длинному ряду камер. Инь Юй громко бил дубинкой по тюремным решёткам, стук раздавался в черепе, словно охотничья дробь. Хэ Сюань остановился перед своей камерой, зная, где она находится, скорее по мышечной памяти, чем по чему-либо ещё.              — Ты...               — Не надо, — Хэ Сюань не испытывал желания слушать любые его советы. Инь Юй качнул головой, после чего сильно стукнул по двери камеры. Гудение пронеслось вибрацией в зубах, когда дверь камеры с металлическим грохотом распахнулась. Хуа Чэн спрыгнул с верхней койки, когда Хэ Сюань прошёл в камеру. С опущенной головой, пульсирующим синяком вокруг глаза. Хуа Чэн схватил его за плечи, едва он оказался за тюремной решёткой, и услышал, как дверь с лязгом за ним захлопнулась. Как только руки оказались на нём, Хэ Сюань слегка смягчился. Голова упала вперёд, веки стянула усталость.              — Боги, выглядишь ужасно.              — Одиночная камера — отстой, — с горечью произнёс он. — Не мог даже вытянуть руки, — он сбросил руки Хуа Чэна, а затем плюхнулся на хорошо знакомую койку. Он не стал рассказывать о том, как охранники вырвали его из койки в медицинском крыле и избили, прежде чем бросить в камеру. Месть за товарища, которого он ударил? Хэ Сюань не знал, его это не волновало. Со своей стороны он, казалось, не мог встретиться взглядом с Хуа Чэном.              — ...и с тобой всё хорошо?              Взгляд оторвался от навязчивого рассматривания линий татуировки.              — Терпимо.              Хуа Чэн, казалось, выпустил дыхание, которое на протяжении долгого времени задерживал. Опустившись на пол рядом с койками, он откинул голову назад.              — Ладно. Хорошо... Ты получил мою записку? — Хэ Сюань вытащил бумажку из кармана и позволил ей упасть в ладонь Хуа Чэна. — С тобой точно всё в порядке?              — Дагэ, у меня болит голова…              — Это ты так говоришь мне заткнуться? — Хуа Чэн рассмеялся, когда он отвернулся. Закрыв глаза, Хэ Сюань попробовал уснуть. Ведь тогда, возможно, уйдёт пульсирующая боль. Но не успел он задремать, как почувствовал, что рука потянула воротник комбинезона вниз.              — Они?..              — Нет. Пусть и избили меня до полусмерти, — он оттолкнул руку Хуа Чэна и поднял воротник обратно. — Затянули ремень вокруг горла. Ты был прав насчёт этих новых охранников, — и в этой камере он спал не больше пары часов. Ему казалось, что они вернутся, чтобы довести дело до конца. Если двое заключённых и подозрительный охранник могли убить человека и избавиться от тела, то на что были способны несколько охранников? Но этого не случилось. Так что он помалкивал.              — Хорошо. Я бы убил этих тварей. Охранники они или нет, — он встал, и матрас затрясся, когда Хуа Чэн воспользовался его койкой, чтобы опять подняться. Хэ Сюань лежал не шевелясь, ничего не говоря. И на какое-то время показалось, что Хуа Чэн просто даст ему спокойно поспать. Само собой, это было нереально, и совсем скоро Хэ Сюань почувствовал, как его трясут за плечо.              Приподнимаясь, он протёр глаза, после чего взглянул на листок перед лицом.              — Тьфу. Мне пофиг, — сказал он, пытаясь отпихнуть письмо. Он сразу же узнал почерк гэгэ.              — Просто прочитай.              Вздыхая, Хэ Сюань забрал письмо из рук и скрестил ноги. Склонившись над ним, он устало моргнул, глядя на ровные ряды. Шрифт Се Ляня был мелким и сжатым, и он был полной противоположностью тем маниакальным каракулям, которые Хуа Чэн выдавал за почерк.              — Угу, похоже на обычную восторженность твоего возлюбленного, — произнёс он, и в голосе просочилось что-то близкое к пренебрежению. Ему правда просто хотелось спать.              — Дочитай до конца.              Он так и сделал, шумно вздохнув, делая очевидным своё недовольство. И, наконец, челюсть Хэ Сюаня отвисла.              — Он сделал предложение.              — Он сделал предложение!              — Я думал, это хотел сделать ты.              — Я собирался дождаться, когда выйду на свободу, но он меня опередил! — Хуа Чэн откинул голову через край койки, волосы свисали прямо вниз. — Ну, в общем... подумал, что тебе не помешают хорошие новости.              — Потому что твоё семейное положение настолько для меня важно?              — Мудила, — сокамерник потянулся вниз и забрал письмо. И опять вернулся на свою койку. Король гоблинов, снова запихивающий свои сокровища в наволочку. Хэ Сюань лёг на спину, вздыхая и проводя вверх-вниз рукой по болящим рёбрам. — Знаешь... гэгэ спас мне жизнь.              — Да-да...              — Я... я не шучу, — сокамерник в очередной раз выбрался из койки, спрыгивая на пол. Откуда-то сверху он достал сигарету и зажигалку и закурил. Опираясь локтем на приподнятое колено, Хуа Чэн выпустил дым в воздух. Он наклонил голову, задумчиво прищурившись. — Мне кажется, тебе стоит… с кем-нибудь поговорить.              — Мы прямо сейчас разговариваем.              — Ты знаешь, о чём я, — Хуа Чэн поднял голову. — Брось, Хэ Сюань, неужели тебе нравится постоянно себя изводить? Я понимаю, что здесь мы мало что можем сделать, но ты мог бы присоединиться к программе. Я не буду говорить, что ты найдёшь большую любовь, как я. Не всем нам может так повезти, — он самодовольно улыбнулся, затем ещё раз затянулся сигаретой. — Но... без гэгэ я бы здесь чокнулся. Как... настоящий псих.              Хэ Сюань застонал, прикрывая глаза рукой.              — Проваливай.              — Ага, только спрошу у охранников, можно ли мне прогуляться, чтобы ты смог выспаться, — Хуа Чэн протянул руку, схватив Хэ Сюаня за запястье и потянув вниз. С вновь открытыми глазами он бросил на него недовольный взгляд. — ...ты знаешь, чем была для меня одиночная камера. Я просто переживаю, что с тобой было так же.              — Они не выключали свет... и не «забывали» меня кормить. Со мной всё в порядке, дагэ.              — ...ладно, — он встал, похлопывая Хэ Сюаня по плечу. — Тебе нужно отдохнуть, — и опять вернулся на свою койку. Хэ Сюань перекатился на бок, еле слышно охая. Без брата, болтающего на ухо, много времени на то, чтобы провалиться в сон, не понадобилось.       

________________________________________

      

      Ночную тишину разрывал ревущий двигатель, когда они проносились между тёмными пятнами, которые не освещали фонари, свет плясал над чёрным капотом автомобиля всякий раз, когда они проезжали под свечением. Нога Хэ Сюаня с силой давила на педаль газа, опуская её к полу. Город вокруг спал, и пустые переулки не были преградой между ними и их целью. Перчатки, рукава рубашки, горло и лицо покрывали пятна крови. Губы Хэ Сюаня скривились, когда он вывернул руль влево и заставил машину резко развернуться.              Сидящий рядом Ши Уду подался вперёд и опустил руку на приборную панель, чтобы избежать неминуемого толчка. Глаза широко открылись, когда он сел назад, бросив быстрый перепуганный взгляд на Хэ Сюаня.              — Не гони, ты убьёшь нас раньше, чем мы...              — Заткнись.              Лицо Ши Уду исказилось от обиды, но, прежде чем Ши Уду смог сказать какую-нибудь глупость, он посмотрел вниз. На его коленях лежал свёрток тёмно-синей ткани. Мужчина поднял ткань, перебирая пальцами волокна. Зубы громко клацнули, после чего он вздохнул, ещё больше опустив голову.              — Он... с ним всё будет хорошо? Да?              Хэ Сюань не ответил, устремив взгляд на дорогу.              — Впервые вижу этот шарф, — шмыганье носом. — Не знаю, откуда он у него.       Внимательный взгляд Хэ Сюаня всё-таки оторвался от дороги, на полсекунды переместившись на Ши Уду.              — Я купил его для него.              Ши Уду презрительно усмехнулся.              — Почему? Он был твоим заложником.              — ...потому что ему было холодно.              Больше они не разговаривали, и Хэ Сюань наконец притормозил. Свернув в мрачную узкую улочку, он потянулся за Ши Уду и достал новый магазин для пистолета. Маленький. На двенадцать патронов. Выбравшись из машины, он держал пистолет в руке. Ши Уду последовал за ним, поднимая взгляд на высокие кирпичные стены по обе стороны от них. Хэ Сюань прошёл к отблеску жёлтого огня в конце переулка. Между зданиями шуршал призрачный ветер, холодок, похожий на смерть, задувал снежинки в их лица. Хэ Сюань закатал рукава.              Холод не трогал его, потому что он ничего не чувствовал.              Здание стояло, омрачённое ночью, однако над задней дверью был установлен уличный сенсорный фонарь, освещавший территорию перед ним. Хэ Сюань сделал шаг в лучи света и снял с предохранителя пистолет на боку.              — Эй! Тебе сюда нельзя!              В ночи прогремело два выстрела, и двое охранников рухнули перед его ногами. Хэ Сюань перешагнул через них, направляясь к чёрному входу. Следующие три выстрела в дверь разбили механизм блокировки, и он смог открыть дверь плечом. Чем ещё здесь занимались, Хэ Сюань не знал, но совсем не удивился, обнаружив, что чёрный ход ведёт в кладовую промышленной кухни. Ши Уду догнал его, захлопнув дверь.              — Разве нам не стоит вести себя тихо?! — наполовину крича, наполовину шепча уточнил он.              — Тебе стоит.              Выйдя из кладовой, он заметил кафельный пол кухни, ряды плит и духовок. Выглядело как обыкновенная кухня ресторана, но так и не смог бегло смотреть комнату. Ши Уду попробовал пройти мимо него, и Хэ Сюань едва успел схватить его за воротник сзади, прежде чем распахнулись двери. Полчища охраны тут же начала стрелять, и он рванул Ши Уду назад и вцепился пальцами в его плечо.              — Придурок, — прошипел мафиози.              Осторожно крадясь вдоль стены, Хэ Сюань выстрелил раз из пистолета. С предельной точностью пуля попала мужчине в лоб. Быстро пригнув голову, он услышал, как их приветствует ливень пуль. Ши Уду прижался телом к стене рядом с ним, вздрагивая от каждого выстрела.              — Именно поэтому нам нужно было быть скрытными!              — Хочешь, чтобы твой брат умер до того, как мы до него доберёмся? — спросил Хэ Сюань, бросив резкий взгляд в сторону мужчины. Это, в общем-то, заставило его замолчать. Откинув голову, он упёрся ногой в пол и почувствовал в ней судорогу. Оглядев кухню, он увидел магнитный держатель для ножей, на котором висело множество острых предметов. — Оставайся здесь, — раздражённо заявил мафиози и рванул через всю кухню. Пригнувшись за длинным кухонным столом, он поспешил вдоль него, чувствуя пронизывающую тело боль. Её мелодию незамедлительно поглотил адреналин. Выскочив из-за стола, он два раза выстрелил, после чего схватился за широкий нож. Сверкнуло острое лезвие. Убрав пистолет, он вновь пригнулся за стойкой и прислушался. Шаги. Медленные. Остальные вооружённые люди прокрадывались вперёд по обе стороны от островной стойки, занимавшей большую часть центра кухонного пола. Повернув голову, Хэ Сюань увидел широко распахнутые глаза Ши Уду.              Когда ему было страшно, он выглядел почти как свой младший брат.              Выкинув эту мысль из головы, Хэ Сюань отошёл в сторону. Прислушиваясь. Три группы шагов эхом раздавались на кухне. Одна пара была тяжелее двух других. Он двинулся к ним, крепко сжимая в руке нож. Ближе. Ближе. Черновод задержал дыхание, пока не смог разглядеть тень крупного мужчины на и без того тёмной плитке. Бросившись на него, он вонзил нож ему в живот и рванул вверх, вставая.              Вытащив его, он опять вогнал лезвие в центр груди мужчины. Нож врезался охраннику в рёбра. Хэ Сюань повернулся и отступил от веса навалившегося на него тяжёлого, безжизненно поникшего человека. Ручки от плиты врезались ему в позвоночник. Пистолет в руке трупа со стуком упал на пол, и Хэ Сюань спрятался своим более худым телом за широкими плечами. И почувствовал, как тело встряхнуло, когда пули впились ему в спину. Кровь стекала по запястью, пропитывая переднюю часть рубашки, и Хэ Сюань чуть не рухнул под тяжестью.              