________________________________________
Дорогой гэ,
Ты даже не представляешь, что я здесь вижу! Я пишу это прямо сейчас и смотрю на одно из семи чудес света. Ей богу, это путешествие — именно то, в чём я нуждался.
И вот знаю-знаю, о чём ты сейчас думаешь. Почему я пишу письмо, когда просто могу отправить тебе и-мэйл или позвонить? Знаю, это глупая причуда, но я зашёл в небольшой магазинчик, где продавались именные фирменные бланки, и подумал, что было бы здорово отправить тебе что-то реальное, а не дурацкую футболку, которую ты никогда не наденешь. И так хорошо просто сидеть и писать о том, что я вижу и какие впечатления получаю здесь. Сейчас я в Париже. Здесь всё так отличается от дома. Вчера я ходил в оперу, и это было невероятно! Я так рад, что ты отпустил меня в это кругосветное путешествие, но порой мне хочется, чтобы ты был здесь и испытал это всё вместе со мной.
Как дела дома? С компанией? Можешь не писать в ответ. К тому времени, как ты получишь это письмо, группа, скорее всего, уже отправится в другую страну, но знай, что я всё время о тебе думаю. А ещё спасибо за то, что на прошлой неделе выделил мне побольше карманных денег, у меня с ними было ужасно туго! Скоро я иду ужинать в один известный ресторан, так что на этом заканчиваю письмо и, наверное, напишу тебе снова из Италии. Или из Германии! Или из Швейцарии! Я хочу побывать во всех трёх странах! Так волнующе!
Люблю тебя, Цинсюань
Ши Цинсюань постучал карандашом по подбородку. Отложив инструменты для письма, он сложил письмо пополам и сунул его в купленный конверт. С французской пересылкой он разберётся потом, а пока с удовольствием посидит и посмотрит на башню вдали. Официант принёс ему чашку кофе, кивая, когда опускал её на стол, а потом вновь ушёл, а Ши Цинсюань наблюдал за стаей птиц, кружащихся перед знаменитой достопримечательностью. Железные прутья были чёрными на фоне затянутого облаками неба. Было бы лучше, если бы он увидел Эйфелеву башню ярким солнечным днём, однако поездка по Франции была запланирована на зиму. — Пишешь кому-то особенному домой? Подняв голову и бросив взгляд, Ши Цинсюань сдержанно улыбнулся, когда Сюань Цзи опустилась на стул напротив него. — Брату, — лицо девушки практически в то же мгновение поникло, красные губы надулись. Она упёрлась локтями в стол и опустила подбородок на ладони. Пальцы с красными ногтями похлопывали по щекам. — Я-то надеялась на супруга. Или возлюбленного. Просто интрижку? Ши Цинсюань не смог удержаться от смеха. — Не думаю, что моя жизнь настолько скандальная. Сюань Цзи была ещё одним участником туристической группы, с которой путешествовал Ши Цинсюань. Она выглядела злющей и всюду, куда бы ни отправлялась, попадала в неприятности. Несмотря на то, что время от времени она, казалось, проявляла выходящее за рамки кокетство, Ши Цинсюань думал, что за всё путешествие она ни с кем не завела интрижку. Её вылазки в большинстве случаев завершались возвращением в нетрезвом виде в отель или хостел, где они останавливались, опозданием на запланированные на следующее утро экскурсии или дегустации вин. Она была не самой стабильной, но при этом могла быть очень забавной. Ши Цинсюань не привык ходить по барам или путешествовать автостопом, но из туристической международной группы девушка была единственной, с кем не было языкового барьера. Так что они стали друзьями по необходимости и остались ими из любви. — Тьфу, короче, что ты хочешь написать брату такого, о чём не можешь сказать по телефону? — Мне просто показалось, что это будет приятным жестом, — Ши Цинсюань потянулся в сумку и достал пачку заказных фирменных бланков, протягивая их в качестве предложения. — Если у тебя есть кто-то, кому ты хотела бы написать… — Я пас, — она беспечно махнула ему рукой. — Я улетела из Китая, чтобы сбежать от всех знакомых, и, если честно, не думаю, что вернусь. — Что? Серьёзно? Девушка пожала плечами. — С какой стати? Семьи нет, друзей почти нет, и… неудавшийся роман… — её рот скривился, хорошо знакомая угрюмость появлялась всякий раз, когда она вспоминала бывшего. (Судя по тому, что она о нём рассказывала, Ши Цинсюаню хотелось бы ударить его крепким хуком справа, но ему всё-таки не были известны все версии). — Что насчёт тебя? Есть школьная любовь, к которой так хочется вернуться? — О, нет-нет, ничего такого, — он покачал головой. Сунув фирменный бланк письма обратно в сумку, Ши Цинсюань осторожно придвинул к себе кофе. Ароматный и крепкий запах пробивался через морозный воздух. — Хочешь любви? Он повёл плечами. — Конечно. Когда-нибудь. — Кто в твоём вкусе? Ши Цинсюань нахмурился и озадаченно рассмеялся. Он закинул ногу на ногу и отпил кофе. Горячая жидкость полилась в рот и спустилась по горлу, согревая его изнутри. — Высокий, темноволосый и красивый — слишком шаблонно? — Да! — Сюань Цзи рассмеялась в ответ, запрокинув голову. Она могла быть невероятно громкой, привлекая внимание других людей своим искренним смехом. — Но я понимаю! Понимаю. Наверное, — она накрутила прядь длинных волос на палец, задумавшись. — Не хочу, чтобы мужчина указывал мне, что делать, понимаешь? А эти мачо… знаешь, они немного любят покомандовать, если ты не стоишь на своём. — Точно. — Хотя, не знаю, своего рода сексуально встречаться с парнем, который сломает нос какому-нибудь распускающему руки придурку ради тебя, разве нет? Ши Цинсюань нервно засмеялся, тряхнув головой. — Нет! Я не сторонник насилия. Я бы предпочёл, чтобы они приготовили мне завтрак в постель. — Ты такой мягкий, — она улыбнулась, поддразнивая, но ласково. Когда официант вернулся, чтобы спросить, нужно ли им ещё что-нибудь, Ши Цинсюань ответил на ломаном французском, и официант, во всяком случае, был достаточно вежлив и не стал воротить от этого нос. Сюань Цзи проводила его взглядом, когда он уходил, а Ши Цинсюань мог лишь вздохнуть. — Не думаю, что хоть немного приблизился к свободному владению французским с того момента, как мы сюда прилетели. — Если хочешь выучить его, то выучишь. Ты умный парень, — Сюань Цзи вскочила на ноги, схватив сумочку и перекинув её через плечо. — Мне надо забежать в маленький бутик, мимо которого мы ранее проезжали, и купить себе что-нибудь красивое. Хочешь со мной? Он повернулся, бросив взгляд на башню. — Нет, наверное, я посижу и ещё немного полюбуюсь видом. Увидимся вечером за ужином, — юноша помахал рукой, когда Сюань Цзи ушла, виляя бёдрами на ходу и привлекая внимание нескольких мужчин, сидящих за другим столиком. Деловой бранч? Ши Цинсюань держал кофе, глядя на башню. И улыбнулся, представляя, как он и этот высокий, темноволосый и, возможно, красивый человек целуются под самой романтической достопримечательностью в мире.________________________________________
На этот раз особого отношения не было. Нельзя было сказать, что в комнате ожидания было особо тихо, когда на чередующихся зелёных и белых плитках толпился по меньшей мере десяток других людей. Тихие разговоры заполняли пространство — по отдельности их было не так много, однако слияние их всех сразу создавало практически постоянно вибрирующий шум, — и на стене негромко гудел телевизор. Ши Цинсюань мутным взглядом смотрел рекламу зимних шин, опираясь головой на стену. Когда показали, как автомобиль врезается в дорожное ограждение на обледенелом мосту, он отвёл взгляд. В одной стороне комнаты был кофейный автомат, и женщина с измученным взглядом и ребёнком, цепляющимся за край её рубашки, взяла последний бумажный стаканчик, чтобы наполнить его наполовину и выпить. — Мамочка, мамочка, я хочу спать, — голова ребёнка наклонилась, откинувшись назад, когда ручки малыша потянули ткань рубашки. Женщина лишь положила руку на его макушку, после чего отвела на один из стульев в центре приёмного покоя. Включилась гудящая система громкой связи, вызывающая врача в пятую смотровую, после чего опять выключилась с шипящим треском. Полицейские допросили Ши Цинсюаня в коридоре, а затем ушли, пообещав расследовать нападение. Проводя руками по лицу, он пробовал избавиться от образа ярости Хэ Сюаня с век. Однако он остался там, врезавшись в психику. Заиграла живенькая и заводная заставка местной новостной станции, когда начался вечерний репортаж. Ши Цинсюань опустил взгляд, уставившись на разноцветные напольные плитки и стараясь вообще ни о чём не думать. — Сегодня вечером после прибытия на место автомобильной аварии совершено нападение на сотрудников службы экстренного реагирования. Представители службы по связям с общественностью сообщили, что в результате этого инцидента был произведён арест, однако никакой дополнительной информации на данный момент не предоставлено. Я сейчас на месте происшествия… — Ши Цинсюань? Он поднял голову, отвернувшись от телевизора к врачу, стоящему в дверях. Её белый халат был почти до боли ярким под флуоресцентными полосками над головой. Встав, Ши Цинсюань подошёл к женщине и вышел в коридор. — Мой брат? — Жив. Пока что, — от её серьёзного выражения лица сердце забилось чаще, и парень прислонился к стене, готовясь к плохим новостям. — У пациента то, что мы называем церебральным отёком — отёк мозга. Это результат черепно-мозговой травмы, и… — Что вы можете сделать? — На данный момент мы применяем лекарства, чтобы уменьшить отёк, и начали осмотическую терапию, чтобы увеличить кровоток. Я могу всё это объяснить… — Не нужны мне объяснения! Я просто хочу знать, что с ним всё будет в порядке! — Ши Цинсюань поднёс руку к глазам, вдавливая пальцы. Резкий вдох, сквозь плотно закрытые веки пытались просочиться слёзы. Врач вздохнула и, осторожно взяв его за руку, отвела к небольшой стоящей у стены скамейке. Они оба присели, и Ши Цинсюань чуть не согнулся пополам на коленях от непреодолимой боли, грозившей разорвать его на части. — Пока что нам остаётся только ждать. С травмами вроде этой наши ожидания не могут быть слишком высокими и не могут быть слишком низкими. Я видела случаи выздоровления после такого. И видела смерти. Ши Уду перестал дышать, когда