Обоймы охранников закончились, и он начал действовать, прежде чем у них появилась возможность перезарядиться. Собрав все силы, какие были, Хэ Сюань втащил тело на стол. Схватившись за край, он вскарабкался на поверхность и встал. Ударив одного из мужчин ногой в лицо, он смотрел, как кровь хлынула из сломанного носа и потекла по губам, когда тот рухнул на пол. Вырвав нож из неподвижной груди человека, он бросился вниз и схватил мужчину за коротко стриженные волосы на макушке. Проведя лезвием по горлу, Хэ Сюань сделал достаточно глубокий разрез, чтобы почувствовать кость. И схватил оставшегося охранника. Приставив нож к горлу мужчины, он надавил на него и прошипел на ухо: «Брось оружие».              Металл с лязгом упал на пол.              — Где твой босс?              — Н-не понимаю, о чём ты говоришь.              Хэ Сюань засадил нож глубже.              — Смотритель, управляющий борделем. Где он?              Когда тот сглотнул, Хэ Сюань почувствовал дрожь, вибрирование через рукоятку ножа.              — Наверху. С новым товаром, — за помощь Хэ Сюань свернул ему шею для быстрой смерти.              Капая кровью, мафиози положил нож на стол. Нагнувшись, он взял пистолет и перевернул его, быстро ища в карманах новый магазин. Зарядив, он швырнул его в сторону Ши Уду, когда тот вышел из-за стены. Трясущимися руками он едва поймал пистолет.       — Что? — спросил Хэ Сюань. Он размял шею и двинулся к двери. — Пойдём.              — З-зачем ты мне это дал? — Ши Уду держал глок обеими руками, сдвинув пальцы подальше от спускового крючка, словно это была змея, готовая его укусить. Хэ Сюань, держась одной рукой за дверь, наблюдал за происходящим, приподняв бровь. — Нам осталось всего лишь незаметно выкрасть Цинсюаня.              — Новый товар, — сказал он напряжённым голосом.              — А?              — Сказал, что он с новым товаром. Это Цинсюань, — когда Ши Уду по-настоящему пришёл в ужас, пальцы мужчины вдруг оказались рядом со спусковым крючком. — Мне просто не хочется, чтобы тебя пристрелили. Он расстроится, если из-за меня тебя убьют. Так что идём, и держись за мной, — открыв дверь толчком, Хэ Сюань обнаружил коридор, а через ещё одну дверь — зону отдыха. В борделе был тяжёлый час, несколько клиентов, похоже, уединились наверх со своим товаром. Однако за столиками никого не было, и никто не занимал рояль в углу. Восприятие должно было гармонировать, и это место было не таким красивым, как элитный жилой район. И худшим оно не было. Среднего класса. Поднявшись по лестнице, Хэ Сюань опять вытащил пистолет из кобуры.              Обогнув стену, мужчина поднял пистолет и всмотрелся в неосвещённый коридор. Ни души. Полумрак. Пристально вглядываясь, чтобы уловить хоть какое-то движение, он двинулся по коридору неторопливыми, продуманными шагами. Дверь справа от него резко распахнулась. Мужчина в расстёгнутой рубашке, в свободной одежде, с болтающимся галстуком замер на месте, увидев Хэ Сюаня, нацелившего пистолет ему между глаз.              — Твою мать.              Нажав на спусковой крючок, он наблюдал за размахивающими руками человека, когда тот рухнул на пол. После чего в спешке ринувшись внутрь, Хэ Сюань перешагнул через его тело, чтобы осмотреть комнату. От подступившей к горлу желчи он чуть не задохнулся, когда увидел на кровати женщину, удушенную до бессознательного состояния. Почти не было видно, как поднимается и опускается её грудь, чтобы понять, что она ещё жива, поэтому он резко развернулся и покинул комнату. Зажмурившись, Хэ Сюань прогнал образ её свисающей с края кровати руки.              От эха выстрела, конечно же, двери распахнулись. Он наблюдал, как посетители, во многих случаях всё ещё с трудом натягивающие брюки, пытаются как можно скорее удрать из номеров и лицом к лицу сталкиваются с его видом — с ног до головы покрытым кровью и выглядящим безумным. И, наконец, открылась дверь в самом конце коридора. И Хэ Сюань знал, что этот парень должен быть за главного. Потому что на нём были часы за тысячу долларов, а на бедре висел пистолет размером с голову. Схватив наугад спасающегося бегством клиента, Хэ Сюань затянул галстук вокруг его горла и потащил по коридору. Приставив пистолет к голове человека, он смотрел, как рука надсмотрщика дёрнулась к оружию.              — Как твой босс отреагирует на то, что мозговое вещество клиента забрызгает стену? — поинтересовался мафиози. Запрокинув голову, он увидел Ши Уду. И кивком показал вперёд. — Подойди туда и забери пистолет, — клиент, задыхаясь от нехватки воздуха и истекая потом, извивался в хватке Хэ Сюаня, а тот всё крепче сжимал шёлковый галстук, пока из жертвы не вырвались лишь сиплые вздохи умирающего. Хрип горла, пережатого давлением, был на руку, словно разрезанный водяной шланг. Ши Уду снял пистолет с пояса силовика. — Молодец, — Хэ Сюань повернул пистолет и прострелил одну из коленных чашечек.              По борделю разнёсся пронзительный крик. Отпустив клиента на пол, Хэ Сюань отстранился и вместо этого поднял за волосы головореза. Вниз по шее извивалась татуировка со змеёй, на открытой части груди виднелась цепочка, утопающая под серой рубашкой на пуговицах. Схватив его за волосы, мафиози приподнял голову мужчины, подставляя ствол пистолета под подбородок.       — Где Ши Цинсюань?              — Кто?              — Хорошо, — о терпении не было и речи. Хэ Сюань начал идти, направляясь к лестнице. Мимо клиента, который всё ещё пытался встать на ноги. Бордель быстро опустел, и лишь пара испуганных лиц выглядывала из-за дверей. Волоча за собой бесполезную ногу и будучи схваченным за волосы, исполнитель был вынужден ползти, чтобы не отставать от Хэ Сюаня. Ши Уду шёл за ним, держа в руках два пистолета и настороженно наблюдая за происходящим.              Спускаясь по лестнице, Хэ Сюань при каждом шаге сдерживал оханье. Позади него головорез был близок к тому, чтобы завыть. Бормотание несвязной мольбы, которое осталось проигнорированным. В самом низу лестницы мужчина вдруг повернул направо и прошёл на кухню.              — Что мы делаем? Мы должны найти Цинсюаня! — Ши Уду протиснулся в двери за ним и положил оба пистолета на ламинированную доску.              — Именно этим я и занимаюсь, — Черновод щёлкнул ручкой на плите и установил одну из конфорок на самую высокую мощность. Синее пламя взметнулось вверх, нагревая окружающий его металл. Хэ Сюань чувствовал его, доходящего до места, где он стоял, и метнул грозный взгляд на свисающего в его хватке исполнителя. — Где он?              — Да не знаю я, блядь!              Хэ Сюань поднял его вверх, так что он оказался лицом к лицу с огнём.              — Ты в этом уверен?              Вцепившись руками в край плиты, мужчина пытался отбиваться. На лбу выступил пот, ужас во взгляде был чуть ли не ярче отблеска пламени.              — Его… его здесь нет! Все, кого сюда привозят, проходят через меня! Я бы знал, и, клянусь… — Хэ Сюань наклонил лицо мужчины на несколько сантиметров вперёд и увидел, как его исказила гримаса боли. Исполнитель сильно зажмурил глаза. — Если его здесь нет, значит, его нет у Чумы!              Эти слова на секунду заставили задуматься. Подняв голову, он взглянул на Ши Уду. Тот вытаращился на него, полуоткрыв рот, разжав руки по бокам. От напускной храбрости не осталось и следа перед лицом пыток, однако Хэ Сюань не мог счесть неубедительными настоящие пролитые им на кухонном полу слёзы. На его горле появилось кольцо синяков, но, похоже, ему даже не было до этого дела. Посмотрев вниз, Хэ Сюань помрачнел.              — Неправильный ответ, — он прижал лицо к огню, удерживая, пока лицо мужчины горело, а запах сгорающей плоти заполнял кухню.              — Хватит!              Дёрнув головой, Хэ Сюань опустил взгляд на Ши Уду.              — Почему?              — Это не помогает! Его здесь нет! — подняв голову мужчины от конфорки, Хэ Сюань взглянул на сожжённую красно-чёрную кожу. В человеке пропала вся борьба, лишь слёзы текли из уцелевшего глаза. Его всего трясло. Ши Уду отвернулся к столу, согнувшись, и Хэ Сюань услышал, как его вырвало. Выключив конфорку, он кинул головореза на пол. И прострелил череп двумя пулями, чтобы избавить от страданий.              Уходя прочь, Хэ Сюань выбрался из борделя через чёрный ход и стоял, омываемый жёлтым светом уличного сенсорного фонаря. Скрестив руки. Скривив губы. По прошествии некоторого времени из борделя вывалился Ши Уду. В слабом освещении он казался практически зелёным.              — Это было чересчур легко.              — Легко? — Ши Уду, поморщившись, вытер остатки рвоты с лица. — Легко?! Ты рехнулся! — он отвернулся, выглядя так, словно его могло опять вырвать. — Это была ошибка. Не нужно было к тебе приходить. И почему я решил, что ты можешь его спасти? — длинная тени Ши Уду растянулась по парковке, когда он раздражённо ходил взад-вперёд вдоль стены здания, и Хэ Сюань смотрел на неё, нахмурившись. Но в голове прокручивались мысли.       — Это, предположительно, самый охраняемый бордель в городе, — заметил мафиози. — Двое снаружи. Внутри — меньше дюжины? — он стиснул зубы, пытаясь сосчитать, как много пуль использовал. Он взглянул на пистолет и несколько раз тряхнул головой. — Они знали, что я приду, и перевезли его.              — Откуда им было знать?!              — Оттуда! Это Бай Усян и он знает всё! Он проклятый телепат или вроде того! — Хэ Сюань резко обернулся, когда Ши Уду насмешливо хмыкнул, испепеляя его взглядом. — Если Цинсюань не здесь, то где ещё ему быть?              — А мне-то откуда знать?!              — Ты союзник этого ублюдка, а не я!              — Союзник — громко сказано! Я бы и не хотел с ним работать, если бы ты не увёз моего брата! — его глаза расширились, когда Хэ Сюань начал приближаться к нему крадущимся шагом. — Послушай! Я не имею к этому никакого отношения, я… — он помотал головой. — Эта херня с сексуальным рабством не… — ноздри мужчины раздулись, и клубы пара закружились вокруг его лица при следующем выдохе. Пряди волос хаотично упали на лоб и щёки, прилипая к слизкой массе из пота и растаявшего снега. Уродливые губы гневно искривились, под маской мелькнул едва уловимый след страха. От него пахло рвотой и кровью, и, когда Хэ Сюань взглянул ему в лицо, тот шагнул назад. Умно.              — ...ты что, пытаешься меня обмануть?              — Нет!              Взгляд стал подозрительным.              — Его увезла Чума? Ты уверен?              Глаза Ши Уду становились всё шире.              — Для чего мне врать? — рука Хэ Сюаня дёрнулась, и он медленно поднял пистолет. Ши Уду посмотрел вниз на ствол, теперь направленный в его сторону, и сжал руки, в которых ничего не было. Оба оружия остались позади, в борделе, и ноги начали идти всё быстрее. Отступая. Хэ Сюань последовал за ним.              — Ты солгал, чтобы… отвлечь меня от семьи?              — Срать я хотел на твою поганую семью! Я беспокоюсь о Цинсюане! — ударившись пяткой о неровность бетона, Ши Уду упал спиной на бетонную парковку. Опираясь на локти, он пополз назад. — П-подожди! — он выставил ладонь, выставив четыре пальца в знак капитуляции. — Если я вру, почему Бай Усян хочет, чтобы ты убил одного из его же силовиков?              — Он считает людей расходными материалами. И всегда считал, — но это всё же ему не нравилось. Хэ Сюань опустил пистолет, посмотрев в сторону. Ши Уду с трудом поднялся на ноги и продолжил идти дальше. Вновь подняв голову, Хэ Сюань смотрел, как тот уходит. Мафиози растерянно нахмурил брови. — Ты куда!?              — Подальше от тебя! От тебя никакого толку, так что… так что я... я просто пойду к Бай Усяну! Я отдам ему себя вместо него! — он отвернулся, беспомощное пожатие плечами было слишком искренним, чтобы быть неправдой. Хэ Сюань хорошо в людях не разбирался, но распознавал страх, когда его видел. И Ши Уду был им окутан.              — Он тебя убьёт.              — ...я всё равно должен попробовать! — развернувшись, он бросился в ночь. Покинув границы света уличного сенсорного фонаря, зловещая тень мужчины в конце концов пропала в мрачной ночи. Глянув вниз, Хэ Сюань увидел на земле тёмную ткань.              Склонившись, Черновод поднял шарф, прежде чем тот успел унести ветер. Чувствуя себя уязвимым, он медленно двинулся обратно к машине. Он внимательно рассматривал территорию, пока не прошёл в узкий переулок. Кусочек чёрного неба над ним — беззвёздного и пустого — не давал света, и шарф развевался на ветру вместе со снегом. Забравшись в машину, он кинул пистолет на сиденье рядом с собой и легонько провёл пальцами по ткани, свёрнутой в руках. В отличие от Ши Уду, он был в перчатках — граница между ним и этой осторожной связью с Ши Цинсюанем. В голове пронеслась ярость, словно автомобиль, резко уворачивающийся от столкновения, и мужчина стукнул кулаком по рулю.              Он был ни на что не годен. Покрытый кровью, до сих пор под воздействием повышенного выброса адреналина, Хэ Сюань не смог даже приблизиться к Ши Цинсюаню. Вообще-то, ему казалось, что он был дальше от него, чем когда-либо за всё последнее время. И каждая частичка тела болела. Повернув ключ в замке зажигания, мужчина завёл машину, чтобы выехать из переулка, и повернул, возвращаясь к проезду к зданию. С лежащим на сиденье шарфом поверх пистолета, он выехал из проезда и повернул, направляясь на дорогу. Внезапная вспышка несущихся фар заставил его замереть, душа ушла в пятки. Колесо выскочило на обочину, другая машина в последний момент резко свернула в сторону, и они остановились. Крепко вцепившись руками в руль, Хэ Сюань пристально смотрел сквозь налипшие снежинки на лобовом стекле, когда двери машины распахнулись. Хуа Чэн и Се Лянь вышли из неё, уставившись широко распахнутыми глазами на его машину.              — Дагэ... дагэ... — он, наконец, сморгнул, плечи опустились. Затем — задняя дверь. Хорошо знакомый всплеск каштановых волн, ошеломлённое лицо. Хэ Сюань быстро схватился за дверь, открывая её. Он вылез из машины, с трудом стоя на ногах. Потрясённый, он не успел пройти мимо капота, как его заметил Ши Цинсюань. — Цинсюань!              — Хэ Сюань!              Они столкнулись, и Хэ Сюаню было плевать, что это было больно. Ши Цинсюань обнимал его так сильно, так крепко, чтобы сдвинуть сломанные рёбра с места и раскрыть грудную клетку для излияния облегчения с оттенком шока. Перчатки были в крови. Хэ Сюань стянул их и бросил на землю, и руки медленно обхватили лицо Ши Цинсюаня. Пальцы обвели ужасный синяк, спускающийся под глазом, и он взволнованно осмотрел его лицо.              — Я ехал за тобой, — тихо сказал он дрожащим голосом. — Боялся, что не успею... не успею вовремя.              Ши Цинсюань взял его за руку, сжимая пальцы.               — Я не... — опустив взгляд, он громко сглотнул. — Ты весь в крови. С тобой всё хорошо? — пощипываемые холодным ветром щёки Ши Цинсюаня были ярко-красными под светом уличных фонарей, его встревоженное лицо то появлялось в фокусе, то исчезало, когда голова освобождалась, содрогаясь, от ужаса, что сковывал его чувства.              — Это не моя кровь, — влажные и тёплые губы прижались к щеке, и он почувствовал, как Ши Цинсюань переминается под его поцелуем, тихо выдыхая. Они наклонились друг к другу, соприкасаясь носами, губы были в нескольких сантиметрах друг от друга. — Ничего из этого не моё. Я в порядке.              — Брат с тобой?              — Э-э. Нет, — мафиози отстранился, потянувшись рукой назад, чтобы нажать на капот машины. Двигатель под ним нагрел металл, и он откинулся назад, поморщившись. — Он удрал, заявил, что найдёт тебя сам.              — Но с ним всё в порядке?              — Было в порядке, когда я видел его в последний раз.              Сдвинутые брови расслабились, и Ши Цинсюань потянулся вверх, едва касаясь рукой затылка. Воротник его рубашки сдвинули, глаза пристально разглядывали тёмные синяки на шее. Пока Ши Цинсюань продолжал осматривать его раны, подошёл Хуа Чэн и легко отпихнул его с дороги. Взгляд Хэ Сюаня устремился на Ши Цинсюаня, однако потом всё поле зрения заполнилось, и ему пришлось посмотреть на Хуа Чэна.              — Ты пошёл туда один?              — Ну да, — Хэ Сюань сглотнул. — Завалил всех. Почти не прилагал усилий. Что ещё мне оставалось делать? — мужчина отошёл от машины, осторожно протискиваясь мимо Хуа Чэна, чтобы вернуться к Ши Цинсюаню. Его остановила рука на плече, и он с досадой посмотрел на брата.              — Ты и правда зачистил бордель? — было похоже, что он ему не верил. — В одиночку? — такое же неверие испытывал и сам Хэ Сюань. Потому что это было слишком просто. Идти по пустому коридору в том, что должно было быть самым охраняемым борделем города, казалось неправильным. Однако неверие Хуа Чэна делало более резким края, медленно разъедая логику. Тот заносчивый взгляд, который Хэ Сюань знал очень хорошо. Его сильно схватили за плечи. — Чёрт побери, Черновод. Ты безумец.              — А что ещё мне оставалось делать? — спросил он во второй раз, потому что ответа так и не получил. После этого он снял с себя руки Хуа Чэна. Мужчина потянулся к Ши Цинсюаню, сердце колотилось о грудную клетку, и, когда его руки встретились с его руками, а пальцы переплелись, оглушающий барабанный бой утих. Он наклонил голову, и они соприкоснулись лбами. — Я просто рад, что ты в порядке, — прошептал Хэ Сюань, опустив глаза. Он был близок к тому, чтобы позволить усталости овладеть им.              А затем засмеялся Хуа Чэн.              — Мне стоит почаще похищать твоего парня, раз от этого ты становишься таким способным.              Дрожь, которая побежала по спине, могла сравниться разве что с шоком от удара об электрический забор. Глаза, смотревшие на него янтарными вихрями, казалось, раскололись пополам, когда зрение дрогнуло. Хэ Сюань отвернулся от Ши Цинсюаня, медленно поворачиваясь лицом к Хуа Чэну. Взгляд последнего был устремлён в сторону борделя — победоносная позиция в положении его бёдер.              — Что? — ровный тон.              — Откуда, по-твоему, он у меня? Я ведь говорил, что у меня есть план, Черновод, — голова Хуа Чэна опять повернулась, на лице появилась усмешка. Однако она исчезла, когда он ощутил дрожь, пробегающую по телу Хэ Сюаня. — Ты в порядке?              — В порядке ли я?! — Хэ Сюань почувствовал руки на своих плечах, Ши Цинсюань обхватывал его сзади, но вспышка гневного пламени ослепила разум. — А по мне не видно? Не видно?! В смысле ты его похитил?!              — В том, что я заплатил исполнителям Бай Усяна, чтобы они забрали его для меня. Я же говорил тебе…              — Ни черта ты мне не говорил! Я отправил его в безопасное место, а ты вернул его обратно! — Хэ Сюань отошёл от Ши Цинсюаня, высвободившись из его рук. — Зачем?              — Ради его безопасности!              — Я справлялся с этим! Я...              — Умоляю, ты считаешь, что Ши Уду мог просто уехать?              — Какое право ты имел вмешиваться?!              — Ты мой брат, и я пытался о тебе позаботиться!              Вспышка каштановых волос, метнувшаяся между ними, чуть не заставила Хэ Сюаня отступить.              — Саньлан, Хэ Сюань, хватит, — подал голос Се Лянь, вытягивая руки так, что кончики пальцев коснулись груди каждого из них. — Здесь не лучшее место. Давайте уедем отсюда, пока не привлекли к себе внимание.               — Мне кажется, нам стоит подождать, пока приедет Цюань Ичжэнь, а потом пойти туда и забрать бордель себе. Навсегда, — Хуа Чэн закатил глаз. — Черновод уже проделал самую трудную часть работы.              — Цюань Ичжэнь...              — Я позвонил ему, — сказал Се Лянь. — Не волнуйся, с твоей семьёй остался Инь Юй. Я сказал ему, чтобы он отвёз их рано утром в аэропорт. Всё будет хорошо, — на плечо Хэ Сюаня легла рука, и он раздражённо её отбросил. Тот согнул пальцы, на лице промелькнуло чувство вины. — Послушай, мне жаль. Мы правда думали, что тебя убьют, Хэ Сюань.              — Хэ Сюань, хватит, — Ши Цинсюань приблизился, подступая к его спине и тихонько потянув за руку. — Давай просто уедем.              Он повернулся, сразу же заметив неприятный фиолетовый синяк. Резко обернувшись, Хэ Сюань прошипел сквозь зубы: «Это ты с ним сделал?!».              — Что?! Конечно нет! — Хуа Чэн казался глубоко оскорблённым таким предположением.              Повернувшись к Ши Цинсюаню, он как можно осторожнее обхватил его лицо.              — Он сделал тебе больно? Да? — от одного взгляда на синяк кровь дрожала и кипела, а в горле застрял пух, похожий на перья, из-за чего было трудно глотать. Он был не здесь. Он отпустил его, и произошло это, а он ничего не мог сделать. Он должен был уберечь Ши Цинсюаня. Тот говорил с ним, а он даже этого не понимал. Голос парня кружил в снегу, словно прекрасная песня, но ему приходилось заставлять себя прислушаться сквозь шум крови в ушах.              — ...это был просто один из схвативших меня мужчин, не он. Ну же. Се Лянь прав, нам стоит уехать.              — Перестань, Саньлан.              Это могло быть концом спора, тогда и там. Хэ Сюань положил голову на плечо Ши Цинсюаня, чувствуя слабое прикосновение пальцев к своему затылку. Тихий шёпот успокаивающего дыхания, когда грудь Ши Цинсюаня наполнилась воздухом, — позже он порадуется той простой вещи, что он жив, — и щекочущие волосы, легко касающиеся щеки Хэ Сюаня. Он бы просто откинул гнев, сдержал его и пошёл к машине. Но Хуа Чэн должен был сказать что-то ещё.              — Завтра мы с этим закончим. Ты ведь со мной, Черновод?              Он поднял голову, поворачиваясь.              Хуа Чэн выжидающе вперил в него взгляд.              — Ну что? Мы спрячем твоего любимца и вернёмся к делу, да?              — ...тебя только это волнует?              — Что? Ты и правда хочешь прыгнуть в самолёт и улететь бог знает куда? И делать что, Черновод? Скрываться? Увезти туда своего парня, жить в многоквартирном доме и работать в офисе с девяти до пяти? Это мир, Хэ Сюань, наш мир. Ты не можешь его сейчас бросить. Он у тебя в крови.              — Я могу...              — Посмотри на себя! Ты буквально капаешь кровью на бетон и тебе плевать! — Хуа Чэн жестом показал на него сверху вниз, и Хэ Сюань скривил губы. — Что? Будешь папочкой, Черновод? Станешь ходить на родительские собрания и печь кексы на продажу домашней выпечки? А потом бить директора, пока у него не вылетят зубы, а все детишки будут кричать, потому что на полу в столовой кровь?              — И ЧЬЯ ЭТО ВИНА?! — голос, прорывающийся в ночи, был громче, чем хотелось. Сжав руки в кулаки, чувствуя боль с каждым вдохом, Хэ Сюань шагнул к Хуа Чэну. В зубах вибрировала ярость. — Это ты сделал меня таким! Я никогда ничего из этого не хотел, но я сделал это ради тебя. Я сделал для тебя всё, и вот что я получаю взамен? Я даже не могу улететь, чтобы обеспечить безопасность своей семьи? Дагэ, почему... — руки на спине заставили Хэ Сюаня выдохнуть отравляющее дыхание в лёгких, и он прикусил потрескавшуюся нижнюю губу.              — Я не заставлял тебя ничего делать, — голос Хуа Чэна был раздражённым.              — Саньлан...              — Я ни во что я тебя не превращал! Ты сам убил Шрама!              — А все остальные тела? Те, что я выбросил в этот проклятый океан ради тебя? Всё, что я сделал, чтобы помочь нам добраться сюда?! Неужели для тебя это ничто, не имеет никакого значения? Неужели я даже не начинаю отплачивать… — свет фар их машин пересекался и отправлял длинные тени по стене. Россыпи снежинок на бетоне.              — Отплачивать за что, Черновод? О чём ты говоришь?              — Ты знаешь, о чём я говорю! — сделав шаг вперёд, он толкнул Хуа Чэна и наблюдал, как тот отступил на несколько шагов назад. — Я отдал тебе всё! Всю свою жизнь! Я бы сделал это вновь, дагэ, я бы сделал, но... но мне надо идти. Я должен... — голос дрожал, злость медленно уступала месту боли. Хэ Сюань прикрыл глаза, чувствуя, как по щеке легко провела рука. Холодная кожа на ещё более холодной, и он наклонился к прикосновению и повернулся, вновь зарываясь в Ши Цинсюане. Он был желанен. В груди Ши Цинсюаня был комок тепла, который он искал.              — Если ты уйдёшь, я не смогу тебя защитить.              — Как будто до этого ты так хорошо справлялся? — злобно бросил Ши Цинсюань.       — Не лезь, блядь, в это! — Хуа Чэн начал приближаться, и Ши Цинсюань встал между ними. Хрупкое тело словно щит, и Хэ Сюань хотел рвануть его назад, но примёрз к земле. — Я уже говорил, ты не имеешь к этому отношения. Ты просто долбанная фаза, так почему бы тебе не свалить и не отправиться на поиски своего брата?              — Я никуда не собираюсь уходить, ты, напыщенный, ба...              Удар пощёчины, рябь звука в сумеречном свете раннего утра и то, как Ши Цинсюань отшатнулся в сторону, привлекли внимание Хэ Сюаня. Он видел, как рука накрыла сверху щёку, и резко щёлкнула вспышка. Хэ Сюань ударил ещё до того, как мозг выбрал маршрут. Он не ожидал соприкосновения, и, похоже, Хуа Чэн — тоже. Брошенный вперёд порывом, Хэ Сюань продолжал наносить ему удары, не давая ни секунды для уклонения.              — Черновод, ост… — прерванный ещё одним ударом правой в губы, Хуа Чэн перевернулся и чуть не потерял равновесие, когда Хэ Сюань ударил его ногой по голени. Отступая назад, он ударил кулаком, и Хэ Сюань почувствовал, как костяшки пальцев ударили по виску, а в черепушке затрещал мозг. С криком он ринулся вперёд, ярость была единственной движущей силой действий.              Плечо Хэ Сюаня врезалось в центр груди Хуа Чэна. Действия затуманились, Хэ Сюань даже не понимал, что делает, пока они оба не рухнули на землю, и он почувствовал, как дорожное покрытие из бетона обдирало костяшки пальцев, когда он направил удар вниз, и Хуа Чэн откатился в сторону. Боль, острая как нож, вонзилась в живот и лишь усилила отравляющую ярость. Схватив Хуа Чэна, он повалил его на землю, вновь отправив на холодный бетон. Се Лянь кричал. Ши Цинсюань кричал. Кулак бил по плоти, разбивая губы и окровавленные зубы.              — Хэ Сюань, отпусти его!              — Ну же, хватит!              Крики проносились в голове, не желая задерживаться, и он продолжал бить, пока, как удар гонга, не прозвучал выстрел и пуля не взлетела в воздух. Подняв голову, мужчина увидел направленный на него ствол и Се Ляня по другую сторону.              — Слезь с него. Сейчас же, — Се Лянь сжал пальцы на спусковом крючке, приготовившись. — Я буду стрелять.              — Я знаю, — Хэ Сюань бросил злой взгляд. Привставая, он уставился на окровавленное лицо перед собой. Глаз, приоткрытый, смотрел на него. Страх. До боли знакомый. Встав, он как можно скорее пошёл прочь. Назад к машине. Мимо Ши Цинсюаня. Мимо Се Ляня. Дверь была приоткрыта, и он с трудом открыл её до конца.              — Хэ Сюань! — напрягши плечи, он повернул голову и пристально посмотрел на Хуа Чэна. Сплёвывая кровь на бетон, тот присел. Се Лянь опустился на колени позади него, обхватив руками его за грудь, помогая встать. И они медленно поднялись. Кровь капала изо рта, тёмно-красные капли стекали по подбородку. — Не надо. Не уходи вот так.              — Я полагаю, мой долг погашен, — раздражённо бросил он в ответ. — Прощай, Кровавый дождь, — и сел в машину. Ши Цинсюань обежал капот и сел рядом. Он подвинул шарф, пальцы на несколько секунд замерли над пистолетом. Затем он просто поднял его и положил на пол у ног. В одной руке у него были перчатки Хэ Сюаня, предположительно поднятые с земли. Когда дверь закрылась, Хэ Сюань быстро вывернул руль и уехал прочь от Хуа Чэна и Се Ляня. Вернувшись на неосвещённые улицы, он нажал на газ и поехал так быстро, как только мог. Подальше от них.              — Эй.              Хэ Сюань мотнул головой.       — Нет, я должен...              — Эй, — рука на плече, сила, тянущая назад от лобового стекла, где между зданиями прорезался серый асфальт. Тонкие пальцы Ши Цинсюаня сжались над татуировками, покрытые каплями крови, он резко свернул на обочину и притормозил. — Тихо. Ты в порядке, хорошо? Дыши, — Ши Цинсюань подвинулся через машину, взяв его за лицо. Брови Хэ Сюаня сдвинулись, и он наклонил голову вперёд, встречая его на полпути. Рука обхватила шею, обнимая, успокаивая, и он скользнул ладонями по лицу Ши Цинсюаня, чтобы прижать к себе. Их губы соприкоснулись, ненадолго и слабо. Они оба замёрзли от холода, их трясло, снег таял в волосах. — Я думал, мы не успеем. Я думал...              — Я думал о том же, — голос дрожал. Сглотнув, он прижался носом к Ши Цинсюаню. Дыхание, вырывающееся между ними клубами, согревало воздух. — Когда я не нашёл тебя в борделе... я просто знал, что тебя уже нет. Я был... — следующий поцелуй прервал его, и Хэ Сюань был рад в нём раствориться. Но он был измучен. Гнева больше не было. Больше нет раздражения. Его голова упала, и Ши Цинсюань схватил его за щёки, снова поднимая. Ресницы мужчины затрепетали, и он отстранился от Ши Цинсюаня. Просто чтобы взглянуть на него. На этот ужасный синяк. Были ли его руки перебинтованы? — Что с тобой произошло?..              — ...слишком многое, — прошептал Ши Цинсюань. — Но твой... Хуа Чэн правда ничего мне не сделал. Вообще-то, он очень разозлился, когда...              — Тебе не обязательно его защищать.              — Слава богам. Мне не очень-то и хочется, — он слабо улыбнулся, прижав палец к уголку рта Хэ Сюаня. — Я... я понятия не имею, как я здесь оказался... это всё полная неразбериха, — глаза опустились, плечи поникли.              — Давай найдём твоего брата. Он ушёл пешком. Найти его будет нетрудно, — Хэ Сюань повернулся и опять положил руки на руль. Одну из них схватили, Ши Цинсюань переплёл их пальцы. Хэ Сюань резко свернул, сжимая руки Ши Цинсюаня, и они поехали обратно тем же путём, что и приехали. Когда они проезжали мимо Хуа Чэна, на обочине дороги стояла новая машина. Цюань Ичжэнь, стоя рядом с ними, говорил, и его взгляд, против его воли, метнулся к группе. Хуа Чэн, сидевший на обочине и прикладывающий лоскут ткани к крови, поднял голову и уставился на него. Хэ Сюань сильнее надавил на газ.              — Всё нормально... с ним всё кончено.              Сердце сжалось.              — ...ага.              Они ехали, тщательно просматривая улицы, где мог быть Ши Уду. Никаких его следов. Хэ Сюань постукивал пальцами по рулю, машина стояла посреди дороги. Когда не было других транспортных средства, не имело значения, что они просто стояли на месте. Теперь Ши Цинсюань сжимал его руку совсем по другой причине.              — Он сказал, что вернётся к Бай Усяну?              — Да.              — ...скажи честно, чем это для него грозит.              Повернув голову, Хэ Сюань поморщился.              — Ничем хорошим, — он скривился. — Мы можем...              — Нет. Что бы ты ни хотел сказать... для одной ночи ты уже достаточно сделал попыток геройствовать, — Ши Цинсюань повернул голову. На горизонте разворачивалась полоска света. — И утро... Давай вернёмся домой.              — Ты уверен?              — Что ещё я должен сказать?              Хэ Сюань отдёрнул руку и потянулся назад, куда бросил куртку, уезжая из сраной квартиры Пэй Мина. Покопавшись во внутренних карманах, он вытащил мобильник и протянул его Ши Цинсюаню. Ши Цинсюань схватил его с благодарным взглядом, тут же разблокировав и позвонив брату. Хэ Сюань опустил ткань на колени, откинув голову на подголовник. Глаза закрылись, притянутые тяжестью истощения.              — Гэ? Гэ! Боги! Я думал... — пауза, Ши Цинсюань щёлкнул языком по зубам, вздохнув. — Нет, со мной всё хорошо. Я... я... Гэ, я в порядке. Честно. Хэ Сюань... нет, он здесь. Я с ним, — он прислушался, прислонившись головой к руке Хэ Сюаня. — Понятия не имею. Наверное, он хочет покинуть страну с семьёй. Возможно, они сейчас едут в аэропорт. Да, то есть он собирается... — ещё один вздох. — Мы тоже должны ехать в аэропорт. Думаю... если Хэ Сюань разрешит, нам стоит улететь с ним.              — Чего?!              Хэ Сюань услышал это по телефону, и Ши Цинсюань дёрнулся на его руке. Распахнув глаза, Хэ Сюань увидел, как тот отнял мобильник от уха. После чего прижал его обратно и с шипением выдохнул.              — Гэ... мы оба теперь мишени! Давай просто уйдём, — он прислушался, опять выпрямился и накрутил прядь распущенных волос на палец. — Подожди, правда? Ты со мной соглашаешься?! — его рот приоткрылся, и Хэ Сюань присел, чтобы взглянуть на него, смаргивая усталость. Ши Цинсюань дёрнул себя за волосы и с облегчением выдохнул. — Хорошо! Хорошо, э-э... Едь и возьми наши паспорта, деньги и всё, что сможешь достать. Мы, ну... Мы позвоним позже и договоримся, где встретимся, да? Ладно. Люблю тебя.              — ...ты отправишься со мной?              Ши Цинсюань глянул на экран телефона, как бы в изумлении, и при его вопросе голова взметнулась вверх. Щёки разгорелись, и наружу вырвалась нервная дрожь смеха.              — Если ты не против! — Хэ Сюань мог лишь пристально на него смотреть. И взволнованное выражение лица Ши Цинсюаня сменилось улыбкой. После чего, опустив взгляд на покрытую кровью одежду, он вздохнул. — О, тебе пришло голосовое сообщение. Держи.              — От кого? — Хэ Сюань взял телефон, открыв голосовую почту и увидев имя Инь Юя. Готовясь к худшему, он скорее нажал «проиграть» и поднёс телефон к уху.              — Э... привет, босс, позвонил другой босс и сказал, что им для чего-то нужен Цюань Ичжэнь, и тогда мы немного занервничали, так что… я собрал семью и отвёз их в мотель Ну, в тот, где… не важно. Безопасное место. Мы знаем управляющего. В общем, привёз их сюда. Рейс в Швейцарию в восемь, так что мы на него успеем. Я напишу тебе, когда мы доберёмся до аэропорта, но, если мы хотим сбежать, мне нужно будет избавиться от этого телефона до посадки в самолёт. Я знаю, что это не было частью плана, но это кажется самым безопасным. Перезвони, если не согласен.              Он отнял мобильник от уха. Ши Цинсюань бросил на него взгляд, легко потянувшись, чтобы дотронуться до его руки. Руки, согретые внутри автомобиля, вентиляционные отверстия, обдувающие тёплым воздухом, приятно ощущались на коже.              — Всё хорошо, — произнёс Хэ Сюань. — Инь Юй с Минся и детьми. Всё будет в порядке. Поехали ко мне, соберём вещи и...              —Тебе нужно поспать.              — Мне нужно сесть на самолёт.              — Хэ Сюань... ты же доверяешь Инь Юю?              — ...ага.              — Тогда поедем домой и поспим пару часов. Гэ, наверное, не будет особенно спешить с подготовкой к отъезду. Да и ты выглядишь так, будто вот-вот потеряешь сознание. Просто чудо, что ты выжил, зайдя в то место.              — Не чудо, — он всё равно думал, что во всём этом есть что-то подозрительное, но понимал, что, скорее всего, его захлестнула паранойя. Тряхнув головой, Хэ Сюань решил об этом не переживать.              — Я буду спать, если будешь ты.              — Буду, — Ши Цинсюань улыбнулся ему.              Они поехали обратно в дом на утёсе, надеясь, что это в последний раз.       