парамедики прибыли на место, — её спокойный голос не приносил утешения, но всё-таки оттащил его от края пропасти страха. — Мы будем начеку. Если в течение следующих сорока восьми часов отёк не уменьшится, нам придётся прибегнуть к более инвазивным методам. Сейчас меня тревожит то, что он не дышит самостоятельно. — О боже. — Очень тяжело сказать почему. Мозговая активность есть, но без аппарата для поддержки дыхания он продолжает терять функцию лёгких. Поэтому мы подключили его к ИВЛ. Обещаю, мистер Ши, мы сделаем всё от нас зависящее, чтобы спасти жизнь вашего брата. Стена напротив была чисто белой, и он таращился на совершенное покрытие туманным взглядом. — Можно мне его увидеть? — Конечно. Пойдёмте со мной. Это было похоже на прогулку до виселицы. Ши Цинсюань не переставал обхватывать себя руками, словно это не давало рёбрам разжаться и разлететься кусочками по всему коридору. Врач открыла для него дверь, напоследок кивнув. Парень переступил порог один, охваченный санитарным запахом средства для дезинфекции ран и непреходящим пиканьем аппарата рядом с койкой. Большую часть тела брата закрыли белым одеялом, и Ши Цинсюань пристально смотрел на место, где были его ноги. Краем глаза он видел трубку, отходящую от аппарата искусственной вентиляции лёгких. Механическое шипение воздуха, каждый вдох и выдох, контролируемые синей коробочкой, потрясли его до глубины души. Подойдя ближе к койке, Ши Цинсюань наконец-то посмотрел на лицо брата, и его чуть не стошнило от россыпи пурпурно-красных пятен. Полоска белой повязки удерживала трубку возле рта, а кусок, находящийся во рту, быстро исчезал в задней части горла. Одежду сменили стерильным больничным халатом, руки были обнажены и лежали поверх белого одеяла. В одну из них воткнули иглу капельницы, из которой по каплям стекала прозрачная жидкость с надписью «Физраствор» (с цифрами под ней, которые Ши Цинсюань не стал читать). — Ох, гэ… — пальцы аккуратно провели по синякам, окольцовывающим шею, после чего он осторожно обхватил неприкрытую щёку. Правый глаз Ши Уду опух так сильно, что у него, скорее всего, не получится его открыть, когда он очнётся. Если очнётся. Ему стало интересно, окровавлены ли костяшки пальцев Хэ Сюаня. В конце концов, рассматривать травмы стало невыносимо, и Ши Цинсюань обошёл койку, чтобы подойти к стулу, стоящему с другой стороны. На нём лежали вещи Ши Уду, сложенные в пластиковый пакет, и парень взял его. Устроившись с различными вещами на коленях, он открыл его. Покрытую кровью одежду, по всей видимости, забрала полиция в качестве улики, однако они оставили мобильник брата, пачку сигарет, серебряную зажигалку и брелок с ключами от квартиры и машины. Ши Цинсюань включил мобильный телефон, но он не знал пароля брата, и в том, чтобы пытаться открыть его с помощью отпечатка большого пальца, было нечто отвратительное. Вместо этого он положил его в карман. Когда Ши Уду начал курить? Открыв пачку, Ши Цинсюань заглянул внутрь и не нашёл там сигарет. Но там лежал сложенный и засунутый внутрь листик бумаги. Достав его, парень чуть не заплакал от того, что увидел. Это был вовсе не лист бумаги, а фотографии. В их семье никогда не было принято делать семейные фотографии и стараться запечатлеть воспоминания. Ши Цинсюань этого не помнил. На фотографии ему, скорее всего, было не больше трёх лет, и мама держала его на бедре. Ши Уду стоял перед ней, а на его плече лежала рука отца. Все они были в лучших нарядах, и даже Ши Уду — ему было всего девять или десять лет — был в голубом галстуке и чёрном костюме. Как и их отец. Перевернув фотографию, Ши Цинсюань заметил небрежно написанные на обратной стороне четыре цифры. Рот открылся с отрывистым звуком, и он вынул телефон из кармана. Мобильник разблокировался. Нахмурившись, Ши Цинсюань повернул голову и бросил взгляд на брата. Тот, конечно же, не двигался. Мерное вздымание грудной клетки, когда аппарат ИВЛ заставлял её расширяться, показывало, что он ещё жив. По крайней мере, в теоретическом смысле. Ши Цинсюань сфокусировался на телефоне, фотографии, лежащей на коленях. Вновь подняв голову, он встревоженно постучал передними зубами. И, зайдя в «Заметки», он в течение нескольких секунд пролистывал бессодержательные списки. Не найдя ничего, что могло бы принести пользу, Ши Цинсюань перешёл в галерею и наткнулся на видео. Запись была сделана за два часа до того, как они приехали в квартиру. Встав, парень направился к окну и убавил звук. Он облокотился на подоконник и нажал кнопку воспроизведения. Камера на мгновение сфокусировалась на стене, после чего телефон повернули и поставили на какую-то устойчивую поверхность. В кадре появился Ши Уду, вздохнув достаточно громко, чтобы это уловил микрофон. Взгляд мужчины ненадолго переместился вправо и вернулся к мобильнику. — У меня совсем мало времени, чтобы это сказать, — прошептал Ши Уду. Он сцепил пальцы, встревоженно сдвинутые брови дёргали за струны сердца Ши Цинсюаня. — Я не знаю, что будет дальше. Я поехал к Хэ Сюаню, потому что я… я… я правда думал, что тебя похитила Чума. Теперь это не важно. — Гэ… — Полагаю, если ты смотришь это видео, то это потому, что я мёртв. А если я мёртв, получается, что Черновод дважды обманул нас. Или до меня добралась Чума, или… или… — он выдохнул, в выражении лица появилась беспомощность. — У меня много врагов. Множество людей, которые хотели бы меня убить. Людей, которые даже не будут думать о том, чтобы причинить вред кому-то вроде тебя, — брат устремил взгляд в камеру, и Ши Цинсюаню почти показалось, что тот видит, как он смотрит. — Кому-то хорошему, не созданному для такой жизни. Ты прав. Ты был прав. Нам нужно было улететь, как только я вернул тебя целым и невредимым. Всё, что происходит сейчас… нет, не сейчас, всё случившееся… это всё из-за меня. Ши Уду опустил голову, протирая глаза. — Ну, ладно, если ты это смотришь, меня уже нет, и я должен вспомнить запасной план, чтобы обеспечить твою безопасность. Гэгэ заботится о тебе, не так ли? Всегда заботился и будет. У меня есть список имён и номеров банковских счетов в сейфе. Это новые личности. Их хватит на всю проклятую жизнь, и в каждом из них запрятана большая сумма. Догадываюсь, о чём ты думаешь. Если у меня были такие деньги, почему же я не потратил их, чтобы вернуть тебя? Что ж, я не могу их взять, потому что они больше не мои. Я провернул это около трёх лет назад. Когда я… когда я начал работать на этих социопатов, — он на секунду посмотрел в сторону, наклонив голову, будто прислушиваясь. — Мне надо идти. Я должен… Я люблю тебя, Цинсюань. Пожалуйста, береги себя. Делай всё, что понадобится, чтобы… чтобы выжить. Ладно, пока, я люблю тебя. Видео закончилось, вернувшись к началу, и, когда на экране появилась белая кнопка воспроизведения, Ши Цинсюань просмотрел его ещё раз. Прижавшись затылком к стене, он позволил телефону завалиться набок. Слёзы потекли по щекам глубокими реками, которых хватило бы, чтобы его утопить. Положив мобильник на стул, Ши Цинсюань заплетающимися ногами вернулся к койке и опустил на неё голову. Дрожащая рука протянулась к волосам брата и опустилась на них, касаясь локонов, которые тот обычно яростно расчёсывал, чтобы придать себе более профессиональный вид. — Ты ещё не умер, — прошептал парень, после чего опустил руку, чтобы сжать плечо брата. Приблизившись, он позволил своей голове ненадолго прижаться к виску Ши Уду. — И я тебя не брошу. Ты знаешь, что я не могу. Не могу, — голос сорвался. Ши Цинсюань оставил поцелуй на щеке брата. Какое-то время он рассматривал брата. А потом медленно потянулся пальцами к шее и снял с себя ожерелье. Хэ Сюань починил его для него. Вернул его ему. Купил ему одежду, в которую он был одет. Пообещал, что этого никогда не произойдёт. Закрыв глаза, Ши Цинсюань сжимал ожерелье в ладони, пока металл не нагрелся. Вынырнув из мыслей, пытаясь не погрязнуть в боли, он взял цепочку и надел её на шею брату. Защёлкнув её, он позволил подвеске опуститься на ключицу. — Я люблю тебя, гэ. И ты не можешь умереть. Отойдя, он взял телефон и сунул его в задний карман. Достав зажигалку, парень провёл по ней большим пальцем. В её весе было что-то неправильное, однако мозг слишком устал, чтобы понять, почему так может быть, но иметь эту частичку брата казалось важным. Поднеся её ближе, он открыл крышку. Но решил не пытаться зажигать пламя. Это была больница. В итоге он оставил фотографию лежать на краю койки, рядом с ногой брата. Ши Цинсюань откинул голову на стену. Ноги поджались под ним на стуле, уголки губ хмуро дёрнулись, тревога кружилась с остальными гневными чувствами. В голове что-то сломалось, и вид брата, лежащего на больничной койке, всё разрушил и не позволял здраво мыслить. Через пару минут он опять достал мобильный телефон и открыл список контактов. Хватило всего секунды, чтобы найти среди имён знакомое прозвище — Черновод. Большой палец завис, дыхание задержалось, и к глазам Ши Цинсюаня снова подступили слёзы. — Уходи! Убирайся от нас! То, как исказилось от вины и ужаса лицо Хэ Сюаня, как кровь покрыла куртку и руки, стекая с него. С беспокойством во взгляде он протягивал руку в последний раз. Ши Цинсюань оборвал его, выкрикивая слова, которые теперь жгли горло, точно кислота. Щёлкнув зубами, Ши Цинсюань выключил телефон и положил его обратно в карман. Проглотив чувство вины, хватило всего одного взгляда в сторону брата, чтобы убить это чувство, сменяющееся ужасом от того, как его вбивали в бетонную землю. Он кричал, вопил, умолял, но всё без толку, никакой реакции. А разве он не знал, что это и есть настоящий Хэ Сюань? Черновод, псина Хуа Чэна, агрессивная и бешеная. Само собой, однажды он должен был укусить. Всё это не укладывалось в голове, но в данный момент Ши Цинсюаню хотелось думать только о брате. И от всего этого он совсем обессилел. Склонив голову, он уснул на стуле, пока шум ИВЛ и монитора сердечного ритма смешивался в кашу из снов и кошмаров.________________________________________