________________________________________

      

      Уезжали они явно в спешке. Хэ Сюань прошёл внутрь и устало посмотрел на кучу из тарелок и стаканов на тумбочке. Он схватил Ши Цинсюаня за запястье, когда тот двинулся к столу, потянув назад.              — Не трогай. Всё это уже неважно, — отпустив его, Хэ Сюань сбросил пиджак и пошёл по коридору. За ним последовали шаги. Они прошли половину, когда их пришёл встретить мяукающий кот.              — Фишбоун! — Ши Цинсюань опустился на колени и поднял его на руки. Кот устроил голову под подбородком Ши Цинсюаня, мурлыча достаточно громко, чтобы это было слышно Хэ Сюаню. Он кинул пиджак на кровать, после чего начал расстёгивать рубашку. — О, ты по мне скучал? На самом деле меня не было не так уж и долго. О, такой привязчивый, — парень повернул голову, глядя, как кошачьи когти впиваются и выпускаются в его плечи, когда тот удовлетворённо моргнул. — Тебе понравится в Швейцарии, котик.              — Мы не можем взять с собой кота.              Он поднял голову, распахнув глаза.              — А?              Хэ Сюань опустил взгляд.              — Я хочу сказать, что для полёта с животными нужны специальные документы, а у меня их нет, и их тяжело подделать. У… у меня есть знакомая, владеющая оранжереей. Она любит животных, так что я хотел написать ей и-мэйл и попросить приехать его забрать.              — ...о, — Ши Цинсюань обнял кота чуть сильнее. — В этом есть смысл.              — Я весь в крови. Пойду заскочу в душ.              — О, да, хорошая мысль. Я пойду в... другую ванную, — Ши Цинсюань показал через плечо, улыбаясь. — Скоро приду, — Хэ Сюань кивнул, наблюдая, как тот выплывает из комнаты вместе с котом.              Струя горячей воды заставила уйти из костей остатки холода. Стоя под лейкой душа, он утомлённо смотрел, как ржавая вода стекает в слив. Он чуть не поскользнулся в душе — так устал, что едва мог держаться на ногах. Так что по-быстрому помылся и вышел из пара. В холодный дом. Вновь одевшись, Хэ Сюань понял, что даже не узнаёт своё собственное жилое пространство. Всё было таким же. Он собрал вещи, забрал всё, что могло понадобиться, и всё выглядело точно так же. И это ощущалось разрывающе. Когда Ши Цинсюань появился в дверях спальни, мир вдруг снова обрёл смысл.              Он снова позаимствовал пижаму — наверное, ту же самую, — и с расстёгнутыми верхними пуговицами сквозь тёмные складки ткани проглядывала бледность его стройной груди. Парень облокотился на дверную раму, наклонив голову к древесине.              — Я так устал. Не знаю насчёт тебя.              — Иди сюда.              Ши Цинсюань послушался, и Хэ Сюань протянул руку, чтобы схватиться за него. Взявшись за запястья Ши Цинсюаня, мужчина перевернул его ладони вверх. Кожа была покрыта неглубокими порезами, образовывающими линию. Красные и острые на нежной коже. Не задумываясь, Хэ Сюань наклонил голову и поцеловал вокруг порезов. Очень тихое извинение за то, что он не мог взять назад.              — Что случилось?              — Долгая история. Я пытался вылезти через разбитое окно. Я расскажу тебе всю историю позже, ладно? — Хэ Сюань кивнул. Ши Цинсюань высвободил одно из запястий и осторожно накрыл ладонью сверху его затылок. После чего он отстранился и переплёл их пальцы, потянув мужчину к кровати.              — Что мне можно делать? — спросил он, когда они вместе легли.              Ши Цинсюань зевнул.              — О чём ты, Хэ-сюн?              — Можно тебя обнять?              Он перекатился на бок, влажные волосы упали с шеи. Прядь прилипла к щеке, на которой ещё держался румянец после душа.              — Можно я обниму тебя в ответ?              Кивнув, Хэ Сюань придвинулся ближе. И Ши Цинсюань положил ему руку на талию. Опустив подбородок на мокрые волосы, Хэ Сюань устало моргнул, глядя на красные полосы в небе за дверями испанского дворика. Мобильник, который он положил на подушку напротив них, завибрировал, и он бросил на него беглый взгляд прежде чем уснуть.              «В аэропорту. Увидимся в Швейцарии».       

________________________________________

             — Нет-нет-нет. Не приезжай сюда. Мы сами к тебе приедем. Мы пока не готовы ехать. Да? Ладно, напиши адрес.              Слова разбудили Хэ Сюаня, и он приоткрыл глаз. Над ним тянул за резинку, удерживающую волосу, Ши Цинсюань, запустив в неё пальцы и вытаскивая её из прядей. Волосы упали ему на спину, взъерошенные, и Хэ Сюань поднял руку, чтобы погладить завитки в самом низу. Удивившись, Ши Цинсюань повернулся, после чего возле глаз появились морщинки, когда он улыбнулся. У его уха был прижат мобильник Хэ Сюаня.              — Мне пора идти. Нет, со мной всё в порядке, гэ. Честно. Пока.              Завершив вызов, Ши Цинсюань небрежно кинул телефон на кровать и лёг на живот возле Хэ Сюаня: «Ты очень долго спал. Думаю, тебе это было необходимо». Он провёл пальцем по подбородку Хэ Сюаня, заставляя немного приподняться, и запечатлел на его губах поцелуй.              — Который час?              — Вроде уже за полдень.              Мужчина застонал.              — Нам пора уезжать. Давай, — попробовав привстать, Хэ Сюань обнаружил, что его плечи опять прижали к матрасу. Обессиленный, он опустился, в то время как Ши Цинсюань присел. Подтянув колени под себя, парень навис над Хэ Сюанем. Руки поглаживали его щёки.              — Цинсюань...              — Гэ говорит, что не будет готов до вечера, так что нам правда нельзя спешить.              — Твой брат понимает, что с него жаждут содрать шкуру живьём многочисленные мафиози? — поинтересовался Хэ Сюань. — Если точнее, все мы. Бай Усянь не будет валять дурака, так что нам надо убираться отсюда к чёрту.              — Я не боюсь Бай Усяна, — Хэ Сюань приподнял бровь. — Я серьёзно, — Ши Цинсюань придвинулся ближе к нему, потянув за воротник простой майки, которую он надел после душа. — Ты не позволишь, чтобы со мной что-то случилось. Пока я с тобой... нет причин для беспокойства.              — Не стоит меня переоценивать.              — Ты перебил всех в том борделе, да?              — ...ну да, — он тряхнул головой. Привстав, Хэ Сюань хрустнул шеей и свесил ноги с края кровати. — Не надо об этом думать, — он вздохнул, когда Ши Цинсюань пошевелился на его спине. Хэ Сюань наклонился вперёд, когда руки обхватили его груди. Щека прижалась к спине, прямо под аркой побитых мышц, где била бита. — Цинсюань?              — Хм-м?              — ...я достану тебе билеты в любую точку мира. Ты знаешь это?              — ...да, — сглатывание. — То есть ты не хочешь, чтобы я полетел с тобой?              — Нет, — он вперил взгляд в стену. — Я хочу сказать… я не знаю, почему ты этого хочешь.              Руки Ши Цинсюаня сжались крепче.              — Если честно... тоже не знаю. Я хотел остаться с тобой в больнице. И с братом тоже хотел. И всё ещё хочу. Разве это плохо, что я хочу полететь с тобой?              — Не знаю.              — Хэ Сюань. Хэ Сюань. Хэ-сюн, — голос Ши Цинсюаня медленно снизился до шёпота. Он поднял голову, а затем бережено убрал волосы с шеи. Тёплые губы оставили поцелуи на коже мужчины. — Я даже рад, что Хуа Чэн меня схватил. Теперь у меня есть второй шанс, — Хэ Сюань не решился спросить, что это значило, и замер на месте, когда Ши Цинсюань переместился, целуя его спину. Сквозь тонкий верх он чувствовал тепло его кожи. Погружающееся в холод. Распутывая узлы, затянутые в мышцах, и ослабляя давление на рёбрах. — Я люблю...              Повернувшись, он увидел, как Ши Цинсюань поспешно отодвигается. Глаза распахнулись, большая рубашка практически свисала с плеча.              — Ты любишь?..              — Я люблю тебя.              Глаза пришлось потупить, чтобы избежать непременного смятения, читающегося во взгляде.              — ...я похитил тебя. Я причинил боль твоему брату. Я…              — Ты спас меня от Ци Жуна. Ты защитил меня от своего брата. Ты отправился в бордель, чтобы спасти меня, пусть и… — он помотал головой, затыкая себя. Приблизившись, Ши Цинсюань взял его за руку и потянул обратно на кровать. Хэ Сюань протянул ноги на смятое постельное бельё, вытянув руку, позволяя Ши Цинсюаню прижаться к его боку. — Это не имеет значения, — прошептал он. — Не имеет. Ты больше, чем просто куча хороших и плохих вещей, — рука погладила по щеке, и Хэ Сюань опустил взгляд. — Ты не обязан верить ничему из сказанного мной. Я... врал до этого, поэтому я понимаю, почему ты мне не доверяешь, но ты мне дорог. И даже если ты не можешь поверить в это сейчас... надеюсь, когда-нибудь сможешь.              — Никто... никто не должен зацикливаться, любя кого-то вроде меня.              — ...можно мне проверить твои синяки?              Откинув мысли, сдавливающие голову, Хэ Сюань кивнул. Он поднял руки, когда Ши Цинсюань схватился за нижний край рубашки, стягивая её. Мужчина поморщился, когда потянули за плечи, и глаза Ши Цинсюаня округлились, когда он увидел там новый синяк.              — Пэй Мин, — объяснил он, не желая распространяться об этой драке. А Ши Цинсюань и не спрашивал. Он сложил рубашку и кинул её в угол кровати. После этого легонько провёл пальцами по синякам. Как можно осторожнее.              — Сильно болит?              — Худшее уже позади.              — Это неправда?              Он покачал головой. Запрокинув голову, Хэ Сюань позволил взгляду уйти в сторону на дверь в испанский дворик, к пробивающемуся через неё солнечному свету. Фишбоун разлёгся на полу, нежась в лучах солнца. Опираясь на руки, Хэ Сюань прикрыл глаза, когда кончики пальцев легко провели по рёбрам.              — Люди не прикасаются ко мне, — заметил он. — Только если им не хочется лишиться руки.              — Ага, я не какие-то люди. И ты уже разрешал мне к тебе прикасаться, — он убрал руку. — Хочешь, чтобы я перестал?              — Нет.              — ...Хэ Сюань... что-то... что с тобой случилось... — подняв голову, он взглянул, бросил взгляд на Ши Цинсюаня, в то время как тот запинался, спрашивая. — О боги! — он закрыл лицо руками, пытаясь скрыть разгорающийся на щеках жар от смущения. Хэ Сюань ждал его. — Не хочу показаться извращенцем, но... — парень застонал, и Хэ Сюань наконец-то сел и осторожно обхватил руками плечи Ши Цинсюаня. Потянув, он открыл это прекрасное лицо. Мягкие ресницы затрепетали при нём, золотые солнечные лучи освещали глубину цвета его янтарных радужек. — Ты ни с кем не был с тех пор, как...              — Нет.              — Мне жаль.              — Почему тебе жаль?              Брови сдвинулись, и Ши Цинсюань неловко повёл плечами.              — Я хочу, чтобы ты был счастлив. И я не имею в виду, что для счастья нужно быть в отношениях или спать с людьми, но это может быть частью счастья! И если ты даже не можешь — из-за того, что они с тобой сделали, — это кажется таким несправедливым. И я понимаю, что ты мафиози и, скорее всего, даже не нуждаешься в девушке, муже или во что-то таком, потому что они просто мешают, — хотя, думаю, ты больше не мафиози, так что это уже не важно, — Хэ Сюань покачал головой, пока Ши Цинсюань перескакивал с одной мысли на другую, и ему стало интересно, вернётся ли он когда-нибудь к сути дела. — Смотри. Смотри, — он вздохнул. — Когда я впервые встретил тебя, я даже не думал, что ты человек. Я не думал, что человек может делать то, что делаешь ты.              — Ты не первый, кто так подумал.              — Да, но я был не прав! Все остальные — кем бы они ни были — они ошибаются, Хэ Сюань. Они так ошибаются, — Ши Цинсюань подался вперёд, руки, выглядывающие из чересчур длинных рукавов, обхватили лицо мужчины. — Сейчас я тебя понимаю. Я вижу твою боль, и я хочу, чтобы ты знал это. Я вижу те... — Ши Цинсюаню не удалось закончить фразу, потому что Хэ Сюань завладел его ртом для иной цели.              Целуясь, Хэ Сюань почувствовал, как руки погрузились в волосы, и его это должно было волновать, но они были такими приятными, такими нежными, держались за пряди, словно шёлковый шарф. Его руки были куда более неловкими, какое-то время паря над плечами Ши Цинсюаня, а затем он решил опуститься ниже и схватиться за его бёдра. В руках Хэ Сюаня он казался маленьким. Неверное прикосновение могло разбить его вдребезги. У него уже был этот ужасный синяк, и оставлять новые было бы недопустимо. Когда губы разомкнулись, он опустился вниз, и Ши Цинсюань откинул голову назад, подпуская его ближе. На этот раз он не просил остановиться.              — Я ещё никогда не целовал тебя трезвым, — заметил Хэ Сюань, и Ши Цинсюань рассмеялся. Он чувствовал вибрацию через губы и продолжил спускаться вниз по горлу. — Мне так больше нравится.              — Ты мне больше нравишься трезвым.              — Ты сам сказал, — Хэ Сюань нежно коснулся губами стыка горла и плеча, и Ши Цинсюань резко вдохнул. Подняв руку, мужчина начал расстёгивать пуговицы на пижаме. Грудь Ши Цинсюаня, сделанная из белого нефрита, была мягкой и при каждом вдохе вздымалась. Хэ Сюань опустил рукав и поцеловал округлость плеча. — ...прошло очень много времени с тех пор, как я...              — Поверь, у тебя отлично получается, — когда Хэ Сюань устроился поудобнее, Ши Цинсюань улыбнулся ему. Румянец на щеках начал сползать вниз по шее. Цветение роз. Улыбка парня стала шире, после чего он снял верх пижамы и отбросил её на край кровати. —…как далеко хочешь?.. — Хэ Сюань заткнул его новым поцелуем, и удивлённое мычание Ши Цинсюаня сменилось смехом, когда мужчина отстранился. — Ты дашь мне договорить?              — Нет, — Хэ Сюань укусил его за линию подбородка. Руки Ши Цинсюань обвились вокруг его шеи, и они оба упали на кровать. Простыни были мягкими и ещё хранили тепло их сна, и Хэ Сюань лежал рядом с ним, целуя-целуя-целуя. В доме было холодно, но Ши Цинсюань был тёплым. Всегда был. Сначала Хэ Сюань относился к нему с недоверием, приведённый в замешательство и раздражённый, что кто-то может быть настолько ярким в таком жестоком мире. Теперь же он упивался его светом — человек, слишком долго потерянный во мраке.              Каким-то образом он оказался переплетённым в ногах Ши Цинсюаня и оставил линию поцелуев в центре его груди. Положив руки на бока Ши Цинсюаня, Хэ Сюань посмотрел вверх, когда почувствовал, что нога перекинулась через его бедро. Приподнявшись, он упёрся руками в матрас и навис над Ши Цинсюанем. Красивый румянец на щеках, вспышка белых зубов, когда парень прикусил губу, и локоны каштановых волос, падающие на лоб, заставили сердце сжаться.              — Я… — нахлынувшее чувство в груди придушило слова до того, как он успел их произнести.              — Тебе не нужно ничего говорить, Хэ-сюн.              Мягкие розовые губы улыбнулись ему. Лучи света заплясали в локонах волос, рассыпанных по простыне, будто лепестки цветка. Ши Цинсюань поднял руку, прижав растопыренные пальцы к груди. Под тёплой ладонью сердце забилось быстрее, дрожь старых, почти забытых желаний согрели нутро. Опустив руку, Ши Цинсюань скользнул по боку и наконец остановился на пояснице. Хэ Сюань опустился ниже, ловя его губы в нежном поцелуе. Солнечный свет, льющийся над ними, был знакомо холодным, неприветливо тусклым. Но друг в друге они находили лишь тепло.       

________________________________________

             Хэ Сюань повернул руль, остановившись на парковке многоквартирного дома, и всмотрелся в здание.              — Мы приехали, — сообщил он, и Ши Цинсюань поднял голову.              — Он сказал, что живёт на втором этаже, квартира «B», — какое-то время он пристально разглядывал здание, после чего мотнул головой. — Чувствую себя ужасно. Я жил в хорошем доме, а он отсиживался в таком месте.              — Ши Уду сам в этом виноват. Пойдём, — он приоткрыл дверь, свесив ноги наружу, и ледяной ветер устремился вверх и сквозь него. Он промчался по рёбрам, заставляя поплотнее запахнуть пальто на теле. Хэ Сюань наконец сдался и достал из глубины шкафа зимнюю одежду, и ему хорошо запомнилось выражение лица Ши Цинсюаня, когда тот увидел чёрный плащ в горошек.              — Хэ-сюн, и он у тебя был всё это время? Почему это тебе неловко?!              Засунув ключи в карман, Хэ Сюань прошёл перед машиной, и Ши Цинсюань быстро его догнал. Протянув руку, Хэ Сюань притянул его к себе. Они двинулись к зданию, идя нога в ногу. В какой-то момент снег прекратился, и лишь белая изморозь покрыла небольшие участки травы, окружающие здание. Подойдя к двери, Хэ Сюань распахнул её. Никаких систем безопасности здесь не было. Ши Цинсюань прошёл на нижний этаж жилого дома, тут же очутившись на лестничной клетке.              Железная решётчатая дверь с металлическим лязгом захлопнулась, и Хэ Сюань взял Ши Цинсюаня за руку, когда они начали подниматься по лестнице. Во всём здании было темно, в стенах виднелись трещины, а на бетонных ступенях — сколы. Но было тихо. Солнце уже село, и погружение в ночи было столь же просто, как дыхание во время зимы. Когда было слишком холодно, чтобы выходить на улицу, большинство людей прятались в своих домах и пытались согреться. На лестничной площадке было достаточно зябко.              — Когда вылетает наш самолёт? — спросил Ши Цинсюань.              — Следующий в десять. Если мы на него не успеем, придётся ждать завтрашнего утра. А я не испытываю желания видеть Ши Уду в своём доме.              Парень засмеялся, сжимая его руку.              — А когда мы доберёмся до места, куда собираемся, он будет нежелательным гостем там, где мы будем жить?              — Нет, я куплю ему собственный дом.              Щека прижалась к плечу Хэ Сюаня, и ещё один звон смеха, словно мелодия, закружил в воздухе между ними.              — Хэ-сюн, ты такой забавный.              На втором этаже впереди пошёл Ши Цинсюань, когда они направились к квартире Ши Уду. И парень постучал голыми костяшками пальцев по древесине. Они всё ещё держались за руки, Хэ Сюань невольно взглянул на его профиль. Вьющиеся волосы свободно струились по лицу, довольная улыбка придавала ему мягкий и беззаботный вид, а ресницы почти касались щёк, когда он опускал взгляд. За дверью послышались шаги, и Хэ Сюаню пришлось отвести взгляд, когда дверь распахнулась.              Ши Уду уставился на них, переводя взгляд с одного на другого.              — Вы приехали позже, чем я ожидал.              Они обменялись быстрыми взглядами, и Ши Цинсюань издал нервный смешок.              — Мы отвлеклись, — он высвободил руку из руки Хэ Сюаня, после чего обвил руками шею брата. Они вместе переступили порог квартиры, обнимаясь, и Хэ Сюань прошёл за ними. Повернувшись, он обвёл взглядом обе стороны коридора, после чего закрыл дверь и задвинул гремящий засов. Развернувшись, мужчина с неприязнью скривил рот.              Для такой маленькой, дешёвой квартиры Ши Уду, само собой, обставил её со вкусом аляповатого миллиардера. Пока братья воссоединялись, Хэ Сюань взял за кромку уплотнения вазу и поднял её. Он уставился на безвкусные золото-красные узоры на ней, больше раздражённый, чем стоило бы, из-за присущей цены такой уродливой вещи. Мебель тоже казалась вырванной из этого противного поместья — и с некоторым запозданием он понял, что, наверное, именно оттуда она и была, — и ему стало тошно от хвастовства богатством посреди крайней нищеты.       — Эй, поставь это на место. Ты хоть представляешь, сколько это стоит?              Повернув голову, Хэ Сюань с отвращением взглянул на Ши Уду. Он подумывал кинуть вазу, словно вредный представитель семейства кошачьих.              — Это приманка для воров, — заметил он.              Ши Цинсюань подошёл, забирая вазу из его рук и ставя её обратно на стол. Он потянулся вверх, ласково проводя пальцами по щеке Хэ Сюаня, но его брови нахмурились.              — Гэ, все эти вещи из дома.              — Дома уже нет. Пришлось продать поместье, — Ши Уду скрестил руки, на лице мужчины появилось резкое напряжённое выражение. Его взгляд снова метнулся между ними. — Я понимал, что всё, что у меня есть, заберёте вы, социопаты, так что...              — Гэ.              — Я забрал всё, что смог, и устроился в этой квартире, прежде чем покинуть страну, чтобы попробовать достать деньги из сбережений. Ты вообще понимаешь, на что похоже медленно наблюдать, как на твоих глазах закрываются все до единого пути к надежде? — он презрительно усмехнулся, в выражении лица читалась злость. Хэ Сюань бросил хмурый взгляд, скрестив руки. — Я схожу за нашими паспортами, — Ши Уду вышел тяжёлой походкой из комнаты, и Ши Цинсюань вздохнул и наклонился назад. Хэ Сюань раскрыл руки, позволяя весу Ши Цинсюаня налечь на грудь. Обняв парня, он притянул его к себе, когда его голова ударилась о плечо.              — Наверное, то, что вы когда-нибудь будете в хороших отношениях, нечто из области фантастики.              — Вероятнее всего.              Ши Цинсюань улыбнулся, повернув голову, чтобы оставить поцелуй на неприкрытом участке шеи над поднятым воротником пальто.              — Я так рад, что теперь всё будет хорошо. Мне кажется это правильным.              — Ага, — мужчина повернул голову, прижавшись щекой к макушке Ши Цинсюаня. В таком положении они и оставались, пока не вернулся Ши Уду с сумкой в руке. Хозяин квартиры неодобрительно посмотрел на них, скривив губы в неприкрытом отвращении. — Ну что, ты готов? — поинтересовался Хэ Сюань. — Нам надо ехать в аэропорт.              — ...вообще-то, ты никуда не едешь.              Ши Цинсюань снял с себя его руки.              — Гэ, что ты такое говоришь?              — Я хочу сказать, что мы уезжаем, Цинсюань, а он — нет, — Ши Уду протянул руку, хватая Ши Цинсюаня за запястье и потянув брата через всю комнату. Сбитый с толку, он попробовал отстраниться, но Ши Уду ещё раз резко дёрнул, из-за чего они оба чуть не упали. Хэ Сюань сделал шаг вперёд, и Ши Уду вдруг схватился за что-то в заднем кармане.              Пистолет.              — Гэ!              Инстинкты заставили Хэ Сюаня среагировать без размышлений, он прошёл через комнату и крепко схватил Ши Уду за запястье. Выкрутив ему руку, он схватился за оружие, которое тот собирался достать. Ши Уду бросил на него злой взгляд, когда Хэ Сюань отошёл с мобильником, а не с пистолетом, как он ожидал.              — Что это вообще значит? — мужчина крепче сжал его в руке. — Что ты затеял, Уду?              — Это сообщение от Бай Усяна.              Новый голос — хорошо знакомый голос. Хэ Сюань поднял глаза и увидел Линвэнь, проходящую в комнату из плохо освещённого коридора. С собранными волосами в низкий пучок, резкая, фальшивая улыбка на лице куда сильнее выделялась.              — Или, полагаю, стоит сказать, что я сообщение от Бай Усяна.              — Ты...              — Здравствуй, Черновод. Рада снова тебя увидеть, — женщина посмотрела на Ши Уду. — Молодец, что выманил его сюда. Босс счастлив считать твой долг погашенным, — Хэ Сюань бросил взгляд на жуткое выражение лица Ши Уду, затем — на ужас Ши Цинсюаня.              — Цинсюань, пойдём, — Ши Уду схватил Ши Цинсюаня за руку, потянув его к двери.              — Гэ, стой... — он остановился, резко вырывая руку из более слабой хватки Ши Уду. Ши Цинсюань потирал запястье, направившись к Хэ Сюаню, в то время как брат крутился вокруг с практически диким взглядом. — Что, чёрт возьми, происходит? Что ты сделал?              — У меня не было выбора! — закричал Ши Уду.              Гнев заставил Хэ Сюаня повернуться, и он смерил презрительным взглядом Ши Уду.              — Хоть что-то было из этого настоящим или ты просто для чего-то меня использовал?              — Гэ не...              — Иди к чёрту, Черновод! Мы все используем друг друга — не плевать ли?! Когда я вышел из борделя, меня поймала Линвэнь. Понятия не имею, откуда она узнала, что мы там были, что ещё мне оставалось делать? Она бы отвезла меня к Бай Усяну и рассказала бы, что я предатель. Меня бы убили!              Глаза Ши Цинсюаня вдруг вспыхнули и метнулись к Линвэнь.              — Ты знала, что приедет Хэ Сюань, — женщина наклонила голову, с любопытством глядя на Ши Цинсюаня. — Ты... ты знала, что они уйдут из борделя, когда не найдут там меня, и перехватила брата, прежде чем он смог… головорезы.              — Какие головорезы? — уточнил Хэ Сюань.              — Те, которым заплатил Хуа Чэн! Или... не заплатил. Он послал их подальше, но они...              — Да, — сказала Линвэнь. — За его маленьким разворачивающимся планом было забавно наблюдать. Я почти не ожидала, что он настолько разлетится. Но ты... — она кивнула в сторону Ши Цинсюаня. — Ты умнее, чем считают люди. Мне это нравится, — её ухмылка была злой.              — Как ты узнала?..              — О, Черновод, в этом городе нет почти ничего, о чём мы не знаем. И мне вот интересно: ты правда думал, что выбрался бы из нашего борделя, если бы мы не приготовили это для тебя? — она мельком взглянула на Ши Уду. — Ты. Забирай своего брата и убирайся отсюда.              — Я никуда не пойду, — заявил Ши Цинсюань.              Ши Уду схватил брата за руку, перекинув сумку на плечо.              — Мы уезжаем! — он отпёр дверь и потянул её на себя. Вытолкнув Ши Цинсюаня в коридор, мужчина повернулся и показал на Линвэнь. — Я сделал всё, как ты сказала, — теперь я ухожу.              Та подняла руку, помахав. Хэ Сюань двинулся к двери, потянувшись к ней.              — О, Черновод, — он остановился, и этого времени хватило, чтобы Ши Уду успел захлопнуть дверь. По ту сторону слышался спор между братьями, когда Ши Цинсюаня, по всей видимости, тащили к лестнице. Повернувшись, он с вызовом посмотрел на Линвэнь. — Ты захочешь остаться здесь и услышать, что я должна сказать.              — Давай быстро.              — Разблокируй телефон.              Хэ Сюань взглянул на телефон в руке и нажал кнопку «домой». Проведя большим пальцем по экрану, он открыл фотобиблиотеку. И перестал дышать.              — Неужели ты правда думал, что так легко отделаешься?              Он узнал Цветочную комнату. Отвратительные стенды с изобилующими цветами за окровавленными лицами. Мужчина пролистал фотографии, несмотря на то что от каждой из них становилось ещё хуже, чем от предыдущей. Когда он дошёл до последней, Хэ Минся и Хэ Юэ сидели рядом на диване, рука держала за волосы сестру, чтобы та не двигалась. Разъярённая, обнажив зубы, она с огнём во взгляде смотрела на удерживающего её человека. Хэ Юэ выглядела совсем не так. Полоски слёз на лице девочки были освещены засветом мобильника, а кровь вокруг разбитой губы засохла отшелушивающимися кусочками.              — Ты сволочь...              — Ах, осторожнее, Черновод. Мне бы не хотелось в тебя стрелять, — он кинул телефон на пол, зрение затуманил вибрирующий приступ сильного гнева. Но он видел у неё пистолет. Рука дёрнулась к собственной кобуре, но её даже не было на нём. Да и пистолет до сих пор лежал на полу машины. Казалось, женщина безразлично относилась к куску разрушительного металла, свободно его держа. Возможно, Хэ Сюань и смог бы забрать у неё пистолет, но он не был уверен, оправдан ли риск. — От тебя одни неприятности. Будь моя воля, я бы просто убила тебя сейчас. Однако босс считает, что ты ещё можешь нам пригодиться.       — Какого чёрта ему от меня надо? Он уже раскрыл меня перед Кровавым дождём, так почему он думает, что я ещё могу на него работать?!              Линвэнь передёрнула плечами.              — Я верну их!              —Удачи! Мы уже перевезли их в охраняемое место. Тебе никогда их не найти. Более того, что ты собираешься делать? Уничтожить все бордели в городе? — плечи напряглись. — Один бордель, где большую часть товара вывезли, стоил того, чтобы позволить тебе поиграть в героя. А другие? Ты бы не прошёл дальше входной двери.              У него свело живот.              — Отправляйся домой и жди нашего звонка. Бай Усянь очень скоро обратится к твоим услугам, и, если ты не готов слушать… ну, мне ведь не надо это объяснять?              Хэ Сюань отошёл назад, прищурившись. Линвэнь была безжалостна, её взгляд был холоден, словно вьюга. Он развернулся, открыл дверь и ринулся к лестнице. Вниз, вниз, к двери, и чуть ли не бегом ворвался на стоянку. Его машина стояла на парковке, но он остановился, окидывая взглядом остальную часть парковки в поисках каких-либо признаков Ши Цинсюаня. И увидел его. Помчавшись туда, Хэ Сюань наконец оказался в пределах слышимости разворачивающегося спора.              — ...не уйду без Хэ Сюаня! Отпусти! — Ши Цинсюань вырвал руку из хватки Ши Уду и отступил на несколько шагов. Хэ Сюань схватил его сзади, чувствуя, как напряглось тело парня, пока тот не узнал его. — Хэ-сюн, в чём дело?              Он помотал головой.              — У него моя семья. Моя дочь, — ужас на лице Ши Цинсюаня был отражением того, что он чувствовал. Капля внутри. — Я должен... попробовать... — он не представлял, что делать. Линвэнь была права. Он не мог врываться в каждый бордель в городе. Это было не так же просто, как выколачивать из кого-то информацию. Может, раз это и сработало, но меры безопасности стали бы более жёсткими: больше охранников, больше оружия.              — Хэ Сюань?              Он покачивался. Ши Цинсюань взял его за руки, держа так крепко, что практически причинял боль. И он переместил его так, что он опирался на бок машины Ши Уду. Широко распахнув глаза, он вытаращился на тёмный, потрескавшийся бетон. Вдыхание холодного воздуха почти обжигало лёгкие.              — Цинсюань, оставь его, поехали, — Ши Уду опять схватил брата за руку, и Хэ Сюань мог только стоять, когда руки, пытавшиеся вернуть ощущения, оторвали. Он чувствовал оцепенение во всём теле, будто его окунули в лёд и оставили стоять на морозе в одиночестве. — Если хочешь, чтобы нам ничего не угрожало, ты позволишь нам сейчас уехать. Если тебе правда не всё равно…              — Если мне правда не всё равно? — голова мафиози дёрнулась в сторону. — Мне не всё равно. Мне не всё равно, — он щёлкнул зубами, испепеляя взглядом Ши Уду, когда тот отошёл от машины. — Мне дорог Цинсюань, моя семья. А что дорого тебе?!              — Я не мог позволить Бай Усяну меня убить!              — Лучше уж ты, чем они.              Лицо Ши Цинсюаня исказилось, и он попробовал встать между ними.              — Слушайте, не так важно, как мы к этому пришли. Нам надо логически всё обдумать и решить, как спасти твою семью, Хэ Сюань. И, гэ, я никуда не полечу без Хэ Сюаня, так что...              — Это не тебе решать, Цинсюань, — Ши Уду открыл дверцу машины и бросил сумку на пол. — Садись. Сейчас же.              — Нет.              — Сейчас не время для твоих капризов. Я с тобой не дурачусь, так что садись в машину.              — Не говори со мной так, будто мне двенадцать!              — Не буду, когда ты перестанешь себя так вести!              — Заткнись! — Хэ Сюань ударил кулаком по капоту машину, от чего оба повернули головы в его сторону. Холодный ветер поднял завивающиеся кончики волос Ши Цинсюаня, и его сверкающие глаза распахнулись, щёки раскраснелись от морозного пощипывающего воздуха. — Заткнись. Это ничего не решает, — он сжал зубы, болящие, словно оголённый нерв. — Я должен идти. Я должен... — он понятия не имел, что ему нужно делать, но развернулся и начал возвращаться к машине.              — Хэ Сюань, постой!              Но он этого не сделал.              — Тебе будет лучше без него. Ты больше не должен унижаться, хватит. Пойдём.              — Отпусти, гэ.              