— Господин Ши? Пальцы переплелись с пальцами Ши Уду на койке. Ши Цинсюань понимал, что выглядит неприятно и разбито: одежда помялась ото сна, пальто было брошено на край койки. Вошедшая медсестра тихо закрыла за собой дверь, и он отошёл от койки, прочистив горло. — Да? — постоянные шумы въелись в голову, засели в черепе, и ничего не могло их оттуда вырвать. — К вам пришёл мужчина. Он предложил оплатить весь необходимый курс лечения вашего брата. Просит передать свои соболезнования и желает, чтобы вы пришли с ним поговорить. — А. О. Понятно, — парень потёр руку. — Да, хорошо, хорошо. Я приду поговорить с ним, — Ши Цинсюань точно знал, кого ждать, и нахмурившись, протёр глаза. — Он в приватной комнате ожидания в конце коридора, — сотрудница кивнула головой и бесшумно выскользнула из палаты. Что ж. Это будет отстойно. Ши Цинсюань схватил пальто и надел его, а шарф аккуратно обмотал вокруг шеи. — Гэ, я… я ещё приду, ладно. Пойду прогуляюсь, поговорю с Хэ Сюанем, — рука повисла, затем смахнула несколько волосков со лба. Ши Уду очень не хотелось, чтобы они были такими беспорядочными. — Э-э, прости. Мне тоже надо поесть и всё такое. Я даже не знаю, можешь ли ты меня слышать, — выходя из палаты, парень с тихим щелчком закрыл дверь. Словно звон гонга в тихом коридоре. На сестринском посту, когда Ши Цинсюань проходил мимо него, было многолюдно, и он поймал пару сочувственных улыбок, когда медсёстры выполняли свою работу, вполголоса переговариваясь и спеша в другие палаты. Система громкой связи со щелчком заработала, вызывая какого-то врача в операционную, после чего внезапно оборвалась с одних из тех тресков, от которых закладывает уши. Ши Цинсюань опустил взгляд и провёл пальцами по волосам, думая, что ему вообще сказать Хэ Сюаню. Спасибо, что оплатил медицинские счета моего брата. Это меньшее, что ты мог сделать, раз уж из-за тебя он здесь оказался. Может, это было несправедливо. При воспоминании о тех ликующих криках, когда брат упивался победой над семьёй, захваченной мафиози и сутенёром, в жилах стыла кровь. У одной из дверей стояла небольшая группа мужчин, и Ши Цинсюань бросил на них сочувственный взгляд, проходя мимо. Он не знал, кого они пришли оплакивать, но это не имело значения. Он решил, что крыло реанимационного отделения — траурное отделение. Кто, чёрт побери, выбрался из этих палат? Всё место выглядело так, словно по коридорам на регулярной основе разгуливала Смерть. Ши Цинсюань вздрогнул, схватился за ручку двери в комнату ожидания, толкнув дверь. — Эй… — он искал глазами знакомую фигуру, но приступ страха приморозил ноги к ковру под ногами. — Нет, — он отступил на шаг, нащупывая ногой плитку коридора, но вдруг плечо ударило между лопаток. Он повалился вперёд, и его втащили внутрь комнаты. Упав на пол, парень упёрся локтями в ковёр и пополз вперёд. Белые строгие брюки, появившиеся в поле зрения, заставили Ши Цинсюаня остановиться, и он медленно поднял голову. Бай Усян улыбнулся ему. — Приношу свои самые искренние соболезнования в связи с твоей утратой, — прошептал он, а потом повернулся и прошёл через комнату ожидания. Что-то в том, чтобы видеть такого страшного мерзкого типа, как он, в обыденной обстановке, сбивало с толку. Мафиози сел, перекинув длинную ногу через другую. — Помогите ему встать, — велел Бай Усян, и в то же мгновение сильные руки подхватили Ши Цинсюаня под мышки и подняли. Он пробовал вырваться из их хватки, но в итоге его пронесли через всю комнату и усадили в кресло напротив главы Чумы. Тот достал пачку сигарет и зажигалку, на кончике замерцал оранжевый огонёк. Никотиновый запах быстро заполнил маленькую комнату, дверь со щелчком закрылась. И один из хорошо обученных псов Бай Усяна задёрнул белые шторы на окно, чтобы никому из коридора не удалось заглянуть внутрь. Ши Цинсюань сидел, скрестив лодыжки и схватившись руками за подлокотники кресла. Волосы растрепались по плечам, несколько прядей спадали на лицо, ограничивая обзор. — Не думаю, что здесь можно курить, — заметил Ши Цинсюань, вдыхая уже привычный грязный воздух. — Может, и так, — Бай Усян намеренно стряхнул пепел с кончика сигареты, позволяя ему упасть на пол. — Как ты справляешься с потерей брата? — Он ещё не умер. — Ещё — здесь главное слово? — Бай Усян втянул дым. Белый костюм был выглажен и безупречен, а на плечи было накинуто чёрное пальто. С зачёсанными назад волосами, надетыми перчатками, он был очень похож на жуткого босса Чумы. — Люди не выживают после нападений Черновода. Сегодня-завтра Ши Уду умрёт. Ши Цинсюань отвёл взгляд, челюсть задрожала. — …чего ты от меня хочешь? — Я люблю делать бесполезных людей полезными. Мне не нужно, чтобы ты контролировал Черновода. Его маленькая дочь прекрасно справится с этой задачей. Однако от твоего брата была своя польза, которой мне теперь будет не хватать, — Бай Усян поднёс сигарету к губам, с каждым движением руки выпуская клубы дыма. Словно не имея фильтра, сигарета, сгорая, непроизвольно выпускала едкий дым, пока даже воздух вокруг Бай Усяна не стал казаться загрязнённым. Словно яд сочился из него, а не из сигареты в руке. — Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал. Ши Цинсюань тряхнул головой. — Нет. Я не хочу иметь никаких дел ни с кем из вас. Улыбка на лице Бай Усяна напомнила ему вид акулы прямо перед тем, как она разинет челюсти. — Это не выбор, зверёк, — взгляд сдвинулся, безмолвно общаясь с кем-то позади Ши Цинсюаня. До того, как он успел отреагировать, рука сжала его горло и дёрнула голову к креслу. Ши Цинсюань замолчал, пытаясь вырваться вперёд, но замер, когда к виску прижался холодный металлический ствол. — Я могу убить тебя прямо сейчас. Или… могу пойти по коридору и отключить аппарат ИВЛ. Глаза распахнулись, и Ши Цинсюань с силой вцепился в подлокотники кресла. Он упёрся ногами в ковёр, закрывая и открывая глаза. Рука, обхватившая горло, сжалась сильнее, резко перекрывая наполнение лёгких. — Не так уж и тяжело найти кого-нибудь другого, кто сделает это для меня. Ты просто удобен. Рука, сжимавшая горло, разжалась, и Ши Цинсюань упал вперёд, закашлявшись, часто и тяжело дыша, он схватился за шею и провёл пальцами по чувствительной коже в месте, где сжимали. Когда он поднял голову, к глазам подступили слёзы, которые он поспешно попробовал отогнать. Бай Усян ухмыльнулся ему сквозь дымку. Парень снова закашлялся, уткнувшись в свои ноги. Лёгкие Ши Цинсюаня горели при каждом глубоком вдохе. Холодные пальцы схватили его за подбородок, поднимая голову. Ши Цинсюань опять уставился на Бай Усяна. Тот зацокал языком. — Давай будем помягче с питомцем. Он ещё не совсем привык к этому миру, да? — Бай Усян улыбнулся ему, выражение лица было пропитано ехидством. Державшая за подбородок рука была ледяной и грубой, и Ши Цинсюань стиснул зубы. Внутренняя напряжённость стягивала лёгкие, затрудняя дыхание, пусть ничего и не сдавливало горло. — Теперь ты к этому больше привычен после того, как увидел, как Черновод безжалостно избивает твоего брата? Дыхание перехватило, и Ши Цинсюань попытался избавиться от привкуса противной желчи. — Он… я не… — Конечно же, ты доверился бешеной собаке и был укушен. Бедняжка, — Бай Усян отпустил его подбородок, садясь вперёд и мягко направляя лежащей на плече Ши Цинсюаня рукой вперёд. — Черновод важен для моих планов, но, думаю, ты будешь рад увидеть его страдания. Ши Цинсюань моргнул и покачал головой. — Нет. Нет, я не хочу этого. Хэ Сюань не заслуживает… — Сочувствие к дьяволу? — …нет, к человеку, которого я люблю, — голос сорвался, повышаясь, и Бай Усян приподнял бровь от повышения тона. — Ты не такой, как я ожидал. Что случилось с кротостью в моём лимузине? — Хэ Сюань научил меня не показывать страх перед людьми вроде тебя. Вряд ли у меня это очень хорошо получается, — он сел, стряхнув руку Бай Усяна со своего плеча, губы дёрнулись вниз. Задумавшись, мафиози разглядывал его. — Лучше, чем множество мужчин, которым приходилось стоять передо мной на коленях. — Я знаю, как ты это делаешь. Как ты заставляешь людей быть должниками, чтобы они делали то, что ты хочешь, — Ши Цинсюань краем глаза посмотрел на людей, собравшихся в небольшой комнате ожидания и наблюдающих за ходом встречи. — Ты хочешь поместить меня в один из своих борделей? — Нет. Для тебя у меня есть дела поважнее. Сердце больно ударилось о рёбра. Бай Усян встал, и Ши Цинсюаня вырвали из кресла неумолимыми руками. Пока его тащили к двери, он запнулся о свои же ноги. В коридоре он смог в последний раз взглянуть в сторону палаты брата, прежде чем обзор закрыли крупные тела охранников Бай Усяна. Впереди открылись двери лифта, и они все вошли внутрь. Следуя за облаком дыма, которое оставлял за собой Бай Усян. Вокруг Ши Цинсюаня клубился токсичный дым, пока он стоял между двумя более крупными телами. И желудок скрутило, когда лифт вдруг дёрнулся вниз и металл вокруг них встряхнуло. Он понял, что пялится на спину Бай Усяна, смотрит на накинутое на плечи пальто. После попытки высвободить руку в неё до боли впились пальцы. Выйдя из лифта, он держал голову низко опущенной, пока они проходили мимо регистратуры и выходили через автоматические двери. Снег продолжал падать с одеяла нависших над городом серых облаков. Небоскрёбы пронзали очертания неба, прорезая морозный воздух, и практически поглощаемые вихрем сильного снегопада. Ночью дороги стали скользкими и страшными, и начали расти сугробы. По оживлённым улицам проезжали снегоочистители, оставляя по обе стороны дорог немалые кучи снега. На стоянке они быстро нашли слишком яркий и кричащий белый лимузин, и Ши Цинсюаня затолкали на задние сиденья. Он нашёл себе свободное место, а Бай Усян невозмутимо сел напротив него и затушил сигарету в пепельнице, прикреплённой к маленькому столику, который был прикручен болтами к полу между диванами. Холод развеял поток тёплого воздуха из вентиляционных отверстий, и Ши Цинсюань сунул озябшие пальцы в куртку, чтобы быстрее их согреть. — Что ты хочешь, чтобы я делал для тебя? Я не