Хэ Сюань проигнорировал идущий позади себя спор, таращась на свою машину, подходя к ней. Он практически слышал играющую похоронную панихиду — чёрный автомобиль стоял на парковке, словно могила, — и ветер, начинающий усиливаться, уносил звуки голосов далеко от ушей. Открыв дверцу, он всмотрелся в мрачный салон машины. Пока он прикусывал щёку изнутри, зрение потихоньку становилось всё более размытым, потому что в глазах начали собираться слёзы.              Почему ему так сильно хотелось плакать?              От руки на спине он напрягся, а затем худые руки обхватили его тело. Хэ Сюань опустил руку, схватившись за верхнюю часть двери, в то время как Ши Цинсюань положил голову ему между лопаток.              — Мне очень, очень жаль. Мы со всем разберёмся, хорошо? Что бы ни пришлось сделать, чего бы ни хотел Бай Усян, ладно? Но я тебя не оставлю. Я никуда не уйду.              — Он причиняет им боль.              — ...что ты собираешься сделать?              — Я не знаю. Я не... — Хэ Сюань покачал головой. — Мне стоило остаться с ними. Я должен был быть там, — он повернулся, от чего Ши Цинсюань отступил. — Ты даже не был в опасности, а я оставил их, я... я… — взгляд стал отрешённым, когда он задумался, как быстро уехал. Рядом для защиты были только Инь Юй и Цюань Ичжэнь. Они были одни. Само собой, Бай Усян мог до них добраться.              Руки на щеках пытались успокоить, но от того, как колотилось сердце, он чуть не впал в панику. Ши Цинсюань пытался.              — Эй, эй, Хэ-сюн, мы их вернём, ладно? Я уверен... — он поморщился, потому что даже ему было ясно, какую ложь он собирался сказать. И к ним подошёл Ши Уду, пристально глядя, как Ши Цинсюань встаёт на носочки и оставляет тёплый поцелуй на щеке Хэ Сюаня. — Давай вернёмся и поговорим с Линвэнь, хорошо? И она расскажет нам, что делать. Для их защиты.              — Они в борделе, — он вырвался, проводя руками по лицу. — Боги, я знаю, чего он хочет! Мне и спрашивать не нужно. Я хорошо знаю, что он скажет мне сделать.              — Значит, мы сделаем это!              — Всё не так просто!              — Цинсюань! — Ши Уду опять влез своим тупым лицом в самый разгар. — Нам надо уезжать. Сейчас же!       — Ты уезжай. Поезжай в аэропорт и улетай, гэ, но я с тобой не поеду.              — И какой в этом смысл? — он тряхнул головой, бросая грозный взгляд на Хэ Сюаня. — Я отказался от всего, чтобы забрать тебя от этого монстра. А теперь тащи свою задницу в машину и поехали, — он повернулся и показал на свою машину. — Я понимаю, что тебе пришлось делать с ним всякие непристойности, чтобы выжить, но ты не должен...              — Что за херню ты несёшь, гэ?              — Очевидно, это какой-то стокгольмский синдром. Я не оставлю тебя здесь с ним. У этих людей нет тех моральных принципов, что есть у нас. Они пойдут на что угодно, чтобы получить желаемое.              — На что угодно? — переспросил Хэ Сюань. — Что угодно? Вроде передачи десятилетней девочки сутенёру?              — Будто ты лучше! Я знаю, чем ты занимался с моим младшим братом, мерзкий на… — Хэ Сюань ему врезал. Ши Уду отшатнулся на шаг, кровь стекала из носа на рубашку. Он прижал пальцы к носу, хмурясь, когда красная струйка продолжила стекать мимо них. — Пошёл ты.              — Гэ, просто заткнись!              — Будь ты проклят! Я рад, что у тебя похитили твою грёбаную семью. Что бы ты ни сделал со мной, с ним, это уже не важно, да? Потому что я их сдал. Я сделал тебе хуже, чем когда-либо получилось у тебя! Я, чёрт возьми, победил, Черновод! — он засмеялся, отбросив руку в сторону и позволив крови свободно стекать рту, зубам. Ши Уду выглядел безумным. — Твоя сучья сестра обслуживает подонков в борделе, а я свободен от долгов и вернул брата. Только представь, что они делают с этой миленькой… — руки Хэ Сюаня обхватили горло мужчины, оборвав слова. Победно-безумный взгляд Ши Уду дрогнул и затянулся дымкой — на смену ему пришёл страх.              — Хэ Сюань, хватит!              Ши Цинсюань дёргал его за руку, Ши Уду толкал в грудь, но он был неподвижен, словно мрамор. Колени Ши Уду подкосились, лицо из бледного стало сине-фиолетовым, и Хэ Сюань наконец его отпустил. Но это было ещё не всё. Ботинок ударил в центр груди, от чего мужчина растянулся на бетоне и закашлялся, когда горло уже ничего не сдавливало, а в лёгкие снова хлынул обжигающий кислород. Ши Цинсюань схватил его, и Хэ Сюань его оттолкнул. Он пронзительно кричал. Мафиози не слышал ничего, кроме яростного стука крови в ушах, когда он обрушивал удары коленом в центр груди Ши Уду, склонившись над ним. И поднял кулак.              Каждый нанесённый удар разрушал всё сильнее. Кровь стекала на бетон, пропитала перчатку, забрызгала переднюю часть пальто. Он почувствовал, как руки дёргают его за одежду и руку, однако ярость разъедала всю разумность, и он наносил удары по лицу Ши Уду до тех пор, пока не прекратились бульканье крови и слабая борьба. Он был почти уверен, что бьёт только мёртвое тело.              — Нет!              Наконец, крики прорвались сквозь помутнённое гневом сознание. Подняв голову, он увидел упавшего на бетон Ши Цинсюаня, ползущего вперёд с вытянутыми бледными пальцами. Он встал, отстранился от тела, таращась на ручейки крови, стекающие с пальцев в перчатках. Ши Цинсюань приподнял голову брата, рыдая, когда кровь пачкала кожу и одежду, но, не обращая внимания, прижимал к себе.              — Гэ, Гэ, Гэ! Очнись! Очнись! — кричал он. Хэ Сюань таращился, опустив руку на бок.              — Что ты наделал!?              — Цинсюань... — мужчина сглотнул.              — Я сказал тебе остановиться!              Я не слышал тебя, подумал Хэ Сюань. Потому что так было всегда. Когда насилие захватывало власть, сознание сжималось до единственной точки и прорваться сквозь неё нельзя было никак. Нет, это было не так. Одна вещь, однажды, кое-что прорвалось, прежде чем он убил человека. Он зажмурился. Хэ Сюань не мог этого сказать, даже если бы захотел. А тучи над головой быстро сгущались, ветер становился всё сильнее, на горизонте надвигался новый снегопад. Что он должен был сказать?              — Э...              Ошеломлённые, покрасневшие и воспалённые глаза посмотрели на него, и слова Хэ Сюаня затихли. Ши Цинсюань прижал разбитую голову брата к груди, качая головой.              — Я просил тебя остановиться... Я просил тебя... — он уже давно не видел страха на лице Ши Цинсюаня, устремлённого на него. Однако сейчас он был. Словно его ударили кулаком под дых. Когда Хэ Сюань подошёл ближе, тело Ши Цинсюаня напряглось. — Уходи! Убирайся от нас!              — Я не могу тебя здесь бросить!              Ши Цинсюань даже не смотрел на него. Его взгляд был устремлён на покрытое кровью лицо, на сломанный нос. Всё ещё бледная кожа была забрызгана ужасным красным. Желудок Хэ Сюаня скрутило, внутренности охватила тошнота. Ши Цинсюань пытался стереть кровь с глаз Ши Уду. Шепча ему: «Очнись, гэ, гэ, пожалуйста, боги, умоляю, пусть он очнётся». Когда он плакал, слёзы падали на безмолвное лицо. Хэ Сюаня всё равно что больше не было, когда боль обволакивала сердце Ши Цинсюаня. И Хэ Сюань знал, что такое сгоревший мост, когда видел его.              Пламя в груди затушили, и Хэ Сюань шагнул назад. Он мельком взглянул на кровь на своей чёрной одежде. В слабом освещении парковки почти ничего не было видно. Но для Ши Цинсюаня, скорее всего, он выглядел от этого чудовищно. Хэ Сюань развернулся и двинулся к машине. Приостановившись напоследок, он нашёл взглядом склонившегося над телом брата Ши Цинсюаня, держащего в руках осколки сломанного человека. Мужчина сел в машину и уехал. Ши Цинсюань хотел, чтобы он сделал именно это.              Сильно давя на газ, Хэ Сюань поехал по прямой через перекрёстки. Было ещё не так поздно. Машины ещё пересекали город, свет фар был режущим и ярким, жгучим и размытым в слезящихся глазах. Липкие, окровавленные руки вцепились в руль, и Хэ Сюань всё быстрее и быстрее давил на педаль газа. Пока двигатель под ним не стал реветь так громко, что заглушил его собственный страх и боль. Только вот тошнота никуда не уходила.              Лёгкое касание пальцев к нежной коже, утопая в солнечном свете, противопоставлялось крови вокруг рта дочери и презрительному, злобному взгляду Хэ Минся. Цветочная комната, удушающий аромат цветов вымыл воспоминания о лёгком, свежем запахе Ши Цинсюаня. Смех, крики: «Хэ-сюн, да, вот здесь, да, да, да!», мольбы о пощаде, ногти, впивающиеся в плечи, цепкие руки, отрывающие семью от безопасности. Подобно звону китайской тарелки, вихрь мыслей оборвался, когда машина врезалась в деревянный фонарный столб и шея дёрнулась вперёд, когда сработала подушка безопасности. Нос был сломан, из него капала кровь, однако боль ничего не значила.              Хэ Сюань открыл дверцу машины, высунувшись наружу, и его вырвало на обочину. Прямо до него доносился запах рвоты, и кровь капала на комки полупереваренной пищи, которую Ши Цинсюань уговорил его съесть. Только рука, слабо державшаяся за дверь, не давала ему вывалиться на край дороги. Ещё один приступ ревульсии, и его снова вырвало. Из него было выжато всё, кислота обжигала горло. Плюхнувшись обратно на место, Хэ Сюань позволил слезам потечь по лицу. Зажав кровавой перчаткой рот.              Мужчина потянулся к коробке для перчаток. К телефону. Содрав перчатку, он кинул их на пол у пассажирского сиденья и, покопавшись секунду, нашёл мобильник. И почти что на самом деле позвонил Хуа Чэну. Палец уже навис над именем, когда осознание ударило по затылку. Он сжёг и этот мост. Он швырнул телефон в пол, потянувшись вверх, хватая себя за волосы. Он дёргал, оскалив зубы, откинувшись на спинку. Двигатель работал, дымился. Передний капот машины был покорёжен фонарным столбом.              Посмотрев вниз, Хэ Сюань увидел очертания чёрного металла. Нагнувшись, он обхватил пальцами холодок и поднял пистолет с пола. Блестящая, чёрная поверхность была опасной и жестокой. Этим был он. Он был пистолетом. И всегда им был. Хэ Сюань засунул ствол в рот, по нему царапнули зубы. Если он умрёт, если его нет, то с ними всё будет в порядке. Они больше не будут нужны Бай Усяну. Ши Цинсюань добился бы справедливости. А Хэ Сюань больше никогда не сможет никому навредить. Он нажал на спусковой крючок.              Щелчок.              Магазин был пуст.              Вырвав пистолет изо рта, Хэ Сюань заорал и выкинул его из распахнутой двери. Пока он с силой бился головой о руль, пронзительные рыдания вырывались из него, словно тварь, тварь, когтями раздирающее рёбра и пробивающее себе путь наружу. Хэ Сюань бился головой, погружаясь в отчаяние, когда с неба начал падать снег.