такой, как Хэ Сюань или даже мой брат, я не могу… — У тебя есть свои таланты, — Бай Усян скрестил ноги, откинувшись на спинку сиденья, когда лимузин начал двигаться по гололёду. Казалось, он не беспокоился ни о заледенелом, опасном дорожном покрытии из бетона, ни о сильно падающем снеге, залеплявшем окна снаружи. Те были затонированы настолько, что никто не смог бы заглянуть внутрь, но Ши Цинсюань мог смотреть сквозь них и смотреть за сильным снегопадом. — Ши Уду рассказал мне, насколько хорошо ты управлял Черноводом. — Нет, я… — В моих борделях есть шлюхи, которые не могут расколоть кого-то вроде него, но тебе удалось. Очень жаль, что ситуация вот так сложилась. Вовлечение его сестры и ребёнка — такое гадкое дело, если бы это был только ты… — мафиози наклонил голову, но Ши Цинсюань не увидел в его выражении настоящего чувства вины. Лишь холодный расчёт. — Так или иначе, твой талант к манипулированию уже хорошо доказан. — Но это не то, что я делал. — Ты пытался выжить. Эти слова обожгли горло, и Ши Цинсюань опустил взгляд на колени. Он сжал их, уткнувшись на пятна на брюках. Пятна крови. Он стоял на коленях на холодной парковке возле истекающего кровью тела брата, и никто не предложил ему новую одежду. Замёрзший и одинокий, кричащий на Хэ Сюаня, умоляющий брата прийти в себя и видящий ухмыляющееся лицо Линвэнь. Он стиснул зубы. — Гэ считал… — Теперь это совершенно не важно, не так ли? — Бай Усян потянулся в сумку, как бы случайно лежащую рядом с его сиденьем, и вытащил гладкий серебряный нож. — В ближайшие дни весь внутренний круг Кровавого Дождя будет мёртв, я верну своего лучшего силовика, и город вновь будет в надёжных руках, — Ши Цинсюань напрягся. — Я не хочу оставлять никого из них в живых, уж точно не Черновода. Он слишком неуравновешенный, чтобы быть рядом. Может, я позволю тебе его убить. Разве это не будет приятно после того, что он сделал с твоим братом? — Я не хочу… — возражение Ши Цинсюаня было настолько бездыханным и тихим, что не похоже было, что Бай Усян вообще его слышал. На колени положили нож, и Ши Цинсюань посмотрел на сверкающий в освещённом салоне лимузина металл. Машина медленно остановилась, и он посмотрел вперёд, в окно, где увидел перед собой совершенно незнакомое здание. Дверь открылась, и Бай Усян вышел. Держа нож так, словно он был ядовитой змеёй, Ши Цинсюань двинулся за мафиози по обледенелому, скользкому тротуару. Охрана Бай Усяна, окружившая их, отправилась за ними, когда они прошли через двойные двери, открывшиеся перед ними. В то же мгновение в поле зрения появилось двое мужчин с полуавтоматическими винтовками, и они очутились в помещении, похожем на бар. Однако в нём никого не было, если не считать свирепо выглядящих охранников, которые будто были наготове и ждали драки. — Идём, питомец, — Бай Усян положил руку ему на спину, заставляя идти быстрее через небольшое скопление у входа в это здание. Борделя? Скорее всего. Нож в руке был тяжёлым, и Ши Цинсюань сомневался, что сможет вынести этот вес. Они поднялись по широкой лестнице, охранники вокруг них подошли ещё ближе, когда они пришли на верхний этаж. — Моя первая работа для тебя предельно проста. Я собрал мусор, и просто никак не могу придумать, что с ним сделать. Хочу, чтобы ты избавился от него вместо меня. — Мусор? — Хм, — Бай Усян схватил парня за плечо, и охранник шагнул вперёд, открывая дверь. Ши Цинсюань даже не успел быстро заглянуть внутрь, как его толкнули, и он чуть не упал, споткнувшись в мрачной комнате. — Избавься от него, иначе я позвоню своим людям в больницу, и мы узнаем, как долго твой брат протянет с пробитой трубкой ИВЛ, — выпрямившись во весь рост, Ши Цинсюань повернулся к мужчине с диким взглядом, страх застрял в горле, и он видел, как лицо Бай Усяна расплывается в жестокой ухмылке, когда дверь опять захлопнулась. Длинная узкая полоска жёлтого света из коридора пропала, и он в очередной раз погрузился во тьму. Подавшись вперёд, Ши Цинсюань ударил ладонью по стене, отчаянно ища выключатель. Когда парень щёлкнул им вверх, лампочки, висящие над головой, вспыхнули. Он отстранился, бросил взгляд на вычурный потолочный плинтус, светлые золотые обои и недоумённо склонил голову. Стон заставил Ши Цинсюаня повернуть голову, и он почувствовал, как сердце подпрыгнуло в горле. В другом конце комнаты, у стены, приподнялся и сел человек — по сути, уже не похожий на человека, — и посмотрел на него прищуренным глазом. Нож в руке вдруг обрёл смысл. Ши Цинсюань кинул панический взгляд в сторону двери и протянул руку, дёргая за ручку. Естественно, дверь была заперта, и он медленно развернулся. Голова мужчины была наклонена на одну сторону, в пристальном взгляде — дымка частичного узнавания. На его лице было столько синяков и порезов, что оно было практически изуродовано, и казалось, что тот не может пошевелить руками. Медленно раздвинулись губы, обнажив пару чёрных пустот на месте, где должны были быть зубы, и из горла вырвался хриплый голос. — Любимчик Черновода? Ха-ха, хах, ха… — задыхаясь, Ци Жун повернул голову и закашлялся. Кровь потекла по подбородку, смех вымотал его. Ши Цинсюаню стало дурно. Он сделал шаг вперёд, под ногами утопал зелёный ковёр. Опустив взгляд, он увидел, что там, где протащили Ци Жуна, остались пятна крови. Его кинули в этой большой пустой комнате для… чего? Для этого? Какого-то безумного испытания? Ши Цинсюань хотел кинуть подальше нож и никогда больше не прикасаться к оружию. — С тобой это сделал Бай Усян? — Нет-нет. Это сделал твой парень силач, — взгляд пленника, судя по всему, дошёл до ножа, блестевшего у Ши Цинсюаня на боку. Дойдя до заострённого конца. — Во всяком случае, большую часть. Чего? Ужасный господин Чума считает, что ты меня убьёшь? Хотелось бы мне увидеть, как ты прикончишь этого чувака, я… — он попробовал встать, однако гравитация опять потянула его вниз. В итоге Ци Жун растянулся на ковре вниз лицом и бился, точно бескрылая птица. Этот человек совершенно отличался от того, что его похитил. Когда из Ци Жуна вырвался шепелявый рык, боль и кровь смешались на покрытом шрамами лице мужчины, Ши Цинсюань крепче сжал нож в руке. Отшагнув, он взглянул на дверь. — Выпустите меня! Я не могу этого сделать! Я не могу… — голос надломился, и Ши Цинсюань шагнул к двери. Прикоснувшись к дереву, он не нашёл ответа на свои мольбы. — Пожалуйста, пожалуйста, что угодно, только не это! Я только… — отплёвывающийся и всё больше выкашливающий кровь Ци Жун заставил его обернуться. Глаза заволокли слёзы, и парень стиснул зубы. Когда Ци Жун шевелился, раны на его руках и ногах опять открывались и тонкая одежда на нём быстро промокала насквозь. Окровавленная. Покрытая пятнами ткань. Повернувшись к двери, Ши Цинсюань прижался спиной к древесине и попробовал дышать носом, выдыхая через рот, стараясь не терять голову. — Десять минут, питомец! — почти казалось, что Бай Усян был на грани смеха. — Выбирай. Ци Жун или твой брат. — Нет-нет-нет, — Ши Цинсюань бился головой о дверной проём до тех пор, пока не стало больно. Обхватив затылок рукой и морщась, парень повернулся, чтобы вновь взглянуть на Ци Жуна. Окровавленные пальцы вцепились в стену, размазывая кровь по золотым обоям. Он приподнялся и сел, тяжело дыша, а потом повернул к нему своё ехидное, почти беззубое лицо. — Видимо, сегодня я буду жить, — Ци Жун снова засмеялся, закашлявшись, из уголка губ потекла очередная капля крови. — Благослови за меня могилу брата. По щеке скатилась жгучая, горячая слеза. Ши Цинсюань повернулся и заколотил кулаком в дверь. — Выпустите меня!!! Выпустите… выпустите меня! — он ударил по двери, от чего обожгло руку. Отступив, парень прижал основание ладони к глазу, пытаясь сдержать слёзы, текущие по лицу. Снаружи послышался смех Бай Усяна, и это заставило его подумать о брате, о Хэ Сюане, обо всех. Их голоса слились воедино. — Делай всё, что понадобится, чтобы… выжить. — Если люди считают, что ты бесчувственный, они даже пытаться не будут тебе навредить. Когда же им кажется, что у тебя есть слабое место, они копаются в нём, пока оно тебя не уничтожит. — Люди не уходят из этого мира. Разве что в гробу. — В конце ночи я порублю его на кусочки и оставлю там, где Черновод точно его найдёт. — Он не единственный разбитый миром. И, когда тебе приходится собирать воедино свои осколки в одиночку, им свойственно причинять тебе острую боль. — Хватит плакать. Хватит плакать. Хватит быть соплёй! — Тик-так, питомец. — Давай я заберу нож? Ши Цинсюань повернул голову, после чего увидел, что Ци Жун с трудом поднялся на ноги. Он прижал окровавленную ладонь к стене, оставляя на ней мерзкий отпечаток, и, оттолкнувшись, отстранился от стены. Ци Жун бросился на Ши Цинсюаня, замахнувшись рукой. Они столкнулись, и мужчина попытался вывернуть его запястье, чтобы забрать нож. — Отвали! — они столкнулись, более тяжёлое тело Ци Жуна навалилось на Ши Цинсюаня, и он выставил руку вперёд. От толчка тела, от удара плоти глаза Ши Цинсюаня удивлённо расширились. По руке полилась каплями тёплая жидкость. Широко распахнув глаза, Ци Жун отшагнул, после чего завалился, и на желтовато-коричневой рубашке появилось новое кровавое пятно. Нож в руке Ши Цинсюаня был весь в крови. Ци Жун посмотрел вверх, и из его рта вместе со стекающей кровью вырвался смех. — Чёрт. Черновод… — он чуть не захлебнулся тёплой, поднимающейся жидкостью в горле, — и правда хорошо тебя обучил. Это было слишком легко. Ци Жун долго не продержался, кровь собиралась в лужицы вокруг него и впитывалась в ковёр. Ши Цинсюань встал, прислушиваясь к тому, как дыхание становилось всё более затруднённым по мере того, как кровь заполняла лёгкие. Ему уже приходилось раньше разделывать мясо, и убийство человека не должно было быть похоже на удар ножом по особенно жёсткому стейку, но это все метафоры, которые удалось придумать мозгу. Рассудок отчаянно пытался сказать руке, чтобы она бросила нож, однако пальцы, с которых стекала кровь, лишь сильнее сжали рукоять. Поворот ключа в замке был оглушительным в тишине, оставшейся позади. Свет в коридоре был ярче, чем лампы в комнате, и по ковру раскинулись тени, когда Бай Усян и его охранники прошли внутрь. Голова Ши Цинсюаня упала вперёд, глаза выпучились, а рука с ножом задрожала. Кровь пропитала рукав. — Ну и ну, — произнёс Бай Усян. У него была новая сигарета, от которой ужасно воняло, и нос Ши Цинсюаня сморщился от сильного запаха, перекрывающего теперь уже знакомый резкий привкус крови. — Отведите нашего нового питомца в его комнату и дайте ему привести себя в порядок. Твоё следующее задание будет уже завтра. Я хочу достать рыбку из аквариума. Бай Усян ушёл, а Ши Цинсюань почувствовал, как руки схватили его за плечи. Оттаскиваемый от лежащего на полу трупа, он дрожал, когда его выводили в коридор. Нож с трудом забрали из руки, и он с некоторым сопротивлением отпустил его. Почему ему вообще хотелось держаться за него? Окружающее его пространство превратилось в кашицу, когда глаза заполнились слезами, и Ши Цинсюаня бросили в очередную комнату с ковром. — Ванная там. Сменная одежда для тебя в шкафу. Босс увидится с тобой завтра утром, — это была Линвэнь. Ши Цинсюань поднял на неё взгляд, не понимая, откуда та взялась. Прежде чем он успел что-то сказать — если бы он вообще смог найти слова, — она шагнула вперёд и принялась шарить в его карманах. Вытащив мобильник и зажигалку, женщина отошла от него. — Подожди. — У тебя не может быть мобильного телефона, когда ты в заложниках. Ты, наверное, уже знаешь это от Черновода? — …можно мне забрать зажигалку? — женщина приподняла бровь, устремив взгляд на длинную серебряную зажигалку в своей ладони. — Она принадлежала гэ. Пожалуйста. Она странно на него посмотрела, а потом пожала плечами. — Ладно, — когда Линвэнь кинула ему зажигалку, Ши Цинсюань едва успел её поймать. А потом она помахала пальцами. — Хорошего вечера, Цинсюань, — по какой-то причине это прощание больше походило на угрозу, чем пожелание. Дверь закрылась, оставив в комнате лишь слегка голубоватый, оттеняющий свет. Это был бордель. Здесь всё было предназначено для удовольствия. А он — покрытый кровью фантом, стоящий в самом центре.________________________________________
Слишком много ночей он уже провёл в насыщенном кошмарами напряжении, и нет ничего удивительного в том, что бордель не был исключением. Он не думал, что был «открыт для осуществления деятельности» или как ещё это можно было назвать, потому что вокруг было устрашающе тихо. Судя по всему, они приостановили работу, чтобы превратить бордель в укреплённую позицию на случай, если Хэ Сюань снова начнёт рвать и метать. Пока Ши Цинсюань лежал на крови, матрас проваливался под его телом, он не смел таить надежду, что на этот раз его спасут. Они расстались самым ужасным из возможных вариантов. В результате Ши Цинсюань так и не уснул, а когда на следующий день рано утром открылась дверь, он сидел на краешке кровати с пустотой во взгляде. Проливание слёз не помогало, но это не значило, что ему этого не хотелось. Он еле удержался, чтобы не разрыдаться. Не вспоминая ощущения стекающей по руке крови. Подняв глаза, Ши Цинсюань помрачнел, когда увидел стоящую в дверном проёме Линвэнь. — Доброе утро, — сказала она, держа руку на бедре. — Босс ждёт тебя. — Не знаю, чего он от меня хочет, — парень тряхнул головой, нервно дёргая пальцами за волосы. Встав, он чуть не оступился, когда дверь открылась до конца, и в спальню прошла Линвэнь, а за ней — Пэй Мин. — Ты! Ты жив? — Не надо так удивляться, парень, — коп скрестил руки, опираясь на дверной проём. Линвэнь кинула на него взгляд едва сдерживаемого беспокойства. — Чтобы меня убить, нужно что-то побольше небольшого ножевого ранения. — Не на много больше, — сказала себе под нос Линвэнь. — Шевелись. Обувайся и пошли. Босс не любит, когда его заставляют ждать. Он… — она резко дёрнула головой в сторону Пэй Мина, — …твой куратор на сегодня. — Куратор? — Пацан… по-твоему, босс позволит тебе бродить одному? Может, у тебя и есть кровь на руках, но у нас нет к тебе такого доверия, — когда Пэй Мин выпрямился, он чуть подался вперёд, словно у него болел живот. Пара зорких глаз Линвэнь, видимо, заметила это одновременно с Ши Цинсюанем. Кровь на его руках. Ши Цинсюань встал, пытаясь не думать об этих словах. Или вспомнить, как он мыл руки, обдирая кожу, под кипятком из крана раковины примыкающей ванной. Как горели глаза, вода становилась красной, и он смотрел, как та стекает, кружась, в сток, пока не осталось ни следа крови. И всё равно не чувствовал, что отмылся. Обувшись, Ши Цинсюань вышел из комнаты, и Пэй Мин и Линвэнь пошли по обе стороны от него. Похоже, за ночь появилось больше охраны, и они не могли пройти и метра, не миновав очередной пары по обе стороны коридора. Большие пистолеты на бёдрах, сильные мужчины с жадностью во взглядах. Ши Цинсюань держал голову низко опущенной, волнистые, беспорядочные — как будто ото сна — волосы падали перед лицом. Линвэнь открыла дверь в конце коридора, и они переступили порог комнаты. Ноги утонули в пышном ковре, и боковым зрением Ши Цинсюань увидел множество диванов и столиков. На некоторых столиках стояли пустые вазы — призраки их бывших жильцов в потемневших лепестках, упавших на пол. Ещё больше охранников. Больше оружия. В комнате был длинный, лепестково-белый диван, в самом центре которого расположился Бай Усян. Окружённый женщинами, он сидел, закинув нога на ногу, с бокалом бургундского вина в руке. Когда он пил, было похоже, что он потягивает кровь. Женщины вокруг него, в лучшем случае полуголые, были молчаливы, точно статуи. Даже когда рука мафиози опустилась на бедро одной из них. — Доброе утро, питомец. Ты хорошо спал? Ши Цинсюань не ответил. Вместо этого он посмотрел на ковёр, по спине пробежала дрожь. Один из стоящих вооружённых мужчин толкнул его. Колени врезались в пол, что более или менее мягкий ковёр смягчил падение. Посмотрев назад, парень увидел надменную ухмылку на лице Линвэнь, а вот Пэй Мин отказался смотреть на него свысока. Повернувшись к Бай Усяну, Ши Цинсюань увидел белый костюм и собранные в низкий хвост чёрные волосы. — Хорошо, — соврал он, осознав, что тот до сих пор ждёт ответа. — Хороший питомец, — желудок скрутило от этих слов, однако он ничего не мог с этим сделать. — Линвэнь, принеси флешку. — Да, сэр, — женщина ушла, а Ши Цинсюань чуть повернул голову, глядя, как она подходит к другому дверному проёму в задней части комнаты. Подавшись вверх, он встал и поправил рубашку. — Сегодня у меня для тебя очень простая работа. Просто загрузи программу в компьютер Черновода. — …что? — В Райской Усадьбе, — Бай Усян снял ногу с ноги и отдал вино в руки проститутки. Она держала его с большой осторожностью, не вертя в руках, и Бай Усян погладил её по волосам, прежде чем встать. — Пойдём, питомец, — рука, вдруг схватившая Ши Цинсюаня за подбородок, чуть заставила его отпрянуть назад, но хватка сохранилась, когда Бай Усян двинулся вперёд. Его словно тащили на поводке, только ещё хуже, и он поспешил, чтобы угнаться за длинными шагами, когда они выходили из комнаты. За дверями лицо отпустили, но на его плечо опустилась тяжёлая рука. С весом, придавившим Ши Цинсюаня, сердце Ши Цинсюаня колотилось, во рту пересохло. Он пытался унять стремительно нарастающую панику, пронизывающую мышцы электрическими импульсами. Те сжимались и напрягались, когда он пытался спуститься по лестнице с негнущимися коленями. Бай Усян потянул его, когда Ши Цинсюань замедлился, и он чуть не споткнулся. — Не упади и не повреди это милое личико, — предупредил Бай Усян, положив руку ему на плечо. Ладонь босса Чумы была большой и холодной, и её хватка была отнюдь не осторожной. Внизу лестницы они снова очутились в барной зоне, и Ши Цинсюань оказался прижатым к дивану рядом с Бай Усяном. — Готов к этому, офицер? — спросил Бай Усян с маской дружелюбия на лице. Пэй Мин с трудом спустился с последней ступеньки, прогнав с лица мимолётную морщинку одним лишь усилием воли. Ши Цинсюань быстро встретился с ним взглядом, после чего офицер Пэй запрокинул голову и хрипло рассмеялся. — Черновод здорово меня потрепал, но я буду в порядке. Хватит, чтобы совладать с лепестком цветка, — он кивнул в сторону Ши Цинсюаня, и парень впервые почти усомнился, что тот сможет с ним справиться. Что бы сделал Хэ Сюань? Он прекрасно знал места, где был ранен Пэй Мин, мог надавить, повернуть пальцы в нужную сторону, и он исчез бы до того, как кто-либо успел бы об этом узнать. Он и раньше убегал от Пэй Мина. Желудок скрутило от этой мысли, глаза опустились к полу. И Ши Цинсюань услышал лёгкий смех Бай Усяна. — Конечно-конечно. Ты отведёшь нового питомца в Райскую Усадьбу. Проследи, чтобы он вошёл и вышел незаметно. А ты, мой маленький проект, найдёшь компьютер Черновода и загрузишь туда для нас вредоносное ПО. — Вредоносное ПО? Я ничего не знаю о… — Тебе и не нужно, — заговорила Линвэнь, появившись из двери за баром, пройдя в комнату. Ши Цинсюань проследил взглядом за лестницей, оглядываясь назад, на комнату, которая должна была находиться на другой стороне борделя. Бай Усян отпустил его руку, и Ши Цинсюань потёр болящее место, когда Линвэнь быстрыми лёгкими шагами подошла к нему. Она протянула руку с идеально подстриженными короткими ногтями и отдала ему чёрную флешку. — Просто вставь её в модем и нажми на кнопку загрузки. Это займёт около тридцати секунд. Я буду использовать специальную программу удалённого доступа, чтобы управлять его компьютером отсюда. — …для чего? — Тебе нужно это знать? Бай Усян скрестил ноги. — Наша Линвэнь — умная женщина, — заметил он, и Ши Цинсюань медленно повернул голову. — Очень умная, — его карие глаза опустились, снова отыскав Ши Цинсюаня. — Она говорила мне, что ты тоже умный. И я не сомневаюсь, что ты сможешь догадаться, для чего нам нужен доступ к его файлам. — Да… но Хэ Сюань настоящий… параноик. Все его файлы, скорее всего, зашифрованы. У вас может быть доступ, но, если у вас нет его паролей, смысла от этого не будет. Если только вы не хакер, — он взглянул на Линвэнь, и та отвернулась от него, перекинув небольшой хвостик через плечо, когда она подошла к барной стойке и села. — Ты умён, — сказал Бай Усян. — Нет. Я просто хорошо его знаю, — Ши Цинсюань посмотрел на USB в руке. Во всём этом что-то было явно не так. — Если я сделаю это… мой брат… — Когда работа будет сделана, мы сможем поговорить о Ши Уду. Мои деньги помогут ему попасть в лучшую клинику города, и если что-то и спасёт его жалкую жизнь, то, наверное, именно это. Тебе не стоит особо рассчитывать, питомец, — Бай Усян кивнул подошедшему к ним Пэй Мину. — Идите. Не хотелось бы упустить прекрасную возможность. Встав, Ши Цинсюань стряхнул руку Пэй Мина и самостоятельно пошёл к двери. Чем дальше он отходил от Бай Усяна, тем меньше он чувствовал холод. Пока они не дошли до двери и он не повернулся. Бай Усянь улыбнулся ему острой, словно кинжал, улыбкой, и вдруг в вены ворвался холод, точно укол жидкого азота. И снегопад, в который они вышли, никак не помог избавиться от этого чувства.________________________________________
Бренчание струн гитары тихо играло через динамики автомобиля, запах низкокачественной, жирной пищи портил медленно циркулирующий воздух. Из вентиляционных отверстий для обогрева старой машины с хрипом выходил полутёплый воздух, пытаясь справиться с проникающий холодом. Они уже быстро перекусили, хотя Ши Цинсюань передал почти всю свою половину, так и не заполнив ноющую яму желудка. Повсюду валялись обёртки. Пэй Мин положил запястье на руль, на его глазах были тёмные очки, а в другой руке он держал пластиковый стаканчик с наверняка остывшим кофе. Ши Цинсюань подтянул ногу на сиденье, опираясь плечом на дверь рядом. Они припарковались со множеством других машин, неприметный, старый автомобиль сливался с остальными. Через дорогу, прямо на уровне их глаз, находился чёрный вход в Райскую Усадьбу и парковка для сотрудников. На парковочном месте стояла одна серебристая машина. Машина Се Ляня. Пэй Мин не издавал ни звука, пока громко не допил остатки кофе и не кинул пустой стаканчик на пол рядом с ногой Ши Цинсюаня. — Мы здесь уже больше часа, — сказал он, хрустя шеей, когда дёрнулся в одну сторону. Пэй Мин поморщился, губы скривились, и он потёр плечо. Ши Цинсюань вспомнил о торчащем из него осколке стекла. — …а если он не уйдёт? — В конце концов, придётся. В ближайшем будущем деятельность Райской Усадьбы приостановлена. По-моему, они заявили о ремонте. Парень нахмурился. — Почему они закрылись? — он оглянулся на здание, зная, что внутри всё в порядке. — Ну… потому что. Назревает война. Чёрт возьми, она уже идёт. Меньше всего они хотят резни. Будет не очень хорошо, если Чума пришлёт команду и… убьёт пару десятков отрывающихся студентов… — Я понял, — Ши Цинсюань вздрогнул. — Не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответы, дитя. Губы поджались. — Я не ребёнок. Пэй Мин какое-то время не отвечал. Мужчина пошарил в кармане пиджака и вытащил пачку сигарет. И совсем скоро тошнотворный запах от фастфуда унесло, пожалуй, ещё более ужасной вонью никотинового дыма. Ши Цинсюань хотел было приоткрыть окно, но на улице до сих пор был достаточно сильный снегопад. Дорожную разметку занесло белым, ветви скелетообразных деревьев поникли. — …жаль, что всё так вышло, — сказал Пэй Мин, и это застало Ши Цинсюаня врасплох. Повернув голову, он смотрел, как кончик сигареты тлеет оранжевым огнём, когда коп затягивался. Затем, говоря сквозь облачко выдыхаемого дыма, Пэй Мин прошептал: «Если кто-то на земле и не заслужил этого дерьма, то, наверное, кто-то вроде тебя». — …я ничем не лучше всех вас. — Всё, что ты сделал, ты сделал, чтобы выжить. Я занимаюсь этим, потому что люблю деньги. Совсем разные вещи, — он убрал руку с руля, проведя ею по голове и распустив выбившиеся волосы из затянутого хвоста. — Я знаю, что я не герой, — его перекошенная улыбка почти что подкупающей, если бы не ситуация, и Ши Цинсюань подумал, что он понимает. Немного. — Гэ занимался всем этим тоже ради денег. Даже если он говорил… говорит, что это ради меня. Я знаю, что он всегда был заинтересован в создании какого-то господства, — Ши Цинсюань опустил голову. Поскольку Пэй Мин наблюдал за парковкой, ему не нужно было тоже это делать. — Как твой племянник? — Хорошо. А что? Пожав плечами, Ши Цинсюань обхватил руками свою ногу. — Был сильно перепуган. Просто интересно, что ли. — Он крепкий малый. Я правда думал… — Пэй Мин прочистил горло. — Черновод прижал меня к стене, пронзая этим проклятым ножом мне живот, и тут появился а-Су. Казалось, что он повернётся и изрешетит малого, но… Ши Цинсюань почувствовал, как слёзы наворачиваются на глаза, и как можно быстрее сморгнул их. — Он оставил его в живых. — И меня тоже. — Разве для вас это не имеет значения? — Ши Цинсюань нахмурил брови. — Система долгов и должников. Жизнь за жизнь? Мне казалось, что вот так у вас появляется верность. — Для вас… теперь ты один из нас, то есть так ты определяешь свою верность? — По словам Хэ Сюаня, он остался с Хуа Чэном, потому что был должен ему. А… а я не думаю, что кому-нибудь из вас что-нибудь должен. Если бы не Бай Усян, или… или Линвэнь, или ты, я бы уже был на другом континенте. Со своей семьёй, с Хэ Сюанем… но вместо этого я торчу здесь. Если я кому-нибудь что-нибудь и должен… то я должен гэ. — С чего вдруг? — Он отдал буквально всё, чтобы я остался жив, так что чёрта с два я умру, — подняв голову, он встретился взглядом с покуривающим Пэй Мином, и смотрел, как тот медленно засовывает сигарету обратно в рот. — Это меньшее, что я могу сделать. — Любопытно, — Пэй Мин сдвинулся на сиденье, ненадолго стиснув рукой верхнюю часть рубашки. Наверное, под ней была перевязка. — Но, видимо, до тебя наконец-то дошло. — Дошло? — Забота обо всех остальных не поможет тебя выжить, поэтому лучше побеспокоиться о себе. Если примешь мой непрошеный совет… — он задумался, вперив взгляд на скопляющийся пепел на кончике сигареты. — …Бай Усян, босс, похоже, интересуется тобой. — Ага, я заметил, — Ши Цинсюань передёрнулся. — Не упускай этого. Развлеки его. Если ты правда хочешь выжить, то это лучший способ. Что бы тебе ни пришлось делать, просто давай ему то, чего он хочет, и, может быть, он будет держать тебя рядом, — Пэй Мин бросил на него почти что сочувственный взгляд. — Знаю, твой брат уже считал, что это уже происходило с Черноводом, но… — желудок свело, когда салон машины заполнило ещё больше курева. — …Бай Усян точно отличается от Черновода или Кровавого Дождя. — Все эти женщины?.. — В основном для вида. Сомневаюсь, что он спит с большинством из них, — Пэй Мин тряхнул головой, скривив губы, вглядываясь через лобовое стекло на занесённые снегом парковочные места. — Вся его фишка в том, чтобы заставить человека приносить пользу, заставить подчиниться. Манипулировать. Ши Цинсюань схватил себя за штанину, за позаимствованную ткань из мягкого хлопка, свободно свисающую и низко опускающуюся. Это предназначалось для него? Неужели Бай Усян давно планировал такой исход? — Что он хочет от такого, как я? — По-видимому, ему нравится забирать тебя у врага. Он вспомнил о хищном, внимательном взгляде, устремлённом на него, когда он сел в лимузин, холодность Хэ Сюаня, притворство. Ши Цинсюань расстроенно потёр руки. — Он похож на чудовище. — Как ты думаешь, почему он так сильно хочет вернуть Се Ляня? — поинтересовался Пэй Мин. Мужчина потушил сигарету в дурно пахнущей пепельнице и слегка уменьшил мощность обогревателя, чтобы прекратилось странное дребезжание, доносящееся из вентиляционных отверстий. Когда Ши Цинсюань растерянно на него посмотрел, Пэй Мин вскинул брови. — О, ты не в курсе, что Се Лянь на него работал? Работал на… был его лучшим силовиком. Принадлежал ему? — Я знал, но… — Ши Цинсюань повернул голову. Не успел он собраться с мысли, как заметил стройную фигуру, движущуюся сквозь снегопад. Возвращающуюся к своей машине. Се Лянь забрался в машину, вскоре зажглись фары, и он медленно отъехал, соблюдая осторожность на обледенелой дороге. Внезапно Пэй Мин протянул руку, и Ши Цинсюань перевернул ладонь, ловя ключ, который бросили ему в руку. — Чт… — Ключ от чёрного хода. Забрал его от Черновода. — Как? Пэй Мин мельком взглянул на него. — Не задавай вопросов, на которые не хочешь получить ответ. Ши Цинсюань ответил коротким настороженным взглядом. После чего схватился за ручку двери и открыл. Открыв её со щелчком, он выбрался на мороз, побежав через парковку в сторону Райской Усадьбы.________________________________________
План был даже слишком простым. И к вечеру Ши Цинсюаня вернули в усиленно охраняемый бордель. В коридорах горел приглушённый свет, когда его вели по ним, на сей раз под руководством Линвэнь. Та не говорила с ним, не была холодна. Напротив, казалось, она в принципе не обращала на него внимания, когда он не имел непосредственного отношения к её собственным интересам. Когда они приблизились ко входу, где были раньше, женщина кивнула одному из охранников, стоявшему с одной стороны, и тот потянул тяжёлую деревянную дверь на себя. — Веди себя лучшим образом, — заявила она с чем-то таким резким в тоне. — Лишь в редких случаях босс позволяет новым питомцам поужинать с ним. — Как будто я напрашивался на приглашение, — буркнул Ши Цинсюань. Они прошли в комнату, и Ши Цинсюань помедлил, потянув рукой за рукав свитера, разглядывая изменившуюся комнату. В центр был внесли обеденный стол, а остальную мебель теперь расставили в виде разворачивающихся лепестков. Стол выделялся на фоне тщательно украшенной комнаты — добавленный в последний момент, — и Бай Усян сидел с тарелкой перед собой. Он ел кусок сырого мяса с тёмным вином в бокале. От скрежета ножа по тарелке у Ши Цинсюаня зазвенело в ушах. — Здравствуй, питомец, — поприветствовал босс, криво улыбаясь уголком рта. — Почему бы тебе не присесть? Повара сотворили чудо, приготовив такую еду в кратчайшие сроки, — вилка мужчины вонзилась в кусок мяса — непрожаренного, — и, когда он поднял его, на тарелку закапало красное. Стейк был подан с кровью. Линвэнь приблизилась к столу, выдвигая стул по правую руку от Бай Усяна. — Всё прошло отлично. Думаю, что совсем скоро мы увидим плоды наших трудов. Бай Усян поднял руку, когда женщина начала садиться. — Мы можем поговорить о работе утром, — заметил он. — Подвинь стул, а питомец пусть сядет здесь. Бровь Линвэнь дёрнулась, но женщина кивнула. — Конечно, сэр, — она пересела на второй стул, повернувшись, чтобы посмотреть на Ши Цинсюаня. — Босс хочет, чтобы ты сел рядом с ним, так как ты, по-видимому, не слышишь. Это огромная честь, и тебе стоит сказать спасибо, — теплота в тоне женщины что-то скрывала, и Ши Цинсюань недоверчиво прищурился. После её небольшого представления в Райской Усадьбе, когда они впервые встретились, он не доверял Линвэнь ни на йоту. Обойдя стол, Ши Цинсюань выдохнул, прежде чем сесть за стол. Тарелка на столе была завалена едой, которую он не хотел есть. Но он понимал, что отказ от всего, чего хочет Бай Усян, будет быстрым отправлением в гроб, так что он взял в руки вилку и нож. Начав с кучки приготовленного на пару брокколи, лежащего с одной стороны тарелки, парень откусил кусочек. Бай Усян наблюдал за ним внимательным взглядом, почти способным заморозить его на месте. Когда он показался ему довольным, Бай Усян вернулся к своей тарелке и продолжил резать большой стейк на более мелкие кусочки. — В борделе тебе будет очень комфортно, однако ты не будешь здесь всё время, — сказал он, вновь поднимая вилку. — Мне любопытно, на что ты способен за пределами узкой коробки, в которой тебя всю жизнь держал брат. Что ты там говорила, Линвэнь? Что он умён? — Да, сэр, — Линвэнь сидела прямо, расправив плечи назад, чёрная одежда вплотную прилегала к телу. Ши Цинсюань распознал пошив, когда увидел его. Что-то, чего не было в его одолженной одежде, что проявлялось в том, что он постоянно закатывал рукава, пока пытался поесть, не раздражаясь близостью к этим монстрам. — Достаточно умён, чтобы самостоятельно сопоставить факты. Быстрее Черновода. — У Хэ Сюаня не было всей информации, — поспорил Ши Цинсюань чуть более резким голосом, чем ему хотелось бы, и Линвэнь пронзила его ледяным, свирепым взглядом. Бай Усян усмехнулся, в нескольких сантиметров от его губ с мяса закапало. — Считаешь, он бы понял это, будь она у него? — откусывая стейк с вилки, Бай Усян был безупречно осторожен. С учётом того, что он был во всём белом, эта аккуратность, по-видимому, уже была доведена до автоматизма. — …не знаю. — Хм, — сглотнув, мафиози поднял бокал с вином. — Здесь не обязательно вставать на его защиту. — Я не хочу его защищать, — Ши Цинсюань крепче сжал вилку, уткнувшись в мутное отражение своих глаз в плоской части у основания зубцов. — Он убил… пытался убить моего брата. — Людей, виноватых в этом, так или иначе, привезут сюда, и, если захочешь… пуля между глаз Хэ Сюаня может стать наградой за доказательство такой полезности, — Ши Цинсюань попытался разрезать стейк, но россыпь красного на тарелке лишь напомнила ему о крови прошлым вечером, и он бросил посуду на стол, сжав руку в кулак. Пристальный взгляд Бай Усяна стал задумчивым. — Убийство для тебя не привычное дело. Ты не такой, как Черновод или Кровавый Дождь. Более мягкий, не так ли? Было время, когда он полностью согласился бы, однако желудок скрутился в узел. — Я убил Ци Жуна, — аргумент о самообороне стучался в окошко мозга, точно незваный гость. Не имело никакого значения, почему он это сделал. Внезапно вид тарелки вызвал у него рвотные позывы. Шум возле дверей избавил его от продолжения этого разговора. — Не трогайте меня, — дверь распахнулась, в комнату прошли охранники, и Се Лянь, удерживаемый между ними, пытался вырваться. — Мы поймали нарушителя, — заявил один из них. Се Лянь вырвал руку. — Поймали? Я пришёл к вашей парадной двери, — он вдруг пробежался взглядом по столу, и Ши Цинсюань на секунду оказался пригвождённым к месту его пристальным взглядом. Сдвинутые брови, еле заметные опустившиеся уголки губ — всё, что было нужно, чтобы разжечь в нём разрушительной силы пожар чувства вины. А потом Се Лянь взглянул на Бай Усяна, и решение не обращать на него внимание чуть не обожгло ещё сильнее. — Чем мы обязаны такой чести? Се Лянь был напряжён. Готовым ко всему. — Не делай вид, что не знаешь, — мужчина скрестил руки одну над другой. — Я пытаюсь понять, с чего вы решили, что у нас нет защиты от вредоносных программ на рабочих компьютерах, — Бай Усян устроился поудобнее на спинке стула. — Вы думали, что это будет так легко? — Разумеется, не думал, Се Лянь. За кого ты меня принимаешь? Губы Линвэнь скривились в улыбке. — Я знаю ваши системы как свои пять пальцев. Ты правда считаешь, что я настолько глупа, чтобы полагать, что одна вредоносная программа предоставит мне доступ ко всем вашим операциям? Да и я знаю, что большая часть ваших денег спрятана нелегально. Вдруг почти нескладный план обрёл идеальный смысл. Любая фирма — или мафиозный синдикат, как он предполагал, — использует базовую защиту своих устройств, и с чего бы одной вредоносной программе через неё пробиваться? Се Лянь, должно быть, получил предупреждение в ту же секунду, когда что-то было загружено на компьютер. То есть… он для чего-то помог привести Се Ляня сюда. В комнате будто похолодало, когда это осознание опустилось и на плечи Се Ляня. Он посмотрел в пол, затем медленно покачал головой. — Какая пустая трата времени. Эти дурацкие выходки не в твоём стиле. — Допустим, я пробую что-то новенькое, — Бай Усян с улыбкой наклонил голову. — Это то же самое, что отправлять нам те фотографии. Я до сих пор пытаюсь в этом разобраться. — Какие фотографии, Се Лянь? Он склонил голову. — О твоей встрече с Хэ Сюанем? Рядом с ним Линвэнь, наконец, соизволила поднять голову. — Мы не отправляли вам фотографии с того вечера. Для чего нам это? — Я хотел, чтобы Хэ Сюань был внутренним агентом, — продолжил Бай Усян. — Это не помогло бы мне… если бы кто-то там… — Я разберусь с этим утром первым делом, сэр, — Линвэнь вновь опустила взгляд в тарелку, её губы дёрнулись вверх. Ши Цинсюань на миг уставился на неё, чувствуя, как внутри что-то затрепетало. Что-то инстинктивное. Когда он пересёкся с ней взглядом, Ши Цинсюань нахмурился и посмотрел в сторону. — Конечно, — ответил Бай Усян. Его внимание вообще не отрывалось от Се Ляня. Босс Чумы поднял два пальца, жестом показывая охране отступить к стене, и тяжёлые шаги понесли их назад. — Ты в самом деле приехал сюда лишь для того, чтобы спросить меня о чём-то, что, как ты решил, было неудачной затеей с моей стороны? — Нет. — Тогда для чего? Сдаться? — Сделка, — Се Лянь скрестил руки, посмотрев в обе стороны на охранников, окруживших его, словно железные блоки, и ждавшие любого повода, чтобы вновь его сдержать. — У меня есть к тебе предложение. Бай Усян отставил столовые приборы, опираясь руками на край стола, и переплёл свои длинные пальцы. — Что ты можешь предложить? — Я уйду. С супругом. Никаких больше разбирательств, никаких войн. Мы уступим город и исчезнем, — Ши Цинсюань удивлённо посмотрел на него, но Се Лянь даже не моргал, когда говорил. — Какими бы ни были твои планы, разделить нас не выйдет. Но мне надоело смотреть, как страдают люди вокруг меня, так что… я всё отдам. Ты можешь забрать Райскую Усадьбу, все наши мясокомбинаты, пристань, наши долги. Из горла Бай Усяна вырвался низкий сдавленный смешок. — Никакой сделки. Выражение лица Се Ляня сжалось. — Что? — Здесь тебе стоит понимать, что дело не только в городе, Се Лянь. Я заберу власть вне зависимости от того, отдашь ты её или нет. Моя главная забота — убийство и возвращение того, что принадлежит мне по праву, — у Ши Цинсюаня пересохло во рту, когда рука проскользнула и схватила его за подбородок. Ши Цинсюаня потянули вперёд, к столу, и Се Лянь бросил на парня взгляд. — Ты, конечно же, понимаешь, как… болезненно я отношусь к тому, что у меня забирают мои вещи, Се Лянь? Что я тебе сказал, когда ты уходил в первый раз? Глубоко вздохнув, Се Лянь опустил руки. — …что я всегда буду возвращаться к тебе. Ши Цинсюань попытался отодвинуться, но обнаружил, что его челюсть сжала стальная хватка. Достаточно сильная, чтобы причинять боль, и из него вырвалось тихое хныканье, прежде чем он стерпел боль. — И разве это не так? Ты снова здесь, не так ли? Та же старая песня и старомодный танец. Неужели беганье не надоедает? Рука снова сжалась, заставив Ши Цинсюаня резко вдохнуть от боли. Бай Усян резко дёрнул парня вперёд, острая линия стола врезалась ему в грудь. Ногти впились в щёки, прижались к зубам. Рядом с ним Линвэнь продолжала есть, как будто ничего не происходило. — Прошло много времени с тех пор, как ты был у меня, и мне стало нестерпимо скучно без игрушки. С Линвэнь так скучно, а меня почти никто не интересует. Я не понимал, почему Черновод так по-собственнически относится к своему маленькому заложнику, пока не увидел его сам. Он чуть ли не интереснее тебя. Посмотри на это бесстрашное лицо, но разве ты не чувствуешь вкус страха? Ши Цинсюань отпрянул назад, упираясь ладонями в край стола, и Бай Усян отпустил его. Потянувшись вверх, Ши Цинсюань потер болящую челюсть, опустив взгляд в тарелку, когда на его лице появилась жестокая усмешка. — Ты знаешь, что, если попытаешься что-то сделать со мной, Саньлан убьёт тебя. Так к чему же эта борьба? — спросил Се Лянь, выглядя чуть более напряжённым, чем обычно. Жизнерадостный человек, который с готовностью шёл через кровопролитие, пропал, сменившись усталым… человеком. — Война дорого обойдётся обеим сторонам вне зависимости от того, кто победит. — По-твоему, я боюсь твоего Кровавого Дождя? Я не боюсь. От Черновода уже избавились, и он следующий. От Черновода уже избавились. От Черновода уже избавились. Ши Цинсюаня чуть не сбило с ног, словно его ударили кулаком в живот. А Се Лянь отошёл, будто кто-то замахнулся на него кулаком. Они оба отошли назад, и стул, в которое он сел, затрясся. Прижав ноги к полу, Ши Цинсюань приподнялся, оттолкнулся от стола и тряхнул головой. Это не имело смысла, это не имело никакого смысла. Хэ Сюань не мог умереть. «Убирайся от нас!» Ши Цинсюань уткнулся в ковёр, зелёный и насыщенный, будто мох на лесной подстилке. — Нет, нет, нет, — шептал парень, потянувшись вверх, чтобы схватиться за сердце. Оно колотилось так сильно, слишком сильно, и по лицу начали стекать слёзы. Бросив взгляд на Се Ляня, Ши Цинсюань увидел, что тот находится в похожем состоянии крайнего неверия. — Я пытался дать ему шанс уйти, — продолжил Бай Усян. — Пытался образумить его. Но из-за упрямства его убили. Линвэнь, не могла бы ты пойти и принести его вещи? — Да, сэр. Когда женщина встала из-за стола и вышла, Се Лянь упёрся обеими руками в поверхность, чтобы не опуститься на пол. Бай Усян встал, медленно обошёл стол, вырисовывая на его поверхности ленивые линии пальцами, когда подходил к нему. — Тяжело слышать эту новость, мой питомец? — он протянул руку, собираясь убрать волосы с лица Се Ляня, но тот отстранился и шлёпнул руку Бай Усяна. Охранники двинулись вперёд, однако Бай Усян остановил их сигнальным кивком. Грудь Се Ляня вздымалась, в выражении лица мужчины читался гнев, ярость вытесняла боль. — Он умер быстро, если тебе от этого легче. — Почему должно? — Он так обезумел от горя, что казалось, смерть — его единственный выход. Я почти даже хотел заставить его жить дольше, чтобы он страдал, но это не помогло бы моим планам. Ведь так? — Бай Усян улыбнулся, когда дух Се Ляня, казалось, сломило. Ши Цинсюань рухнул на колени, прижав пальцы бешено колотящееся сердце. В этом не было смысла. Мысли лихорадочно вращались, он чуть было не разрыдался, но, зажмурившись, напомнил себе не плакать. Не надо доставлять им удовольствие. — …он хотел улететь. Почему он просто не улетел? — Се Лянь пристально смотрел через комнату, как и Ши Цинсюань, и вдруг он ничего не видел, кроме холодной парковки. Хэ Сюаня, убитого горем, отчаявшимся. Неужели он повернул, попробовал в одиночку прорваться в бордель и был убит? Отправился к Бай Усяну умолять о безопасности своей семьи? — О, мой милый… не плачь по Черноводу. Он не стоит твоих слёз, — Бай Усян осторожно обхватил ладонями лицо Се Лянь, подняв вверх. Будучи небольшого роста, Се Лянь всегда отличался от остальных, однако, когда он стоял рядом с супругом или Хэ Сюанем, он никогда не казался слабым. Но, когда его держал Бай Усян, в него въедалась уязвимость. Каждая линия напряжённого тела говорила о страхе. Отстранившись, Се Лянь вытер рукавом глаза, оскалив зубы. — Я не видел, чтобы ты плакал, столько лет. Мне кажется, что это потеря, что именно это вызвало их. — Как он умер? — Пуля. Это была быстрая смерть, как я уже и сказал. — Он был там? — спросил Се Лянь, кивнув в сторону Ши Цинсюаня с чем-то злым в выражении лица. Бай Усян на мгновение повернулся. — Нет, мой новый питомец пришёл ко мне иначе. Быть может, однажды я тебе всё объясню, — он вновь протянул руку, заправив прядь за ухо Се Ляня. Тело мужчины задрожало так сильно, что Ши Цинсюаню было это видно с расстояния нескольких метров. Линвэнь выходила через двери в дальнем углу комнаты, но, когда возвращалась, она прошла через широкие двойные двери в передней части. Ши Цинсюань уставился на это, на миг повернув голову в сторону, откуда она выходила. Однако вещи в руках женщины выбили этот ход мыслей до того, как ему удалось отправиться в путь. Линвэнь встала перед Се Лянем и протянула ему предметы. Пара перчаток и незаряженный пистолет. — Это всё? — спросил Се Лянь. Бай Усян кивнул. — Остальное было сожжено. Се Лянь взял пистолет, затем — перчатки. Рука мужчины схватила замшу, выражение лица было почти разбитым. Бай Усян опустил руку Се Ляню на плечо, и тот был слишком далеко, чтобы на этот раз вообще отреагировать. — Тебе стоит отнести их супругу, чтобы он увидел, какая участь его ждёт. Его хватка ослабла. — …убийство Хэ Сюаня было ошибкой, — ответил он. — Время покажет, — Бай Усян просунул палец под подбородок Се Ляня, заставляя поднять лицо вверх. Линвэнь отстранилась, усмехаясь. — Тебя слишком долго не было, так долго, что ты забыл, на что я способен. Я сам виноват, что позволил забрать тебя от меня, — Бай Усян улыбнулся, и улыбка была почти что искренней. — Ты захочешь вернуться ко мне, когда у тебя больше ничего не останется. Я бы вернул тебя раньше, если бы не вмешался Кровавый Дождь. И за то, что он украл тебя, он заплатит очень, очень большую цену, — босс Чумы постучал перчаткой по руке. — Мне жаль, что я не могу дать тебе тело для достойных похорон. Скажи, Се Лянь, ты бы положил его рядом со своими родителями, как будто он в самом деле был твоей семьёй? Каждое его слово было способно разрезать, и влага в его глазах всё-таки пролилась. Отойдя и чуть не споткнувшись, Се Лянь с трудом выпрямился, прежде чем пройти в дверь. Словно не желая поворачиваться к ним, Се Лянь пошёл спиной в коридор. Ши Цинсюань встал и обошёл стол, глядя ему вслед. Когда их взгляды пересеклись, голову охватила дрожащая тревога. Логика пропала, и Ши Цинсюань бросился к дверям, крича: «У него… Хэ Сюаня…». Рука схватила его за волосы, резко дёрнув назад достаточно сильно, чтобы он на середине перестал говорить. Упав в руки Бай Усяна, Ши Цинсюань почувствовал, как рука схватила его за горло. Подача воздуха прекратилась, и Ши Цинсюань широко открыл рот, пытаясь втянуть воздух через закрытые дыхательные пути. Се Лянь остановился, уставившись на него. — Так, так, милый. Ты же не хочешь выдать все наши секреты? — спросил Бай Усян, прошипев ему в ухо. — Выведите Се Ляня на улицу и позаботьтесь о том, чтобы он благополучно сел в свою машину! — один из охранников вышел, схватив Се Ляня за руку и потащив того по коридору к лестнице. Бай Усян разжал горло Ши Цинсюаня и бросил на пол. Парень вдохнул, втягивая воздух в лёгкие, и сквозь слёзы посмотрел наверх. На лице босса было выражение неподдельного отвращения, и от этого у Ши Цинсюаня свело живот от ужаса. — Разбирайтесь сами, — бросил Бай Усян, повернувшись, чтобы направиться к двери в углу комнаты. Присев, Ши Цинсюань бросил взгляд на Линвэнь. С ровной осанкой и невозмутимой манерой держаться, женщина продолжала есть, когда Бай Усян вышел из комнаты. — Я же говорила тебе вести себя хорошо, — заметила она. Скребя ножом по тарелке, она отрезала ещё один кусок мяса. — Мне казалось, что ты умнее брата, но, видимо, я ошиблась. — Просто хотел… — Что? Попробовать предупредить, что у нас семья Черновода? Зачем ему это знать? — Линвэнь обратила на него взгляд, выражение её лица в лучшем случае было безразличным. — Мой тебе совет… тебе стоит продолжать делать то, что велят, и помалкивать. Сейчас он в тебе заинтересован. Продолжишь выводить из себя босса — он порежет тебя на куски. Усёк? Спустя какое-то время, с дрожащими губами, Ши Цинсюань кивнул. Линвэнь ещё секунду смотрела на него, размышляя. А потом её взгляд вернулся к тарелке. — Отведи его обратно в его комнату и вправь немного мозги. Совсем чуть-чуть. Босс может захотеть поиграть с ним позже. Когда руки подняли его с пола, потащив к дверям, Ши Цинсюань метнул перепуганный взгляд на Линвэнь. Та даже не удостоила его взглядом, прежде чем его, брыкающегося и сопротивляющегося, вытащили в коридор. К тому времени, как два охранника втащили его в спальню, они уже несколько раз его побили, и Ши Цинсюань свернулся калачиком на полу. И в итоге всё-таки заплакал, проливая слёзы на ковёр. А вскоре и кровь. Ши Цинсюань облизал разбитую губу, чувствуя железный привкус крови и боль. В конце концов удары прекратились, и его оставили плакать. Белый свитер окрасился кровью. Ши Цинсюань ползал по комнате на дрожащих руках. Опустившись, он опустил голову и разрыдался. Слёзы смешивались с кровью из носа и рта, стекая на одежду. Потянувшись рукой к шее, парень попробовал нащупать ожерелье. Ничего не было. Тогда он обеими руками потянулся к карману и вытащил зажигалку. Открыв верхнюю часть, он несколько секунд таращился на колёсико со слезами на глазах, часто и тяжело дыша. Щёлкнув ею, он ждал пламени, но ничего не произошло. Ни искры, ни щелчка. Брат был овощем, а Хэ Сюань — мёртв. Какую бы пользу он ни приносил Бай Усяну, её, по всей видимости, было недостаточно, чтобы сохранить ему жизнь. И теперь всё, что ему осталось от Хэ Сюаня, — лишь воспоминания о том, как ярость и боль, смешавшись, превратили его в монстра. А от гэ осталась лишь дурацкая зажигалка. Ши Цинсюань швырнул её в стену. Та с громким стуком упала на пол. Было тяжело дышать. На рёбрах появятся синяки. Как у Хэ Сюаня. Вытирая слёзы с лица, Ши Цинсюань прижал пальцы к глазам и попробовал заставить себя не думать о Хэ Сюане. Злость, которую он чувствовал до этого, исчезла, и теперь ему хотелось плакать по нему, по брату, по тому, что всё рушится прямо у него на глазах. Чего бы он только не отдал, чтобы вернуться в спальню. В полуденный солнечный свет. К нависающему над ним Хэ Сюаню, пляшущему свету в его золотых глазах. Убрав пальцы от глаз, Ши Цинсюань вновь посмотрел на зажигалку. Наклонив голову, парень обнаружил кое-что странное. Нижняя половина зажигалки отделилась от верхней. Приблизившись, парень приподнял верхнюю часть зажигалки и взглянул на неё. Проведя пальцем по колёсику, он понял, что искрового механизма не было. Это была подделка. И, взявшись за основание — там, где должна была быть жидкость, — он нашёл полую трубку с чем-то внутри. Перевернув её, Ши Цинсюань постучал ладонью по открытой части, из которой выпал ключ и свёрнутый листок бумаги. Развернув бумагу, он прищурился. Название банка, фальшивое имя и номер банковской ячейки. Те же цифры были выгравированы на ключе. — Гэ… Ещё одна слеза скатилась по лицу, и он как можно крепче сжал ключ в руке, пока зубы не впились в его плоть. Выжить. Вот чего они оба хотели. И сейчас, как никогда раньше, он был в самом деле, по-настоящему одинок.